ОБЕР-ЛЕЙТЕНАНТ ПАУЛЬ ЗИБЕРТ И НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ОХОТА 31 страница
Накладка с Шепетовым для германской разведки вряд ли была возможна. Зато если допустить, что вся история с Тавриным-террористом рождалась в темных недрах Комитета государственной безопасности уже в 1960-е или 1970-е годы, то такой ляп вполне объясним. Как раз в 1967 году, накануне годовщины начала войны, на родине генерала, в Днепродзержинске, тоже у Днепра, была открыта мемориальная доска с такой надписью: "Шепетов Иван Михайлович, генерал-майор, Герой Советского Союза, погиб в 1943 году. Именем его названа эта улица". Не исключено, что автор легенды о Таврине поленился проверить биографические данные Шепетова и решил, что генерал получил Звезду Героя в 1943-м, незадолго до гибели, за форсирование Днепра и что немцы, захватив советские позиции на плацдарме, сняли Золотую Звезду с тела Ивана Михайловича. Возможен и другой вариант: зная о гибели Шепетова в плену и что звание Героя он получил за бои у Днепра, один из чекистов тотчас заключил, что это бои за форсирование реки в 1943-м. Так мог появиться фальшивый указ касательно Таврина, датированный сентябрем 1943 года.
Эта путаница в истории генерала Шепетова склоняет нас к предположению о том, что версия о Таврине-террористе неудачно выдумана советской стороной. Коль пришлось изобретать небылицу про будто бы данную Таврину немцами Золотую Звезду Шепетова, то, быть может, прав Кукридж, и агент под именем Таврин на самом деле и сам был Героем Советского Союза и выступал в роли немецкого разведчика, а не террориста.
|
|
Что же касается документов, опубликованных журналом "Служба безопасности", их происхождение можно объяснить двояко. Не исключено, что после задержания Таврин придумал версию с покушением на Сталина, чтобы скрыть от чекистов свою подлинную шпионскую деятельность и выиграть хотя бы несколько месяцев жизни, пока советские органы будут разбираться с подготовкой мнимого покушения (может быть, он надеялся совершить побег). Однако такая версия требовала очень многих благоприятных для Таврина совпадений. В сущности, она могла вводить в заблуждение только до ареста НКВД летчиков с разбившегося самолета. (Кстати, если Кукридж говорит только о 4 членах экипажа, то слухи среди местных жителей увеличили это число до 17!) Не исключено, конечно, что Таврин заранее условился со своими немецкими хозяевами, что в случае провала экипаж "Арадо-332" должен показать советской контрразведке, что высадил, а не собирался забрать двух агентов. В этом случае встает, однако, вопрос, каким образом Таврин, действуя в советских штабах, был хорошо осведомлен об окружении Власова и последних делах немецкой разведки, если даже допустить, что он несколько раз на короткое время мог являться к немцам через линию фронта, что почти фантастично.
|
|
Думаю, гораздо реальнее иное предположение: "Спецсообщение" и другие документы по делу Таврина из архивов госбезопасности появились на свет Божий в результате какой-то дезинформационной операции, проведенной советскими органами или в самом конце войны, или уже в послевоенные годы.
Вполне вероятно, что документ о поимке Таврина и протокол его допроса были составлены советскими органами безопасности еще позднее, в 1960- 1970-е годы, когда на Западе уже появились публикации о Таврине, в том числе и книга Кукриджа. Кукридж даже мог воспользоваться каким-то сборником "для служебного пользования" с пресловутым текстом сообщения о задержании Таврина. На мысль о фальсификации материалов наводит, в частности, то обстоятельство, что фотография, на которой Таврин изображен с Грейфе, безусловно, поддельная. Эту догадку сначала подтвердил мой добрый знакомый режиссер Леонид Георгиевич Марягин, человек, сведущий в кино- и фотомонтаже. Он резонно указал, что на фотографии тени ложатся не так, как это должно было быть, если принять во внимание, откуда падает свет.
|
|
Напомню: впервые эта фотография была воспроизведена в 1971 году при публикации статьи Соловьева и повторена на гораздо более высоком полиграфическом уровне в 1993 году в журнале "Служба безопасности". Кому-то очень надо было смонтировать эту фотографию, чтобы показать Таврина в мундире советского офицера и с Золотой Звездой Героя рядом с офицером немецкой разведки. И с тем же успехом этот "кто-то" из числа отнюдь не рядовых сотрудников КГБ мог сфабриковать подходящие материалы, подтверждающие версию о Таврине-террористе.
|
|
И никто из сочинителей не задался элементарным вопросом: каким образом в архивах КГБ могла оказаться фотография Таврина с Грейфе? Сам Петр Иванович, что ли, прихватил ее на "долгую память", когда летел в советский тыл?
