Наталья Караванова. Ровными стежками 2 страница
Но больше всего заинтересовал Горошкина высокий парень, нос которого украшали очки в тонкой оправе. И компьютер планшетный у него под мышкой… и куртка с логотипом «Гуслярский Сплетник»…
Журналист! Дело еще хуже, чем могло показаться. Значит, работа с прессой уже ведется. А тут недолго и до телевидения…
Надо быть осторожным вдвойне!
– Добрый вечер, – сказал он вежливо.
– Добрый, Антон…
– Савельевич.
– Да‑да. Знакомьтесь… – Станислав Аркадьевич не ожидал увидеть такого гостя и немного смутился. – Вот… Антон Савельевич Горошкин, ученый, приехал к нам из областного центра. А это мои соседи и друзья…
Все представились. Горошкин, правда, сразу забыл имена гостей. Ему было не до того.
– Понимаете, – сказал он, скорей для окружающих, чем для хозяина, – после совещания мне подумалось, не рубим ли мы сплеча? Возможно, нам открылись не все факты? И тогда я решил: прежде чем что‑то отрицать, нужно проверить… Вы со мной согласны?
– Согласны, – ответил за всех журналист Корецкий. – Только что ж вы там‑то молчали? На совещании?
– Ну, вы же понимаете инертность системы? Большинство из нас, ученых, материалисты, и в потусторонние силы мы не верим. Кроме того… в нашем мире, в мире науки, посторонних людей не бывает. Все знакомы, как же иначе? Как вести научную деятельность без контакта, так сказать, с другими специалистами… опять же… лаборатории. Их не так много. Разумеется, когда приходит человек с улицы … извините, Станислав Абрамович…
|
|
|
– …Аркадьевич…
– Неважно! Человек приходит и говорит, что он совершил эпохальное открытие… это вызывает некоторые сомнения… Тем более что у вас даже нет высшего образования! Что серьезные люди могли подумать?
Горошкин выдержал паузу, за которую успел обвести аудиторию изучающим взором.
– Что с ними хотят проконсультироваться? – спросила Таня.
– Или что их хотят обмануть. А тут еще этот карп. Это же несерьезно. Какая‑то оживающая рыбина… она у вас с самого начала, между прочим, плавниками шевелила…
– Не к тем людям вы пошли, – вздохнул Гриша. – Надо было сразу к медикам!
– Нет, что вы! Люди, которые занимаются медициной, не поверили бы вам точно так же. Но… знаете… – тон Горошкина стал доверительным. – Мне вы показались человеком честным. И я решил еще раз поговорить с вами, поговорить подробней. Возможно, в ваших идеях есть рациональное зерно.
Татьяна удивилась:
– Конечно, есть! Самое рациональное. Можем доказать… Станислав Аркадьевич, ведь можем?
Чем дальше, тем меньше Станиславу Аркадьевичу нравился доцент Горошкин. И совсем не хотелось ничего ему доказывать.
– Конечно. Но в другой раз.
|
|
|
Алевтина Георгиевна верно истолковала интонацию и засобиралась: ей еще за младшим внуком идти в детский сад. Остальные тоже почувствовали – пора. И у каждого нашлись неотложные дела.
– Нам бы поговорить… – у выхода попросил Антон Савельевич.
– Давайте завтра. Что‑то самочувствие у меня неважное.
– Конечно. Поправляйтесь!
И разговор действительно состоялся на следующее утро. Но ничего, кроме разочарования, не принес. Более того, бедному Горошкину волей‑неволей пришлось сделать для себя два важных вывода. Первый: теперь этот изобретатель точно не захочет иметь с ним никакого дела. Ну кто просил так быстро и нагло высказывать резоны? Кто тянул за язык? Финансовой стороны дела вообще не стоило касаться. Да как только тот услышал про телепрограмму и торговую точку в будущем, сразу стало ясно: все. Фатальная ошибка совершена, теперь не исправишь. Нет, изобретатель слова не сказал поперек. Нахмурился, дал высказаться, да и ответил:
– Знаете, это для меня слишком сложно. Я не буду этим заниматься.
Антон Савельевич дураком не был, понял – дело не в деньгах. В принципе.
