Евгения Халь, Илья Халь. Проект «Подземелье ведьм»
Это был великолепный, грандиозный эксперимент. Даже нам такой не по плечу. Они взяли планету, на которой жизнь делала лишь первые шаги. И начали гнать эволюцию скоростными темпами. Они создали для эволюции оптимальные условия, они подгоняли генетику, они втискивали миллионы лет в годы…
…Но их остановил Октин Хаш…
…он решил взять эволюцию в свои руки…
Кир Булычев. Подземелье ведьм
Он дал землянам коней и оружие, чтобы они ушли. Убрались восвояси на свой космический корабль и не путались под ногами. Он все рассчитал, подготовил, но не учел только одного: чувств.
Корн в ярости швырнул копье в потолочный брус кибитки. Грандиозный план висел на волоске из‑за того, что кровь взыграла в жилах Андрея и дикарки. Море ресурсов, годы борьбы, корабли, спешащие к Эвуру, – все ухнуло в черную дыру. Степень бреда не поддавалась описанию.
Корн яростно почесал болячки под дикарской бородой и почувствовал, как из ранок заструилась кровь. Боль немного отрезвила его. Дикарка… как он мог так назвать ту, которая спасла их всех, придумав хитроумный план? Ту, которая первой отважилась на Переход?
– Прости меня, Эра! – прошептал Корн.
Он опустился на колени, нащупал на полу кибитки люк в подземелье, откинул крышку и заскользил вниз по скобам. Спрыгнув на пол, Корн отключил сторожевую систему и побежал по многочисленным коридорам.
Сначала он зашел в бытовой отсек и переоделся в зеленый комбинезон. Первый раз в жизни Корн надел одежду зеленого цвета. Создатели всегда подчеркивали превосходство своей расы, никому не разрешая облачаться в этот цвет. У коренных жителей Треи была другая палитра. Корн усмехнулся. Интересно, что бы они сказали сейчас, если бы были живы?
|
|
|
Скрываться больше не имело смысла. Неплохо бы помыться и побриться – он снова яростно почесал под бородой, но времени нет. Придется терпеть до базы.
Корн бегом бросился в пультовую и активировал поиск по планете. Развернувшаяся голограмма Эвура заполнила почти всю комнату. Стоя перед голограммой, Корн вращал ее ладонями, быстро пролистывая пустыни и леса, моря и равнины. Найдя становище Белых Волков, он увеличил фрагмент карты. Вся жизнь племени в буквальном смысле оказалась на его ладони. Крошечные фигурки дикарей столпились на поляне и, задрав головы, наблюдали, как планетарный катер осторожно опускается на землю. Биллегури стояла рядом с Андреем, доверчиво заглядывая ему в глаза. Корн досадливо поморщился – и к колдуну не ходи: и так ясно, что Брюс увезет девушку с собой.
Корн выскочил из подземелья, рванул из кармана маячок для вызова «летуна» и включил кнопку вызова.
|
|
|
С неба упал птеродактиль и распластался на брюхе, вывернув ноги под немыслимым углом. Корн взобрался ему на спину, провел рукой по шее – кожа на загривке разошлась, обнажив пульт управления. Корн задал координаты и переключил «летуна» на максимальную скорость. Птеродактиль взмыл в небо.
//‑‑ * * * ‑‑//
Главе правительства Создателей планеты Трея от советника по чрезвычайным ситуациям. Докладная записка:
«Считаю невозможным взять под контроль эпидемию вируса класса С‑23. В связи с тем что вирус передается по воздуху, в данный момент инфицировано все население планеты. Исключение составляют несколько тысяч человек, обладающих врожденным иммунитетом. Попытки создать вакцину окончились неудачей. Инкубационный период вируса составляет шесть месяцев, после чего развивается болезнь, которая длится три дня и заканчивается летальным исходом.
В связи с возникшей ситуацией прошу разрешения отправить исследовательской группе проекта «Подземелье ведьм» на планете Эвур приказ ускорить подготовку к операции под кодовым названием «Переход».
//‑‑ * * * ‑‑//
Оказавшись в кабине планетарного катера, Белогурочка сначала оробела, но, сжав пальцы Андрея, успокоилась. Рядом с ней сидел ее мужчина, большой и сильный. Чего же ей бояться? Андрей увезет ее в свой огромный мир там, за звездами. Андрей научит ее охотиться вместе с его племенем. Там нет корпов, которых земляне называют птеродактилями, но наверняка есть много другой дичи. Все друзья Андрея всегда выглядят сытыми. Голод останется здесь. Голод будет яростно выть, раздирая кору деревьев цепкими когтями, но ему нипочем не догнать Железную Птицу, которая сейчас помчит в своем теплом брюхе Белогурочку и ее мужчину за самое дальнее высоко и высокое далеко. Туда, куда уходят души охотников.
|
|
|
– Поздравляю с первым в жизни полетом! – улыбнулся штурман Гришин, заводя двигатель катера.
Белогурочка улыбнулась в ответ и вдруг почувствовала, как мало воздуха в этой Железной Птице. Она судорожно попыталась вздохнуть, но кислорода стало еще меньше. Железная птица не любит чужих, поняла она, соскальзывая в мир теней.
– Что с тобой, Белогурочка? Штурман, где аптечка? – Андрей Брюс отстегнул ремень безопасности, схватил девушку на руки и побежал к люку.
– Гришин, разблокируй люк! Да не стой же ты столбом!
Белогурочка с хрипом задышала, забилась в руках Андрея.
– Я сейчас вколю ей релаксант, – филолог Жан в отличие от штурмана не растерялся, свинтил защитный колпачок инжектора. – Это у нее от испуга. Шутка ли? Первый полет для человека, который не догадывается о существовании электричества.
|
|
|
Жан нащупал вену на тоненькой шее девушки, но она вдруг выгнулась дугой в руках Брюса, обмякла и затихла.
– Подожди, не коли! – Андрей, бледный, с закушенной губой, нащупал пульс на шее девушки и облегченно выдохнул:
– Слабый, но есть. Ей просто нужно на воздух.
– Сейчас трап спущу, – штурман колдовал над панелью управления.
– Обойдусь, – Брюс прыгнул в люк катера и положил девушку на траву. На бледном виске под белобрысыми мальчишескими вихрами билась тонкая голубая жилка.
– Очнись, пожалуйста… родная! – он осекся, сам испугавшись этой внезапно прорвавшейся нежности. Сухарь по натуре, он никогда никому не говорил таких слов. Может быть, потому, что ни одна из предыдущих девушек Андрея не была способна бросить все ради него?
Рациональный мир космических перелетов превратил отношения мужчины и женщины в бесконечную череду компромиссов. Между Андреем и его умными, успешными женщинами всегда стояли работа, карьера, запланированные за два месяца встречи. Чувства испуганно забивались в угол боксерского ринга, в центре которого шла ожесточенная схватка между Ее карьерой и Его желаниями. На этом ринге Брюс ни разу не испустил яростного вопля победителя. Гораздо чаще его выносили в состоянии глубокого нокаута.
«Ты можешь жениться на моей сестре. Она – красивая. Но потом я убью свою сестру», – всплыли в памяти слова Белогурочки.
Внезапно налетел сильный ветер. Сверху послышался свист. Андрей поднял голову и замер. Над ним кружил птеродактиль. Чудовище заложило крутой вираж и по касательной помчалось над травой, прямо на Брюса. Андрей видел разинутую зубастую пасть, безжизненные глаза. Мертвые глаза, которых не могло быть у живого существа.
«Это подделка. Кукла. Робот. Как те роботы в подземелье, одетые ведьмами», – понял Андрей.
Картина была настолько сюрреалистичной, что время замерло, словно тонкий ценитель искусства перед работой великого художника.
Птеродактиль медленно приближался к Брюсу. А на спине, меж крыльев, сидел, не то ощерившись, не то осклабившись, предводитель кочевников Октин Хаш. На нем был зеленый комбинезон, такой же, как у убитых хозяев подземелья ведьм. Ни короны из перьев, ни одежды из звериных шкур – лишь черная борода осталась от прежнего облика дикаря.
