Телеграмма морского отдела 12-й армии начальнику оперативного отдела Днепровской военной флотилии В.Е.Дьяченко о боевых задачах флотилии на Припяти 28 страница
Издательский план ЦАУ Беларуси на следующий, 1934 год предусматривал помимо ряда включенных в предыдущий план объектов и публикацию весьма важных справочных и методических изданий, в том числе—“Пуцевадзіцель па архівам Беларусі” в двух выпусках ( 26 печ. лист.) (составители И.И.Василевич, М.А.Вахаев, П.Е.Вашкевич,П.Н.Галынчик, М.А.Рябцев, Л.Е.Соколовский, И.Н.Шабатин и др.), “Падручнік архівазнаўства”. Т.1. (10 печ. лист.) (автор И.Н.Шабатин) . К сожалению ни один из включенных в планы объектов так и не увидел свет по причине “отсутствия бумаги”.
Опять-таки по аналогии с украинскими архивистами и археографами предпринимаются попытки выйти на уровень теоретических и методических обобщений в области археографии. На это указывает тот факт, что летом 1933 г. руководителю ЦАУ А.Р.Иодко и недавно перехавшему из Украины сотруднику управления И.Н.Шабатину было предложено Рабочей коллегий ЦАУ подготовить специальную работу по методологии и методике публикации документов объемом 2 печ. лист. (Заметим, что за два года до этого, в 1931 г. на Украине были утверждены одобренные 11 Всеукраинским съездом архивных работников “Основні настанови до методологиї та техніки наукової публікації документів для потреб науково-історичного дослідження” и “Правила науково-документальної публікації в журналі “Архів Радянської України”.). Проследить, насколько было реализовано данное поручение, не представилось возможным ввиду отсутствия каких-либо материалов на этот счет. Известно, что летом 1934 г. И.Н.Шабатин по причинам бытового характера (необеспеченность жильем, конфликт с руководством ЦАУ) вынужден был уехать из Беларуси, так что можно предполагать, что его совместная с Иодко работа о методологии и методике публикации документов так и осталась незавершенной .
|
|
|
Не был реализован и проект издания журнала “Архіў Савецкай Беларусі” по причине негативного отношения к нему со стороны ЦК КП(б)Б. На последнее обстоятельство недвусмысленно указывает резолюция, начертанная на представленной руководством ЦАУ в высший партийный орган республики программе предполагаемого журнала: “Да справы.Культпроп ЦК лічыць немэтазгодным выданьне часопісу”
Предшественником так и не начавшего издаваться журнала стал “Бюлетень ЦАК БССР”, первый номер которого за июль 1933 года (на ротапринте, со штампом Главлита) хранится в НАРБ . В статье А.Р.Иодко “Ад ЦАК БССР”, открывавшей бюллетень, подчеркивалась важность документальных публикаций архивными учреждениями “ва усіх галінах навукова-даследчых работ, на ўсіх участках фронта ідэалагічнай барацьбы за генеральную лінію партыі”. Автор указывал, что в силу ряда причин ЦАУ Беларуси с большим опозданием приступает к осуществлению издательских планов. Однако, как выше уже отмечалось, и этим планам не суждено было сбыться.
|
|
|
Такая “археографическая немощь” архивных учреждений республики в довоенный период обусловлена, на наш взгляд, помимо выше называвшихся причин объективного характера и еще одним обстоятельством, а именно, выбиванием из архивной службы наиболее квалифицированных кадров историков-архивистов. С учетом этого трудно согласиться с тезисом современного исследователя истории археографической деятельности архивных учреждений о том, что для предвоенного периода было характерно изменение организации работы по изданию источников. Суть этого изменения состояла в том, что центр тяжести публикационной работы якобы был перенесен на государственные архивы. .
