Излишне, видимо, говорить, что эксперты не были знакомы ни с одним из участников переговоров и вряд ли могли иметь в своей памяти слуховые образы их речи. 17 страница
В одном из анализируемых нами заключений эксперты предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения сразу по двум статьям - по ст. ст. 307, 308 УК, причем в отношении ст. 308 УК в подписке было указано, что эксперт несет уголовную ответственность за отказ от дачи заключения, что ошибочно, поскольку, во-первых, в ст. 308 УК РФ речь идет об отказе от дачи показаний свидетеля или потерпевшего, а во-вторых, в России принудительный труд запрещен <1>, никого нельзя обязать произвести экспертизу, если только ее производство не входит в рамки трудовых обязанностей эксперта, и то, даже в этом случае, речь будет идти не об уголовной, а о дисциплинарной ответственности.
--------------------------------
<1> Пункт 2 ст. 37 Конституции РФ от 12 декабря 1993 г.; ст. 4 Трудового кодекса РФ от 30 декабря 2001 г. N 197-ФЗ.
Ошибкой является и отсутствие даты в подписке, поскольку невозможно впоследствии установить, когда именно эксперт был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Наиболее распространенной ошибкой процессуального характера при производстве судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов является выход эксперта за пределы своей компетенции. Здесь возможны два вида ошибок: во-первых, это вторжение в компетенцию другого эксперта, чаще всего психолога, при производстве комплексной экспертизы, а во-вторых, осуществление функций правоприменителя.
|
|
|
Анализ судебной практики показал, что нередко по делам о словесном экстремизме назначаются комплексные экспертизы. Общая процедура и порядок их производства описаны как в законе (ст. 23 ФЗ ГСЭД, ст. 82 ГПК, ст. 201 УПК), так и в литературе <1>. Но несмотря на это, экспертами на практике допускаются значительные нарушения при производстве комплексной экспертизы. Порядок ее производства заключается в том, что каждый из экспертов, входящих в комиссию, проводит исследование в рамках своей компетенции, а впоследствии эксперт или эксперты, обладающие знаниями в смежных областях, т.е. компетентные в оценке полученных результатов, формулируют общий вывод <2>. В заключении должно быть в обязательном порядке указано, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт исходя из своих специальных знаний. Нарушение заключается в том, что каждый из участников комиссии формулирует собственные выводы. Проиллюстрируем данное положение примером.
--------------------------------
<1> См., напр.: Россинская Е.Р., Галяшина Е.И., Зинин А.М. Теория судебной экспертизы. М., 2009; Россинская Е.Р. Процессуальные и гносеологические проблемы комплексных экспертиз // Вестник криминалистики. 2009. N 1 (29). С. 12 - 18; Орлов Ю.К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. М., 2005; и др.
|
|
|
<2> См. также п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2010 г. N 28.
На разрешение комиссии экспертов, состоящей из религиоведа, психолога и лингвиста одного из региональных центров судебной экспертизы, было поставлено 11 вопросов. В заключении после приведения исследовательской части, в которой описаны результаты исследования каждого из членов комиссии, указано, что "на основании вышеизложенного комиссия приходит к следующим выводам", далее приводятся "ответы религиоведа" на 6 вопросов, затем приведены "ответы лингвиста" на все 11 вопросов и следом "ответы психолога" также на все 11 вопросов. Каждый из членов комиссии подписал выводы, которые были ими сформулированы.
То есть, несмотря на то что была назначена комплексная экспертиза, одним из признаков которой является совместное формулирование общих выводов на основе исследований, проведенных экспертами, обладающими знаниями из разных областей, в приведенном примере каждый эксперт самостоятельно сформулировал выводы, по сути, вместо комплексной экспертизы был проведен комплекс экспертиз. Эксперты пренебрегли обязательной для производства комплексной экспертизы синтезирующей стадией, в ходе которой обобщаются результаты раздельно проведенных каждым из них исследований с целью формулирования совместных выводов.
|
|
|
Кроме того, пренебрежение синтезирующей стадией привело к внутренней противоречивости заключения. Рассмотрим это на примере ответа на вопрос: "Имеются ли высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, этнической или конфессиональной, социальной группы?". Религиовед пришел к выводу, что "высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, этнической или конфессиональной, социальной группы отсутствуют"; лингвист решил, что в некоторых из представленных текстов "имеются высказывания уничижительного характера по отношению к духовенству христианского мира"; психолог указал, что "высказываний явно уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, этнической или конфессиональной, социальной группы в представленных на исследование материалах не имеется".