– Корп! Корп! – соплеменники Белогурочки высыпали из шатров на поляну, потрясая копьями.
Первая стрела вонзилась в морду птеродактиля.
– Андрей, беги! – закричал Жан, выпрыгивая из катера.
Время очнулось первым и поспешило по своим делам. За ним очнулся Андрей. Продолжая удерживать девушку одной рукой, второй он рванул с пояса излучатель. Но было поздно. Октин Хаш снова перехитрил землянина. Птеродактиль поравнялся с Брюсом. Чиркнув левой лапой по траве, вытянул правую лапу вперед. Острый коготь сверкнул на солнце, выстрелил коротким тросом с крюком на конце. Крюк метнулся к Белогурочке, обвился вокруг ее оружейного пояса, защелкнулся кольцом‑наручником. Птеродактиль вертикально взмыл вверх, вырвав девушку из рук Андрея. Брюс не удержался на ногах и упал навзничь. Рядом просвистели несколько стрел.
– Не стрелять! – закричал Андрей. – Вы попадете в девушку!
Птеродактиль скрылся из виду.
Андрей медленно поднялся на ноги. Племя Белого Волка разбредалось по шатрам. В этом мире быстро забывали о случившемся. В этом мире помнили только страх, голод и боль – не знавших устали спутников, что первыми склонялись над младенцами и всюду следовали за воинами и охотниками.
Брюс сжал кулаки. Внутри него змеей шипела ярость, щеки горели от унижения. Октин Хаш не просто похитил Белогурочку – он бросил Андрею вызов. Ткнул его в грязь лицом, как щенка. За дикарской дерзостью скрывалось что‑то еще, очень личное, глубокое… месть соперника. Месть мужчины, у которого украли женщину и который решил, наконец, показать, кто истинный хозяин на этой планете.
У предводителя кочевников было множество возможностей оставить Белогурочку при себе. Октин Хаш взял ее в плен, девушка пробыла в его шатре целую ночь – он к ней не прикоснулся. Первобытный дикарь, яростный и упрямый, как вепрь, который не терпел возражений, который убивал за дерзкий взгляд, за красивое оружие, за просто так, позволил Белогурочке сбежать и увести коней. Почему? Кто он, Октин Хаш?..
…Когда Андрей поднялся на борт катера, штурман Гришин уже задействовал «глаз». Спутник наблюдения тщательно обшаривал планету, ища лже‑птеродактиля. Мужчины нарочито не смотрели в сторону Андрея, старательно делая вид, что не помнят унижения, которое только что перенес Брюс. Андрей был очень им за это благодарен.
– Вот они, – Жан ткнул пальцем в монитор, на который передавал снимки «глаз». – Ну и скорость у этой зверюшки! Она уже приближается к Сердитым Скалам. Мы как‑то туда летали на первом катере, который сгорел вместе с исследовательской станцией, это заняло около часа.
– Вы просто никуда не спешили, – обиженно буркнул штурман, – это был прогулочный полет с осмотром окрестностей. А сейчас если поспешим, то за полчаса доберемся.
– Он за десять минут долетел, – возразил было Жан, но осекся под пристальным взглядом Гришина и добавил тихо: – ну… за пятнадцать.
Штурман продолжал буравить его взглядом.
– Да не понимаю я ничего в ваших скоростях, – пробормотал Жан, опуская голову.
– Вот и занимайся своей филологией. Кстати, о ней, родимой, почему Сердитые Скалы так странно называются?
– Там все время какой‑то странный гул слышится, словно скалы сердятся. Туземцы туда не ходят, даже кочевники огибают по широкой дуге. Кроме гула, там еще гнездятся птеродактили.
– А на что похож этот гул? – спросил Андрей.
– Смотря кого спрашивать, – Жан задумчиво поскреб небритый подбородок. – Лично мне напомнило звук какого‑то механизма или двигателя. Аборигены говорят, что это злые духи в образе гигантских пчел. Еще у них есть несколько песен о Ревущем Тролле, который охраняет покой Сердитых Скал, но сам я его не видел. Как и пчел, впрочем.
– Ну да, – сказал Андрей, – мы это уже проходили. Пчелы вместо механизмов, биороботы в образе ведьм в подземелье. Удобная все же штука – мифы: напустил туману побольше и прячь под ним что хочешь.
– А чего ты ожидал от примитивной цивилизации? – удивился Жан. – И мы, земляне, когда‑то такими же были. Да, они не оригинальны в объяснениях, зато последовательны.
Заработала связь. На мониторе передатчика появился капитан корабля «Гранат». Штурман кратко доложил о происшествии. Реакция капитана оказалась предсказуемой: он приказал всем троим возвращаться на корабль.
– У меня здесь исследования, работы море. Я – не астронавт, я – филолог, – попытался возразить Жан.
– Ваша работа заключается в изучении туземной, примитивной, – капитан подчеркнул это слово голосом, – цивилизации. В данной ситуации речь идет о неизвестной доселе технически развитой расе, которая явно настроена к нам недружелюбно. Контакты такого рода – работа ксенобиологов и галактических спецслужб.
– Улетайте, – сказал Андрей. – Я доберусь туда на лошади.
– Вас, Брюс, это тоже касается, – сухо сказал капитан.
– Позвольте напомнить вам, что я – агент Космического Флота, в вашей команде не состою, поэтому приказам не подчиняюсь, – огрызнулся Андрей.
– Нет, это я вам напомню, что, прибыв на «Гранат», вы автоматически поступаете в мое полное распоряжение, – перебил его капитан. – Каждый, кто ступил на борт корабля, обязан подчиняться приказам капитана.
– Вас понял, капитан. Мы возвращаемся, – спокойно сказал штурман. – Конец связи.
Гришин пристегнул ремень безопасности.
– Навигатор, курс на Сердитые Скалы, – сказал он.
– Курс задан, – отозвался мелодичный женский голос.
Андрей и Жан удивленно посмотрели на штурмана.
– Что смотрите? – весело спросил штурман. – Ремни пристегните! Да, капитан приказал вернуться, но не сказал когда. Лично я слова «немедленно» не слышал. А катера, кстати, иногда ломаются, причем в самый неподходящий момент. Я тебе, Андрей, потом расскажу много баек на эту тему. Когда мы с тобой посидим за бутылкой настоящего шотландского виски, причем не лунного разлива, а земного. И что примечательно: проставляться будешь ты.
– Согласен с небольшой поправкой, – быстро сказал Андрей. – Проставляюсь на две бутылки.
Жан молча поднял вверх три пальца. Андрей и Гришин с интересом посмотрели на него.
– А что, филологи не люди? – возмутился Жан. – Я, кстати, тоже обязуюсь проставиться, потому что проиграл я тебе, Андрей. Помнишь, там, в подземелье ведьм, мы спорили об Октин Хаше? Ты тогда сразу заподозрил неладное: как это он, дикарь, не побоялся ведьм. А я доказывал, что по законам примитивного сообщества всегда найдется один туземец, который на порядок умнее и хитрее остальных. Я думал, что именно из‑за его выдающихся личных качеств он стал предводителем кочевников. А оказалось, что Октин Хаш с ними заодно.
– Но если он заодно с хозяевами подземелья, тогда зачем ему их убивать? – Андрей задумчиво облокотился на спинку кресла.
– Бунт на корабле? – предположил штурман.
– А кто нам сказал, что это один и тот же корабль? То есть одна и та же раса? – Андрей пристегнул ремень. – Может быть, у них на планете идет война между разными народами, как на Земле когда‑то.
– И они, воюя друг с другом, прибыли сюда и вместе построили подземелье ведьм? – спросил Жан. – Логика у тебя хромает, агент Космического Флота.
