Членство в преступной организации
В соответствии с пунктом четыре обвинительного заключения Гебхардту вменяется членство организации объявленной преступной приговором Международного Военного Трибунала, а именно СС. Доказательства показывают, что Гебхардт стал членом СС уже в 1933 и добровольно оставался в этой организации до конца войны. В качестве одного из самых влиятельных военнослужащих Ваффен-СС он являлся уголовно причастным к совершению военных преступлений и преступлений против человечности в соответствии с пунктами два и три обвинительного заключения.
Вывод
Военный трибунал I признает подсудимого Карла Гебхардта виновным по пунктам два, три и четыре обвинительного заключения.
Бломе
Подсудимому Бломе вменяется в соответствии с пунктами два и три обвинительного заключения личная ответственность и соучастие в экспериментах с малярией, ипритом и экспериментах с сульфаниламидом, уничтожение туберкулёзных поляков и осуществление программы эвтаназии. Также были добавлены доказательства для цели того, чтобы показать, что он участвовал в экспериментах по сохранению бактериологического оружия и экспериментах со свёртываемостью крови.
Обвинение в отношении экспериментов с сульфаниламидом было отозвано обвинением и поэтому далее не рассматривается.
Подсудимый Бломе изучал медицину в Гёттингене и получил свою медицинскую степень в 1920. С 1924 по 1934 он занимался частной практикой. В последний год он был вызван в Берлин где, в 1935, он реорганизовывал германскую систему медицинского образования. Он также действовал в качестве адъютанта в центральном ведомстве германского Красного креста и в качестве управляющего делами Германской врачебной ассоциации, должности которую он занимал до конца Второй мировой войны. В 1938 он стал президентом бюро академии международного медицинского образования. С 1939 Бломе действовал в качестве заместителя доктора Леонардо Конти, который являлся руководителем Германской ассоциации врачей, главой главного управления здравоохранения партии и руководителем Национал-социалистической врачебной ассоциации. В 1941 он стал членом совета исследований Рейха и в 1943 был назначен уполномоченным по исследованиям рака, связанным с исследовательским поручением по защите от биологического оружия.
|
|
|
Бломе вступил в СА в 1931 и стал главным медицинским офицером СА в провинции Мекленбург. В 1934 он был назначен руководителем провинциального отделения и в СА он получил звание равное генерал-лейтенанту. В 1943 он был награждён высшей наградой нацистской партии.
В качестве уполномоченного по исследования рака его обязанностью являлось устанавливать исследовательские проблемы которые должны были изучаться и поручать такие проблемы учёным наиболее пригодным для их исследования.
|
|
|
Эксперименты с обморожением
Обвинение утверждает, что Бломе является уголовно ответственным за участие в экспериментах с обморожением, что вменяется обвинительным заключением. В подпараграфе, который относится к обморожению, Бломе на назван среди подсудимых которым вменяется особая ответственность за эксперименты. Более того, материалы дела не содержат доказательств, которые показывают без обоснованных сомнений, что Бломе нёс какую-либо ответственность за проведение экспериментов с обморожением.
Эксперименты с малярией
Не являются достаточными доказательства раскрывающие какую-либо уголовную ответственность подсудимого в связи с экспериментами с малярией.
Эксперименты с ипритом
Не являются достаточными доказательства раскрывающие какую-либо уголовную ответственность подсудимого в связи с этими экспериментами.
Уничтожение туберкулёзных поляков
Основой для дела обвинения против подсудимого в данном отношении является серия писем в отношении угрозы туберкулёза в рейхсгау Вартеланд, которое было передано Германскому Рейху и заселено его гражданами.
|
|
|
В течение 1941 года германское правительство начало программу уничтожения еврейского населения на восточных оккупированных территориях. 1 мая 1942 Грейзер германский военный губернатор рейхсгау Вартеланд, написал Гиммлеру, уведомив его о том, «что касается 100000 евреев в округе, «особое обращение» одобренное Гиммлером почти завершено». Письмо затем продолжается:
«…Я прошу вашего разрешения на немедленное спасение округа после мер предпринятых против евреев, от угрозы, которая растет от недели к недели, и использовать существующие и эффективные особые группы для данной задачи.
