ЖИТИЯ ЗОСИМЫ И САВВАТИЯ СОЛОВЕЦКИХ 14 страница
„Зосима же вошел с жезлом в руке — и стал бить им колдуна, приговаривая: «Зачем ты пришел, окаянный и страстный, к рабу Божию? Не подобает тебе приходить сюда, но ступай к подобным себе!» И подошел к тебе Зосима с небольшим сосудцем в руке и стал помазывать чем-то вроде кисти твою голову и лицо. Я же, придя в себя, ничего больше не видела”.
Сиа же слышав Анисим от жены своея, абие въ уныние впаде, начат велми скорбѣти и плакати о своем съгрѣшении, глаголя: „Горе, мнѣ грѣшному, яко Бога прогнѣвах и преподобных отець Зосиму и Саватиа в негодование на ся приведох!” И о сем велми скорбя и каяся. Являет же ся ему в сонномъ видѣнии преподобный Зосима, глаголя: „Что скорбиши тако, человече, и зѣло унываеши! Аз ти даю сѣвѣт, в немже велику обрящеши ползу: аще хощеши исцѣлѣти до конца, молися Богу прилѣжно и глаголи Псалтырь. Аще не можеши самъ, то ученику вели глаголати Псалтырь, сам же, послушая, твори Исусову молитву.[235] Егда же приидет праздник святых Богоявлений,[236] ты же искупайся въ иердани[237] и получиши цѣлбу". Анисимь же вся повелѣнная в видѣнии явѣ сътвори — и абие бысть здравъ всѣм тѣлом, яко николиже болѣв.
Услышав это от своей жены, Онисим впал в уныние и стал сильно сокрушаться о своем согрешении, говоря: „Горе мне, грешному, ибо прогневал я Бога и преподобных отцов Зосиму и Савватия!” И сильно об этом сокрушался и каялся. И явился ему в сновидении преподобный Зосима и сказал: „Что так скорбишь, человек, и так унываешь! Послушай мой совет, который поможет тебе: если хочешь выздороветь до конца, молись Богу прилежно и читай Псалтырь. Если же не можешь сам, то вели ученику читать Псалтырь, а сам слушай и твори молитву Иисусову. Когда же придет праздник святого Богоявления, искупайся во иордани и получишь исцеление”. Онисим же все, что было сказано ему Зосимой, выполнил — и полностью исцелился, будто никогда и не болел.
|
|
|
Въпрашаетъ же и кудесника оного, что ради тако воскрича. Он же, понашая ему, рече: „Почто нас призываеши на срамоту, а имыи у собя такова врача, от негоже азъ злѣ пострадах!” Той же Анисим поживе многа лета, здравьствуя и благодаря Бога и угодников Его — преподобных Зосиму и Саватиа. И вь старости добрѣ и исповѣдании преставися».
Спросил он и колдуна того, отчего тот так завопил. Колдун же, укоряя его, сказал: „Зачем зовешь нас на посрамление, если имеешь у себя такого врача, от которого я так сильно пострадал!” И прожил Онисим тот много лет, здравствуя и славя Бога и угодников Его — преподобных Зосиму и Савватия. И в старости доброй и в праведной вере преставился».
|
|
|
Се же написах к вашей любви на ползу, слышах бо от неложных устъ достовѣрных человекъ. Вы же, Господа ради, простите мя, понеже дерзнух растлѣннымъ смыслом и недоумѣнным разумом, отнюд недоволен к сицевой повѣсти. Сами раздрѣшите недоумѣние мое, о Бозѣ имѣя разум по данному вам от Господа таланту, и сиа украсив, и нас просвѣтите и мьзду приимете от Вседержителя Бога.
Написал же я это на пользу вашей любви, о том, о чем слышал из уст нелживых, от людей, заслуживающих веры. Вы же, Господа ради, простите меня за то, что дерзнул написать это, имея растленный и беспомощный ум, будучи непригоден к таковому повествованию. Вы же, имея талант от Бога, исправьте мой неумелый рассказ, чем и нас просветите и награду получите от Вседержителя Бога.
Чюдо о жене умръшей
Чудо об умершей жене
Нѣкий человек, имянем Иеремѣй, измлада живый у преподобнаго въ обители, послужив лѣта доволна в манастыри всякую службу, еще блаженному Зосимѣ сущу в животѣ. Потомъ же той Иеремѣй отиде в Шую-реку и пребываше мирьскым обычаем: поят себѣ жену и породи чадо. Преподобный же въ своя времяна отиде Господу, егоже от юности възлюби, и преиде в вѣчную жизнь.