– Как раз у меня с логикой все в порядке. Это твои филологические мозги тяготеют к пацифизму и ничего не смыслят в тактике и стратегии. Почему вместе прибыли и вместе построили? Тебе кто‑то сказал, что у них уже наступил коммунизм и единение братских народов? Представь себе, что интересы двух воюющих рас столкнулись на этой планете. Одни построили подземелье ведьм. Другие пришли и убили их. Может быть, кроме гигантского музея эволюции Эвура с бесчисленными голограммами там было еще что‑то очень важное. И убийцы похитили это важное, а мы не можем связать концы с концами, не видя всех фрагментов мозаики.
– Только звездных войн нам и не хватало, – проворчал Жан. – Но даже если предположить, что на планете вместо одной высокоразвитой расы действовало сразу две, то все равно это не объясняет главную загадку: почему эта неизвестная цивилизация так гнала эволюцию?
– Не зря же планету окрестили Эвуром, то есть Эволюционным уродом, – хмыкнул Гришин. – Как вы яхту назовете, так она и поплывет.
//‑‑ * * * ‑‑//
Первыми вернулись звуки. Биллегури прислушивалась, не открывая глаз. Сработала старая охотничья привычка: прежде чем увидеть врага, послушай, как он дышит, где находится. Ушел, поверив, что охотница умерла или стоит рядом, приготовившись к последней схватке. Она услышала шепот. Рядом люди – человек десять. И они смотрят на нее. Взгляды ползают по коже, словно муравьи. Пояс с оружием не отобрали – это хорошо. Дотянуться до ножа, резко сорвать с пояса, ударить того, кто ближе, одновременно вскочив на ноги.
– Эра, ты меня слышишь? Ты вернулась, Эра? – мужской голос слегка дрожит от волнения.
Знакомый голос, привычный, это…
– Корн! – Эра открыла глаза и села.
Перед ней стоял Октин Хаш, предводитель кочевников. Одет он был в незнакомую одежду: странную, зеленую, облегающую тело. Октин Хаш, который убил ее брата. Дикий зверь, жадный до крови. Таким знала его Биллегури – дикарка из племени Белых Волков с планеты Эвур. Но Эра – глава правительства коренного населения планеты Трея знала другого человека – Корна, советника по безопасности, преданного помощника, готового ради нее на все.
Корн был одним из немногих счастливчиков, у которых обнаружился врожденный иммунитет к вирусу. Корн устроил восстание против Создателей, разработал план похищения психоматрицы. И не его вина, что до сих пор ему приходилось играть роль дикаря.
– Эра! – Корн почтительно склонил голову, опустившись на одно колено.
Присутствующие последовали его примеру. Эра огляделась. Она сама дала добро на строительство базы – подземного города‑убежища, вырубленного в скалах. Но до этого видела лишь его компьютерную модель. Видела в прежней жизни, когда у нее еще было другое тело. Сознание Эры прибыло на Эвур в капсуле психоматрицы на первом разведывательном корабле. На этом же корабле прилетели Корн и еще несколько сотен человек, обладающих врожденным иммунитетом к вирусу. Им не требовались другие тела, поэтому они пришли сюда, чтобы подготовить Переход других жителей Треи. Они построили подземную базу, следили за всем, что происходит на Эвуре.
Перед тем, как покинуть родную планету, Корн лично извлек сознание Эры из ее тела, заключил в психоматрицу, привез на Эвур и подсадил в тело туземки Биллегури. Он долго спорил с Эрой, доказывая, что глава правительства не должна испытывать новую технологию на себе. Для этого есть кандидаты попроще. Но Эра придерживалась другого мнения.
Огромный зал центра управления был заставлен сложной техникой. В каждой стене – множество дверей. За ними – бесконечные коридоры, лаборатории, жилые помещения, склады, оружейные – здесь было все, кроме одного: ее народа.
Ее народ безмятежно спал на огромных космических кораблях, спешащих к Эвуру. Зараженные вирусом тела людей остались на Трее. Личность каждого из трейцев аккуратно перенесли в психоматрицы и бережно погрузили на корабль. Ради этого безмятежного сна они с Корном сделали все возможное и невозможное.
У Эры слегка кружилась голова – ее память вытесняла память дикарки Биллегури. Или Белогурочки – как называли ее земляне. Воспоминания Эры диковинными, цветными бабочками роились перед глазами. Но самым ярким образом был Зал Заседаний Двух Правительств…
…В Зале Заседаний царила гробовая тишина. Лишь шуршала мерно антигравитационная система, удерживая в воздухе две платформы, выполненные в виде Млечного Пути. Создатели всегда были склонны к театральным эффектам, что невероятно раздражало рационального Корна. Даже располагая платформы в воздухе, Создатели не преминули подчеркнуть собственное превосходство: их платформа парила выше. На ней стоял полукруглый стол, за которым сидели Глава Правительства Создателей и пятьдесят советников.
Правительство трейцев – коренных жителей планеты было гораздо скромнее: Глава Правительства Эра и двадцать советников.
Создатели появились на планете Трея пятьдесят лет назад. Трейцы называли это Вторжением, но сами Создатели предпочитали именовать событие Возвращением. Человечество, спеша по своим делам, суетно пробегая века и тысячелетия, даже не догадывалось, что Трея была экспериментом Создателей, которые всегда исподволь, украдкой наблюдали за подопечными. На заре развития планеты их сначала считали духами, потом – богами, когда человечество доросло до осознания бога.
О таинственной расе Создателей ходило множество невероятных слухов. Некоторые в открытую называли их Хозяевами, презирая словесную шелуху и прозрачные занавеси политкорректности.
Прибыв на Трею, Создатели за несколько лет перекроили планету, расформировали прежние государства, объединили все страны в одну, чтобы было удобнее управлять. Но, играя в демократию, основали два правительства: одно занималось делами трейцев, другое отвечало за Создателей.
Жрецы Единой Религии объявили Создателей богами, полагая, что они создали трейцев по своему образу и подобию. Но сегодня эта иллюзия рассеялась. Истина оказалась настолько ошеломляющей, что правительство трейцев хранило молчание уже полчаса. Людям потребовалось так много времени на осознание правды, что Создатели начали нервно переглядываться и покашливать.
Создатели не были богами. Они оказались бессмертной расой паразитов, которая использует чужие тела, перенося в них свое сознание.
– Как их теперь называть – убийцами? Паразитами? – шепнула Эра Корну, горько усмехнувшись.
– Мертвецами, – почти не размыкая губ ответил Корн. – Меня другое интересует: в чьих телах они прибыли сюда, если своих у них нет вообще?
Глава Правительства Создателей ощупал их цепким взглядом, и они замолчали.
Первым нарушил молчание советник по финансам правительства трейцев.
– Зачем вы создали нашу планету? Только не говорите о чертовом эксперименте. Я устал слушать ваши бредни! Мы для вас – просто мясо! Тела! – он вскочил с места, сжав кулаки. – Вы планировали переселиться в нас, поэтому и прилетели сюда. И если бы не этот вирус, то мы бы даже не узнали правду. Вы бы засовывали свои паршивые мозги в наши тела, как опилки в тушку кролика. Но тушка прогнила, и вы просто выбрасываете нас на помойку!
За его спиной немедленно появилась охрана Правительства Создателей.
– Хватит сказок и лжи! – поддержал его советник по здравоохранению. – Надоело за столько лет! Покажите свой истинный облик! Кто вы? Как вы выглядите на самом деле?
Эра встала.
– Глава Правительства просит сохранять молчание! – выкрикнул Корн, советник по безопасности, сидевший по правую руку от Эры.
Голоса в зале стихли.
– Вы утверждаете, что Эвур – это резервная планета, которую вы подготовили для Перехода, – Эра старалась говорить спокойно.
Глава Правительства Создателей согласно кивнул.
– Я не буду сейчас тратить время на выяснение, для чего вы держали проект «Подземелье ведьм» в тайне, хотя ресурсы, потраченные на его создание, принадлежат не только вам, но и нам. Меня интересует другое: вы обмолвились, что там мало аборигенов. Едва ли хватит даже для Перехода всех Создателей. А что будет с нами? С трейцами? Мы ведь тоже заражены вирусом и нуждаемся в новых телах. Но те немногие туземцы, которые живут на Эвуре, в первую очередь достанутся Создателям. Когда же подойдет наша очередь?