«Имеется около 230000 людей польской национальности в моём округе, которым был диагностирован туберкулёз. Число…инфицированных открытым туберкулёзом оценивается в 35000. Данный факт ведёт к ужасающей вещи – заражению немцев, прибывающих в Вартегау совершенно здоровыми... Значительное количество известных видных людей, в особенности в полиции, были недавно инфицированы и более не доступны для военных усилий...Всё возрастающие риски также признавались и учитывались заместителем рейхсгесундхайтсфюрера товарищем профессором доктором Бломе…
|
|
|
«Хотя в Германии возможно не является подходящим предпринимать соответствующие драконовские шаги против этой общественной напасти, я думаю, что смогу взять ответственность за своё предложение ликвидации случаев открытого туберкулёза среди польской расы в Вартегау. Конечно только поляков следует передавать для такой акции, но тех чья неизлечимость подтверждается и удостоверяется сотрудником общественного здравоохранения.
Учитывая неотложность данного проекта я прошу вашего принципиального одобрения как можно быстрее. Это позволит нам провести приготовления со всей необходимой предосторожностью, приступив к акции против поляков страдающих открытым туберкулёзом, в то время как акция против евреев находится на своей завершающей стадии.
Хайль Гитлер!
[Подписано] Грейзер
Два дня спустя Коппе, полицейский руководитель в штабе Грейзера, написал Рудольфу Брандту предваряя предложение Грейзера и призывая Брандта обратить внимание Гиммлера на вопрос. Брандт соответственно уведомил о получении письма, сообщив Коппе о том, что предложение будет направлено начальнику полиции безопасности для выражения мнения, но о том, что окончательное решение остаётся за Гиммлером.
9 июня 1942 начальник полиции безопасности выразил своё мнение Гиммлеру: «У меня не имеется никаких сомнений в отношении применения к лицам находящимся под покровительством и лицам без гражданства польской расы…которые подвержены открытому туберкулёзу, особого обращения в смысле предложения гауляйтера Грейзера.
... При этом отдельные мероприятия, сначала должны были быть обсуждены с полицией безопасности, для того, чтобы осуществить исполнение при минимальном внимании». Таким образом, выраженные мнения несомненно получили полное одобрение Гиммлера, 27 июня 1942 Рудольф Брандт передал Грейзеру письмо от Гиммлера содержащее следующее решение:
«Дорогой товарищ Грейзер!
У меня нет возражения передаче лиц находящихся под протекцией и лиц без гражданства польского происхождения, которые проживают на территории Вартегау и заражены туберкулёзом, для особого обращения, согласно вашему предложению; в случае если их заболевание является неизлечимым... Однако, я сначала прошу подробно обсудить отдельные мероприятия с полицией безопасности, для того, чтобы гарантировать незаметное выполнение данной задачи...
[Подписано] Г. Гиммлер
Письмо Гиммлера было принято Грейзером 21 ноября 1942, Грейзер уведомил Гиммлера о том, что в соответствии с разрешением предоставившим ему применение «особого обращения» к туберкулёзным полякам он провёл приготовления по рентгеновскому обследованию всех людей на территории, но теперь при одобрении «особого обращения», Бломе, заместитель начальника управления общественного здравоохранения НСДАП заявил возражения его исполнению. Копия письма Бломе Грейзеру прилагалась Гиммлеру для сведения.
Письмо Бломе Грейзеру датировано 18 ноября 1942. Оно начинается напоминанием различных разговоров между автором и Грейзером о кампании против туберкулёза в Вартегау, и затем переходит к рассмотрения в подробностях; письмо продолжает:
«При расселении немцев во всех частях гау для них возникает огромная опасность…То, что происходит в Вартегау также…является правдой для других аннексированных территорий…
«Следовательно, требуется сделать нечто определенное. Следует решить о наиболее эффективном способе того как это сделать. Существует три способа принимаемых во внимание:
1. Особое обращение с тяжело больными лицами.
2. Наиболее строгая изоляция тяжело больных лиц.
3. Создание резервации для всех ТБ больных.
Для планирования, следует уделить внимание различным точкам зрения практического, политического и психологического характера. Учитывая их печальность, наиболее простым путём будет следующий: с помощью рентгеновского батальона мы сможем охватить всё население, немецкое и польское гау за время первой половины 1943. Что касается немцев, обращение и изоляция подготовляются и проводятся согласно правилам лечения туберкулёза. Приблизительно 35 000 поляков, являющихся неизлечимыми и распространяющими инфекцию подлежат особому обращению. Все иные польские больные подлежат соответствующему лечению с целью сохранить их для работы и избежать заражения.
Затем Бломе продолжает, говоря о том, что он провёл приготовления для использования «радикальной процедуры», но предлагает, чтобы была предоставлена гарантия того, что Гитлер согласится на проект. Письмо продолжает говорить -
«Я могу представить, что фюрер некоторые время назад остановивший программу в психиатрических больницах, может сейчас посчитать «особое обращение» неизлечимо больных неподходящим и безответственным с политической точки зрения. В отношении программы эвтаназии это было вопросом лиц немецкой национальности болеющих наследственными заболеваниями. Сейчас это вопрос больных лиц покорённой нации».
