ПОПУЛЯРНОЕ РАЗЪЯСНЕНИЕ О ЛЕВЫХ И ПРАВЫХ
В "Правде" от 30-го марта напечатана статья Ярославского "Слева направо". Статья посвящена "переходу" левой оппозиции... в лагерь социал-демократии. Каким образом люди, которых свыше уже двух лет держат в тюрьме и ссылке за контрреволюционную деятельность и даже за "подготовку вооруженной борьбы против советской власти" (официальная мотивировка высылки Троцкого), - каким образом эти давнишние "контрреволюционеры" только теперь начинают "переходить" в социал-демократический лагерь, остается совершенно непонятным. Зато вполне ясно, что Ярославскому все еще приходится потеть над отысканием "научного" обоснования 58 ст., по которой карается оппозиция. Поиски принимают сейчас особенно шумный характер, ибо в аппарате скрип, и его нужно заглушить.
Не случайно против оппозиции выпущен Ярославский, хотя в партии имеются значительно более грамотные и умные люди. Но более грамотные, более умные или более совестливые сейчас либо не хотят подвывать Ярославскому, а говорить вслух, что думают, не могут, отчасти не смеют, либо просто растеряны. Ярославские не растеряны, ибо растеривать нечего. Вот почему, в защиту сталинской политики от оппозиции, выступает Ярославский и дает, заметим мимоходом, замечательный образец той гнили, какою кормят сейчас партию.
Если мы на сей раз, в виде изъятия, остановимся на статье Ярославского, то только потому, что она, при всем своем ничтожестве, очень симптоматична и хорошо показывает, в каком месте у Сталина, по немецкому выражению, жмет сапог.
|
|
|
Темп индустриализации
Мы писали товарищам в СССР уже несколько месяцев тому назад, что множатся признаки, указывающие на чрезмерный разгон индустриализации. Ссылаясь на наш Бюллетень, Ярославский пишет, что эта оценка, "абсолютно ничем не отличается от того, что пишут "меньшевики". Абсолютно ничем! Если уж ляпать, так ляпать.
Ярославский не догадывается, что вопрос о правильных и неправильных, реальных и нереальных темпах существует сам по себе, независимо от того, что говорят о нем меньшевики, и решается в зависимости от материальных и организационных факторов, а не газетных цитат, тем более фальшивых.
В тот период, когда мы, оппозиционеры, боролись за более высокие темпы индустриализации (1923-1929 г.г.), вся мировая буржуазная печать, вместе с социал-демократической, повторяла вслед за Сталиным обвинения оппозиции в романтизме, фантастике и "сверхиндустриализации".
В 1923-1925 годах мы доказывали, что даже после исчерпания дореволюционного оборудования советская промышленность сможет давать до 20% годового роста. Мы опирались на экономические соображения, которых здесь приводить не будем. (См. "К капитализму или к социализму", русск. изд., стр. 45-46). В недрах Госплана была выработана через год после того пятилетка, согласно которой развитие промышленности намечалось с убывающей скоростью, от 9% до 4% в год. Оппозиция подвергла этот проект беспощадному осуждению. Ее обвинили в "демагогии". Еще через год Политбюро утвердило новый проект пятилетки со средним годовым ростом в 9%. XV-ая партконференция (1926 г.) признала этот процент правильным и осудила оппозицию за... "неверие" и "скептицизм". Это не помешало оппозиции непримиримо осудить новую пятилетку. Еще через год-полтора Госплан выработал, наконец, третью пятилетку с годовым приростом в 20%. Этот прирост совпал - гораздо ближе, чем можно было надеяться - с гипотетическим прогнозом оппозиции 1925 г. и полностью опроверг все предшествующие разглагольствования об индустриальной романтике и демагогии. Такова краткая предыстория вопроса.
|
|
|
Фактический рост промышленности за первый год пятилетки (1928-29) превзошел, однако, план на целых 10%. Руководство немедленно же решило положить этот успех в основу всего пятилетнего расчета и выполнить план в пределах 4-х лет. Против этого оппозиция подняла голос предостережения, на этот раз "справа". Из чего мы исходили?
|
|
|
а) В проекте пятилетнего плана не может не быть ошибок и диспропорций. Они будут накопляться по мере выполнения плана, могут резко обнаружиться не в первый год, а во второй или третий и сразу круто задержать рост. Прежде, чем давать промышленности дополнительный разгон, нужно тщательно проверить, говоря военным языком, все стыки, или узловые пункты, где разные отрасли хозяйства сочетаются одна с другой.
б) Наблюдающееся снижение качества продукции, и без того крайне низкого, заключает в себе величайшую опасность не только для потребителя, но и для производства, ибо главным потребителем продукции является сама же промышленность. Низкое качество неизбежно даст на одном из ближайших этапов производства резкое снижение количества.
