ОХОТА НА ГИТЛЕРА: СОВЕТСКИЕ АГЕНТЫ

И ГЕРМАНСКИЕ ЗАГОВОРЩИКИ

 

 

А бы­ли ли у со­вет­с­кой раз­вед­ки пла­ны по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра? По ут­вер­ж­де­нию Су­доп­ла­то­ва, бы­ли. Вот что он пи­шет по это­му по­во­ду в сво­их ме­му­арах: " Мы соз­да­ли од­ну ав­то­ном­ную груп­пу, ко­то­рая дол­ж­на бы­ла унич­то­жить Гит­ле­ра и его ок­ру­же­ние, ес­ли бы они по­яви­лись в Мос­к­ве пос­ле ее взя­тия. Эта опе­ра­ция бы­ла по­ру­че­на ком­по­зи­то­ру Книп­пе­ру, бра­ту Оль­ги Че­хо­вой­, и его же­не Ма­ри­не Га­ри­ков­не". Но пос­коль­ку осенью 1941-го Мос­к­ву нем­цы так и не взя­ли, этот план от­пал.

По дру­го­му пла­ну по­ку­ше­ния на фю­ре­ра, как вспо­ми­на­ет Па­вел Ана­толь­евич, груп­па тер­ро­рис­тов во гла­ве с Иго­рем Мик­ла­шев­с­ким бы­ла нап­рав­ле­на в 1943 го­ду в Берлин, что­бы свя­зать­ся с людь­ми из ок­ру­же­ния Гит­ле­ра. В ме­му­арах Су­доп­ла­то­ва чи­та­ем по это­му по­во­ду:

" Из­вес­т­ная ак­т­ри­са Оль­га Че­хо­ва, быв­шая же­на пле­мян­ни­ка зна­ме­ни­то­го пи­са­те­ля, бы­ла близ­ка к Рад­зивил­лу (поль­с­кий князь, ко­то­ро­го НКВД счи­тал сво­им "аген­том вли­яния". - Б. С.) и к Ге­рин­гу и че­рез род­ню в За­кав­казье свя­за­на с Бе­ри­ей. Она под­дер­жи­ва­ла ре­гу­ляр­ные кон­так­ты с НКВД. Пер­во­на­чаль­но пред­по­ла­га­лось ис­поль­зо­вать имен­но ее для свя­зи с Рад­зи­вил­лом. У нас су­щес­т­во­вал план убий­ст­ва Гит­ле­ра, в со­от­вет­с­т­вии с ко­то­рым Рад­зи­вилл и Оль­га Че­хо­ва дол­ж­ны бы­ли с по­мощью сво­их дру­зей сре­ди не­мец­кой арис­ток­ра­тии обес­пе­чить на­шим лю­дям дос­туп к Гит­ле­ру. Груп­па аген­тов, заб­ро­шен­ных в Гер­ма­нию и на­хо­див­ших­ся в Бер­ли­не в под­полье, пол­нос­тью под­чи­ня­лась бо­еви­ку Иго­рю Мик­ла­шев­с­ко­му, при­быв­ше­му в Гер­ма­нию в на­ча­ле 1942 го­да.

Бывший чем­пи­он по бок­су Мик­ла­шев­с­кий­, выс­ту­пая как со­вет­с­кий пе­ре­беж­чик, при­об­рел в Бер­ли­не не­ма­лую по­пу­ляр­ность пос­ле сво­его по­един­ка с чем­пи­оном Гер­ма­нии по бок­су Мак­сом Щме­лин­гом в 1942 или 1943 го­ду, из ко­то­ро­го он вы­шел по­бе­ди­те­лем. Мик­ла­шев­с­кий ос­та­вал­ся в Бер­ли­не до 1944 го­да.

Дядя Мик­ла­шев­с­ко­го бе­жал из Со­вет­с­ко­го Со­юза в на­ча­ле вой­ны и стал од­ним из ак­тив­ных учас­т­ни­ков не­мец­ко­го ан­ти­боль­ше­вис­т­с­ко­го ко­ми­те­та за ос­во­бож­де­ние СССР. Он с гор­дос­тью при­нял сво­его пле­мян­ни­ка, ока­зы­вая ему вся­чес­кую под­дер­ж­ку как по­ли­ти­чес­ко­му про­тив­ни­ку Со­вет­с­кой влас­ти. В 1942 го­ду Мик­ла­шев­с­ко­му уда­лось на од­ном из при­емов встре­тить­ся с Оль­гой Че­хо­вой. Он пе­ре­дал в Мос­к­ву, что мож­но бу­дет лег­ко уб­рать Ге­рин­га, но Кремль не про­явил к это­му осо­бо­го ин­те­ре­са. В 1943 го­ду Ста­лин от­ка­зал­ся от сво­его пер­во­на­чаль­но­го пла­на по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра, по­то­му что бо­ял­ся: как толь­ко Гит­лер бу­дет ус­т­ра­нен, на­цис­т­с­кие круги и во­ен­ные по­пы­та­ют­ся зак­лю­чить се­па­рат­ный мир­ный до­го­вор с со­юз­ни­ка­ми без учас­тия Со­вет­с­ко­го Со­юза…

Миклашевский бе­жал во Фран­цию в 1944 го­ду пос­ле лик­ви­да­ции сво­его дя­ди. Во Фран­ции он ос­та­вал­ся на про­тя­же­нии двух лет уже пос­ле окон­ча­ния вой­ны, выс­ле­жи­вая бе­жав­ших на За­пад вла­сов­цев - ос­тат­ки ар­мии пре­да­те­ля ге­не­рал-лей­те­нан­та Вла­со­ва. В 1947 го­ду Мик­ла­шев­с­кий вер­нул­ся в Со­вет­с­кий Со­юз, был наг­раж­ден ор­де­ном Крас­но­го Зна­ме­ни и во­зоб­но­вил свою бок­сер­с­кую карь­еру, ко­то­рой ос­та­вал­ся ве­рен до вы­хо­да на пен­сию".

Увы, те­перь уже не­воз­мож­но про­ве­рить, ис­тин­но ли со­об­ще­ние Су­доп­ла­то­ва. До­ку­мен­ты с пла­на­ми по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра, ес­ли они и су­щес­т­ву­ют, до сих пор не опуб­ли­ко­ва­ны. Не­из­вес­т­на и судь­ба дя­ди Иго­ря Мик­ла­шев­с­ко­го - из­вес­т­но­го ак­те­ра Все­во­ло­да Блю­мен­та­ля-Та­мари­на, од­но­го из со­рат­ни­ков ге­не­ра­ла Вла­со­ва. Сле­ды его те­ря­ют­ся в Пра­ге в но­яб­ре 1944-го, где Все­во­лод Алек­сан­д­ро­вич при­сут­с­т­во­вал при соз­да­нии Ко­ми­те­та­ ос­во­божде­ния на­ро­дов Рос­сии. Пос­коль­ку к то­му вре­ме­ни Мик­ла­шев­с­кий был уже во Фран­ции, дя­дю он, сле­до­ва­тель­но, не уби­вал. По­гиб­ ли Блю­мен­таль-Та­ма­рин от чьей­-ни­будь пу­ли или умер поз­д­нее сво­ей смер­тью в ка­ком-ли­бо из ла­ге­рей для пе­ре­ме­щен­ных лиц в за­пад­ных зо­нах ок­ку­па­ции Гер­ма­нии или Ав­с­т­рии, - мне не­ве­до­мо. Вот толь­ко сре­ди на­силь­с­т­вен­но ре­пат­ри­иро­ван­ных вла­сов­цев Блю­мента­ля-Та­ма­ри­на не бы­ло - это из­вес­т­но точ­но.

А со­би­рал­ся или нет его пле­мян­ник убить Гит­ле­ра - до сих пор тай­на. Су­дя по рас­ска­зу Су­доп­ла­то­ва, Мик­ла­шев­с­кий впол­не мог быть пос­лан в Гер­ма­нию с целью внед­рить­ся в ок­ру­же­ние Вла­со­ва и опо­ве­щать о его де­ятель­нос­ти НКВД. Да еще воп­рос, име­ла ли Оль­га Че­хо­ва ка­кое-ли­бо от­но­ше­ние к со­вет­с­кой раз­вед­ке. В сво­их ­ме­му­ара­х о­на ни­че­го не пи­шет о свя­зях с людь­ми Су­доп­ла­то­ва и Бе­рии. Но вот сын Лав­рен­тия Пав­ло­ви­ча упо­ми­на­ет Оль­гу Че­хо­ву в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях как глу­бо­ко за­кон­с­пи­ри­ро­ван­но­го аген­та со­вет­с­кой раз­вед­ки. Сер­го Лав­рен­ть­евич, в час­т­нос­ти, пи­шет: "Я знаю, кто ее вер­бо­вал и на ка­ких ос­но­ва­ни­ях это де­ла­лось, но не счи­таю се­бя впра­ве го­во­рить о та­ких де­та­лях из би­ог­ра­фии раз­вед­чи­цы". Про­ве­рить это ут­вер­ж­де­ние не пред­с­тав­ля­ет­ся воз­мож­ным.

Вызывает сом­не­ние и ука­зан­ное Су­доп­ла­то­вым вре­мя пе­реб­рос­ки аген­та-тер­ро­рис­та в Бер­лин - на­ча­ло 1942-го. Де­ло в том, что в 1942 го­ду Блю­мен­таль-Та­ма­рин был не в Бер­ли­не, а в ок­ку­пи­ро­ван­ном Ки­еве, где в ка­чес­т­ве ху­до­жес­т­вен­но­го ру­ко­во­ди­те­ля Те­ат­ра рус­ской дра­мы вмес­те с С. Э. Рад­ло­вым осу­щес­т­вил пос­та­нов­ку пьесы Алек­сан­д­ра Кор­ней­чу­ка "Фронт", в ко­то­рой играл роль ге­не­ра­ла Гор­ло­ва. Спек­такль шел с под­за­го­лов­ком "Так они во­ю­ют…" и пред­с­тав­лял со­бою злую са­ти­ру на со­вет­с­кую власть и Крас­ную Ар­мию. Тут воз­мож­ны два объ­яс­не­ния: ли­бо Игорь Мик­ла­шев­с­кий "по­дал­ся" к нем­цам толь­ко в 1943-м, ког­да уже пос­ле Ста­лин­г­ра­да, ес­ли ве­рить Су­до-пла­то­ву, Ста­лин ре­шил фю­ре­ра не "мо­чить", по­ла­гая взять его живь­ем; ли­бо "пе­ре­бе­жал" он в Гер­ма­нию дей­ст­ви­тель­но в 1942-м, но в Бер­ли­не по­явил­ся поз­д­нее.

В лю­бом слу­чае шан­сов осу­щес­т­вить по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра у Мик­ла­шев­с­ко­го не бы­ло. В от­ли­чие от офи­це­ров и ге­не­ра­лов - учас­т­ни­ков за­го­во­ра 20 июля - он не имел ни­ка­кой воз­мож­нос­ти быть око­ло Гит­ле­ра во вре­мя со­ве­ща­ний и тем бо­лее при лич­ной встре­че. Да­же Вла­со­ва фю­рер ни ра­зу не при­нял. Что уж го­во­рить о ка­ком-то пе­ре­беж­чи­ке, пусть и прек­рас­ном бок­се­ре, дру­ге са­мо­го Мак­са Шме­лин­га, столь пре­воз­но­си­мо­го на­цис­т­с­кой про­па­ган­дой. За­по­лу­чить же аген­том нем­ца, вхо­же­го в бли­жай­шее ок­ру­же­ние Гит­ле­ра, у со­вет­с­кой раз­вед­ки не бы­ло со­вер­шен­но ни­ка­кой воз­мож­нос­ти. Тут не го­дил­ся сор­ви-го­ло­ва и ар­тист вро­де обер-лей­те­нан­та Па­уля Зибер­та - Куз­не­цо­ва: гес­та­по тща­тель­но про­ве­ря­ло всех же­лав­ших всту­пить в кон­такт с гла­вой го­су­дар­с­т­ва.

Охрана же фю­ре­ра на пуб­лич­ных ме­роп­ри­яти­ях бы­ла та­кой плот­ной­, что ис­к­лю­ча­лось по­ку­ше­ние да­же це­лой груп­пы всес­то­рон­не под­го­тов­лен­ных тер­ро­рис­тов. На­чаль­ник ох­ра­ны Гит­ле­ра груп­пен­фю­рер СС и ге­не­рал-лей­те­нант по­ли­ции Ганс Рат­тен­ху­бер на­ доп­ро­се в СМЕРШ 28 но­яб­ря 1945 го­да, в час­т­нос­ти, по­ка­зал об ох­ра­не фю­ре­ра в те­ат­рах:

"… лич­ная ох­ра­на ох­ра­ня­ла под­хо­ды к ло­же Гит­ле­ра и кон­т­ро­ли­ро­ва­ла со­сед­ние ло­жи. Обыч­но Гит­лер не­за­мет­но для пуб­ли­ки вхо­дил в ло­жу вско­ре пос­ле на­ча­ла спек­так­ля. Име­лись пос­то­ян­ные мес­та для по­ли­ции в це­лях мак­си­маль­но чет­ко­го кон­т­ро­ля и наб­лю­де­ния за пуб­ли­кой. Эти мес­та вы­би­ра­лись с обе­их сто­рон ло­жи и свер­ху над ней.

Когда Гит­лер отъ­ез­жал из те­ат­ра, тре­бо­ва­лась до­пол­ни­тель­ная ох­ра­на из сос­та­ва мес­т­ной по­ли­ции.

Более ши­ро­кие ох­ран­ные ме­роп­ри­ятия пред­п­ри­ни­ма­лись при офи­ци­аль­ных выс­туп­ле­ни­ях. Мес­та вок­руг Гит­ле­ра и в из­вес­т­ном ох­ран ном сек­то­ре вы­да­ва­лись толь­ко ли­цам по спе­ци­аль­ным спис­кам. Пат­ру­ли наб­лю­да­ли за все­ми по­ме­ще­ни­ями те­ат­ра, вплоть до ар­тис­ти­чес­ких убор­ных".

Раттенхубер опи­сал так­же ох­ран­ные ме­роп­ри­ятия во вре­мя еже­год­ных ваг­не­ров­с­ких опер­ных фес­ти­ва­лей­:

" Вось­мид­нев­ные праз­д­нес­т­ва в Бай­рей­те тре­бо­ва­ли уси­лен­ной ох­ра­ны. Кон­т­ро­лю под­вер­га­лись все гос­ти­ни­цы, рес­то­ра­ны и осо­бен­но сам зал, где про­ис­хо­дил фес­ти­валь. Все приг­ла­шен­ные зри­те­ли тща­тель­но про­ве­ря­лись тай­ной по­ли­ци­ей еще за нес­коль­ко ме­ся­цев до праз­д­неств.

Определенные мес­та ос­тав­ля­лись за сот­руд­ни­ка­ми тай­ной по­ли­ции. Сек­тор пе­ред ло­жей Гит­ле­ра был под кон­т­ро­лем лич­ной ох­ра­ны, ко­то­рая без раз­ре­ше­ния Гит­ле­ра к ло­же ни­ко­го не до­пус­ка­ла.

Гитлер во вре­мя этих праз­д­неств обыч­но про­жи­вал в Бай­рей­те у вдо­вы Ваг­не­ра - г-жи Ви­ниф­рид Ваг­нер, в до­ме ко­то­рой бы­ва­ли кон­цер­ты с учас­ти­ем луч­ших ар­тистов. В при­ле­га­ющих к Бай­рей­ту мес­т­нос­тях и на до­ро­гах пе­ри­оди­чес­ки про­во­дил­ся кон­т­роль всех жи­те­лей и при­ез­жа­ющих".

Еще тя­же­лее бы­ло по­ло­же­ние по­тен­ци­аль­ных тер­ро­рис­тов во вре­мя соб­ра­ний и ми­тин­гов. Рат­тен­ху­бер сви­де­тель­с­т­во­вал:

" Мес­та соб­ра­ний еще за 8 дней до на­ча­ла уже бы­ли объ­ек­том ох­ра­ны. Все по­ме­ще­ния про­ве­ря­лись, ог­не­ту­ши­те­ли под­ле­жа­ли уда­ле­нию (что­бы ту­да, не дай бог, бом­бу не по­ло­жи­ли. - Б. С.). Тща­тель­но об­с­ле­до­ва­лись по­то­лоч­ные пе­рек­ры­тия. Спе­ци­аль­ные по­ли­цей­ские со­ба­ки ох­ра­ня­ли все под­с­ту­пы к зна­нию. Пат­руль­ная служ­ба дей­ст­во­ва­ла круг­лые сут­ки.

За 2- 3 дня до соб­ра­ния я лич­но про­ве­рял сос­то­яние про­ве­ден­ных ох­ран­ных ме­роп­ри­ятий. Гес­та­по и об­лас­т­ное ру­ко­вод­с­т­во НСДАП ин­фор­ми­ро­ва­ло ме­ня о при­ня­тых ими ме­рах.

За 24 ча­са до на­ча­ла соб­ра­ния все зда­ние еще раз ос­но­ва­тель­но прос­мат­ри­ва­лось и за­пол­ня­лось ох­ра­ной. С это­го вре­ме­ни дос­туп раз­ре­шал­ся лишь по спе­ци­аль­ным про­пус­кам…

Должен так­же от­ме­тить, что пос­ле по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра в Мюн­хе­не 9 но­яб­ря 1939 го­да (тог­да взрыв в пив­ной "Бюр­гер­б­рой­кел­лер", где про­хо­ди­ло тор­жес­т­вен­ное соб­ра­ние по слу­чаю го­дов­щи­ны на­цис­т­с­ко­го "пив­но­го пут­ча" - 23 го­да, ус­т­ро­ил тер­ро­рист-оди­ноч­ка сто­ляр Ге­орг Эль­зер; Гит­лер по­ки­нул зал за пол­ча­са до взры­ва. - Б. С.) ох­ра­на на­ча­ла ши­ро­ко при­ме­нять для под­с­лу­ши­ва­ния мик­ро­фо­ны, ко­то­рые за нес­коль­ко дней до при­бы­тия Гит­ле­ра ус­та­нав­ли­ва­лись меж­ду крес­ла­ми в за­лах, где бы­ли на­ме­че­ны его выс­туп­ле­ния".

Не бы­ло ни­ка­ко­го шан­са убить Гит­ле­ра и во вре­мя пе­ше­ход­ной про­гул­ки, так как, по сло­вам Рат­тен­ху­бе­ра, с на­ча­ла Вто­рой ми­ро­вой вой­ны фю­рер "пеш­ком боль­ше уже не ходил и гу­лял толь­ко в сво­ем спе­ци­аль­но ого-роженном и обес­пе­чен­ном на­деж­ной ох­ра­ной пар­ке в Бер­х­тес­га­де­не".

Поездки Гит­ле­ра, да­же офи­ци­аль­ные, ког­да мар­ш­рут был из­вес­тен за­ра­нее, так­же не ос­тав­ля­ли тер­ро­рис­там ни­ка­кой на­деж­ды на ус­пех. Вот что по­ка­зал на доп­ро­се быв­ший шеф лич­ной ох­ра­ны фю­ре­ра:

"За нес­коль­ко дней чи­нов­ни­ка­ми кри­ми­наль­ной по­ли­ции бра­лась под наб­лю­де­ние вся трас­са. Вла­дель­цам до­мов да­ва­лось ука­за­ние ни в ко­ем слу­чае не до­пус­кать в до­ма не­из­вес­т­ных ­лиц. Все га­ра­жи и ав­то­мас­тер­с­кие про-. смат­ри­ва­лись с целью об­на­ру­же­ния там пос­то­рон­них ма­шин. Ки­ос­ки и по­лые ко­лон­ки для афиш бра­лись под осо­бое наб­лю­де­ние.

Устройство гром­ко­го­во­ри­те­лей бы­ло раз­ре­ше­но лишь спе­ци­аль­ной ко­ман­де штур­мо­ви­ков. Вы­ве­ши­ва­ние ло­зун­гов, ук­ра­ше­ние и со­ору­же­ние три­бу­ны осу­щес­т­в­ля­лись под наб­лю­де­ни­ем сот­руд­ни­ков об­лас­т­но­го ру­ко­вод­с­т­ва НСДАП. Для фо­то­ре­пор­те­ров и ки­но­опе­ра­то­ров бы­ли от­ве­де­ны спе­ци­аль­ные мес­та, за ко­то­ры­ми ве­лось тща­тель­ное наб­лю­де­ние.

Если по пу­ти нуж­но бы­ло про­ез­жать парк, то в та­ком слу­чае в нем всег­да на­хо­ди­лись чи­нов­ни­ки по­ли­ции с со­ба­ка­ми.

В день ми­тин­га ули­цы ох­ра­ня­лись во­ени­зи­ро­ван­ны­ми со­еди­не­ни­ями НСДАП и по­ли­ци­ей. Что­бы пре­дот­в­ра­тить бро­санье цве­тов, их бра­ли у пуб­ли­ки и за­тем при­но­си­ли к Гит­ле­ру. Лиц с ба­га­жом с улиц не­мед­лен­но уда­ля­ли.

Оцепление рас­по­ла­га­лось­ та­ким об­ра­зом, что каж­дый вто­рой ох­ран­ник сто­ял ли­цом к пуб­ли­ке, а чи­нов­ни­ки по­ли­ции раз­ме­ща­лись сре­ди пуб­ли­ки и в зад­них ря­дах.

Особая ос­то­рож­нос­ть­бы­ла не­об­хо­ди­ма на по­во­ро­тах в свя­зи с за­мед­ле­ни­ем ез­ды.

Все эти ме­роп­ри­ятия бы­ли со­вер­шен­но не­об­хо­ди­мы, так как Гит­лер сто­ял в ма­ши­не, ко­то­рая еха­ла поч­ти шагом. Пись­ма пе­ре­да­ва­лись толь­ко ох­ра­не, ко­то­рая еха­ла на двух ма­ши­нах вплот­ную к ав­то­мо­би­лю Гит­ле­ра".

К это­му сто­ит до­ба­вить, что в боль­шой и плот­ной тол­пе, сто­яв­шей вдоль трас­сы, тер­ро­рис­ту очень труд­но бы­ло вы­та­щить пис­то­лет и про­из­вес­ти при­цель­ный выс­т­рел.

Единственное же по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра, чуть бы­ло не увен­чав­ше­еся ус­пе­хом, про­изош­ло толь­ко по­то­му, что Гит­лер слиш­ком до­ве­рял выс­шим офи­це­рам вер­мах­та и не поз­во­лял обыс­ки­вать их при вхо­де в свою став­ку. Раттен­ху­бер в НКВД на доп­ро­се со­об­щил:

"В 1943 го­ду из им­пер­с­ко­го Глав­но­го уп­рав­ле­ния бе­зо­пас­нос­ти я по­лу­чил два со­об­ще­ния, од­но из ко­то­рых пос­ту­пи­ло из Ис­па­нии, а дру­гое - из Шве­ции. В этих со­об­ще­ни­ях ука­зы­ва­лось, что офи­це­ры гер­ман­с­кой ар­мии под­го­тав­ли­ва­ют убий­ст­во Гит­ле­ра, но кон­к­рет­ных фа­ми­лий этих во­ен­ных за­го­вор­щи­ков не упо­ми­на­лось.

Оба эти со­об­ще­ния я до­ло­жил ге­не­ра­лу Шмид­ту и рей­хс­лей­те­ру Бор­ма­ну, ко­то­рые име­ли по это­му по­во­ду бе­се­ду с Гит­ле­ром.

Как мне со­об­щил Шмидт, Гит­лер счи­тал эти со­об­ще­ния вы­дум­кой­, не имев­шей под со­бой ни­ка­ко­го ос­но­ва­ния.

Поэтому Гит­лер мне так и не раз­ре­шил обыс­ки­вать офи­це­ров став­ки.

После это­го я не­од­нок­рат­но об­ра­щал вни­ма­ние ге­не­ра­ла Шмид­та на серь­ез­ную уг­ро­зу по­ку­ше­ния, так как бы­ла пол­ная воз­мож­ность про­нес­ти в став­ку взрыв­ча­тое ве­щес­т­во, но он то­же не ре­аги­ро­вал на эти мои за­яв­ле­ния".

Раттенхубер как в во­ду гля­дел, слов­но пред­ви­дя со­бы­тия 20 июля 1944 го­да. В мо­мент по­ку­ше­ния на­чаль­ник ох­ра­ны, на его счас­тье, на­хо­дил­ся в гос­пи­та­ле и не пос­т­ра­дал ни от бом­бы Шта­уф­фен­бер­га, ни по служ­бе. Он го­во­рил: "Ког­да про­фес­сор Хас­сель­бах со­об­щил мне о слу­чив­шем­ся, то я сра­зу же за­по­доз­рил, что кто-ли­бо при­нес взрыв­чат­ку на за­се­да­ние во­ен­но­го со­ве­та. Так оно и по­лу­чи­лось в дей­ст­ви­тель­нос­ти".

Остается до­ба­вить, что пос­ле по­ку­ше­ния Осо­бая ко­мис­сия гес­та­по, рас­сле­до­вав­шая об­с­то­ятель­с­т­ва про­ис­шед­ше­го, ни­ка­кой ха­лат­нос­ти или да­же лег­кой неб­реж­нос­ти в дей­ст­ви­ях Рат­тен­ху­бе­ра не об­на­ру­жи­ла - не мог же на­чаль­ник ох­ра­ны от­ве­чать эа то, что фю­рер слиш­ком до­ве­рял сво­им приб­ли­жен­ным. С тех пор уже всех при­хо­див­ших в став­ку фю­ре­ра ста­ли обыс­ки­вать. Ис­к­лю­че­ние сде­ла­ли толь­ко для Ге­рин­га, Гим­мле­ра и не­ко­то­рых дру­гих его приб­ли­жен­ных - выс­ших ру­ко­во­ди­те­лей пар­тии и го­су­дар­с­т­ва.

А Ста­лин сво­им мар­ша­лам и ге­не­ра­лам ни­ког­да не до­ве­рял и, как из­вес­т­но, каз­нил их или са­жал, что­бы не ус­пе­ли сос­та­вить за­го­во­ра про­тив его осо­бы. До вой­ны каз­нил мар­ша­лов Ту­ха­чев­с­ко­го, Его­ро­ва и Блю­хе­ра, а пос­ле вой­ны - мар­ша­лов Но­ви­ко­ва и Ку­ли­ка. И сис­те­ма ох­ра­ны у Иоси­фа Вис­са­ри­оно­ви­ча бы­ла - ко­мар но­са не под­то­чит!