Затем Бломе озвучил мнение о том, что если программа будет исполняться, её нельзя будет сохранить в секрете и она станет основой для более враждебной и вредной пропаганды как дома так и за рубежом. Он соответственно предложил, чтобы перед проведением программы все положения были снова представлены Гитлеру.
Продолжая, Бломе писал о том, что если Гитлер откажется от радикального предложения Грейзера, остаются открытыми три возможности (1) больных туберкулёзом и неизлечимо больных можно изолировать вместе с их родственниками; (2) всех заразных больных туберкулёзом можно строго изолировать в медицинских учреждениях; (3) больных туберкулёзом можно расселить в особом районе. Если последний план будет принят, больные смогут дойти до предназначенной территории пешком, таким образом сэкономив расходы на перевозку.
Наконец письмо Бломе завершается –
«После надлежащего изучения всех этих соображений и обстоятельств, создание резервации, такой как лепрозорий, кажется мне наиболее применимым решением. Такая резервация позволит создать за кратчайшее время средства для необходимого расселения. В рамках резервации легко можно будет создать условия для строгой изоляции заразных лиц.
Даже заболевание немецких больных представляет сложную проблему для гау. Но этого нельзя преодолеть, до тех пор пока одновременно не будет решена проблема польских больных».
Доказательства показали, что письмо Грейзера Гиммлеру, с прилагаемыми предложениями Бломе, было уведомлено Гиммлером 3 декабря 1942 со следующим окончательным решением:
«Дорогой партийный товарищ Грейзер:
«Я получил ваше письмо от 21 ноября 1942. Мне кажется, что было бы лучше принять во внимание сомнения высказанные членом партии, доктором Бломе. По моему мнению, невозможно обращаться с больными лицами запланированным методом, так как в особенности, как вы меня проинформировали, было бы возможно использовать практические результаты тестов только за шесть месяцев.
«Я предлагаю, чтобы вы осмотрели подходящий район в который можно направить неизлечимо больных туберкулёзом. Вместе с неизлечимыми, другие пациенты с менее тяжёлыми случаями туберкулёза могут также быть размещены на данной территории. Эта акция, конечно, должна быть использована при соответствуюшей пропаганде.
«Перед тем как написать вам это письмо я вновь продумал нельзя ли осущетвить некоторым образом первоначальную идею. Однако, я убеждён в том, что лучше действовать иным образом».
Обвинение утверждает, что эта серия писем, устанавливает преступное участие подсудимого Бломе в уничтожении туберкулёзных поляков. Мы не можем согласиться с данной аргументацией. Вероятно, что предложение об изоляции туберкулёзных поляков, предложенное Бломе и одобренное Гиммлером, по крайней мере частично осуществлялось; хотя материалы дела содержат незначительные ссылки на то, что происходило в действительности. Могло быть, что в ходе такой программы поляки могли умирать в результате отрыва от домов и направления на станции изоляции; но материалы дела не содержат никаких прямых доказательств по данном предмету. Бломе дал пояснения своему письму Грейзеру, сказав о том, что оно было написано для того, чтобы предотвратить программу уничтожения туберкулёзных поляков. Разумеется, его письмо налицо указывает на то, что он возражал «особому обращению» предложенному Грейзером.
Следовательно, мы не можем сказать о том, что предоставленное пояснение не имеет обоснования. По крайней мере это дало нам обоснованное сомнение по данному вопросу. Бломе знал Гитлера и Гиммлера. Он хорошо знал о том, что любые возражения «особому обращению» основанные на моральных или гуманистических доводах мало повлияют на умы таких людей как нацистские лидеры. Более того, он знал о том, что перед тем как отказаться от предложения Грейзера об уничтожении, следовало предложить нечто лучшее. Рассматривая это с точки зрения фактических и психологических соображений, нельзя утверждать, что письмо не было хорошо сформулировано, учитывая попытку положить конец изначально принятому плану, и добиться замены его другим планом, не таким резким. Что бы ни являлось его целью, материалы дела показывают, именно это письмо, фактически отвлекло Гиммлера от его изначальной программы и что в результате план уничтожения был отменён.
Программа эвтаназии
Бломе вменяется уголовная ответственность в связи с программой эвтаназии, но наше мнение заключается в том, что доказательства не являются достаточными для подтверждения данного обвинения.