Другой ошибкой при производстве комплексной экспертизы по делам, связанным со словесным экстремизмом, является отсутствие раздельного исследования экспертов, обладающих различными специальными знаниями. Рассмотрим данный вид ошибки на примере производства психолого-лингвистической экспертизы. Эксперт-лингвист и эксперт-психолог, входящие в комиссию, совместно провели исследование и сформулировали выводы, чем нарушили требование закона, в соответствии с которым при производстве комплексной экспертизы каждый из экспертов проводит исследование в пределах своих специальных знаний, подписывает только ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований и несет за нее ответственность. В приводимом примере лингвист вышел за пределы компетенции, вторгаясь в компетенцию психолога, и наоборот, психолог, выйдя за пределы своей компетенции, вторгся в компетенцию эксперта-лингвиста.
|
|
|
Другим аспектом, касающимся такой процессуальной ошибки, как выход эксперта за пределы своей компетенции, является вторжение в сферу правоприменения путем ответа на правовые вопросы, связанные с квалификацией деяния как экстремистского либо установлением умысла.
Например, один из экспертов ответил на вопрос "Осознавал ли А. то, что он совершает противоправное деяние, связанное с публичными призывами к осуществлению террористической деятельности и возможным использованием другими лицами представленной в книге информации при совершении преступлений террористического и иного характера, способных повлечь человеческие жертвы и вызвать негативный резонанс в обществе?". Естественно, что при ответе на этот вопрос эксперт-лингвист вышел за пределы своей компетенции, поскольку вопрос связан с установлением умысла, т.е. субъективной стороны преступления, что является прерогативой следователя, суда.
Другим примером выхода эксперта за пределы его компетенции является ответ на вопрос: "Имеются ли в тексте представленных газет высказывания, содержащие признаки экстремизма, предусмотренные ст. 1 ФЗ "О противодействии экстремизму"?". Эксперт не должен оценивать исследуемый текст как экстремистский, поскольку признание материала экстремистским относится к компетенции суда. Как разъясняет Пленум ВС РФ <1>, "постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда, как не входящих в его компетенцию, не допускается". Соответственно, если перед экспертом все же был поставлен вопрос, выходящий за пределы его компетенции, эксперту в заключении необходимо указать, что вопрос выходит за пределы компетенции эксперта-лингвиста и относится к компетенции правоприменителя.
--------------------------------
<1> Пункт 4 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2010 г. N 28.
Ошибкой процессуального характера является выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах. Статьей 57 УПК РФ предусмотрено, что эксперт вправе давать заключение в пределах своей компетенции, в том числе по вопросам, хотя и не обозначенным в постановлении о назначении судебной экспертизы, но имеющим отношение к предмету экспертного исследования. В отношении лингвистической экспертизы экстремистских материалов распространенным является выражение экспертной инициативы через переформулирование вопросов. Приведем пример. Эксперты во вводной части указали: "Уточним формулировку вопроса N 1. Поскольку понятие "элементы пропаганды" представляется достаточно неопределенным и может допускать расширительное толкование, переформулируем вопрос N 1, заменив "элементы пропаганды" на "пропаганда": "Содержится ли в информационных материалах - текстах статей "...", опубликованных в газете "...", пропаганда насильственного изменения основ конституционного строя?". При этом в заключении отсутствовали сведения о согласии органа, назначившего экспертизу, на изменение содержания вопроса.
В соответствии с действующим законодательством эксперт не наделен правом переформулирования вопросов, такого рода процессуальные ошибки при производстве лингвистической экспертизы экстремистских материалов нередки. Думается, что это обусловлено отсутствием единых научно-методических основ данного вида лингвистической экспертизы, а существующие методические рекомендации по назначению экспертизы и формулированию задания эксперту разрозненны.
Большинство ошибок в анализируемых нами заключениях относятся к категории деятельностных (операциональных). Методическим нарушением является анализ фраз, вырванных из контекста. Часто при производстве лингвистической экспертизы анализ смысла исследуемых высказываний подменяется приведением цитат и мнений эксперта, не имеющих научного обоснования. Основной методической ошибкой является пофрагментный пересказ исследуемого текста, сопровождающийся личными комментариями эксперта, которые основаны не на проведенных исследованиях, а на собственных домыслах. Необходимо поручать производство экспертизы лицам, которые имеют представление о порядке назначения и производства судебных экспертиз, ее методических основах, поскольку отсутствие необходимых знаний влечет появление ошибок. Очевидно, что при знании экспертом методики производства экспертизы и ее последовательном применении места для голословных утверждений и необоснованных размышлений в заключении не найдется.