Некий человек по имени Иеремей, с детства живший у преподобного в обители, послужил в монастыре немало лет, исполняя различные службы, когда еще жив был блаженный Зосима. Потом Иеремей ушел в Шую-реку и зажил там мирской жизнью: взял себе жену и родил ребенка. Преподобный же Зосима в свой срок отошел ко Господу, «которого от юности возлюбил», и переселился в жизнь вечную.
|
|
|
Той же Иеремѣй, самовидець быв чюдному житию святаго, аще и в миру живый, но обаче велию вѣру имяше к святому; аще коя скорбь прилучашеся ему, онъ же моляшеся Богови и на помощь вь молитвѣ Зосиму призываше. Имяше же у собя дщер едину; да яко прииде юная в возрастъ подобный на счетание брака, онъ же приатъ себѣ нѣкоего юношу в дом свой и вдасть за него дщерь свою в жену. Сим тако бывающим: юным онѣм пребывающим вь благопокорении, съюзѣ любовнѣм и о всѣм отцу и матери угажающим.
Иеремей же, будучи очевидцем чудного жития святого, хотя и в миру жил, но имел великую веру к святому, и, если приключалась с ним какая беда, молился Богу и в молитвах Зосиму на помощь призывал. Имел же он единственную дочь, и, когда достигла девица та возраста, приличного для сочетания брака, принял к себе в дом некоего юношу и выдал дочь свою за него замуж. И так они жили: молодые пребывали в согласии и союзе любовном и во всем отцу и матери угождали.
|
|
|
Ненавидяй же добра искони дьявол состави им брань меж себя. Оскорбися юноша гнѣвом велиимъ на отроковицу — и связа ей руцѣ слабцѣ же нѣкако, сам же отступи нѣгде мало взыскати орудиа, чим бити ю. Являет же ся ей кознь бѣсовъская въ образѣ человечи, показаяй нож, лежащь близ ея, глаголя: «Возми нож сий и заколи себе, понеже муж твой велми разгнѣвася на тя и хощет тя мучити без милости». Она же, наваждениемъ врага, исторже руцѣ от юзѣ и, похватив нож, нача рѣзати себя по горлу и по грудем. Прииде же муж ея и обрѣте ю лежащу, всю кроваву, мало дышущу. Мышляше же юноша въ умѣ, хотя вринути ея в рѣку и без вести сотворити. В то же время прилучися быти тамо игумену соловецьскому Исайи. Родителя же отроковици, ощутивше сия, скоро притекоша в дом, плачюще горцѣ. И тако призывают игумена Исайю, идѣже лежаше мертвая.
Искони же ненавидящий добро дьявол учинил между ними ссору. Рассердился юноша на отроковицу и связал ей руки, но не очень туго, а сам отошел куда-то неподалеку поискать, чем побить ее. И является ей искушение бесовское в человеческом облике, и показывает ей на нож, лежащий возле нее и говорит: «Возьми этот нож и заколи себя, потому что муж твой сильно разгневался на тебя и хочет тебя безжалостно мучить». Она же, по наваждению бесовскому, освободилась от уз и, схватив нож, стала резать себя по горлу и по груди. И пришел муж ее, и нашел ее лежащей в крови и еле дышащей. И замыслил юноша бросить ее в реку и сокрыть без вести. А в это время случилось быть там соловецкому игумену Исаии. Родители же отроковицы, почуяв беду, быстро прибежали домой и стали горько плакать. И позвали они игумена Исаию в дом, где лежала умершая.
Прииде же отець отроковици в память чюдес бывающих Зосимою, начат съ слезами призывати преподобнаго на помощь, глаголя: «Умоли Бога, отче святый, о лишенѣй сей отроковици, да негли умилосердиться Богъ твоими молитвами и въздвигнеть еа от смертныя язвы! Помяни, блажене, яко послужихъ тебѣ съ всѣм усердиемъ и николиже заповѣди твоя преступих! Помози ми, старче Божий, бѣдующу и убогое свое чадо видя злѣ кончающеся! Услыши, святый Божии, не презри нас, молящихся в час сей, припадающихъ твоей святости!» Сия отцу отроковици съ слезами горкыми и рыданием въпиющу, яко и всѣх ту сущих на плач подвиже с собою.