в) Нельзя отрывать вопрос о темпах развития промышленности от вопроса о жизненном уровне рабочих масс, ибо пролетариат есть главная производительная сила, и лишь достаточный материальный и культурный подъем пролетариата есть гарантия высоких темпов индустриализации в дальнейшем. Этот вопрос мы считаем важнейшим из всех.
|
|
|
Таковы три главных соображения, которые заставили оппозицию поднять голос предостережения против нерассуждающей погони за темпами, сменившей экономическое крохоборчество предшествующего периода. Если в 1923-1928 г.г. Политбюро, не понимая громадных возможностей, заложенных в национализированной промышленности и плановых методах хозяйства, готово было мириться с 4-мя или с 9% годового роста, то теперь оно, в силу непонимания материальных пределов индустриализации, легко перескакивает с 20% на 30%, авантюристски пытаясь каждое частное и временное достижение превратить в норму и, совершенно теряя при этом из виду взаимообусловленность разных сторон хозяйственного процесса.
Когда мы зовем от формальной погони за количеством к реальному улучшению качества - значит ли это, что мы зовем назад от реально достигнутых успехов? Когда мы требуем поступиться частью накоплений в пользу сегодняшнего потребления рабочих, - значит ли это, что мы покушаемся на индустриализацию? Когда мы требуем, прежде, чем узаконять 30% годового роста, серьезно проверить взаимоотношения всех отраслей промышленности и народного хозяйства в целом, с точки зрения производительности труда и себестоимости продукции, - значит ли это, что мы зовем к отступлению на вчерашние позиции Сталина? Если вопрос решается, в самом деле, так просто, то почему же останавливаться на 30%? 50% - больше. Кто не хочет тащить "назад", тот должен написать на своем знамени, по крайней мере, 75%. Или, может быть, 30% предопределены, как норма? Кем предопределены? Когда предопределены? Ведь злополучные руководители на эту "норму" просто наткнулись носом на первых шагах выполнения 20%-ного плана, от которого они перед тем в течение нескольких лет отбивались руками и ногами. Теперь оказывается, что 30% есть ленинизм, а кто говорит закусившему удила оппортунисту: не теряй головы, не зарывайся, не толкай промышленность навстречу жестокому кризису - тот, видите ли, "абсолютно ничем не отличается от социал-демократии". Абсолютно ничем! Разве эти люди не шуты гороховые?
Коллективизация
Еще хуже, если возможно, обстоит дело с крестьянской политикой. В течение ряда лет Политбюро строило свою сельскохозяйственную политику на идеализации мощного середняка и индивидуального крестьянского хозяйства вообще. Кулака попросту не замечали, или объявляли ничтожной величиной, пока он не сосредоточил в своих руках 40% товарного хлеба и руководство середняком в придачу. Создав свои собственные экономические связи и каналы, кулак отказал государственной промышленности в хлебе. После этого (точнее: после 15-го февраля 1928 г.) запоздавшие и перепуганные руководители ударили по кулаку градом административных репрессий, которые сразу застопорили крестьянский оборот, фактически ликвидировали НЭП и загнали середняка в тупик.
Когда мы говорим, что этот тупик и явился исходным пунктом новой главы коллективизации, то мы ничего не изобретаем и не открываем. Мы лишь повторяем то, что много раз признавала официальная советская печать. Если Ярославский вопит, что "ни один реакционер не додумался до такого гнуснейшего объяснения" (ляпать, так ляпать!), то это лишь свидетельствует о том, что поглощенный перлюстрацией переписки оппозиционеров, бедняга не читает экономических статей советской печати. Ярославского особенно возмущает, когда мы говорим, что среднее крестьянство колеблется между гражданской войной и коллективизацией. Он именует это замечание "сплошным ренегатством". (Словарь у перлюстратора не богатый!). Но ведь советская печать полна сообщений о том, что крестьяне, т.-е. главным образом середняки, хищнически истребляют и распродают живой и мертвый инвентарь. Все руководители называют это заявление "угрожающим". Газеты объясняют все дело влиянием кулака. Речь тут может идти, однако, не об "идейном" влиянии, а об экономических связях кулака и середняка, об известной взаимозависимости всего рыночного, товарно-денежного крестьянского хозяйства. В распродаже скота, как массовом явлении, мы имеем не что иное, как тихую, сабботажную форму гражданской войны. С другой стороны массовый характер имеет и тяга в колхозы. Не ясно ли, что двойственная природа середняка, который соединяет в себе труженика и торговца, достигла на нынешнем этапе наиболее контрастного выражения? Середняк колеблется, между коллективизацией и гражданской войной, а до известной степени соединяет одно с другим. В этом острота положения и его опасность, которая удесятеряется, если ее своевременно не понять.
В те годы, когда Политбюро на три четверти, а государственный аппарат на 90% ставили свою ставку на "мощного середняка", т.-е. на кулака, оппозиция требовала энергичных мер по коллективизации сельского хозяйства. Напомним, что в платформе оппозиции эти требования нашли следующее выражение:
"Растущему фермерству деревни должен быть противопоставлен более быстрый рост коллективов. Необходимо систематически, из года в год, производить значительные ассигнования на помощь бедноте, организованной в коллективы" (стр. 24 русск. изд.).
