НЕЗАВИСИМЫЙ ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД 80-х гг. XV в. 10 страница
В год 6945 (1437). Послал великий князь Василий Васильевич двух князей Дмитриев Юрьевичей и других князей со многим множеством бесчисленных полков на реку Белеву на царя Махмета. Он сбежал от какого-то царя из Орды и было у него мало людей. Он поставил себе крепость на реке Белеве: стены приказал сплести из хвороста, и посыпать снегом, и полить водой, и все крепко смерзлось. И тут он хотел зимовать. А великий князь, посоветовавшись с братьями, решил изгнать его из своей земли. Когда пришли на Махмета русские князья, он испугался их, и начал просить мира, и предлагать своих детей в заложники в знак того, что он не будет причинять никакого зла Русской земле. А русские князья, видя, что у них войска множество, а у тех мало и оно плохое, возгордились, и пошли на татар. И был там некто Григорий Протасьев, совершивший измену, лживо предлагая заключить между ними мир, а русские князья поверили этому. Этот обманщик помогал царю Махмету, и не велел русским князьям, надеявшимся на мир, биться. А в это же время тот Григорий Протасьев послал к царю, веля ему тут же идти со своими на русские полки, а русским князьям обещал быть с ними заодно.
Царь же Махметъ собрався совоим худымъ воемъ, поиде противу князей руских, и князи, превозношение въ сердци их имущих, поидоша противу ихъ, кличюще, яко жрети хотяще. И гордости ради и множества грѣх, отпусти Богъ на насъ худое оно малое безбожных воинство, одолѣша тмочисленыхъ полкомъ нашимъ, яко неправедне ходящим и прежде своихъ губящим.[4] А Протасий онъ, бояринъ, ста съ татары на рустии вои, а слово свое измени. И многое множество избиено бысть руских вой, яко единому агаренину десяти или выше того одолѣти по реченному яко: «Языкъ, погубль совѣтъ есть, и не есть въ нихъ мудрости. Не смыслиша разумѣти сия вся, да приимутъ грядущее. Тако пожежнетъ единъ тысящу, а два двигнета тму, аще не бы Богъ отдалъ и Господь предалъ». И сице надъ сими сотворися, сии бо смиряяся, мира прося, а си превознесошася и погибоша. Тогда убиша князей множество и бояръ, а князи отбегоша въ мале дружине.
|
|
|
Царь же Махмет, собрашись с плохоньким своим войском, пошел на русских князей, и князья, превозносившие себя в сердце, пошли на них, крича, как будто проглотить хотели. И за гордость и множество грехов послал Бог на нас это плохонькое маленькое войско безбожных, и одолело оно многотысячные полки наши, потому что те, кто неправедно поступает, прежде всего своих губят. А этот Протасьев, боярин, стал с татарами против русского войска, а слову своему изменил. И многое множество русских воинов было убито, так что один агарянин десять наших или более того одолел, как сказано: «Они — народ, потерявший рассудок, и нет у них мудрости. Не смогли они рассудить, что с ними будет. Как бы мог один преследовать тысячу, а двое десять тысяч, если бы Бог их не предал и Господь не отдал их!» И так сталось с ними, потому что те, смиряясь, мира просили, а эти превозносились, и погибли. Тогда убили много князей и бояр, а князья убежали с малой дружиной.
|
|
|
Того же лѣта. Отъ Жития Сергиева чюдо о Белеве.[5]
В тот же год. Из Жития Сергия Белевское Чудо.
Ниже се молчаниемъ святаго чюдо Сергиа да покрыется. Бысть убо, Богу попущающу грѣх ради наших, овогда гладомъ казня нас, иногда нахожениемъ иноплеменных. Яко хощемъ ваший любви чюдную повѣсть прострети, паче же и умиления достойну. Случися убо, яко же преже рѣхом, нахожение безбожных татаръ и самому царю ординскому, именемъ Махметю, притти. И шедшимъ противу княземъ, и воеводамъ, и множества воинъства христьянскаго, и бысть сражение велие, и побежене быша безбожнии, и мнози от нихъ избьени падоша. Царю же съ воиноствомъ своимъ пристрашну бывшу, и вельми смиряющимся имъ, еже толико живых оставити ихъ, нѣции же от хрестьянства смиритися съ ними не восхотѣша, рекше, восхитити множеством богатства. Сего ради падоша вторымъ сражениемъ непокорства нашего: все воиньство хрестьянское погаными побежено бысть смирения ихъ ради. Богу показуя насъ и тѣми туждими милости его и прочее, да познаемъ, коль велико есть смирение: и невѣрныя, немощны суще, о нем укрепитися. И на предлежащее да возвратимся.