Отец же отроковицы вспомнил о чудесах, творимых Зосимой, и стал призывать преподобного на помощь, говоря со слезами: «Умоли Бога, отче святой, о несчастной этой отроковице, да, быть может, умилостивится Бог твоими молитвами и воскресит ее от смертельной раны! Вспомни, блаженный, как я служил тебе со всем усердием и никогда заповедей твоих не преступил! Помоги мне, старец Божий, бедствующему и видящему бедное свое чадо погибающим! Услышь, святой Божий, и не оставь нас, молящихся в час сей и припадающих к твоей святости!» И взывал так отец отроковицы с горькими слезами и рыданиями, что заставил всех плакать вместе с собой.
Умили же ся игумен Исайа, зря человека того в велицей скорби и бѣдѣ, начат молити Господа Бога и святых молитвы на помощь призывати о умершой отроковици. Сим же молящимся, мертвая ненадежно очи възведе и въста абие, яко от сна. Они же сия видѣвше, ужасом одержими бѣяху; и прославиша Бога и преподобнаго Зосиму! И бѣ видѣти странно зрѣние: смертныя раны на тѣле имущи и кровию всю обагрену, но молитва святаго, сь Богом, възможе и неисцѣлныя цѣлити!
Умилился игумен Исаия, видя несчастье того человека, и стал молить Бога и призывать на помощь молитвы святых об умершей отроковице. И вот, когда они молились, мертвая вдруг открыла глаза — и встала, как после сна. При виде этого объял их трепет — и прославили они Бога и преподобного Зосиму! И предстало им зрелище непостижимое разуму: на теле у нее были смертельные раны, и вся она была в крови, но молитва святого, с помощью Божией, сумела и неисцелимое исцелить!
Отець же еа, радость съ слезами смѣсив, въпияше къ святому, яко живу сущу и ту предстоящу: «О блажене отче Зосимо! Аще възмоглъ еси о Бозѣ мертвую въздвигнути, то и раны сия можеши въскорѣ исцѣлити!» Болная же на сон обратися — и являются ей преподобнии Зосима и Саватие во снѣ; и дасть ей Зосима съсудець, яко масти исполнь, глаголя: «Помажи себе по ранамъ, понеже отца твоего и матере слез не можем стерпѣти! Того ради приидохом исцѣлити тя». Она же сътвори тако, и абие по трех днех раны оны неисцѣлныя без вести быша.
Отец же ее, радуясь и плача, продолжал молить святого, точно живого и рядом стоящего: «О блаженный отче Зосима! Если сумел ты, с Божией помощью, мертвую воскресить, то и раны ее можешь вскоре исцелить!» Больная же заснула — и явились ей во сне преподобные Зосима и Савватий, и дал ей Зосима сосудец, наполненный какой-то мазью, и сказал: «Помажь себе раны, потому что не можем терпеть слез отца твоего и матери! Поэтому и пришли исцелить тебя». Так она и сделала, и уже через три дня от тех неизлечимых ран не осталось и следа.
Сице безмѣздный врач дѣйствова благодатию Святаго Духа и възможе неисцѣлнаа въскорѣ целити! Дивити же ся и человека того вѣрѣ: якоже нѣкто от подруга своего должное прошаше, сице и сей похвалным безстудством прошение получи! Понеже добрѣ проси — и приат независтнѣ! По нѣкых же лѣтех тьй Иеремѣй отвержеся мира и прият аггельскый образ на Соловках, въ обители святаго, и поживе в добрѣ исповѣдании, и тако скончася о Господѣ.
Так действовал бескорыстный врач благодатью Святого Духа и сумел неисцелимое скоро исцелить! Удивляет же и человека того вера: как если бы кто-то просил у своего друга о каком-нибудь долге, так и он, с похвальною дерзостью, просимое получил! Просил усердно — вот и получил изобильно! По прошествии же нескольких лет Иеремей тот отрекся от мира и принял монашеский постриг на Соловках, в обители святого, и пожил в благочестии, и скончался о Господе.
Чюдо о Василии разбойницѣ
Чудо о Василии-разбойнике
Нѣкий человекъ ноугородець, рода болярьска, Василие именемь, бѣ же силою велми мочен, живый непотребно житие, сирѣчь буяческо, бѣ бо разбойник лют. И прииде ему въ умѣ, како бы отрещися злаго того нрава и приати иноческый образ. И прииде на Соловкы въ обитель преподобнаго Зосимы, и ту постризается от игумена, и облачит его въ мнишескый образ. Пребысть же нѣколико время в манастырѣ в повиновении и в велицѣ послушании и смирении.