И был второй вывод, не менее, а возможно, более важный. Камни. С ними что‑то действительно не так.
|
|
|
…А всего и надо‑то, оказалось, погулять по двору, порасспросить людей. Он даже на пристань съездил, чтобы поговорить с коллегами и начальством Станислава Аркадьевича.
Таня считала Горошкина уже знакомым человеком. Потому и не заподозрила ничего странного в его расспросах.
– Какой обман? Настоящие камни, инопланетянские. Они из обычной воды делают живую. Я откуда знаю? Из‑за Кешки. Кешка – это попугай…
Гриша удивился:
– Вы же говорили, что поверили. А, научный подход… ну, судите сами. Камни он, конечно, не сам вырастил. Они из другого мира. Нет‑нет, никаких тарелочек и пришельцев! Станислав Аркадьевич изобрел Машинку, вот с помощью ее и… да вы видели. Как не видели? Вы же около нее стояли. Ах, не видели в действии… ну, это понятно. Он действительно ее редко крутит. Говорит, может быть опасно…
Алевтина Георгиевна улыбнулась:
– Ну что вы все пристали с этой машинкой?! Машинка как машинка. «Зингер», двадцать третьего года. Еще с узким челноком… хотя, знаете, нет там никакого челнока. Одна видимость… у него там какие‑то совсем хитрые детали стоят. Я таких слов‑то не знаю… Что машинка? Машин вон сколько… Люди‑то намного интересней…
Все прочие мало добавили к сложившейся картине мира. А картина рисовалась такая.
|
|
|
У судового механика с теплохода «Заря» дома находится рабочая модель портала в иные миры, замаскированная под швейную машинку «Зингер». С помощью нее можно проникать в означенные миры и притаскивать оттуда разные вещи.
И это гораздо интересней и важней (для науки! разумеется, для науки!), чем какие‑то там камни и какая‑то живая вода!
Осталось решить вопрос, как добраться до Машинки.
– Я думаю, – сказал Гриша Корецкий, задумчиво разглядывая чашку, – что для местных обитателей вода эта совсем и не живая, а самая обыкновенная. Иначе нам пришлось бы сделать вывод, что в том мире не бывает смерти.
– Так может, там и жизни нет! – хитро заметил Станислав Аркадьевич.
– А это тоже косвенное доказательство! Если нет жизни, то зачем живая вода? А если жизнь все‑таки есть, то, значит, и смерть есть…
– Детерминист. Объясни, почему.
– А из‑за энтропии. Нет смерти – нарушается закон энтропии…
– И какой вывод ты делаешь?
– Я думаю, что объекты нашего мира, попав туда, тоже приобретут новые, неожиданные свойства.
– Недоказуемо.
– Это почему?
– Так переходы у нас получаются только в одну сторону. Или только туда, или только оттуда. Вспомни, как пришлось ухищряться, чтобы добыть камни? Двусторонняя проницаемость для нас пока – несбыточная мечта.
– Жалко. Представляете, попал бы я туда… настоящим, может, волшебником стал!..
– Скорее всего, – вздохнул Станислав Аркадьевич, – там никто не живет. Разве только в мире Алевтины Георгиевны. И для кого ты там будешь колдовать? Для местных ракообразных?
На этом спор и закончился. Но идея усовершенствовать Машинку накрепко засела в голове изобретателя, и он занялся изучением вопроса.
Меж тем наступила настоящая зима, с морозами. Даже снег выпал.
Жизнь доцента Горошкина шла своим чередом. Но подспудно все равно теплилась, не отпускала мысль: вот я живу, делаю что‑то, дергаюсь, а на самом деле просто прожигаю время. Время, которое мог бы потратить на что‑то большое и настоящее. И ведь это настоящее все время рядом: стоит без дела в доме номер шесть по Речной улице районного центра Великий Гусляр. Каких‑то шесть часов на автобусе от областного центра, да потом еще от автовокзала до Речной пятнадцать минут пешком. А если на личном транспорте, то можно и за три часа доехать. Дорогу на Гусляр совсем недавно отремонтировали.
Ах, как многого можно было бы достичь посредством чудесной швейной машинки! Куда там живым камням!