Вспомним, как Зи­берт-Куз­не­цов, да­же до­бив­шись при­ема к га­улей­те­ру Ко­ху (по-на­ше­му - сек­ре­та­рю об­ко­ма пар­тии. - Б. С.) и имея в кар­ма­не пис­то­ле­те от­рав­лен­ны­ми пу­ля­ми, так и не смог осу­щес­т­вить те­рак­та. А уж убить Гит­ле­ра или Ста­ли­на у ря­до­во­го аген­та, будь то Мик­ла­шев­с­кий или Тав­рин, не бы­ло ров­но ни­ка­кой воз­мож­нос­ти. Тут мог­ло по­мочь толь­ко чу­до, счас­т­ли­вый слу­чай. Но ни од­на спец­с­луж­ба, пла­ни­руя ус­т­ра­не­ние по­ли­ти­чес­ко­го де­яте­ля, не склон­на по­ла­гать­ся на слу­чай­ность.

А мо­жет быть, со­вет­с­кая раз­вед­ка все-та­ки име­ла аген­тов в са­мом бли­жай­шем ок­ру­же­нии фю­ре­ра? Ут­вер­ж­де­ния та­ко­го ро­да со­дер­жат­ся в ме­му­арах уце­лев­ших ру­ко­во­ди­те­лей гер­ман­с­ких спец­с­лужб Валь­те­ра Шел­ленбер­га и Рай­нхар­да Ге­ле­на. Мож­но ли им до­ве­рять? Да­вай­те в зак­лю­че­ние под­роб­но про­ана­ли­зи­ру­ем эти сви­де­тель­с­т­ва.

 

ТАЙНА "КРАСНОЙ КАПЕЛЛЫ"

 

 

Шелленберг ут­вер­ж­дал, что в той или иной ме­ре со­вет­с­ки­ми аген­та­ми бы­ли рей­хс­лей­тер Мар­тин Бор­ман, воз­г­лав­ляв­ший пар­тий­ную кан­це­ля­рию, и гла­ва гес­та­по Ген­рих Мюл­лер. Вот что он пи­сал по это­му по­во­ду в аме­ри­кан­с­кой вер­сии сво­их ме­му­аров:

"Борман, пос­то­ян­но при­сут­с­т­во­вав­ший в ок­ру­же­нии Гит­ле­ра, стал не­за­ме­ни­мым че­ло­ве­ком имен­но в си­лу это­го пос­то­ян­с­т­ва. Все, что име­ло от­но­ше­ние к Гит­ле­ру, про­хо­ди­ло че­рез Бор­ма­на. Он на­хо­дил­ся при ре­ше­нии всех воп­ро­сов, боль­ших и ма­лых; что бы Гит­лер ни пе­ре­жи­вал: воз­буж­де­ние, бе­ше­ный гнев или упа­док сил - сви­де­те­лем это­го не­из­беж­но был Бор­ман. От Бор­ма­на да­же за­ви­се­ло, как нап­ра­вить эти эмо­ции Гит­ле­ра в рус­ло его пов­сед­нев­ной жиз­ни. Бор­ман мог лов­ко по­дыскать­ сло­во, не­об­хо­ди­мое для то­го, что­бы сме­нить неп­риятную те­му раз­го­во­ра и пе­ре­вес­ти вни­ма­ние фю­ре­ра на но­вый объ­ект, - ко­ро­че го­во­ря, он умел рас­се­ять его опа­се­ния. Он об­ла­дал прек­рас­ной па­мятью и неп­рек­лон­ной во­лей­, что бы­ло осо­бен­но цен­но для Гит­ле­ра, в осо­бен­нос­ти в пос­лед­ние го­ды, Так как чем бо­лее аб­со­лю­тис­т­с­ким ста­но­вил­ся ре­жим, тем труд­нее бы­ло сог­ла­со­вать де­ятель­ность ог­ром­ной во­ен­ной ма­ши­ны с при­ка­за­ми фю­ре­ра. Чем бо­лее нап­ря­же­ны бы­ли нер­вы, тем бо­лее ус­по­ка­ива­юще дей­ст­во­ва­ло на не­го пос­то­ян­ное при­сут­с­т­вие Бор­ма­на, че­ло­ве­ка с твер­дым и неп­рек­лон­ным ха­рак­те­ром, ко­то­рый ока­зы­вал­ся ря­дом в лю­бое вре­мя дня и но­чи (чи­тая Шел­лен­бер­га, мож­но по­ду­мать, что фю­рер был без­воль­ным, мяг­ким че­ло­ве­ком, но тог­да как, ин­те­рес­но., уда­лось ему ув­лечь за со­бою 80-мил­ли­он­ный не­мец­кий на­род и сан­к­ци­они­ро­вать ис­т­реб­ле­ние мил­ли­онов и мил­ли­онов не­вин­ных лю­дей­? - Б. С.). Бор­ман об­ла­дал спо­соб­нос­тью уло­вить са­мую суть воп­ро­са, из­ло­жить его в дос­туп­ной и до­ход­чи­вой фор­ме и сум­ми­ро­вать ос­нов­ные проб­ле­мы в ви­де нес­коль­ких чет­ких фор­му­ли­ро­вок. Он нас­толь­ко уме­ло это де­лал, что, да­же слу­шая его са­мый ко­рот­кий док­лад, мож­но бы­ло по­нять, ка­ко­го имен­но ре­ше­ния он до­би­ва­ет­ся. При­ме­ры это­го мне при­хо­ди­лось наб­лю­дать не­од­нок­рат­но…

Я од­наж­ды бе­се­до­вал о лич­ных ка­чес­т­вах Бор­ма­на с Гим­мле­ром, ко­то­рый под­т­вер­дил пра­виль­ность мо­ей оцен­ки. "Фю­рер нас­толь­ко при­вык к Бор­ма­ну, - ска­зал он, - что бы­ло бы край­не труд­но умень­шить его вли­яние. Я мно­го раз пы­тал­ся с ним до­го­во­рить­ся, хо­тя фак­ти­чес­ки мой долг - до­бить­ся его от­с­т­ра­не­ния. Я на­де­юсь, что мне удас­т­ся пе­ре­хит­рить его, при­чем так, что от­па­дет са­ма не­об­хо­ди­мость от не­го от­де­лы­вать­ся. На нем ле­жит от­вет­с­т­вен­ность за мно­гие не­вер­ные ша­ги фю­ре­ра; он не толь­ко сог­ла­шал­ся с тем, что фю­рер дол­жен быть неп­рек­лон­ным в сво­их ре­ше­ни­ях, но и ак­тив­но спо­соб­с­т­во­вал это­му".

Всю жизнь Бор­ман ме­то­дич­но зак­реп­лял за со­бой за­во­еван­ные по­зи­ции. Ког­да-то он был уп­рав­ля­ющим по­мес­ть­ем в Мек­лен­бур­ге; за­тем стал ди­вер­сан­том и учас­т­во­вал в дви­же­нии про­тив фран­цу­зов во в­ре­мя ок­ку­па­ции Ру­ра; он так­же вхо­дил в сос­тав "чер­но­го", т. е. не­ле­галь­но­го, рей­хс­ве­ра. Он всту­пил в на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кую пар­тию в са­мом на­ча­ле ее су­щес­т­во­ва­ния и сде­лал карь­еру под пок­ро­ви­тель­с­т­вом Гес­са, мес­то ко­то­ро­го он за­нял и ис­поль­зо­вал для уве­ли­че­ния сво­ей по­ли­ти­чес­кой влас­ти в та­ких мас­ш­та­бах, о ко­то­рых Гесс и не меч­тал. В 1945 го­ду, здра­во оце­ни­вая об­щую си­ту­ацию и учи­ты­ваю опас­ность, свя­зан­ную с за­ни­ма­емым им по­ло­же­ни­ем, он пред­п­ри­нял ре­ши­тель­ную по­пыт­ку пе­рей­ти в вос­точ­ный ла­герь.

Вторым пред­с­та­ви­те­лем ру­ко­во­дя­щих кру­гов, имев­ших яв­ную склон­ность к Рос­сии, был Мюл­лер. Серь­ез­ные по­доз­ре­ния от­но­си­тель­но ис­к­рен­нос­ти его ра­бо­ты про­тив Рос­сии у ме­ня впер­вые воз­ник­ли вес­ной 1943 го­да пос­ле окон­ча­ния со­ве­ща­ния ат­та­ше по де­лам по­ли­ции в инос­т­ран­ных го­су­дар­с­т­вах. Мюл­лер, мои от­но­ше­ния с ко­то­рым ста­но­ви­лись все бо­лее враж­деб­ны­ми, в тот ве­чер был под­чер­к­ну­то кор­рек­тен и веж­лив. Я ду­мал, что бы­ла уже поч­ти ночь и он по­ряд­ком ус­пел на­пить­ся, но вдруг он ска­зал, что же­лал бы по­го­во­рить со мной.

Разговор по­шел о "Крас­ной ка­пел­ле". Он весь­ма нас­той­чи­во стре­мил­ся вы­яс­нить при­чи­ны, ко­то­рые кры­лись за фак­та­ми из­ме­ны, и хо­тел по­лу­чить пред­с­тав­ле­ние об об­ра­зе мыс­лей­, на ос­но­ве ко­то­рых та­кая из­ме­на ста­ла воз­мож­ной.

"Я счи­таю, - ска­зал я, что вы дол­ж­ны приз­нать: со­вет­с­кое вли­яние в стра­нах За­пад­ной Ев­ро­пы наш­ло рас­п­рос­т­ра­не­ние не толь­ко сре­ди ра­бо­че­го клас­са; оно за­во­ева­ло при­вер­жен­цев и сре­ди об­ра­зо­ван­ных лю­дей. Я оце­ни­ваю это как не­из­беж­ное ис­то­ри­чес­кое яв­ле­ние на­шей эпо­хи, в о­со­бен­нос­ти ес­ли при­нять во вни­ма­ние духовную анар­хию за­пад­ной куль­ту­ры, в ко­то­рую я вклю­чаю и иде­оло­гию Треть­его Рей­ха. На­ци­онал-со­ци­ализм не бо­лее чем ку­ча от­б­ро­сов на фо­не бе­зот­рад­ной ду­хов­ной пус­ты­ни. В про­ти­во­по­лож­ность это­му в Рос­сии раз­ви­ва­ет­ся еди­ная и со­вер­шен­но не склон­ная к ком­п­ро­мис­сам ду­хов­ная и би­оло­ги­чес­кая си­ла. Цель ком­му­нис­тов, зак­лю­ча­юща­яся в осу­щес­т­в­ле­нии все­об­щей ду­хов­ной и ма­те­ри­аль­ной ми­ро­вой ре­во­лю­ции, пред­с­тав­ля­ет со­бой сво­е­об­раз­ный по­ло­жи­тель­ный за­ряд, про­ти­во­пос­тав­лен­ный за­пад­но­му от­ри­ца­нию".

Я про­вел эту ночь нап­ро­тив Мюл­ле­ра, глу­бо­ко пог­ру­жен­ный в свои мыс­ли. Пе­ре­до мной си­дел че­ло­век, вед­ший борь­бу с ком­му­низ­мом во всех его раз­но­об­раз­ных фор­мах, че­ло­век, ко­то­рый в хо­де рас­сле­до­ва­ния де­ла " Крас­ной ка­пел­лы" при­ла­гал все уси­лия, что­бы рас­к­рыть са­мые от­да­лен­ные от­вет­в­ле­ния за­го­во­ра. Ка­кая же пе­ре­ме­на нас­ту­пи­ла те­перь!

Вдруг он за­явил: "Зна­ете, Шел­лен­берг, то, что меж­ду на­ми воз­ник­ли не­до­ра­зу­ме­ния, прос­то глу­по. Вна­ча­ле я ду­мал, что нам удас­т­ся от­б­ро­сить эти не­до­ра­зу­ме­ния в про­цес­се на­ших лич­ных и про­фес­си­ональ­ных кон­так­тов, но это не по­лу­чи­лось. По срав­не­нию со мной вы име­ете ряд пре­иму­ществ. Я из ни­зов: мои ро­ди­те­ли бы­ли бед­ны. Я был по­ли­цей­ским сы­щи­ком, на­чал с об­лав и про­шел су­ро­вую шко­лу пов­сед­нев­ной по­ли­цей­ской ра­бо­ты. А вы - об­ра­зо­ван­ный че­ло­век, юрист, вос­пи­ты­ва­лись в куль­тур­ной семье, пу­те­шес­т­во­ва­ли. Дру­ги­ми сло­ва­ми, вы проч­но свя­за­ны с за­кос­те­не­лой сис­те­мой кон­сер­ва­тив­ных тра­ди­ций. Я не го­во­рю сей­час о гер­ман­с­ком на­ро­де - он по-преж­не­му ос­та­ет­ся вер­ным, нас­той­чи­вым и храб­рым - и не о ге­ро­из­ме на­ших сол­дат на фрон­те. Я го­во­рю об ин­тел­ли­ген­т­с­ких сло­ях об­щес­т­ва и об их край­не за­пу­тан­ных пред­с­тав­ле­ни­ях о ду­хов­ных цен­нос­тях. На­ци­онал-со­ци­ализм ни­ког­да не был для них пер­с­пек­тив­ным и не смог из­ме­нить их. Ес­ли нам суж­де­но про­играть эту вой­ну, то при­чи­ной про­иг­ры­ша бу­дет не не­дос­та­точ­ный во­ен­ный по­тен­ци­ал; при­чи­ной бу­дет ду­хов­ная нес­по­соб­ность на­ших ру­ко­во­ди­те­лей. У нас нет нас­то­ящих ру­ко­во­ди­те­лей. Прав­да, у нас есть наш ру­ко­во­ди­тель - фю­рер, но на нем все за­мы­ка­ет­ся. Возь­мем тол­пу, на­хо­дя­щу­юся в его не­пос­ред­с­т­вен­ном под­чи­не­нии. Ко­го вы там най­де­те? Они дни и но­чи про­во­дят в неп­ре­рыв­ных ссо­рах: од­ни стре­мят­ся за­ру­чить­ся рас­по­ло­же­ни­ем фю­ре­ра, дру­гие хо­тят зак­ре­пить за со­бой власть. Не­сом­нен­но, что фю­рер дав­но уже это ви­дит, но, ру­ко­вод­с­т­ву­ясь со­вер­шен­но не­по­нят­ны­ми для ме­ня со­об­ра­же­ни­ями, по-ви­ди­мо­му, пред­по­чи­та­ет имен­но та­кой по­ря­док ве­щей для то­го, что­бы влас­т­во­вать. Вот в чем его глав­ный не­дос­та­ток. Как бы я ни хо­тел ду­мать ина­че, но я все бо­лее скло­ня­юсь к вы­во­ду, что Ста­лин умеет де­лать эти ве­щи луч­ше. По­ду­май­те толь­ко, что приш­лось пе­ре­нес­ти его сис­те­ме в те­че­ние пос­лед­них двух лет, а ка­ким ав­то­ри­те­том он поль­зу­ет­ся в гла­зах на­ро­да. Ста­лин пред­с­тав­ля­ет­ся мне сей­час в со­вер­шен­но ином све­те. Он сто­ит не­во­об­ра­зи­мо вы­ше всех ли­де­ров за­пад­ных дер­жав, и ес­ли бы мне поз­во­ле­но бы­ло выс­ка­зать­ся по это­му воп­ро­су, мы зак­лю­чи­ли бы сог­ла­ше­ние с ним в крат­чай­ший срок. Это был бы удар для за­ра­жен­но­го прок­ля­тым ли­це­ме­ри­ем За­па­да, от ко­то­ро­го он ни­ког­да не смог бы оп­ра­вить­ся. Ви­ди­те ли, го­во­ря с рус­ски­ми, всег­да яс­но, как об­с­то­ят де­ла: или они вам сни­мут го­ло­ву, или нач­нут вас об­ни­мать. А эта за­пад­ная свал­ка му­со­ра все тол­ку­ет о Бо­ге и дру­гих воз­вы­шен­ных ма­те­ри­ях, но мо­жет за­мо­рить го­ло­дом це­лый на­род, ес­ли при­дет к вы­во­ду, что это со­от­вет­с­т­ву­ет ее ин­те­ре­сам. Гер­ма­ния дос­тиг­ла бы го­раз­до боль­ших ус­пе­хов, ес­ли фю­ре­ру уда­лось про­ник­нуть в са­мое су­щес­т­во это­го воп­ро­са. Но у нас все за­мыш­ля­ет­ся и осу­щес­т­в­ля­ет­ся впол­си­лы, и, ес­ли мы не бу­дем соб­лю­дать ос­то­рож­ность, это нас по­гу­бит. Гим­млер про­яв­ля­ет твер­дость лишь в тех слу­ча­ях, ког­да чувствует под­дер­ж­ку фю­ре­ра. Ес­ли бы это­го не бы­ло, он не в сос­то­янии был бы ре­шить, ка­ко­го кур­са ему при­дер­жи­вать­ся. Гей­дрих да­ле­ко пре­вос­хо­дил его в этом от­но­ше­нии; фю­рер был прав, на­зы­вая его «че­ло­ве­ком с же­лез­ным сер­д­цем». Бор­ман зна­ет, че­го хо­чет, но он слиш­ком мел­кая лич­ность и не мо­жет ду­мать как го­су­дар­с­т­вен­ный де­ятель. Пос­мот­ри­те на не­го и на Гим­мле­ра - ведь это сце­пи­лись две змеи. Гим­мле­ру бу­дет труд­но заб­рать­ся на­верх".

Услышав, что Мюл­лер выс­ка­зы­ва­ет по­доб­ные взгля­ды, я был изум­лен. Ведь он всег­да го­во­рил, что Бор­ман не что иное, как прес­туп­ник; че­му же сле­до­ва­ло при­пи­сать вне­зап­ную пе­ре­ме­ну от­но­ше­ния к не­му? Я нер­в­ни­чал, пы­та­ясь по­нять, что нуж­но Мюл­ле­ру. Хо­чет ли он пой­мать ме­ня в ло­вуш­ку? Вы­пи­вая од­ну рюм­ку конь­яка зад­ру­гой­, он от­пус­кал та­кие вы­ра­же­ния в ад­рес гни­ло­го За­па­да и на­ших ру­ко­во­ди­те­лей - Ге­рин­га, Геб­бель­са, Риб­бен­т­ро­па и Лея, что те, на­вер­ное, чув­с­т­во­ва­ли се­бя в тот мо­мент весь­ма дур­но. Мюл­лер был жи­вой кар­то­те­кой­, ему бы­ло из­вес­т­но все, са­мые ин­тим­ные эпи­зо­ды жиз­ни каж­до­го из них, и по­это­му он со­об­щил мне ряд за­бав­ных де­та­лей. Но все ом­ра­ча­ло не по­ки­дав­шее ме­ня чув­с­т­во бес­по­кой­ст­ва. Че­го до­би­вал­ся этот че­ло­век, ко­то­ро­го пе­ре­пол­ня­ли го­речь и оби­да, так вне­зап­но на­чав­ший рас­к­ры­вать пе­ре­до мной свою ду­шу? Рань­ше ник­то по­доб­ных ве­щей от Мюл­ле­ра не слы­шал. Для то­го что­бы нап­ра­вить бе­се­ду по ино­му пу­ти, я бес­печ­ным и шут­ли­вым то­ном за­явил:

- Превосходно, гос­по­дин Мюл­лер. Да­вай­те сра­зу нач­нем го­во­рить "Хайль Ста­лин", и наш ма­лень­кий па­па Мюл­лер ста­нет гла­вой НКВД.

Он пос­мот­рел на ме­ня, в его гла­зах та­илась зло­ве­щая ус­меш­ка.

- Это бы­ло бы пре­вос­ход­но, - от­ве­тил он през­ри­тель­ным то­ном, и его ба­вар­с­кий ак­цент про­явил­ся сильнее. - Тогда бы вам и ва­шим твер­до­ло­бым друзь­ям бур­жуа приш­лось бы ка­чать­ся на ви­се­ли­це.

Странная бе­се­да за­кон­чи­лась, но я так и не по­нял, к че­му стре­мил­ся Мюл­лер. Это ста­ло яс­но нес­коль­ко ме­ся­цев спус­тя. Наш раз­го­вор про­ис­хо­дил как раз в то вре­мя, ког­да Мюл­лер стал иде­оло­ги­чес­ким пе­ре­вер­ты­шем. Он уже не ве­рил боль­ше в по­бе­ду Гер­ма­нии и счи­тал един­с­т­вен­но воз­мож­ным вы­хо­дом из по­ло­же­ния зак­лю­че­ние ми­ра с Рос­си­ей. Это на­хо­ди­лось в пол­ном со­от­вет­с­т­вии с его об­ра­зом дей­ст­вий. Нас­коль­ко мож­но бы­ло су­дить по ним, его кон­цеп­ция вза­имо­от­но­ше­ний го­су­дар­с­т­ва с от­дель­ной лич­нос­тью с са­мо­го на­ча­ла не бы­ла ни гер­ман­с­кой­, ни на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кой­, а фак­ти­чес­ки бы­ла ком­му­нис­ти­чес­кой. Кто зна­ет, сколь­ко лю­дей тог­да под его вли­яни­ем пе­реш­ло в вос­точ­ный ла­герь?

Мюллер прек­рас­но знал, что ему не уда­лось про­из­вес­ти на ме­ня впе­чат­ле­ние. Пе­ре­ми­рие, ко­то­рое мы зак­лю­чи­ли на один ве­чер, за­кон­чи­лось. Впос­лед­с­т­вии из-за его враж­деб­но­го от­но­ше­ния я пот­ра­тил впус­тую не­ма­ло нер­вов и сил. Меж­ду на­ми шла сво­е­об­раз­ная ду­эль в тем­но­те, при­чем пре­иму­щес­т­во бы­ло на его сто­ро­не. Враж­деб­ность его осо­бен­но уси­ли­лась с кон­ца 1943 го­да, ког­да он ус­та­но­вил кон­так­т с рус­ской сек­рет­ной служ­бой­, и мне при­хо­ди­лось счи­тать­ся не прос­то с его лич­ной неп­ри­яз­нью: я был объ­ек­том не­на­вис­ти фа­на­ти­ка.

В 1945 го­ду он при­со­еди­нил­ся к ком­му­нис­там, а в 1950 го­ду один не­мец­кий офи­цер, воз­в­ра­тив­ший­ся из рус­ско­го пле­на, рас­ска­зы­вал мне, что в 1948 го­ду ви­дел Мюл­ле­ра в Мос­к­ве. Вско­ре пос­ле той встре­чи Мюл­лер умер".

Да-а, шеф гес­та­по Мюл­лер, ра­бо­та­ющий на НКВД и сим­па­ти­зи­ру­ющий "вос­точ­но­му ла­ге­рю", ду­шеп­ри­каз­чик Гит­ле­ра Бор­ман - это вам не за­га­доч­ная Оль­га Че­хо­ва и бо­евик­ бок­сер - "пе­ре­беж­чик" Игорь Мик­ла­шев­с­кий. Та­кие лю­ди при же­ла­нии и по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра мог­ли организовать ку­да луч­ше, чем Шта­уф­фен­берг, и го­су­дар­с­т­вен­ный пе­ре­во­ро­т ус­т­ро­ить, что­бы сде­лать Тре­тий Рейх со­юз­ни­ком Со­вет­с­ко­го Со­юза. Да и ин­фор­ма­цию, ка­са­ющу­юся об­щей стра­те­гии вой­ны и за­мыс­лов Гит­ле­ра, шеф гес­та­по и осо­бен­но вхо­жий к Гит­ле­ру и дер­жа­щий в ру­ках все ни­ти уп­рав­ле­ния на­чаль­ник пар­тий­ной кан­це­ля­рии мог­ли бы пос­тав­лять Со­ве­там в из­быт­ке. Но вот бе­да: как раз с кон­ца 1943 го­да, пос­ле арес­та груп­пы Шан­до­ра Ра­до в Швей­ца­рии, ни­ка­кая ин­фор­ма­ция стра­те­ги­чес­ко­го ха­рак­те­ра из ис­точ­ни­ков в Гер­ма­нии в Мос­к­ву не пос­ту­па­ла". Во вся­ком слу­чае, све­де­ния та­ко­го ро­да ни­как не от­ра­зи­лись на пла­ни­ро­ва­нии ос­нов­ных опе­ра­ций Крас­ной Ар­мии в пос­лед­ние два го­да вой­ны.

В со­об­ще­нии Шел­лен­бер­га очень нас­то­ра­жи­ва­ет и то, что Ген­рих Мюл­лер, не от­ли­чав­ший­ся из­лиш­ним об­ра­зо­ва­ни­ем и ин­тел­лек­том и не за­ме­чен­ный сов­ре­мен­ни­ка­ми в склон­нос­ти к фи­ло­соф­с­т­во­ва­нию, в "Ла­би­рин­те" пред­с­та­ет нас­то­ящим фи­ло­со­фом, выд­ви­га­ющим ори­ги­наль­ную кон­цеп­цию пре­вос­ход­с­т­ва ком­му­низ­ма над на­ци­онал-со­ци­ализ­мом. По­хо­же, что здесь под мас­кой пер­со­на­жа Мюл­ле­ра в шел­лен­бер­гов­с­ких ме­му­арах го­во­рит сам Шел­лен­берг, че­ло­век весь­ма об­ра­зо­ван­ный. Та­ким вот иезу­ит­с­ким спо­со­бом быв­ший шеф за­ру­беж­ной раз­вед­ки на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кой пар­тии, воз­мож­но, взял­ся объ­яс­нить За­па­ду при­чи­ны по­бе­ды Рос­сии во Вто­рой ми­ро­вой вой­не.

