СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ 11 страница

С. занималась также вопросами природы души (в особенности ее бессмертия и ее связи с телом), способ­ностей души и их роли в познании, свободы челове­ческой воли и ее отношения к божеств, промыслу. Предметом постоянного обсуждения в С. были такие догматы христианского вероучения, как троица, пре­допределение, сотворение мира из ничего, первород­ный грех и воздаяние, часто перераставшие в проб-

лему свободы воли и решавшиеся в противоречии с догматич. учением, воскресение, пресуществление и др.

Оттесненная прогрессивными бурж. учениями и концепциями С. начиная со 2-й пол. 16 в. влачила жалкое существование в виде неосхоластики. Новой формой С. стал в 19 в. неотомизм.

Лит.: В л а д и с л а в л е в М. И., Схоластическая ло­
гика, «Журн. Мин-ва нар. просвещения», 1872, ч. 162, [Я» 8],
отд. 2; Э й к е н Г., История и система ср.-век. миросозерца­
ния, пер. с нем., СПБ, 1907; III т е к л ь А., История ср.-век.
философии, пер. [с нем.], М., 1912; История философии, т. 1,
М., 1957, с. 282—89; 292—96; Трахтенберг О. В.,
Очерки по истории зап.-европ. ср.-век. философии, М., 1957;
Л е й Г., Очерк истории ср.-век. материализма, пер. с нем.,
М., 1962; Гри го рьян С. Н., Ср.-век. философия наро­
дов Ближнего и Среднего Востока, М., 1966; Стяжкин
Н. И., Формирование математич. логики. М., 1967; Иако­
ве л ь с к и й А. О., История логики, М., 1967; Hail-
гёаи В., Histoire de la philosophie scolastique, t. 1—2. P.,
1872—80; Dempf A., Die Hauptforra mittelalterlicher
Weltanschauung, Munch.—В., 1925; Wul f M. de. Histoire
de la philosophie medievale, 6 ed., t. 1—3, Louvain, 1934—47;
Gilson E., L'esprit de la philosophie medievale, 2 ed.,
P., 1944; его же, History of Christian philosophy in the
Middle Ages, N.Y., [1955]; его же, Introduction a la phi­
losophie chretienne, P., 1960; Taylor H. O., The mediaeval
mind, 4 ed., v. 1—2, Camb., 1949; Copleston F., A
history of philosophy, v. 2—3, L., 1951 — 53; В о e h n e r P.,
Medieval logic, [Manchester, 1952]; Prantl C, Geschichte
der Logik im Abendlande, Bd 1—4, Graz, 1955; Geyer В.,
Die patristische und scholastische Philosophie, Stuttg., 1956;
Bocheriski I. M., Formale Logik, Freiburg—Munch.,
[1956]; Grabmann M., Die Geschichte der scholastischen
Methode, Bd 1—2, В., 1957. См. также лит. при ст. Неосхолас-
тпипа и Фома Аквинский.                    В. Соколов. Москва.

СЦИЕНТИЗМ (от лат. scientia — знание, наука) — социально-культурная позиция, в целом представля­ющая собой убеждение в том, что конкретно-науч. знание в наличной совокупности его результатов и способов получения является наивысшей культурной ценностью и достаточным условием мировоззренч. ориентации человека. Возникновение сциентистской ориентации становится возможным тогда, когда миро­воззренч. выводы, делаемые непосредственно из конкретно-науч. знания, начинают заметно отличаться от аналогичных выводов, получаемых путем умозри­тельного филос. рассуждения в духе традиц. «мета­физики», к-рая не прибегает к данным науки как к ре­шающему аргументу. Применительно к философии и ее проблематике позиция С. состоит в том, что фи­лософия должна ориентироваться на тот или иной тип мышления, к-рый сложился в конкретной науке.

