Юстина Южная. Девочка по имени Ко
– …Ты авантюристка, Ко!
– Как вы смеете так говорить?
– Смею, потому что особая группа ИнтерГпола за последние часы успела изучить твое личное дело и твою медицинскую карту. Я знаю, что ты превосходишь всех сирот на острове по физическим данным, причем добилась ты этого не потому, что невероятно одарена от природы, а потому, что всегда и во всем хочешь быть первой. Когда остальные уходили спать, ты бегала вокруг острова или поднимала штангу.
Кир Булычев. Детский остров
Утро в замке началось необычно. Точнее, не во всем замке, а конкретно в спальне номер три, которую уже несколько лет занимали неразлучные подружки: Вероника, Саломея и Ко. Сейчас девочкам было по двенадцать (по земному счету), и они исправно ходили в шестой класс школы, расположенной тут же, на Детском острове. Вот и сегодня они должны были бодро – или не очень бодро, если вчера вечером заболтались дольше, чем следовало, – вскочить на зарядку, позавтракать и бежать на уроки. Но внезапно Саломея, самая энергичная и заводная из них, отказалась подниматься с кровати. Она лежала, безучастно глядя в потолок, и на все попытки Вероники растормошить ее отвечала либо взглядом, в котором не отражалось ничего, кроме равнодушия, либо вялым отмахиванием. Третья девочка в сражение за подъем не встревала, молча одевалась и внимательно наблюдала за обеими подругами.
Наконец Веронике надоело, и она применила последнее средство:
|
|
|
– А что если сюда заявится госпожа Аалтонен, лично тебя из постели вытаскивать?!
Аргумент был грозен. Появление директрисы детского дома на пороге дортуара ничем хорошим для обитательниц этого дортуара обернуться не могло. Не то чтобы Роза Аалтонен как‑то особо свирепствовала или заставляла своих воспитанников отбывать жестокие наказания. Скорее наоборот. Ученая дама была спокойна, добродушна, и все знали, что за напускной строгостью кроется сочувствие к бедным сироткам, волею судеб и ИнтерГалактической полиции оказавшихся на оторванном от цивилизации маленьком холодном островке Кууси. Но, как ни крути, чем меньше директриса вмешивалась в жизнь своих подопечных, тем больше радости им это приносило. В конце концов, у них имелось слишком мало личной свободы, чтобы так бездумно ею разбрасываться.<
> Островок Кууси, спрятавшийся на Ладожском озере, пристанищем для космических сирот стал лишь недавно. И, надо сказать, это был самый странный Детский дом, который только можно себе представить. Начать с помещения, в котором он располагался. Не простое здание, о нет! Настоящий замок с четырьмя круглыми башнями и зубчатыми вершинами и с донжоном в центре, а на одной из башен – голубой с белым флаг Вселенской лиги защиты детей. И сама его удаленность от мира, и то, что дом состоял в ведении ИнтерГпола, – все говорило об уникальности этого заведения. Но больше всего об этом говорили сами воспитанники. Дети, собранные со всей Галактики, найденыши и сироты (во всяком случае, об их родителях не было ничего известно). Дети, у которых, как предполагали сотрудники ИнтерГпола, в любой момент могли проснуться скрытые способности, и дай Космос, чтобы эти способности оказались мирными. К сожалению, обратных примеров имелось достаточно, посему за сиротками велось неусыпное наблюдение.
|
|
|
Как при этом жилось самим сироткам, в большинстве своем вовсе не обладавшим пресловутыми способностями, никто сильно не задумывался. А зря. Если тебя, здорового веселого подростка, заперли в четырех стенах на крошечном островке, если чуть ли не за каждым твоим телодвижением наблюдают, словно ты и впрямь галактический преступник, если у тебя нет ничего, кроме всякой мелочи в тумбочке, а сама тумбочка и все, что тебя окружает, принадлежит высшим инстанциям, то поневоле начинаешь ценить любое проявление свободы. Даже если оно заключается в том, чтобы самостоятельно встать и одеться, без присмотра воспитателей и учителей.
|
|
|
Но даже образ госпожи Аалтонен не напугал валяющуюся в кровати Саломею. Вероника всплеснула руками и плюхнулась рядом.
– Ну скажи ей хоть ты, Ко! – возопила она.
Девочка со столь необычным именем провела еще раз расческой по белокурым волосам, убирая их в хвост, и лишь затем перевела взгляд на Веронику.
– Собирайся, иначе опоздаем.
Вероника фыркнула и кинулась натягивать форменное платье. Ко тем временем подошла к Саломее.
– Ты не затемпературила? Болит что‑нибудь?
Та отрицательно качнула головой.
– Мы сможем тебя прикрыть только на первый урок, – сказала Ко. – Потом госпожа Аалтонен все равно узнает.
Девочка повернулась к ней, в глазах наконец‑то мелькнули первые проблески интереса.
– Что‑то устала я, – прошептала она. – Вы идите, я… встану. Попозже.
– Хорошо, – кивнули обе подружки и выскочили из комнаты.
Ко второму уроку Саломея действительно появилась, причем заметно повеселевшая. А к концу занятий сонно‑равнодушный вид окончательно уступил ее привычной жизнерадостности.
– Да не знаю я, что это было, – отмахивалась она от насевшей Вероники. – Просто ничего не хотелось, а потом как‑то отпустило.
|
|
|
– Не понимаю, – морщила нос Вероника. – Ты что‑то скрываешь!
– Ничего я не скрываю. Ну устала, с кем не бывает.
Ко по своей привычке в разговор не лезла, но как только представилась возможность, подмигнула подругам.
– Удерем сегодня на восточный берег? Там, говорят, лодка с большой земли приплыла.
– С коробками?
– Ага. Но уже разгрузили, можно поиграть в корабли и пиратов.
– А давайте!
И через минуту девочки скрылись за стеной замка. В сущности, они были еще совсем детьми…
Возможно, Ко и не вспомнила бы об утреннем происшествии, если бы спустя две недели оно не повторилось. Правда, на этот раз возмутителем спокойствия оказался мальчишка по имени Влад. Он тоже вопреки заведенным правилам отказался подниматься на зарядку, а потом и идти на уроки. Врач, обитавший тут же, при детском доме, осмотрел Влада, но никаких угрожающих симптомов не нашел.
– Мальчик просто переутомился, – вынес он вердикт, и Влада оставили отдыхать в маленьком лазарете.
Однако к вечеру тот уже настолько взбодрился, что сломал – случайно, разумеется, он всего‑то упражнялся в преодолении препятствий – спинку кровати, и его мигом отправили в свою комнату. И никто, даже Саломея с Вероникой, давно позабывшие о необычном утре, не обратил внимания на этот случай. Никто, кроме Ко.
Откуда в ней вдруг взялось чувство, что неожиданная усталость Саломеи и «переутомление» мальчишки из младшего класса взаимосвязаны, она и сама, наверное, не смогла бы объяснить. Но где‑то между очередными поисками свободы на дальней оконечности острова и вечерней чисткой зубов Ко уверилась, что у них в замке происходит нечто незаурядное, отличающееся от извечной рутины, и, подобно великим сыщикам из прочитанных книжек, решила держать ухо востро.
На следующей неделе в лазарет с «переутомлением» загремели аж двое. Первый – совсем еще мелкий пацан, он даже в школу не ходил. А второй оказалась Лисси из соседнего дортуара, одноклассница Ко. Вот ее в отличие от мальчишки почему‑то не отпустили вечером обратно к себе.
После ужина, кое‑как оторвавшись от подружек, Ко пробралась в стационар. Поначалу медсестра не хотела ее пускать, но девочка моляще похлопала ресничками, и невинные голубые глазки сделали свое дело – Ко разрешили навестить Лисси.