А новые курорты в неведомых краях – не хотите? А добыча цветных металлов в открытых выработках необитаемых планет, а перенос вредного производства подальше от городов?
И все это может оказаться у одного человека.
Но начать придется с малого. С той самой живой воды, например (уж больно Горошкина впечатлил трюк с оживающим карпом). А для этого нужны еще люди. Кто‑то, кто поверит в коммерческую ценность проекта и не побоится рискнуть…
В криминальном мире у Горошкина знакомств не было. Не считать же таковым чету алкоголиков Перепеловых, живущих этажом выше. А вот в мире фармакологии подходящее знакомство нашлось прямо в самом Гусляре.
В далеком детстве был у Горошкина приятель – Жорик Лебедев. Во взрослой жизни их пути незаметным образом разошлись, а пару лет назад судьба снова свела их вместе. Оказалось, что Жорик теперь живет в Гусляре и там заведует всеми тремя аптеками.
План действий сложился быстро, и вот в кафе «Мороженое», что неподалеку от городского универмага, Горошкин встретился с потенциальным подельником. Специально приехал в Гусляр в выходной день, не пожалел времени.
Жорик, несмотря на свои почти пятьдесят, был легкомыслен и преувеличенно жизнерадостен. Это раздражало доцента, но, с другой стороны, Лебедев таким был всегда, даже в младших классах.
Выслушав аргументы Горошкина, Жорик хмыкнул:
– Что‑то тебя к старости потянуло искать приключений? Камни какие‑то… разливай себе потихоньку воду в бутылочки да и продавай, как особую заряженную… зачем для этого чужие квартиры взламывать?
– Ничего ты не понял, Георгий Викторович. Вода на самом деле будет живая. Никакого подвоха. Надо лишь добыть камни. А камни можно добыть только в той квартире…
– Погоди. Вода – из‑под крана. Так?
– Да. Но у тебя из крана вода обыкновенная. А в моей воде карпы оживать будут! То есть уже оживают, я сам видел.
– Так. Какие карпы?
– Снулые.
– А ты часом на почве высоких интеллектуальных нагрузок не… какие снулые карпы, Антон Савельевич? Или ты хочешь при моей аптеке открыть магазин живой рыбы?
– При чем здесь рыба? Я собираюсь торговать живой водой. Которая получается, если особым образом, при помощи активных минералов инопланетного происхождения обработать простую воду.
Жорик откинулся на спинку кресла:
– Во‑первых, это дело нужно как‑то легализовать. Вот ты ученый, аж в самой Москве работал. Ты мне сертификат сделаешь? Надежную, качественную бумагу, к которой никто не прицепится?
– Не проблема. У меня найдутся нужные связи.
– Хорошо. А гарантия? Что ты меня не подставишь с этой водой. Извини, но со стороны все выглядит как‑то…
– Гарантия – карп. Машина стоит в квартире обычного горожанина. Что с ней делать – он толком не знает, но зато научился оживлять карпа. Очень эффектно. Кроме меня это еще куча народу видела, у нас на кафедре. Ну, как, по рукам?
– Не нравится мне… Давай еще по пиву и домой. А то моя уже икру мечет… А об этом деле потом поговорим.
В область Горошкин возвращался в задумчивом настроении. Все пытался придумать неотразимые аргументы, которые наверняка бы пробили ослиное Жориково упрямство. И даже придумал парочку… но что толку? К сожалению, так часто бывает, что самые лучшие, самые правильные мысли приходят в голову, когда уже непоправимо поздно что‑то делать…
Гриша Корецкий мрачно поддел носком туфли темную пластиковую бутылку, та улетела в кусты. Подумал: и что я скажу Станиславу Аркадьевичу? Столько надежд было на эту статью. Столько раз переписывали, старались сделать максимально информативно и наукообразно. И что же? «Вы, Гриша, молодой специалист. Вы талантливы, вы умеете интересно писать. Но любовь к нездоровым сенсациям вас погубит…»
Не приняли статью. Как Гриша ни доказывал, как ни предлагал устроить демонстрацию прямо в редакции, его словам не внял ни заведующий отделом новостей, ни сам редактор.