Как известно, негативное влияние на архивную систему в СССР, включая и ее белорусскую составляющую, оказали изменения в политической системе советского общества в 1920-1930-е гг. Последняя постепенно была подчинена интересам тоталитарного государства, составной частью пропагандистской машины которого являлись архивы.
|
|
|
Начиная с середины 1930-х гг. государственные и ведомственные архивы Беларуси, равно как и других республик СССР, оказались втянутыми в тщательно спланированную Сталиным и его присными кампанию по “очищению партии от чуждых элементов” (имеется в виду принятое 13 мая 1935 г. ЦК ВКП(б) решение о проведении проверки документов у членов и кандидатов в члены партии . Так, например, Белорусский партийный архив с середины мая до конца 1935 г. по запросам партийных комитетов, контрольных комиссий, политотделов РККА и органов НКВД навел справки на 12 тыс. граждан, в 1936 г. выдал 5 тыс. справок о выявленных по документам всякого рода оппозиционеров.
С передачей в 1938 г. государственных архивов в ведение НКВД подобная работа значительно активизировалась. Новое направление приобрела “разработка” архивных документов по заданиям оперативных органов НКВД СССР в связи с присоединением к СССР западных областей Беларуси, Украины, а также Латвии, Литвы, Эстонии. 23 ноября 1940 г. была утверждена специальная инструкция по учету контрреволюционного элемента, проходившего по архивным материалам этих республик.
За неделю до начала войны, 16 июня 1941 г. начальник Архивного отдела НКВД Беларуси И.А.Переплетчиков информировал руководителя союзного архивного управления И.И.Никитинского о результатах исполнения этой инструкции. Отмечалось, что было выявлено и взято на карточный учет по Барановичскому областному госархиву 7.074 чел. “контрреволюционного элемента”, по Брестскому—80. 459 чел., по Белостокскому—10. 034 чел., по Вилейскому—7. 310 чел, по Пинскому—9.970 чел.; всего, таким образом—114.847 чел. В основном это были члены различных партий и союзов, бывшие полицейские, сотрудники польской дефензивы и т.п.
|
|
|
Таким образом архивы оказались встроенными в репрессивный аппарат тоталитарного государства и говорить о каких-либо научно-культурных или просветительских функциях, выполняемых ими в данный период, не оснований. Подтверждением этого может служить невостребованность архивной информации(разумеется, кроме той, о которой речь шла выше). Практически архивы оказались закрытыми не только для “рядовых” граждан, но и для исследователей. Да и о каких исследованиях, особенно в области новейшей истории, могла идти речь, если Сталин дал уничижительную характеристику архивным документам (“Кто же, кроме безнадежных бюрократов, может полагаться на одни лишь бумажные документы?”), а самих работников архивных учреждений обозвал “архивными крысами”?!! .
Фактически своим письмом в редакцию журнала “Пролетарская революция” Сталин поставил под сомнение значимость архивных документов как исторических источников. Последствиями письма, по мнению современного исследователя истории архивного дела, стали не только ужесточение процедуры получения допуска в архивы исследователей, целенаправленное уменьшение количества занимающихся в читальных залах, но и превращение издания архивных документов в средство деформации исторического сознания общества, снижение уровня археографического оформления публикаций, уменьшение их количества и т.п. .
Именно с учетом данных обстоятельств следует рассматривать единственную, подготовленную архивистами республики до войны и изданную документальную публикацию “Бесправие трудящихся Белоруссии в царской России: Документы из госархивов БССР по выборам в государственные думы 1905—1912 гг.) (Мн., 1938). Ее появление было обусловлено проходившими в 1938 г. выборами в Верховные Советы Союза ССР и Белорусской ССР. Аналогичные публикации документов были изданы в Орле, Ростове на Дону с теми же, что и в Беларуси, агитационно-пропагандистскими целями.
Принимая во внимание эти же обстоятельства, становится понятным, почему было отвергнуто предложение о подготовке документального сборника “Беларусь—колония царской России”. С ним в начале 1936 г. обратился к руководству архивной службы республики сотрудник Северно-Белорусского отделения ЦАУ (г.Витебск) Ю.Н.Майзель (ранее он работал в Институте истории партии, 28 ноября 1935 г. был исключен из партии “за протаскивание троцкистской контрабанды в своих работах”). Оно не вписывалось в русло официальной историографии, все более и более приобретавшей национал- коммунистический характер с великодержавным оттенком.