Та, кажется, спала или просто лежала с закрытыми веками. Девочка осторожно потрогала Лисси за плечо.
– Эй, – шепнула она. – Эй, Лис, спишь?
Она повернулась, веки медленно приоткрылись.
– А, это ты, – пробормотала девочка.
– Лис, что случилось? – Ко не стала тянуть резину, медсестра дала ей всего пятнадцать минут. – Как ты сюда угодила?
Девочка пожала плечами.
– Да ничего. Просто настроения нет, и спать хочется весь день.
– Вот так ни с того ни с сего?
Лисси зевнула.
– Ну… да.
– А вчера вечером ты что делала?
– Как что?
– Что‑нибудь необычное происходило?
Глаза Лисси недоуменно моргнули. Особого интереса в них не возникло, но вялая апатия потихоньку уступала место нормальному состоянию.
– Не‑ет… Мы с девчонками после ужина еще уроки доделывали, а потом отбой. Ну, болтали.
– И ночью не происходило? В туалет не вставала? Что‑нибудь в комнате было?
– Не‑ет, – девочка помотала головой. – Ничего не было, не вставала. Чего ты спрашиваешь?
– Да понимаешь… – Ко заколебалась, решая, стоит ли рассказывать однокласснице о Саломее, и тут увидела. – А это у тебя что?
– Что?
Лисси даже приподнялась. Ко выхватила из кармана маленькое зеркальце и отодвинула волосы с шеи подруги.
– Вот, смотри.
У основания шеи виднелся крошечный след. Вернее, два крошечных следа – будто иголкой кольнули. На одном даже виднелась засохшая капелька крови.
– Оцарапалась где‑то, – Лисси снова зевнула.
– Хм. Тебе капельниц никаких не ставили? – спросила Ко, хотя с трудом могла представить, зачем бы Лисси понадобились капельницы.
– Не‑а.
– А у Димитро, ну который с тобой вместе в лазарет попал, ничего такого не видела?
– Ко! – застонала Лисси. – Слишком много вопросов! Не видела я. Он выписался уже, сама спроси.
И одноклассница отвернулась, давая понять, что хочет спать. Выходя за дверь, Ко буркнула: «Пока!» Загадка теперь выглядела еще более загадочной, и девочка ощущала странную тесноту в груди и покалывание в кончиках пальцев. Хотелось куда‑то немедленно бежать и что‑то предпринимать. Найти Димитро, поговорить с ним? Нет, уже поздновато, да и ломиться в комнаты к мальчишкам как‑то не с руки.
Но зуд не отступал, и тогда Ко решила хотя бы просто позаниматься перед сном. Она часто тренировалась, устраивая себе пробежки вокруг острова. Стать самой ловкой и сильной здесь – для нее это было еще одним шагом к свободе, настоящей свободе. Может, она вообще не будет дожидаться совершеннолетия, когда полицейские и медики из ИнтерГпола в сотый раз всю ее обследуют и признают годной к проживанию в обществе. Может, возьмет да и сбежит с этого опостылевшего острова раньше. Сама!
Все, что Ко знала о себе, это то, что ее – совсем крохой – нашли на планете Зрофилла подброшенной к бунгало одного из работавших здесь геологов. И была она обычным младенцем человеческого рода, разве только на правой ножке у нее оказалось шесть пальчиков. Наверное, из‑за них ее сюда и отправили. Дались им эти шесть пальцев! Ну мало ли какие отклонения случаются. Любой младенец на Земле может родиться хоть с шестью пальцами, хоть с десятью, его же просто оперируют, а не ссылают в Детский дом под кураторством Галактической полиции. Но нет, совсем не так с «космическими сиротками»… Ей и имени‑то толком не дали. На одеяльце, в котором обнаружили девочку, были вышиты две буквы: К и О. Так и назвали.
Ко вздохнула. Впрочем, не время предаваться невеселым думам. Перед пробежкой нужно проверить еще кое‑что!
Девочка рысью направилась в свою комнату, там нашла Саломею и заставила ее показать шею. Шея была нормальная – ни подозрительных дырочек, ни крови. Впрочем, за столько времени могло зажить. Ко призадумалась и в этом размышлительном настроении отправилась заниматься.
Роза Аалтонен поправила золотой лорнет, оглядывая свою команду. Врач, две прачки, три учителя, воспитательница дошколят и повариха. Хотя «ее командой» назвать их было сложно. Все они, кроме доктора, работали на ИнтерГпол в большей степени, нежели на Детский дом. Директриса вздохнула, от чего ее пышный бюст слегка всколыхнулся – она не любила, когда во вверенном ей хозяйстве происходило нечто выходящее за рамки установленного расписания, и не любила разговаривать об этом с агентами Галактической полиции. Но выбора не было.
– Теперь еще и Анжей! Уже четвертый. – Она развела руками, продолжая начатый диалог. – Полагаю, мы не можем дольше считать происходящее сатуннайсуус… то есть случайностью.
Как часто бывало, в минуты волнения госпожа Аалтонен начинала вставлять родные финские слова в русскую речь.
– Возможно, пятый, – задумчиво произнес кругленький лысый человечек, учитель алгебры и геометрии, чье звание в ИнтерГполе директриса запамятовала. – Припоминаю, что с месяц назад на урок не явилась Саломея. Ее подружки долго мялись и краснели, потом сказали, что несчастную девочку скрутил приступ диареи. В свете новых обстоятельств, я склонен считать, что наврали. Вероятно, это был первый случай внезапной апатии. Правда, на перемене я уже видел Саломею в коридоре, насколько помню.
– Ну вот, – всплеснула руками госпожа Аалтонен. – Что за странная кулкутаути!
– Эпидемия? – переспросила одна из прачек, высокая и статная, неожиданно грубым мужским голосом (что поделать – агент под прикрытием, под очень внушительным прикрытием).
– Да‑да, – покивала директриса. – И еще эти царапины…
Молчавший дотоле врач, господин Эско, уточнил:
– Не царапины, проколы. Два малюсеньких прокола. Я бы и не заметил, если бы Анжей не принялся чесать шею.
– У нас объявился вампир?
Вопреки смехотворности заявления, никто не рассмеялся. Это ведь был не самый обычный Детский дом. Кто знает, какой неизвестный науке вирус могли подхватить младенцы, найденные на отдаленных планетах? Какой страшный монстр мог вселиться в их еще крошечные тела? Случаи‑то уже бывали…
– Будем надеяться, нет, – отчеканил доктор. – Я проверил мальчика. Гемоглобин слегка понижен, но в норме.
– Пока ничего серьезного не произошло. И я не хочу пугать детей введением жестких турватоймет… мер безопасности. Но нужно… – Госпожа Аалтонен замялась, вспоминая трудное слово. – Бдить! Смотрите внимательно. Пусть ночной дежурный почаще обходит коридоры и комнаты.
Сотрудники пообещали, что станут бдить.
После совещания директриса вышла на свежий воздух. Начало мая выдалось удивительно теплым для этих краев. Госпожа Аалтонен прогулялась от замка к воде, чувствуя прохладный воздух с реки и вдыхая сосновые ароматы. Возможно, она зря подняла тревогу? Конец учебного года – разумеется, дети устали. И в этих переутомлениях, наверное, нет ничего опасного. Вот только почему раз от раза они становятся все сильнее и сильнее? Анжей лежит в лазарете уже третий день и лишь сейчас начал приходить в себя. Директриса вздохнула.
– Ко, ты чего здесь делаешь? – Вероника с любопытством уставилась на девочку.
Та немедленно потянула подругу вниз, прошипела:
– Тс‑с! Не высовывайся.
Она была раздосадована. Думала, что нашла себе отличное убежище за корнями вывороченного недавним ураганом дерева, а Вероника отыскала ее в два счета.