|
|
|
Пусть не будет скрыто молчанием чудо святого Сергия. Случается, что Бог насылает беды за наши грехи, иногда голодом казнит нас, иногда нашествием иноплеменных. И, надеясь на вашу любовь, хотим мы развернуть пред вами чудную повесть, умиления достойную. Случилось, как было прежде сказано, нашествие безбожных татар, и сам царь ордынский по имени Махмет пришел. И вышли против него князья, и воеводы, и множество войска христианского, и было большое сражение, и были побеждены безбожные, и многие из них пали убитыми. Когда же царь со своим воинством устрашился и настолько смирился, что просил только в живых их оставить, некоторые из христиан мириться с ними не захотели, желая похитить множество богатств. И за это непокорство наше пали во втором сражении: все воинство христианское было побеждено погаными в награду за их смирение. Показал нам Бог на них, всякой милости его лишенных, что так прекрасно смирение, что даже неверные, когда были слабы, им укрепились. Но вернемся к рассказу.
|
|
|
Понеже гоняще погании хрестьянское воинство, попущением Божиимъ многи избиваху, овых руками яша, въ нихже нѣкоего воина ухватиша от полаты великодръжавнаго, любимаго от него, Ивана именемъ. И сего отлучиша, гоняще, и достигше, претяще напрасно убити его. Сему же юнну сущу и цвѣтущаго ему живота отчаявшуся, вдасть ему Богъ благый помыслъ, во еже призвати на помощь скораго святаго Сергия ко избавлению его. И толико въ мысли своей помяну святаго, абие конь его на бежание скоро простреся, яко крилѣ вдасться ему, от поганых. И тако достигъ воеводы своего, въ радости мнозѣ, исповѣдуя всѣм великая чюдеса, како избави его Господь от смерти горкиа молитвами святаго Сергия. И тако ему грядущу въ путь свой с воинствующими своими ему, веселяся и обещеваяся приити во обитель святаго, и поклонитися къ мощемъ его, и благодарения воздати, и братию учредити. И по малѣ времяни пременися помысль его, еже имъ потом самъ повѣда, глаголя: «Что сотворю, мало имѣния здержу? Аще учредити ми толика множества братства, пол имѣниа не остает ми на потребу». И сиа ему помышляющу, внезапу подчеся конь его подъ нимъ и паде напрасно, яко из рукъ его и броздамъ истрогнутися, и тако ему самому съ коня спаднути. И нападе на ня страхъ велии, яко вси оставиша его, страха ради свѣрѣпыхъ татаръ. Сему же трепещущу и конь свой управляющу от великого страха, и въ той часъ обрѣтошася погании невидимо откуду, и яша его, воина, и совлекше еже на немъ блистающая оружия, и на убийство его устремишася. Той же увы, и всячески живота своего отчаявся, ничтоже надежно имѣя ко избавлению, укаряше себе о раскаянии обѣта еже ко святому. И срамляшеся убо призвати святаго Сергия на помощь, сице глаголя: «Въ правду, окаянный, азъ умираю, не сохранивъ обѣта, еже к тебѣ, святый Сергий. Аще не прогнѣваешися, святе, въ конець и умилосердишися на мое недостоиньство, сугубо и преславно покажеши своя чюдеса. Уже бо паки не могу солгати, се бо безотвѣтенъ есмь, и студа исполнихся, и своеа доброцвѣтущиа юности разлучаюся злѣ». И тако ему горько рыданиемъ плачющуся, и се они, звѣровиднии, во овчю кротость преложишася, яко изумлени оставиша его, ничтоже ранъ возложиша на нь, ни ризъ совлекше, многоцѣнных суща. Сей же воинъ, видѣ себе сохранена помощью Божиею и молитвами святого, абие на беание себе вдасть. Аще от онѣхъ поганыхъ срѣташе его, но молитвами святаго покрываемъ бѣ и къ своему доправленъ здравъ.
