ОБЕР-ЛЕЙТЕНАНТ ПАУЛЬ ЗИБЕРТ И НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ОХОТА 26 страница

"…Наконец мы приш­ли ту­да, где, по дан­ным след­с­т­вия, дол­ж­ны быть за­хо­ро­не­ны ос­тан­ки Ни­ко­лая Куз­не­цо­ва, по­гиб­ше­го в ха­те Го­лу­бо­ви­ча. Пло­щадь, ко­то­рую приш­лось нам ис­сле­до­вать бук­валь­но по мет­ру, за­ни­ма­ла око­ло двух гек­та­ров. И лишь пос­ле дол­го­го, упор­но­го труда нам уда­лось оп­ре­де­лить при­мер­нее мес­то за­хо­ро­не­ния на пло­ща­ди при­мер­но до де­ся­ти квад­рат­ных мет­ров. На этих де­ся­ти квад­ра­тах так же гус­то зе­ле­не­ла мо­ло­дая по­росль, спле­та­лись тра­вы, так что ни­ка­ких приз­на­ков мо­ги­лы не бы­ло и в по­ми­не.

Иван Дзю­ба и Ми­ха­ил Руб­цов с не­до­ве­ри­ем пог­ля­ды­ва­ли на щуп­ло­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый при­вел нас на это мес­то. Но тот твер­до сто­ял на сво­ем.

Еще и еще раз мы ос­мот­ре­ли мес­то, проз­ван­ное уро­чи­щем Ку­ты­кы Ря­бо­го, и не мог­ли от­вя­зать­ся от од­ной и той же мыс­ли: по­че­му за­хо­ро­ни­ли Куз­не­цо­ва на на­сы­пи, над ка­на­вой­, а не в са­мой ка­на­ве? Ведь это бы­ло 9 мар­та. Тог­да здесь ле­жал снег, сто­яли мо­ро­зы. Про­ще бы­ло за­ко­пать те­ло в ка­на­ве. За­чем бы­ло бан­ди­там ру­бить мер­з­лую зем­лю на на­сы­пи? Нет, здесь что-то не так. Как бы эти "друзья" не нап­ра­ви­ли нас по лож­но­му сле­ду… Пос­лед­няя про­во­ка­ция бы­ла, ког­да след­с­т­вен­ные ме­роп­ри­ятия при­ве­ли нас в се­ло Бо­ра­тин и, в час­т­нос­ти, к мес­ту за­хо­ро­не­ния ос­тан­ков Куз­не­цо­ва в уро­чи­ще Ку­ты­кы Ря­бо­го, и мы с Дзю­бой и Руб­цо­вым прис­ту­пи­ли к об­с­ле­до­ва­нию мес­т­нос­ти. В се­ле был пу­щен слух о том, что яко­бы од­на жен­щи­на лич­но ви­де­ла, как ран­ней вес­ной 1944 го­да с со­вет­с­ко­го са­мо­ле­та был убит за се­лом не­мец­кий офи­цер, и он по­хо­ро­нен имен­но в том мес­те, ко­то­рое мы об­с­ле­ду­ем.

Сигнал этот, по­нят­но, пот­ре­бо­вал тща­тель­ной про­вер­ки. На­ми бы­ло зат­ра­че­но бо­лее двух не­дель, но вер­сия не под­т­вер­ди­лась. Мы по­ни­ма­ли, что нас пос­то­ян­но пы­та­ют­ся увес­ти в сто­ро­ну, нап­ра­вить дей­ст­вия по лож­но­му сле­ду. И те­перь, на за­вер­ша­ющем эта­пе рас­сле­до­ва­ния, бы­ло бы убий­ст­вен­но по­пас­ть­ся на удоч­ку вра­га. Ведь ес­ли рас­ко­па­ем мо­ги­лу, а в ней ока­жет­ся сов­сем дру­гой че­ло­век, ка­кой ко­зырь по­лу­чит враг! Тог­да след­с­т­вие бу­дет при­ос­та­нов­ле­но на не­оп­ре­де­лен­ное вре­мя, да и во­зоб­но­вит­ся ли? Как ни ве­ли­ко бы­ло на­ше нетерпение, мы ре­ши­ли от­ло­жить рас­коп­ки, что­бы еще раз изу­чить све­де­ния, со­пос­та­вить фак­ты, по­го­во­рить кое с кем".