Как осознанная филос. позиция С. складывается в философии конца 19 — нач. 20 вв., когда развитие науки превращает ее в важнейший фактор обществ, жизни н со всей остротой ставит вопрос о роли и месте науки в системе культуры. В этих условиях и возни­кают С. как позиция, абсолютизирующая роль науки в составе мировоззрения, и в то же время — различ­ные формы антисциентизма, стремящиеся подчерк­нуть ограниченность возможностей науки и в нек-рых случаях рассматривающие науку и ее развитие как нечто чуждое и враждебное подлинной сущности человека. Особую актуальность споры вокруг С. при­обретают в условиях совр. науч.-технич. революции, когда развитие науки открывает новые возможности в познании и преобразовании мира, а вместе с тем исклю­чительно острой и ответственной становится проблема социальных последствий применения науки. В ряде направлений бурж. философии и в ревизионистских концепциях, претендующих на защиту гуманистич. принципов, со С. связывается вообще всякое последо-ват. проведение науч. подхода к философии и ее проб­лемам. В этой связи упреки в С. бросаются и в адрес марксизма-ленинизма. Подобные упреки беспочвен­ны уже потому, что научность марксистско-ленинской философии не имеет ничего общего с плоским С, иг­норирующим сложную проблематику, связанную с местом и функциями науки в системе культуры, с отношением науки и практики, конкретно-науч.

174                                                                                  СЦИЕНТИЗМ

мышления и филос. мировоззрения. Твердо отстаивая принципы науч. подхода к любой проблематике, марк­сизм-ленинизм в то же время учитывает специфику теоретич. анализа филос.-мировоэзренч. проблем по сравнению с теоретическим мышлением в конкретных науках.

Хотя оформление С. как осознанной филос. ориен­тации характерно для новейшей философии, его истоки восходят к возникающему в новое время столк­новению двух типов мышления — умозрительно-фи­лософского и конкретно-научного. В самой философии это выразилось, в частности, в появлении учений, четко и последовательно ориентирующихся на науч. мышление своего времени (Ф. Бэкон и др. представи­тели англ. материалистич. эмпиризма, франц. материа­листы). Имплицитно заложенные здесь постулаты С. поставили под сомнение Декарт и особенно Кант. Различив чистый и практич. разум, Кант впервые от­четливо указывает на различие норм, регулирующих каждый из этих двух типов мышления. Анализ норм георетич. познания и деятельности практич. разума тесно связан у Канта с попытками выявить снецифнч. пределы мысли, полагаемые соответствующими ти­пами норм постижения действительности. Переведя проблему из сферы гносеологии и методологии позна­ния в более широкую сферу принципов отношения че­ловека к окружающему миру, кантовская философия заложила основания для всех последующих постано­вок вопроса о том, каков наиболее высокий тип от­ношения человека к действительности. При этом дуа­лизм системы Канта оставил почву для диаметрально противоположных решений, и в этом смысле из кан­тианства можно в равной мере выводить как С, так и антисциентизм.

Фихте и Шеллинг отказываются от кантовского плюрализма и отдают приоритет, соответственно, этическому и эстетич. способам обоснования позиции человека. Гегель попытался снять кантовское противопоставление в единой системе, к-рая ориен­тирована на науч. способ построения знания, но не привязана к существующим нормам конкретно-науч. мышления, а напротив, предполагает их преодоление и построение принципиально новой логики. Это не позволяет рассматривать Гегеля как одного из пред­шественников С.

Для всех крупных фплос. направлений конца 19 — нач. 20 вв. характерна проблематика, выражаю­щая борьбу С. и антисциентизма, причем иногда это обнаруживается в противоречивости внутр. тенден­ций соответствующей филос. школы (неокантианство, прагматизм). Так, для неокантианцев марбургской школы ключ к филос. осмыслению культуры лежит в раскрытии логнч. оснований науки; с др. стороны, они ставят вопрос об основаниях самого факта науки в области, запредельной естеств.-науч. опыту, и при­ходят в конечном счете к телеологич. примату этич. начала, моральной цели, идеи блага, не говоря уже о прямом обращении к религии и метафизике в позд­них работах представителей этой школы. Ограничен­ность позиции С. была продемонстрирована в позити­визме и нашла наиболее резкое выражение в неопо­зитивизме. Именно здесь естеств.-науч. знание, трак­туемое в духе узкого эмпиризма и феноменализма, было объявлено эталоном всякого знания, а способы и нормы его получения — имеющими единственно объективное значение. Последоват. ограничение сфе­ры этого эталона и стремление вычленить его в на­иболее чистом виде породило концепцию физикализ-ма — попыток построить все познание по образцу физики. И хотя эти попытки с очевидностью обнару­жили свою несостоятельность даже в глазах неопо­зитивистов, отказ от редукционизма не привел их к отказу от С, к-рый лишь вновь принял менее жест-