– Так что ты…
– Наблюдаю.
– За чем?
– Не за чем, а за кем. За вон теми двумя компаниями. – Девочка махнула рукой, показывая, куда смотреть.
Выделить «те две компании» в массе гуляющих после обеда подростков оказалось непросто. Но в конце концов Вероника увидела. Четверо мальчишек из шестого и седьмого классов тихарились за привязанной к причалу лодкой. Что делали – не разглядеть, но вид у пацанов был серьезный и сосредоточенный. В противовес им две старшеклассницы, укрывшиеся рядом с башней, были явно чем‑то взволнованы. Одна из них отчаянно жестикулировала, вторая стояла рядом, кусая губы.
– И чего? – недоуменно протянула Вероника.
– Я же рассказывала. Это те, про кого говорил Анжей.
На днях Ко поделилась с подругой результатами своего расследования, но, похоже, та ничегошеньки не запомнила. Ну и все, решила девочка. Больше она никому ни про что не скажет, раз ее не принимают всерьез!
А события последней недели были весьма насыщенными.
Едва очухался Анжей, Ко отловила его и бесстыдно уволокла в подсобку «для разговора». После обнаружения дырок на шее устроила форменный допрос.
– Да не видел я никого! – отбивался мальчишка точно так же, как до этого Саломея.
Но что‑то в его тоне заставило Ко раскинуть обе руки, загородить выход и процедить зловещим голосом:
– Анжей, колись. Иначе директриса узнает о годовой контрольной по космозоологии и твоем устройстве.
Мальчишка побледнел. Контрольная была изящно списана у одноклассников благодаря удачному оптическому приборчику, который сам же Анжей и сотворил из тщательно собранных по всему замку подручных средств. И ладно бы контрольная – на трояк, но перепишет. А вот прибор ему явно терять не хотелось. Пацан вздохнул.
– Да я толком не знаю, – пробормотал он. – Я спал же. Может, мне привиделось вообще.
– Привиделось что?
Второй вздох.
– Рука. Рука с браслетом. Она как будто возле моего лица была. Я, ну, в полудреме как бы, а тут рука махнула, и я вообще отрубился. А утром… знаешь, прямо жить не хотелось. Просто лежать и в потолок смотреть.
Мальчишку передернуло. Ко шагнула ближе.
– Только рука, ничего больше?
– Не‑а.
– А браслет помнишь? Как он выглядел?
Анжей задумался.
– Серебряный такой. Широкий вроде. Там еще узоры были. Больше не знаю, честно.
– Хорошо, можешь идти, – сказала Ко, отступая от двери. – А, ну и… спасибо.
– Не за что, – буркнул пацан.
Прошло несколько дней, и в лазарете оказались четверо. Двое оклемались довольно быстро; у парнишки из второго класса обнаружились «дырки». А вот еще двое… Ко вздрогнула, когда медсестра спустя целых шесть дней после инцидента, отвечая на вопрос девочки, озабоченно и торопливо сказала:
– К ним нельзя, Ко. Они еще не отдохнули.
«Еще не отдохнули». Значит, навалившаяся апатия оказалась настолько сильной, что не развеялась даже через неделю. И теперь Ко не сможет прямо сейчас узнать, есть ли у заболевших проколы на шее и видел ли еще кто‑нибудь браслет и его обладателя.
Что бы ни происходило в старом замке, оно приобретало все более зловещий оттенок. И кто бы это ни творил, он шел все дальше. Будет ли предел? Остановится ли загадочное заболевание? Девочка не знала. Поэтому сосредоточила силы и внимание на поиске «серебряного браслета с узорами».
И удача улыбнулась. На обеде в столовой Ко медленно шла к своему столу, как бы невзначай задерживаясь поглазеть в окно, а на деле внимательно оглядывая запястья соучеников. И увидела! Вот он! Искомый браслет.
Удача была даже излишне щедра. Тем же вечером в замке Ко столкнулась с группой мальчишек, возвращавшихся с прогулки и…
В общем, браслетов оказалось два. Один – широкий и, похоже, в самом деле серебряный – носила Венди, высокая пышноволосая старшеклассница. Когда‑то ее в годовалом возрасте подобрал в баре космопорта на Марсе полицейский патруль, и спустя некоторое время ИнтерГпол отправил ее на остров Кууси. Второй браслет – тоже широкий, но простой, стальной – принадлежал Дину, чье происхождение и вовсе было покрыто тайной. Поговаривали, трехлетний малыш сам дошел через лес, полный опасных инопланетных тварей, до небольшого поселка, где находилась исследовательская база землян. Он долго ни с кем не разговаривал, и лишь в Детском доме выяснилось, что мальчик все же умеет общаться. Однако и сейчас Дин вступал в разговор только в самом крайнем случае, предпочитая отмалчиваться. В общем, по мнению Ко, – был самым главным подозреваемым в истории с непонятными депрессиями воспитанников.
Как Дин (или Венди – ее тоже нельзя было сбрасывать со счетов, ведь в книжках часто преступниками оказывались самые безобидные на первый взгляд персонажи) обделывал свои темные делишки, пока было не ясно. Именно поэтому Ко собиралась проследить за ним, а заодно и за компанией, в которую он влился совсем недавно. Вон они договариваются о чем‑то. С совершенно не внушающим доверия видом!
Однако и Венди о чем‑то шепчется с подругой. Ах, почему нельзя быстренько себя клонировать или хотя бы создать свою голограмму, как делают некоторые особо важные чиновники. Тогда Ко‑1 отправилась бы за Дином, а Ко‑2 – за Венди. Конечно, можно было бы привлечь Веронику… Девочка оглянулась на подругу. Нет, нельзя ей поручать столь ответственное дело. Запорет ведь как пить дать. Придется самой.
– Ты в курсе, что Дин встречается с Радой? – вдруг хихикнула Вероника.
Ко уставилась на нее, как на сумасшедшую. Представить, что нелюдимый мрачный Дин добровольно встречается с какой бы то ни было девочкой, оказалось выше ее сил.
– Саломея недавно видела, как они шли по дорожке от Птичьей башни и держались за руки.
За руки? Куда катится мир!
Впрочем, это никак не помогло расследованию. Отослав Веронику прочь, Ко вернулась к наблюдению. Не прошло и пяти минут, как мальчишки выбрались из‑за лодки и направились в замок. Девочка тенью скользнула следом.
Путь компании был извилист. Сначала они поднялись в один из дортуаров (туда Ко не сунулась, укрылась в засаде), затем спустились на первый этаж и застыли в коридорчике, ведущем в столовую. Тут долго чего‑то дожидались. Ко сообразила – ждут, пока в поле зрения совсем не останется людей. Она притаилась за огромной кадкой с фикусом, стараясь, чтобы не высовывался даже кончик туфли.
Ждать пришлось недолго. Миг – и двое пацанов остались на стреме, а Дин вместе с подельником нырнули в столовую. В руках у них что‑то было, из‑за кадки не видать. «Что им делать в столовке?» – поразилась девочка. Кроме столов, подносов и стойки там ничего… Ах, так вот что они задумали!
Вход в кухню запирался, но столовая‑то была открыта. И если перемахнуть через стойку, где выдавали порции, можно в эту самую кухню попасть. Вопрос, зачем? Хотя… не вопрос! Запоры на шкафах и холодильниках стояли древние, не электронные. Если у мальчишек есть чем вскрыть… Да они просто собираются своровать продукты!
Ко презрительно хмыкнула. Нет, закладывать она их не станет. Но воровство – фу как низко. И главное, таинственности в этом ни на грош. Неужели она ошиблась и пошла за Дином, тогда как нужно было проследить за Венди?