Лекция 11. Документальные публикации Института истории Белорусской академии наук в 1930—1940-е гг.
Единственным учреждением, продолжавшим в 1930-1940-е гг. заниматься археографической деятельностью, являлся Институт истории Академии наук, созданный в конце 1920-х гг. на базе исторических кафедр Инбелкульта. Вначале он назывался Институтом исторических наук, в марте 1931 г. получил то название, под которым известен и сегодня .
Неизменный и один из немногих подлинных археографов Беларуси Д.И.Довгялло продолжал вести плодотворную археографическую работу. В середине 1930-х гг. им были подготовлены два тома сборника “ Матэрыялы да гісторыі мануфактуры Беларусі ў часы распада феадалізма”(отв. ред. академик В.К.Щербаков).Работа осуществлялась в рамках широко распространенного в те годы “социалистического соревнования” между научными учреждениями. Договор о соревновании между Археографической комиссией Белорусской АН и Археографической комиссией АН СССР был заключен в 1930 г. Последняя к этому времени уже издала в своих “Трудах” первую часть сборника “Крепостная мануфактура в России”. Очевидно, что подготовка белорусского издания могла быть инициирована работой российских археографов, хотя сама идея о целесообразности иметь подобную публикацию обсуждалась еще в 1924 г. на конференции архивных работников Беларуси.
В первый том (вышел в 1934 г.) были включены 54 документа, преимущественно ведомости о фабриках Минской и Могилевской губ. за 1794—1840 гг., а также погубернские ведомости за тот же период. Второй том (издан в 1935 г.) в своей первой части “Статистика” являлся непосредственным продолжением первого и включал аналогичные документы за 1841—1864 гг. Вторая часть тома, озаглавленная составителем “Урадавыя мерапрыемствы”, охватывала период с 1793 по 1861 гг. В нее вошла переписка, главным образом об отдельных мануфактурах в белорусских губерниях, а также указы о создании мануфактур, сообщения губернаторов в Государственную мануфактур-коллегию о их численности и т.п. Публиковавшиеся документы хранились преимущественно в фондах Ленинградского отделения Центрального исторического архива СССР, а также в Могилевском (“Восточно-Белорусском”), Витебском (“Северно-Белорусском”) отделениях ЦАУ БССР.
В кратком предисловии у первому тому (оно названо “Уводныя тлумачэнні”) Д.И.Довгялло изложил цели сборника и принципы публикации включенных в него документов. Текст передавался на языке оригинала(преимущественно—русском), однако при этом каждому документу предшествовало краткое изложение его содержания на белорусском языке. Легенды с указанием листов, на которых находились публиковавшиеся документы, присутствовали всюду.
“Друкуемыя намі матэрыялы па гісторыі мануфвктуры на Беларусі.—отмечал Довгялло,--дадуць мажлівасць даследчыку падыйсці уплатную да пытання аб узнікненні мануфактуры на Беларусі, яе ўзаемаадносін з рамяством, да пытання аб узаемаадносінах мануфактуры і феадальнага спосаба вытворчасці”.
Вместо изложения истории мануфактур, составитель дал в предисловии историю формирования архивного фонда Министерства финансов, в котором находились ведомости о фабриках и заводах, но которые затем были уничтожены. И только благодаря сохранившимся в фондах канцелярий губернаторов, в частности, Могилевской, черновым отпусковам этих ведомостей стала возможной публикация сборника.
Во втором томе, в отличие от предыдущего, присутствует обширное предисловие общеисторического характера, написанное В.К.Щербаковым как своеобразная реакция на критику, которой подвергся первый том (Рецензент, в частности, указывал на отсутствие развернутого предисловия, плохое оформление обложки книги, а также недостатки в отборе документов для издания ). В нем ответственный редактор признал ее справедливой, отметил значение публиковавшихся документов для изучения численности мануфактур, характера выпускавшейся ими продукции, рынков сбыта этой продукции и т.п.