кий и ультимативный характер. Аналогичные тенден­ции сциентистского редукционизма проявляются в понимании природы человеч. психики (бихевиоризм, классич. фрейдизм, физпологизм в психологии). Специфич. формы С. имеют место также в области со­циального знания.

Защитниками антисциентизма в новейшей европ. философии являются русский «конкретный» идеализм, философия жизни, экзистенциализм и персонализм. При довольно значит, различиях в подходе и аргу­ментации — от умеренного аитисциентнзма, связан­ного, напр., с отстаиванием независимости ценностно­го подхода, до открытого иррационализма и мисти­ки— эти филос. системы объединяет непризнание ими всеобщности естественнонауч. мышления и его норм. Антисциентизм как таковой не тождествен иррацио­нализму и интуитивизму, хотя, конечно, в нем зало­жены возможности их развития. Для крайних форм антисциентизма (Ницше, Хайдеггер, Ортега-и-Га-сет, Бердяев и др.) характерно стремление рассмат­ривать действительность с позиции человека, траги­чески борющегося с враждебно противостоящим ему миром, причем среди этих враждебных сил находится и наука. В соответствии с этим самым высоким типом отношения к действительности признается религиоз­ное или нравств. отношение.

В русле борьбы С. и антисциентизма различие спе­кулятивно-философского и конкретно-науч. мышления приняло характер противоположности, когда обе сто­роны рассматривают по сути дела одну и ту же систему принципиальных положений, но с противоположными акспологич. знаками; при этом на обоих полюсах фактически признается, что науч. методы недостаточ­ны для решения коренных проблем человеч. бытия.

В вопросе об отношении филос. сознания и науч. мышления марксизм-ленинизм исходит из тезиса о научности мировоззрения и решительно отвергает антпсциентистское принижение роли науки. Последо­вательность и действенность марксистского гуманиз­ма коренится в выявлении средств преобразования социального мира всецело на путях науч. познания. Вместе с тем, рассматривая науку как один из решаю­щих факторов обществ, прогресса, марксизм-лени­низм отнюдь не отрицает существ, значения др. форм культуры. Суть позиции диалектич. материализма в этом вопросе наиболее полно и точно раскрывается в марксистском учении о практике как основании всех форм человеч. бытия.

Т. о., за С. и антисциентизмом стоит более широкая проблема определения специфики разных типов эле­ментов культуры с т. зр. пх формирования и полу­чения, их роли в обществ,  процессах.

Лит.: Маркс К., Тезисы о Фейербахе, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3; Проблемы идеализма, М., 1902; Риккерт Г., Границы естеств.-науч. образо­вания понятий, СПБ, 1903; его же, Философия жизни, П., 1922; Виндельбанд В., Прелюдии, пер. с нем., СПБ, 1904; Гуссерль Э., Философия как строгая наука, «Логос», 1911, кн. 1; Наторп П., Кант и марбургская школа, в сб.: Новые идеи в философии, сб. 5, СПБ, 1913; Вышеславцев Б., Этика Фихте, М., 1914; Берг­сон А., Творческая эволюция, пер. с франц., М.— СПБ, 1914; Витгенштейн Л., Логико-филос. трактат, пер. с нем., М., 1958; Франк Ф., Философия науки, пер. с англ., М., 1960; Гайденко П. П., Экзистенциализм и проблема культуры, М., 1963; ее же, Трагедия эсте­тизма, М., 1970; Мамардашвили М. К., К проб­леме метода истории философии, «ВФ», 1965, Да 6; К а к а-бадзе 3. М., Проблема «экзистенциального кризиса» и трансцендентальная феноменология Эдмунда Гуссерля, Тб., 1966; Соловьев Э. Ю., Экзистенциализм и науч. позна­ние, М., 1966; М о т р о ш и л о в а Ы. В., Принципы и про­тиворечия феноменологич. философии, М.. 1968; Копнпн П. В., О природе и особенностях филос. знания, «ВФ», 1969, N '. 4; О й з е р м а н Т. И., Проблемы историко-филос. науки, М., 1969; Ш в ы р е в B.C., Юдин Э.Г., О так наз. сциентизме в философии, «ВФ», 1969, Лч 8; С а г n a p R., Die Uberwindung der Metaphysik durch logische Analyse der Spraclie, «Erkenntnis», 1931, Bd 2, H. 4; Jaspers K., Priilosophie und Wissenscliaft, Z., 1949; Heidegger M.„