– Мы сохраним ваши личности в матрицах, пока население Эвура не увеличится до нужного нам количества. Ускорим эволюцию – наши технологии позволяют прогнать всю эволюцию за несколько сотен лет, а потом перенесем ваши психоматрицы в чистые тела, не зараженные вирусом, – ответил Глава Правительства Метрополии.
– Это займет века, – Эра оперлась о стол, пристально глядя на Создателей. – Вы уверены, что психоматрицы могут сохраняться так долго? Кто даст нам гарантии, что это – не уловка, позволяющая просто уничтожить моих людей тихо, без шума и малейшего сопротивления?
– Вот так выглядит психоматрица! – глава правительства Создателей вытянул вперед руку и разжал пальцы. На его ладони поблескивала серебром капсула размером с крупную горошину. – Психоматрицы всех трейцев поместятся на одном космическом корабле. Мы вывезем вас всех на Эвур в капсулах и оставим до тех времен, когда появится достаточно тел для Перехода. Необходимое хранилище уже построено и замаскировано под подземелье ведьм для того, чтобы любопытные туземцы не совали свой нос, куда не следует.
– Капсулы не сохранятся несколько сотен лет!
– Бред!
– Ложь!
– Вы оставите нас умирать, а сами начнете все заново!
– Просто ищете повод, чтобы сбежать, пока мы все не передохли!
Глава правительства Создателей поднял руки в успокаивающем жесте. Он что‑то говорил, но его слова утонули в криках. Финансовый советник дрожащими руками расстегнул кобуру и выхватил излучатель. К нему бросилась охрана Создателей, но им преградили путь люди из службы безопасности трейцев. Раздались первые выстрелы. Когда заканчиваются легенды – начинается война.
Разряд от излучателя чиркнул рядом с Эрой. Корн бросился под стол, увлекая за собой Эру. Одновременно он ногой ударил по тумблеру регулятора высоты платформы – она медленно заскользила вниз. Когда до пола оставалось несколько метров, Корн спрыгнул и вытянул руки:
– Эра, прыгай!
Она, не раздумывая, спрыгнула в его объятия. Корн осторожно опустил ее на землю, и, прикрывая собой, повлек к выходу из зала. Над их головами метались импульсы излучателей.
//‑‑ * * * ‑‑//
Голос охранника – оператора систем охраны – вернул Эру к реальности. Охранники круглые сутки дежурили возле мониторов, занимавших целую стену зала.
– У нас гости, – охранник перевел изображение с монитора в режим голограммы.
В нескольких шагах от Эры возникла миниатюрная копия Сердитых Скал. Крошечный планетарный катер облетал их, исследуя окрестности.
– Я подготовлю импульсную пушку, – Корн направился к оружейной панели системы безопасности.
– Нет! – вырвалось у Эры.
Корн резко обернулся и посмотрел на нее. Она сказала это слишком поспешно. Не как глава правительства, а как испуганная девушка. Как Биллегури. Эра и сама это почувствовала и в замешательстве отвернулась. Корн сверлил взглядом ее спину. Переход личности в другое тело занимал несколько месяцев. Теоретически, по мысли Создателей, новая личность, вживленная в тело, должна была полностью подавить прежнюю. Психоматрица тихо обживала чужой организм, проникая во все системы, и незаметно перестраивая их под себя. Но иногда личность прежнего владельца тела оказывалась настолько сильной, что подавить ее полностью не удавалось.
Корн кожей чуял туземку в теле Эры. А Эра понимала, что нужно срочно что‑то предпринять. Биллегури металась внутри нее.
«Если убить землян, – размышляла Эра, – то сюда немедленно прибудут штурмовики Космического Флота».
…Сильный мужчина, мой мужчина, он пришел за мной… – ликовала Биллегури.
«Если их отпустить, они расскажут о случившемся, и тогда сюда все равно придут солдаты».
…Ради него я готова была оставить свое племя и убить свою сестру…
«Хотя наверняка они уже доложили о случившемся, и на корабле знают, что здесь тайно действует еще одна раса. Если армада землян окружит планету, наши корабли не смогут приземлиться, и тогда все пойдет прахом. Избежать заварушки с Космическим Флотом никак не удастся, но можно потянуть время. Главное, чтобы наши успели приземлиться и войти в первую фазу Перехода. А там видно будет.
Если Андрей останется здесь, проблем не избежать. Он будет путаться под ногами и всюду совать свой нос. С другой стороны, зная, что я, то есть Биллегури, похищена, Брюс не улетит. Что делать? А если покопаться в памяти дикарки? Там, где бессильна логика, иногда помогают первобытные инстинкты».
Эра начала осторожно перебирать воспоминания Биллегури – та отчаянно сопротивлялась. Туземка попыталась закрыться, забиться в угол сознания, но Эра продолжала искать. Охота, дни, ночи, танцы у костра, степь, Андрей, снова он, и еще, и еще.
«Он занимает большую часть воспоминаний», – удивилась Эра.
…Он – солнце среди суровой зимы, – мысленно заплакала Биллегури. – Он – тепло, свет, сердце мое…
Воспоминания детства. Краски ярче, звуки громче. Упоительная сладость – вкус меда диких пчел на губах. Вот оно!
«Нашла!» – обрадовалась Эра.
Она увидела отца Биллегури. Лунный свет перламутровыми бликами проникал в шатер, играл на длинных светлых волосах мужчины.
– У нас, охотников из племени Белого Волка, есть уловка: если встретишь зверя, которого одолеть не сможешь, притворись мертвой. Зверь и уйдет, – отец протянул маленькой Биллегури кусок сот, полных меда лесных пчел.
«Отличная мысль!» – Эра радостно щелкнула пальцами и спросила Корна:
– У нас есть голографический транслятор?
– И не один, – невольно улыбнулся Корн и выразительно посмотрел на охранников.
Те, не выдержав, захохотали, вспомнив недавний случай с кочевниками.
Несколько разрозненных групп кочевников, пройдя по Великой Степи и обезумев от голода, вышли к Сердитым Скалам. Они знали, что здесь полно корпов. Птеродактили бросались на кочевников, пожирая тех, кому не повезло, одновременно уцелевшие туземцы добивали копьями жрущих их братьев тварей. И здесь же, среди крови и останков тел, жарили мясо на кострах. Насытившись, они разбили лагерь, спрятав шатры под скалами, чтобы птеродактили до них не добрались.
Обитатели подземной Базы оказались заперты внутри: не выйти – не зайти. Охранники долго ломали головы, чем можно напугать голодного аборигена, который дорвался до нескончаемых запасов мяса, пока их не озарило.
Разомлевшие от сытости варвары, увидев гигантского, размером с гору, тролля, побросали все пожитки и всю ночь мчались прочь, не разбирая дороги. Тролль так ревел, что охранник, создавший этот образ для голографического проектора, несколько дней жаловался на боль в горле.
Утром кочевники добрались до войска Октин Хаша, который милостиво принял их под свою опеку. Самые смышленые сложили песню о Ревущем Тролле, охраняющем покой Сердитых Скал. Октин Хаш позаботился, чтобы эти песни дошли до земных исследователей. Нужно же ему было хоть изредка развлекаться.
//‑‑ * * * ‑‑//
Эра надела шлем голографического транслятора. Закрыла глаза – так легче было сосредоточиться. Она создала мыслеобраз «летуна», представив его в мельчайших подробностях, раскинула в сторону руки, имитируя полет. Движения помогали войти в образ. Над Сердитыми Скалами появился «летун» – машина, замаскированная под птеродактиля…
– …Вот он, – Штурман показал на монитор, – и девушка с ним. По‑прежнему висит на когте, или как у него это там называется?
– Это что‑то вроде наручника, впаянного в коготь, – Андрей в нетерпении заерзал в кресле. – Ближе подойти можешь?