Судебная практика идет по пути признания надлежащим экспертом, компетентным производить лингвистическую экспертизу, лиц, имеющих высшее филологическое образование и прошедших переподготовку либо высшее экспертное образование (специализация: судебно-речеведческие экспертизы). Основанием, которое выдвигают лица, оспаривающие экспертное заключение, является указание на ее выполнение ненадлежащим субъектом, в качестве которых обычно выступают историки, социологи или философы. Такое разнообразие лиц, привлекаемых в качестве экспертов при расследовании и рассмотрении дел экстремистской направленности, обусловлено, на наш взгляд, обманчивой, кажущейся простотой производства лингвистической экспертизы, поскольку многие из носителей русского языка считают себя компетентными производить лингвистические экспертизы, но на практике это оборачивается подменой исследования рассуждениями, основанными на наивной языковой картине мира. Многие из экспертных ошибок, допускаемых при производстве экспертиз по делам об экстремизме, допускаются экспертами вследствие того, что значительная часть экспертиз проводится лицами, не являющимися профессиональными судебными экспертами: преподавателями кафедр филологии, психологии, философии, политологии, социологии и т.д., сотрудниками научных учреждений, практикующими психологами, т.е. лицами, которые могут быть сотрудниками государственных (но не судебно-экспертных) учреждений, для которых судебная экспертиза не является основной деятельностью.
Как справедливо отмечают Е.И. Галяшина и Е.Р. Россинская <1>, для ответа на вопрос о наличии в тексте высказываний, оправдывающих экстремистскую деятельность, призывающих к совершению террористических актов, несомненно, необходимы знания в области лингвистики, однако без знания специально разработанных судебно-экспертных методик вывод может быть ошибочен. И если частный эксперт-филолог не прошел специального обучения, не имеет экспертного образования и подготовки, а руководствуется лишь общими соображениями или "наивными представлениями о языковой картине мира", то на практике это оборачивается признанием его выводов научно необоснованными или недостоверными.
--------------------------------
<1> Галяшина Е.И., Россинская Е.Р. Законодательство о судебной экспертизе и пути его совершенствования // Lex Russica. 2006. N 6 (декабрь). С. 1035 - 1036.
Встречаются в экспертных заключениях и ошибки, относящиеся к категории гносеологических. Они проявляются в несоответствии исследовательской части заключения поставленному вопросу, нередко в отсутствии исследовательской части (вместо нее приводятся отвлеченные рассуждения на заданную тему). Например, одно из экспертных заключений по лозунгу "Свободу не дают, свободу берут" начиналось с того, что эксперт, проводивший исследование, отметил, что "этот лозунг представляется ошибочным и вредным", привел пять причин "ошибочности и вредности" и указал, что "лицо, выдвинувшее этот лозунг, служит интересам тех, кто хотел бы расшатать общественно-политический строй современной России".
Отсутствие в заключении эксперта исследовательской части не позволяет в случае назначения повторной экспертизы определить причину расхождений в выводах экспертов, что впоследствии затрудняет оценку заключения лицом/органом, назначившим экспертизу. Например, в одном из заключений повторной экспертизы было указано, что "изложенные выше выводы расходятся с выводами, сделанными в лингвистическом исследовании N 1, подписанном экспертом А., и в тексте о "социально-психологическом изучении" текста, подписанном экспертом Б. Определить причину расхождения в выводах не представляется возможным, так как эксперты А. и Б. не привели в текстах исследований никакой аргументации сделанных ими выводов (в исследовании Б. - по сути только выводы)". Существенным нарушением является и отсутствие ссылок на методики, использовавшиеся экспертом при производстве исследования, поскольку в ст. 25 ФЗ ГСЭД и п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК указано, что в заключении эксперта должны быть приведены ход и результаты исследований с указанием примененных методов (методик), которые использовались экспертами при проведении исследования, что делает невозможным проверку научной обоснованности исследования и достоверности полученных по его итогам результатов.