С та­ки­ми со­об­ра­же­ни­ями, по­нят­ное де­ло, объ­ек­тив­ная оцен­ка фак­тов не­воз­мож­на. По­иск пре­хо­ди­лось вес­ти с за­ра­нее за­дан­ным ре­зуль­та­том. Стру­тин­с­ко­му с то­ва­ри­ща­ми не­об­хо­ди­мо бы­ло най­ти имен­но Куз­не­цо­ва - и ни­ко­го дру­го­го. А тут еще яв­ная враж­деб­ность мес­т­но­го на­се­ле­ния, не лю­би­мых че­кис­та­ми "за­пад­ни­ков", ко­то­рые не без ос­но­ва­ний по­доз­ре­ва­лись в со­чув­с­т­вии УПА. В по­вес­ти "Во имя Ро­ди­ны", в от­ли­чие от бо­лее приг­ла­жен­но­го и под­ре­дак­ти­ро­ван­но­го "Под­ви­га", Стру­тин­с­кий не очень-то доб­ро­же­ла­тель­но­го от­но­ше­ния крес­ть­ян к тем, кто ис­кал Куз­не­цо­ва, и не скры­ва­ет. Рас­коп­ки, на­пом­ню, про­ис­хо­ди­ли в 1959 го­ду. На­пом­ню: все­го шесть лет прош­ло с тех пор, как пов­с­тан­цы прек­ра­ти­ли от­к­ры­тую во­ору­жен­ную борь­бу с со­вет­с­ки­ми вой­ска­ми, - жи­те­ли хо­ро­шо пом­ни­ли и мас­со­вые де­пор­та­ции, и бес­по­щад­ные ка­ра­тель­ные эк­с­пе­ди­ции войск МВД и гос­бе­зо­пас­нос­ти. По­это­му с быв­шим ме­дв­едев­с­ким раз­вед­чи­ком Стру­тин­с­ким и его то­ва­ри­ща­ми дер­жа­лись нас­то­ро­жен­но. Иной раз крес­ть­яне дей­ст­ви­тель­но мог­ли соз­на­тель­но за­пу­ты­вать сле­ды: ведь приб­ли­же­ние к ис­ти­не мог­ло рас­к­рыть учас­тие ко­го-ли­бо из од­но­сель­чан в УПА. В то же вре­мя, что­бы уми­лос­ти­вить при­шель­цев и не иметь от них ни­ка­ких неп­ри­ят­нос­тей­, жи­те­ли Бо­ра­ти­на мог­ли охот­но под­да­ки­вать Стру­тин­с­ко­му, Руб­цо­ву и Дзю­бе, под­т­вер­ж­дая вот так нуж­ные тем вер­сии.

Что же нас­то­ро­жи­ло Стру­тин­с­ко­го и зас­та­ви­ло от­ло­жить рас­коп­ки? В по­вес­ти его чи­та­ем:

"…Снова втро­ем… при­бы­ли в уро­чи­ще Ку­ты­кы Ря­бо­го. На этот раз мы об­ра­ти­ли вни­ма­ние на тран­шеи и блин­да­жи, ед­ва раз­ли­чи­мые в за­рос­лях и об­ва­лах. На­ча­ли на­во­дить справ­ки. Вы­яс­ни­лось, что здесь про­ле­гал второй эше­лон обо­ро­ны гит­ле­ров­с­ких войск и что его со­ору­жа­ли во вто­рой по­ло­ви­не мар­та 1944 го­да, т. е. сра­зу пос­ле со­бы­тий в ха­те Го­лу­бо­ви­ча.

Траншеи на­чи­на­лись в 10-20 мет­рах от пред­по­ла­га­емо­го мес­та за­хо­ро­не­ния. По­это­му нам приш­лось еще до­пол­ни­тель­но вы­яс­нить, ког­да приш­ли сю­да не­мец­кие вой­ска, кто из на­се­ле­ния прив­ле­кал­ся на ра­бо­ты по стро­итель­с­т­ву обо­ро­ни­тель­ных со­ору­же­ний. Все эти воп­ро­сы сво­ди­лись к од­но­му: по­че­му мо­ги­ла со­вет­с­ко­го раз­вед­чи­ка ока­за­лась на воз­вы­шен­ном мес­те? Нам ка­за­лось, что имен­но со стро­итель­с­т­вом этих тран­шей свя­за­на тай­на за­хо­ро­не­ния Н. И. Куз­не­цо­ва. И мы не ошиб­лись".