Бактериологическая война
Обвинение утверждает, что доказательства в деле устанавливают вину Бломе в связи с исследованиями касающимися бактериологической войны. Бломе, который являлся уполномоченным по онкологическим исследованиям в совете исследований Рейха, признал, что проблема онкологических исследований была связана с исследовательским поручением по защите от биологического оружия. Он далее признал, что он был ответственным за институт рядом с Познанью в котором должны были исследоваться проблемы биологической войны, но заявил о том, что работа проводившаяся в институте Познани была прервана в марте 1945 наступлением русской армии.
Данный факт выглядит подтверждённым доказательством. В этой связи Шрайбер появлялся в качестве свидетеля в Международном Военном Трибунале. Его показания данные там представлены в качестве доказательств настоящему трибуналу. Из показаний видно, что Бломе посещал Шрайбера в военно-медицинской академии в Берлине в течение марта 1945 и заявлял о том, что он, Бломе покинул свой институт в Познане из-за наступления русских, но перед уходом попытался уничтожить сооружения так как опасался, что русские могут обнаружить, что в институте велась подготовка к экспериментам на людях.
Представитель обвинения довел до нас юридическое уведомление о выводе Международного Военного Трибунала в своём приговоре о том, что –
«В июле 1943 года началась экспериментальная работа, связанная с подготовкой к кампании бактериологической войны. Советских военнопленных использовали для этих медицинских опытов, исход которых в большинстве случаев оказывался для них смертельным»[318].
Обвинение представило данный вывод Международного Военного Трибунала, при представлении иных доказательств по делу, запросив трибунал признать подсудимого Бломе виновным в соответствии с обвинительным заключением.
Предложение не является обоснованным. Могло быть, что подсудимый Бломе готовил эксперимент на людях в связи с бактериологическим оружием, но материалы дела не смогли раскрыть данный факт, как и то, что эксперименты действительно проводились. Обвинение по данному пункту не является обоснованным.
Эксперименты с полигелем
Обвинение представило доказательства которые предполагают, что Бломе мог быть уголовно ответственным за эксперименты с полигелем проводившиеся Рашером в Дахау, в которых русских военнопленных использовали в качестве подопытных. На наш взгляд доказательства не вызывают ничего более, чем сильного подозрения; они не устраняют обоснованного сомнения.
Вывод
Военный трибунал I признаёт подсудимого Курта Бломе невиновным в предъявленных обвинениях и распоряжается о том, чтобы он был освобождён из заключения по завершении судебного заседания.
Рудольф Брандт
В соответствии с пунктами два и три обвинительного заключения подсудимому Рудольфу Брандту вменяется особая ответственность и соучастие в экспериментах с большой высотой, обморожением, малярией, ипритом, сульфаниламидом, костной, мышечной и нервной регенерацией и костной трансплантацией, морской водой, эпидемической желтухой, стерилизацией и экспериментах с тифом. Ему также вменяются эти пункты за уголовную ответственность, за убийство 112 евреев для цели составления коллекции скелетов для университета Страсбурга, за убийство и плохое обращение с туберкулёзными поляками и за программу эвтаназии проводимую Германским Рейхом.
В соответствии с пунктом четыре обвинительного заключения ему вменяется членство в организации объявленной преступной приговором Международного Военного Трибунала.
Обвинение отозвало обвинение в участии в эксперименте по костной, мышечной и нервной регенерации и костной трансплантации; следовательно оно далее не рассматривается.
Подсудимый Рудольф Брандт вступил в нацистскую партию в 1932. Ему было присвоено звание лейтенанта в СС в 1935. За приблизительно десять лет он вырос до звания полковника СС. Он является одним из трёх подсудимых по делу, которые не являются врачами.
С начала своей карьеры в нацистской организации до своего пленения союзными силами в 1945 он непосредственно подчинялся и тесно сотрудничал с руководителем СС, Генрихом Гиммлером, и имел полные сведения о личных и служебных интересах своего начальника.
Для Гиммлера, Рудольф Брандт являлся прежде всего важным и доверенным делопроизводителем. Материалы дела показывают, что он являлся необычайно умелым стенографистом. По этому пути он пришёл к должности со значительной властью и полномочиями в качестве личного референта штаба Гиммлера и министериальрата в министерстве внутренних дел и сотрудника «Аненербе». Действуя за Гиммлера в его отсутствие, Рудольф Брандт в этих должностях, имел огромную возможность и выражал личное суждение и усмотрение по многим серьёзным и важным вопросам.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 115; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!