СЦИЕНТИЗМ — СЧАСТЬЕ                                                                  175

Einfiihrimg in die Metaphysik, Tub., 1953; Garaudy R.,
Perspectives de l'homme, P., 1959; D i 1 t h e у W., Einleit-
ung in die Geisteswissenschaften, 4 Aufl., Stuttg., [1959];
Sartre J.-P., Critique de la raison dialectique, P., 1960;
Natanson M., Literature, philosophy and the social sci­
ences, The Hague, 1962.         В. Швырев, д. Юдип. Москва.
СЦИЕНТИЗМ (в социологии) —направление
в бурж. социологии 19—20 вв., представители к-рого
ориентируют социологич. исследование и соцноло-
гич. теорию на задачи и методологию естеств. наук.
С. является одним из интегральных элементов кон­
цепций Конта, Спенсера и др. Первый этап С. харак­
теризуется разработкой натуралистически-эволюци­
онистских концепций обществ, процессов (Спенсер,
Тард, Гумплович, Уорд). Основой С. на этом этапе
выступает размежевание социального знания и
философии, стремление превратить социологию в по­
зитивную науку. Второй этап в развитии С. наступает
с 20-х гг. 20 в. в итоге развития социологии как эмпи-
рич. знания. Программа «сциентистской» социологии,
сформулированная в 30-х гг. «социологич. неопозити­
визмом» (Дж. Ландберг) в США, включает оппозицию
социологам-эволюционистам 19 — нач. 20 вв. Специф.
чертой современной «сциентистской» социологии явля­
ется акцент на прикладной, социально-инженерной
функции социального знания. Согласно взглядам
совр. «сциентистов»: 1) социолог не определяет цели
и проблемы исследования — это  решает «руковод­
ство» обществом, 2) «руководство» получает из рук
социологов «орудия» (т. е. данные, рекомендации,
советы), к-рые оно может по своему усмотрению при­
менять или не применять и если применять, то в лю­
бом направлении, 3) для выработки этих рекоменда­
ций социология должна отрешиться от филос. взгля­
да на общество и от самостоят, определения тенден­
ций обществ, развития. Это прагматич. понимание
социальной функции науки связывается с местом,
к-рое она занимает в системе социальных отношений.
Гл. достижение своей дисциплины сторонники С. ус­
матривают в том, что она стала на путь разработки
способов частичной рационализации капиталистич.
общества в области произ-ва, быта, политики и пре­
доставляет в распоряжение монополистов и полити­
ков информацию, необходимую для смягчения проти­
воречий и конфликтов (преступность, расовая ди­
скриминация, безработица и т. д.). Социология, по­
следовательно и безотказно выполняющая заказы
«руководства» (что якобы тождественно удовлетворе­
нию потребностей общества в целом), становится,
согласно С, силой научного развития общества. Кон­
цепция С. в социологии тесно связана с бурж. утопич.
теориями «научно организованного» общества, в к-рых
тенденции роста бюрократии, организованности совр.
капитализма выдаются за процесс ликвидации сти­
хийности и формирование «нового типа» общества.
Ряд либеральных социологов критикует программу С.
как консервативную социальную утопию, миф.
Р. Миллс, У. Уайт и др. характеризуют С. как обы­
денное представление бурж. социального ученого,
выступающего в 20 в. в роли винтика монополистич.
орг-ций и ищущего идеологич. оправдание своего по­
ложения и выполняемых им задач. В то же время С.
подвергается критике с позиций иррационализма
(Хайек). «Сциентистское» мировоззрение во многом
является своего рода ширмой, за к-рую прячется
бурж. интеллигент перед лицом социальных проблем,
оправданием аполитичности.