– Я‑то могу. Беда в том, что он нас заметит. Если вынырну из‑за скалы, мы окажемся напротив него. Лоб в лоб.
– Почему эта штука, замаскированная под птеродактиля, висит в воздухе и не двигается? – занервничал Андрей.
Октин Хаш на спине «птеродактиля» замер безмолвным изваянием. Что‑то здесь было не так – Брюс это чувствовал, но понять не мог. У него появилось странное ощущение нереальности происходящего, словно он смотрит фильм, который остановил невидимый киномеханик. Стоп‑кадр. Все замерло. Слишком удобно. Слишком просто. На блюдечке красно яблочко – бери и ешь!
«Только яблочко‑то отравлено», – подумал Брюс.
Лжептеродактиль вдруг вертикально поднялся вверх на несколько метров, вытянул лапу вперед, и… крошечная фигурка девушки, сорвавшись с когтя, полетела вниз, в пропасть между скалами.
– Нет! – Андрей рванулся с места, забыв про ремни безопасности.
Штурман поспешно выключил монитор.
– Включи, – хрипло сказал Андрей.
– Андрей, не нужно… – Жан положил руку ему на плечо.
– Ее больше нет, – тихо сказал штурман.
– Бред! Неправда! – Брюс дернул плечом, сбросив руку Жана. – Этого не может быть! Зачем нужно было тащить ее сюда, чтобы убить? Разве он не мог сделать этого там? Да включи же ты монитор!
Штурман, крякнув с досады, нехотя включил монитор. Лжептеродактиль исчез. Внизу, на камнях, лежала навзничь тоненькая девичья фигурка, неловко, как сломанная кукла, раскинув руки.
Андрей, закаменев лицом, молча смотрел на нее…
…Планетарный катер, сделав прощальный круг над скалами, набрал высоту и исчез из поля зрения. Эра медленно сняла шлем. Внутри нее беззвучно плакала дикарка, но голос ее становился все тише. Эра тряхнула коротко стриженными волосами и только сейчас заметила, что до сих пор одета в грубо сшитые шкуры.
Ей необходимо было принять душ и переодеться. Она прошла в душевую. Струи воды, мягко стекая по телу, уносили с собой радость охоты, песни племени Белого Волка, жар ночных костров, голод суровой зимы и мысли о сильном мужчине, который прилетел со звезд.
Она потянулась за полотенцем, но рука вдруг скользнула дальше, к оружейному поясу, небрежно брошенному поверх грязной одежды. Эра удивленно подняла бровь. Что происходит? Ей полотенце нужно, а не пояс. Она снова попыталась взять полотенце, но тело ее не слушалось. Она вообще не чувствовала ни рук, ни ног и словно видела саму себя со стороны. Правая рука нащупала нож на поясе, выхватила из ножен и приставила к горлу. Острое лезвие слегка оцарапало кожу.
«Нет! – мысленно выкрикнула Эра. – Не убивай меня! Биллегури, нет!»
Дикарка завладела ее телом! Но как? В «Книге Перехода», которую Корн похитил у Создателей, было множество инструкций по обживанию чужого тела. Они все тщательно изучили, прежде чем Корн изъял сознание Эры из ее тела, зараженного вирусом, и поместил его в психоматрицу. Эра сделала все, что нужно для подавления и полного уничтожения личности туземки.
Эра напряглась, мысленно отталкивая дикарку. Ей удалось перехватить контроль над левой рукой – она судорожно вцепилась в правую руку, держащую нож у горла.
«Лучше умереть, чем стать тобой!» – выкрикнула Биллегури – нож в правой руке сильнее надавил на горло.
«Идиотка! Мы умрем вместе! У нас одно тело на двоих!» – левая рука еще крепче сжала правую, пытаясь отвести нож от горла.
Эра мысленно толкнула туземку, но та яростно ответила ей тем же.
«Лучше умереть, чем жить с тобой, гадким червем внутри!»
Эра с ужасом поняла, что дикарка побеждает.
Звуки стали тише, словно Эру обернули толстым одеялом. Краски померкли, очертания ванной комнаты размылись, струями потекли вниз, исчезая. Ее подхватила незримая сила и понесла по черному коридору, в конце которого едва брезжил слабый свет.
«Почему?» – обессиленно шепнула Эра.
«Потому что ты, как падальщик копр, борешься только за себя. А я борюсь за своего мужчину!»
…Биллегури осмотрелась. Раньше ее бы испугало обилие незнакомых, непонятных вещей, но теперь она знала, как они называются и для чего предназначены. Часть памяти Эры осталась с ней. Биллегури взяла с полки серебристый комбинезон, заботливо приготовленный Корном. Одевшись, она причесала короткие волосы и презрительно хмыкнула, осмотрев расческу. У них, в племени Белого Волка, такие вещи делают гораздо красивее. Долгими вечерами охотники вырезают затейливые узоры на кости. В каждом гребне заключена душа мастера. А здесь – все безлико и мертво, как Эра, которую она только что изгнала из своего тела.
Биллегури выскользнула из ванной и оказалась в коридоре. Пусто. Она пошла к залу центра управления. На базе было несколько выходов, но этот был ближе всего.
В зале было немноголюдно: человек пять охранников, приникших к мониторам, и Корн. Биллегури осторожно двинулась к выходу.
– Ты куда, Эра? – удивился Корн, отвлекаясь от монитора.
– Пойду воздухом подышу. Туземная жизнь на природе здорово повлияла на меня – не могу находиться в закрытых помещениях. Нужно будет отметить это в «Книге Перехода», в главе «Адаптация».
Она медленно направилась к выходу. Корн внимательно посмотрел ей вслед. Туземная жизнь изменила и его, хотя он остался в своем теле. Играя роль Октин Хаша, Корн научился бросаться на землю за секунду до того, как стрела просвистит там, где он только что стоял. Интуиция, ставшая атавизмом на технологически развитой планете, здесь, на Эвуре, была главным условием для выживания. Корн почуял – что‑то не так.
– Эра, подожди, я пойду с тобой!
«Он понял!» – Биллегури чуть ускорила шаг.
«Это не Эра!» – Корн двинулся за ней.
Она обернулась на миг – их глаза встретились. Глаза туземки и чужака с другой планеты. Эра прыгнула к двери. Корн бросился за ней.
– Разворачивай катер, штурман. Я хочу… похоронить ее по‑человечески, – сказал Брюс.
– Андрей, мне очень жаль, правда, но… – попытался возразить штурман.
– Я не оставлю ее тело этим тварям‑птеродактилям… – выкрикнул Андрей и осекся.
Птеродактили – вот что было не так! Чудища спокойно летали вокруг тела Белогурочки, словно не замечали его! Жадные падальщики не почуяли добычу? Не бросились всей стаей? Его затошнило от собственных мыслей, но он справился со спазмами в горле. Простая истина почти всплыла в мутной воде нескончаемых загадок этой планеты. Только руку протяни – и ухватишь.
Это не фильм, остановленный в нужный момент невидимым киномехаником. Это…
– Голограмма, – воскликнул Брюс.
– Что? – отозвались его спутники.
– Жан, ты помнишь, там, в подземелье ведьм, был целый музей голограмм? С тебя тоже ее сняли.
– Помню, конечно. Я сам испугался поначалу, когда увидел себя голышом, да еще и в окружении туземных истуканов. Думал, что у меня галлюцинации. Как живого изобразили! Потрясающая технология! Тончайшие слои изображения…
– Там, внизу, не Белогурочка, – перебил его Андрей. – Это ее голограмма! Посмотрите на птеродактилей – они даже не пытаются к ней приблизиться, потому что не чуют запаха. Это картинка для нас! Обманка! Гришин, разворачивай катер. Настоящая Белогурочка где‑то там, среди скал, и мы ее найдем!
Гришин заложил крутой вираж, разворачивая катер.
– Вот она! – выкрикнул Жан, показывая на монитор.