Тем временем пацаны уже выскочили наружу. Что они там прячут? Кулек конфет? И все? Надо же… Так просто. И кстати, совершенно объяснимо. В силу правил, деспотично введенных Розой Аалтонен, детям почти не давали сладкого к чаю и даже не клали сахар в компот из фруктов. Все считали ее извергом, хотя и догадывались, что у этого правила имелась какая‑то предыстория. Но, увы, предыстории никто не знал, а сладкого‑то хотелось!
Девочка поднялась, провожая компанию почти сочувственным взглядом. Рассиживаться, тем не менее, было некогда. Венди наверняка ушла, и теперь ее придется разыскивать по всей территории. Ко взглянула на часы. Нет, не придется. Время прогулки закончилось, сейчас идет подготовка к завтрашним урокам. И, между прочим, Ко тоже давно пора сидеть в аудитории и корпеть над заданиями. Девочка вздохнула. Вот если бы она была взрослой. Тогда могла бы идти, куда хочет, и выслеживать кого угодно хоть до посинения. Ну, ничего, у нее еще есть вечер.
Ко подумала.
И ночь!
Перед отбоем девочка вновь бросила подруг ради своего детективного приключения. И сразу поняла, что напала на след. В дортуаре, где жила Венди вместе с лучшей подружкой Ланой, горел свет. Яркая полоска виднелась под дверью. Ко подкралась ближе и с оглушительно колотящимся сердцем прижала ухо к створке.
– Пойдем… час… полдесятого…
Венди и Лана говорили негромко, почти шепотом, и Ко еле различала голоса.
– Давай чуть‑чуть… а то… опять как в прошлый раз…
– Ага… минут…
Фух, да что они там бормочут? Девочка сильнее прижала ухо к двери. Куда‑то собираются. Ждут, когда стемнеет. Так, понятно, можно отползать. Ко порадовалась своей предусмотрительности: темные штаны, темная кофта, темная панама на голове, поля закрывают лицо – ее не должны заметить. Однако спустя полчаса впору было сетовать на собственную НЕпредусмотрительность. Девушки по‑прежнему сидели у себя, а Ко не знала, куда приткнуться, и ужасно хотела пить – воды она, разумеется, с собой не взяла. Логический склад ума – это одно, жизненный опыт – совсем другое.
Наконец дверь приоткрылась, Ко, затаившаяся в дальнем конце коридора, подобралась. Оглядевшись (недостаточно внимательно, чтобы заметить наблюдательницу), из комнаты выскользнула Венди с пакетом в руках, а вслед за ней и Лана. Ко пошла за ними. Бесшумно. Все‑таки китайская борьба – а девочка занималась ею уже несколько лет в школьном кружке – вырабатывала навыки не только хорошего удара, но и плавного движения.
Девушки выбрались на улицу и почти бегом рванули к старому причалу. Ко пришлось приложить немало усилий, чтобы не отстать – раз и не попасться им на глаза – два. Возле полуразрушенной сторожки, оставшейся от прежних хозяев замка, Венди задержалась, снова осматриваясь по сторонам. Затем обе старшеклассницы нырнули внутрь.
Осторожно ступая, Ко подобралась к окошку. Глубоко вздохнула.
Что там за стеной? Мерзкая машина, питающаяся детским смехом? Тайный ритуал? Инопланетный монстр, манипулирующий сознанием доверчивых девушек?
Ко представила себе зловещую фигуру с бесформенным телом и щупальцами, растущими прямо из головы. Монстр потянулся к Венди, запустил щупальце ей в ухо и… громко мяукнул.
Девочка вздрогнула. Видения разлетелись, словно кегли. Сквозь мутное стекло видно было плохо, но, пристально всмотревшись, Ко увидела.
И расхохоталась, не таясь.
Настал черед вздрагивать Ланы и Венди. Последняя подхватила на руки черного в белых пятнышках котенка и прижала к себе.
– Кто здесь?
– Я, я, не бойтесь, – отозвалась Ко, заходя в сторожку и улыбаясь во весь рот. – Где вы нашли этого усатого?
Несмотря на то, что Ко была года на четыре младше Венди и Ланы, те смотрели на нее, как нерадивые ученицы, застигнутые строгой учительницей.
– Возле лодки, – ответила Венди. – Он, наверное, с большой земли приплыл. Забрался в лодку, а его не заметили и сюда привезли.
– Мы его теперь кормим, – добавила Лана.
Венди опустила котенка на землю, и тот немедленно бросился к блюдцу с недоеденной котлетой. Девочка узнала сегодняшнее обеденное меню.
– Не рассказывай госпоже Аалтонен, – тихо попросила Венди, не глядя на Ко. – Она прикажет его выкинуть. Ну, или обратно отвезти. А я всегда хотела кошку.
Ко присела на корточки, почесала котенка за ухом, пока тот сосредоточенно жевал.
– Может, попросим директрису организовать живой уголок? – задумчиво протянула она. – А что, детям, то есть нам, необходимо общение с животными и все такое прочее. Канареек каких‑нибудь еще заведем.
– Живой уголок? – Венди прищурилась. – Хм… а вообще, идея!
– Это уж точно лучше, чем прятать его здесь и каждый день бояться, что кто‑нибудь заметит.
– Но вдруг она не согласится?
– Госпожа Аалтонен? – Ко пожала плечами. – Придется рискнуть. Все равно вы его долго тут не продержите.
Девушки переглянулись.
– Ну… да, наверное.
Оставив старшеклассниц обговаривать детали, Ко, замученная всей сегодняшней беготней, поплелась к себе. Железные двери замка будут открыты еще с полчаса, остается надеяться, что Венди и Лана успеют до закрытия.
Итак, день слежки прошел впустую. Браслет Венди – это просто браслет, ничего больше. Не может же человек, бегающий на причал кормить котят, заниматься всякой зловещей деятельностью по ночам. Надо хоть поспать.
За несколько метров до своей комнаты она резко остановилась, прижимаясь к стене. Коридор был погружен в темноту, и чуть дальше, полускрытый в тени, стоял кто‑то. Даже двое. Тонкая фигурка, длинная коса, светлая ночнушка – это Рада. Что она здесь делает? Так, а это еще кто? Широкие плечи, растрепанные вихры, поблескивающий в лунном свете браслет на правой руке. Дин!
Здесь, у спален девочек. С Радой.
Ко затаила дыхание.
Мальчик и девочка о чем‑то разговаривали, затем Дин протянул Раде небольшой пакет. Удивленная Ко даже подалась вперед, рискуя себя выдать. Конфеты… Ну да, тот самый кулек, стащенный Дином со товарищи сегодня днем. Он украл их для Рады?
Ко стояла, как столб, хлопая ресницами, не понимая уже вообще ничего. Дин. Браслет. Конфеты. Рада. Как все это связано с двумя дырками на шее Анжея? Или это вовсе не связано?
«Девочка Ко, – сказала она себе, – ты читаешь слишком много книг, и у тебя слишком богатое воображение».
– Послезавтра… – донесся до нее голос Дина.
– Послезавтра, – кивнула Рада. – Спасибо.
Она была очень смущена и не знала, куда себя девать, прижимая к груди кулек с конфетами то ли как ценный подарок, то ли как единственную защиту. Дин кивнул, прощаясь, сунул руки в карманы и пошел обратно в своем типичном стиле – брови нахмурены, взгляд в пол. Как только он удалился (слава Космосу, в противоположную от Ко сторону), Рада нырнула в свою комнату. Ко ничего не оставалось, как войти в свою.
Надо обо всем этом подумать, решила девочка. Но только не сегодня, только не… И уснула. Никакие сны ей не снились, даже инопланетные монстры с щупальцами проявили такт и воздержались от появления в кошмарах.