Лит.: Новиков Н. В., О «сайентистской» тенденции в совр. бурж. социологии, в сб.: Социальные исследования, М.. 1965; Z n a n i е с k i P., The method of sociology, N.Y., 1934; Lun db erg G. A., Foundations ol sociology, N.Y., 1939; его же, Can science save us?, N.Y.—L.—Toronto, 1961; Hayek F. A., The counter-revolution of science, Glencoe (111.), 1952; Lund berg G. A., S с h r a g С. С, L a r s e n O. N.. Sociology..., N.Y.—L., 1954; Knox J. В., The sociology of industrial relations, N.Y.. 11955]; White W. H., The organization man, N.Y., 1956; Mills Ch.

Wr., The sociological imagination, N.Y., 1959; An outline
of man's knowledge of the modern world, ed. by L. Bryson,
N.Y., [I960]; Gel la A.. Ewolucjonizm, a pocz^tki socjolo-
gii, Wr.—Warsz.—Kr., 1966.         H. Новиков. Москва.

СЧАСТЬЕ — переживание полноты бытия, связан­ное с самоосуществлением.

Первонач. значение слова С.— удача, благоприят­ная участь (ср. этимологию этого слова: др.-греч. e66atp-OVta, букв.— покровительство богов, а также в рус. яз.: «с-частье», т. е. «часть», «участь», «доля»), в дальнейшем расширилось — эвдемония стала оз­начать способность к переживанию, чувство С, в от­личие от эвтихии, обозначающей благоприятствие обстоятельств и благосклонность судьбы. С. оказа­лось одним из осн. принципов антич. миропонимания и ряда учений нового времени (см. Эвдемонизм, Эпи­куреизм).

С субъективной стороны С. всегда выражает стрем­ление к переживанию, жажду ощущать бытие, спо­собность к постоянному напряжению душевных сил. Напротив, представление об идеале жизни как об от­сутствии всякого переживания (атараксия, нирвана) свидетельствует об ослаблении жизненного начала, омертвении или усталости (о противоположности С. идеалу стоической невозмутимости см. у Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля» — «Я ду­мал: вольность и покой замена счастью. Боже мой! Как я ошибся, как наказан...»). Способность к С, как и способность к «продолжительному страданию» (Камю), выражает глубину личности. С. как подъем жизненной и творч. энергии — свидетель верности жизненной истине. Связанное с творч. духом (будучи беспрерывным творчеством жизненных состояний, способствующим созидат. деятельности) С. противоположно тому состоянию безразличия и вялости, к-рое так характерно для застойности внутр. сил, подавленности человеч. потенций. Как творч. стихия С. есть осуществление внутр. свободы, глубо­чайшего личного «хотения». Установка на отказ от С. есть предательство личности, заглушение в себе жи­вотворных истоков. Существование, превращенное в долг, оказывается истощением и профанацией жизни; отказ от переживания бытия как смысла и блага при­водит к внутр. опустошению. Именно в результате жизненных подтасовок и извращенного способа су­ществования, связанного с духовной немощью лич­ности, С. подменяется императивом, игра жизненных сил — функционированием, внутр. волевой им­пульс — гипнозом дела или инерцией хозяйственных хлопот.

Утрата способности к С.— показатель деградации личности, душевного хаоса, бессилия найти главную линию в жизни. Бессчастное существование харак­терно для неврастенич. богемы и для духовного ме­щанства, неспособного к концентрации личности, к жизненному стилю, не озабоченному гарантированием обеспеченной повседневности. Мещанский мир ра­стекается в вещности, в обладании вещами («ме­щанское счастье» — это метафора, означающая лишь опред. штамп благополучия). Отделенное от под­линного смысла и личного достоинства, С. превраща­ется в удовольствие и теряет свою преобразующую, сублимирующую силу. Психология потребительства нашла свое выражение в концепциях гедонизма и утилитаризма.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 163; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!