Гелен, ве­ро­ят­но, под впе­чат­ле­ни­ем от кни­ги Шел­лен­бер­га, в с­во­их ме­му­арах раз­вил вер­сию о Бор­ма­не - со­вет­с­ком аген­те. На­чал он из­да­ле­ка - со сво­их бе­сед с гла­вой аб­ве­ра ад­ми­ра­лом Ка­на­ри­сом:

"… На­ша бе­се­да при­ня­ла весь­ма ожив­лен­ный ха­рак­тер пос­ле то­го, как Ка­на­рис с яв­ным воз­му­ще­ни­ем упо­мя­нул о по­лу­чен­ном им от Гит­ле­ра за­да­нии убить Чер­чил­ля. Он от­к­ло­нил это за­да­ние, так­же как за не­ко­то­рое вре­мя до то­го про­иг­но­ри­ро­вал при­каз ра­зыс­кать бе­жавшего фран­цуз­с­ко­го ге­не­ра­ла Жи­ро и "при­кон­чить его на мес­те". В свя­зи с этим сле­ду­ет упо­мя­нуть, что Ка­на­рис ре­ши­тель­но от­вер­гал по­ли­ти­чес­кие убий­ст­ва. Его глу­бо­кая ре­ли­ги­оз­ная убеж­ден­ность аб­со­лют­но зап­ре­ща­ла ему да­же ду­мать о по­доб­ной воз­мож­нос­ти. К это­му я, с пол­ной оп­ре­де­лен­нос­тью, мо­гу до­ба­вить, что вто­рой от­дел его уп­рав­ле­ния, в за­да­чу ко­то­ро­го вхо­ди­ли ди­вер­сии или са­бо­таж - в от­ли­чие от со­вет­с­ко­го КГБ и его ме­то­дов - вы­во­дил из строя лишь важ­ные в во­ен­ном от­но­ше­нии объ­ек­ты во вра­жес­ком ты­лу. Ука­за­ния об ус­т­ра­не­нии от­дель­ных вы­да­ющих­ся де­яте­лей про­тив­ни­ка Ка­на­ри­сом ре­ши­тель­но от­к­ло­ня­лись, да­же ес­ли они ис­хо­ди­ли от по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­вод­с­т­ва Гер­ма­нии.

В од­ной из об­с­то­ятель­ных бе­сед мы с ад­ми­ра­лом приш­ли к вы­во­ду: Со­ве­ты, по-ви­ди­мо­му, име­ют в выс­шем эше­ло­не влас­ти на­шей стра­ны хо­ро­шо ори­ен­ти­ру­ющий­ся в об­с­та­нов­ке ис­точ­ник ин­фор­ма­ции. Не раз, не­за­ви­си­мо друг от дру­га, мы убеж­да­лись, что че­рез весь­ма ко­рот­кий про­ме­жу­ток вре­ме­ни ре­ше­ния, при­ня­тые не­мец­ким ру­ко­вод­с­т­вом на са­мом вы­со­ком уров­не, до мель­чай­ших под­роб­нос­тей ста­но­ви­лись дос­то­яни­ем про­тив­ни­ка.

Здесь я хо­чу на­ру­шить свое дли­тель­ное мол­ча­ние и со­об­щить о тща­тель­но скры­вав­шем­ся Со­ве­та­ми сек­ре­те, ко­то­рый мо­жет стать клю­чом к по­ни­ма­нию од­ной из са­мых уди­ви­тель­ных и за­га­доч­ных ис­то­рий на­ше­го ве­ка. Речь идет о ро­ко­вой ро­ли, ко­то­рую сыг­рал бли­жай­ший со­рат­ни­ки до­ве­рен­ное ли­цо Гит­ле­ра - Мар­тин Бор­ман во вре­мя вой­ны и пер­вые пос­ле­во­ен­ные го­ды. Он был важ­ней­шим ис­точ­ни­ком ин­фор­ма­ции и кон­суль­тан­том Со­ве­тов, на­чав ра­бо­тать на Мос­к­ву еще до рус­ской кам­па­нии.

Канарис и я - каж­дый сво­им пу­тем - ус­та­но­ви­ли сле­ду­ющий не­ос­по­ри­мый факт: Бор­ман рас­по­ла­гал един­с­т­вен­ной в Гер­ма­нии не­кон­т­ро­ли­ру­емой ра­диос­танцией. Од­на­ко для нас бы­ло аб­со­лют­но яс­но: скрыт­но наб­лю­дать за од­ним из мо­гу­щес­т­вен­ней­ших лю­дей­, сто­яв­шим в на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кой иерар­хии сра­зу пос­ле Гит­ле­ра, в то вре­мя бы­ло не­воз­мож­но. Лю­бой не­ос­то­рож­ный шаг оз­на­чал бы, что с на­ми мгно­вен­но бу­дет по­кон­че­но. Ка­на­рис по­де­лил­ся со мною ка­зав­шим­ся ему по­доз­ри­тель­ным фак­том и по­пы­тал­ся вы­яс­нить мо­ти­вы из­мен­ни­чес­кой де­ятель­нос­ти рей­хс­лей­те­ра. Он не ис­к­лю­чал то­го, что Бор­ма­на шан­та­жи­ро­ва­ли, но по­ла­гал, что, ско­рее все­го, по­бу­ди­тель­ны­ми при­чи­на­ми ста­ли без­г­ра­нич­ное тщес­ла­вие и за­ком­п­лек­со­ван­ность, а так­же не­удов­лет­во­рен­ные ам­би­ции за­нять, ес­тес­т­вен­но, в под­хо­дя­щий мо­мент мес­то Гит­ле­ра. Нам те­перь из­вес­т­но, сколь ис­кус­но Бор­ма­ну уда­лось ском­п­ро­ме­ти­ро­вать в гла­зах фю­ре­ра по­оче­ред­но сво­их опас­ней­ших со­пер­ни­ков - Ге­рин­га и Геб­бель­са.

Мои пред­по­ло­же­ния под­т­вер­ди­лись лишь пос­ле 1946 го­да, ког­да пред­с­та­ви­лась воз­мож­ность про­вес­ти рас­сле­до­ва­ние об­с­то­ятельств та­ин­с­т­вен­но­го ис­чез­но­ве­ния Бор­ма­на из бун­ке­ра Гит­ле­ра в Бер­ли­не. Не­од­нок­рат­но по­яв­ляв­ши­еся в меж­ду­на­род­ной прес­се ут­вер­ж­де­ния, что быв­ший рей­хс­лей­тер яко­бы жи­вет в неп­ро­хо­ди­мых джун­г­лях меж­ду Па­раг­ва­ем и Ар­ген­ти­ной в ок­ру­же­нии во­ору­жен­ной до зу­бов лич­ной ох­ра­ны, ли­ше­ны вся­ко­го ос­но­ва­ния.

Две по­лу­чен­ные мною в пя­ти­де­ся­тые го­ды зас­лу­жи­ва­ющие до­ве­рия ин­фор­ма­ции поз­во­ля­ют ут­вер­ж­дать, что Бор­ман на­хо­дил­ся в Со­вет­с­ком Со­юзе, са­мо со­бой ра­зу­ме­ет­ся, под чу­жой фа­ми­ли­ей и на­деж­ной ох­ра­ной.

Бывший за­мес­ти­тель Гит­ле­ра по пар­тии пе­ре­мет­нул­ся к Со­ве­там в тот мо­мент, ког­да Крас­ная Ар­мия, за­вер­шив штурм Бер­ли­на, ок­ру­жи­ла зда­ние но­вой им­пер­с­кой кан­це­ля­рии, под ко­то­рым в глу­бо­ком бун­ке­ре скры­вал­ся Гит­лер со сво­ими прис­пеш­ни­ка­ми. Сей­час Бор­ма­на уже нет в жи­вых".

Просто фан­тас­ти­ка, ес­ли пред­с­та­вить се­бе, как два ис­тин­ных пат­ри­ота Рей­ха Ка­на­рис и Ге­лен, рис­куя жиз­нью, выс­ле­жи­ва­ют со­вет­с­ко­го су­пер­ш­пи­она Бор­ма­на. Во­об­ра­зи се­бе, чи­та­тель, как ад­ми­рал и ге­не­рал (под­чи­нен­ным та­ко­го де­ла не по­ру­чишь!) дож­д­ли­вой ночью хо­ро­нят­ся в са­ду бор­ма­нов­с­кой вил­лы, что­бы за­сечь, как рей­хс­лей­тер на сво­ем не кон­т­ро­ли­ру­емом гер­ман­с­ки­ми спец­с­луж­ба­ми пе­ре­дат­чи­ке от­с­ту­ки­ва­ет ­мор­зян­ку в Мос­к­ву. Хо­ро­ший сю­жет для сен­са­ци­он­но­го де­тек­ти­ва.

Но в со­об­ще­нии Ге­ле­на ис­ти­не со­от­вет­с­т­ву­ет толь­ко од­на, пос­лед­няя фра­за: "Сей­час Бор­ма­на уже нет в жи­вых". Для 1971 го­да, ког­да выш­ли в свет ме­му­ары Ге­ле­на, это ут­вер­ж­де­ние бы­ло аб­со­лют­но вер­но. В ос­таль­ном же аб­сур­д­ность этих све­де­ний в кни­ге быв­ше­го на­чаль­ни­ка от­де­ла "Инос­т­ран­ные ар­мии - Вос­ток" ле­зет, как го­во­рит­ся, в гла­за.

Взять хо­тя бы эпи­зод с за­мыш­ля­емым по­ку­ше­ни­ем на Чер­чил­ля. Не ис­к­лю­че­но, что Ка­на­ри­су дей­ст­ви­тель­но бы­ло не по ду­ше го­то­вить убий­ст­во гла­вы го­су­дар­с­т­ва, пусть и вра­жес­ко­го. Труд­но, од­на­ко, по­ве­рить, что пос­ле от­ка­за от столь от­вет­с­т­вен­но­го за­да­ния ад­ми­рал ос­тал­ся во гла­ве аб­ве­ра. Его не арес­то­ва­ли бы, но от­де­ла его от­с­т­ра­ни­ли бы не­мед­лен­но. И по­том, по­че­му Гит­лер пос­ле "не­уда­чи" с Ка­на­ри­сом не по­ру­чил этот те­ракт ве­ка Шеллен­бер­гу, ко­то­рый от­ли­чал­ся ку­да мень­шей ще­пе­тиль­нос­тью, чем "ма­лень­кий ад­ми­рал"? Нет, в сво­их ме­му­арах Ге­лен о та­ком по­ру­че­нии ни­че­го не пи­шет, а он вряд ли стал бы скры­вать, ес­ли бы оно бы­ло. Ведь на­пи­сал же Шел­лен­берг о не­сос­то­яв­шем­ся по­ку­ше­нии на Ста­ли­на, ко­то­рое он буд­то бы го­то­вил осенью 1944-го - со­от­вет­с­т­вен­но, по по­ру­че­нию са­мо­го фю­ре­ра.

Будь Бор­ман со­вет­с­ким аген­том еще до втор­же­ния нем­цев в Со­вет­с­кий Со­юз - Ста­лин знал­ бы во всех де­та­лях "Бар­ба­рос­са", но он не знал да­же о дне втор­же­ния.

Гелену был не­дос­ту­пен зах­ва­чен­ный со­вет­с­ки­ми вой­ска­ми сре­ди про­че­го днев­ник рей­хс­лей­те­ра за пос­лед­ние ме­ся­цы Треть­его Рей­ха. 29 ап­ре­ля 1945 го­да Бор­ман, нап­ри­мер, с воз­му­ще­ни­ем за­пи­сал: "… пре­да­те­ли Йодль, Гим­млер и ге­не­ра­лы ос­тав­ля­ют нас боль­ше­ви­кам" (а че­го воз­му­щать­ся - ра­до­вать­ся бы со­вет­с­ко­му аген­ту). 27 ап­ре­ля он кля­нет­ся: "Мы бу­дем бо­роть­ся и ум­рем с на­шим фю­ре­ром - пре­дан­ные до мо­ги­лы". И свое сло­во Бор­ман сдер­жал: пос­ле то­го как пред­п­ри­ня­тая 1 мая 1945 го­да по­пыт­ка выр­вать­ся из коль­ца со­вет­с­ких войск в Бер­ли­не по­тер­пе­ла не­уда­чу, рей­хс­лей­тер в ночь на 2 мая рас­ку­сил ам­пу­лу с ци­анис­тым ка­ли­ем. Вско­ре пос­ле пуб­ли­ка­ции кни­ги Ге­ле­на ос­тан­ки Бор­ма­на бы­ли об­на­ру­же­ны в Бер­ли­не при про­ве­де­нии стро­итель­ных ра­бот и иден­ти­фи­ци­ро­ва­ны по схе­ме зу­бов, точ­но за­фик­си­ро­ван­ной его быв­шим сто­ма­то­ло­гом. По­это­му в 1973-го­ду про­ку­ра­ту­ра ФРГ приз­на­ла Бор­ма­на умер­шим. Од­на­ко кое-ка­кие сом­не­ния в про­це­ду­ре опоз­на­ния ос­та­лись. И вот вре­мя от вре­ме­ни "сле­ды рей­хс­лей­те­ра" на­хо­ди­ли то в Ита­лии, то в Чи­ли, то в Ар­ген­ти­не. Что­бы по­ло­жить ко­нец этим спе­ку­ля­ци­ям, род­ные Бор­ма­на сог­ла­си­лись на ге­не­ти­чес­кую эк­с­пер­ти­зу ос­тан­ков, най­ден­ных не­да­ле­ко от вок­за­ла Лер­тер Бан­хоф. Эк­с­пер­ти­за в 1997 го­ду од­ноз­нач­но под­т­вер­ди­ла, что это ос­тан­ки Бор­ма­на. Вер­сия о Бор­ма­не - со­вет­с­ком аген­те ис­чез­ла в мгно­венье ока.

Генрих Мюл­лер на­шел свой ко­нец то­же в Бер­ли­не 2 мая 1945 го­да. Его имя и да­та смер­ти сто­ят на мо­ги­ле од­но­го из бер­лин­с­ких клад­бищ. Эк­с­гу­ма­ция по­ка­за­ла, что в за­хо­ро­не­нии по­ко­ят­ся ос­тан­ки шес­ти че­ло­век. На то, что один из них мог быть Мюл­ле­ром, ука­зы­ва­ет най­ден­ный в мо­ги­ле по­гон груп­пен­фю­ре­ра. Это зва­ние имел шеф гес­та­по, а про­пав­ших без вес­ти груп­пен­фюре­ров в Бер­ли­не в пос­лед­ние дни вой­ны, кро­ме не­го, не бы­ло.

Но, мо­жет быть, все-та­ки есть в сви­де­тель­с­т­вах Шеллен­бер­га и Ге­ле­на ка­кая-то кру­пи­ца ис­ти­ны? По­че­му они так нас­той­чи­во ука­зы­ва­ли на свя­зи Бор­ма­на и Мюл­ле­ра с Со­вет­с­ким Со­юзом? Ду­маю, что­ от­вет­ вы­те­ка­ет из­ то­го раз­го­во­ра с Мюл­ле­ром, ко­то­рый ци­ти­ру­ет в сво­их ме­му­арах быв­ший шеф 6-го уп­рав­ле­ния РСХА. Ко­неч­но­же Шел­ленберг до­ба­вил не­ма­ло от­се­бя­ти­ны, но ос­нов­ную мысль Мюл­ле­ра, по­хо­же, пе­ре­дал вер­но: на­до во что бы то ни ста­ло зак­лю­чить се­па­рат­ный мир со Ста­ли­ным. Для Шел­ленбер­га, тай­но же­лав­ше­го дос­тичь сог­ла­ше­ния с за­пад­ны­ми дер­жа­ва­ми, та­кой ва­ри­ант был со­вер­шен­но неп­ри­ем­лем. Не слу­чай­но в не­мец­кой вер­сии его ме­му­аров Мюл­лер на шут­ли­вое ему пред­ло­же­ние воз­г­ла­вить НКВД яз­ви­тель­но от­ве­чал: "Вас-то, по­ но­су ви­дать, на За­пад тя­нет".

Для то­го что­бы по­пы­тать­ся пред­ло­жить Ста­ли­ну се­па­рат­ный мир, нуж­на бы­ла не­за­ви­си­мая от гер­ман­с­ко­го МИ­Да ­и д­ру­гих ­с­пец­с­луж­б ­с­вязь с Мос­к­вой. Та­ким ка­на­лом лег­ко мог­ла стать толь­ко что ра­зоб­ла­чен­ная гес­та­по раз­вет­в­лен­ная со­вет­с­кая раз­ве­ды­ва­тель­ная сеть в За­пад­ной Ев­ро­пе, ко­то­рой нем­цы да­ли ус­лов­ное на­име­но­ва­ние "Крас­ная ка­пел­ла". По сви­де­тель­с­т­ву Шел­лен­берга, имен­но Бор­ман, по пар­тий­ной ли­нии, ку­ри­ро­вал рассле­до­ва­ние де­ятель­нос­ти "Крас­ной ка­пел­лы". Так вот эта груп­па со­вет­с­ких аген­тов рас­по­ла­га­ла мощ­ны­ми ра­ди­опе­ре­дат­чи­ка­ми - чем не воз­мож­ность пе­ре­да­чи со­вет­с­кой сто­ро­не пред­ло­же­ния о се­па­рат­ном ми­ре?

Неожиданное под­т­вер­ж­де­ние этой вер­сии мы на­хо­дим в ме­му­арах ру­ко­во­ди­те­ля "Крас­ной ка­пел­лы" со­вет­с­ко­го раз­вед­чи­ка Ле­ополь­да Треп­пе­ра, наз­ван­ных им "Боль­ша­я ­иг­ра".

Треппер был арес­то­ван 24 но­яб­ря 1942 го­да в Па­ри­же. Он сог­ла­сил­ся ра­бо­тать под не­мец­ким кон­т­ро­лем, рас­счи­ты­вая пре­дуп­ре­дить Центр о про­ва­ле аген­тур­ной се­ти и всех ра­ди­опе­ре­дат­чи­ков. Уже 29 де­каб­ря фран­цуз­с­кие ком­му­нис­ты со­об­щи­ли в Мос­к­ву об ис­чез­но­ве­нии Треппера, но там ос­та­ви­ли эту ин­фор­ма­цию без вни­ма­ния и про­дол­жа­ли при­ни­мать со­об­ще­ния ра­ди­ос­тан­ций­, ра­бо­тав­ших под кол­па­ком нем­цев, за чис­тую мо­не­ту. Треп­пе­ру, од­на­ко, уда­лось тай­но от гес­та­по, че­рез ос­тав­шу­юся на сво­бо­де связ­ную со­об­щить о про­ва­ле груп­пы. Со­об­ще­ние пос­ту­пи­ло в Мос­к­ву 7 июня 1943 го­да, а в сен­тяб­ре Треп­пер бе­жал и скры­вал­ся до ос­во­бож­де­ния Па­ри­жа вой­ска­ми со­юз­ни­ков в ав­гус­те 1944-го.

По сви­де­тель­с­т­ву Ле­ополь­да Треп­пе­ра, прис­тав­лен­ный к не­му гес­та­по­вец Карл Ги­ринг уже на сле­ду­ющий день пос­ле арес­та, 25 но­яб­ря, сфор­му­ли­ро­вал ос­нов­ное со­дер­жа­ние ин­фор­ма­ции, ко­то­рую ре­зи­ден­ту сле­до­ва­ло пе­ре­да­вать в Центр:

"Единственная цель Треть­его Рей­ха сос­то­ит в том, что­бы зак­лю­чить мир с Со­вет­с­ким Со­юзом… Все бо­лее раз­рас­та­юща­яся кро­ва­вая бит­ва меж­ду вер­мах­том и Крас­ной Ар­ми­ей мо­жет ра­до­вать толь­ко ка­пи­та­лис­тов-плу­ток­ра­тов. Раз­ве не сам фю­рер наз­вал Чер­чил­ля ал­ко­го­ли­ком, а Руз­вель­та - нес­час­т­ным па­ра­ли­ти­ком? Но вот ка­кое де­ло: ес­ли в ней­траль­ных стра­нах лег­ко вой­ти в кон­такт с пред­с­та­ви­те­ля­ми ан­г­ло-аме­ри­кан­цев, то там поч­ти не­воз­мож­но встре­тить эмис­са­ров со­вет­с­ко­го пра­ви­тель­с­т­ва. Эта проб­ле­ма дол­го ос­та­ва­лась для нас не­раз­ре­ши­мой. Но на­ко­нец нам приш­ла в го­ло­ву мысль ис­поль­зо­вать для это­го "Крас­ный ор­кестр". Ког­да его сеть бу­дет "по­вер­ну­та в об­рат­ную сто­ро­ну", т. е. бу­дет дей­ст­во­вать под на­шим ру­ко­вод­с­т­вом, ее пе­ре­дат­чи­ки ста­нут ин­с­т­ру­мен­та­ми для дос­ти­же­ния это­го ми­ра…"

Далее, по сло­вам Треп­пе­ра, Ги­ринг про­де­мон­с­т­ри­ро­вал нес­коль­ко ра­ди­ог­рамм, пе­ре­дан­ных под­кон­т­роль­ны­ми пе­ре­дат­чи­ка­ми, и с удов­лет­во­ре­ни­ем за­явил, что в Мос­к­ве еще ни о чем не до­га­ды­ва­ют­ся. Пе­ре­да­ва­емый ма­те­ри­ал со­дер­жит пер­вок­лас­сную во­ен­ную и по­ли­ти­чес­кую ин­фор­ма­цию. Ведь на­до сох­ра­нять до­ве­рие со­вет­с­кой сто­ро­ны.

"Уж так и быть, - по­ве­рял гес­та­по­вец по­до­печ­но­му арес­тан­ту, - в те­че­ние нес­коль­ких ме­ся­цев мы бу­дем ид­ти на ма­лень­кие жер­т­вы во имя ве­ли­ко­го де­ла, и в тот день, ког­да мы убе­дим­ся, что­ у рус­ских­ нет­ ни ма­лей­ших по­доз­ре­ний от­но­си­тель­но их се­тей­, ра­бо­та­ющих на За­па­де, имен­но в тот день нач­нет­ся вто­рой этап. Тог­да к ва­ше­му Ди­рек­то­ру ста­нет пос­ту­пать ин­фор­ма­ция ре­ша­юще­го зна­че­ния, ис­хо­дя­щая из са­мых вы­со­ких кру­гов Бер­ли­на. Эта ин­фор­ма­ция бу­дет со­дер­жать не­оп­ро­вержи­мые за­ве­ре­ния в том, что мы ищем се­па­рат­но­го ми­ра с Со­вет­с­ким Со­юзом…"

Этот пас­саж Треп­пер про­ком­мен­ти­ро­вал в ме­му­арах сле­ду­ющим об­ра­зом:

"Так, зна­чит, вот ку­да он кло­нил! Вот смысл всей этой­-под­го­тов­лен­ной для ме­ня ин­с­це­ни­ров­ки, вот вы­вод из прос­т­ран­ных ре­чей­! На­цис­ты пред­ла­га­ют мне аль­тер­на­ти­ву: ли­бо ра­бо­тать на них, имея в ви­ду "пе­ре­ме­ну со­юз­ни­ков", и тог­да я ста­нов­люсь од­ной из глав­ных фи­гур на но­вой шах­мат­ной дос­ке, ли­бо сми­рить­ся с тем, что ме­ня поп­рос­ту "устра­нят"…

Какой чу­до­вищ­ный шан­таж! По ме­ре то­го как шеф зон­дер­ко­ман­ды раз­г­ла­голь­с­т­ву­ет, я ли­хо­ра­доч­но, сос­ре­до­то­чен­но и быс­т­ро оце­ни­ваю раз­мах это­го ма­нев­ра, прек­рас­но ви­жу рас­став­лен­ный для ме­ня кап­кан. И я при­хо­жу к пер­во­му вы­во­ду: не так уж силь­но это ме­ня удив­ля­ет. Дей­ст­ви­тель­но, не удив­ля­ет. Мне уже при­хо­ди­ло на ум, что нем­цы не столь­ко ста­ра­лись унич­то­жать на­ши ра­ции и фи­зи­чес­ки лик­ви­ди­ро­вать на­ших лю­дей­, сколь­ко стре­ми­лись, так ска­зать, "по­вер­нуть их на 180 гра­ду­сов". В го­ды вто­рой ми­ро­вой вой­ны по­доб­ная так­ти­ка ста­ла нор­мой­, и, как по­ка­жет прак­ти­ка, я да­ле­ко не един­с­т­вен­ный­, ко­то­рым пы­та­лись ма­ни­пу­ли­ро­вать та­ким об­ра­зом. Толь­ко Ги­ринг и его друзья - и это мой вто­рой­, от­нюдь не ме­нее важ­ный вы­вод - на­халь­но лгут, ут­вер­ж­дая, буд­то Тре­тий Рейх же­ла­ет зак­лю­чить с Со­вет­с­ким Союзом се­па­рат­ный мир. В но­яб­ре 1942 го­да я твер­до знаю (впро­чем, знаю я это еще с осе­ни 1939 го­да), что в ру­ко­вод­с­т­ве пар­тии, рав­но как и в не­ко­то­рых вы­со­ко­пос­тав­лен­ных по­ли­ти­чес­ких и во­ен­ных на­цис­т­с­ких кру­гах ле­ле­ют на­деж­ду на ком­п­ро­мисс с За­па­дом и что ес­ли и бу­дет ка­кой­-то се­па­рат­ный мир, то зак­лю­чат его с "ка­пи­та­лис­та­ми-плу­ток­ра­та­ми" - будь они "алко­го­ли­ка­ми" или "па­ра­ли­ти­ка­ми" - и, са­мо со­бой ра­зу­ме­ет­ся, за спи­ной СССР.

На по­доб­ной по­зи­ции мог­ли бы сто­ять ска­жем, аб­вер или ад­ми­рал Ка­на­рис (кста­ти, его иг­ра про­яс­нит­ся окон­ча­тель­но толь­ко пос­ле вой­ны). Но что­бы та­кая ини­ци­ати­ва ис­хо­ди­ла от шел­лен­бер­гов, гей­дри­хов, мюл­леров, гим­мле­ров, хо­зя­ев гес­та­по! Ну уж нет! Мне хо­чет­ся крик­нуть Ги­рин­гу: "Как же вы зас­та­ви­те нас по­ве­рить, что го­то­вы за­ми­рить­ся с пер­вой со­ци­алис­ти­чес­кой стра­ной­? " Для этих фа­на­ти­ков не мог­ло быть и ре­чи о се­па­рат­ном ми­ре, они до­би­ва­лись толь­ко од­но­го: по­дор­вать ан­ти­гит­ле­ров­с­кую ко­али­цию. Вот че­му дол­ж­на бы­ла слу­жить эта гро­моз­д­кая ад­с­кая ма­ши­на, к ко­то­рой ме­ня хо­те­ли под­к­лю­чить и в ко­то­рой та­илась глав­ная опас­ность: воз­бу­дить не­до­ве­рие, а за­тем и вза­им­ную враж­деб­ность сре­ди со­юз­ни­ков, а за­тем по­жи­нать ее пло­ды. Но мы, бой­цы "Крас­но­го ор­кес­т­ра", всег­да счи­та­ли не­из­беж­ной вой­ну меж­ду гит­ле­ров­с­кой Гер­ма­ни­ей и Со­вет­с­ким Со­юзом; эту на­шу точ­ку зре­ния не по­ко­ле­бал да­же пакт о не­на­па­де­нии 1939 го­да".