«Сплетнику» нездоровые сенсации оказались не нужны – слишком уж неправдоподобно звучит! Интересно. Про летающую тарелочку над деревней Протасовка – это правдоподобно. А живая вода – нонсенс и выдумка!
Главный редактор «Сплетника» так и сказал: «Ну что ты как маленький. Тарелочки у нас каждый тракторист хотя бы раз в жизни видел. А живую воду и без вас производят – на нашем спиртзаводе. Пол‑литра за пятьдесят рублей».
Гриша обиделся, но ругаться не стал.
Станислава Аркадьевича, спешащего к автобусной остановке, он увидел издалека и подумал: все к одному. Придется признаваться.
Но тот к новости отнесся ровно. Сказал:
– На «Зарю» вызвали. Говорят, надолго. Ты зайди ко мне вечерком. Ярда покорми… и я Татьяне книжку обещал. Реферат писать. О, вон моя пятерка! Пошел…
Жорику и раньше приходилось слышать про изобретателя с Речной улицы. Не все рассказы о нем вызывали доверие, но ведь не зря говорят: шила в мешке не утаишь. А из этого мешка шило торчало таких размеров, что впору сравнивать с вязальной спицей.
Ну, знал и знал. Подумаешь, изобретатель, мало их, что ли, в мире? Да история одного только Великого Гусляра знает их немало! Но рассказ Горошкина его зацепил. Именно простотой решения и тем, что никакого обмана не предвидится. В авантюру с обманом сограждан Жорик не ввязался бы ни за какие посулы – имел печальный опыт. Даже как‑то провел две ночи в следственном изоляторе.
А камень, что камень: штука маленькая. Сунул в карман и унес. Тем более что хозяин, говорят, их просто так раздавал соседям. Чем Жорик Лебедев хуже каких‑то там соседей? К тому же вдруг у изобретателя есть лишний и он согласится продать?
Чего ему действительно не хотелось, так это красть машинку. Машинка – не камень, в кармане не вынесешь. Именно поэтому Жорик и не стал вступать в сговор с бывшим одноклассником Горошкиным. Боялся испортить репутацию.
И тем самым вынудил Антона Савельевича искать «партнера» на стороне.
Гриша поужинал, просмотрел блоги в Сети, полчаса потратил на родное издание (раздел новостей, раздел слухов и анекдоты) и решил, что пора идти кормить Ярда.
Ему и раньше приходилось ухаживать за котом, когда «Заря» уходила в двухдневный экскурсионный рейс по реке Гусь. Это случалось нечасто, но все же случалось, и Станислав Аркадьевич никогда не боялся оставить квартиру на кота и журналиста: оба они существа ответственные и неглупые.
И вот Ярд уминает вареную рыбу, в кухне чуть слышно бубнит приемник, свет притушен. Все как в детстве. Гриша достал с полки «Трех мушкетеров» и забрался под плед, словно вернулся на десять лет назад.
Не успел д’Артаньян въехать в Менг, в дверь позвонили.
Незнакомый полноватый дядечка, одетый представительно и даже стильно, спросил:
– Это вы Станислав Аркадьевич?
– Нет. Его срочно вызвали на работу. А что случилось?
– Вы знаете… извините… я не представился. Меня зовут Георгий Викторович Лебедев, может, слышали?
В руках у гостя был солидный кожаный портфель.
– Нет.
– Ну, как… я заведую сетью аптек «Здравие». Одна как раз тут у вас, недалеко от остановки. Хорошее название, правда? Вот, держите, это моя визитка. А когда хозяин придет? Мне бы очень хотелось с ним поговорить.
– Очень приятно. А я журналист, моя фамилия – Корецкий.
(Грише нравилось, как это звучит. Как в известном сериале: «Здравствуйте! Моя фамилия – Турецкий».)
– Как это правильно! О таких людях нужно писать! Нужно, чтобы в городе о нем знали. В наше время так мало людей, которые искренне посвящают себя научному поиску, не размениваясь на стяжательство… извините. Но ведь я прав?
– Разумеется. Станислав Аркадьевич не сказал, когда вернется, но ему можно позвонить. Заходите в квартиру, что на лестнице стоять?
– Неудобно, без приглашения.
– Нисколько. Или вы торопитесь?