Следующее утро невыспавшаяся Ко посвятила внимательному разглядыванию сладкой парочки. Дин был еще смурнее, чем обычно. Рада – бледнее. Хотя она вообще последнее время ходила бледненькая… Бледненькая…
Ко застыла, не донеся до рта ложку. В столовой шумели, жевали, пацаны бросались скатанным из хлеба шариком, за что сейчас должны были получить нагоняй от воспитателя. Но Ко уставилась на желтовато‑белую ладонь Рады, завтракавшей за соседним столом, и забыла о гомоне вокруг. Рада и Дин. Браслет и…
Девочка поняла, что в конце концов нащупала что‑то реальное. Залпом допив свой кофе, вернее то, что в Детском доме называли этим гордым словом, она встала. В глазах снова загорелся азарт. Ничего, что опять придется целый день посвятить слежке. Это‑то и есть самое интересное!
– Эй, Ко! Ну как, вампиры к тебе еще не являлись?
Анжей стоял рядом, во взгляде плясали смешинки.
– Не являлись, – отрезала Ко. Парень, конечно, ей помог, но не посвящать же его в детали расследования.
Мальчишка хмыкнул, тут же переключаясь на первоклашку Рея, который уже с полминуты дергал его за рукав.
– Чего тебе, малявка?
– Анж, поможешь мне манипулятор починить?
Рей приехал на остров без одной руки, вместо кисти у него был приделан забавный (для всех, кроме Рея) манипулятор. И этот манипулятор время от времени начинал барахлить. Иногда его чинил техник Детского дома, а если поломка была пустяковой, Рей просил покопаться в устройстве кого‑либо из старших пацанов. Поскольку Анжей слыл докой в гаджетах, просьба не выглядела странной.
– Давай, – милостиво согласился Анжей.
Дослушивать разговор Ко не стала, и без того дел полно.
Весь день она хвостом проходила за Дином и Радой, но те не совершали ничего подозрительного. Оставалась ночь. Ко не решилась пойти в мальчиковую зону, ограничилась наблюдением за комнатой Рады. Но час шел за часом, а ничего не происходило, и девочка не выдержала. Зевая так, будто собиралась проглотить средних размеров бегемота, она уползла с наблюдательного пункта и завалилась спать.
Утро тоже не принесло тревожных вестей. Никто из детей не попал в лазарет, никто не отсутствовал на занятиях. Но Ко не снижала бдительности и скоро была вознаграждена.
Мирно качавшаяся на качелях Рада вдруг с них слезла и направилась в замок. Ага, конечно. Вон там, за деревом, стоит Дин. И это он подал ей знак. Ко, уже поднаторевшая за прошедшие дни в шпионском деле, выждала чуток, прежде чем пойти за сладкой парочкой. Мальчишка и девчонка выбрали довольно извилистый путь и в результате добрались до старого общего туалета на третьем этаже. Туалетом этим обычно никто не пользовался, все предпочитали недавно отремонтированный, так что здесь царила тишина. На пороге остановились.
– Вот. Тут немного, но у него сахарный диабет, может, тебе недели на полторы хватит.
Дин протянул Раде очередной сверток.
– Спасибо. – Девочка опустила глаза и неожиданно всхлипнула. – Только они меня все равно заберут.
– Я не дам, – пробурчал мальчишка. – Что‑нибудь придумаем.
Рада снова шмыгнула носом, забирая у Дина завернутый в клетчатую материю предмет.
– Ты пей. Я подожду снаружи, – сказал парень.
Он неловко похлопал ее по плечу, как если бы она была пацаном, и пошел обратно. Едва не наткнувшись на Ко при этом.
Лишь только Рада скрылась в туалете, юная сыщица змейкой юркнула к двери и приникла к узкой щели. Так‑так, что там происходит… Закинув за спину длинную косу, Рада уселась на подоконник, откинула ткань. На ладони лежал небольшой пузырек, наполненный густой темной жидкостью. Ко вгляделась и чуть не охнула, вовремя зажав рот ладонью. С тоскливым вздохом девочка откупорила крышку и поднесла бутылочку ко рту.
Неужели она…
Глотнула.
– Стой! – воскликнула Ко, кидаясь к ней и выдирая пузырек из ее пальцев.
От неожиданности Рада вскрикнула, уставилась на незваную гостью совершенно чумными глазами.
– Отдай! – потребовала она, в свою очередь бросаясь отнимать пузырек у Ко. – Мне нужно! Ты не понимаешь, мне правда нужно. Отдай!
– Ты пьешь кровь? Зачем?! – Ко наконец удалось оттолкнуть Раду и занести руку с бутылочкой над раковиной. – Говори, а то разобью!
Девочка, и так бледная, как саван, теперь и вовсе побелела.
– Не разбивай, мне надо.
Она вдруг прижала ладони к лицу и… заплакала. От удивления Ко чуть не села.
– Для чего надо?
Ответить Рада не успела – новый метеор ворвался в туалет, сшиб с ног Ко и вырвал у нее заветный пузырек.
– Рада, на. Возьми. Я ей не позволю!
– Дин… – поперхнулась Ко.
Больше она ничего не успела произнести. С какой‑то нечеловеческой силой мальчишка вздернул ее, схватив за шею, прижал к стене. Задыхаясь, Ко поняла, что тут ей не помогут даже приемы китайской борьбы. Дин был сильнее, кроме того, он ходил в тот же кружок, что и Ко.
– Дин, нет, отпусти ее. Так нельзя! – воскликнула заплаканная Рада, дергая парня за рубашку.
– Она видела, она расскажет.
– Не расскажет! Если мы объясним, не расскажет. Или… а пусть рассказывает! Дин, все равно все узнают. Нельзя меня прятать вечно.
Мальчишка хмуро взглянул на Ко и разжал пальцы.
– Дернешься, ударю, – предупредил он.
Ко сползла на пол, растирая шею.
– Что, еще один «котеночек»? – прохрипела она.
– Чего?
Дин и Рада непонимающе переглянулись.
– Да тут одни прятали уже кое‑кого, – любезно пояснила Ко, не переставая кашлять. – И вы туда же?
Отдышавшись, девочка поднялась. Убивать ее, кажется, передумали. И то хорошо.
– Ну, рассказывайте… кровопийцы, – хмыкнула она.
– Можно, я допью? – робко спросила Рада. – Я объясню, честно.
Ко сморщила нос, отвернулась. Пить человеческую кровь… до чего они тут все дошли. Рада сделала быстрый глоток и хотела было сполоснуть пузырек в раковине, но Ко крепко ухватила ее за руку.
– А вот и нет. Я не дам тебе уничтожить улики!
Дин придвинулся ближе с угрозой во взгляде, но на этот раз Ко была готова и ответила таким же непреклонным взором.
– Ладно, – шепнула Рада, оставляя «улики» на подоконнике. – Дин, расскажи ей, пожалуйста. Я… я… – Она вновь захлюпала носом.
Мальчишке явно не хотелось ничего рассказывать, и все же он кивнул, пересиливая себя.
– Рада болеет, – сказал он тихо. – Мы не знаем чем. Какое‑то редкое заболевание. Может, она принесла его с того астероида.
Ко знала, что Раду пять лет назад нашли геологи‑разведчики на одном из ледяных астероидов на дальних рубежах Солнечной системы. Девочка сидела в бункере под станцией, была здорова, сыта, одета в розовую маечку, синий комбинезончик и скафандр. О себе она ничего не помнила, кроме имени. С тех пор Раду много раз обследовали врачи, но никаких отклонений не обнаруживали. Видимо, до недавнего времени…
– У нее пятно на животе. Оно такое… Рад, покажи ей.
Девочка смутилась, однако послушно задрала блузку. У Ко перехватило дыхание. На животе Рады расплывался синевато‑бурый неровный круг. Будто синяк, только слишком правильной формы. «Синяк» медленно менял цвет, становясь то более темным, то светлея.
