Международная коммунистическая партия» 18 страница
1.6. «Узнать тысячу способов легко, добиться одного результата трудно». (Китайская пословица)
В процессе вербовочной работы приходилось не раз убеж- даться в том, что «китайские рычаги» находятся не у лидеров той или иной милитаристической группировки, а где-то в другом месте, так как почти всегда все лидеры поступают не так, как бы им хотелось.
Причина растерянности резидентов объяснялась еще и тем, что у большинства из них это был первый опыт агентур- ной работы, усугубленный полным непониманием китайской специфики — на это нужно было время, а его-то отпущено не было.
Прежде всего необходимо было уяснить, что основные действующие лица китайской смуты окончательно не уходи- ли с политической арены, а возрождались из политического пепла, как птица Феникс, в составе новых коалиций. К числу таких персонажей относились У Пэйфу, Сунь Чуаньфан, Чжан Цзосян, Чжан Чжицзян и многие другие военно-политические лидеры более мелкого масштаба. Исключение составил один Чжан Цзолинь, ликвидированный японцами за свою строп- тивость. Дамоклов меч измены и раскола висел над каждой милитаристской группировкой.
Кроме того, требовалось понимание самой природы китайского генералитета, китайского милитаризма, без чего решение разведывательных задач, организация агентурной работы были обречены на неудачу. Продвижение по службе часто происходило благодаря родственным связям. Так, брат Цао Куня — Цао Ин получил пост командующего 26-й ди- визией, хотя был известен своей некомпетентностью в во- енном деле. Многие командиры, имевшие военные заслуги и соответствующие амбиции, стремились получить подобные
|
|
|
 |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
посты, так как они давали возможность приобрести и свою территорию контроля.
Неудовлетворенные амбиции могли в конечном счете сыграть роковую роль. В подобные моменты большое зна- чение имели неписаные законы клана. У Пэйфу никогда не выступал против своего вышестоящего командира и старей- шины группировки Цао Куня, хотя в их отношениях возни- кали трения. Но для некоторых командиров законы клана не являлись обязательными, так как они были включены в его состав по случаю или недавно примкнули к милитаристской клике, как это произошла с Фэн Юйсяном и Сунь Чуаньфаном. Они стремились приобрести и расширить свою территорию контроля, и это являлось для них стимулом участия в военных действиях.
Изучать китайскую армию по западноевропейскому об- разцу было бессмысленно. В Китае не существовало китай- ской армии, а имелись лишь армии отдельных генералов, возглавлявших или входивших в ту или иную милитаристскую группировку.
|
|
|
Каждый из этих генералов строил свою армию по своему разумению. В Китае всякий генерал, начиная от командира отдельной бригады и выше, сам устанавливал для своих частей штаты и организовывал их так, как ему больше нравилось. Однако каждый из генералов имел типовые штаты для всех частей, входивших в его подчинение. Эти штаты достать было очень легко, но из них можно было узнать лишь одно: на какое количество людей и лошадей отпускались средства командирам частей, плюс к тому какова должна была быть та или иная армия. Несмотря на это, харбинская резидентура продолжала платить деньги за доставку ей войсковых штатов из штаба «главноначальствующего», из которых нельзя было установить ни численность частей, ни их дислокацию, так как в штатах указывались теоретические цифры и данные, а не те, которые были на самом деле.
В целом же численность китайских частей определялась не количеством людского ресурса, а количеством оружия у того или иного генерала.
Вооружение каждый китайский генерал старался приоб- ретать по максимуму, так как от этого напрямую зависели его
Глава 1
сила и статус. Часть оружия китайские генералы получали от своего «патрона» — главы милитаристской клики или под- держивавшей его империалистической державы. А остальное генералы вынуждены были приобретать сами.
|
|
|
Этот факт учитывался как сотрудниками Разведупра, зани- мавшимися активной разведкой, так и всякого рода афериста- ми, которые закупали оружие (часто негодное) во всех странах и экспортировали его в Китай. Помимо этих спекулянтов в Китае почти от всех европейских фирм имелись полуофици- альные и официальные представители, снабжавшие оружием не только китайских генералов, но и любого, кто мог заплатить. В 1926 г. представитель итальянской фирмы настойчиво на- вязывал нашему военному атташе купить у него оружие для народно-революционных армий, клянясь всеми святыми, что он преследует исключительно коммерческую цель.