Когда гнали поганые христианское воинство по попущению Божию, многих убивали, других в плен брали, и среди них захватили одного воина из палат великодержавного по имени Иван, которого князь любил. И его гнали, от других отделив, и настигнув, убить угрожали. И ему, юному, отчаявшемуся сохранить цветущую жизнь свою, подал Бог благую мысль призвать на помощь немедлящего святого Сергия, чтобы избавил его. И только юноша в уме помянул святого, как тут же у коня его как будто крылья появились, и он быстро помчался от поганых. И так он добрался до своего воеводы, и в великой радости рассказывал всем о великом чуде, как избавил его Бог от смерти горькой по молитве святого Сергия. И так он ехал своей дорогой вместе со своими воинами, веселясь и обещая прийти в обитель святого Сергия, и поклониться мощам его, и возблагодарить, и пожертвовать на братию. Но очень скоро переменились его мысли, о чем он потом сам рассказывал: «Что я сделаю, ведь у меня небольшое состояние. Если обустроить мне так много братии, то и половины состояния не останется мне на жизнь». И когда он это подумал, внезапно споткнулся под ним конь и упал так, что даже поводья у юноши из рук вылетели, и сам он с коня свалился. И напал на него страх великий, потому что все его бросили из страха перед татарами. И, сам трепеща от великого страха, успокаивал он своего коня, а в это время появились татары неведомо откуда и взяли воина, сняли с него сверкающее оружие и убить его собрались. Он же в унынии, жизнь свою сохранить отчаявшись, не имея надежды на избавление, укорял себя за то, что отказался от обета святому. И стыдился призвать на помощь святого Сергия, так говоря: «По справедливости я, окаянный, умираю, не сдержав обета, что дал тебе, святой Сергий. Если не прогневаешься в конец, святой, и смилостивишься надо мной, недостойным, вдвойне преславно покажешь свои чудеса. Уже не смогу еще раз солгать, ибо безответный и стыда исполненный со своей цветущей юностью расстаюсь». И так он горько и рыдал, и плакал. И тут они, зверовидные, в овец кротких превратились, и как будто в помрачении разума, оставили его, ни одной раны не нанеся ему и не сняв с него одежд многоценных. А этот воин, видя, что сохранен он помощью Божией и молитвами святого, побежал. Если поганые и встречали его, то молитвы святого укрывали его, и к своим он был препровожден невредимым.
И тако скоро притече во обитель святаго, бояся, да не тая же постражеть, исповѣдая всѣмъ великая Божия чюдеса, и скорее заступление, и милость славнаго въ чюдесѣхъ Сергия, бывшее на немъ милосердие, яко чадолюбива отца. И в радости мнозѣ святаго братию учредивъ, милостыню вдавъ, облобыза раку святаго, отиде въ домъ свой, славя Бога и угодника его святаго великаго въ чюдесѣх Сергиа.
И вот скоро он приехал в обитель святого и, боясь, что, утаив все, пострадает, рассказал всем о великих Божиих чудесах, и о немедлящем заступничестве, и о милости славного в чудесах Сергия, и о милосердии, которое оказал он ему, как чадолюбивый отец. И в великой радости братию святого обустроил, милостыню дал и, облобызав раку святого, вернулся в дом свой, славя Бога и угодника его, святого великого в чудесах Сергия.
Въ лѣта 6946. <...> Того же лѣта, мѣсяца августа 15 день, поиде Сидор в Римъ на осмый собор, похоронивъ княгиню Еупраксѣю.[6] <...>.
В год 6946 (1438). (...) В тот же год, 15 августа, пошел Исидор в Рим на восьмой собор, до этого похоронив княгиню Евпраксию. (...)
Въ лѣта 6953. <...> Того же лѣта бысть знамение въ градѣ Москвѣ: въста буря велия и сломи крестъ съ соборныя церкви каменыя святыя Богородица честнаго ея Рожества, идѣже придѣлъ имать святый Лазарь.[7] <...>.
В год 6953 (1445). (...) В тот же год было знамение в городе Москве: была буря великая, и сломало крест на соборной каменной церкви святой Богородицы, честного ее Рождества, той, где есть придел святого Лазаря. (...)