– Что это?!
Ко протянула руку, чтобы дотронуться до пятна, но так и не решилась.
– Не знаю, – шепотом ответила Рада, опуская блузку. – Мне от него плохо. Тошнит, голова кружится, и вообще оно, знаешь, словно меня грызет. Но оно уменьшается, если я ем что‑нибудь сладкое или… пью кровь.
– А со сладким тут сама знаешь, как, – буркнул Дин. – Даже чай без сахара дают.
Разом растерявшаяся Ко перевела взгляд на него.
– И ты высасывал из всех кровь, чтобы помочь ей?
Мальчишка молча опустил глаза.
– Но как? Ты что, в самом деле вампир?
– Какой вампир, обалдела, что ли!
– Тогда как?
Дин нервно дернул плечом.
– Иглой и шприцем. Только я еще заморозку придумал. Ну, чтобы никто не просыпался от боли. Капаю на иглу – и ее не чувствуешь.
– Слушайте, вы что, сумасшедшие оба? – Ко подбоченилась, оглядывая «кровопийц». – Сказали бы директрисе, может, врачи уже вылечили бы тебя! И вообще, вдруг это заразно?
Рада и Дин одновременно замотали головами.
– Я не заразная, – сказала Рада.
– Ты не понимаешь! – сжал кулаки мальчишка. – Ее увезут отсюда, запрут в какой‑нибудь клинике‑тюрьме, и все. А она… – Дин замолчал, затем процедил сквозь зубы: – У меня ничего нет. Ничего своего. Зубные щетки и те правительство выдает. Даже фамилии нет. Только Рада. Она мой друг. Мой настоящий друг. Я им ее не отдам.
– Здесь мало у кого есть фамилия, если ты заметил, – нахохлилась Ко. – У некоторых даже имени нет, так, прозвища всякие.
– Я тоже не хочу уезжать, – прошептала Рада. – Не хочу бросать всех… и Дина. Вдруг я его больше никогда не увижу?
Ко громко фыркнула.
– Ну конечно! Гораздо лучше умирать здесь, да? Или высасывать из своих же одноклассников кровь! Ты посмотри, что вы наделали! Ладно Саломея и Анжей, они быстро очухались. А остальные? Вон Маринка и Денис до сих пор в лазарете, и им тоже плохо, между прочим!
Дин удивленно вскинулся.
– Это не я!
– Не ты?
– Я не трогал ни Саломею, ни Анжея, ни Марину! И Дениса не трогал.
– Что?
– Это не я, честно.
– Да хватит врать, – разозлилась Ко. – Трус несчастный.
И тут же поймала на себе яростный взгляд мальчишки.
– Я не вру! Их я не трогал. Я только у Лисси крови чуть‑чуть взял и у этого, из второго класса, как его… Макса. Ну и у Генки вчера.
– У Генки? – Ко с недоверчивостью посмотрела на Дина. – Диабетика? Но он же не попадал в лазарет. Я его сегодня на завтраке видела.
– А чего ему попадать? Ты думаешь, я литрами, что ли, кровь качаю. Ну, взял немножко, он даже не заметил. А у него… – Дин замялся, – кровь сладкая. Раде должно вдвойне помочь.
– Идиоты какие‑то. Вы оба, – протянула Ко и недоверчиво прищурилась. – Погоди, но если остальные пострадали не из‑за тебя, то – из‑за кого?
Дин развел руками.
– А я знаю? С чего ты вообще взяла, что это человек? Может, вирус какой. Бродит тут, вот все и болеют.
Ко присела на подоконник, в задумчивости запустила руку в волосы, накручивая пряди на палец.
– Точно не ты?
– Да я сам удивился, когда все началось. Наоборот застремался – сразу ведь столько внимания к тем, кто в лазарет загремел. Боялся, меня вычислят.
– Тебя и вычислили. Я. Слушай, а как же игла… Ты говоришь, была игла. А почему дырок тогда две?
Мальчишка пожал плечами.
– Я один раз колол.
– Не понимаю…
– Ты нас заложишь, да? – спросила Рада с очередным всхлипом.
Ко вздохнула, поежилась.
– М‑дя, котятки, в живой уголок вас не посадишь. Но и кровь сосать я вам больше не позволю. Нашлись тут, юные дракулы.
– Если скажешь директрисе, я тебя… – Дин замялся в попытке придумать, что же такого страшного он сотворит с новоявленной мисс Марпл.
– Да не знаю я, что с вами делать! – воскликнула Ко. – Не знаю.
– Мы знаем, Ко, – раздался в воцарившейся тишине чей‑то мягкий голос.
Дети, все трое, резко повернулись к двери.
– Господин Эско?
Врач Детского острова сделал шаг внутрь. За ним в проеме двери маячили еще трое, медсестра, учитель математики и одна из прачек.
– Не подходите! – выкрикнул Дин, закрывая собой Раду. Кинул злобный взгляд на Ко. – Заложила все‑таки.
– Я не…
– Она ни при чем, Дин, – сказал доктор все так же мягко. – Просто в последнее время мы наблюдали за Радой. Кажется, она действительно сильно болеет. Если ты не позволишь нам ее забрать, она может умереть. Разве ты этого хочешь?
На лице Дина попеременно отражались самые разные эмоции. Рада положила ладошку ему на плечо.
– Я лучше пойду. Все равно их больше, и они взрослые.
– Не бойся, Дин, мы не причиним ей вреда. Мы хотим помочь.
– Вы ее увезете.
– Возможно. Но как только она поправится, она снова вернется сюда, обещаю.
– Я вам не верю.
– Дин… – врач чуть понизил голос. – Иначе Рада умрет.
Тяжело дыша и сжимая кулаки, мальчишка все‑таки отступил в сторону.
– Тебе тоже придется пойти с нами, Дин, – продолжил господин Эско. – То, что ты делал, недопустимо. Даже для спасения подруги.
Тут уже Рада вцепилась в мальчика.
– Вы посадите его в тюрьму?
– Это не нам решать. Но мы постараемся сделать все, чтобы этого не произошло.
Ко молчала, не зная, что сказать. Только крутила головой туда‑сюда, глядя то на господина Эско и группу поддержки, то на Дина с Радой, печальных и потерянных.
Наконец доктору удалось уговорить детей, и их обоих увели куда‑то в верхние помещения замка. Из слов врача стало ясно, что скоро их заберут, и Раду, и Дина. Ко, следовавшая за процессией, вздохнула. Она по‑прежнему не знала, как бы поступила сама, рассказала бы все госпоже Аалтонен или нет.
Девочка собралась наконец уйти в школу, когда ее остановил доктор.
– А вам, юная леди, я бы посоветовал умерить пыл, – сказал он многозначительно. – Детективные расследования – это, конечно, прекрасно. Но, во‑первых, в свободное от учебы время. А во‑вторых, они могут быть небезопасными. Марину ты же знаешь, да? Так вот, она только сегодня начала отрывать голову от подушки.
Ко подняла глаза.
– Господин Эско, но кто‑то же это делает. Надо его остановить.
Доктор потрепал девочку по голове.
– Ты думаешь, никто, кроме тебя, этим не занимается? Не беспокойся, Ко, мы обязательно разберемся. Тебе же лучше сосредоточиться на занятиях. Да, и если тебе интересно, я одобрил создание в замке живого уголка. Госпожа Аалтонен тоже дала свое согласие.
Девочка слабо улыбнулась. Хоть что‑то хорошее в этой жизни.
Следующий день принес две новости. Дина и Раду увезли с Детского острова, а в лазарете оказался еще один пациент. И на этот раз, как шептались в коридорах, все оказалось гораздо серьезнее. Мальчишка, одноклассник Венди, был в коме.