Не исключена и иная версия: вся история Таврина как несостоявшегося убийцы Сталина была сочинена вскоре после публикации в 1950-е годы мемуаров Шелленберга, где рассказывалось о подготовке покушения на советского вождя осенью 1944-го. В этом случае возникает подозрение, что такое покушение в действительности никогда не готовилось и мы имеем дело с вымыслом шефа немецкой разведки, с целью придать своим мемуарам особую сенсационность.
А может быть, в начале 1970-х советские органы безопасности решили "раз и навсегда" опровергнуть историю Таврина как выдающегося немецкого агента, почти два года действовавшего в советском тылу? Ведь эта история сильно била по престижу чекистов. К тому же, если Таврин действительно был Героем Советского Союза, это било и по мифу о том, что на службу к немцам шли только подлецы и трусы. А тут еще подвернулась возможность связать "Таврина-террориста" с известным сообщением Шелленберга о попытке покушения на Сталина. Тогда и Золотая Звезда Героя у агента (подлинная - об этом во всех публикациях) находила свое якобы убедительное объяснение: высокая нафада вьщанаТаврину, чтобы ему проще было проникнуть на торжественный прием в Кремль по случаю годовщины Октябрьской революции. При этом намеренно упускалось из виду то, что у офицера СМЕРШ Золотая Звезда слишком бросается в глаза, тем более патрулю. Но через три десятка лет в такие тонкости мало кто вникал, а на Западе это всегда было китайской грамотой, так что КГБ в 1970-е очень просто, а уж как выгодно было представить известного нам сегодня Таврина-Шило как псевдогероя.
История Таврина в чекистском изложении могла питать миф о всемогуществе советской контрразведки в годы Великой Отечественной войны и отсутствии у немцев сколько-нибудь серьезной, успешно действовавшей агентуры в СССР. Считалось несомненным, и народ верил - чуть ли не все германские шпионы либо были быстро разоблачены, либо действовали под контролем СМЕРШ.
Иногда Таврина и его жену отождествляют с упоминаемыми Шелленбергом двумя пленными советскими офицерами, согласившимися осуществитытокушение на Сталина. Так, например, Федор Раззаков в книге "Век террора", вышедшей в 1997 году, используя публикацию в журнале "Служба безопасности", цитируя шелленберговские мемуары, приходит к выводу, что история Таврина отражает подробности задуманной Шелленбергом операции. Однако тут возникает слишком много несуразностей, которые трудно объяснить только тем, что руководителя немецкой разведки могла подвести память. Выходит, найдите, сколько сможете, различий между двумя картинками, нарисованными Шелленбергом и КГБ.
Прежде всего, у Шелленберга агенты - мужчины, офицеры Красной Армии. По версии же КГБ, убить Сталина собирались мужчина и женщина, при этом, если Таврин до того, как попал в плен, действительно был военным, командиром Красной Армии, то о военной в прошлом службе Шиловой в документах КГБ ничего не говорится. На допросе Таврин назвал прежнюю профессию своей жены: бухгалтер.
Шеф германской разведки пишет, что террористы были высажены с самолета в окрестностях Москвы и должны были добираться до столицы под видом патруля на милицейском автомобиле. По версии же советских органов госбезопасности, Таврин и Шилова приземлились довольно далеко от Москвы, в Смоленской области, и передвигались на немецком мотоцикле под видом офицеров СМЕРШ. Совершенно непонятно, абсурдно, почему агентам дали новейший мощный немецкий мотоцикл, который наверняка в Красной Армии был в диковину, если вообще такой наши успели захватить в качестве трофея. Этот " Цундап" тотчас привлек бы внимание патруля.