В до­ка­за­тель­с­т­во то­го, что "хо­зя­ева гес­та­по" не ду­ма­ли всерь­ез о "за­ми­ре­нии" с Со­вет­с­ким Со­юзом, Треппер ци­ти­ру­ет сле­ду­ющее мес­то из фран­цуз­с­ко­го из­да­ния ме­му­аров Шел­лен­бер­га: "Бы­ло очень важ­но вой­ти в кон­такт с рус­ски­ми в мо­мент вступ­ле­ния в пе­ре­го­во­ры с За­па­дом. Рас­ту­щее со­пер­ни­чес­т­во меж­ду со­юз­ны­ми дер­жа­ва­ми ук­ре­пи­ло бы на­ши по­зи­ции". По­лу­ча­ет­ся, что пе­ре­го­во­ры с СССР бы­ли нуж­ны нем­цам толь­ко как средство дав­ле­ния на за­пад­ные дер­жа­вы, сред­с­т­во сде­лать их сго­вор­чи­вее. Но что­бы убе­дить нас в этом, Треп­пе­ру при­хо­дит­ся не брать в рас­чет раз­го­вор Шел­лен­бер­га и Мюл­ле­ра, ког­да шеф гес­та­по так убеж­ден­но го­во­рил о не­об­хо­ди­мос­ти се­па­рат­но­го ми­ра с Со­ве­та­ми. В дру­гом мес­те сво­их ме­му­аров он упо­ми­на­ет об этом раз­го­во­ре как о не зас­лу­жи­ва­ющем до­ве­рия:"… Шел­лен­берг пы­та­ет­ся до­ка­зать, что Мюл­лер пос­те­пен­но прев­ра­тил­ся в пок­лон­ни­ка Ста­ли­на и его ре­жи­ма. Вмес­те с Бор­ма­ном он его по­доз­ре­ва­ет да­же в том, что тот вел соб­с­т­вен­ную иг­ру с Мос­к­вой­, хо­тя ни­чем не до­ка­зы­ва­ет это­го". Ссыл­ка на этот эпи­зод в ме­му­арах Шел­лен­бер­га по­на­до­би­лась Треп­пе­ру толь­ко для ил­люс­т­ра­ции на­ли­чия про­ти­во­дей­ст­вий меж­ду ру­ко­во­ди­те­ля­ми спец­с­лужб Треть­его Рей­ха, но от­нюдь не в кон­тек­с­те вы­бо­ра се­па­рат­но­го ми­ра.

Бросается в гла­за и дру­гая не­со­об­раз­ность в рас­ска­зе Треп­пе­ра. Ги­ринг буд­то бы стре­мил­ся убе­дить схва­чен­но­го со­вет­с­ко­го ре­зи­ден­та в том, что нем­цы за­ин­те­ре­со­ва­ны в заб­луж­де­нии Мос­к­вы: аген­ты ее "Крас­ной ка­пел­лы" все еще на сво­бо­де и пос­тав­ля­ют цен­ную ин­фор­ма­цию. Но раз­ве мож­но ре­шать столь гро­мад­ной важ­нос­ти воп­рос, не бу­ду­чи уве­рен­ным, что к вам че­рез ка­ких-то пос­ред­ни­ков об­ра­ща­ют­ся от име­ни лиц, дей­ст­ви­тель­но име­ющих ре­аль­ную власть и пол­но­мо­чия? И дей­ст­ву­ющий в под­полье агент со­вет­с­кой раз­вед­ки - не са­мый луч­ший ка­нал для зон­да­жа ус­ло­вий се­па­рат­но­го ми­ра. С че­го это вдруг Гим­млер, Шел­лен­берг или Мюл­лер ста­нут об­ра­щать­ся к Треп­пе­ру, по ле­ген­де - скром­но­му фран­цуз­с­ко­му ком­мер­сан­ту Жа­ну Жиль­бе­ру, сов­ла­дель­цу эк­с­пор­т­но-импор­т­ной фир­мы "Си­мэкс"? И как тогда вос­п­ри­мет Мос­к­ва по­доб­ное со­об­ще­ние? В луч­шем слу­чае - как хо­дя­щие в Па­ри­же слу­хи. Сов­сем дру­гое де­ло, ес­ли Центр бу­дет знать, что Треп­пер и его ра­дис­ты дей­ст­ву­ют под кон­т­ро­лем гес­та­по. Тог­да в Крем­ле дей­ст­ви­тель­но мо­гут по­ве­рить, что пред­ло­же­ния се­па­ратного ми­ра ис­хо­дят от Мюл­ле­ра или ко­го по­вы­ше. Зна­чит, гес­та­по бы­ло чрез­вы­чай­но важ­но дать по­нять со­вет­с­кой сто­ро­не: Треп­пер и его лю­ди взя­ты и пе­ре­да­ют те­перь толь­ко то, что хо­тят пе­ре­дать в Мос­к­ву гер­ман­с­кие спец­с­луж­бы.

По сви­де­тель­с­т­ву Треп­пе­ра, сме­нив­ший Ги­рин­га­ на пос­ту ру­ко­во­ди­те­ля зон­дер­ко­ман­ды "Крас­ная ка­пел­ла" Хайнц Пан­нвиц счи­тал, что од­них ра­ди­ог­рамм не­дос­та­точ­но:

"Паннвиц объ­яс­нял мне - и я слу­шал его с яко­бы нап­ря­жен­ным, а на са­мом де­ле на­иг­ран­ным вни­ма­ни­ем, - что дав­но уже сле­ду­ет пе­рей­ти к по­ли­ти­чес­ко­му эта­пу… Но­вый шеф зон­дер­ко­ман­ды пред­ло­жил мне пе­ре­се­лить­ся из тюрь­мы в Ней­и на час­т­ную вил­лу, где я мог жить под не­за­мет­ной для ме­ня не­на­вяз­чи­вой ох­ра­ной. По мне­нию Пан­нви­ца и его на­чаль­с­т­ва, кон­так­т с Мос­к­вой при по­мо­щи од­них толь­ко ра­ди­оволн стал не­дос­та­точ­ным, и те­перь, на сле­ду­ющем эта­пе, не­об­хо­ди­мо ус­та­но­вить с ней пря­мые свя­зи. Он за­ду­мал весь­ма прес­тижный план от­п­рав­ки в Центр эмис­са­ра, ко­то­рый про­ин­фор­ми­ро­вал бы Мос­к­ву о же­ла­нии до­воль­но мно­го­чис­лен­ной груп­пы гер­ман­с­ких во­ен­ных об­су­дить воп­рос о се­па­рат­ном ми­ре с Со­вет­с­ким Со­юзом. Пред­по­ла­га­лось, что этот спе­ци­аль­ный пос­лан­ник по­ве­зет с со­бой до­ку­мен­ты, от­ра­жа­ющие по­доб­ные нас­т­ро­ения в офи­цер­с­ких кру­гах. Но в его ба­га­же бу­дут и та­кие бу­ма­ги, из ко­то­рых вид­но, что дру­гие пред­с­та­ви­те­ли гер­ман­с­ких во­ору­жен­ных сил то­же тя­го­те­ют к се­па­рат­но­му ми­ру, но… с За­па­дом.

Излишне го­во­рить, что вся эта хит­ро­ум­ная стра­те­гия прес­ле­до­ва­ла од­ну-един­с­т­вен­ную цель - взор­вать ан­ти­гит­ле­ров­с­кую ко­али­цию, и в этом смыс­ле про­яв­ля­лось боль­шое упор­с­т­во…

Гиммлер, оз­на­ко­мив­шись с пла­ном Пан­нви­ца, ска­зал, что по­сы­лать в Мос­к­ву "ком­ми­во­яже­ра" слиш­ком рискованно. Как разъ­яс­нил мне Пан­нвиц, он по­бо­ял­ся воз­дей­ст­вия при­тя­га­тель­ной си­лы ком­му­низ­ма на доб­ро­по­ря­доч­но­го на­цис­та. В его па­мя­ти еще был свеж при­мер бер­лин­с­кой груп­пы "Крас­но­го ор­кес­т­ра". То, что лю­ди вро­де Шуль­це-Бой­зе­на или Ар­ви­да­ Хар­на­ка мог­ли стать "со­вет­с­ки­ми аген­та­ми", то, что муж­чи­ны и жен­щи­ны, от­лич­но чув­с­т­ву­ющие се­бя в выс­шем об­щес­т­ве и сво­бод­ные от фи­нан­со­вых за­бот, втя­ну­лись в ан­ти­на­цис­т­с­кую борь­бу, - все это бы­ло не­пос­ти­жи­мо для гес­та­пов­с­ких моз­гов.

Но Пан­нвиц не уны­вал. Он по­ве­дал мне дру­гой­ вариант. На сей раз речь шла уже о при­бы­тии пред­с­та­ви­те­ля Цен­т­ра в Па­риж. Ни се­кун­ды не ко­леб­лясь, боль­ше то­го, си­му­ли­руя жи­вей­шее одоб­ре­ние, я от­ве­тил ему, что та­кая идея ка­жет­ся мне впол­не осу­щес­т­ви­мой…

Поэтому в Центр бы­ло от­п­рав­ле­но под­роб­ное до­не­се­ние, в ко­то­ром го­во­ри­лось, что груп­па офи­це­ров же­ла­ет всту­пить в кон­такт с Мос­к­вой. Од­нов­ре­мен­но пред­ла­га­лось от­ря­дить сво­его эмис­са­ра к нем­цам. Этот план по­лу­чил дос­та­точ­но да­ле­ко иду­щее раз­ви­тие, пос­коль­ку упо­мя­ну­тая встре­ча бы­ла наз­на­че­на на быв­шей квар­ти­ре Ги­ле­ля Ка­ца (одно­го из сот­руд­ни­ков Треп­пе­ра. - Б. С), на ули­це Эд­мон-Ро­же № 8 .

Однако эмис­сар из Мос­к­вы не при­был.

Действительно ли этот зон­даж имел целью ос­лож­нить от­но­ше­ния меж­ду пар­т­не­ра­ми по ан­ти­гит­ле­ров­с­кой ко­али­ции, а не дос­тичь се­па­рат­но­го ми­ра с Со­вет­с­ким Со­юзом? Ес­ли так, то стра­нен спо­соб, из­б­ран­ный нем­ца­ми для вы­пол­не­ния за­да­чи. Ведь тог­да не­об­хо­ди­мо бы­ло раз­г­ла­ше­ние в нуж­ный мо­мент све­де­ний о сек­рет­ных со­вет­с­ко-гер­ман­с­ких пе­ре­го­во­рах с целью по­се­ять не­до­ве­рие меж­ду со­юз­ни­ка­ми. Но тут из­б­ран­ный ка­нал для свя­зи был са­мым не­удач­ным. Ну ка­ким об­ра­зом, кро­ме как от са­мих нем­цев или рус­ских, за­пад­ные дер­жа­вы мог­ли уз­нать о су­щес­т­во­ва­нии "Крас­ной ка­пел­лы"?

Советский Со­юз све­де­ния о пе­ре­го­во­рах с Гер­ма­ни­ей о се­па­рат­ном ми­ре, естес­т­вен­но, та­ил бы от со­юз­ни­ков до пос­лед­ней воз­мож­нос­ти. Ну а ес­ли бы све­де­ния о стрем­ле­нии Ста­ли­на к се­па­рат­но­му ми­ру с нем­ца­ми пос­ту­пи­ли бы в Лон­дон и Ва­шин­г­тон от нем­цев, то вряд ли бы они выз­ва­ли там до­ве­рие. Слиш­ком оче­вид­на бы­ла в дан­ном слу­чае за­ин­те­ре­со­ван­ность Гер­ма­нии. Уж ко­ли Бор­ман, Мюл­лер и дру­гие ру­ко­во­ди­те­ли Рей­ха хо­те­ли за­ро­нить вза­им­ное не­до­ве­рие во вра­жес­кой ко­али­ции, то ре­зон­ней бы­ло бы на­чи­нать пе­ре­го­во­ры с Мос­к­вой в ка­кой­-ни­будь ней­траль­ной стра­не. Да­же по­сыл­ка сво­его эмис­са­ра в со­вет­с­кую сто­ли­цу да­ва­ла боль­ше шан­сов для ог­лас­ки вве­рен­но­го ему за­да­ния, хо­тя бы че­рез ак­кре­ди­то­ван­ных там за­пад­ных дип­ло­ма­тов. Од­на­ко от от­п­рав­ки че­ло­ве­ка в Мос­к­ву со столь ре­ши­тель­ным по­ру­че­ни­ем Гим­млер, как яв­с­т­ву­ет из ме­му­аров Треп­пе­ра, от­ка­зал­ся. Ви­ди­мо, опа­сал­ся за сек­рет­ность пе­ре­го­во­ров. Не очень по­нят­но, по­че­му Пан­нвиц, по Т­реп­пе­ру, го­во­рит о "до­воль­но мно­го­чис­лен­ной груп­пе не­мец­ких офи­це­ров", яко­бы же­лав­ших се­па­рат­но­го ми­ра с Рос­си­ей. Не­уже­ли в Бер­ли­не бы­ли нас­толь­ко на­ив­ны, что по­ла­га­ли: Ста­лин всерь­ез за­ин­те­ре­су­ет­ся стрем­ле­ни­ем ка­пи­та­нов и пол­ков­ни­ков вер­мах­та к со­вет­с­ко-гер­ман­с­ко­му сог­ла­ше­нию? А как де­зин­фор­ма­ция та­кое со­об­ще­ние во­об­ще не име­ло смыс­ла. Ясно, что пред­ло­же­ние, ис­хо­дя­щее ни­же чем от ко­ман­ду­юще­го од­ной из гер­ман­с­ких групп ар­мий­, ни­ка­кой ре­ак­ции с со­вет­с­кой сто­ро­ны выз­вать не мог­ло. И уже сов­сем иное де­ло, ес­ли се­па­рат­но­го ми­ра же­ла­ют Бор­ман и Мюл­лер, лю­ди из бли­жай­ше­го ок­ру­же­ния Гит­ле­ра, к то­му же и са­ми об­ла­да­ющие не­ма­лой влас­тью. Тог­да све­де­ния о том, что и кто-то дру­гой в на­цис­т­с­кой вер­хуш­ке - нап­ри­мер, Гим­млер и Шел­ленберг - же­ла­ет се­па­рат­но­го ми­ра с За­па­дом, мо­гут при­го­дить­ся для тор­га на со­вет­с­ко-гер­ман­с­ких пе­ре­го­во­рах, ес­ли они все-та­ки нач­нут­ся.

Ну а об опа­се­ни­ях Гим­мле­ра, буд­то пос­лан­ный в Мос­к­ву курь­ер бу­дет рас­п­ро­па­ган­ди­ро­ван и вста­нет на путь не­мец­ких учас­т­ни­ков "Крас­ной ка­пел­лы", Треп­пер на­вер­ня­ка при­ду­мал. Слиш­ком уж при­пи­сы­ва­емые рей­хсфю­ре­ру сло­ва близ­ки к тем, что вкла­ды­ва­ет в ус­та Мюл­ле­ра Шел­лен­берг в не­мец­ком и фран­цуз­с­ком ва­ри­ан­тах сво­их ме­му­аров: "Я вот ду­маю о не­ко­то­рых лю­дях из "Крас­ной ка­пел­лы" - о Шуль­це-Бой­зе­не или Хар­на­ке. Они то­же бы­ли людь­ми из ва­ше­го ми­ра (кру­га, к ко­то­ро­му при­над­ле­жал Шел­лен­берг, вы­хо­дец из сос­то­ятель­ной ин­тел­ли­ген­т­ной семьи. - Б. С.), но они бы­ли людь­ми сов­сем дру­го­го сор­та - они не цеп­ля­лись за по­лу­ме­ры, а бы­ли нас­то­ящи­ми прог­рес­сив­ны­ми ре­во­лю­ци­оне­ра­ми, ко­то­рые всег­да ис­ка­ли окон­ча­тель­ных ре­ше­ний и ос­та­лись вер­ны сво­им убеж­де­ни­ям до са­мой смер­ти".

В поль­зу вер­сии, что с " Крас­ной ка­пел­лой­" бы­ла свя­за­на ре­аль­ная по­пыт­ка ко­го-то из гер­ман­с­ких ру­ко­во­ди­те­лей дос­тичь се­па­рат­но­го ми­ра с Со­ве­та­ми, го­во­рят мно­гие под­роб­нос­ти по­бе­га Ле­ополь­да Треп­пе­ра. Вот как опи­сан этот зна­ме­ни­тый по­бег в его кни­ге "Боль­шая иг­ра":

" Бы­лое не­до­ве­рие Бер­га (за­мес­ти­те­ля на­чаль­ни­ка зон­дер­ко­ман­ды «Крас­ная ка­пел­ла», прис­тав­лен­но­го к Треп­пе­ру. - Б. С), бла­го­да­ря сло­жив­шим­ся меж­ду на­ми от­но­ше­ни­ям, при­ту­пи­лось… Вдо­ба­вок Берг, в ре­зуль­та­те нес­час­тья, пос­тиг­ше­го его семью, очень уяз­вим. Стра­дая сквер­ным здо­ровь­ем, он ищет уте­ше­ния в бу­тыл­ке. Поч­ти всег­да в про­ме­жут­ке меж­ду дву­мя вы­пив­ка­ми он жа­лу­ет­ся на рез­кие бо­ли в жи­во­те.

Уязвимость Бер­га, его склон­ность к спир­т­но­му - один из круп­ных де­фек­тов в бро­не зон­дер­ко­ман­ды, и я ши­ро­ко ис­поль­зо­вал это, стре­мясь за­во­евать его до­ве­рие… Я рас­спра­ши­ваю его о здо­ровье, со­ве­тую как сле­ду­ет по­ле­чить­ся и обе­щаю ког­да-ни­будь зай­ти с ним в ап­те­ку Бай­и на ули­це Ри­ма № 15, где, я уве­рен, он най­дет идеальное сред­с­т­во от сво­их бо­лей. Мое пред­ло­же­ние не слу­чай­но, ибо эта ап­те­ка дав­но уже фи­гу­ри­ру­ет мыс­лен­но в сос­тав­лен­ном мною спис­ке мест, на­ибо­лее бла­гоп­ри­ят­ных для по­бе­га… Ап­те­ка Бай­и от­ли­ча­ет­ся од­ной очень ин­те­рес­ной осо­бен­нос­тью: в ней два вы­хо­да - один на ули­цу Ри­ма, дру­гой на ули­цу дю Ро­ше… Зав­т­ра Берг, как обыч­но, при­едет за мной, что­бы вмес­те по­ехать на ули­цу де Сос­сэ (где на­хо­ди­лась явоч­ная квар­ти­ра. - Б. С.), ку­да мы при­бу­дем око­ло по­луд­ня. Он мне поч­ти на­вер­ня­ка пред­ло­жит от­п­ра­вить­ся в ап­те­ку и вой­дет в нее со мною. Тог­да я прос­ле­дую к при­лав­ку, от­ту­да к кас­се, что­бы за­тем уй­ти че­рез про­ти­во­по­лож­ный вы­ход. Спер­ва Берг ока­жет­ся в не­вы­год­ном по­ло­же­нии: ок­ру­жен­ный фран­цу­за­ми (в ап­те­ке Бай­и всег­да пол­но по­ку­па­те­лей­), он зак­ри­чит по-не­мец­ки, и это ед­ва ли даст что-ни­будь. От­к­ро­ет ли он по мне стрель­бу? Вряд ли: слиш­ком ве­лик риск по­пасть в дру­го­го. Ес­ли по­пы­та­ет­ся пог­нать­ся за мной, то тут я рас­счи­ты­ваю на свою рез­вость и… на его поч­ти пер­ма­нен­т­ное сос­то­яние опь­яне­ния. Очу­тив­шись на ули­це, на­де­юсь за нес­коль­ко ми­нут доб­рать­ся до стан­ции мет­ро, до­ехать до ко­неч­ной ос­та­нов­ки ли­нии на Ней­и, по­том пе­ре­сесть на ав­то­бус в Сен-Жер­мен, где ра­зы­щу сво­его че­ло­ве­ка. Уехать по­ез­дом с вок­за­ла Сен-Ла­зар? Ис­к­лю­че­но! Ко­неч­но, бу­дет объ­яв­ле­на тре­во­га, и гес­та­по, не­сом­нен­но, оце­пит всю ок­ру­гу, рас­ки­нет ог­ром­ную сеть. Я хо­ро­шо пом­ню, что на ру­ках у ме­ня под­лин­ный до­ку­мент, ибо вся­кий раз пе­ред на­шим отъ­ез­дом Берг… вру­ча­ет мне удос­то­ве­ре­ние лич­нос­ти и не­ко­то­рую сум­му де­нег…"

Гестаповец сам по­шел нав­с­т­ре­чу пла­ну Треп­пе­ра. Вот как опи­са­но да­лее раз­ви­тие со­бы­тий в кни­ге " Боль­шая иг­ра":

" 13 сен­тяб­ря. Ме­ня чуть ли­хо­ра­дит, на­де­юсь, нич­то не на­ру­шит мой план, что Берг чув­с­т­ву­ет се­бя не ху­же обыч­но­го и не от­ме­нит свой ви­зит ко мне, не пош­лет никого вза­мен се­бя. Нет, все идет хо­ро­шо: он при­ез­жа­ет ров­но в один­над­цать трид­цать. Мы са­дим­ся в ма­ши­ну и вы­ез­жа­ем за во­ро­та…

Мы с Бер­гом едем по Па­ри­жу, приб­ли­жа­ем­ся к це­ли. Берг, как и по­ла­га­ет­ся, вру­чил мне мое удос­то­ве­ре­ние и бан­к­но­ту в пять­сот фран­ков. С пре­дель­но учас­т­ли­вым ви­дом я ос­ве­дом­ля­юсь:

- Как вы се­бя чув­с­т­ву­ете се­год­ня?

- Все ху­же и ху­же… (Ка­жет­ся, он как-то осо­бен­но уд­ру­чен…) Нам нуж­но за­ехать в ап­те­ку.

Мы подъ­ез­жа­ем к ап­те­ке Бай­и. Берг объ­ят по­луд­ре­мой. Я ле­гонь­ко тол­каю его лок­тем и го­во­рю:

- Приехали, вы вой­де­те?

В от­вет я слы­шу со­вер­шен­но не­ве­ро­ят­ное:

- Поднимитесь, ку­пи­те ле­кар­с­т­во и быс­т­ро воз­в­ра­щай­тесь…

Что у не­го на уме? Что еще за ма­невр? Хо­чет ме­ня ис­пы­тать? Я очень спо­кой­но смот­рю ему в гла­за и го­во­рю:

- Но, поз­воль­те, Берг, вэ­той ап­те­ке есть дру­гой вы­ход.

- Я все­це­ло до­ве­ряю вам, - от­ве­ча­ет он, сме­ясь, - и по­том, я слиш­ком ус­тал, что­бы ка­раб­кать­ся по эта­жам.

Я не зас­тав­ляю его пов­то­рять это дваж­ды. Вхо­жу в ап­те­ку и… поч­ти сра­зу же по­ки­даю ее с дру­гой сто­ро­ны. Че­рез нес­коль­ко ми­нут я в мет­ро. Са­жусь в по­езд. Еду. Пе­ре­са­жи­ва­юсь в сто­ро­ну Пон де Ней­и. Мне прос­то неслы­хан­но ве­зет. У вы­хо­да из мет­ро са­жусь в ав­то­бус на Сен-Жер­мен. Ма­ло-по­ма­лу я об­ре­таю спо­кой­ст­вие. Тем не ме­нее ма­ши­наль­но, реф­лек­тор­но ог­ля­ды­ва­юсь вок­руг. Ник­то на­ме­ня не смот­рит. Тог­да я на­чи­наю раз­мыш­лять о воз­мож­ных ре­ак­ци­ях Бер­га. Пер­вые де­сять ми­нут он не ста­нет удив­лять­ся - за это вре­мя мож­но лишь зай­ти в боль­шой ма­га­зин и что-то ку­пить. К то­му же в пол­день вез­де тол­чея… По­том, не по­ни­мая, по­че­му ме­ня нет, заинтригованный, он под­ни­мет­ся на вто­рой этаж ап­те­ки и бу­дет ис­кать ме­ня по всем уг­лам. На это уй­дет еще доб­рых де­сять ми­нут. Зон­дер­ко­ман­да при­бу­дет на мес­то, от­ку­да я бе­жал, не рань­ше чем че­рез со­рок - пять­де­сят ми­нут. Но тог­да я уже бу­ду на­хо­дить­ся в го­раз­до бо­лее спо­кой­ном рай­оне… В по­ло­ви­не пер­во­го я в Сен-Жер­ме­не. Я сво­бо­ден…"

А как ты ду­ма­ешь, до­ро­гой чи­та­тель, не слиш­ком ли не­ве­ро­ят­но по­ве­де­ние Бер­га, да и са­мо­го ше­фа зон­дер-ко­ман­ды Пан­нви­ца? Сна­ча­ла они пе­ре­во­дят арес­то­ван­но­го Треп­пе­ра из тюрь­мы на вил­лу. За­тем снаб­жа­ют его удос­то­ве­ре­ни­ем, день­га­ми и ус­т­ра­ива­ют ежед­нев­ные по­ез­д­ки по мно­го­мил­ли­он­но­му го­ро­ду Па­ри­жу, где не так уж слож­но за­те­рять­ся в тол­пе. Да еще раз­ре­ша­ют по до­ро­ге за­ез­жать в ап­те­ки и ма­га­зи­ны. Берг же, уз­нав, что в ап­те­ке Бай­и два вы­хо­да, бес­печ­но от­пус­ка­ет ту­да Треп­пе­ра од­но­го. Не знаю, как у те­бя, чи­та­тель, а у ме­ня скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что у гес­та­по в тот мо­мент бы­ла толь­ко од­на за­да­ча: все­ми си­ла­ми зас­та­вить Треп­пе­ра бе­жать. Виль­гельм Берг, на­вер­но, мыс­лен­но дав­но вну­шал Ле­ополь­ду Треп­пе­ру: " Бе­ги же, ду­рак, ник­то те­бя не тро­нет". И дей­ст­ви­тель­но не тро­ну­ли. Ведь Берг, про­явив­ший­, ка­за­лось бы, не­во­об­ра­зи­мую ха­лат­ность, бла­го­по­луч­но сох­ра­нил свой пост. За­то поч­ти всех под­поль­щи­ков, с ко­то­ры­ми кон­так­ти­ро­вал Треп­пер во вре­мя сво­ей па­риж­с­кой одис­сеи, гес­та­по уда­лось арес­то­вать. Ду­маю, что пря­мо от ап­те­ки Бай­и за Треп­пе­ром по­шел "хвост".

