Излишне, видимо, говорить, что эксперты не были знакомы ни с одним из участников переговоров и вряд ли могли иметь в своей памяти слуховые образы их речи. 14 страница
В силу абз. 1 ст. 8 ФЗ ГСЭД эксперт проводит исследование объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. В рассматриваемом нами случае члены экспертной комиссии обладали различными специальными знаниями и экспертными специальностями (один - в области психологии, другой - в области лингвистики). Каждый из членов экспертной комиссии должен был выполнять исследования в пределах своих специальных знаний и строго в области той науки, в которой он сведущ: эксперт-психолог в пределах компетенции судебной психологической экспертизы и эксперт-лингвист в пределах судебной лингвистической экспертизы.
Научная основа судебной психологической и судебной лингвистической экспертизы устоялась, методики апробированы, внедрены в экспертную практику, производство поставлено на поток в государственных экспертных учреждениях различных ведомств и негосударственных экспертных учреждениях.
Судебно-психологическая экспертиза направлена на исследование непатологических явлений психики и поэтому проводится преимущественно в отношении психически здоровых людей <1>.
--------------------------------
<1> Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2008. С. 531.
Согласно Перечню родов (видов) экспертиз, утвержденному Приказом Минюста России от 14 мая 2003 г. N 114, к компетенции судебной психологической экспертизы относят исследования психологии и психофизиологии человека. Эксперт-психолог устанавливает фактические данные, характеризующие психику субъекта и имеющие юридически релевантное значение <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Смирнова С.А. Судебная экспертиза на рубеже XXI века. Состояние, развитие, проблемы. 2-е изд., перераб. и доп. СПб.: Питер, 2004. С. 458 - 468.
По характеру вопросов, решаемых экспертизой, и юридическому значению экспертных заключений можно выделить следующие виды судебно-психологической экспертизы:
- экспертиза индивидуально-психологических особенностей (личности) обвиняемого (подсудимого) и их влияния на его поведение во время совершения инкриминируемых ему деяний;
- экспертиза физиологического (эмоционального) аффекта у обвиняемого (подсудимого) в момент совершения инкриминируемых ему деяний;
- экспертиза способности несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого) с отставанием в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими;
|
|
|
- экспертиза способности свидетеля или потерпевшего правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания;
- экспертиза по делам сексуального характера;
- экспертиза психического состояния лица, окончившего жизнь самоубийством <1>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Нагаев В.В. Основы судебно-психологической экспертизы. М.: Закон и право, 2000. С. 42; Эксперт. Руководство для экспертов органов внутренних дел / Под ред. Т.В. Аверьяновой и В.Ф. Статкуса. М.: КноРус; Право и закон, 2003; Возможности производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России / Под общ. ред. начальника Управления судебно-экспертных учреждений Минюста России Т.П. Москвиной. М.: РФЦСЭ при МЮ РФ, 2004; Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном процессе, административном и уголовном процессе. М.: Норма, 2005. С. 531 - 535; Энциклопедия судебной экспертизы / Под ред. Т.В. Аверьяновой и Е.Р. Россинской. М.: Юристъ, 1999.
Для сравнения укажем на типовые задачи судебной лингвистической экспертизы, целью которой является исследование текста письменного документа или устного высказывания с целью решения вопросов смыслового понимания <1>: разъяснить смысловое содержание текста или его фрагмента, дать толкование и разъяснение значений и происхождения слов, словосочетаний и фраз, проанализировать основное и дополнительное значение языкового знака, речевых фрагментов и т.д. <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Положение об аттестации экспертов на право самостоятельного производства судебных экспертиз и о порядке пересмотра уровня их профессиональной подготовки, утвержденный Приказом МВД России от 14 января 2005 г. N 21.