Получение оружия из арсеналов, не говоря уже о его за- купке, производилось китайскими генералами крайне конспи- ративно. Агент из арсенала мог давать точные цифры оружия, отпускаемого для частей того или иного генерала, но это отнюдь не означало, что все оно попадет в конкретную часть. В большинстве случаев оружие (по крайней мере его часть) оказывалось на складе генерала, где должно было храниться в ожидании своего часа.
|
|
|
Для определенного количества покупаемого генерала- ми оружия легко можно было завербовать комиссионеров крупных поставщиков оружия, которыми в подавляющем большинстве были русские белогвардейцы. Имея агента у круп- ного поставщика, всегда можно было отслеживать количество оружия, купленного у кого-нибудь из мелких спекулянтов, так как все они были тесно связаны.
Внутренние агенты в частях китайской армии из солдат и младшего командного состава были бесполезны. Там даже комсостав среднего звена чаще всего был абсолютно не осве- домлен об общем положении части, а знал лишь то, что непо- средственно находилось в его ведении.
Китайские генералы являлись не только вполне само- стоятельными командирами при организации своих частей, но они были и полными господами своих подчиненных, бесконтрольно и без какой-либо ответственности распоря-
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
жавшимися жизнью и смертью своих солдат не только во время войны, но и в мирное время. Китайская история измен генералов своим «патронам» еще не знала примера, когда бы генерал перешел на сторону противника без своих войск. При этом генерал никогда не задумывался о том, пойдут ли за ним его подчиненные при переходе на сторону противника или нет. С другой стороны, китайские солдаты никогда не задумывались над тем, почему вчера их врагами были одни, а назавтра другие и почему их ведут в бой против тех, кто вчера дрался с ними рядом.
В ходе боевых действий национальных армий против войск Чжан Цзолиня и У Пэйфу в 1926 г. командир 9-й диви- зии из группировки Фэн Юйсяна за одну неделю трижды (!) переходил от одной противоборствовавшей стороны к другой, непрерывно ведя бой то с противником, то со вчерашним со- юзником. При этом части его дивизии каждый раз дрались с одинаковым ожесточением.
Из всего этого следовало, что солдаты китайских частей и их настроение еще не оказывали никакого влияния на при- нятие решений генералами. Такое положение должно было продолжаться до тех пор, пока Гоминьдану или китайской компартии не удалось бы наладить в воинских частях полити- ческой работы, организовать своих ячеек, которые завоевали бы влияние и симпатии солдатских масс.
Эта работа могла быть рассчитана на успех только в дале- кой перспективе. Доказательством этому служила школа Вампу (и не только), где советскими инструкторами была проведена, казалось бы, большая политическая работа, и представлялось, что это позволит противостоять генеральскому произволу, а на деле оказалось, что и курсанты, и выпускники школы Вампу в подавляющем большинстве случаев опять же следовали за генералами. Это были младшие офицеры. А что было говорить о солдатах? Конечно, речь шла об общей массе, а не об отдель- ных случаях: незначительная часть воспитанников Вампу все же присоединилась к частям Хэ Луна137 и Е Тина, выступившим под лозунгами компартии Китая.
Подходя к изучению китайской армии с европейскими мерками, в резидентурах часто допускали существенные ошиб- ки. Когда поступала информация, в том числе и агентурная, что
Глава 1
в той или другой части солдатам за восемь-девять месяцев не платили жалованья, и на этой почве в части назревает бунт и идет массовое дезертирство, то такую часть, казалось бы, со- вершенно обоснованно при подсчете сил противостоявших сторон в расчет не принимали. А если и принимали, то рас- сматривали ее не только как потерявшую боеспособность, но и способную перейти на сторону противника во время боя. На деле же получалось все наоборот. Во время боевых действий такие части оказывались и боеспособными, и вполне надежны- ми, кроме того, к моменту начала вооруженных столкновений в эту часть возвращались и дезертиры.
Специфика китайской действительности состояла в том, что неуплата жалованья в армии была явлением вполне нор- мальным. И более того, задержка выплаты денег за несколько месяцев служила для генерала инструментом, заставлявшим своих солдат лучше драться, так как с началом боевых дейст- вий генерал начинал более или менее регулярно платить жалованье.