Въ лѣто 6961. <...> Того же лѣта посла великий князь Стефана Бородатаго в Новгород съ смертным зелием уморити князя Дмитрея. Онъ же приѣха в Новгородъ къ боярину княжо Дмитрееву Ивану Нотову, повѣда ему рѣчь великого князя. Онъ же обещася, — якоже глаголеть Давыдъ: «Яды хлѣбъ мой възвеличи на мя лесть»,[8] — призва повара на сей совѣтъ. Бысть же князю Дмитрею по обычью въсхотѣ ясти о полудни и повелѣ себѣ едино куря доспѣти. Они же оканнии смертнымъ зелиемъ доспѣша его и принесоша его предъ князь и яде не вѣдый мысли ихъ, не случи же ся никому дати его. Ту же разболѣся, и лежа 12 дней преставися, и положенъ бысть въ церкви святаго мученика Егория[9] въ Новѣгороде.
В год 6961 (1453). (...) В тот же год послал великий князь Стефана Бородатого в Новгород со смертным зельем уморить князя Дмитрия. А он приехал в Новгород к боярину князя Дмитрия Ивану Нотову и рассказал ему о словах великого князя. И тот пообещал все сделать, — как говорит Давид: «Тот, кто ел мой хлеб, замыслил против меня обман», — и посвятил повара в это дело. И было так: князь Дмитрий по обыкновению захотел есть в полдень и приказал приготовить себе одного цыпленка. А они, окаянные, приготовили его со смертным зельем и принесли его князю, и он съел, не зная об их умысле, потому что никто не выдал его. Тут же князь разболелся и, пролежав 12 дней, преставился, и похоронен был в церкви святого мученика Георгия в Новгороде.
Того же лѣта прииде царь Турский къ Царюграду, и поможе Мустофа Амуратовичю, и взя Царьградъ прелестию. Посла к намѣснику цареву, рече: «Сътвори ми се, яко възму Царьградъ. Аще ли възму тъй, поиму дщерь твою жену, и будеши отець мнѣ и вторый въ царьствѣ моемъ». Онъ же повелѣ приступати ему отъ лимени, идѣже стѣна трухава. И бивъ пушками, взя Царьградъ, и церкви святыя разори, въ Софѣи великой мизгитъ учини, а людей множество посѣче, и иныя истопоша въ мори, а самъ сѣде въ немъ. А намѣсника того повелѣ въ котлѣ варити и злой смерти предаде его, рече ему: «Какъ ты мнѣ хочешь вѣренъ быти, а какъ сътвори надъ преднимъ своимъ государемъ?»[10] <...>
В том же году приходил турецкий царь к Царьграду, и помог Мустафа Мурадовичу, и он взял Царьград обманом. Он послал к наместнику греческого царя, сказав: «Сделай так, чтобы я взял Царьград. Если возьму его, возьму и дочь твою в жены, и будешь мне отцом и вторым после меня в моем царстве». А тот сказал царю идти на приступ со стороны залива, где стена была ветхой. И, разбив ее пушками, взяли Царьград, и царь церкви святые разорил, и в Великой Софии мечеть устроил, и людей множество посек, а другие в море утонули, а сам он сел в Царьграде. А наместника того он приказал в котле сварить и предал его злой смерти, сказав ему: «Как ты собираешься быть мне верен, если сделал такое со своим прежним государем?» (...)
Въ лѣто 6966. <...> Тое же зимы архиепискупъ Ростовской Феодосей[11] въ Ростовѣ повелѣ мясо ясти в навечерии Богоявления, еже прилучися в суботу, митрополитъ же Иона въсхотѣ санъ сняти съ него. Княгиня же великая отпечаловала его у митрополита, а взя у него село Петровское отъ печалованиа. Тое же зимы, мѣсяца февраля 15, родися сынъ великому князю Ивану Васильевичу и нареченъ бысть именемъ Иванъ. Того же лѣта преставися епискупъ Еуфимей Новагорода Великаго. Того же лѣта князь великий Василей Василиевичь рать свою послалъ на Вятку, а воевода у них князь Иванъ Васильевичь Горбатой да князь Иванъ Ряполовъской. И не успѣша ничтоже: у вятчанъ посулы поимали да им норовили, и ни Вятьки и не взяли, и възвратишася. Того же лѣта създана бысть церкви камена Москвѣ Введение святыя Богородицы на Симоновскомъ дворѣ въ городѣ.[12]
В год 6966 (1458). (...) В ту же зиму архиепископ ростовский Феодосии приказал есть мясо в навечерие праздника Богоявления, которое тогда пришлось на субботу, а митрополит Иона захотел снять с него сан. И великая княгиня заступилась за него перед митрополитом, а за заступничество взяла у Феодосия село Петровское. В ту же зиму, 15 февраля, родился сын у великого князя Ивана Васильевича и назван был именем Иван. В тот же год преставился епископ Новгорода Великого Евфимий. В том же году великий князь Василий Васильевич послал войско на Вятку, а воеводами над ним были князь Иван Васильевич Горбатый и князь Иван Ряполовский. И не сделали ничего: у вятчан взятки взяли, да им потворствовали, Вятку не взяли, и возвратились. В том же году построена была в Москве каменная церковь Введения святой Богородицы на подворье Симоновского монастыря в городе.