Некий человек, новгородец, из рода боярского, по имени Василий, обладал большой силой, но жил непотребной жизнью, иначе говоря — разбойною, ибо был он разбойник лютый. И решил он отказаться от такой жизни и принять иноческий образ. И пришел на Соловки в обитель преподобного Зосимы, и принял постриг, и облачился в монашеское одеяние. И прожил некоторое время в монастыре в повиновении, смирении и послушании.
Ненавидяй же добра искони злый съвѣтник диаволъ начат разжигати и влещи его на первый обычай. Приим же си въ умъ бѣжати из манастыря. Таже злый съвѣт и на дѣла производит окааннаго. Украдает себѣ карбас манастырской и елико же гдѣ что обрѣте: от книг или платья, или иныа какыа вещи, якоже есть обычай крадущим, събирает же вся сиа в карбас. Нощи же наставши, Василию бдящу, подобна времени ожидающу, и съ всѣм тѣм, елико имяше, бѣгу ся ят, един пловый по морю, аможе вѣтръ несый его.
Но ненавидящий добро злой советчик дьявол стал соблазнять его вернуться к прежней жизни. И замыслил он бежать из монастыря. И вскоре воплотил этот злой замысел. Украл он монастырский карбас и собрал все, что попалось ему под руку: из книг, и платья, и других вещей, как обычно поступают воры, — и сложил все это в карбас. Когда же настала ночь, Василий не спал, дожидаясь удобного времени, и, улучив момент, бежал из монастыря, пустившись один по морю, куда его ветер направит.
Приносим же бывает въ Анзеры — остров тако нарицаем, Соловецкый же бѣ; той остров от манастыря верстъ пять на десять. Абие сонъ нестерпим наиде на нь, елико немощно гренутися или очию възвести. Он же приставает к брегу, хотя мало опочити. Поставляет карбас с рухледию при брезѣ, сам же падает на земли, сном тяжко одержим. Спящу же ему, являются два старца къ нему пришедша. Единъ же от них, со гнѣвом възрѣв на нь, рече: «Како, окаанне, крадеши мя! Азъ съзидаю, ты же разаряеши!» Тать же и въ снѣ, яко на явѣ, нача каятися к нему: «Прости, господине отче, прости!» Святый же отвеща: «Прощение получиши, а седѣти три дни на мѣсте том, плача!» Еже и бысть. Възбнув же от сна, не бѣ гласа, ни послушаниа: ни старцевь, ни карбаса. Он же начат плакати о своем съгрѣшении 3 дни. В четвертый же день гостем ѣдущим с Двины близ острова того, он же начат вопити и звати их к себѣ. И послаша по него с малым карбасомъ, и привезоша й к себѣ в ладию.[238] Он же сказа им вся яже о себѣ. И тако привезоша его в манастырь.
И принесло его на Анзер — на один из Соловецких островов, находящийся в пятнадцати верстах от монастыря. И стал одолевать его сон, так что не мог он ни веслом взмахнуть, ни век приподнять. И пристал он к берегу, желая немного отдохнуть. Поставил карбас со скарбом у берега, а сам свалился наземь, охваченный крепким сном. Во сне же явились ему два старца. И один из них, гневно взглянув на него, сказал: «Как же это ты, окаянный, крадешь у меня! Я созидаю, а ты разоряешь!» Вор же во сне, точно наяву, стал перед ним каяться: «Прости, господине отче, прости!» Святой же ответил: «Получишь прощение, но будешь сидеть на этом месте три дня, плача!» Так и случилось. Очнулся он ото сна, а от старцев и от карбаса — ни слуху, ни духу. И стал он плакать о своем согрешении — и плакал три дня. На четвертый же день плыли купцы с Двины вблизи того острова; и стал он вопить и звать их на помощь. И послали за ним людей с малым карбасом, и привезли его к себе в ладью. Он же рассказал им все о себе. И отвезли его в монастырь.