У каждого солдата, кроме того, появлялась возможность и получить часть заслуженных денег от начальства, и заняться грабежом, на что в мирное время у него не было никакой на- дежды. Единственное средство борьбы с неполучением денег в мирное время были бунт или дезертирство с оружием к хунхузам. Любопытнее всего, что во время мятежа никто из виновников задержки жалованья не страдал, а жертвами наси- лия становились местные жители, грабежом которых солдаты стремились наверстать упущенное.
Зачастую в бунте солдат принимал участие и командный состав до командира полка включительно, который в большин- стве случаев часть из денежных средств, отпускавшихся гене- ралом на денежное довольствие солдат, присваивал себе.
Таким образом, возможность восполнить недостаток жалованья во время войны имелась полная, так как грабе- жи — неизбежные спутники китайской смуты (вот почему к началу боевых действий в части возвращались дезертиры). И именно поэтому китайские солдаты предпочитали войну мирному времени.
Значение и влияние высшего командного состава в ки- тайских армиях очень хорошо учитывалось китайскими
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
милитаристами и политиками. У каждого более или менее значительного генерала противники старались иметь кого- либо из своих сторонников-осведомителей, чаще всего таковым являлся один из советников генерала. Наибольшее количество таких осведомителей среди советников у своих противников-генералов имел У Пэйфу. Однако осведомлен- ность о намерениях своих противников не спасла У Пэйфу в 1926 г. от поражения, которое, впрочем, как и все предыдущие, оказалось временным.
Разведчикам для изучения китайского генерала необ- ходимо было знать не только его политическую окраску, но и родственные связи, привычки, характер, также следовало выяснить политическую окраску его советников (особенно первого).
Если среди советников попадался кто-нибудь отличавший- ся по своим политическим взглядам от той клики, к которой принадлежал его генерал, то такого человека можно было вербовать для работы на ту милитаристскую клику, которой он сочувствовал или уже сотрудничал с ней. Советников и адъютантов генералов охотнее всего вербовали японцы и англичане, так как от них можно было получить наиболее правдоподобные сведения о патроне.
Немало сведений можно было получить, завербовав стар- шего боя (старшего слугу) генерала. Институт старших боев в Китае был очень распространен и влиятелен. Часто случалось, что даже важные персоны, прежде чем обратиться к кому- либо из власть имущих с просьбой, долго обхаживали через подставных лиц его старшего боя. Это делалось не только для того, чтобы определить подходящий момент для просьбы, но и для предварительной подготовки генерала к ее выполнению. Однако завербовать старшего боя было очень непросто. Пе- кинской резидентуре так и не удалось завербовать старшего боя Чжан Цзолиня, хотя на его вербовку было затрачено очень много сил и энергии.
Японские разведчики использовали для работы не только старших боев, но и младших, последние выполняли всегда роль наблюдателей за более крупными агентами, работавшими по заданиям японцев, и чем крупнее был агент, тем большим было количество за ним наблюдавших (за агентом японцев в
Глава 1
штабе У Пэйфу, например, следили три агента-наблюдателя). Этот способ организации агентуры избавлял японцев от неверных сведений, а обходился он недорого: младшему бою-наблюдателю японцы платили от пяти до восьми мекси- канских долларов.
Для получения положительных результатов при вербовке боев не следовало исключать возможность использования шантажа. Полезно было вокруг «клиента» создать такую атмос- феру, будто его скоро собираются уволить, но при некоторых условиях есть способ этого избежать. Таким образом, пекин- ской резидентурой был завербован старший бой генерала 2-й национальной армии. Для вербовки боев большую роль мог сыграть игорный или публичный дом, который он посещал.
Японцы и американцы, поддерживая какую-либо одну из враждовавших группировок, никогда, в отличие от советских спецслужб, не прерывали связи с противниками поддержи- ваемой ими группировки. Так, во всех национальных армиях в момент их борьбы с мукденской и чжилийской кликами одно- временно с советскими военными советниками были японские советники и обязательно американские «коммерсанты».
В одной из мукденских газет про Фэн Юйсяна было на- писано: «Фэн на большевистских штыках, американском кресте и японских деньгах думает забраться на президентское кресло Китая».