– Нет‑нет, не тороплюсь…
Так Жорик оказался в доме изобретателя. И первое, что он увидел, – камень. Большой, округлый, слабо мерцающий то ли отраженным, то ли собственным светом, кристалл лежал на полу, неподалеку от буфета. Внутренним чутьем Жорик понял: оно. Теперь нужно только подождать, когда журналист отвернется… ну что же он не отворачивается… ай! А это еще кого принесло?
В дверь снова звонили.
– Приветик, – сказала Татьяна, – я за книжкой, мне разрешили.
– Заходи. – Гриша впустил девочку в квартиру.
Книги, подобранные для нее Станиславом Аркадьевичем, лежали стопочкой на столе. Но первым делом девочка заскочила на кухню, схватить печенинку. Таня зашла сразу после кружка, дома еще не была и потому очень хотела есть. С кухни донесся ее ворчливый голос:
– Нет, ну вы посмотрите только! Опять целая гора посуды!
Зажурчала вода. Гриша обругал себя: чем сидеть без дела, мог и сам привести посуду в порядок. Вообще‑то слово «опять» было сильным преувеличением.
Откуда‑то появился большой черный кот, улегся около камня, лизнул его и замурлыкал.
Гриша позвонил хозяину, сообщил о гостях и услышал, что тот скоро вернется. Совещание закончилось.
И в этот момент в прихожей появились еще два «гостя»: Танюшка по забывчивости не заперла входную дверь. Люди это были крупные, молодые и не очень трезвые. Они сразу заняли немалую часть пространства, словно поглотили его, и заоглядывались.
– Где тут Машинка? – спросил один, тот, что постарше. Его блестящая макушка сверкнула в свете лампы. – Хозяин это… велел отвезти.
– Куда? – растерялся Гриша. – Я ему только что звонил, он ничего не сказал!
Тот, что помоложе, он был в кепке, скривил рот:
– Тебя, фраера, не спросили, да? Ты че завелся, да?
С кухни выглянула Таня, а Жорик подумал, что самое время хватать камень и тикать.
Но до камня было три шага и кот. Потому он поднялся и спросил высоким голосом:
– Вы что себе позволяете? Это нарушение неприкосновенности чужого жилища! Я полицию вызову!
– Молчи, дядя! – скомандовал «Кепка».
– Таня, беги, зови полицию! – шепнул Гриша, снимая очки. – Я их задержу!
Таня стремительно проскочила через прихожую на лестничную площадку.
– Эй, куда! – взревел лысый, рванув следом.
В дверях он столкнулся с Горошкиным: доцент сгрыз ногти до локтей, пока ждал подельников, ушедших в разведку. Не дождался, отправился следом.
Сначала из квартиры выскочила знакомая девчонка. Затем – лоб в лоб, один из пропавших «партнеров». От столкновения Горошкин чуть не потерял сознание. Однако не успел он закатить глаза, как из квартиры донесся страшный визг и грохот. Голос визжавшего показался Антону Савельевичу знакомым, и он рванул на звук.
Визжал Жорик. В руке его светился вожделенный камень, а на руке, вцепившись всеми лапами и зубами, висел шестикилограммовый Ярд и рычал не по‑кошачьи.
Одновременно второй «партнер» наседал на Гришу, который пытался собой загородить швейную машинку «Зингер». У журналиста Корецкого глаз наливался свежим фингалом, а в руках он сжимал старинную чернильницу на медной подставке. У обладателя кепки был расквашен нос и порезана щека.
Увидев Жорика с камнем в руках, Горошкин завопил, словно подстреленный, и повис на свободной руке аптекаря. Оба покатились по полу, сбили с ног «кепку», тот стукнулся башкой о буфет. Стукнулся, но сознание не потерял, а начал материться так виртуозно, что Грише захотелось немедленно записать.
Именно в этот момент вновь хлопнула входная дверь, и в квартире появился Станислав Аркадьевич.
Он печально осмотрел поле битвы и вдруг рявкнул: «Всем встать!»
Командной силы в его голосе было столько, что участники безобразия немедленно поднялись с пола.
– Вот, – сказал виновато Жорик, протягивая хозяину отвоеванный у кота камень. – На полу валялось. Я подумал, может, нужное чего… извините.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!