Въ лѣто 6967. <...> Того же лѣта бысть Благовѣщение на Пасху. Писано въ Пасхалии: Братиа, здѣ страхъ, здѣ бѣда велика, здѣ скорбь немала! Якоже въ распятии Христовѣ, сий кругъ солнцу бысть 23, луны 13. Сие лѣто на конци явися, въ ньже чаемъ всемирное пришествие Христово. О Владыко, умножишася безакония наша на земли! Пощади нас, Владыко, исполни бо и землю славы твоея, пощади васъ! «Благословенъ грядый въ имя Господне!»[13] Блюдите убо, братиа, извѣстно разумѣйте, кто хощетъ быти въ то время, бѣжи невѣрия, при насъ измаилы. «Господь бо не хощеть смерти грѣшникомъ, но ожидая покаяния». Рече Господь: «Не вѣсте дни и часа, въ ньже Сынъ человѣческий приидеть». И тогоже лѣта не бысть ничтоже. <...>
В год 6967 (1459). (...) В том же году пришлось Благовещенье на Пасху. Об этом написано в Пасхалии: «Братья, вот ужас, вот беда великая, вот скорбь немалая! Как в год распятия Христова, солнечный круг был 23, лунный 13. Этот год последним явился, теперь ожидаем всемирное пришествие Христово». О Владыка, умножились беззакония наши на земле! Пощади нас, Владыка, наполни и землю славой твоей, пощади нас! «Благословен грядущий во имя Господне!» Берегитесь, братья, твердо знайте, кому придется быть в то время, избегай неверия, возле нас измаилтяне. «Ибо Господь не хочет смерти грешника, а покаяния ожидает». Сказал Господь: «Не знаете ни дня, ни часа, когда прийдет Сын Человеческий». И в тот год ничего не было. (...)
Въ лѣто 6968. Тое же зимы ѣздилъ князь великий Василей Васильевичь въ свою отчину въ Новгородъ Великий, а съ нимъ сынове его, князь Юрьи да князь Андрѣй. Ноугородцы же удариша въ вечье и събрашася къ Святѣй Софѣи: свѣчашася всѣ великого князя убити и сь его дѣтьми. Ста же противу ихъ владыка Иона, река сице: «О безумнии людие! Аще вы великого князя убиете, что вы приобрящете? Но убо большую язву Новугороду доспѣете, сынъ бо его большей князь Иванъ се послышить ваше злотворение, а се часа того рать испросивши у царя, и поидетъ на вы, и вывоюеть землю вашу всю». Они же оканнии възвратишася отъ злыя мысли своея. Тогда же Федора Басенка хотѣли убити шильники.[14] Ѣзди же тогда князь Юрьи во Псковъ, тое же зимы и приѣхаша. <...>.
В год 6968 (1460). В ту зиму ездил великий князь Василий Васильевич в свою отчину в Великий Новгород, а с ним сыновья его князь Юрий и князь Андрей. А новгородцы созвали вече, и собрались к Святой Софии, и сговаривались все убить великого князя и его детей. И вышел к ним владыка Иона и сказал так: «О безумные люди! Если вы великого князя убьете, что вы получите? Только большую беду принесете Новгороду, потому что сын его старший, князь Иван, услышит о вашем злодеянии, в тот же час, попросив войско у хана, пойдет на вас и разорит всю землю вашу». Они же, окаянные, отказались от своего злого замысла. Тогда же Федора Басенка хотели убить шильники. Тогда же ездил князь Юрий в Псков и той же зимой приехал. (...)
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 552; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!