Кстати, еще в ян­ва­ре 1943-го бе­жал дру­гой арес­то­ван­ный - ра­дист "Крас­ной ка­пел­лы" Иоганн Вен­цель, при этом то­же при стран­ных об­с­то­ятель­с­т­вах. Гес­та­пов­цы, ви­ди­те ли, ос­та­ви­ли ключ от ра­ди­опун­к­та с на­руж­ной сто­ро­ны две­ри. Вен­цель за­пер их в этом пун­к­те-квар­ти­ре и ус­пел убе­жать, по­ка сот­руд­ни­ки зон­дер­ко­ман­ды ло­ма­ли дверь из­нут­ри. Од­на­ко связь с Цен­т­ром с по­мощью са­мо­дель­но­го пе­ре­дат­чи­ка ему ус­та­но­вить так и не уда­лось.

Очевидно, нем­цы, пос­ле то­го как Треп­пер с во­ли пе­ре­дал ра­ди­ог­рам­му о про­ва­ле, как раз и убе­ди­ли Мос­к­ву, что все пе­ре­дат­чи­ки "Крас­ной ка­пел­лы" ра­бо­та­ют под, кон­т­ро­лем гес­та­по, пе­ре­да­ют цен­ную ин­фор­ма­цию и - что, сле­до­ва­тель­но, к их пред­ло­же­нию о се­па­рат­ном ми­ре мож­но от­но­сить­ся с до­ве­ри­ем.

Радиообмен по это­му воп­ро­су про­дол­жал­ся до са­мо­го кон­ца вой­ны. Я ду­маю, что Бор­ман и Мюл­лер рас­счи­ты­ва­ли сна­ча­ла до­го­во­рить­ся с со­вет­с­кой сто­ро­ной об ус­ло­ви­ях ми­ра, а по­том со­об­щить о них Гит­ле­ру, рас­счи­ты­вая на его одоб­ре­ние. Ни­ка­ко­го за­го­во­ра про­тив фю­ре­ра у них и в мыс­лях не бы­ло, и ко­неч­но же ни­ка­ки­ми со­вет­с­ки­ми аген­та­ми они не бы­ли. И Бор­ман, и Мюл­лер слиш­ком пог­ряз­ли в прес­туп­ле­ни­ях Треть­его Рей­ха - в час­т­нос­ти, в "окон­ча­тель­ном ре­ше­нии ев­рей­ско­го воп­ро­са", что­бы на­де­ять­ся уце­леть при лю­бом дру­гом ре­жи­ме, кро­ме гит­ле­ров­с­ко­го.

Сталину се­па­рат­ный мир с Гит­ле­ром был со­вер­шен­но не ну­жен. Силь­ная Гер­ма­ния всег­да ос­та­ва­лась бы боль­шой по­ме­хой для со­вет­с­кой ге­ге­мо­нии в Вос­точ­ной Ев­ро­пе и барь­ером для прод­ви­же­ния в За­пад­ную Ев­ро­пу. Иоси­фу Вис­са­ри­оно­ви­чу нуж­ны бы­ли толь­ко слу­хи о воз­мож­нос­ти со­вет­с­ко-гер­ман­с­ко­го се­па­рат­но­го ми­ра, что­бы сде­лать Руз­вель­та и Чер­чил­ля сго­вор­чи­вее. Ма­те­ри­алы, по­лу­ча­емые от "Крас­ной ка­пел­лы", как раз и соз­да­ва­ли та­кие слу­хи.

В пос­лед­ние дни вой­ны из Бер­ли­на пос­ту­пи­ла ко­ман­да унич­то­жить до­ку­мен­ты, свя­зан­ные с "Крас­ной ка­пел­лой­". На­чаль­ник зон­дер­ко­ман­ды Хайнц Пан­нвиц, эва­ку­иро­вав­ший­ся вмес­те с под­чи­нен­ны­ми в Гер­ма­нию, часть до­ку­мен­тов все-та­ки сох­ра­нил. Он здра­во рас­су­дил, что на­до сда­вать­ся в плен Крас­ной Ар­мии, а не за­пад­ным со­юз­ни­кам. Ведь во Фран­ции Пан­нви­ца мог­ли обвинить в реп­рес­си­ях про­тив учас­т­ни­ков дви­же­ния Соп­ро­тив­ле­ния и по­ве­сить или, в луч­шем слу­чае, осу­дить к дли­тель­но­му сро­ку тю­рем­но­го зак­лю­че­ния. В СССР же до­ку­мен­ты по де­лу "Крас­ной ка­пел­лы", рав­но как и сам быв­ший на­чаль­ник од­но­имен­ной зон­дер­ко­ман­ды, пред­с­тав­ля­ли оп­ре­де­лен­ный опе­ра­тив­ный ин­те­рес для ор­га­нов гос­бе­зо­пас­нос­ти. И Пан­нвиц не про­га­дал, хо­тя рис­ко­вал силь­но. Как сви­де­тель­с­т­ву­ет Су­доп­ла­тов:

"Разоблачения Пан­нви­ца… име­ли лишь ог­ра­ни­чен­ный ин­те­рес в гла­зах ру­ко­вод­с­т­ва раз­вед­ки. Ши­ро­кая из­вес­т­ность Пан­нви­ца на За­па­де ис­к­лю­ча­ла воз­мож­ность ис­поль­зо­ва­ния его для на­ших ак­тив­ных опе­ра­ций. Пос­коль­ку он мог со­об­щить о тех ос­ве­до­ми­те­лях гес­та­по, ко­то­рых мы вмес­те с бри­тан­с­кой раз­вед­кой все еще про­дол­жа­ли ра­зыс­ки­вать, бы­ло ре­ше­но не лик­ви­ди­ро­вать его, а дер­жать и даль­ше в тюрь­ме. Треп­пер, Ра­до и Гу­ре­вич (брюс­сель­с­кий ра­дист "Крас­ной ка­пел­лы", ос­та­вав­ший­ся с Пан­нви­цем до кон­ца вой­ны и по­том при­пи­сы­вав­ший се­бе честь "пе­ре­вер­бов­ки" гес­та­пов­ца; ду­маю, что на са­мом де­ле Пан­нвиц сам пред­ло­жил свои ус­лу­ги Со­ве­там, ис­поль­зо­вав Ана­то­лия Гу­ре­ви­ча в ка­чес­т­ве пос­ред­ни­ка. - Б. С.) раз­де­ли­ли его судь­бу: они ос­та­лись в жи­вых толь­ко по­то­му, что их по­ка­за­ния мог­ли по­на­до­бить­ся в даль­ней­шем. Пос­ле де­ся­ти лет пре­бы­ва­ния в тюрь­ме Пан­нви­ца ре­пат­ри­иро­ва­ли в Гер­ма­нию".

Документы, дос­тав­лен­ны­ев Мос­к­ву Пан­нви­цем, до сих пор хра­нят­ся не­опуб­ли­ко­ван­ны­ми в ар­хи­ве ФСБ. Толь­ко их об­на­ро­до­ва­ние мо­жет про­лить свет на суть тех пред­ло­же­ний­, что де­ла­ли в 1943-м и поз­д­нее Мюл­лер с Бор­ма­ном, а так­же на то, ка­ко­ва бы­ла ре­ак­ция на это со­вет­с­кой сто­ро­ны,

В зак­лю­че­ние я хо­чу ос­та­но­вить­ся на един­с­т­вен­ном по­ку­ше­нии на Гит­ле­ра, ко­то­рое ед­ва не при­ве­ло к ус­пе­ху. Речь иде­т о бом­бе, ко­то­рую пол­ков­ник граф Кла­ус фон Штауффенберг взор­вал в став­ке Гит­ле­ра "Вол­чье ло­го­во" в Вос­точ­ной Прус­сии 20 июля 1944 го­да. В от­ли­чие от приз­рач­ных по­ку­ше­ний япон­с­кой и гер­ман­с­кой раз­ве­док на Ста­ли­на и со­вет­с­кой - на Гит­ле­ра, это бы­ло впол­не ре­аль­ное по­ку­ше­ние, и его учас­т­ни­ка­ми дви­га­ли лег­ко объ­яс­ни­мые мо­ти­вы. Ви­дя, что Гит­лер ве­дет Гер­ма­нию в про­пасть то­таль­но­го по­ра­же­ния и бе­зо­го­во­роч­ной ка­пи­ту­ля­ции, Шта­уф­фен­берг и дру­гие учас­т­ни­ки за­го­во­ра рас­счи­ты­ва­ли убить фю­ре­ра, зах­ва­тить власть в стра­не и до­бить­ся зак­лю­че­ния ми­ра со стра­на­ми ан­ти­гит­ле­ров­с­кой ко­али­ции на ус­ло­ви­ях сох­ра­не­ния Гер­ма­нии как не­за­ви­си­мо­го го­су­дар­с­т­ва в гра­ни­цах 1937 го­да. Ес­ли бы по­ку­ше­ние уда­лось - ка­кие-то шан­сы на ис­пол­не­ние та­ко­го пла­на у за­го­вор­щи­ков бы­ли. Хо­тя это еще воп­рос, что воз­г­лав­ля­емые Гим­мле­ром вой­ска СС пос­ле смер­ти Гит­ле­ра сда­лись бы без боя и ос­нов­ная часть вер­мах­та под­дер­жа­ла бы Бе­ка, Гер­дел­ле­ра, Виц­ле­бе­на, Гепне­ра и Шта­уф­фен­бер­га.

Интересное сви­де­тель­с­т­во о том, как раз­ви­ва­лись со­бы­тия в гит­ле­ров­с­кой Став­ке в день по­ку­ше­ния, ос­та­вил Ганс Рат­тен­ху­бер:

" В чет­верг, 20 июля 1944 го­да, на 14 ча­сов дня бы­ло наз­на­че­но за­се­да­ние во­ен­но­го со­ве­та, где меж­ду про­чим дол­жен был об­суж­дать­ся воп­рос о во­ору­же­ни­и ди­ви­зий " на­род­ных гре­на­де­ров" (опол­чен­цев).

В свя­зи с этим Гит­лер приг­ла­сил при­нять учас­тие в за­се­да­нии не­пос­ред­с­т­вен­но за­ни­мав­ше­го­ся фор­ми­ро­ва­ни­ем упо­мя­ну­тых ди­ви­зий пол­ков­ни­ка гра­фа фон Шта­уф­фен­бер­га (на­чаль­ник шта­ба ар­мии ре­зер­ва. - Б. С.). Ге­ринг и Гим­млер дол­ж­ны бы­ли так­же при­сут­с­т­во­вать на со­ве­ща­нии.

Штауффенберг вмес­те с обер-лей­те­нан­том Хеф­те­ром и на­чаль­ни­ком свя­зи гер­ман­с­кой ар­мии ге­не­ра­лом Фельги­бе­лем вы­ле­те­ли из Бер­ли­на в став­ку и до­ло­жи­ли о сво­ем при­бы­тии фель­д­мар­ша­лу Кей­те­лю.

По не­из­вес­т­ной мне при­чи­не в пос­лед­ний мо­мент на­ча­ло со­ве­ща­ния бы­ло пе­ре­не­се­но на 13 ча­сов 30 ми­нут - на пол­ча­са рань­ше. Так что об этом из­ме­не­нии не ус­пел и да­же опо­вес­тить Ге­рин­га и Гим­мле­ра.

Незадолго до то­го как Кей­тель со Шта­уф­фен­бер­гом приш­ли на со­ве­ща­ние, пос­лед­ний не­за­мет­но, пос­ред­с­т­вом плос­ко­губ­цев, вы­та­щил пре­дох­ра­ни­тель из ад­с­кой ма­ши­ны, дей­ст­вие ко­то­рой бы­ло рас­счи­та­но мак­си­маль­но на 30 ми­нут, а за­тем за­ка­зал те­ле­фон­ный раз­го­вор с вер­хов­ным крман­до­ва­ни­ем су­хо­пут­ных сил.

Кейтель и Шта­уф­фен­берг пош­ли на со­ве­ща­ние, а Фель­ги­бель и Хеф­тер ос­та­лись у по­ме­ще­ния офи­це­ра Зан­де­ра, ру­ко­во­див­ше­го уз­лом свя­зи в став­ке. Здесь же ос­та­но­ви­лась так­же ав­то­ма­ши­на, на ко­то­рой Шта­уф­фен­берг и Фель­ги­бель при­еха­ли с аэрод­ро­ма.

По пу­ти к ба­ра­ку, где про­во­ди­лось со­ве­ща­ние, адъ­ютант Кей­те­ля - май­ор Ион хо­тел бы­ло по­мочь Шта­уффен­бер­гу нес­ти пор­т­фель (так как у Шта­уф­фен­бер­га бы­ли рань­ше тя­же­ло ра­не­ны обе ру­ки), но Шта­уф­фен­берг это рез­ко от­к­ло­нил.

Они вош­ли в ба­рак, где уже бы­ли офи­це­ры и ку­да вско­ре во­шел сам Гит­лер.

На сто­ле бы­ли раз­ло­же­ны кар­ты: сле­ва - Вос­точ­но­го фрон­та, спра­ва - кар­та Юж­но­го фрон­та, а на се­ре­ди­не сто­ла - кар­ты Цен­т­раль­но­го и Се­вер­но­го фрон­тов.

Штауффенберг пос­ле при­вет­с­т­вия Гит­ле­ра пос­та­вил пор­т­фель на пол, прис­ло­нив его к пра­вой нож­ке сто­ла, нем­но­го по­го­во­рил с ге­не­ра­лом Бу­ле (на­чаль­ни­ком уп­рав­ле­ния ос­на­ще­ния су­хо­пут­ных сил) и вы­шел из по­ме­ще­ния к уз­лу свя­зи под пред­ло­гом не­об­хо­ди­мос­ти раз­го­во­ра по те­ле­фо­ну, где его ожи­да­ли Фель­ги­бель и Хеф­тер.

За это вре­мя об­суж­де­ние воп­ро­са о по­ло­же­нии на Юж­ном фрон­те за­кон­чи­лось, и Гит­лер по­до­шел к се­ре­ди­не сто­ла, где на­хо­ди­лась кар­та Цен­т­раль­но­го фрон­та.

В это же вре­мя ге­не­рал Бу­ле выз­вал Шта­уф­фен­бер­га, так как хо­тел ему пе­ре­дать ка­кие-то рас­по­ря­же­ния.

Когда Гит­лер нак­ло­нил­ся над сто­лом, а Бу­ле так­же по­до­шел к это­му сто­лу, - пос­ле­до­вал взрыв. Пра­вая нож­ка сто­ла бы­ла со­вер­шен­но унич­то­же­на. На­хо­див­ша­яся над ней часть сто­ла с кар­той Юж­но­го фрон­та бы­ла вы­би­та, а ви­сев­шая над сто­лом люс­т­ра упа­ла на го­ло­ву ге­не­рал-пол­ков­ни­ку Йод­лю.

Штурмбанфюрер СС Гюн­ше и май­ор Ион, сто­яв­шие у окон, бы­ли выб­ро­ше­ны си­лой взры­ва на­ру­жу вмес­те с окон­ны­ми ра­ма­ми. Сте­ног­ра­фу Бер­ге­ру отор­ва­ло обе но­ги. Тя­же­лые ожо­ги и ра­не­ния по­лу­чи­ли ге­не­ра­лы Шмундт и Кор­тен, а так­же под­пол­ков­ник Брандт, ка­пи­тан Ас­сман, под­пол­ков­ник Бор­к­ман и ге­не­рал Бо­ден­шац. Бер­гер, Шмундт, Кор­тен, Брандт впос­лед­с­т­вии умер­ли от по­лу­чен­ных ран. Лишь один фель­д­мар­шал Кей­тель слу­чай­но ос­тал­ся нев­ре­ди­мым.

Гитлер по­лу­чил нез­на­чи­тель­ные пов­реж­де­ния пра­вой ру­ки и стал пло­хо слы­шать на од­но ухо. Взрыв­ной вол­ной брю­ки Гит­ле­ра бы­ли ра­зод­ра­ны в клочья. По­лу­чив нер­в­ный шок, он не смог сам ид­ти, и два ох­ран­ни­ка с тру­дом по­мог­ли ему в та­ком ви­де доб­рать­ся до сво­его бун­ке­ра.

Немедленно пос­ле взры­ва Шта­уф­фен­берг, Фель­гибель и Хеф­тер вы­еха­ли на ав­то­ма­ши­не на аэрод­ром, не уз­нав под­роб­нос­ти о ре­зуль­та­тах про­из­ве­ден­но­го по­ку­ше­ния.

Начальник 1 -го от­де­ла ох­ра­ны штур­м­бан­фю­рер СС Хе­гель был на пу­ти к ба­ра­ку, ког­да раз­дал­ся взрыв. Он уви­дел столб ды­ма и пы­ли и не­мед­лен­но при­ка­зал зак­рыть вхо­ды и вы­хо­ды из став­ки.

Штауффенберг, Фель­ги­бель и Хеф­тер до­еха­ли до ка­ра­уль­но­го пос­та, где бы­ли за­дер­жа­ны, но пос­ле те­ле­фон­но­го раз­го­во­ра с адъ­ютан­том ко­мен­дан­та став­ки бы­ли про­пу­ще­ны. Так они доб­ра­лись до аэрод­ро­ма и не­мед­лен­но вы­ле­те­ли в Бер­лин.

Хегель нап­ра­вил­ся в по­ме­ще­ние, где бы­ло со­вер­ше­но по­ку­ше­ние, и пос­ле ос­мот­ра ус­та­но­вил, что взрыв пос­ле­до­вал не из-под по­ло­виц, а что взор­вал­ся пред­мет, сто­яв­ший на по­лу.

Хегель спро­сил вах­мис­т­ра Ада­ма, кто вы­хо­дил из по­ме­ще­ния во вре­мя за­се­да­ния. Адам от­ве­тил, что вы­хо­дил Шта­уф­фен­берг и что он его ищет, так как им за­ка­зан те­ле­фон­ный раз­го­вор с Бер­ли­ном. Свои по­доз­ре­ния в от­но­ше­нии Шта­уф­фен­бер­га Хе­гель до­ло­жил Кей­те­лю и при­ехав­ше­му в это вре­мя Гим­мле­ру. Тот­час же бы­ло ус­та­нов­ле­но, что Шта­уф­фен­берг, Хеф­тер и Фель­ги­бель с по­доз­ри­тель­ной пос­пеш­нос­тью вы­ле­те­ли в Бер­лин.

С сан­к­ции Гим­мле­ра Хе­гель поз­во­нил в Бер­лин на­чаль­ни­ку IV уп­рав­ле­ния СД Мюл­ле­ру и со­об­щил ему о про­ис­шед­шем и по­доз­ре­ни­ях на Шта­уф­фен­бер­га, для при­ня­тия со­от­вет­с­т­ву­ющих мер. Мюл­лер не­мед­лен­но уч­ре­дил на­руж­ное наб­лю­де­ние за Шта­уф­фен­бер­гом, Фель­ги­бе­лем и Хеф­те­ром сра­зу же пос­ле их при­бы­тия на аэрод­ром для ус­та­нов­ле­ния кру­га за­го­вор­щи­ков.

Наружное наб­лю­де­ние соп­ро­вож­да­ло их до квар­тир от­дель­ных учас­т­ни­ков за­го­во­ра… а за­тем в штаб ге­не­рал-пол­ков­ни­ка Фром­ма (ко­ман­ду­юще­го ар­ми­ей ре­зер­ва. - Б. С.).

Когда Шта­уф­фен­берг и Хеф­тер (Фель­ги­бель по­ехал в дру­гое мес­то) до­ло­жи­ли Фром­му об "удав­шем­ся по­ку­ше­нии", пос­лед­ний их зас­т­ре­лил. Ве­ро­ят­но, Фромм уже знал, что по­ку­ше­ние не уда­лось.

По при­ка­зу Гим­мле­ра в став­ку бы­ла нап­рав­ле­на "осо­бая ко­мис­сия гес­та­по" для про­ве­де­ния тща­тель­но­го рас­сле­до­ва­ния на мес­те. Из чле­нов ко­мис­сии при­по­ми­наю спе­ци­алис­та по взрыв­ча­тым ве­щес­т­вам - штур­м­бан­фюре­ра СС Ви­де­ма­на…

В са­мом ба­ра­ке, где про­изо­шел взрыв, ко­мис­сия об­на­ру­жи­ла ос­тат­ки пор­т­фе­ля, плос­ко­губ­цев, кап­сю­ля, и к кон­цу дня вся кар­ти­на по­ку­ше­ния бы­ла уже яс­на.

Шофер, от­во­зив­ший трех офи­це­ров на аэрод­ром, по­ка­зал на доп­ро­се, что во вре­мя по­ез­д­ки по­чув­с­т­во­вал тол­чок, как буд­то кто-то из пас­са­жи­ров выб­ро­сил что-то из ма­ши­ны. При ос­мот­ре мес­т­нос­ти бы­ла най­де­на вто­рая ад­с­кая ма­ши­на, выб­ро­шен­ная из ав­то­мо­би­ля.

Анализ взрыв­чат­ки, как го­во­рил мне Ви­де­ман, по­ка­зал, что взрыв­ча­тое ве­щес­т­во бы­ло ан­г­лий­ско­го про­ис­хож­де­ния, од­на­ко оно мог­ло быть вос­п­ро­из­ве­де­но и в хи­ми­чес­кой ла­бо­ра­то­рии им­пер­с­ко­го Уп­рав­ле­ния кри­ми­наль­ной по­ли­ции.

В пос­ле­ду­ющие дни бы­ли арес­то­ва­ны фель­д­мар­шал фон Виц­ле­бен, ге­не­ра­лы Геп­нер и Штиф, обер­г­руп­пен-фю­рер СА граф Гель­дорф, а ряд офи­це­ров, в том чис­ле ге­не­рал Ваг­нер и пол­ков­ник Фрей­таг фон Ло­рин­го­фен, по­кон­чи­ли жизнь са­мо­убий­ст­вом.

В со­учас­тии в по­ку­ше­нии на Гит­ле­ра по­доз­ре­вал­ся так­же на­чаль­ник им­пер­с­кой кри­ми­наль­ной по­ли­ции груп­пен­фю­рер СС Не­бе, ко­то­ро­му уда­лось бе­жать и не­ко­то­рое вре­мя скры­вать­ся, по­ка он не был арес­то­ван в ок­рес­т­нос­тях Бер­ли­на…

Следует от­ме­тить, что, как по­ка­зал ге­не­рал Штиф, по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра пла­ни­ро­ва­лось вна­ча­ле в Бер­х­тес-га­де­не, од­на­ко не бы­ло осу­щес­т­в­ле­но, так как за­го­вор­щи­ки в си­лу осо­бо тща­тель­ной ох­ра­ны это­го рай­она не смог­ли бы от­ту­да выб­рать­ся.

Затем бы­ло на­ме­че­но осу­щес­т­вить по­ку­ше­ние в на­ча­ле июля 1944 го­да око­ло зам­ка Клес­хей­м, где Гит­лер дол­жен был ос­мат­ри­вать но­вые ти­пы тан­ков и во­ен­но­го об­мун­ди­ро­ва­ния. За­го­вор­щи­ки хо­те­ли по­ло­жить в ран­цы трех сол­дат, де­мон­с­т­ри­ро­вав­ших об­мун­ди­ро­ва­ние, ми­ны, ко­то­рые дол­ж­ны бы­ли взор­вать­ся при ма­лей­шем на­тя­ги­ва­нии од­но­го из рем­ней на ран­це. В этих це­лях взрыв­чат­ка бы­ла при­не­се­на в став­ку ко­ман­до­ва­ни­я су­хопут­ных ­сил (лес Ма­у­эр­вальд), где ее хо­те­ли бы­ло за­рыть, од­на­ко это­му по­ме­ша­ли сот­руд­ни­ки тай­ной по­ле­вой полиции, об­на­ру­жив­шие эту взрыв­чат­ку. По при­ка­зу за­го­вор­щи­ка ге­не­рал-квар­тир­мей­сте­ра Ваг­не­ра рас­сле­до­ва­ние по это­му де­лу бы­ло прек­ра­ще­но.

Далее бы­ло ус­та­нов­ле­но, что Шта­уф­фен­берг при­ез­жал с ад­с­кой ма­ши­ной так­же и в став­ку Гим­мле­ра, но имел ли он на­ме­ре­ние со­вер­шить там по­ку­ше­ние на Гим­мле­ра, - ос­та­лось не­вы­яс­нен­ным.

До осе­ни 1944 го­да точ­но­го про­ис­хож­де­ния взрыв­ча­то­го ве­щес­т­ва, пос­ред­с­т­вом ко­то­ро­го за­го­вор­щи­ки осу­щес­т­в­ля­ли по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра, не бы­ло ус­та­нов­ле­но (взрыв­чат­ка ока­за­лась тро­фей­ной­, ан­г­лий­ской­, и бы­ла пре­дос­тав­ле­на Шта­уф­фен­бер­гу учас­т­во­вав­ши­ми в за­го­во­ре офи­це­ра­ми аб­ве­ра. - Б. С.). Воз­мож­но, что по­это­му по­во­ду дал по­ка­за­ния Не­бе, од­на­ко мне это не­из­вес­т­но".