Далее, Шелленберг пишет, что самолет с агентами приземлился благополучно. Самолет же с Тавриным и радисткой, как мы помним, при посадке потерпел аварию. Шелленберговские агенты должны были совершить покушение с помощью особой, новоизобретенной глины-взрывчатки, которую собирались незаметно прилепить, словно комочек грязи, к автомобилю Сталина при содействии знакомого одному из агентов механика правительственного гаража. Теракт планировалось совершить во время поездки Сталина по Москве или на его подмосковной даче. Среди же предметов, изъятых у Таврина при аресте, глина-взрывчатка отсутствует. И сам Петр Иванович на допросе о таком замысловатом способе покушения не говорил. Он сказал о ином варианте теракта: выстрел из бронебойного гранатомета по машине вождя, но это в крайнем случае, а основной план состоял в покушении на Сталина во время торжественного заседания (посвященного годовщине Октябрьской революции), и тут, скорее всего, ему очень пригодилась бы Золотая Звезда Героя…
Таврин на следствии показал, что должен был действовать в одиночку и в Москве никаких сообщников не имел.
Шелленберг пишет, что убийство Сталина начали готовить только в середине 1944 года. По показаниям же Таврина, подготовка к покушению полным ходом шла уже с сентября 1943-го.
Наконец, агенты Шелленберга (если, конечно, они существовали в действительности, а не в воображении мемуариста) после приземления исчезли и на связь с ним никогда не выходили. А Таврин и Шилова, по сведениям госбезопасности, после ареста в течение восьми месяцев вели с немцами успешную дезинформационную радиоигру.
Есть и еще одна, почти фантастическая версия насчет Таврина. Его и Шилову немцы направили в наш тыл в расчете, что они либо сами сразу явятся в НКВД с повинной, либо очень быстро будут схвачены и сразу выложат, что подосланы убить Сталина, чем отвлекут внимание органов отхода действительного покушения. В этом случае Шелленберг вполне мог использовать Таврина '"втемную", но не исключено, что Петр Иванович, будучи убежденным врагом советской власти, готов был пожертвовать жизнью во имя уничтожения тирана.
Тавринские показания ориентируют на вариант, по которому Сталин должен был быть застрелен во время торжественного заседания. Тут и вещественные доказательства подходящие: семь пистолетов с отравленными пулями. Покушение же во время движения Сталина по городу или окрестностям требовало ручного гранатомета…
Похоже, внимание НКВД упорно отвлекалось от варианта с использованием мин. Настоящие террористы, пользуясь тем, что после захвата самолета и Таврина противник расслабился, благополучно приземлились недалеко от Москвы и начали готовить покушение на пути следования машины Сталина. Милицейские форма и автомобиль легко позволяли им сойти за дорожный патруль. Предстояло заложить мину или в автомобиль Сталина, или на маршруте сталинских поездок. Радиоигра сдавшегося Таврина давала понять немцам, что Советы клюнули на приманку.
Допускаю, что Шелленбергбыл несправедлив к двум нашим офицерам: они предприняли попытку осуществить задуманное, но безуспешно.
В интервью "Комсомольской правде" Михаил Степанович Докучаев, бывший заместитель начальника теперь уже тоже бывшего Девятого управления КГБ, ведавшего правительственной охраной, 21 мая 1994 года сообщил следующее: "6 ноября 1944 года (этот эпизод зафиксирован в служебных документах "девятки") теракт был совершен прямо на Красной площади против наркома и члена Государственного Комитета Обороны Микояна. Террорист долго изучал систему охраны в районе улицы Куйбышева (ныне Ильинка) и нашел слабое место. В тот день он появился на Красной площади и представился охране как присланный на усиление в предпраздничный день (вероятно, неизвестный был в милицейской форме, коль не вызвал у охраны подозрений. - Б. С.). Затем он пробрался на Лобное место, а когда автомобиль с Микояном показался из Спасских ворот, открыл огонь. Автомобиль был бронированным, и никто не пострадал. Водитель, быстро сориентировавшись, свернул на Васильевский спуск. А между террористом и охраной завязалась перестрелка. В результате взрыва гранаты он был смертельно ранен и ничего рассказать не успел".
Тут следует отметить, что в мемуарах М. С. Докучаева об этом рассказывается иначе. Покушение на Микояна произошло на Красной площади 6 ноября, но не 1944-го, а 1942 года. Названо имя стрелявшего: Савелий Дмитриев, дезертировавший из Красной Армии. Террорист в схватке с охраной не погиб, а был арестован, судим и впоследствии расстрелян.