Что касается археографической части предисловия, то оно сводилось к следующему замечанию: “Паколькі гэты выпуск з’яўляецца працягам папярэдняга і работай таго ж самага археографа, то пры публікацыі матэрыялаў выкарыстаны тыя самыя археаграфічныя падставы, якія былі уведзены у 1 выпуску”. К обоим томам составлены именной, географический и предметный указатели, которым, как и в “Беларускім архіве” предпосылались списки сокращенных слов.
Своеобразным заключительным аккордом старой археографической школы можно считать издание в 1936 и 1940 гг. двух томов серийного документального издания “Гісторыя Беларусі ў дакументах і матэрыялах” (последнее должно было охватить всю историю белорусского народа с древнейших времен). Отметим, что аналогичные издания готовились в это же время на Украине, в Казахстане, Мордовии, других республиках СССР. Это было обусловлено решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) о преподавании гражданской истории в школах, принятым в мае 1934 г.
Работа над первым томом сборника началась летом того же года. Составители сборника (академик В.К.Щербаков, доцент БГУ К.И.Керножицкий и ученый специалист археографии Д.И.Довгялло) ставили задачу его изданием дать белорусским историкам, студентам созданных в это время исторических факультетов, преподавателям своеобразное учебное пособие по истории Беларуси, “узброіць іх адпаведным фактычным матэрыялам, падабраўшы гэты матэрыял па асноўных пытаннях гісторыі Беларусі эпохі феадалізма” .
Целевое назначение сборника, имевшего учебный характер, обусловило и соответствующий уровень археографической подготовки включенных в енго документов. Учитывая отсутствие специальной палеографической подготовки у потенциальных пользователей изданием, составители упростили передачу текста документов: исключили буквы “ер” в конце слов, заменили “омегу”, “ять”, “фиту”, “юс большой”и др. на соответствовавшие им “”о”, “е”, “ф”, “я”и др. Текст был разбит на параграфы или абзацы, введена современная пунктуация. Наряду с древней датировкой документов(буквенной, от сотворения мира) везде дана современая (цифровая, от Рождества Христова).
В первый том вошло 396 докуметов с древнейших времен до присоединения в 1772 г. Восточной Беларуси к России. Они сгруппированы в 12 разделов, которые по мнению составителей должны были дать представление об основных этапах белорусской истории :1.Нараджэнне феадалізма ў Беларусі (1Х—Х111 стст.); 2. Утварэнні Вялікага княства на тэрыторыі Літвы і Беларусі и т.д. Нумерация в каждом разделе приводилась самостоятельная. Поскольку большинство документов тома, а это были выдержки из летописей, немецких, латинских, польских хроник, материалы Литовской метрики, грамоты, привилеи, законодательные акты и т.п., ранее уже публиковались, составители передавали их тексты на языке предыдцщих публикаций(в основном—старобелорусском и древнерусском). Тексты же на польском и латинском языках давались в переводе на белорусский язык.
Более всего были представлены документы, отражавшие социальные проблемы: классовая структура общества, классовая борьба; менее- источники об истории культуры, религии, городов. Заметна определенная заданность в редакционных заголовках. Элементы политизации видны и в предисловии: в нем, с одной стороны, подвергалась критике “школа Покровского”, с другой—“белорусские националисты, извращавшие историю ВКЛ”. Критиек подвергались М.В.Довнар-Запольский, В.И.Пичета, В.М.Игнатовский, которые, по словам автора исторической части предисловия (им, скорее всего, был В.К.Щербаков) мало внимания в своих исследованиях по истории ВКЛ уделяли классовой борьбе .
Особенностью данного тома является то, что в нем едва ли не впервые в истории белорусской археографии содержание ряда документов передавалось в виде регест и таблиц. Вместо полных леггенд к каждому документу давались ссылки на номер того или иного издания, составившего библиографический указатель, помещенный в конце книги.