И далее:
"Должны быть вложены гораздо более значительные средства в совхозное и колхозное строительство. Необходимо предоставление максимальных льгот вновь организующимся колхозам и другим формам коллективизации. Членами колхозов не могут быть лица, лишенные избирательных прав. Задачей перевода мелкого производства в крупное, коллективистическое должна быть проникнута вся работа кооперации. Необходимо проведение строго-классовой линии в области машиноснабжения, в частности путем борьбы с машинными лже-товариществами". (Стр. 26 русск. изд.).
Мы не предрешали темпа коллективизации, ибо он являлся для нас (остается и сейчас) производной величиной по отношению к темпу индустриализации и ряду других экономических и культурных факторов.
План Политбюро наметил два года спустя коллективизацию пятой части крестьян в течение пятилетия. Надо полагать, что эта цифра не просто явилась Кржижановскому в сонном видении, а была основана на технических и экономических расчетах. Так или нет? Между тем, в первые же полтора года коллективизации подверглись три пятых крестьянства. Если даже принять на веру, что этот размах коллективизации есть сплошной триумф социализма, то одновременно надо констатировать полное банкротство руководства, ибо плановое хозяйство предполагает, что руководство хоть сколько-нибудь предвидит основные хозяйственные процессы. Между тем на это нет и намека. Бухарин, новый, реконструированный, индустриализированный и сплошь коллективизированный Бухарин, признает в "Правде", что новый этап коллективизации вырос из административных мероприятий в борьбе за хлеб, и что этот этап не был предвиден руководством "во всех его конкретностях". Это очень недурно сказано! Ошибка темпа в плановых расчетах составляет всего-навсего около 900-1.000%. И в какой области? Не в вопросе о производстве наперстков, а в вопросе о социалистическом преобразовании всего сельского хозяйства. Ясно, что кое-каких "конкретностей" Сталин с Ярославскими действительно не предвидели. Тут Бухарин прав.
Мы никогда, как известно, не заподазривали нынешнее руководство в избытке проницательности. Но такой ошибки оно никак не могло бы сделать, если бы коллективизация действительно выросла из завоеванного на опыте убеждения крестьян в преимуществах крупного коллективного хозяйства над индивидуальным, ибо такой процесс имеет свои этапы, которые легко нащупать руками.
Мы ни на минуту не сомневаемся, конечно, в том, что глубоко прогрессивная и творческая струя в коллективизации имеется. Условно мы готовы допустить, что по своему масштабу, она приблизительно соответствует наметке пятилетнего плана. Но откуда же выросли 1.000 процентов дополнительного успеха? Надо, все-таки, это объяснить!
Допустим даже, что работа колхозов в течении предшествующих 12-ти лет была настолько успешной, что смогла убедить все крестьянство не только в преимуществах, но и во всеобщей осуществимости коллективизации. Ясно, что такого рода убедительную силу могли развить только колхозы, основанные на тракторах и других машинах. Можно вполне допустить, что подавляющее большинство середняков действительно признает сегодня преимущества тракторной обработки земли. Но из этого еще не вытекает сплошной тракторизации, ибо для последней, кроме убеждения в пользе трактора, нужна еще наличность самого трактора. Предупредили ли власти крестьян о действительном положении в области техники и материальных средств вообще? Нет! Вместо того, чтобы сдержать паническую коллективизацию, они усугубили ее бешеным нажимом.
Правда, сейчас, чтобы оправдать ошибочку темпа в 1.000%, создана новая теория о том, что техника есть дело десятое, и что социалистическое сельское хозяйство ("мануфактурное") можно, перекрестясь, строить при любых средствах производства. Эту мистическую теорию мы, однако, решительно отвергаем. Мы не верим в беспорочное зачатие социализма. Более того, мы объявляем этой мифологии беспощадную войну, ибо неизбежное разочарование крестьян грозит вызвать жестокую реакцию против социализма вообще, причем эта реакция может переброситься и на значительные круги рабочих.
Сталин начал свое последнее отступление, - неизбежность которого он накануне так же мало предвидел, как за полгода до того - сплошную коллективизацию, - с пошленького резонерства насчет преждевременности социалистического режима для крестьянских кур. Последние телеграммы говорят, что Сталин успел уже пройти значительное расстояние - не вперед, о, мудрый Ярославский! - а назад, от 60% коллективизации к 40%. Мы нисколько не сомневаемся, что ему придется - всегда в хвосте реального процесса - отступить еще на солидное количество процентов. В предвидении этого мы, уже несколько месяцев тому назад, т.-е. в самый разгар коллективизаторского исступления, предупреждали против последствий бюрократического авантюризма. Если бы партия читала наши предупреждения в подлинном виде, а не в запоздалых извращениях Ярославского, многие ошибки были бы, если не избегнуты, то чрезвычайно смягчены.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!