Об этом же покушении 1942 года пишет в своих воспоминаниях и сын Л. П. Берии Серго в книге "Мой отец - Лаврентий Берия", вышедшей в 1994 году. Им названа дата расстрела Дмитриева: 25 августа 1950 года. Вот что сообщает Серго Лаврентьевич о деле Дмитриева:
"В конце сорок второго года дезертир Савелий Дмитриев произвел на Красной площади несколько выстрелов по машине, выехавшей из Спасских ворот Кремля. Засада была устроена на Лобном месте. Это была машина Микояна. Никто тогда не пострадал, а террориста тут же охрана забросала газовыми гранатами. Сам Дмитриев показал на следствии, что готовил покушение на Сталина. Отец считал, что бывший красноармеец Дмитриев, возможно, считал себя пострадавшим от Советской власти, но доминировали все же иные мотивы - психические отклонения у дезертира Дмитриева безусловно были".
Судя по рассказу сына Лаврентия Берии, Савелий Дмитриев был типичным террористом-одиночкой, у которого ненависть к советской власти, главным воплощением которой в его глазах стал Сталин, сочеталась с психической неуравновешенностью. Непонятно только, чего ждали 8 лет чекисты, прежде чем казнить его. Совпадения дня, объекта и некоторых подробностей покушения склоняют думать, что при публикации интервью Докучаева в "Комсомолке" попросту вкралась опечатка: вместо 1942-го - 1944 год. Однако личность террориста и его судьба в разных публикациях поданы совершенно по-разному, так что речь может идти и о двух различных покушениях, пусть это и маловероятно.
В любом случае Савелий Дмитриев остается единственным человеком, покушавшимся на Сталина, и его существование в истории документально доказано. В книге военных юристов А. И. Муранова и В. Е. Звягинцева "Досье на маршала", вышедшей в 1996 году, опубликована ранее хранившаяся под грифом "Совершенно секретно" "Справка дел, рассмотренных Военной Коллегией Верховного Суда СССР в период с 24 по 30 августа 1950 года". Там под номером 15 значится: "Дмитриев Ст., ефрейтор 1 -го зенитно-пулеметного полка ПВО Московского фронта. 6.11.42 г. обстрелял автомашину".
Если же допустить, что в интервью и книге Докучаев все же говорил о разных покушениях, то можно предположить, что 6 ноября 1944 года покушение совершил один из двух офицеров, посланных Шелленбергом. Вероятно, по прибытии в Москву, если даже и удалось разыскать друга-механика, они убедились в том, что план с "глиной-взрывчаткой" неосуществим. Кортеж Сталина всегда состоял из нескольких машин, и до самой последней минуты никогда не было известно, в какой именно машине он поедет. К тому же маршруты поездок держались в строжайшем секрете, а при жестком контроле вряд ли даже у механика правительственного гаража была какая-либо возможность прикрепить взрывчатку к лимузину. Поэтому террористы вынуждены были пойти по более простому, но менее надежному пути. Они разведали систему охраны на Красной площади и, возможно получив от механика сведения, когда примерно Сталин должен выехать из Кремля, решили устроить засаду. Милицейская форма помогла одному из террористов обмануть охрану и занять позицию у Лобного места. Однако вместо Сталина в машине оказался Микоян. Не исключено, что Иосиф Виссарионович вообще в целях личной безопасности имел обыкновение пускать впереди себя Анастаса Ивановича, рассчитывая, что Микояна на расстоянии в стремительно едущей машине примут за него, Сталина. Террорист погиб в бою с охраной, и кто он - осталось неизвестным. А второй агент, естественно, не рискнул повторять такое покушение или, быть может, к тому времени был уже арестован.
Что же двигало офицерами, пытавшимися убить Сталина? Не исключено, что они действительно были репрессированы в 1930-е годы, как о том сообщает Шелленберг, и искренне ненавидели диктатора, советский строй и надеялись устранением Сталина изменить жизнь народа. Если верить Шелленбергу, офицеры обратились со своим поразительным предложением только в середине 1944 года, когда исход войны был уже совершенно ясен всем в мире. Тогда уже гибель вождя никак не могла привести нашу страну к поражению и захвату. Очевидно, сознание этого и побудило офицеров пойти на осуществление давно задуманного. К России, ее настоящему и будущему они относились подобно многим белоэмигрантам, любившим свою родину и ненавидевшим большевиков.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 145; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!