Что ж, кто очень хо­чет что-то от­к­рыть, обя­за­тель­но что-ни­будь от­к­ры­ва­ет, а по­том убеж­да­ет се­бя и дру­гих, буд­то най­ден­ное и есть имен­но то, что ис­кал.

На ос­но­ве рас­ска­зов оче­вид­цев и рас­смот­ре­ния то­го, что бы­ло в кон­це кон­цов об­на­ру­же­но в мо­ги­ле на на­сы­пи, пос­лед­ние ми­ну­ты жиз­ни Куз­не­цо­ва в по­вес­ти "Во имя Ро­ди­ны" опи­са­ны сле­ду­ющим об­ра­зом:

"В ком­на­ту во­шел ко­ре­нас­тый че­ло­век в по­ли­цей­ском чер­ном мун­ди­ре, в вы­со­кой ба­рань­ей па­па­хе. При­щу­рив гла­за, ог­ля­дел плен­ни­ков, не скры­вая ли­ко­ва­ния, крик­нул:

- Это он. Точ­но - он! Хлоп­цы, сю­да! Ору­жие на­из­го­тов­ку и не спус­кать глаз!…

«Теперь - все», - ре­шил Куз­не­цов".

Тут не­об­хо­ди­мо од­но не­боль­шое от­с­туп­ле­ние. "Главарь­ бан­ды"Чер­ны­го­ра(Чер­но­го­ра),че­ло­век­ в ­по­ли­цей­ском мун­ди­ре и па­па­хе, по Стру­тин­с­ко­му, был аген­том СД и по за­да­нию Ви­тис­ки и Кра­узе ис­кал со­вет­с­ко­го раз­вед­чи­ка Зи­бер­та. В "Под­ви­ге" он пря­мо­ го­во­рит­ с­во­им хлоп­цам, что они пой­ма­ли Зи­бер­та. В "Во имя Ро­ди­ны" ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся толь­ко не­оп­ре­де­лен­ным: "Это он".

Продолжим чте­ние этой то­рой по­вес­ти:

"- Хлопцы, дай­те за­ку­рить, - спо­кой­но об­ра­тил­ся Куз­не­цов к оунов­цам (не­по­нят­но опять-та­ки, на ка­ком язы­ке. - Б. С.). - Мо­жет, у ко­го най­дет­ся?

Один из оунов­цев мол­ча на­сы­пал на стол ще­пот­ку са­мо­са­да, отор­вал кло­чок га­зе­ты.

Свернув ци­гар­ку, Куз­не­цов с раз­ре­ше­ния стар­ше­го прив­с­тал и нак­ло­нил­ся к лам­пе. (Хоть и пот­ре­бо­вал Черны­го­ра не спус­кать глаз с за­дер­жан­ных, а его под­чи­нен­ные и ру­ки Куз­не­цо­ву раз­вя­за­ли, и к лам­пе под­пус­ти­ли… Чу­де­са, да и толь­ко! - Б. С.) Бан­ди­ты нас­то­ро­жен­но сле­ди­ли, как он пых­тел, пы­та­ясь при­жечь са­мок­рут­ку от ча­див­шей лам­пы.

Когда в ком­на­ту вхо­ди­ли гла­ва­ри, лам­па по­тух­ла и чет­кий го­лос про­из­нес: «Во имя Ро­ди­ны!»

Ударили выс­т­ре­лы. Вспыш­ки на ка­кую-то до­лю се­кун­ды оза­ри­ли Куз­не­цо­ва, сто­яв­ше­го во весь рост с гра­на­той у гру­ди. За ним у кро­ва­ти при­пал к по­лу Ян Ка­мин­с­кий. У две­ри, да­вя друг дру­га, в ужа­се стол­пи­лись банде­ров­цы. Раз­дал­ся взрыв. Взмет­ну­лось жел­тое пла­мя. Ис­тош­но за­во­пи­ли ра­не­ные. За сте­на­ми ха­ты сре­ди бан­ди­тов под­ня­лась су­ма­то­ха. Бес­по­ря­доч­ные выс­т­ре­лы ог­ла­си­ли ти­ши­ну мар­тов­с­кой но­чи. Со дво­ра стре­ля­ли по сте­нам в по­тух­шие ок­на. (Соб­с­т­вен­ных стар­шин, что ли, рас­счи­ты­ва­ли под­с­т­ре­лить? - Б. С.)