Опыт по­ку­ше­ния 20 июля до­ка­зы­ва­ет, что да­же воз­мож­ность про­нес­ти бом­бу в по­ме­ще­ние, где на­хо­дил­ся Гит­лер, от­нюдь не га­ран­ти­ро­ва­ла ус­пе­ха. Шта­уф­фен­берг, по­те­ряв­ший в Ту­ни­се пра­вую ру­ку и два паль­ца ле­вой­, не мог ис­поль­зо­вать для по­ку­ше­ния пис­то­лет, да и вы­та­щить его и про­из­вес­ти при­цель­ный выс­т­рел во вре­мя со­ве­ща­ния бы­ло поч­ти не­воз­мож­но. Не мог он и взор­вать бом­бу или гра­на­ту, не­пос­ред­с­т­вен­но мет­нув ее в фю­ре­ра. Ос­та­ва­лась толь­ко бом­ба с взры­ва­те­лем за­мед­лен­но­го дей­ст­вия. Но в этом слу­чае по­ку­ша­ющий­ся не мог пре­ду­га­дать, в ка­ком по­ло­же­нии по от­но­ше­нию к за­ло­жен­но­му за­ря­ду ока­жет­ся жер­т­ва в мо­мент взры­ва. Гит­ле­ра спас ду­бо­вый стол, над ко­то­рым он скло­нил­ся, рас­смат­ри­вая кар­ту об­с­та­нов­ки на фрон­те груп­пы ар­мий "Центр". Кро­ме то­го, пол­ков­ник Брандт, ко­то­ро­му ме­шал пор­т­фель Шта­уф­фен­бер­га, пе­ред­ви­нул его по дру­гую сто­ро­ну нож­ки сто­ла, так что те­перь мас­сив­ная тум­ба зас­ло­ни­ла фю­ре­ра от бом­бы. Да­же при столь бла­гоп­ри­ят­но сло­жив­ших­ся по­на­ча­лу об­с­то­ятель­с­т­вах для по­ку­ше­ния - Шта­уф­фен­берг су­мел пос­та­вить пор­т­фель с бом­бой у са­мых ног Гит­ле­ра! - ус­пех за­ви­сел толь­ко от случая. По во­ле слу­чая со­ве­ща­ние бы­ло вне­зап­но из-за жа­ры пе­ре­не­се­но в ба­рак, а ес­ли бы оно про­во­ди­лось, как обыч­но, в бун­ке­ре, где взрыв­ная вол­на на­нес­ла бы го­раз­до боль­ший ущерб, то у Гит­ле­ра бы­ло бы го­раз­до мень­ше шан­сов уце­леть.

Коль фю­рер ос­тал­ся жив, за­го­вор был об­ре­чен. Шта­уф­фен­берг и его со­рат­ни­ки сра­зу пос­ле при­зем­ле­ния са­мо­ле­та в Бер­ли­не, по сви­де­тель­с­т­ву Рат­тен­ху­бе­ра, ока­за­лись "под кол­па­ком" слеж­ки у ше­фа гес­та­по Мюл­ле­ра. У за­го­вор­щи­ков не бы­ло под­дер­ж­ки ни в на­ро­де, ни сре­ди ос­нов­ной мас­сы сол­дат и офи­це­ров вер­мах­та.

Гитлер, убеж­ден­ный ате­ист, при­пи­сал свое спа­се­ние не Бо­гу, а Про­ви­де­нию. Че­рез во­семь ча­сов пос­ле по­ку­ше­ния он выс­ту­пил с об­ра­ще­ни­ем к гер­ман­с­кой на­ции по ра­дио. Его рус­ский пе­ре­вод опуб­ли­ко­ва­ла вла­сов­с­кая га­зе­та "Доб­ро­во­лец". Этот за­ме­ча­тель­ный в сво­ем ро­де, о мно­гом нам го­во­ря­щий текст я про­ци­ти­рую поч­ти пол­нос­тью:

"Немецкие граж­да­не и граж­дан­ки!

Я не знаю, в ко­то­рый уже раз на ме­ня под­го­тов­ля­лось и про­из­во­ди­лось по­ку­ше­ние. Ес­ли я к вам се­год­ня об­ра­ща­юсь, то де­лаю это по двум при­чи­нам:

1. Для то­го что­бы вы слы­ша­ли мой го­лос и зна­ли бы, что я нев­ре­дим и здо­ров;

2. Для то­го что­бы вы уз­на­ли под­роб­нос­ти прес­туп­ле­ния, ко­то­рое не име­ет се­бе по­доб­но­го в ис­то­рии не­мец­ко­го на­ро­да.

Совсем ма­лень­кая кли­ка тщес­лав­ных, бес­со­вес­т­ных и в то же вре­мя прес­туп­но глу­пых офи­це­ров соз­да­ла кон­с­пи­ра­тив­ный за­го­вор, с целью ус­т­ра­нить ме­ня и вмес­те со мной лик­ви­ди­ро­вать ко­ман­д­ный штаб гер­ман­с­ких во­ору­жен­ных сил. Бом­ба, под­ло­жен­ная пол­ков­ни­ком гра­фом фон Шта­уф­фен­бер­гом, взор­ва­лась в двух мет­рах спра­ва от ме­ня. Ею был очень тя­же­ло ра­нен ряд цен­ных мо­их сот­руд­ни­ков - один из них скон­чал­ся.

Я сам ос­тал­ся впол­не нев­ре­дим, ес­ли не счи­тать лег­ких на­кож­ных сса­дин, уши­бов и ожо­гов. Я это вос­п­ри­ни­маю как под­т­вер­ж­де­ние дан­но­го мне Про­ви­де­ни­ем по­ру­че­ния стре­мить­ся и впредь к осу­щес­т­в­ле­нию мо­ей жиз­нен­ной це­ли так, как я это де­лал до сих пор.

Ибо я мо­гу пе­ред всей на­ци­ей тор­жес­т­вен­но объ­явить, что с то­го дня, как я при­шел на Виль­гель­м­ш­т­рас­се, у ме­ня бы­ла лишь од­на мысль - доб­ро­со­вес­т­но ис­пол­нять мой долг, и что с тех пор, как я убе­дил­ся в не­из­беж­нос­ти и не­от­лож­нос­ти вой­ны, я знал, соб­с­т­вен­но го­во­ря, толь­ко за­бо­ту и труд, и в бес­чис­лен­ные дни и в бес­сон­ные но­чи я жил толь­ко для мо­его на­ро­да.

В час, ког­да гер­ман­с­кая ар­мия ве­дет тя­же­лей­шую борь­бу, и в Гер­ма­нии, по­доб­но то­му как в Ита­лии, наш­лась нич­тож­ная ма­лень­кая груп­па лю­дей­, ко­то­рая по­мо­га­ла, что смо­жет на­нес­ти на­ции удар в спи­ну, как в 1918 го­ду. На этот раз они жес­то­ко ошиб­лись.

Утверждение этих узур­па­то­ров, что ме­ня нет в жи­вых, оп­ро­вер­га­ет­ся с мо­мен­та, в ко­то­рый я, мои до­ро­гие не­мец­кие сог­раж­да­не, об­ра­ща­юсь к вам с этой речью. Круг, пред­с­тав­ля­емый эти­ми узур­па­то­ра­ми, ис­к­лю­чи­тель­но мал (тут вспо­ми­на­ют­ся зна­ме­ни­тые ле­нин­с­кие сло­ва: "Узок круг этих ре­во­лю­ци­оне­ров, страш­но да­ле­ки они от на­ро­да". -Б. С.). С гер­ман­с­ки­ми во­ору­жен­ны­ми си­ла­ми и, в час­т­нос­ти, с гер­ман­с­ки­ми су­хо­пут­ны­ми вой­ска­ми, он не име­ет­ ни­че­го об­ще­го. Это нич­тож­но ма­лень­кая шай­ка прес­туп­ных эле­мен­тов, ко­то­рая те­перь бу­дет бес­по­щад­но унич­то­же­на.

Чтобы окон­ча­тель­но вод­во­рить по­ря­док, я наз­на­чил рей­хс­ми­нис­т­ра Гим­мле­ра ко­ман­ду­ющим все­ми ты­ло­вы­ми вой­ска­ми. Что­бы за­ме­нить вре­мен­но вы­быв­ше­го по бо­лез­ни на­чаль­ни­ка Ге­не­раль­но­го шта­ба, я приз­вал вмес­то не­го в Ге­не­раль­ный штаб ге­не­рал-пол­ков­ни­ка Гу­дери­ана и наз­на­чил его, од­но­го из ис­пы­тан­ней­ших во­ена­чаль­ни­ков Вос­точ­но­го фрон­та.

Во всех дру­гих уч­реж­де­ни­ях Рей­ха все ос­та­ет­ся без пе­ре­мен. Я убеж­ден, что мы пос­ле лик­ви­да­ции этой нич­тож­ной кли­ки пре­да­те­лей и за­го­вор­щи­ков соз­да­дим в ты­лу ту ат­мос­фе­ру, в ко­то­рой нуж­да­ют­ся бой­цы на фрон­те. Ибо сов­сем не­до­пус­ти­мо, что­бы в то вре­мя, ког­да на пе­ре­до­вых по­зи­ци­ях ты­ся­чи и мил­ли­оны сол­дат жер­т­ву­ют пос­лед­ним, в ты­лу нич­тож­ная шай­ка чес­то­лю­би­вых и жал­ких тва­рей мог­ла бы пы­тать­ся пре­пят­с­т­во­вать этой жер­т­вен­нос­ти.

На этот раз мы рас­счи­та­ем­ся с ни­ми так, как это при­ня­то у нас, на­ци­онал-со­ци­алис­тов. Я убеж­ден; что в этот час каж­дый по­ря­доч­ный офи­цер и каж­дый храб­рый сол­дат пой­мут на­ши дей­ст­вия.

Какая участь пос­тиг­ла бы Гер­ма­нию в слу­чае, ес­ли бы по­ку­ше­ние уда­лось, это мо­гут пред­с­та­вить, на­вер­ное, толь­ко сов­сем нем­но­гие. Я лич­но бла­го­да­рен Про­ви­де­нию и Соз­да­те­лю не за то, что Он сох­ра­нил мне жизнь - жизнь моя сос­то­ит в за­бо­те и тру­де для мо­его на­ро­да, - но я Ему бла­го­да­рен за то, что Он мне дал воз­мож­ность и впредь за­бо­тить­ся о на­ро­де и про­дол­жать мою ра­бо­ту так, что­бы я мог от­ве­тить за нее пе­ред мо­ей со­вес­тью.

Долг каж­до­го нем­ца, кем бы он ни был, ока­зы­вать бес­по­щад­ный от­пор этим эле­мен­там, ли­бо не­мед­лен­но арес­то­вы­вать, ли­бо, при ма­лей­шем соп­ро­тив­ле­нии, без ко­ле­ба­ния унич­то­жать. При­ка­зы по всем во­ин­с­ким час­тям от­да­ны. Они бу­дут бес­п­ре­кос­лов­но ис­пол­не­ны сог­лас­но тем тра­ди­ци­ям по­ви­но­ве­ния, что при­су­щи Гер­ман­с­кой ар­мии.

Еще раз я осо­бо при­вет­с­т­вую вас, мои ста­рые со­рат­ни­ки, по­то­му что мне оцять уда­лось из­бе­жать учас­ти, ко­то­рая для ме­ня са­мо­го не та­ила ни­че­го ужас­но­го, но ко­то­рая при­нес­ла бы мно­го ужа­сов не­мец­ко­му на­ро­ду. Я ви­жу в этом перст Про­ви­де­ния, ука­зы­ва­ющий на то, что я дол­жен про­дол­жать мое де­ло и по­это­му я его и бу­ду про­дол­жать".

Продолжать свое чер­ное де­ло фю­ре­ру ос­та­ва­лось не­дол­го. Че­рез де­вять ме­ся­цев в бун­ке­ре рей­хс­кан­це­ля­рии, в пы­ла­ющем Бер­ли­не, по ули­цам ко­то­ро­го гро­мы­ха­ли со­вет­с­кие тан­ки, Адольф Гит­лер по­кон­чил сче­ты с жиз­нью, при­няв яд и тот­час зас­т­ре­лив­шись, для на­деж­нос­ти. За­го­вор­щи­ки же ока­за­лись от­нюдь не "нич­тож­но ма­лой шай­кой­". По об­ви­не­нию в при­час­т­нос­ти к со­бы­ти­ям 20 июля бы­ло арес­то­ва­но нес­коль­ко ты­сяч че­ло­век, из них око­ло двух­сот каз­не­но, а еще нес­коль­ко де­сят­ков офи­це­ров пред­поч­ли са­мо­убий­ст­во.

Гитлер, пре­да­вая арес­то­ван­ных бес­по­щад­но­му так на­зы­ва­емо­му На­род­но­му су­ду, за­ме­тил:

"На этот раз я рас­п­рав­люсь с ни­ми бе­зо вся­ко­го. Эти прес­туп­ни­ки пред­с­та­нут не пе­ред во­ен­ным су­дом, где си­дят их по­соб­ни­ки и где за­тя­ги­ва­ют­ся про­цес­сы. Они бу­дут выш­выр­ну­ты из вер­мах­та и пред­с­та­нут пе­ред На­род­ным су­дом. Они не по­лу­чат чес­т­ной пу­ли, а бу­дут по­ве­ше­ны как под­лые из­мен­ни­ки! Суд чес­ти выш­выр­нет их из вер­мах­та, и тог­да мож­но бу­дет су­дить их как граж­дан­с­ких лиц, так что они не за­пят­на­ют прес­ти­жа вер­мах­та. Су­дить их сле­ду­ет мол­ни­енос­но; не поз­во­лять им про­из­но­сить ни­ка­ких ре­чей. И при­во­дить при­го­вор в ис­пол­не­ние в те­че­ние двух ча­сов пос­ле его вы­не­се­ния! Их сле­ду­ет ве­шать тут же без вся­кой жа­лос­ти. И са­мое глав­ное - не да­вать им вре­ме­ни для длин­ных ре­чей. Ну, Фрей­слер (пред­се­да­тель На­род­но­го су­да. - Б. С.) уж об этом по­за­бо­тит­ся. Это - наш Вы­шин­с­кий­".

Фюреру им­по­ни­ро­вал опыт со­вет­с­кой "ско­ро­рас­стрель­ной­" юс­ти­ции 1930-х го­дов.

Опубликовавшую речь Гит­ле­ра 20 июля вла­сов­с­кую га­зе­ту "Доб­ро­во­лец" ре­дак­ти­ро­вал тот са­мый Г. Н. Жилен­ков, имя ко­то­ро­го фи­гу­ри­ру­ет в про­то­ко­ле доп­ро­са Тав­ри­на в де­ле о по­пыт­ке по­ку­ше­ния на Ста­ли­на. В ре­дак­ци­он­ном ком­мен­та­рии, озаг­лав­лен­ном "Ру­ка­ убий­ц от­ве­де­на", по по­во­ду не­удав­ше­го­ся за­го­во­ра Жи­лен­ков верноподданнически клей­мил Шта­уф­фен­бер­га и его со­рат­ни­ков:

"Жалкие тва­ри хо­те­ли вос­п­ро­ти­вить­ся Про­ви­де­нию. Обе­зу­мев­шие, нес­по­соб­ные мыс­лить, они ре­ши­лись на пос­ту­пок, ко­то­рый­, в слу­чае его уда­чи, при­нес бы не толь­ко не­мец­ко­му на­ро­ду, но и все­му ци­ви­ли­зо­ван­но­му ми­ру без­г­ра­нич­ное нес­час­тье (ци­ви­ли­зо­ван­ный мир был сов­сем ино­го мне­ния. - Б.С.).

Нас по­ка не ин­те­ре­су­ет, кто сто­ит за эти­ми прес­туп­ни­ка­ми, под­куп­ле­ны ли они бы­ли или уго­во­ре­ны. Для нас толь­ко важ­но ус­та­но­вить, что наш­лись не­го­дяи, го­то­вые на это прес­туп­ле­ние… Ис­то­рия учит, что всег­да и при всех об­с­то­ятель­с­т­вах на­хо­ди­лись­ лю­ди, прес­туп­ный ин­с­тинкт или бо­лез­нен­ное чес­то­лю­бие ко­то­рых де­ла­ло их ору­ди­ями ли­бо их по­роч­ного ха­рак­те­ра, ли­бо их вдох­но­ви­те­лей. На­ро­ды Фран­ции, Ан­г­лии, Аме­ри­ки, Рос­сии и ря­да дру­гих го­су­дарств зна­ют на сво­ем опы­те о по­доб­ных прес­туп­ле­ни­ях и о свя­зан­ных с ни­ми пос­лед­с­т­ви­ях (здесь быв­ший сек­ре­тарь рай­ко­ма пар­тии имел в ви­ду ре­во­лю­ции и тер­ро­рис­ти­чес­кие ак­ты, столь ро­ко­вые в ис­то­рии этих стран. - Б. С.). Прес­туп­ное зна­мя, под ко­то­рым сто­яли по­ку­шав­ши­еся на жизнь фю­ре­ра, не име­ет ни­че­го об­ще­го с той не­по­ко­ле­би­мой за­кон­нос­тью ис­то­рии, ко­то­рая рож­да­ет все ве­ли­кое пу­тем жертв и стра­да­ний­…

Мы, рус­ские лю­ди, став­шие на сов­мес­т­ную борь­бу про­тив вра­гов куль­ту­ры и ци­ви­ли­за­ции, боль­ше­ви­ков и плу­ток­ра­тов, счас­т­ли­вы, что вождь ев­ро­пей­ской ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бы Адольф Гит­лер мо­жет про­дол­жать свою ис­то­ри­чес­кую мис­сию. Мы зна­ем, что ру­ка че­ло­ве­ка не в сос­то­янии за­дер­жать ­раз­ви­тие то­го, что ре­ша­ет выс­шая спра­вед­ли­вость. И мы зна­ем так­же, что на­ша сов­мес­т­ная борь­ба при­ве­дет к ос­во­бож­де­нию на­шей лю­би­мой Ро­ди­ны, на­ше­го ве­ли­ко­го рус­ско­го на­ро­да, все ча­яния ко­то­ро­го ус­т­рем­ле­ны на час его ос­во­бож­де­ния…

Адольф Гит­лер по­ка­жет и нам путь к счас­т­ли­во­му бу­ду­ще­му. В уве­рен­нос­ти это­го мы при­но­сим вож­дю об­ще­ев­ро­пей­ской ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бы на­ше ис­к­рен­нее и ра­дос­т­ное при­вет­с­т­вие. Да здрав­с­т­ву­ет рус­ско-не­мец­кое бо­евое сод­ру­жес­т­во!"

Власова, Жи­лен­ко­ва и дру­гих ру­ко­во­ди­те­лей РОА мож­но по­нять. Ведь они на­хо­ди­лись в са­мом тес­ном кон­так­те со мно­ги­ми из за­го­вор­щи­ков, в час­т­нос­ти, с са­мим Шта­уф­фен­бер­гом и пол­ков­ни­ком ба­ро­ном Фрей­та­гом фон Ло­рин­го­фе­ном, по­кон­чив­шим с со­бой че­рез нес­коль­ко дней пос­ле по­ку­ше­ния. Вла­сов­цы мог­ли всерь­ез опа­сать­ся, что и их при­тя­нут к за­го­вор­щи­кам со все­ми вы­те­ка­ющи­ми от­сю­да дра­ма­ти­чес­ки­ми пос­лед­с­т­ви­ями. Вот и за­ве­ря­ли - так­ти­чес­кий ход - нем­цев в сво­ей пол­ной ло­яль­нос­ти и вы­ка­зы­ва­ли вос­торг по по­во­ду чу­дес­но­го спа­се­ния Гит­ле­ра, не­на­ро­ком, прав­да, вы­да­вая свой страх пе­ред тща­тель­ным рас­сле­до­ва­ни­ем свя­зей Шта­уффен­бер­га и его дру­зей­:"… нас не ин­те­ре­су­ет, кто сто­ит за эти­ми прес­туп­ни­ка­ми". В ин­тим­ном же кру­гу Вла­сов от­зы­вал­ся о Гит­ле­ре со­вер­шен­но по-дру­го­му. Нап­ри­мер, од­но­му из не­мец­ких офи­це­ров свя­зи Сер­гею Фре­ли­ху он го­во­рил: "Ка­к э­то мог­ло слу­чить­ся, что не­мец­кий на­род бе­жит за этим злым кар­ли­ком! Ведь я этот на­род це­ню и по­чи­таю и пред­с­тав­лял его мо­им офи­це­рам как об­ра­зец храб­рос­ти, му­жес­т­ва, соз­на­ния дол­га и ра­бо­тос­по­соб­нос­ти". Двух дик­та­то­ров, Ста­ли­на и Гит­ле­ра, Ан­д­рей Ан­д­ре­евич спра­вед­ли­во ста­вил на од­ну дос­ку:

"Оба пра­вят же­лез­ной ру­кой­, оба нуж­да­ют­ся в по­мо­щи опыт­ней­ших ос­ве­до­ми­тель­ных и ка­ра­тель­ных ор­га­нов, оба ис­поль­зу­ют сла­бые сто­ро­ны че­ло­ве­чес­кой ду­ши, оба рас­п­рос­т­ра­ня­ют чув­с­т­во стра­ха, из-за че­го ник­то не сме­ет выс­ка­зать влас­те­ли­ну кри­ти­чес­кое мне­ние. По­это­му они ок­ру­же­ны оп­пор­ту­нис­та­ми-под­ха­ли­ма­ми и по­те­ря­ли ре­аль­ное пред­с­тав­ле­ние о про­ис­хо­дя­щем. Осо­бен­но ро­ко­вым это ста­но­вит­ся в во­ен­ной об­лас­ти. Из этих двух прес­туп­ни­ков Ста­лин, без сом­не­ния, ум­нее и зна­чи­тель­но опас­нее, по­это­му про­тив не­го в пер­вую оче­редь на­до вес­ти борь­бу. Ес­ли мне удас­т­ся для этой цели за­ру­чить­ся по­мощью дру­го­го прес­туп­ни­ка, то я уве­рен в ус­пе­хе не толь­ко в борь­бе со Ста­ли­ным, но и в пос­ле­ду­ющем не­из­беж­ном кон­ф­лик­те с Гит­ле­ром".

Генерал- предатель пред­по­чи­тал не вспо­ми­нать, как ве­рой и прав­дой слу­жил "бо­лее ум­но­му и опас­но­му прес­туп­ни­ку". И про­дол­жал бы слу­жить и, воз­мож­но, брал бы Бер­лин вес­ной 1945-го, ес­ли бы не по­пал в плен ле­том 1942-го.

Штауффенберг, на­до ска­зать, ле­ле­ял бла­го­род­ный­, но нес­бы­точ­ный план: пос­ле убий­ст­ва Гит­ле­ра Гер­ма­ния с по­мощью РОА сбра­сы­ва­ет Ста­ли­на и зак­лю­ча­ет по­четный мир с соз­дан­ным Вла­со­вым но­вым рус­ским пра­ви­тель­с­т­вом. На са­мом де­ле да­же в слу­чае ус­пе­ха за­го­во­ра судь­ба вла­сов­цев все рав­но бы­ла бы пе­чаль­на. По­ло­жим, хоть в это и ве­рит­ся с тру­дом, дер­жа­вы ан­ти­гит­ле­ров­с­кой ко­али­ции сог­ла­ша­ют­ся иметь де­ло с но­вым гер­ман­с­ким пра­ви­тель­с­т­вом и от­ка­зы­ва­ют­ся от ус­ло­вия бе­зо­го­во­роч­ной ка­пи­ту­ля­ции. Тог­да не­за­ви­си­мая Гер­ма­ния во гла­ве с Бе­ком, Гер­де­ле­ром и тем же Шта­уф­фен­бер­гом мог­ла бы сох­ра­нить­ся, пусть и не в тех, по срав­не­нию с 1937 го­дом, гра­ни­цах. Но неп­ре­мен­но обя­за­тель­ным ус­ло­ви­ем лю­бо­го мир­но­го сог­ла­ше­ния в лю­бом слу­чае бы­ла бы бе­зо­го­во­роч­ная вы­да­ча всех ру­ко­во­ди­те­лей вла­сов-ской Рус­ской ос­во­бо­ди­тель­ной ар­мии. Так что для Вла­со­ва и его со­рат­ни­ков - ку­да ни кинь, всю­ду клин.

В та­ком же не­за­вид­ном по­ло­же­нии на­хо­ди­лись и не­ко­то­рые из у­час­т­ни­ков ­за­го­во­ра п­ро­тив Гит­ле­ра. Взять­ хо­тя бы ше­фа кри­ми­наль­ной по­ли­ции Ар­ту­ра Не­бе (ра­нее, на Вос­точ­ном фрон­те, ко­ман­до­вал зон­дер­ко­ман­дой­, осу­щес­т­в­ляв­шей "окон­ча­тель­ное ре­ше­ние ев­рей­ско­го воп­ро­са"). По­это­му его и в слу­чае ус­пе­ха по­ку­ше­ния 20 июля жда­ла бы ви­се­ли­ца за прес­туп­ле­ния про­тив че­ло­ве­чес­т­ва.

Интересно, что как раз 20 июля 1944 го­да Вла­со­ва дол­жен был при­нять Гим­млер. Но из-за по­ку­ше­ния эта встре­ча бы­ла от­ло­же­на и сос­то­ялась толь­ко 14 сен­тяб­ря. На со­вет­с­ком су­де в июле 1946-го Жи­лен­ков по­ка­зал:

"…После мо­ей по­ез­д­ки в рай­он Льво­ва и ус­та­нов­ле­ния свя­зи с пред­с­та­ви­те­лем Гим­мле­ра д'Альке­ном при пос­ред­ни­чес­т­ве пос­лед­не­го нам уда­лось ор­га­ни­зо­вать встре­чу Вла­со­ва с Гим­мле­ром. Мне бы­ло из­вес­т­но, что Гим­млер на­зы­вал Вла­со­ва пе­ре­бе­жав­шей свинь­ей и ду­ра­ком. На мою до­лю вы­па­ла роль до­ка­зать д'Альке­ну, что Вла­сов не свинья и не ду­рак".

Может быть, рей­хс­фю­ре­ра СС Ге­ор­гию Ни­ко­ла­еви­чу и уда­лось убе­дить в этом, а вот со­вет­с­ких неп­ра­вед­ных су­дей - ко­неч­но же нет.

Давайте во­об­ра­зим се­бе на ми­ну­ту, что по­ку­ше­ние на Ста­ли­на, ко­то­рое буд­то бы дол­жен был осу­щес­т­вить осенью 1944-го Тав­рин-Ши­ло, все-та­ки сос­то­ялось, но окон­чи­лось, как и по­ку­ше­ние Шта­уф­фен­бер­га, пол­ной не­уда­чей. Лич­но я ду­маю, что ни­ка­ко­го по­ку­ше­ния на со­вет­с­ко­го вож­дя нем­цы в дей­ст­ви­тель­нос­ти не пла­ни­ро­ва­ли, но да­вай­те все-та­ки нем­но­го по­фан­та­зи­ру­ем.