Слагаемые, определявшие политическую физиономию и деятельность главы той или иной милитаристской группиров- ки, складывались из целого ряда факторов. Прежде всего это влияние иностранцев, затем устремления его приближенных советников и китайских политических деятелей, стремящих- ся использовать данного генерала в своих интересах, это и в какой-то степени влияние торговых палат подчиненных ему провинций, и, наконец, позиция самого лидера, не всегда сов- падавшая со всем вышеперечисленным.
Непреложно было одно: все китайские генералы, под чьим бы влиянием они ни находились, всеми силами старались перехитрить своих покровителей и избавиться в конечном счете от их опеки.
Этим и объясняется, что у каждого крупного милитариста во всякое время имелись представители и советники не одной
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
и даже не двух иностранных держав. Так, у Чжан Цзолиня при полном его подчинении японцам очень заметную роль играл генерал Соттен, англичанин. Чжан Цзолинь старался при по- мощи англичан если не избавиться от влияния Японии, то хотя бы ослабить его. И в то же время был не прочь под благовидным предлогом вновь завязать с Советским Союзом дружественные отношения. Он прекрасно понимал, что, играя на противо- речиях указанных стран, можно в конце концов избавиться от всякого влияния.
Отсюда следовало, что для уяснения политики китайских генералов мало было знать политику самих генералов, нужно было также отслеживать политику тех иностранных прави- тельств, которые поддерживали того или иного генерала. Военную мощь каждой милитаристской клики можно было выявить только в том случае, если удавалось установить, ка- кие имелись внутри этой клики политические группировки и к кому они тяготели, а также наличие у этих группировок сепаратных связей с иностранцами.
Для определения экономической мощи той или иной милитаристской клики нужно было изучать экономику всей подконтрольной ей территории. Интересовавшая разведку информация находилась в торговых палатах, во всевозможных налоговых учреждениях (каковые в разных провинциях были различны), на предприятиях и фабриках.
Следовало также знать, что ни один из китайских генера- лов не тратил своих личных средств на ведение войны, если не считать покупки оружия. Нужно было отдать им должное: средства на ведение войны они умели выколачивать, как ни- кто другой, и не останавливались ни перед чем для добывания нужных финансовых ресурсов. Подати с крестьян взимались за несколько лет вперед, торгово-промышленная буржуазия облагалась непомерно высокими налогами, выпускались на миллиарды юаней бумажные деньги с обязательством для всех их принимать, а всех сопротивлявшихся приему этих денег без долгих разговоров отправляли на виселицу и конфисковывали их имущество.
Свои же личные средства каждый китайский генерал хранил как резерв на случай вынужденного отъезда в Европу, Японию или Америку. Первый признак плохих дел у китайско-
Глава 1
го генерала — это отправка денег за границу, чего ни один из них не старался скрывать, а даже афишировал. Часто случалось, что тот или иной генерал не мог продолжать борьбу из-за от- сутствия средств и в то же время переводил огромные суммы за границу, куда вскоре и удалялся. Но это не означало, что в подходящий момент он не вернется на родину, чтобы вновь принять участие в перманентной гражданской войне.
Именно в штабах этих генералов или в их окружении и следовало вербовать агентуру. Круг этих лиц был весьма ограничен.
Высшие военные управления центрального (пекинского) правительства — Военное министерство, Главный штаб — при существовавшей децентрализации власти стали простой фик- цией. Секретные вопросы текущего момента разрешались не аппаратом в целом, а замкнутым кругом лиц, пользовавшимся доверием господствовавшей в данный момент милитарист- ской клики.
Тем не менее, даже среди таких органов были структуры, ко- торые представляли интерес для разведки. К таким структурам в 1924–1926 гг. был отнесен Военный департамент Управления (Цзюнь Утине) временного правителя Дуань Цижуя, поскольку в этом управлении переплетались все нити военно-политических интриг в форме секретной переписки временного правителя с дубанями — начальниками разных категорий. Особо секретные телеграммы с мест, попадавшие время от времени в Военный департамент Управления временного правителя, в аппарате этого департамента обычно не задерживались, а поступали в особо конфиденциальную канцелярию правителя на дому, где и обсуждались в весьма ограниченном кругу доверенных лиц. Политическое интриганство и беспрестанная борьба клик выработали эту своеобразную систему.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!