Крошечная фигурка Биллегури в серебристом комбинезоне появилась из‑за Скал. Она мчалась, перепрыгивая через камни, а за ней бежал мужчина в зеленом комбинезоне.
– Октин Хаш! – Андрей в ярости сжал кулаки. – Он за ней гонится. – Открывай люк, штурман!
Из‑за скал появилась группа мужчин. Они бежали вслед за Октин Хашем.
– Андрей, только не вздумай прыгать вниз! – предостерег Брюса Гришин. – Нас всего трое, а их там человек десять.
– Как минимум вдвое больше, – Жан показал на монитор, снимая с пояса излучатель.
Из‑за скал показалась еще одна группа мужчин.
Брюс оглядел рубку катера. Можно было сорвать ремень с пилотского кресла, обмотать им ноги, пристегнуть к скобам трапа в полу возле люка. Но времени нет. Белогурочка бежала к катеру, а за ней несся прыжками Октин Хаш.
– И как он только ноги себе не переламывает! Там же камней полно! – в сердцах бросил Гришин.
Люк начал открываться. Катер сбросил высоту и пошел низко над землей. Андрея вдруг охватил веселый, злой кураж. Так бывает, когда думаешь, что все плохое с тобой уже случилось и нечего ждать, и некого. И вдруг судьба, хлопнув тебя по плечу, говорит:
– Да ладно! Это я понарошку! Вот тебе приз, заслужил!
Андрей упал на живот и крикнул Жану:
– Держи меня за ноги!
– Как держать? – удивился Жан.
На лихом кураже Брюс вдруг вспомнил древний фильм, в котором отважный следователь так же кричал своему напарнику. И Андрей весело выкрикнул:
– Как держать? Нежно!
Жан ухватил его за ноги. Андрей наполовину свесился с люка.
– Вот чокнутый! Убьется к чертям! – не выдержал Гришин!
– Сюда, Белогурочка! Беги сюда! – кричал Андрей, размахивая руками и свесившись из люка.
Девушка издала охотничий крик и помчалась к катеру. Корн вытянул вперед руку, пытаясь схватить беглянку, но ладонь поймала лишь пустоту. Ему никак не удавалось сократить это расстояние в несколько шагов, чтобы дотянуться до нее. Жизнь предводителя кочевников здорово закалила его, но не настолько, чтобы тягаться с охотницей.
Белогурочка приблизилась к катеру. Андрей вытянул руки:
– Еще немного, Белогурочка! Давай же!
Всего несколько шагов отделяли ее от Корна. Его тяжелое дыхание слышалось за спиной. Она напряглась и прыгнула. Вверх! Как тогда, когда огромный змей пытался схватить ее за ноги, а спасительные ветви дерева были совсем рядом, на расстоянии прыжка. Вверх! К ее мужчине, к звездам! К обитаемым мирам! Ветер ударил ей в лицо. Ветер от катера – она теперь знала, что это катер, а не большая Железная Птица. А еще она знала, что его руки просто не могут ее не подхватить.
Биллегури прыгнула, и Андрей, поймав ее, резко дернул на себя. Корн тоже подпрыгнул, пытаясь схватить девушку, но Гришин свечой увел катер вверх. Жан, крякнув от натуги, втащил Брюса внутрь. Андрей перекатился на бок, увлекая за собой Биллегури.
Корн в ярости сорвал с пояса излучатель и выстрелил. Но разряд ударил в крышку люка, который успел закрыть Гришин.
– За оплавленный люк катера тоже придется проставляться? – осведомился Жан, деликатно отворачиваясь от обнимающейся на полу парочки.
– А ты как думал? – хмыкнул Гришин. – Но меня сейчас больше интересует, какую байку рассказать капитану корабля. Чтобы грудь была в крестах, а голова не в кустах. Пораскинь мозгами, Жан!
– Я‑то здесь при чем? Это же твой капитан!
– А кто у нас филолог? Байки рассказывать – это по твоей части. Граждане целующиеся, большая просьба сесть в кресла и пристегнуть ремни!
Андрей и Белогурочка продолжали целоваться, не обращая внимания на штурмана.
– Может, их по громкой связи позвать? По‑моему, они меня не слышат.
– Не трогай их! Дай людям поздороваться по‑человечески! – возмутился Жан.
– Да? Между прочим, за безопасность в полете отвечаю я. Черт знает что творится! Не полет, а Дюма какой‑то.
– Который из них? Отец или сын?
– Оба!
Олег Пелипейченко. Контакт
Нельзя, чтобы военные были сильнее судьбы.
Кир Булычев.
На днях землетрясение в Лигоне
Маленькое оранжевое солнце уже давно выплыло из‑за горизонта, и тени от редких стеблей, понатыканных по всему полю, становились все короче и короче. Солдаты крохотного гарнизона, оставленного Земным Содружеством на третьей планете для защиты поселка ученых, откровенно скучали: обещанная посадка орфиан, обитателей Галактики Треугольника, запаздывала уже больше чем на час. Дежурившие на базе операторы развлекались как могли: крохотные флаеры с камерами гонялись за местными бабочками‑однокрылками или выписывали в воздухе сложные фигуры. В наклейке наушника наводчик стационарного дезинтегратора мурлыкал вполголоса какой‑то хит, на заднем плане двое метеорологов из поселка бубнили о чем‑то своем, высоком. Павлыш задумчиво проследил за полетом самого светлого аппаратика, потом перевел глаза на небо и зевнул. Поверхность земли успела достаточно прогреться, и хотя полуденный зной еще не набрал силы, теплый ветерок обволакивал тело, заставлял его расслабиться – и это после второй чашки синтекофе, что же дальше‑то будет… Редкая гадость этот синтекофе. Ну, ничего, потерпим – через двенадцать… нет, уже через одиннадцать дней «Сегежа» должна привезти военврача обратно, починенного и отдохнувшего. А там уже как дорвусь до нашей кофеварки…
Рядом с доктором прямо на траве расселось все штатное командование – начальник гарнизона, он же атташе Содружества майор Веснин, и вечный дежурный по части прапорщик Шанцев. Над их головами в нагретом воздухе висел поселково‑гарнизонный переводчик, маленький инопланетянин из Бродяг. Представители этой странной расы почему‑то терпеть не могли своих соплеменников и всегда путешествовали в одиночку, расплачиваясь за провоз до очередной планеты полезными умениями. Когда ребята прозвали его Мальком, возражений не последовало – характер у малыша был легкий и необидчивый. Он свободно общался на нескольких десятках языков, представлявших интерес для землян, знал много интересных историй, а самое главное – этот гладкий шарик размером с голову человека был незаменимым источником информации и специалистом по общению с другими расами. Впрочем, как и любой из Бродяг.
А еще Бродяги, в отличие от жителей других систем, были нетребовательны к дыхательной смеси, и для землян это было очень важно. После терраформирования и модифицирования флоры здешний воздух постепенно приближался по составу к земному. Время от времени землянам еще приходилось отлеживаться в барокамерах, когда в крови накапливалось слишком много нежелательных продуктов газообмена, но это случалось все реже и реже. Болезнетворные микроорганизмы людей давно не беспокоили: универсальные фагоциты в крови усердно отлавливали любую активную органику, строение которой не было прописано в их биокоде, и с удовольствием ею обедали.
Шанцев, качок с сонным взглядом и молниеносной реакцией, лениво двигал челюстью. Где он ухитрялся доставать жвачку за миллиарды километров от Земли, никто не знал, тем более что космические торговцы посещали захолустную планету редко и неохотно. Веснин покосился на него с любопытством, хмыкнул и посмотрел на коммуникатор. Сигнал готовности первого поста, стационарного дезинтегратора, горел положенным по инструкции зеленым светом.
– Представляешь, Шанцев: раса, которая дышит практически таким же воздухом, – сказал Веснин, чтобы хоть что‑то сказать.
Прапорщик не шелохнулся. Большая черная бабочка пролетела где‑то в метре от них и упорхнула ввысь.