<2> Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы: Для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов / Под ред. М.В. Горбаневского. М.: Медея, 2004; Галяшина Е.И. Понятийные основы судебной лингвистической экспертизы // Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах. Сборник материалов научно-практического семинара, Москва, 7 - 8 декабря 2002 г. Ч. 2 / Под ред. М.В. Горбаневского. М.: Галерия, 2003. С. 48 - 64; Губаева Т.В. Правовой статус судебной лингвистической экспертизы // Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации / Под ред. М.В. Горбаневского. 3-е изд., испр. и доп. М.: Галерия, 2002. С. 253.
|
|
|
Таким образом, очевидно, что специальные знания в области судебной психологической экспертизы существенно отличаются от специальных знаний в области судебной лингвистической экспертизы. Вопросы, решаемые экспертом, и его заключение не могут выходить за пределы его специальности и направления профессиональной подготовки в области психологии или лингвистики. Вряд ли нужно доказывать, что психология и лингвистика - это разные науки, а применение смежных для них знаний возможно лишь в синтезирующей части комплексной психолого-лингвистической экспертизы.
Скорее всего это осознавали и члены экспертной комиссии, указав, что они, в частности, "рассматривали понятие "взятка" в общежитейском значении, а не в юридическом смысле". Правда, в остальном эксперты странным образом общепринятые в современном русском языке значения слов, встречавшихся в формулировке вопросов, проигнорировали, дав им довольно вольное толкование.
Ошибкой экспертов в комментируемом заключении комиссионной психолингвистической экспертизы явилось неразделение его на психологическую и лингвистическую части отсутствие синтезирующей части. Все заключение представляет собой эклектическое смешение фрагментарных положений, произвольно заимствованных из отдельных разделов лингвистики и психологии.
6. Заключение экспертов по форме и содержанию не отвечает требованиям ст. 204 УПК РФ и ст. 25 ФЗ ГСЭД.
Типовое заключение эксперта состоит из вводной части, исследовательской части и выводов. Во вводной части должны в том числе быть описаны поступившие на экспертизу объекты исследования и материалы, перечислены вопросы, вынесенные на разрешение эксперта, указаны дата, время и место производства экспертизы, данные о лицах, присутствовавших при производстве экспертизы.
В анализируемом заключении экспертов данные о времени и месте производства судебной экспертизы отсутствуют. Формулируя цель своего исследования, эксперт-психолог и эксперт-лингвист дословно повторяют формулировки вопросов, вынесенных в постановлении о назначении экспертизы.
Когда правовые формулировки употребляет следователь - это демонстрирует его незнание предмета судебной экспертизы. Но для экспертов вольное толкование целей и задач экспертизы недопустимо, заставляет усомниться в их компетентности, в том, представляют ли они, в чем заключаются различия между психологической и лингвистической экспертизой как разными родами экспертиз.
В данном случае, хотя вопросы, сформулированные следователем, явно выходят за пределы их компетенции, эксперты воспринимают их как должное и не отказываются от дачи заключения, не отмечают, что данные вопросы не относятся к предмету комплексной психолого-лингвистической экспертизы, что также вызывает сомнения в компетентности экспертов.
7. В заключении экспертов детальное описание представленных на экспертизу материалов и исследуемых объектов с указанием их индивидуализирующих признаков отсутствует.
Статья 57 УПК РФ и ст. 17 ФЗ ГСЭД гласят, что эксперт вправе знакомится с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы. Однако право эксперта ознакомиться с материалами дела ограничено предметом экспертизы. Эксперт не вправе подменять следователя и заниматься анализом всех материалов дела, собирая доказательства и выбирая, что ему исследовать, иначе могут возникнуть сомнения в объективности и обоснованности заключения, что влечет за собой признание заключения эксперта недопустимым доказательством <1>. В данном случае эксперты произвольно сами отбирали из представленных материалов уголовного дела показания свидетелей, обвиняемых, потерпевших, которые они выборочно использовали для обоснования ответов на поставленные им вопросы.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (под ред. А.Я. Сухарева) включен в информационный банк согласно публикации - НОРМА, 2004 (2-е издание, переработанное).
<1> См., напр.: Комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Д.Н. Козак, Е.Б. Мизулина. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2004; Комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. А.Я. Сухарева. М.: Норма, 2002; Россинская Е.Р. Комментарий к Федеральному закону "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации". М.: Право и закон, 2002; и др.
8. Грубой ошибкой является то, что эксперты дали ответы на поставленные правовые вопросы исходя из "собственных субъективных представлений, житейского понимания состава преступлений". В анализируемом заключении экспертов не упомянуты методики психологической или лингвистической экспертизы, примененные экспертами.
Эксперты так описывают ход своего исследования: "Было произведено прослушивание аудиозаписей, изучена специальная литература по психолингвистике, психологии общения, юридической психологии, преодолены языковые трудности при аудировании".