Итак, 6 но­яб­ря 1944 го­да май­ор Тав­рин про­ни­ка­ете Боль­шой те­атр на сов­мес­т­ное тор­жес­т­вен­ное за­се­да­ние Мос­ков­с­ко­го Со­ве­та де­пу­та­тов тру­дя­щих­ся с пар­тий­ны­ми и об­щес­т­вен­ны­ми ор­га­ни­за­ци­ями Мос­к­вы, пос­вя­щен­ное 27-й го­дов­щи­не Ок­тяб­рь­с­кой ре­во­лю­ции, и про­из­во­дит выс­т­рел из "пан­цер­к­нак­ке". Да вот про­ма­зал. Ми­на ра­зор­ва­лась в нес­коль­ких мет­рах от Ста­ли­на и лишь чуть кон­ту­зи­ла его. Тер­ро­рист схва­чен по­дос­пев­шей ох­ра­ной. А че­рез нес­коль­ко ча­сов при­шед­ший в се­бя Иосиф Вис­са­ри­оно­вич выс­ту­па­ет с об­ра­ще­ни­ем к со­вет­с­ко­му на­ро­ду по ра­дио:

"Товарищи! Граж­да­не!

Братья и сес­т­ры!

Бойцы на­шей Ар­мии и Фло­та!

К вам об­ра­ща­юсья, друзья мои. Под­лые най­ми­ты гер­ман­с­ко­го фа­шиз­ма пы­та­лись унич­то­жить Вер­хов­но­го Глав­но­ко­ман­ду­юще­го Крас­ной Ар­мии. Вы слы­ши­те мой го­лос. Я жив и поч­ти нев­ре­дим. Ми­на, вы­пу­щен­ная вра­жес­кой ру­кой­, взор­ва­лась в трех мет­рах от ме­ня, убив и ра­нив нес­коль­ких мо­их до­ро­гих сот­руд­ни­ков. Жал­кая куч­ка пиг­ме­ев сос­та­ви­ла за­го­вор, что­бы вмес­те со мной унич­то­жить во­ен­ный и по­ли­ти­чес­кий штаб со­вет­с­ко­го на­ро­да, сде­лать на­ших лю­дей ра­ба­ми не­мец­ких фа­шис­тов. Но им не удас­т­ся по­вер­нуть вспять ход ис­то­рии и ук­расть у на­ше­го на­ро­да по­бе­ду в Оте­чес­т­вен­ной вой­не, ко­то­рая уже близ­ка.

Я ос­тал­ся цел, ес­ли не счи­тать нес­коль­ких ца­ра­пин и уши­бов. Нич­то не по­ме­ша­ет мне сдер­жать клят­ву, дан­ную над те­лом ве­ли­ко­го Ле­ни­на, и до­б­ить­ся тор­жес­т­ва ком­му­низ­ма в на­шей ве­ли­кой и счас­т­ли­вой стра­не. Я мо­гу под­т­вер­дить эту клят­ву и се­год­ня. Я всег­да ду­мал толь­ко о бла­ге на­ше­го со­вет­с­ко­го на­ро­да, ко­то­рое для ме­ня пре­вы­ше все­го.

В час, ког­да Крас­ная Ар­мия, нав­сег­да ос­во­бо­див на­шу зем­лю от гит­ле­ров­с­кой не­чис­ти, с тя­же­лы­ми бо­ями приб­ли­жа­ет­ся к ло­го­ву фа­шис­т­с­ко­го зве­ря, что­бы вод­ру­зить над Бер­ли­ном Зна­мя По­бе­ды, наш­лись нич­то­жес­т­ва, по­пы­тав­ши­еся на­нес­ти ей удар в спи­ну. Но они жес­то­ко прос­чи­та­лись. И сей­час, мои до­ро­гие со­оте­чес­т­вен­ни­ки, я об­ра­ща­юсь к вам с этой речью. Эти мер­зав­цы не пред­с­тав­ля­ют ни­ко­го, кро­ме гер­ман­с­кой раз­вед­ки. С на­шей доб­лес­т­ной Крас­ной Ар­ми­ей они не име­ют ни­че­го об­ще­го. Это гор­с­т­ка от­ще­пен­цев, ко­то­рая бу­дет бес­по­щад­но унич­то­же­на.

Чтобы обес­пе­чить на­деж­ный по­ря­док в ты­лу, я наз­на­чил чле­на Го­су­дар­с­т­вен­но­го Ко­ми­те­та Обо­ро­ны, наркома внут­рен­них дел то­ва­ри­ща Бе­рию ко­ман­ду­ющим все­ми вой­ска­ми как НКВД, так и Крас­ной Ар­мии, в ты­ло­вых рай­онах и под­чи­нил ему ор­га­ны во­ен­ной контрразведки СМЕРШ. Я наз­на­чил сво­его за­мес­ти­те­ля Мар­ша­ла Со­вет­с­ко­го Со­юза то­ва­ри­ща Жу­ко­ва, ис­пы­тан­но­го бо­ево­го ко­ман­ди­ра, ко­ман­ду­ющим 1-м Бе­ло­рус­ским фрон­том, нас­ту­па­ющим на Бер­лин.

Я убеж­ден: пос­ле лик­ви­да­ции этой нич­тож­ной куч­ки пре­да­те­лей и за­го­вор­щи­ков мы окон­ча­тель­но соз­да­дим в ты­лу ту ат­мос­фе­ру, ко­то­рая не­об­хо­ди­ма бой­цам на фрон­те. Сов­сем не­до­пус­ти­мо, ког­да ты­ся­чи и мил­ли­оны сол­дат в око­пах жер­т­ву­ют сво­ей жиз­нью и здо­ровь­ем, - в ты­лу гнус­ная шай­ка бан­ди­тов и дву­руш­ни­ков ме­ша­ет этой ге­ро­ичес­кой борь­бе. Мы рас­счи­та­ем­ся с ни­ми бес­по­щад­но, по-боль­ше­вис­т­с­ки. Я ве­рю, что каж­дый по­ря­доч­ный и чес­т­ный офи­цер и каж­дый храб­рый крас­но­ар­ме­ец пой­мут оп­рав­дан­ность на­ших бес­по­щад­ных мер для сох­ра­не­ния спо­кой­ст­вия на фрон­те и в ты­лу.

Какая участь пос­тиг­ла бы Со­вет­с­кий Со­юз в слу­чае, ес­ли бы по­ку­ше­ние уда­лось? Я уве­рен, что на­ро­ды на­шей стра­ны спло­ти­лись бы вок­руг пар­тии, ее ле­нин­с­ко­го Цен­т­раль­но­го Ко­ми­те­та и Со­вет­с­ко­го Пра­ви­тель­с­т­ва и не поз­во­ли­ли бы ко­вар­но­му вра­гу ук­расть выс­т­ра­дан­ную на­ми По­бе­ду. Это прес­туп­ле­ние не смог­ло бы по­ко­ле­бать мо­раль­но-по­ли­ти­чес­ко­го един­с­т­ва со­вет­с­ко­го об­щес­т­ва, за­ка­лив­ше­го­ся в пла­ме­ни вой­ны, не раз­ру­ши­ло бы друж­бы на­ро­дов СССР, не унич­то­жи­ло бы со­вет­с­ко­го пат­ри­отиз­ма. Жизнь моя при­над­ле­жит на­ро­ду, и я се­год­ня счас­т­лив толь­ко тем, что мо­гу спо­кой­но про­дол­жать свою ра­бо­ту на бла­го на­шей прек­рас­ной стра­ны.

Долг каж­до­го со­вет­с­ко­го пат­ри­ота, кем бы он ни был, ока­зы­вать ре­ши­тель­ный от­пор прес­туп­ным, пре­да­тель­с­ким эле­мен­там, не­за­мед­ли­тель­но арес­то­вы­вать, а при ма­лей­шем соп­ро­тив­ле­нии унич­то­жать их на мес­те.

Уже арес­то­ва­ны ос­нов­ные идей­ные вдох­но­ви­те­ли за­го­во­ра - быв­ший на­чаль­ник во­ен­ной кон­т­р­раз­вед­ки СМЕРШ Аба­ку­мов, быв­ший за­мес­ти­тель на­чаль­ни­ка Глав­но­го уп­рав­ле­ния фор­ми­ро­ва­ния Крас­ной Ар­мии Кулик, быв­ший ко­ман­ду­ющий ар­ми­ей Гор­дов и еще нес­коль­ко пре­да­те­лей­, нап­рав­ляв­ших ру­ку по­ку­шав­ше­го­ся - аген­та гер­ман­с­кой раз­вед­ки Тав­ри­на, схва­чен­но­го на мес­те прес­туп­ле­ния. Не­ко­то­рые за ру­бе­жом, на­верное, бу­дут ут­вер­ж­дать, что очи­ще­ние Крас­ной Ар­мии от шпи­онов, убий­ц и вре­ди­те­лей "осла­бит" ее бо­евую мощь, вне­сет "раз­ло­же­ние" в ря­ды на­ших слав­ных Во­ору­жен­ных Сил и да­же "по­ко­леб­лет" сам со­вет­с­кий строй. Как мо­жет по­ко­ле­бать и раз­ло­жить Крас­ную Ар­мию и со­вет­с­кий строй лик­ви­да­ция вред­ных и враж­деб­ных эле­мен­тов? Толь­ко унич­то­же­ние с кор­нем троц­кис­т­с­ко-бу­харин­с­кой за­ра­зы, рас­стрел Ту­ха­чев­с­ко­го, Яки­ра, Убо­реви­ча, Ры­ко­ва, Бу­ха­ри­на и дру­гих обо­рот­ней очис­ти­ло наш тыл от фа­шис­т­с­кой "пя­той ко­лон­ны" и поз­во­ли­ло нам выс­то­ять и сло­мать хре­бет Гит­ле­ру в Оте­чес­т­вен­ной вой­не. Жал­кая куч­ка шпи­онов, убий­ц и вре­ди­те­лей­, прес­мы­кав­ших­ся пе­ред заг­ра­ни­цей­, про­ник­ну­тая рабь­им чув­с­т­вом низ­ко­пок­лон­с­т­ва пе­ред каж­дым инос­т­ран­ным чи­ну­шей­, го­то­вая пой­ти к не­му в шпи­он­с­кое ус­лу­же­ние, - раз­ве ко­му-ни­будь нуж­на эта бан­да про­даж­ных ра­бов? Ко­го она мо­жет "раз­ло­жить"? Они са­ми дав­но уже раз­ло­жи­лись и смер­дят, слов­но тру­пы.

Да здрав­с­т­ву­ет на­ша по­бе­до­нос­ная Крас­ная Ар­мия!

Да здрав­с­т­ву­ет наш слав­ный Во­ен­но-Мор­с­кой Флот!

Да здрав­с­т­ву­ет мо­гу­чий со­вет­с­кий на­род!

Да здрав­с­т­ву­ет на­ша ве­ли­кая Ро­ди­на!

Смерть не­мец­ко-фа­шис­т­с­ким зах­ват­чи­кам и их под­лым прис­пеш­ни­кам и най­ми­там!"

Можно пред­по­ло­жить, что, пос­коль­ку Тав­рин имел на ру­ках до­ку­мен­ты офи­це­ра СМЕРШ, пер­вое по­доз­ре­ние па­ло бы на гла­ву во­ен­ной кон­т­р­раз­вед­ки B.C. Аба­ку­мо­ва. Ру­ко­во­ди­те­ля столь мощ­ной спец­с­луж­бы, про­ни­зы­ва­ющей всю Крас­ную Ар­мию, Вик­то­ра Се­ме­но­ви­ча не­мед­лен­но бы арес­то­ва­ли. Тут же, ко­неч­но, вы­яс­ни­лось бы, что удос­то­ве­ре­ние у Тав­ри­на фаль­шивое, но Аба­ку­мо­ва все рав­но ос­во­бож­дать не ста­ли бы. На са­мом де­ле, он был арес­то­ван 13 июля 1951 го­да, но най­дись по­вод - Ста­лин уб­рал бы Аба­ку­мо­ва и рань­ше - нап­ри­мер, 6 но­яб­ря 1944 го­да. К то­му же учас­тие на­чаль­ни­ка СМЕРШ при­да­ло бы мни­мо­му "за­го­во­ру" столь це­ни­мый ор­га­на­ми раз­мах. Точ­но так же опаль­ный мар­шал Гри­го­рий Ива­но­вич Ку­лик, раз­жа­ло­ван­ный в 1942-м в ге­не­рал-май­оры, был бы очень под­хо­дя­щим кан­ди­да­том на роль за­го­вор­щи­ка. Здесь я в сво­ей фан­та­зии то­же не слиш­ком да­ле­ко от­к­ло­нил­ся от ис­ти­ны. Оче­редь Ку­ли­ка, его не­пос­ред­с­т­вен­но­го на­чаль­ни­ка ко­ман­ду­юще­го При­вол­ж­с­ким во­ен­ным ок­ру­гом ге­не­ра­ла Ва­си­лия Ни­ко­ла­еви­ча Гор­до­ва (быв­ший мар­шал слу­жил у не­го за­мес­ти­те­лем) и на­чаль­ни­ка шта­ба ок­ру­га ге­не­ра­ла Фи­лип­па Тро­фи­мо­ви­ча Ры­баль­чен­ко приш­ла в 1946 го­ду. Их сна­ча­ла уво­ли­ли в от­с­тав­ку, а в на­ча­ле сле­ду­юще­го 1947-го го­да арес­то­ва­ли по об­ви­не­нию в ан­ти­со­вет­с­кой аги­та­ции. По­во­дом пос­лу­жи­ли за­пи­си ин­тим­ных раз­го­во­ров ге­не­ра­лов меж­ду со­бой и с же­на­ми, за­пи­сан­ные на плен­ку людь­ми ми­нис­т­ра гос­бе­зо­пас­нос­ти Аба­ку­мо­ва. Вот что, в час­т­нос­ти, го­во­рил Ку­лик Гор­до­ву в го­лод­ном 1946-м (го­лод­ном, ес­тес­т­вен­но, не для ге­не­ра­лов) пос­ле од­но­го из зас­то­лий с оби­ли­ем креп­ких на­пит­ков:

" Бе­рия - это еще тот фрукт. Вот по­го­ди­те, ста­нет он вмес­то Ста­ли­на, а это бу­дет точ­но, поп­ла­чем все вмес­те… Это по­ка цве­точ­ки. Ры­ков не оши­бал­ся, ког­да го­во­рил, что че­рез 10-15 лет Со­вет­с­кая власть ста­нет та­кой жес­то­кой­, что цар­с­кие по­ряд­ки поб­лед­не­ют…

Колхозы как сис­те­ма­ хо­зяй­ст­во­ва­ния на зем­ле не­рен­та­бель­ны. По­то­му-то ра­бо­чие и крес­ть­яне го­ло­да­ют, тог­да как чле­ны Со­вет­с­ко­го пра­ви­тель­с­т­ва жи­вут как по­ме­щи­ки…"

Думается, в быв­шем мар­ша­ле взбро­ди­ла ста­рая эсе­ров­с­кая зак­вас­ка: Гри­го­рий Ива­но­вич был чле­ном пар­тии со­ци­алис­тов-ре­во­лю­ци­оне­ров с 1913 по ок­тябрь 1917 года. Да и жи­ла па­мять о бед­няц­кой семье, в ко­то­рой он ро­дил­ся и вы­рос.

Гордова то­же воз­му­ща­ла бес­п­рос­вет­ная со­вет­с­кая ни­ще­та: " На­ше­му крес­ть­яни­ну се­год­ня что на­до? Раз в год в ба­не с мы­лом по­мыть­ся да за­жечь ке­ро­си­но­вую лам­пу. При ца­ре не бы­ло столь­ко раз­ных ми­нис­терств по топ­ли­ву, а де­рев­ня име­ла ке­ро­син. От ко­го? От од­но­го Но­бе­ля… За год мы не смог­ли пос­ле вой­ны сде­лать то, что та же Че­хос­ло­ва­кия - за три ме­ся­ца. Де­пу­та­там на рты зам­ки из благ по­на­ве­си­ли, вот мы и мол­чим на сес­си­ях. Поп­ро­буй пок­ри­ти­куй пра­ви­тель­с­т­во…"

Рыбальченко вто­рил друзь­ям: "А-а, что ­там го­во­рить, у нас в стра­не уп­рав­ля­ющих боль­ше, чем ра­бо­та­ющих. Сов­сем по пос­ло­ви­це: один с сош­кой­, а се­ме­ро с лож­кой­".

Адъютанту же мар­ша­ла Жу­ко­ва ге­не­рал-лей­те­нан­ту Ва­си­лию Гри­горь­еви­чу Те­рен­ть­еву Гор­дов го­во­рил и вов­се кра­моль­ные сло­ва: "Пра­ви­тель­с­т­ву пле­вать на на­род и смерть мил­ли­онов, оно за­ня­то са­мо­обес­пе­че­ни­ем".

И с же­ной Ва­си­лий Ни­ко­ла­евич де­лил­ся сок­ро­вен­ны­ми мыс­ля­ми пос­ле уни­зи­тель­ной от­с­тав­ки:

- Я хо­чу уме­реть. Что­бы ни те­бе, ни ко­му не быть в тягость.

- Ты не уми­рать дол­жен, а до­би­вать­ся сво­его и мстить этим под­ле­цам. -Суп­ру­га, Тать­яна Вла­ди­ми­ров­на, в но­во­год­нюю ночь 1947-го бы­ла нас­т­ро­ена ре­ши­тель­но.

- Ни те­бе, ни мне это не­вы­год­но, - воз­ра­зил Ва­си­лий Ни­ко­ла­евич.

- Выгодно, - не уни­ма­лась­ же­на, не по­доз­ре­вав­шая, что в их спаль­не кол­ле­ги Сер­го Бе­рии дав­но уже ус­та­но­ви­ли мик­ро­фо­ны. - Мы не зна­ем, что бу­дет че­рез год. Мо­жет быть, то, что де­ла­ет­ся, все к луч­ше­му.

- Тебе не­вы­год­но, что­бы ты бы­ла со мной, - трез­во рас­су­дил Гор­дов, вид­но, уже пред­чув­с­т­вуя, что гу­лять на сво­бо­де ос­та­лось не­дол­го.

- Что ты обо мне бес­по­ко­ишь­ся? - воз­му­ти­лась Тать­яна Вла­ди­ми­ров­на. - Эх, Ва­си­лий­, сла­бый ты че­ло­век!

- Я очень мно­го ду­маю, - приз­нал­ся ге­не­рал, - что мне де­лать сей­час. Вот ког­да все эти не­уря­ди­цы кон­чат­ся, что мне де­лать? Ты зна­ешь, что ме­ня пе­ре­во­ра­чи­ва­ет? То, что я пе­рес­тал быть вла­ды­кой­… - В сво­ем ок­ру­ге Ва­си­лий Ни­ко­ла­евич ощу­щал се­бя и ца­рем, и бо­гом, а не толь­ко во­ин­с­ким на­чаль­ни­ком. А тут - пер­с­пек­ти­ва жиз­ни на од­ну толь­ко, пусть и не­ма­лую, ге­не­раль­с­кую пен­сию, без бы­ло­го по­че­та и ува­же­ния, за­бы­тым сос­лу­жив­ца­ми, по­ки­ну­тым друзь­ями, опаль­ным ге­не­ра­лом! Бы­ло от че­го прий­ти в от­ча­янье.

- Я знаю. Плюнь ты на это де­ло! Лишь бы Ста­лин те­бя при­нял, - поп­ро­бо­ва­ла уте­шить его суп­ру­га.

Но от та­ких уте­ше­ний Гор­дов рас­па­лил­ся еще боль­ше и окон­ча­тель­но из­ба­вил­ся от ил­лю­зий нас­чет "доб­ро­го Ста­ли­на" и "ли­хих бо­яр", его ок­ру­жа­ющих:

- Угу. А с дру­гой сто­ро­ны, он все по­гу­бил.

- Может быть, то, что про­изош­ло, да­же к луч­ше­му, - фи­ло­соф­с­ки за­ме­ти­ла Тать­яна Вла­ди­ми­ров­на.

Но Ва­си­лий Ни­ко­ла­евич, вид­но, уже в глу­би­не ду­ши чув­с­т­во­вал, что луч­ше­го не дож­дет­ся, и на­пос­ле­док ре­зал прав­ду-мат­ку:

- А по­че­му я дол­жен ид­ти к Ста­ли­ну и уни­жать­ся пе­ред ("да­лее сле­ду­ют не­пе­чат­ные вы­ра­же­ния в ад­рес т. Ста­ли­на", от­ме­ти­ли че­кис­ты, де­ли­кат­но не ре­ша­ясь до­ве­рить бу­ма­ге ту ху­лу, что воз­вел ге­не­рал на ге­не­ра­лис­си­му­са. - Б. С.)…

- Я уве­ре­на, что он про­си­дит еще толь­ко год, - выс­ка­за­ла сов­сем уж кра­моль­ную мысль же­на. При же­ла­нии эти сло­ва лег­ко мож­но бы­ло ис­тол­ко­вать как умы­сел на те­ракт или как учас­тие в за­го­во­ре с целью под­го­то­вить го­су­дар­с­т­вен­ный пе­ре­во­рот.

- Я го­во­рю, - про­дол­жал Гор­дов, - ка­ким он был… (тут опять не­пе­чат­ные сло­ва об Иоси­фе Вис­са­ри­оно­ви­че. - Б. С.), ког­да выз­вал ме­ня для наз­на­че­ния… (сно­ва ма­тер­ные ру­га­тель­с­т­ва. - Б. С.), пла­чет, си­дит жал­кий та­кой (речь шла о наз­на­че­нии Гор­до­ва ко­ман­ду­ющим Ста­лин­г­рад­с­ким фрон­том в мо­мент, ког­да ди­ви­зии Паулю­са рва­лись к го­ро­ду. - Б. С.). И пой­ду я к не­му те­перь? Что - я дол­жен пой­ти и уни­зить­ся до пре­де­ла, ска­зать: " Ви­но­ват во всем, я пре­дан вам до моз­га кос­тей­", ког­да это неп­рав­да? Я же ви­деть его не мо­гу, ды­шать с ним од­ним воз­ду­хом не мо­гу! Это… (опять ма­те­рит­ся. - Б. С.) ко­то­рая ра­зо­ри­ла все. Ну как же так?! А ты ме­ня тол­ка­ешь, го­во­ришь, иди к Ста­ли­ну. А че­го я пой­ду? Что­бы ска­зать ему, что я смор­чок пе­ред то­бой­? Что я хо­чу слу­жить тво­ему под­ло­му де­лу, да?..

- Атогда че­го же ты пе­ре­жи­ва­ешь? - уди­ви­лась суп­ру­га.

- Ну да, ска­зать, что хо­чу слу­жить тво­ему де­лу? Для это­го ты ме­ня по­сы­ла­ешь? Не мо­гу я, не мо­гу. Зна­чит, я дол­жен се­бя кон­чить по­ли­ти­чес­ки… Что сде­лал этот че­ло­век - ра­зо­рил Рос­сию, ведь Рос­сии боль­ше нет. А я ни­ког­да ни­че­го не во­ро­вал. Я бес­чес­т­ным не мо­гу быть. Ты все вре­мя го­во­ришь: иди к Ста­ли­ну. Зна­чит, пой­ти к не­му и ска­зать: " Ви­но­ват, ошиб­ся, я бу­ду чес­т­но вам слу­жить, пре­дан­но". Ко­му? Под­лос­ти бу­ду чес­т­но слу­жить, ди­кос­ти? Ин­к­ви­зи­ция сплош­ная, лю­ди же прос­то гиб­нут! Эх, ес­ли бы ты зна­ла что-ни­будь!

- Тогда не на­до так пе­ре­жи­вать, - пы­та­лась ус­по­ко­ить раз­нер­в­ни­чав­ше­го­ся му­жа Тать­яна Вла­ди­ми­ров­на. Но ос­та­но­вить Ва­си­лия Ни­ко­ла­еви­ча уже не бы­ло ни­ка­кой воз­мож­нос­ти.

- Что ме­ня по­гу­би­ло, - приз­нал­ся опаль­ный ге­не­рал, - то, что ме­ня из­б­ра­ли де­пу­та­том. Вот в чем моя по­ги­бель, - про­ро­чес­ки до­ба­вил Ва­си­лий Ни­ко­ла­евич. - Я по­ехал по рай­онам, и ког­да все уви­дел, все это страш­ное, - тут я со­вер­шен­но пе­ре­ро­дил­ся. Не мог я смот­реть на это. От­сю­да у ме­ня пош­ли нас­т­ро­ения, мыш­ле­ния (оче­вид­но, раз­мыш­ле­ния. - Б. С.), я стал их выс­ка­зы­вать те­бе, еще кое-ко­му, и это пош­ло как плат­фор­ма. Я сей­час го­во­рю, у ме­ня та­кие убеж­де­ния, что, ес­ли се­год­ня сни­мут кол­хо­зы, зав­т­ра бу­дет по­ря­док, бу­дет ры­нок, бу­дет все. Дай­те лю­дям жить, они име­ют пра­во на жизнь, они за­во­ева­ли се­бе жизнь, от­с­та­ива­ли ее!