Глубоким вечером, уже спустя пару часов после отбоя, Ко сидела у себя, неотрывно пялясь в окно. Во дворе шумели от поднявшегося ветра деревья, но девочка ничего не замечала, погруженная в размышления. Вероника еще не спала, и ей пришлось хорошенько потрясти Ко, прежде чем та очнулась.
– Слышишь, что говорю? – спросила подруга, возвращаясь к себе на кровать. – Венди точно узнала: доктор Эско попросил вызвать транспорт с большой земли. Боится, что медтехники и всяких препаратов, какие есть в замке, будет мало, чтобы вытащить парня из комы.
Ко поправила одеяло, пристроила вертикально подушку и откинулась назад.
– К нам теперь наверняка приедут репортеры, – Вероника мечтательно закатила глаза.
– Репортеры? – переспросила Ко.
– Ну да. У нас же целых две настоящих сенсации. Представляешь заголовки? «Вампиры на Детском острове», «Загадочные депрессии невинных детей», «Таинственный вирус выкашивает население Кууси».
– И что в этом приятного? Все и так считают нас преступниками, а теперь уверятся окончательно. И потребуют вообще никогда отсюда не выпускать. Даже после совершеннолетия. Вот проведешь здесь всю жизнь, лицезрея госпожу Аалтонен и меня, я посмотрю, захочешь ты еще репортеров или нет. Хотя… можешь не волноваться, без разрешения ИнтерГпола сюда никого не пустят. А я зуб даю, они не разрешат.
Вероника дернула плечиком.
– Ну и ладно. А если в следующий раз он кого‑нибудь убьет?
– Кто?
– Ну, вирус этот. Или злодей… если это злодей… Откуда я знаю, кто это все устроил! Может, тогда директриса наконец‑то почешется. Не все же тебе сыщиком работать. И так уже во сне ворочаешься, бормочешь всякое, спать не даешь.
– Я?
– Ага. – Вероника закатила глаза, изображая: – «Не подходи… не подходи… я вижу… и котенка забирай… и серебряный браслет».
Ко хмыкнула, потянула подушку вниз – пора бы и лечь, в самом деле, – но вместо этого снова вскочила.
– Серебряный браслет, – медленно произнесла она в пустоту.
– Чего?
– Ну конечно… он всегда был рядом. Он же сам меня и направлял. И серебряный браслет – это он. Теперь понимаю.
– Что понимаешь? – Вероника с недоумением смотрела на подругу.
Ко повернулась к ней; побледнела почти как недавно Рада.
– Все понимаю. Вероник, в следующий раз он действительно убьет. И, кажется, я знаю кого.
Сила клубилась внутри. Он почти мог слышать гул энергии, бегущей по каналам его тела и сливающейся в тугие сгустки. Сгусток у основания позвоночника был тяжел и внушителен. Во втором, чуть выше, и третьем – в области солнечного сплетения – тоже бурлила обретенная мощь. Четвертая, пятая и шестая точки были наполнены не столь серьезно, но и они уже влились в единую систему. Он глубоко вздохнул, улыбаясь. Улыбка казалась склизким провалом в бездонный каньон его души.
Скоро. Уже скоро.
Одна забранная жизнь – и пробудится последняя, седьмая чакра. Он станет еще сильнее. С этой силой он подчинит себе остров, и никакая полиция не сможет ему помешать. А когда они очухаются и подгонят войска, ему будет, что противопоставить. Ведь все жизни острова окажутся под его контролем. И тогда станет весело. Наконец‑то станет весело.
Одна забранная жизнь.
И он знает чья.
– Ты куда?
– К госпоже Аалтонен, – ответила Ко, судорожно натягивая футболку и шорты. – Или к доктору Эско.
– Зачем? – Вероника села на кровати, хлопая ресницами.
– Они должны узнать. Я… я ничего не смогу сама. И еще мне нельзя здесь оставаться. Вдруг он захочет навредить и моим подругам.
– Что?!
Но девочка уже выскочила за дверь.
Быстро огляделась, вроде никого нет. За дверями дортуаров тишина. Похоже, все спят, это только они с Вероникой вечно болтают допоздна. Ко ринулась по коридору, стараясь не сильно шуметь, подбежала к лестнице, затаила дыхание. Так, кажется, и здесь все чисто. Скорее, скорее! Даже если госпожа Аалтонен легла, ее нужно разбудить. И доктора. И кто у них там еще из ИнтерГпола.
Ко бесшумно скользнула вниз по лестнице. Все хорошо. Пронесло. Теперь шаг в коридор. Пробежать еще один этаж насквозь и…
– Привет, Ко. Значит, с вампирами ты разобралась. Молодец. Я думал, дольше провозишься.
На спину девочки будто свалился ком снега – холод и тяжесть. Она замерла, ноги приросли к полу. Взгляд уставился в темноту коридора. Бежать? Не успеет. Он совсем рядом. Совсем.
От стены отделилась тень, перегораживая ей дорогу.
Кричать? Да, кто‑то услышит, проснется… и станет еще одной жертвой. Нет, так тоже нельзя. Ко опустила руки. Если бы понять, как он это делает. Может, она смогла бы хоть ненадолго остановить его. Но для этого надо говорить. Говорить, не молчать.
– Ты же сам дал мне все подсказки, – сказала она. – И про себя в том числе. Почему ты сказал мне про браслет, Анжей?
Мальчик усмехнулся, подходя ближе.
– Так было интересней.
– Но ты же понимал, что если я начну подозревать Дина, то обязательно докопаюсь и до остального. Ну, до того, что большинство попавших в лазарет – это не его вина.
– А может, мне хотелось, чтобы кто‑то знал. Чтобы кто‑то дышал мне в спину. Так гораздо веселее, Ко. А я хочу веселиться. И хочу, чтобы этот гребаный остров веселился вместе со мной.
Ко сглотнула.
– И вторую дырку на шее у ребят тоже делал ты? Но… зачем?
– Вампиры… Мне показалось, это будет смешно, – Анжей негромко хохотнул. – Ну и ложный след не помешает.
– Для ложного следа ты и себе сделал два прокола и притворился, что у тебя упадок сил?
– Угу. Кстати, ты же купилась.
– Ненадолго, – буркнула Ко. – Ты подставил Дина, а он мне рассказал совсем другое.
– Это все часть моего веселого плана.
– Анжей, зачем тебе это? – тихо спросила Ко. – Ты же нормальный парень… был. Со всеми общался. Поболтать любил, видюшки посмотреть. И Рею вон помогал, я же видела.
В темном коридоре почти не было заметно зрачков мальчика, но Ко отчего‑то показалось, что они у него расширились еще больше, полностью заливая радужку.
– Ты знаешь, как я сюда попал, Ко?
– Я… не помню. Какая‑то дальняя планета.
– Дальняя. Очень дальняя. Заброшенная и забытая. У нее даже название неприятное. Форгезия. Когда‑то ее начали осваивать очень активно, но потом стало ясно, что эту планету… нет, не то чтобы не победить, просто не стоит побеждать. Болота, гниль, ядовитые гады, плотоядные растения, испарения. Их выжигали, уничтожали, сдерживали, а они возвращались. Всегда возвращались. И люди решили – хватит. Но до последнего там жили несколько семей – все, что осталось от большой колонии. Их обещали забрать. Вот‑вот, скоро‑скоро… И бросили. На двенадцать лет.
Анжей на мгновение опустил голову, но тут же вскинул снова.
– Я родился спустя половину этого срока и прожил там шесть лет. Шесть лет, Ко, на грязной, отвратительной планетке. И все эти шесть лет мне было скучно. Ужасно скучно. Никто со мной не играл, никто не пытался толком чему‑то научить. Они выживали, им было не до меня. И однажды я захотел, чтобы им стало так же скучно, как и мне. Транспорт опоздал на неделю. Когда они прибыли, в колонии не было никого, кроме маленького шестилетнего мальчика, пытающегося играть с гигантскими бескрылыми бабочками.