Спустя не­ко­то­рое вре­мя око­ло де­сят­ка бан­ди­тов ос­то­рож­но впол­з­ли в ха­ту. По сте­нам сколь­з­ну­ли хо­лод­ные лу­чи элек­т­ри­чес­ко­го фо­на­ря. Куз­не­цов ле­жал по­се­ре­ди­не ком­на­ты. За­ли­тое кровью ли­цо кон­вуль­сив­но вздра­ги­ва­ло. Вок­руг, раз­б­ро­сан­ные взры­вом, слов­но ско­ты, ры­ча­ли ра­не­ные бан­ди­ты. Си­рый был ра­нен в жи­вот. Ски­ба в спи­ну. У Чер­ны­го­ры струй­ка чер­ной кро­ви сте­ка­ла по жес­т­ким, как сви­нячья ще­ти­на, во­ло­сам. Он ди­ко сто­нал; спле­вы­вая сгус­т­ки кро­ви.

На дво­ре у за­ва­ли­ны не­под­виж­но ле­жал Иван Бе­лов, вне­зап­но уби­тый кин­жа­лом. Ян Ка­мин­с­кий­, вып­рыг­нув в ок­но, ко­то­рое рас­пах­ну­лось от взрыв­ной вол­ны, ухо­дил к ле­су и уже дос­тиг его, но был ско­шен пу­лей и при­кон­чен шты­ком под­бе­жав­ше­го бан­ди­та… «Вот он. Есть!» - прок­ри­чал ба­сис­тый го­лос, под­няв над го­ло­вой боль­шой пор­т­фель, ко­то­рый пы­тал­ся унес­ти тя­же­ло­ра­не­ный Ян Ка­мин­с­кий­".

А вот ка­ким, по Стру­тин­с­ко­му, уви­де­ли те­ло по­гиб­ше­го Куз­не­цо­ва бо­ра­тин­с­кие крес­ть­яне Спи­ри­дон Громяк и Ва­си­лий Олей­ник, ко­то­рым бан­де­ров­цы по­ру­чи­ли его по­хо­ро­нить: " Во дво­ре у за­бо­ра ле­жа­ло мер­т­вое те­ло не­из­вес­т­но­го че­ло­ве­ка. Ок­ро­вав­лен­ная и об­го­рев­шая одеж­да го­во­ри­ла о при­над­леж­нос­ти его к не­мец­ким во­ен­нос­лу­жа­щим. Лоб был раз­д­роб­лен, отор­ва­на кисть ру­ки, ра­зор­ва­на грудь".

Внимательный чи­та­тель на­вер­ня­ка уже об­ра­тил вни­ма­ние, что не­ко­то­рые под­роб­нос­ти в пер­вой и вто­рой по­вес­тях не сов­па­да­ют. В "Под­ви­ге" Ян Ка­мин­с­кий пы­та­ет­ся уй­ти с куз­не­цов­с­кой по­ле­вой сум­кой­, а в "Во имя Ро­ди­ны" - с пор­т­фе­лем. Это, ко­неч­но, ме­лочь. Ве­ли­ка ли раз­ни­ца, с пор­т­фе­лем хо­дил Зи­берт или с по­ле­вой сум­кой­? Хо­тя по это­му не­сов­па­де­нию мож­но по­нять, что ни пор­т­фе­ля, ни сум­ки в пред­по­ла­га­емой мо­ги­ле Куз­не­цо­ва Стру­тин­с­кий и его то­ва­ри­щи так и не наш­ли. Не так уж важ­но, на­вер­ное, и ка­ки­ми бы­ли пос­лед­ние, пред­с­мер­т­ные сло­ва ле­ген­дар­но­го раз­вед­чи­ка. В пер­вом слу­чае ав­тор зас­та­вил его про­из­нес­ти до­воль­но длин­ную ти­ра­ду на те­му, что луч­ше уме­реть стоя, чем жить на ко­ле­нях, во вто­ром - ог­ра­ни­чил­ся ко­рот­ким: "Во имя Ро­ди­ны!", сде­лав эти сло­ва наз­ва­ни­ем по­вес­ти. Но и из та­ко­го раз­ноч­те­ния мож­но зак­лю­чить, что Стру­тин­с­кий с не­пос­ред­с­т­вен­ны­ми оче­вид­ца­ми пос­лед­них ми­нут жиз­ни Куз­не­цо­ва (или че­ло­ве­ка, ко­то­ро­го он при­нял за Куз­не­цо­ва) так и не встре­тил­ся и, ес­тес­т­вен­но, не знал, что имен­но го­во­рил раз­вед­чик пе­ред смер­тью.