Эксперты продемонстрировали полное непонимание различий между субъективным суждением, сделанным на уровне житейского знания, и судебной экспертизой, и тем самым подчеркнули непонимание пределов компетенции судебного эксперта. Выводы экспертов не были обоснованы полученными в ходе исследования результатами.
Согласно существующим требованиям к заключению любой судебной экспертизы в исследовательской части заключения описывается процесс исследования и его результаты, а также дается научное объяснение установленным фактам, излагаются:
- методы и приемы исследований, которые описываются доступно для понимания лицами, не имеющими психологических и лингвистических познаний, подробно, чтобы при необходимости можно было проверить правильность выводов эксперта, повторив исследование;
- данные об использованных технических средствах и инструментарии, с указанием их технических характеристик, даты последней метрологической поверки;
- обоснование и объяснение примененных методов, их валидность, погрешность;
- справочно-нормативные материалы (инструкции, постановления, приказы), которыми эксперт руководствовался при решении поставленных вопросов, с указанием даты и места их издания;
- экспертная оценка результатов исследования с развернутой мотивировкой суждения, обосновывающего вывод по решаемому вопросу <1>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Возможности производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России / Под общ. ред. начальника Управления судебно-экспертных учреждений Минюста России Т.П. Москвиной. М.: РФЦСЭ при МЮ РФ, 2004.
Все это в анализируемом заключении совершенно отсутствует, что и немудрено, поскольку при подготовке заключения, как это явствует из его текста, методы судебной психологической и судебной лингвистической экспертизы не использовались. Вообще, научно-обоснованными методами, общепринятыми в лингвистической семантике, лингвистической прагматике, психосемантике <1> эксперты, видимо, не владеют, а потому и не применили их на практике при производстве данной экспертизы. Да это и неудивительно, так как если обратиться к списку литературы, видно, что ссылки даны на юридические тексты, комментарий кодифицированных законов, тексты научно-популярных, детских изданий, литературу для школьников, а также на работы, не имеющие отношение к предмету экспертизы.
--------------------------------
<1> Петренко В.Ф.
В списке "использованных экспертами методических материалов и специальной литературы" нет ни одной работы, содержащей описание конкретной методики психологической или лингвистической экспертизы. Да это и не удивительно, так как по тексту заключения ссылок также не имеется, равно как и упоминания специальных методов или методик.
Сразу отметим, что у экспертов, как они сами отмечали, были "языковые трудности" при производстве данной судебной экспертизы, которые они пытались снять "путем многократного аудирования фонограммы". Однако, видимо, безуспешно. Учитывая, что речь на исследованных фонограммах велась на русском языке, заключение составлялось также на русском языке, видимо, языковые трудности относились именно к русскому языку. На это указывают многочисленные лексические, синтаксические, стилистические и терминологические ошибки, свидетельствующее о слабом владении экспертами нормами литературного русского языка. Знаковой ошибкой является просторечное употребление экспертами слова "роспись" вместо правильного "подпись" (эксперты, описывая представленные объекты, указывают на "три неразборчивые росписи" на упаковке).
По тексту экспертного заключения встречается значительное число и других ошибок словоупотребления, свидетельствующих о том, что члены экспертной комиссии не владеют нормами современного русского литературного языка, а также научным терминологическим аппаратом лингвистики, психологии и других областей науки и техники.
В соответствии с положениями ст. 7 Закона РФ от 10 июня 1993 г. N 5154 "О стандартизации" (в действующей редакции) до принятия технических регламентов действуют ГОСТы. Государственные стандарты содержат правила и нормы, обеспечивающие техническое и информационное единство при разработке, производстве, использовании (эксплуатации) продукции, выполнении работ и оказании услуг, в том числе правила оформления технической документации, общие правила обеспечения качества продукции, работ и услуг, термины и определения, условные обозначения, метрологические и другие общетехнические и организационно-технические правила и нормы.
Требования, устанавливаемые государственными стандартами для обеспечения технической и информационной совместимости продукции, являются обязательными для соблюдения государственными органами и субъектами хозяйственной деятельности.