Особое внимание необходимо обращать на источники, которые используются экспертами для аргументации своей позиции при производстве экспертиз. К примеру, в одном из анализируемых заключений эксперты в качестве источника данных указывали свободную интернет-энциклопедию http://ru.wikipedia.org/. Нужно отметить, что статус свободной энциклопедии означает, что дополнить имеющиеся в ней тексты статей может любой пользователь сети Интернет, что не позволяет быть убежденным в достоверности публикуемых там материалов. Естественно, что использование экспертом таких неавторитетных информационных ресурсов в качестве обоснования сделанных им выводов неубедительно.
Важной частью экспертного исследования является формулирование выводов. В некоторых заключениях эксперты недостаточно обосновывают, а иногда вообще не аргументируют сделанные ими выводы, что делает их фактически голословными, декларативными. Это, в частности, проявляется в отсутствии ссылок на исследуемые материалы, что впоследствии не дает возможности проверить обоснованность сделанных экспертом выводов.
Выводы эксперта, мы считаем, должны отвечать трем критериям, которые Ю.К. Орлов сформулировал в виде принципов квалифицированности, определенности и доступности <1>. В случае если выводы, изложенные в заключении эксперта, указанным критериям не отвечают, эксперт может быть допрошен, если и в ходе допроса устранить неясность не удастся, может быть назначена дополнительная экспертиза, а в случае, если появляются сомнения в правильности и обоснованности сделанных выводов - повторная.
--------------------------------
<1> Орлов Ю.К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. М., 2005. С. 129.
К сожалению, обозначенные выше принципы применяются не всеми экспертами. Так, например, в отношении листовки был поставлен вопрос о наличии в ней призывов к экстремистской деятельности (некорректность такого рода вопросов отмечалась выше). Эксперты дали вывод: "Приведенные в листовке призывы не содержат информацию, однозначно возбуждающую ненависть либо вражду, а также информацию, направленную на унижение чести, достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе". По нашему мнению, вывод сформулирован некорректно, поскольку возникает вопрос: являются ли призывы, приведенные в листовке, неоднозначно возбуждающими, ведь в выводах говорится лишь о том, что в листовке не содержится информации, однозначно возбуждающей ненависть либо вражду и др.? Таким образом, налицо явная двусмысленность сформулированного экспертом вывода.
Кроме того, необходимо подчеркнуть, что выводы эксперта должны представлять собой ответы на поставленные перед экспертом вопросы и являются обязательной частью заключения эксперта. В процессе обобщения экспертной практики нам встретилось заключение, в котором выводы отсутствовали, они были совмещены с исследовательской частью заключения. Выводы, формулируемые по итогам исследования, должны быть недвусмысленными и являться прямыми ответами на вопросы, поставленные следователем, судом или самим экспертом в рамках реализации права на экспертную инициативу.
На экспертизу необходимо предоставлять не только сам текст, но и данные о его размещении (выходные данные для статей, адрес для интернет-ресурсов и т.д.), иллюстрации, сопровождающие текст. Это необходимо эксперту для исследования макроконтекста публикаций, поскольку его игнорирование может привести к экспертным ошибкам. Так, одни из экспертов при исследовании газетной публикации, которая предварялась изображением листовки, исследовали только листовку, предварявшую текст статьи, и пришли к выводу, что в тексте листовки содержатся высказывания, направленные на возбуждение национальной вражды. Хотя в тексте статьи, предварявшейся листовкой, шла речь о проблемах межнациональных отношений, и листовка приводилась как пример, иллюстрирующий серьезность, важность и обширность проблемы.
К значительным методическим недочетам следует отнести отсутствие ссылок на исследуемый текст. К примеру, один из экспертов указал, что "в исследуемом тексте имеются высказывания, содержащие резкую негативную оценку или выражающие неприязненное, враждебное отношение по отношению не к отдельным представителям, а ко всей национальности, выражены в форме утверждения; высказывания, содержащие пропаганду неполноценности граждан какой-либо национальности по сравнению с другой нацией; высказывания в форме утверждения о природном превосходстве одной нации и неполноценности, порочности другой". Но при этом не привел ни одного высказывания, обосновывающего его выводы, что делает их голословными и не дает возможности проверки в рамках проведения повторной экспертизы. Согласно существующим требованиям, предъявляемым к заключению эксперта, в исследовательской части заключения описывается процесс исследования, его результаты, указываются методы исследований и приводится оценка результатов исследования, обосновывающего вывод по решаемому вопросу.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 140; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!