А вот в опи­са­нии те­ла по­гиб­ше­го пос­ле взры­ва Куз­не­цо­ва не­ко­то­рые раз­ли­чия меж­ду дву­мя по­вес­тя­ми име­ют, как мы уви­дим даль­ше, прин­ци­пи­аль­ное зна­че­ние. И там и здесь у Куз­не­цо­ва ока­зы­ва­ет­ся отор­ван­ной кисть пра­вой ру­ки и раз­во­ро­чен­ной грудь. Но в "Под­ви­ге" тя­же­лые ра­ны от­ме­че­ны еще и на его жи­во­те, тог­да как го­ло­ва буд­то бы пос­т­ра­да­ла нез­на­чи­тель­но: толь­ко за­ли­то кровью "спо­кой­ное и стро­гое" ли­цо, и нес­коль­ко ми­нут Куз­не­цов еще жи­вет, уми­рая в аго­нии. Во вто­рой же по­вес­ти жи­вот раз­вед­чи­ка ока­зы­ва­ет­ся нев­ре­дим, за­то пов­реж­де­ния ли­ца го­раз­до тя­же­лее, чем в "Под­ви­ге". Од­на­ко и с раз­д­роб­лен­ным лбом он ка­ким-то об­ра­зом жи­вет еще не­ко­то­рое вре­мя, раз ли­цо его "кон­вуль­сив­но вздра­ги­ва­ло". Пос­ле то­го как я про­ци­ти­рую ни­же ре­зуль­та­ты эк­с­пер­ти­зы, чи­та­те­ли пой­мут весь "чер­ный юмор" до­ку­мен­таль­ных по­вес­тей Стру­тин­с­ко­го.

В по­вес­ти "Во имя Ро­ди­ны" Спи­ри­дон Гро­мяк, один из двух крес­ть­ян, ко­то­рым пред­с­то­ит пре­дать зем­ле те­ло Куз­не­цо­ва, го­во­рит сво­ему спут­ни­ку, Ва­си­лию Олей­ни­ку: "Ты не смот­ри, Ва­си­лий­, что на нем мун­дир не­мец­кий­… Слух про­шел, со­вет­с­ких пар­ти­зан по­гу­би­ли в ха­те Го­лу­бови­ча. Нем­цев эти хо­луи не тро­га­ют, в друж­бе жи­вут".

Василий с ним сог­ла­ша­ет­ся. Ког­да крес­ть­яне при­вез­ли те­ло в уро­чи­ще Ку­ты­кы Ря­бо­го, то вы­яс­ни­лось, что зем­ля ско­ва­на мо­ро­зом, а ло­ма они не взя­ли. И Гро­мяк пред­ло­жил по­хо­ро­нить не­из­вес­т­но­го в сне­гу, в ка­на­ве, а ког­да зем­ля от­та­ет, вер­нуть­ся и за­рыть в зем­лю: как-ни­как со­вет­с­кий пар­ти­зан, а не не­мец ка­кой­-ни­будь, что­бы ос­тав­лять его на съеде­ние зве­рям.

В том, что здесь мы име­ем де­ло с пи­са­тель­с­ким вы­мыс­лом, вряд ли сто­ит сом­не­вать­ся. Ну от­ку­да, ин­те­рес­но, крес­ть­яне вот так сра­зу мог­ли уз­нать, что по­гиб­шие в ха­те Го­л­убо­ви­ча не нем­цы, а со­вет­с­кие раз­вед­чи­ки? Не­уже­ли ко­ман­дир от­ря­да пов­с­тан­цев ус­пел про­де­мон­с­т­ри­ро­вать все­му се­лу най­ден­ный у Куз­не­цо­ва от­чет?