– Это наши потенциальные враги, между прочим, – продолжил Веснин. – Им подходят те же планеты, что и нам. Разве что найдется какая‑нибудь мелочь, которая помешает высадиться.
– Маловероятно, – заметил Шанцев, не прекращая жевать. – Сейчас планеты быстро обустраивают. Разве что почва под ногами будет гореть, или там с камнями чего…
– Вот я ж и говорю, – подтвердил разомлевший Веснин, не слушая собеседника. – Враги. А после нас они, между прочим, собираются лететь к Земле, чтобы встретиться с Советом. И тот уже дал добро. Хотя я бы на месте членов Совета сто раз подумал бы, прежде чем допускать к Земле потенциальных врагов.
– Орфиане не враги, майор, – мягко прошелестел Малек, дождавшись, пока Веснин закончит говорить. – Это очень дружелюбная раса. Они даже с гвиздрами как‑то уживаются.
Веснин удивленно вскинул брови: если это правда, то орфиане действительно настоящие чемпионы по дружелюбию. Гвиздров до сих пор не истребили полностью только из‑за прямого запрета на расоцид.
– К тому же их всего трое, – напомнил Малек. – Обычные… у вас в языке нет этого понятия: что‑то среднее между послами, паломниками и туристами. Кстати, они предложили сесть на поле возле гарнизона, а не на посадочной площадке у поселка именно по этой причине: хотят продемонстрировать, что не представляют угрозы. Сами увидите, их капитан предложит обыскать их корабль на предмет вооружения и опасных предметов. И вам, майор, лучше согласиться: это будет воспринято как ответный дружеский жест.
– Странно… – озадачился Шанцев. – По идее, должно быть наоборот.
Бродяга никак не прореагировал. Он никогда не высказывал своего мнения о чужих обычаях.
– Нет, Малек прав, – вступил в разговор наполовину проснувшийся Павлыш. – Я вчера Сеть прошерстил – на форумах вроде подтверждают, что у них прямо пунктик на этой почве. Правда, из нашей Галактики с ними мало кто общался – слишком далеко живут. Вроде бы биологическая цивилизация, а так…
– Доктор, а правда, что это вы нашли корабль Надежды Сидоровой? – вдруг спросил Шанцев.
Павлыш внимательно поглядел на него и медленно кивнул.
– Я ведь тоже из Калязина, – сказал Шанцев. – Только из другого района. А прабабка в соседнем с ней доме жила, потом переехала. Я еще в школе про Надежду все прочитал, что удалось найти.
Павлыш молчал. Он не знал, что сказать. Шанцев вдруг смутился.
– Это я просто подумал, что ее бы сюда, она точно общий язык нашла бы…
Веснин чуть пожал плечами и вздохнул.
– Да ладно, сами как‑нибудь справимся, – сказал он. – Жаль, что мы так и не разобрались в их системе передачи изображения. Представляете, мужики, сейчас корабль приземлится, откроется люк, и оттуда выйдет шикарная длинноногая…
– Летят, – послышался из коммуникатора голос дежурного наблюдателя. – Сообщили по эфирке, что спустятся на челноке. Всем экипажем.
Люди дружно задрали головы. На фоне рыжего облака с правой стороны блеснула маленькая искорка. Довольно быстро она превратилась в точку, затем в шарик, и когда до поверхности оставалось уже всего ничего, оказалось, что на поле опускается гигантское синее яйцо.
– Ого! А наши приятели‑то побольше будут, чем мы предполагали, – хмыкнул Шанцев. – Так, Малек?
– Этого я не знаю, – признался Бродяга. – Я сам на их планетах не был. Всю информацию об орфианах получил от наших очевидцев.
– Внимание, общая готовность! – повысил голос Веснин. – Напоминаю: проявлять максимальное дружелюбие, но при этом быть начеку! В случае безусловно агрессивных действий нам разрешено применять оружие.
Солдаты надвинули визоры на глаза и рассредоточились по разным местам поля – на первый взгляд, в произвольном порядке, но при этом возле каждого оказалось какое‑либо укрытие: холмик, груда камней, углубление в земле. Короткие плазмовые ружья, давно окрещенные плевалками, были скрыты под пластиковыми накидками.
Яйцо зависло где‑то в метре над поверхностью земли; несколько высоких стеблей, оказавшихся под ним, склонились вбок, один сломался с громким щелчком. Словно в ответ на это в нижней части яйца оболочка треснула, и две обозначившиеся створки медленно разъехались вверх и вниз.
Как только нижняя панель доползла до края, из‑за нее выметнулось что‑то светло‑синее и лохматое размером с быка, спрыгнуло на землю и издало пронзительный свист. Солдаты отшатнулись, Павлыш, Веснин и Шанцев, направившиеся было к кораблю орфиан, остановились.
– Что он говорит?
– Я не понимаю его, – прошелестел Малек. Павлышу показалось, что в звуках, исходящих от кожи Бродяги, проскальзывают нотки замешательства. – Это странно, я должен понимать его. Я его не понимать его свистит…
В первый раз за все время Павлыш слышал, чтобы их переводчик говорил безграмотно.
– Извините, майор, – опомнился Малек. – Я уже перестроился на перевод языка орфиан, поэтому мне потребовалось…
Веснин жестом остановил его.
– Ничего. Сейчас все выясним. Доктор, останьтесь здесь. А еще лучше отойдите назад, мало ли что…
Он сделал несколько шагов к челноку, в метре от него шел настороженный Шанцев. Правая рука прапорщика была расслаблена и свободно висела вдоль тела, пальцы слегка шевелились. «Как в вестерне», – подумал Павлыш, когда шериф собирается стреляться с главарем бандитов, чтобы все прояснить раз и навсегда.
Лохматое существо еще раз коротко свистнуло и припало к земле. Ближайший к нему солдат попятился и потянулся рукой к ружью. Одним мощным толчком существо взвилось вверх метров на десять и камнем рухнуло на землянина. Раздавшийся крик боли тут же оборвался, сменившись через секунду щелчками плевалок. Зеленоватые плазменные шарики, размером не более кулака, в полете издавали неприятное гудение. Первый заряд, слегка зацепивший пришельца, выжег в шерсти темную дорожку; лохматый раздраженно свистнул и тут же отпрыгнул в сторону. Пролетевшие мимо цели плазменные сгустки впивались в почву вокруг неподвижного тела солдата, оставляя после себя кляксы каменного расплава. Существо хищно свистнуло и одним прыжком покрыло почти половину расстояния до другого стрелка. Однако второй залп оказался более удачным: сразу десяток шариков прошил насквозь тело неприятеля, тот споткнулся, шлепнулся в пыль и захрипел. Подбежавший сержант с ожесточением всадил ему в голову несколько зарядов, и лохматый наконец замер.
Другой сержант уже прикладывал к шее лежащего солдата коробку автоматического доктора. Взглянув на экран, он медленно поднялся, посмотрел на майора и отрицательно покачал головой.
Побледневший Павлыш закусил губу и осторожно, не сводя глаз с челнока, двинулся назад, к ближайшей каменной глыбе.
– По местам! Всем укрыться! – скомандовал Веснин в микрофон, дождался выполнения команды, присоединился к Шанцеву, спрятавшемуся за грудой камней, и поднес коммуникатор к губам:
– Первый пост…
– Майор, не надо! – зашуршал откуда‑то сбоку Малек. – Это вызовет межрасовый скандал! Вы должны отправить запрос на Землю – я уверен, что…
– Как я это сделаю? – рявкнул Веснин. – У меня нет передатчика, с нами связываются по отраженной гравиволне; до следующего сеанса – почти сутки.
– Майор, – словно нехотя заметил Шанцев, – не спешите. Действительно, ведь начнется большая буча. Может, это у них таракан сбежал. Видите, какой челнок здоровенный: это точно был не орфианин.
Веснин запнулся.
– Таракан… Может, и таракан. Хорошо, давайте подождем. Первый пост, максимальная готовность!
Наушник подтверждающе чирикнул.
Люди с плевалками на изготовку лежали в укрытиях и ждали.