– Что случилось? – спросила Ко напряженно.
Губы Анжея раскололись в усмешке.
– Они спросили мальчика, не знает ли он, где остальные? Мальчик ответил, что все ушли работать на расчищенной поляне и там уснули, он не смог их добудиться. Те, кто прилетел, пошли на эту поляну, но тел там уже не было. Местная флора, знаешь ли, ничем не брезговала…
– Ты их убил? – прошептала Ко и от ужаса зажала себе рот ладонью.
– Нет, – качнул головой Анжей. – Я тогда еще не умел. Я просто хотел, чтобы им стало скучно, чтобы они поняли, что сделали со мной. Захотеть оказалось достаточно. Я ощутил ниточки чувств, энергию их тел и душ. Тогда я еще не знал, что происходит, я прочитал об этом лишь здесь, в одной из книг библиотеки, но теперь знаю. Это начали пробуждаться и открываться мои чакры. Я еще не мог толком управлять ими, и все равно у меня получилось! Я заставил всех жителей потерять энергию, отдать ее мне. И они уснули. Остальное сделало болото.
Анжей на мгновение замолчал.
– Не думай, мне было жалко. С их уходом стало еще скучнее. Хорошо, что прилетел транспорт. Я так обрадовался, думал, наконец‑то меня отвезут на другие планеты, где наверняка весело и интересно. Но они доставили меня сюда. На этот вшивый остров, где не происходит ничего увлекательнее, чем смена кофе на какао по субботам. Я был частью компании, я конструировал приборы, я помогал Рею… я притворялся, Ко. Это все было скучно. Я хочу веселиться. И буду.
Девочка заставила себя перевести дух. Так, сосредоточься, Ко, сосредоточься. Хватит дрожать, как осиновый лист, возьми себя в руки, размазня! Ты должна найти выход.
– Знаешь, я только одного не понимаю… – голос у Ко сорвался, однако почти сразу выровнялся.
– Чего же?
– Как ты это делаешь? То есть, что именно ты делаешь с людьми?
Улыбка, скользнувшая по лицу Анжея, заставила девочку сжаться и невольно отступить назад.
– Я тебе покажу.
Мальчик шагнул в свет луны, падающий из окна, продолжая улыбаться.
– Ты вот стоишь тут, заговариваешь мне зубы, думаешь, что сейчас придет один из воспитателей с обходом, увидит и поможет тебе. Не поможет. Я усыпил обоих. И раз уж ты так хочешь узнать…
Черные зрачки Анжея закатились за веки, по телу пронеслась волна дрожи. Внутри у Ко все перевернулось. Будто кто‑то запустил в нее руку и теперь безжалостно перемешивал сердце с печенью и легкие с поджелудочной.
Рванулась было… Поздно. Задыхаясь и хватая ртом воздух, упала на колени. Ее широко распахнутые глаза видели, как постепенно, по сантиметру, придвигается к ней Анжей. Но что она могла сделать? С каждой секундой Ко теряла волю. Зачем куда‑то бежать, зачем что‑то делать, зачем пытаться спастись? Это все неважно, совершенно неважно. Мир вокруг такой печальный. И она никому в нем не нужна. Надо просто лечь на пол и замереть, ничего не делать. Тогда все уйдет. И эта боль, и боль другая, старая, затаенная. Надо просто лечь и… лечь и…
– Да, кстати, те бабочки были бескрылыми потому, что я вырвал у них крылья. Чтобы не улетели.
Ко застонала, закусила губу. Нажми посильнее, дурочка! Вот, так. До крови.
В голове, кажется, чуть прояснело. Ко задышала чаще. Но как же встать, как вырвать из себя эту мерзкую «руку»?
– И‑и‑и‑и‑и!
Визг на грани ультразвука разрезал тишину замкового коридора, пронесся вихрем мимо Ко и сшиб Анжея с ног. Хотя нет. Сшиб не визг, а ваза в руках Вероники, которую девочка со всего размаху обрушила на голову мальчишки.
Тут же Ко почувствовала, как ее отпускает.
– Вер, беги к доктору Эско, зови его! Сейчас же!
Вероника, растерянная, в тапочках и ночной рубашке, на мгновение застыла.
– А ты?
– Справлюсь, беги!
Подруга сорвалась с места, бросившись к лестнице. Ко развернулась к мальчишке‑монстру. Анжей быстро поднимался; вернувшиеся на место зрачки, грозили закатиться вновь. Но Ко не стала ждать, подскочила и, сжав кулак, изо всех сил ударила в солнечное сплетение.
– Чакры, говоришь! А вот тебе по чакрам! Как открылись, так и закроются!
С этими словами девочка провела отличную подсечку – на тренировках так никогда не получалось! – и добавила еще ребром ладони по шее.
С самым недоуменным выражением на лице Анжей рухнул на пол. И тут же Ко услышала вокруг голоса. Доктор Эско, госпожа Аалтонен и еще куча какого‑то народа – они все были здесь.
Девочка выдохнула, позволила себе прислониться к стене и сползла вниз.
Плотные облака постепенно расползались по небу, и в разрывы между ними с готовностью выглядывало жаркое солнышко. Похоже, ему не терпелось принести в этот суровый край настоящее летнее тепло. На каменных выступах у входа сидели двое. Точнее, сидела только Ко, а госпожа Аалтонен стояла рядом, вертя в пальцах свой золотой лорнет. Обе провожали взглядом специально оборудованный флаер ИнтерГалактической полиции, в особой капсуле увозивший с Детского острова мальчика, которому всегда было скучно.
«Наверное, теперь ему весело, – подумала Ко. – Столько событий предстоит. Допросы. Обследования. И все внимание ему одному».
– Ко, еще раз повторяю, такого делать никогда нельзя! Ты могла… могла погибнуть!
Директриса хотела добавить что‑то еще столь же взволнованно‑нотационное, но Ко ее перебила.
– Госпожа Аалтонен, почему нас держат здесь? Разве мы плохие? Даже Дин, хоть и воровал кровь, но он же делал это потому, что хотел спасти Раду.
В уголках глаз директрисы блеснула подозрительная капелька.
– Вы хорошие, Ко. Вы очень хорошие. Мои бедные орпо… сиротки. Но, видишь, иногда попадаются злые люди. Правительству приходится думать не только о вас, но и обо всех остальных. Разве вам плохо здесь, Ко? Мы любим вас, заботимся.
Ко помолчала, затем сказала тихо:
– Анжею было плохо. Для чего он все это делал? Тоже ведь во имя какой‑то цели. Может, он тоже хороший?
– Ко, – строго отозвалась госпожа Аалтонен. – Бывают и просто плохие люди.
Девочка не успела удивиться внезапной перемене – директриса снова заговорила с ней мягко.
– Но не могу не отметить, что у тебя замечательные кювюккюс… способности. Настоящий детектив, а? – Она улыбнулась. – Пожалуй, когда ты подрастешь, я познакомлю тебя с комиссаром Милодаром. Он присматривает за нашим Детским домом. Возможно, комиссар оценит тебя по достоинству.
Тут директриса оставила девочку и со вздохом направилась в замок. Ей предстояло написать много‑много отчетов о произошедших событиях.
– Ах да, – сказала она, оборачиваясь. – Думаю, тебе будет приятно узнать. Нам сообщили, что болезнь Рады определена. Девочку вылечат.
Ко улыбнулась, кивая. Затем уставилась в небо. Ладно. Хорошая или плохая, но она выберется с этого острова, и… хм… может, даже станет детективом. А почему бы нет.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 151; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!