Струтинскому та­кое про­зор­ли­во вер­ное зна­ние крес­ть­ян о по­гиб­ших и со­чув­с­т­вие им по­на­до­би­лось для то­го, что­бы еще раз зак­лей­мить УПА как по­соб­ни­цу не­мец­ких ок­ку­пан­тов и за­од­но объ­яс­нить, по­че­му, в кон­це кон­цов, мо­ги­ла ока­за­лась на на­сы­пи, а не в ка­на­ве. Крестьяне-де хо­те­ли по­том по­хо­ро­нить Куз­не­цо­ва над­ле­жа­щим об­ра­зом, а по­ка прос­то за­ры­ли в снег, что­бы не­де­ли че­рез две вер­нуть­ся и по­хо­ро­нить как сле­ду­ет, по-хрис­ти­ан­с­ки. Но вер­нуть­ся так и не смог­ли. Сло­вом, хо­те­ли как луч­ше, а по­лу­чи­лось не­хо­ро­шо. По­то­му что даль­ше, по уве­ре­нию Стру­тин­с­ко­го, про­изош­ло вот что:

"Спустя не­де­лю в Бо­ра­ти­не по­яви­лись гит­ле­ров­с­кие ре­гу­ляр­ные час­ти. Сол­да­ты ло­ма­ли крес­ть­ян­с­кие ха­ты, стас­ки­ва­ли брев­на на ок­ра­ину се­ла. Они со­ору­жа­ли дву­хэ­ше­лон­ную обо­ро­ну. Ко­ман­д­ный пункт вто­ро­го эше­ло­на со­ору­жал­ся в уро­чи­ще Ку­ты­кы Ря­бо­го, ку­да спеш­но сго­ня­ли на­се­ле­ние из ок­ру­жа­ющих сел и ху­то­ров для рытья тран­шей­, око­пов и блин­да­жей (блин­да­жи, за­ме­чу, все-та­ки стро­ят, а не ро­ют. - Б. С.). К это­му вре­ме­ни сол­н­це и ве­тер сня­ли силь­но по­тем­нев­ший снег. В ка­на­ве, ку­да вре­зал­ся ус­туп тран­шеи, об­ра­зо­ва­лась впа­ди­на, из ко­то­рой тор­ча­ла ру­ка че­ло­ве­ка… По­жи­лой вы­со­кий га­уп­т­ман в пен­с­не в соп­ро­вож­де­нии двух офи­це­ров при­был на мес­то. Он рас­по­ря­дил­ся очис­тить труп от сне­га и из­в­лечь на по­вер­х­ность. Раз­г­ля­дев изод­ран­ную одеж­ду, на­тель­ное белье и нос­ки, га­уп­т­ман с не­го­до­ва­ни­ем вос­к­лик­нул: «Это же гер­ман­с­кий офи­цер! Он убит, ви­ди­мо, мес­т­ны­ми бан­ди­та­ми. Под­нять взвод Ган­са. Рас­счи­тай­тесь с эти­ми ско­та­ми за смерть на­ше­го офи­це­ра!»

Гауптман ука­зал на ху­тор За­луч: «Спа­лить! Дот­ла!… А по­гиб­ше­го офи­це­ра по­хо­ро­нить вот здесь, на воз­вы­шен­нос­ти!»"

Вот так, зна­чит, и по­яви­лась мо­ги­ла Куз­не­цо­ва на на­сы­пи ря­дом с ка­на­вой. Ка­ра­тель­ная же эк­с­пе­ди­ция нап­ра­ви­лась к со­сед­не­му се­лу Чер­ни­ца: один из жи­те­лей Залуча, от­во­дя уг­ро­зу от род­но­го ху­то­ра, ука­зал, что ра­не­ные бан­ди­ты, убив­шие не­мец­ко­го офи­це­ра, скры­ва­ют­ся в Чер­ни­це. Там нем­цы об­на­ру­жи­ли толь­ко од­но­го ра­не­но­го бой­ца УПА, по клич­ке Си­рый­, за ко­то­рым уха­жи­ва­ла мес­т­ная де­вуш­ка Сте­фа­ния Ко­ло­дин­с­кая. Они бы­ли уби­ты не­мец­ки­ми сол­да­та­ми и по­хо­ро­не­ны сво­ими на чер­ниц­ком клад­би­ще.

По Стру­тин­с­ко­му, по­лу­ча­ет­ся, что Ни­ко­лай Куз­не­цов и пос­ле смер­ти на ка­кое-то вре­мя опять стал Па­улем Зи­бер­том. Нем­цы по­хо­ро­ни­ли его как гер­ман­с­ко­го офи­це­ра, по­гиб­ше­го от­ рук бан­ди­тов, и отом­с­ти­ли убий­цам. Ха­рак­тер­но, что ук­ра­ин­с­ких пов­с­тан­цев оди­на­ко­во име­но­ва­ла бан­ди­та­ми и со­вет­с­кая, и не­мец­кая сто­ро­на.