На этот пат­ри­оти­чес­кий по­рыв Тать­яна Вла­ди­ми­ров­на от­ве­ти­ла сло­ва­ми, ко­то­рые оди­на­ко­во точ­но ха­рак­те­ри­зу­ют нас­т­ро­ения в стра­не как сра­зу пос­ле Вто­рой миро­вой вой­ны, так и на ис­хо­де 20-го сто­ле­тия:

- Сейчас ник­то не стре­мит­ся к то­му, что­бы при­нес­ти ка­кую-ни­будь поль­зу об­щес­т­ву. Сей­час не для это­го жи­вут, а толь­ко для то­го, что­бы за­ра­бо­тать ку­сок хле­ба. Не­ин­те­рес­но сей­час жить для об­щес­т­ва…

- Нет, это дол­ж­но кон­чить­ся, ко­неч­но, - с не­из­быв­ным рус­ским оп­ти­миз­мом по­ды­то­жил не­ве­се­лый раз­го­вор Гор­дов. - Мне ка­жет­ся, что, ес­ли бы Жу­ко­ва еще го­ди­ка на два ос­та­ви­ли на мес­те (в июне 1946-го по­пал в опа­лу, сме­щен с пос­та глав­ко­ма Су­хо­пут­ных войск и от­п­рав­лен ко­ман­до­вать вто­рос­те­пен­ным Одес­ским во­ен­ным ок­ру­гом. - Б. С.), он сде­лал бы по-дру­го­му…

В од­ном из раз­го­во­ров Ры­баль­чен­ко за­явил Гор­до­ву: "Я все-та­ки ду­маю, что не прой­дет и де­сят­ка лет, как нам набь­ют мор­ду. Ох и бу­дет! Ес­ли во­об­ще что-ни­будь уце­ле­ет (он ошиб­ся толь­ко в сро­ках: Со­вет­с­кий Со­юз раз­ва­лил­ся не в се­ре­ди­не 1950-х, а в на­ча­ле 1990-х. - Б. С.)… Как наш прес­тиж па­да­ет, жут­ко прос­то! Да­же та­кие, как вен­г­ры, че­хи, и то ни ра­зу не ска­за­ли, что мы вас под­дер­жи­ва­ем. За Со­вет­с­ким Со­юзом ник­то не пой­дет…"

В прин­ци­пе, раз­го­во­ры опаль­ных ге­не­ра­лов мож­но рас­смат­ри­вать как сво­его ро­да па­ро­дию на ан­ти­гит­ле­ров­с­кий за­го­вор 20 июля: в от­ли­чие от гер­ман­с­ких за­говорщиков у Ку­ли­ка, Гор­до­ва и Ры­баль­чен­ко даль­ше раз­го­во­ров де­ло не пош­ло, да и не мог­ло пой­ти. На след­с­т­вии Ку­лик на од­ном из пос­лед­них доп­ро­сов за­явил: "Про­шу мне ве­рить, что ни­ка­ких прак­ти­чес­ких мер по тер­ро­ру про­тив чле­нов Со­вет­с­ко­го пра­ви­тель­с­т­ва при мне не об­суж­да­лось". Да и как, спра­ши­ва­ет­ся, да­же в быт­ность свою на ко­ман­д­ных пос­тах в При­вол­ж­с­ком во­ен­ном ок­ру­ге, три ге­не­ра­ла мог­ли на­ де­ле под­го­то­вить и осу­щес­т­вить тер­ро­рис­ти­чес­кий акт про­тив не то что Ста­ли­на - Мо­ло­то­ва или Ма­лен­ко­ва? О ка­ком во­ен­ном пе­ре­во­ро­те мог­ли они по­мыш­лять, си­дя в Куй­бы­ше­ве, за сот­ни ки­ло­мет­ров от Мос­к­вы? Но Ста­лин за раз­го­во­ры ка­рал так­же стро­го, как и за кон­к­рет­ные де­ла. Ге­не­ра­лис­си­мус хо­тел прис­т­ру­нить по­бе­ди­те­лей Гер­ма­нии и Япо­нии, по­ко­ри­те­лей Бер­ли­на и Ве­ны, Пра­ги и Бу­да­пеш­та.

На су­де, сос­то­яв­шем­ся 24 ав­гус­та 1950 го­да, Ку­лик приз­нал свою ви­ну в том, что кри­ти­ко­вал ста­лин­с­кую стра­те­гию ве­де­ния вой­ны: "…Ког­да я был в Гер­ма­нии по под­го­тов­ке бо­евой опе­ра­ции, ко мне при­ехал Жу­ков, ко­то­рый пос­ле ос­мот­ра по­зи­ций приг­ла­сил к се­бе обе­дать. Во вре­мя обе­да за­вя­зал­ся раз­го­вор о ме­то­дах ве­де­ния вой­ны, и Ти­мо­шен­ко вновь на­чал ра­зыг­ры­вать ме­ня, выс­ка­зав при этом, что всех нас, ста­ри­ков, от­с­т­ра­ни­ли от ко­ман­до­ва­ния и в ход пош­ла мо­ло­дежь. Что вой­на сей­час идет не ка­чес­т­вом, а ко­ли­чес­т­вом (буд­то Ти­мо­шен­ко, Ку­лик и Жу­ков во­ева­ли ка­чес­т­вом! - Б. С.). Я с этим выс­ка­зы­ва­ни­ем Ти­мо­шен­ко сог­ла­шал­ся, раз­де­лял его выс­ка­зы­ва­ния, при­ни­мал учас­тие в кри­ти­ке оби­жен­ных лиц ру­ко­вод­с­т­ва Глав­но­го Ко­ман­до­ва­ния".

Председательствовавший на про­цес­се В. В. Уль­рих­ зачи­тал Гри­го­рию Ива­но­ви­чу по­ка­за­ния Гор­до­ва: "В бе­се­дах с Ры­баль­чен­ко и Ку­ли­ком, ко­то­рые бы­ли бо­лее близ­ки ко мне, выс­ка­зы­вал уг­ро­зу по ад­ре­су ру­ко­во­ди­те­лей ВКП (б) и пра­ви­тель­с­т­ва. При этом я не­од­нок­рат­но называл ру­ко­во­ди­те­лей ВКП (б) и пра­ви­тель­с­т­ва пра­вя­щей кли­кой и куч­кой ти­ра­нов и об­ви­нял их в том, что они ра­ди лич­но­го обо­га­ще­ния яко­бы раз­г­ра­би­ли стра­ну и сде­ла­ли ее ни­щей­… Раз­де­ляя мои вра­жес­кие нас­т­ро­ения, Ры­баль­чен­ко и Ку­лик так­же злоб­но кле­ве­та­ли на пра­ви­тель­с­т­во и, об­ви­няя его в нес­по­соб­нос­ти ру­ко­во­дить стра­ной­, до­го­во­ри­лись до то­го, что та­кое пра­ви­тель­с­т­во не­об­хо­ди­мо свер­г­нуть…"

И быв­ший мар­шал вы­нуж­ден был приз­нать: "Был слу­чай­, ког­да Гор­дов вы­шел из гос­пи­та­ля и за­шел вмес­те с Ры­баль­чен­ко ко мне на квар­ти­ру, у нас воз­ник раз­го­вор, и Гор­дов ска­зал: "Черт зна­ет, до­ве­ли стра­ну до ни­ще­го сос­то­яния". За­тем, ког­да был бо­лен Ста­лин, Гор­дов выс­ка­зал­ся так, что су­щес­т­ву­ет ка­кая-то пра­ви­тель­с­т­вен­ная куч­ка ти­ра­нов. При мне о Ста­ли­не и о свер­же­нии Со­вет­с­ко­го пра­ви­тель­с­т­ва Гор­дов и Ры­баль­чен­ко ни­ког­да не го­во­ри­ли, так как они зна­ли, чтоя был бли­зок к Ста­ли­ну, и они бо­ялись ме­ня. Воз­мож­но, это они го­во­ри­ли вдво­ем, без мо­его при­сут­с­т­вия… Да, Гор­дов и Ры­баль­чен­ко - ан­ти­со­вет­с­кие лю­ди, с ко­то­ры­ми я вел ан­ти­со­вет­с­кие раз­го­во­ры, че­го рань­ше не за­ме­чал и осоз­нал это толь­ко в тюрь­ме".

В пос­лед­нем сло­ве Ку­лик про­сил о снис­хож­де­нии: "Я был оз­лоб­лен про­тив Со­вет­с­ко­го пра­ви­тель­с­т­ва и пар­тии, че­го не мог пе­ре­жить, как боль­ше­вик, и это ме­ня при­ве­ло на скамью под­су­ди­мых. Я до­пус­кал ан­ти­со­вет­с­кие выс­ка­зы­ва­ния, в чем ка­юсь, но про­шу ме­ня по­нять, что я в ду­ше не враг, что я слу­чай­но по­пал в это бо­ло­то, ко­то­рое ме­ня за­тя­ну­ло, и я не мог выб­рать­ся из не­го. Я ока­зал­ся по­ли­ти­чес­ки бли­зо­ру­ким и не со­об­щил сво­ев­ре­мен­но о дей­ст­ви­ях Гор­до­ва и Ры­баль­чен­ко".

Сталин Ку­ли­ка не по­ща­дил. 25 ав­гус­та 1950 го­да его рас­стре­ля­ли. В тот ­же день су­ди­ли Гор­до­ва и Ры­баль­чен­ко. Они приз­на­ли свою ви­ну, но жизнь все рав­но не спас­ли. Ва­си­лий Ни­ко­ла­евич на зак­ры­том за­се­да­нии Во­енной Кол­ле­гии Вер­хов­но­го Су­да сог­ла­сил­ся, что вел "нез­до­ро­вые раз­го­во­ры о кол­лек­ти­ви­за­ции и во вре­мя од­но­го та­ко­го раз­го­во­ра до­пус­тил вы­пад про­тив Ста­ли­на", но уве­рял, что не яв­ля­ет­ся ни вра­гом, ни кон­т­р­ре­во­лю­ци­оне­ром и го­ря­чо лю­бит свою Ро­ди­ну.

Германские за­го­вор­щи­ки 20 июля в боль­шин­с­т­ве сво­ем на су­де по­ща­ды не про­си­ли, да и по­ни­ма­ли не­из­беж­ность смер­т­ных при­го­во­ров. Они ут­вер­ж­да­ли, что в ус­т­ра­не­нии Гит­ле­ра ви­де­ли един­с­т­вен­ный путь для спа­се­ния Гер­ма­нии. Со­вет­с­кие ге­не­ра­лы-псев­до­за­го­вор­щи­ки не ста­ли на про­цес­сах от­с­та­ивать свои ан­тис­та­лин­с­кие взгля­ды. Здесь сыг­ра­ли роль сра­зу нес­коль­ко об­с­то­ятельств. Не­мец­кие ге­не­ра­лы и по­ли­ти­ки дер­жа­ли от­вет за не­удав­ше­еся по­ку­ше­ние на фю­ре­ра и ре­аль­ный за­го­вор с целью зах­ва­та влас­ти. Гор­до­ва, Ку­ли­ка и Ры­баль­чен­ко су­ди­ли за од­ни толь­ко раз­го­во­ры. Они уже нес­коль­ко лет про­ве­ли в тюрь­ме и на­де­ялись, что выс­шей ме­ры на­ка­за­ния к ним при­ме­нять не бу­дут. Ска­за­лась и раз­ная мен­таль­ность гер­ман­с­ких арис­ток­ра­тов, сос­тав­ляв­ших кос­тяк за­го­во­ра 20 июля, и со­вет­с­ких выд­ви­жен­цев из ра­бо­че-крес­ть­ян­с­кой сре­ды. Шта­уф­фенберг, Бек и их со­рат­ни­ки рас­счи­ты­ва­ли пос­ле убий­ст­ва Гит­ле­ра лик­ви­ди­ро­вать на­цис­т­с­кий ре­жим и вер­нуть­ся к де­мок­ра­тии Вей­мар­с­кой рес­пуб­ли­ки. Ку­лик, Гор­дов и Ры­баль­чен­ко даль­ше мыс­лей об улуч­ше­нии со­вет­с­кой влас­ти и за­ме­ны Ста­ли­на кем-ли­бо бо­лее тер­пи­мым и ме­нее жес­то­ким не шли. Ку­лик, нап­ри­мер, по­ка­зал на су­де: "… Мы об­суж­да­ли, ес­ли что-ли­бо слу­чит­ся со Ста­ли­ным, то кто его мо­жет за­ме­нить? Я ска­зал, что мо­жет за­ме­нить его Мо­ло­тов, но он то­же уже стар, а Гор­дов или Ры­баль­чен­ко ска­зал, что его луч­ше мо­жет за­ме­нить Воз­не­сен­с­кий­".

Устранить же Ста­ли­на мни­мые за­го­вор­щи­ки име­ли еще мень­ше воз­мож­нос­тей­, чем аген­ты гер­ман­с­ких или япон­с­ких спец­с­лужб.

 

* * *

 

Были ли у Ста­ли­на пла­ны по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра, а у Гит­ле­ра - пла­ны ус­т­ра­не­ния Ста­ли­на и дру­гих чле­нов " Боль­шой трой­ки "? Со­би­ра­лась ли япон­с­кая раз­вед­ка с по­мощью быв­ше­го ко­мис­са­ра гос­бе­зо­пас­нос­ти Люш­кова унич­то­жить со­вет­с­ко­го ли­де­ра? Бо­юсь, что се­год­ня на все эти воп­ро­сы при­дет­ся дать ско­рее от­ри­ца­тель­ный­, чем по­ло­жи­тель­ный от­вет.

Как же пов­ли­яли шпи­он­с­кие страс­ти во­ен­но­го вре­ме­ни на ис­ход вой­ны? Ду­маю, что поч­ти ни­как. По­рой не­мец­кие аген­ты со­об­ща­ли дей­ст­ви­тель­но цен­ные све­де­ния стра­те­ги­чес­ко­го зна­че­ния, но вот ис­поль­зо­ва­ние их оп­ре­де­ля­лось об­щей стра­те­ги­чес­кой кон­цеп­ци­ей и ви­де­ни­ем вой­ны са­мим Гит­ле­ром и бли­жай­ши­ми к не­му ге­не­ра­ла­ми. И глав­ные ре­ше­ния по про­ве­де­нию ос­нов­ных во­ен­ных опе­ра­ций при­ни­ма­лись обык­но­вен­но не­за­ви­си­мо от на­ли­чия тех или иных аген­тур­ных до­не­се­ний.

Хотя пос­ле окон­ча­ния вой­ны прош­ло уже бо­лее по­лу­ве­ка, под­го­тов­ка спец­с­луж­ба­ми по­ку­ше­ний на Ста­ли­на и Гит­ле­ра, дей­ст­вия не­мец­кой раз­вед­ки в со­вет­с­ком ты­лу и со­вет­с­кой раз­вед­ки на тер­ри­то­рии Рей­ха и на ок­ку­пи­ро­ван­ных тер­ри­то­ри­ях ос­та­ют­ся од­ним из на­ибо­лее тем­ных воп­ро­сов ис­то­рии. Бе­лых пя­тен, как смог­ли убе­дить­ся чи­та­те­ли, здесь го­раз­до боль­ше, чем твер­до ус­та­нов­лен­ных фак­тов, ког­да мы мо­жем уве­рен­но ска­зать: бы­ло так, а не ина­че. Ведь нам при­хо­дит­ся опи­рать­ся глав­ным об­ра­зом на вос­по­ми­на­ния быв­ших сот­руд­ни­ков спец­с­лужб и на до­ку­мен­ты, пуб­ли­ку­емые те­ми же спец­с­луж­ба­ми. Здесь прав­да всег­да при­чуд­ли­во пе­реп­ле­та­ет­ся с вы­мыс­лом, бла­го­да­ря че­му всег­да ос­та­ет­ся нес­коль­ко воз­мож­ных вер­сий од­но­го и то­го же со­бы­тия, би­ог­ра­фии то­го или ино­го зна­ме­ни­то­го аген­та. По­это­му о раз­вед­ке и не­сос­то­яв­ших­ся по­ку­ше­ни­ях на ве­ли­ких мира се­го, осо­бен­но ког­да вре­ме­нная дис­тан­ция с прош­лым сос­тав­ля­ет лишь нес­коль­ко де­ся­ти­ле­тий­, ча­ще пи­са­ли и бу­дут пи­сать по­вес­ти и ро­ма­ны, а не ис­то­ри­чес­кие ис­сле­до­ва­ния. Моя же кни­га, для ко­то­рой я ста­рал­ся не толь­ко брать твер­до ус­та­нов­лен­ные фак­ты, но и ана­ли­зи­ро­вать все су­щес­т­ву­ющие вер­сии и ги­по­те­зы, за­вер­ше­на. В кон­це пу­ти воп­ро­сов ос­та­лось не мень­ше, чем бы­ло вна­ча­ле. Но ина­че и не мо­жет быть до тех пор, по­ка не бу­дут от­к­ры­ты для не­за­ви­си­мых ис­сле­до­ва­те­лей ар­хи­вы со­вет­с­ких, гер­ман­с­ких и япон­с­ких спец­с­лужб эпо­хи Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. На­вер­ное, это­го при­дет­ся ждать еще не од­но де­ся­ти­ле­тие. Так что ос­та­вим окон­ча­тель­ный от­вет на все воп­ро­сы ис­то­ри­кам XXI ве­ка.

 

ИЗБРАННАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

 

Андреев Д. Л. Соб­ра­ние со­чи­не­ний в 3 т. (Т. 3 - в 2 кн.). М.: Мос­ков­с­кий ра­бо­чий­; Прис­цельс; Ура­ния, 1993-1997.

Беляев В. Ге­не­рал - по­чет­ный граж­да­нин го­ро­да. Замет­ка о ге­не­рал-май­оре И. М. Ше­пе­то­ве» // Крас­ная звез­да, 1967, 22 июня.

Бережков В. М. Ка­к я с­тал пе­ре­вод­чи­ком Ста­ли­на. М.: ДЭМ, 1993.

Берия С. Л. Мой отец - Лав­рен­тий Бе­рия. М.: Сов­ре­мен­ник, 1994.

Бобренев В. А., Ря­зан­цев В. Б. Па­ла­чи и жер­т­вы. М.: Во­ениздат, 1993.

Гелен Р. Служ­ба/ Пер. с нем. М.: Тер­ра, 1997.

Герои Со­вет­с­ко­го Со­юза: Крат­кий би­ог­ра­фи­чес­кий сло­варь. Т. 1-2. М.: Во­ениз­дат, 1988.

Гладков Т. К. С мес­та по­ку­ше­ния скрыл­ся… М.: Гея, 1998.

Глантц (Глэнц)Д. М. Опе­ра­ция "Марс" (но­ябрь -де­кабрь 1942 г.) - Пер. с англ. // Воп­ро­сы ис­то­рии, 1997. № 8.

Дайнес В. О. В. К. Блю­хер: Стра­ни­цы жиз­ни. М.: Зна­ние, 1990.

Дневник Мар­ти­на Бор­ма­на// Во­ен­ные ар­хи­вы Рос­сии. Вып. 1.М., 1993.

Доброволец, Бер­лин, 1944,23 июля.

Зенькович Н. А. Мар­ша­лы и ген­се­ки. Смо­ленск: Ру­сич, 1997.

Зенькович Н. А. По­ку­ше­ния и ин­с­це­ни­ров­ки: От Ле­ни­на до Ель­ци­на. М.: Ол­ма-Пресс, 1998.

Катунцев В., Коц И. Ин­ци­дент: По­доп­ле­ка ­ха­сан­с­ких­ со­бы­тий // Ро­ди­на, 1991, № 6-7.

Клюге К. Соль зем­ли. М.: Ис­кус­ство, 1992.

Колесник А. Д. Ге­не­рал Вла­сов: пре­да­тель­или ге­рой­? М.: Те-хин­вест, 1991.

Колесник А. Д. РОА - вла­сов­с­кая ар­мия. Су­деб­ное де­ло А. А. Вла­со­ва. Харь­ков: Прос­тор, 1990.

Конин Г. К. Так на­чи­на­лась ле­ген­да. Ку­дым­кар, 1995.

Коровин В. В. По­еди­нок с аб­ве­ром // Во­ен­но-исто­ри­чес­кий жур­нал, 1995, №1.

Кузнец Ю. Л. "Длин­ный пры­жок" - в ни­ку­да: Как был сор­ван за­го­вор про­тив "Боль­шой трой­ки" в Те­ге­ра­не. М.:Фи­нансы и ста­тис­ти­ка, 1996.

Медведев Д. Я. Силь­ные ду­хом. М.: Во­ениз­дат, 1951.

МурановА. К, Звя­гин­цев В. Е. Досье на мар­ша­ла: Из ис­то­рии зак­ры­тых су­деб­ных про­цес­сов. М.: Ан­д­ре­ев­с­кий фпаг, 1996.

ПапчинскийА А., Тум­шис М. А. "Я счас­т­лив, что при­над­ле­жу к чис­лу ра­бот­ни­ков ка­ра­тель­ны­х ор­га­нов" или Ис­тин­ные при­чи­ны по­бе­га че­кис­та Люш­ко­ва за кор­дон. Но­вый ча­со­вой­, 1998. № 6-7.

Переписка Пред­се­да­те­ля Со­ве­та Ми­нис­т­ров СССР с Пре­зи­ден­та­ми США и Премь­ер-Ми­нис­т­ра­ми Ве­ли­коб­ри­та­нии во вре­мя Ве­ли­кой Оте­чес­т­вен­ной вой­ны 1941-1945 гг. Т. 1-2. М.: По­ли­тиз­дат, 1957.

Раззаков Ф. И. Век тер­ро­ра: Хро­ни­ка по­ку­ше­ний. М.: ЭК­С­МО, 1997.

Садовский Б. А. Ле­бе­ди­ные кли­ки. М.: Со­вет­с­кий пи­са­тель, 1990.

Сентябрь со­рок чет­вер­то­го: От­к­ли­ки чи­та­те­лей­// М.: Сме­на, 1972. №8.

Скорцени О. Сек­рет­ные за­да­ния РСХА/ Пер. с нем. // Ко­ро­ли ди­вер­сий. М.: При­бой­, 1997.

Собственноручные по­ка­за­ния на­чаль­ни­ка­ лич­ной ох­ра­ны А. Гит­ле­ра Ган­са Рат­ген­ху­бе­ра// Во­ен­ные ар­хи­вы Рос­сии. Вып. 1. М., 1993.

Соколов Б. В. Прав­да о Ве­ли­кой Оте­чес­т­вен­ной вой­не: Сбор­ник ста­тей. СПб.: Але­тей­я, 1998.

Соколов Б. В. Це­на по­бе­ды (Ве­ли­кая Оте­чес­т­вен­ная: Не­из­вес­т­ное об из­вес­т­ном). М.: Мос­ков­с­кий ра­бо­чий­, 1991.

СоловьевА. К. Вол­ки гиб­нут в кап­ка­нах. М.: Во­ениз­дат, 1976.

СоловьевА. А. Сен­тябрь со­рок­ чет­вер­то­го//М.: Сме­на, 1971. №18-19.

Сталин И. В. Воп­ро­сы ле­ни­низ­ма. 11-е изд. М.: Гос­по­лит-издат, 1939.

Сталин И. В. О Ве­ли­кой Оте­чес­т­вен­ной вой­не Со­вет­с­ко­го Со­юза. 5-е изд. М.: Во­ениз­дат, 1949.

Сталинское По­лит­бю­ро в ЗО-е го­ды: Сбор­ник­ до­ку­мен­тов. М.:АИРО-ХХ, 1995.

Струтинский Н. В. Во имя Ро­ди­ны // Бай­кал, Улан-Удэ, 1972, №6; 1973, №1-2.

Струтинский Н. В. Под­виг. 2-е изд. Львов: Ка­ме­няр, 1965.

СудоплатовА. Я. Тай­ная жизнь ге­не­ра­ла Су­доп­ла­то­ва: Прав­да и вы­мыс­лы о мо­ем от­це. Т. 1-2. М.: Ол­ма-пресс, 1998.

Судоплатов П. А. Спе­цо­пе­ра­ции: Лу­бян­ка и Кремль 1930- 1950 го­ды. М: Ол­ма-Пресс, 1997.

Тегеранская кон­фе­рен­ция ру­ко­во­ди­те­лей трех со­юз­ных дер­жав - СССР, США и Ве­ли­коб­ри­та­нии. 28 но­яб­ря - 1 де­каб­ря 1943 г.: Сбор­ник­ до­ку­мен­тов. М.: По­ли­тиз­дат, 1984.

Треппер Л. Боль­шая иг­ра: Вос­по­ми­на­ния со­вет­с­ко­го раз­вед­чи­ка/ Пер. с франц. М.: По­ли­тиз­дат, 1990.

Убить Ста­ли­на // Служ­ба Бе­зо­пас­нос­ти: Но­вос­ти раз­вед­ки и кон­т­р­раз­вед­ки, М., 1993. № 3. (Эта пуб­ли­ка­ция пос­вя­ще­на де­лу П. Н. Тав­ри­на.)

Фрелих С. Ге­не­рал Вла­сов. Рус­ские и нем­цы меж­ду Гит­ле­ром и Ста­ли­ным / Пер. с нем. Те­нал­фи, 1990.

Хияма Е. Япон­с­кие пла­ны по­ку­ше­ния на Ста­ли­на // Проб­ле­мы Даль­не­го Вос­то­ка, 1990.№№ 3,4,5; 1991. №№3,5,6,7.

Хлевнюк О. В. По­лит­бю­ро: Ме­ха­низ­мы по­ли­ти­чес­кой влас­ти в 1930-е го­ды. М.: РОС­СПЭН, 1996.

Черчилль У. Вто­рая ми­ро­вая вой­на/ Пер. с англ. Т. 1-6. М.: Тер­ра, 1997.

Шелленберг В. Ме­му­ары/Пер, с нем. М.: Про­ме­тей­, 1991.

Bryant A. The Turn of the Ti­de. A His­tory of ­War Ye­ars. Ba­sed on the Di­ari­es of ­t­he Fi­eld-Mar­s­hal Lord Alan Bro­oke, Chi­ef of the Im­pe­ri­al Ge­ne­ral Staff. N. Y., 1957.

Cookridge E. H. Geh­len Spy of­t­he Cen­tury. L. etc, 1971; 2nd Ed.: N.Y.: Ran­dom Ho­use, 1972.

CoaxA. D.The Les­se­r of­ T­wo Hells: NKVD Ge­ne­ral G. S. Lyus­h­kov's De­fec­ti­on to Japan, 1938-1945//The Jo­ur­nal of­ S­la­vic Mi­li­tary Stu­di­es, L, Vol. 11, # 3, Sep­tem­ber 1998; #4, De­cem­ber 1998.

Erickson J. The Ro­ad to Ber­lin. L.: We­iden­feld and Ni­col­son,1983.

Erickson J. The Ro­ad to Sta­lin­g­rad. L: We­iden­feld and Ni­col­son, 1983 (1st Ed.-1975).

The Fo­re­ign Of­fi­ce and the Krem­lin. Bri­tish Do­cu­men­t­son An­g­lo-So­vi­et Re­la­ti­ons 1941-1945. Cam­b­rid­ge Univ. Press etc, 1984.

Glantz D. Л/.Zhu­kov's Gre­atest De­fe­at: The Red Army's Epic Di­sas­ter in Ope­ra­ti­on Mars, 1942. Law­ren­ce, Kan­sas: Uni­ver­sity Press of Kan­sas, 1999.

Kahn D. Hit­ler's Spi­es: Gen­nan Mi­li­tary In­tel­li­gen­ce in World War II, L: Hod­der Sto­ug­h­ton, 1978.

Lucas J. War on the Eas­tern Front 1941-1945: The Ger­man Sol­di­erin Rus­sia. N. Y.: Bo­nan­za Bo­oks, 1982.

MaslovA. A. Fal­len So­vi­et Ge­ne­rals: So­vi­et Ge­ne­ral Of­fi­cers Kil­led in Bat­tle. Tran­s­la­ted from Rus­si­an. L: Frank Cass, 1998.

Shellenberg W.The Lab­y­rinth. N. Y.: Har­per Brot­hers, 1956.

Whiting Ch. Geh­len: Ger­many's Mas­ter Spy. N. Y.: Bal­lan­ti­ne Bo­oks, 1972.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!