Наряду с библиографическим в сборнике давались именной и географический указатели, содержание, а также имевший особое значение для данного тома “Слоўнік незразумелых слоў”. Текстуальные и примечания по содержанию давались постранично. Все археографическое оформление тома выполнено на белорусском языке.
Это была типичная хрестоматия по отечественой истории, укомплектованная наиболее характерными документами или их фрагментами. Лишь три, включенных в издание источника (два из них—инвентари, выявленные и обработанные Д.И.Довгялло), носили оригинальный характер.
Второй том сборника в нарушение его серийного характера вышел под несколько измененным названием—“Дакументы і матэрыялы па гісторыі Беларусі” через четыре года после первого, хотя в предисловии к последнему указывалось, что составителями ( Щербаковым, Керножицким и Д.А.Дудковым) уже подготовлен и сдан в печать второй том сборника 121. Причина задержки издания обусловлена репрессиями против составителей. В.К.Щербаков был арестован 1 июня 1937 г., Д.И.Довгялло—10 декабря 1937 г., К.И.Керножицкий—на следующий день .
Составителями второго тома значились директор Института истории Белорусской академии наук, специалист по истории древнего мира академик Н.М.Никольский, а также доценты БГУ Д.А.Дудков и И.Ф.Лочмель.
В отличие от первого тома, здесь из 686 документов за 1772—1903 г. лишь незначительную часть составляли источники, ранее публиковавшиеся. Они также сгруппированы в 12 разделов. В томе широко представлены материалы, показывавшие политику царизма в области землевладения; документы о насильственной русификации населения присоединенных губерний, об угнетении еврейского населения и т.п. В одних разделах преобладали данные по западным губерниям, в других—по восточным. Здесь еще более заметно проявление политизации как в подборе документов, так и в характере их комментирования.. Вместо употреблявшихся в предисловии к первому тому выражений типа “беларускія нацдэмы” во втором вполне в духе того времени уже фигурируют “беларускія нацыянал-фашысты”.
Формально составители тома сохранили эдиционные приемы, состав научно-справочного аппарата, внешнее оформление, характерные для предыдущего тома: здесь есть предисловие, именной, географитческий указатели; указатель архивных фондов и печатных материалов, использованных при составлении сборника; перечень публиковавшихся документов; текстуальные и примечания по содержанию, а также оглавление.Однако более тщательное изучение состава включенных в него документов, и особенно истории подготовки тома не может не свидетельствовать об архисильном проявлении вненаучного влияния, оказываемого на археографов.
Подводя итоги археографической деятельности научных, историко-партийных и архивных учреждений Беларуси за довоеннный период, отметим. Что характерной его чертой являлось сосуществование старой археографической школы с нарождавшейся советской. Представители первой в лице М.В.Довнар-Запольского, Д.И.Довгялло, В.И.Пичеты и других, продолжая лучшие традиции дореволюционной археографии, не только обогащали археографическую базу, но и пытались с учетом открывшихся возможностей, к сожалению, оказавшихся скоротечными (имеется в виду доступ к архивам, ранее засекреченным, введение в оборот новых видов источников и т.п.) обобщать и применять опыт эдиционной археографии применительно к документам нового и новейшего времени.
С другой стороны, именно в это время стало сказываться отставание белорусских археографов от их российских и украинских коллег в части теоретического и методического осмысления вопросов, связанных с публикацией документов как исторических источников. Это проявлялось в отсутствии специальной архивно-археографической периодики в республике, а также в том, что до войны не было издано сколько-нибудь заметных работ, предметом исследования которых являлись бы археографические публикации.
Немало вредило практической археографии и то, названное современным российским историком-архивистом “броуновское движение”, которое в течение всего довоенного периода происходило в архивах как России, так и Беларуси ( бесконечное фондирование и перефондирование архивных документов, передача их из архива в архив, объединение и разъединение фондов и т.п.), а также отсутствие в архивохранилищах республики многих документальных комплексов.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 160; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!