Но опять воз­ни­ка­ет слиш­ком мно­го воп­ро­сов. Не­уже­ли сог­нан­ные на обо­ро­ни­тель­ные ра­бо­ты мес­т­ные жи­те­ли так хо­ро­шо зна­ли не­мец­кий­, что по­том смог­ли под­роб­но рас­ска­зать, что имен­но го­во­рил по­жи­лой га­уптман сво­им под­чи­нен­ным? И дей­ст­ви­тель­но ли не­мец­кая ка­ра­тель­ная ак­ция бы­ла свя­за­на с об­на­ру­же­ни­ем тру­па нем­ца в уро­чи­ще Ку­ты­кы Ря­бо­го? Ведь ко­го-то из сол­дат и офи­це­ров вер­мах­та мог­ли убить и ря­дом с Чер­ни­цей. И, стро­го го­во­ря, нет ни­ка­ких до­ка­за­тельств, что этот Си­рый учас­т­во­вал в схват­ке, про­ис­шед­шей в ха­те Го­лубо­ви­ча.

Вообще стран­но, что от взры­ва куз­не­цов­с­кой гра­на­ты, кро­ме са­мо­го раз­вед­чи­ка, ник­то не по­гиб. Да и те­ла Бе­ло­ва и Ка­мин­с­ко­го де­лись не­из­вес­т­но ку­да. Ведь в обе­их по­вес­тях Стру­тин­с­ко­го го­во­рит­ся о за­хо­ро­не­нии толь­ко од­но­го по­гиб­ше­го. Ну не ста­ли бы бан­де­ров­цы зас­тав­лять крес­ть­ян вы­дал­б­ли­вать в мер­з­лой мар­тов­с­кой зем­ле це­лых три ямы. На­вер­ня­ка по­ло­жи­ли бы лю­ди те­ла тро­их по­гиб­ших со­вет­с­ких раз­вед­чи­ков в од­ну, брат­с­кую мо­ги­лу. Вот здесь, воз­мож­но, и раз­гад­ка, по­че­му гра­на­та по­ща­ди­ла бой­цов УПА. Ведь ина­че приш­лось бы еще объ­яс­нять, ку­да де­лись по­гиб­шие бан­де­ров­цы, а на это творческой фан­та­зии ав­то­ру уже не хва­та­ло. Ис­ка­ли в пер­вую оче­редь ос­тан­ки Ге­роя Со­вет­с­ко­го Со­юза Ни­ко­лая Куз­не­цо­ва, пос­ле по­яв­ле­ния кни­ги Мед­ве­де­ва и филь­ма "Под­виг раз­вед­чи­ка" прев­ра­щав­ше­го­ся в культо­ву­ю фи­гу­ру. Его бо­евые то­ва­ри­щи Иван Бе­лов и Ян Ка­мин­с­кий­, удос­то­ен­ные толь­ко ор­де­на Оте­чес­т­вен­ной вой­ны I сте­пе­ни, так и не ста­ли ге­ро­ями филь­мов и книг спе­ци­аль­но им пос­вя­щен­ных.

Странно так­же, что в обе­их по­вес­тях Стру­тин­с­ко­го под клич­ка­ми фи­гу­ри­ру­ют толь­ко те лю­ди от­ря­да Черны­го­ры, кто был ра­нен в ха­те Го­лу­бо­ви­ча. Не­уже­ли па­мять од­но­сель­чан не сох­ра­ни­ла дру­гих имен или хо­тя бы кли­чек?

Из чет­ве­рых ра­не­ных в ха­те Го­лу­бо­ви­ча (они но­си­ли клич­ки Си­рый­, Ски­ба, Ма­зе­па и Чер­ны­го­ра) Стру­тин­с­ко­му и его то­ва­ри­щам в 1959 го­ду уда­лось ра­зыс­кать толь­ко од­но­го. Ски­бой ока­зал­ся Петр Ва­силь­евич Ку­ма­нец, дву­мя го­да­ми ра­нее осуж­ден­ный за учас­тие в бан­де Чер­ныго­ры в 1944-м и от­бы­вав­ший срок в Си­би­ри. По приз­на­нию Стру­тин­с­ко­го, "бы­ли и дру­гие бан­ди­ты с та­кой клич­кой­, но ­мы ос­та­но­ви­лись на Ку­ман­це". Мо­жет быть, по­то­му, что он един­с­т­вен­ный под­вер­нул­ся под ру­ку?