Мы же на предняа возвратимся: каково промышление имѣет святый о своей обители. Ловцем манастырьским сѣдящим на тони[239] за морем во Умбѣ-рецѣ,[240] отстоит от Соловецского острова яко пятьсот верстъ или множая. Бѣ же тамо старець Фотѣй именем. Сему же спящу в кѣлии, от труда ловитвенаго почивающу. Являются ему два старца; зрит же, яко и молитву сътвориста. Фотей же позна единого, бѣ бо ученикъ святаго, рече: «Какъ бы тя знаю, господине, ты еси Зосима, отець нашь». Святый же отвеща: «Азъ есмь. Привезох же вам и карбас, аще требуете. А яже в карбасѣ, сия вся съхраните, да ничтоже от тѣх погибнет!» Сим же бѣ нужна потреба, карбаса на ловлю не имѣющим.
Но возвратимся к тому, с чего начали: о том, как заботится святой о своей обители. Однажды сидели рыбаки монастырские на тоне за морем в Умбе-реке, находящейся от Соловецкого острова в пятистах верстах или более. И был среди них старец по имени Фотий. Спал он как-то в келии, отдыхая от рыболовецкого труда. И явились ему два старца, и приветственную молитву сотворили. Фотий же узнал одного из них, потому что сам был учеником преподобного Зосимы, и сказал: «А ведь я знаю тебя, господине, ты — Зосима, отец наш». Святой же ответил: «Я и есть. Привез вам карбас, если вам нужен. А то, что в карбасе, все сохраните, чтобы ничего из него не пропало!» Им же действительно был нужен карбас для рыбной ловли.
Фотѣй же, от сна възбнув, истинно видѣние обрѣте. Призываетъ же и съдѣлникъ-подруг своих и възвѣщает видѣннаа во снѣ. Они же явѣ шедше на море, обретоша карбасъ съ всею рухледию, ничтоже от положеных погибе! А таково растояние долготы моря: колико ловцов, колико ѣздящих по брегу и по морю, а никим же бысть врежено положеное в карбасѣ! Видите ли, братия, каково попечение имат о мѣсте сем блаженый отець наш Зосима! Сия же видяще и слышаще, подобает намъ съ страхом о своем спасени пещися, и несумненною вѣрою Богови молитися прилѣжно, и угодников его преподобных Зосиму и Саватиа на помощь призывающе — да молитвами их избудем вѣчныя мукы и будущих благъ сподобимся!
Фотий же, проснувшись, убедился, что видение было истинным. Позвал он товарищей своих и рассказал им о видении. Они же действительно пошли к морю и нашли карбас со всею поклажею — и ничего, из положенного в нем, не погибло! А ведь каково было расстояние, пройденное им в море, сколько рыбаков, сколько путешествующих по берегу и по морю — и никто не тронул поклажи в карбасе! Видите, братия, как заботится о месте этом блаженный отец наш Зосима! Видя же это и слыша, подобает и нам со страхом заботиться о своем спасении и прилежно молиться Богу, и призывать на помощь угодников Его, преподобных Зосиму и Савватия, — да молитвами их избавимся от вечной муки и удостоимся будущих благ!
Чюдо святых отѣць Зосимы и Саватиа, како спасоша от потопа Феодора Парфѣева
Чудо святых отцов Зосимы и Савватия, как спасли от потопления Федора Парфеева
Поведа нам некий человекъ именем Феодоръ, житие имыи в Сумѣ-рецѣ вскрай моря, имея же велию вѣру к преподобным Зосиме и Соватию, началником соловецскым, и глаголя:
Поведал нам некий человек по имени Федор, живший в Суме-реке у моря, глубоко почитавший преподобных Зосиму и Савватия, первоначальников соловецких; и рассказал он следующее:
«Случися нам нѣкогда в лодиях ити по морю з Двины, а азъ сь своими наимникы в лодии, и внезапу приде буря велика в мори. Нам же в велице бѣдѣ сущи. И начахом молити Всемилостиваго Бога и Пречистую Богородицу и преподобных на помощь призывати Зосиму и Саватиа. Лодии же стоящи на якори, велми обуреваемѣ, и нам отчаявшимся живота. Мне же влѣзшу внутрь лодии, и сѣдя, от печали въздремах — и се вижу: на лодии нашей два старца сѣдяща и глаголюща кормнику: „Вороти лодию носом к вѣтру — и стройно будет". Азъ же възбнух, скоро притек к сущим во льяле, воду льющим,[241] и начах сказывати, яже видех. Единъ же от них рече: „Азъ льях много воды и утрудихся, и сон обьят мя. Седя дремах — и вижу два старца сѣдяща на лодии нашей в сий час, и един к другому глаголя: «Побреги, брате, лодии сея, азъ спешю къ обѣдне на Соловкы»”.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 100; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!