Прошло несколько минут. Корпус челнока загудел и начал светлеть на глазах, наливаясь ярко‑синим огнем.
– Команда «свет»! – заорал Шанцев, схватил Веснина за плечо и скатился вместе с ним в овраг. Акустические блоки в визорах бойцов, среагировав на кодовые слова, включили поляризационную защиту и сделали это как раз вовремя: обшивка яйца полыхнула ослепительным светом.
Над полем воцарилась тишина: вся полевая живность, ослепленная вспышкой, валялась на земле и пыталась прийти в себя. Неподалеку от майора на камнях распласталась крупная бабочка, ее крыло судорожно подергивалось.
– Оператор, – крикнул Веснин, – связь с челноком орфиан!
– …зи нет, – донеслось сквозь шипение и щелчки. – Как только се… сразу… чалось…
Веснин чертыхнулся и злобно уставился на яйцо.
– Майор, – проскрипел сзади Малек, – давайте я попробую с ними поговорить.
– Хочешь, чтобы тебя на десерт сожрали? – процедил Веснин.
– Я настаиваю на своей просьбе. Орфиане – исключительно мирная раса.
– Ага, это мы уже заметили, – проворчал Шанцев.
– Я уверен, что это всего лишь недоразумение, которое скоро разъяснится, – гнул свое Малек.
Веснин медленно выдохнул, сплюнул в пыль и кивнул:
– Ладно, давай. Прапорщик, прикрой его.
Малек на несколько секунд завис прямо перед Весниным, словно собираясь что‑то сказать, но тут съехавшиеся во время боя створки опять поползли в разные стороны, и проворный шарик тут же метнулся к шлюзу.
Из проема показалось ярко‑голубое создание высотой где‑то в четыре человеческих роста. В верхней части бочкообразного тела изгибались несколько мясистых щупалец с утолщениями на концах, снизу его подпирали две ноги, похожие на колонны, сзади располагался третий столб – то ли конечность, то ли хвост.
Толстяк подошел к краю шлюза и грузно соскочил на землю. Почва вздрогнула, местные зверьки, едва пришедшие в себя после вспышки, порскнули во все стороны.
Бродяга завис в паре метров от пришельца и что‑то неуверенно прощебетал. Существо тут же выбросило щупальце в сторону Малька, попытавшись ухватить его на лету, но маленький инопланетянин оказался быстрее: он рванулся вверх, увернулся от другого щупальца, заложил вираж и помчался в сторону землян. Бочкообразный чужак тяжело затопал за ним, возбужденно размахивая щупальцами.
Шанцев поднес к глазам переносной дезинтегратор – Веснин даже не успел заметить, когда прапорщик успел выхватить его из‑за спины, – провел пальцем по сенсору дальномера, прицелился и нажал на кнопку.
Раздался громкий всхлип. Верхняя часть пришельца буквально схлопнулась вовнутрь, уравновешивая возникший перепад давлений; толстяка передернуло, он неловко повернулся и осел на землю.
Не успели земляне перевести дух, как створки опять начали медленно разъезжаться. За ними уже маячило что‑то огромное, покрытое сероватой слизью.
– Первый пост, огонь! – заорал Веснин.
– Нельзя, не убивайте! – во всю силу своего голоса зашипел подлетевший Малек.
Майор не обратил на него внимания и севшим голосом повторил:
– Огонь!
Наводчик трясущимися руками зафиксировал на экране центр сферы действия и рванул на себя рычаг, активируя дезинтегратор.
Выглядело это так, словно огромная пасть выкусила всю середину яйца. Раздался громкий хлопок – воздух с шумом заполнил пустоту, оставшуюся на месте уничтоженных молекул. Какое‑то мгновение часть крыши, облепленная изнутри непонятными ошметками, еще держалась, затем опорная стенка со скрежетом лопнула, и громадные куски обшивки с грохотом рухнули на поле, поднимая облака пыли.
К Веснину и Шанцеву подлетел Малек.
– Я больше не работаю с вашей расой, – безучастно сообщил Бродяга, мгновенно развернулся и понесся над землей в сторону поселка. Один из солдат окликнул его, но Малек не среагировал.
– Напомни, чтобы я остаток зарплаты ему на счет перечислил, – сказал майор отсутствующим голосом.
Шанцев кивнул и задумчиво проводил переводчика взглядом.
Веснин встретился взглядом с подошедшим Павлышем, опустился на камень и сжал виски ладонями.
//‑‑ * * * ‑‑//
Ночью Павлышу, разумеется, не спалось. Он крутился на кровати, снова и снова прокручивая в памяти события этого дня. Ему казалось, что он что‑то упустил, какую‑то мелкую, но важную деталь: действие, жест, слово… Попробуем еще раз, твердил он себе, ворочаясь на пластиковой сетке: вот яйцо зависает над полем, вот его скорлупа едет в разные стороны, из‑за края панелей появляется этот синий таракан… хотя почему таракан – больше на крысу похож, он же волосатый…
Таракан.
Или крыса.
Твою мать…
//‑‑ * * * ‑‑//
Веснин сразу открыл глаза, как только Павлыш подошел к его койке, – будто и не спал вовсе.
– Саша, выйдем на пару слов, – сказал Павлыш шепотом. Майор молча кивнул, одним движением перевел себя в сидячее положение и в следующий миг оказался на ногах. Павлыш подождал, пока Веснин выйдет на крыльцо, и плотно притворил дверь.
– Если хочешь – кури, – Павлыш протянул майору сигарету. Веснин удивленно вскинул брови, но затем кивнул, крутнул сигарету в пальцах, и в середине пологого цилиндрика затлела ароматическая таблетка. Павлыш вдохнул сладковатый дым, оперся на перила и полез в карман за другой сигаретой.
– Представь себя командиром корабля, приземляющегося на незнакомую планету, – сказал он.
– Представил, – после короткой паузы отозвался Веснин.
– Воздух на планете предположительно пригоден для дыхания. Предположительно. Ты что сделал бы, чтобы убедиться в его пригодности?
Майор немного подумал.
– Реквизировал бы у доктора крысу и выпустил ее через шлюз на…
Веснин осекся на полуслове и с отвисшей челюстью уставился на майора.
– Правильно. Молодец, – безжизненным голосом сказал Павлыш и сделал глубокую затяжку. – Допустим, крысу кот задрал. Кота… котов попытались отогнать – но результат‑то нужен по‑прежнему… Какое следующее существо ты реквизируешь из лаборатории? Для окончательной проверки?
Прапорщик тяжело засопел. Павлыш исподлобья поглядел на него и глубоко затянулся.
– А почему же они не забрали своего зверя, когда тот на нас напал? – спросил наконец Веснин.
– Если твоя крыса начнет жука грызть – ты полезешь его выручать? Они не поняли, что мы и есть те самые разумные существа, с которыми они хотели встретиться.
– Но мы же отстреливались! – закричал Веснин громким шепотом и закашлялся. – Мы в этих тварей половину боекомплекта высадили – неужели непонятно, что животные не умеют хреначить плазмой?
– Даже земные жуки‑бомбардиры отстреливаются едкой жидкостью, – мрачно сообщил Павлыш. – Я в детстве из‑за такого чуть глаза не лишился. А уж насчет инопланетных тварей… Мало ли у природы сюрпризов. Орфиане думали, что их встретят такие же великаны, как и они сами…
– Как бы там ни было – они первые напали, – заявил майор после небольшой паузы с нарочитой уверенностью в голосе. – Мы правы. А они – нет.
– Мы неправы уже потому, что живы, – послышался мрачный голос сзади.
На пороге домика, прислонившись к косяку, стоял Шанцев.
– Мы живы. А они – нет.
Веснин сгорбился и отвернулся.
Из казармы доносился скрип кроватных сеток, слышались приглушенные разговоры: солдатам тоже не спалось.
Горизонт медленно окрашивался в темно‑оранжевый цвет. До сеанса связи с Землей оставалось еще несколько часов.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 220; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!