Петру Ва­силь­еви­чу вы­би­рать уже не при­хо­ди­лось. Че­кис­ты те­перь ши­ли ему еще и - под­лин­ное или мни­мое - учас­тие в не­мец­ких ка­ра­тель­ных от­ря­дах, а это гро­зи­ло лиш­ней "де­сят­кой­", а той "выш­кой­". И Ски­ба-Ку­ма­нец охот­но под­т­вер­дил, что они "окру­жи­ли ха­ту, в ко­то­рой ра­зо­ру­жи­ли дво­их не­из­вес­т­ных, оде­тых в фор­му гит­ле­ров­с­ких во­ен­нос­лу­жа­щих". Вспом­нил он и о взры­ве фа­на­ты, и сво­ем ра­не­нии: "И сей­час у ме­ня в пе­чен­ках си­дят ос­кол­ки той гра­на­ты… Пос­ле взры­ва гра­на­ты я по­те­рял соз­на­ние…" Стру­тин­с­кий счи­та­ет, что тем не ме­нее " Ку­ма­нец… не был до кон­ца от­к­ро­ве­нен". Воз­мож­но, Ни­ко­лаю Вла­ди­ми­ро­ви­чу не пон­ра­ви­лось, что Ски­ба за­был упо­мя­нуть треть­его в не­мец­кой фор­ме - Бе­ло­ва.

Показания Ку­ман­ца как буд­то убе­ди­ли груп­пу, про­во­див­шую рас­сле­до­ва­ние, в том, что в уро­чи­ще Ку­ты­кы Ря­бо­го по­хо­ро­нен имен­но Куз­не­цов. Боль­ше все­го Стру­тинский и его друзья бо­ялись об­на­ру­жить вмес­то ле­ген­дар­но­го раз­вед­чи­ка ко­го-ни­будь дру­го­го, не дай бог - гер­ман­с­ко­го офи­це­ра. 16 сен­тяб­ря 1959 го­да мо­ги­ла на на­сы­пи бы­ла эк­с­гу­ми­ро­ва­на. Стру­тин­с­кий сви­де­тель­с­т­ву­ет: "На глу­би­не чуть боль­ше мет­ра по­ко­ил­ся ске­лет че­ло­ве­ка". Но для иден­ти­фи­ка­ции ос­тан­ки ока­за­лись ма­лоп­ри­год­ны. Чле­ны след­с­т­вен­ной груп­пы прос­лы­ша­ли о сущес­т­во­ва­нии в Мос­к­ве ла­бо­ра­то­рии плас­ти­чес­кой ре­кон­с­т­рук­ции, вос­ста­нав­ли­ва­ющей по че­ре­пу­ли­цо че­ло­ве­ка. В сто­ли­цу был ко­ман­ди­ро­ван эк­с­перт Вла­ди­мир Ми­хай­ло­вич Зе­лен­гу­ров, встре­тив­ший­ся с за­ве­ду­ющим ла­бо­ра­то­ри­ей док­то­ром ис­то­ри­чес­ких на­ук Ми­ха­илом Ми­хай­ло­ви­чем Ге­ра­си­мо­вым. И уже че­рез нес­коль­ко дней Зе­лен­гу­ров поз­во­нил Стру­тин­с­ко­му и ра­дос­т­но со­об­щил: "Ге­ра­си­мов ска­зал: «Пе­ре­дай­те то­ва­ри­щам, что все, что пе­ре­да­но на эк­с­пер­ти­зу - фо­тог­ра­фии, до­ку­мен­ты и че­реп - на де­вя­нос­то де­вять и де­вять­де­ся­тых про­цен­та при­над­ле­жат од­но­му и то­му же че­ло­ве­ку»". Пос­ле это­го сле­до­ва­тель рис­к­нул вы­нес­ти и офи­ци­аль­ное пос­та­нов­ле­ние об эк­с­пер­ти­зе. Его сто­ит про­ци­ти­ро­вать поч­ти пол­нос­тью, как это и де­ла­ет в сво­ей кни­ге Ни­ко­лай Вла­ди­ми­ро­вич Стру­тин­с­кий­:

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!