Эксперт, проводящий исследование, обязан употреблять терминологию, утвержденную соответствующим ГОСТом. В данном случае при производстве судебной экспертизы, объектами которой были фонограммы разговоров, действует ГОСТ 13699-91 "Запись и воспроизведение информации, термины и определения". Однако заключение экспертизы выполнено с нарушением указанного ГОСТ 13699-91. Эксперты в нем вольно употребляют термины и определения:
- "просмотр и прослушивание аудиозаписей разговоров" (смешиваются понятия "звукозапись" и "фонограмма");
- "аудиоряд записи" (допущено нарушение лексической сочетаемости);
- "аудиофонограммы разговоров" (слово "аудиофонограмма" - плеоназм).
- "аудирование выделенных фрагментов текста" (смешение понятий "текст" и "звучащая речь"),
- "текст был разделен на фрагменты, в результате были сняты языковые трудности, которые могли возникнуть при работе с фонограммами, также производилось повторное аудирование выделенных фрагментов текста, после прослушивания текстов представленных на исследование разговоров и его фрагментов были составлены стенограммы аудиозаписей" ("абракадабра" в виде бессмысленного нагромождения слов).
Безграмотное смешение понятий "текст", "стенограмма", "фонограмма", "звукозапись", "запись", "звуковой ряд видеофонограммы" создает видимость наукообразия, имитируя применение якобы научной терминологии в разделе, озаглавленном экспертами "методология исследования аудиозаписей". Тем самым вольно или невольно участники судопроизводства вводятся в заблуждение псевдонаучной терминологией, которая, по сути, прикрывает, непонимание экспертами специфики судебно-экспертного лингвистического исследования звучащей речи, зафиксированной на фонограмме.
9. Эксперт-психолог и эксперт-лингвист проявили инициативу и стали решать вопросы установления дословного содержания записанных на фонограмме переговоров, дифференциации и атрибуции реплик участникам разговора. Тем самым они вторглись в сферу компетенции иного рода экспертизы - фоноскопической (фонографической) и по существу ревизовали ранее данное заключение экспертов-фоноскопистов. Прослушивая аудиозаписи, психолог и лингвист идентифицировали по голосу и речи конкретных лиц, атрибутировали реплики по принадлежности участникам разговоров: "комиссия выделяет голоса двоих основных коммуникантов и определяет, какие реплики произносит С. и какие Т.", растолковали для следователя смысл услышанных ими слов и реплик фигурантов.
Экспертов психолога и лингвиста не смутило низкое качество записи представленной им для комплексного психологического и лингвистического исследования фонограммы. Они указали, что "аудиоряд характеризуется наличием шумовых помех различного рода (потрескивания, постукивания, шорохи, фоновые шумовые помехи, звонки мобильного телефона, смех). Степень различимости речи коммуникаторов колеблется от средней до ниже среднего. На отдельных участках аудиофонограммы <1> собеседники говорят одновременно либо, понизив голос, что создает языковые трудности и может затруднить распознавание речи".
--------------------------------
<1> Цитируется по заключению экспертов с сохранением лексики, синтаксиса, орфографии и пунктуации источника.
Проявляя инициативу по решению не свойственных психологической и лингвистической экспертизе задач (установление дословного содержания зашумленной фонограммы, дифференциация говорящих, атрибуция реплик по принадлежности участникам разговора, идентификация говорящих по голосу и речи), эксперты допустили грубые методологическую и процессуальную ошибки - вышли за пределы своих специальных знаний. Но помимо этого они допустили и ряд деятельностных ошибок. Эксперты произвели по существу повторное исследование по тем же самым вопросам, которые уже были разрешены ранее экспертами Института криминалистики Центра Специальной техники ФСБ России с применением специальных аппаратных и программных средств, которых в распоряжении эксперта-психолога и эксперта-лингвиста не имелось.
Полученные результаты установленного дословного содержания аудиозаписей экспертами ФСБ и названными экспертами существенно различались. При этом психолог и лингвист без специализированного оборудования, специальной подготовки и методик <1> не только "услышали в шумах" и приписали участникам разговоров слова и фразы, которые те не произносили, но и "вчитали" в эти слова и фразы собственные смыслы, доказывающие состав вменяемого преступления. Указав при этом, что там, где нет голоса участника С., это означает, что последний "красноречиво молчит и тем самым проявляет свою заведомую осведомленность" <2>.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!