Международная коммунистическая партия» 17 страница
Глава 1
штаба Ян Юйтин, мозг Чжан Цзолиня, люди японского обра- зования. Главным финансовым деятелем Мукдена является Юй Чуньхань, богач, работающих во всех японских предприятиях. Это отражается и на Севере. Чжан Хуансян также японского об- разования. Новый гиринский губернатор тоже... Словом, куда бы мы ни посмотрели, мы повсюду видим японцев, японцев и японцев, и всюду их рука, и их работа».
Отметил Позднеев и «чрезвычайную ненависть и пре- зрение китайцев к японцам». «Озлобление на японцев за их захватничество, и презрение к китайцам среди последних чрезвычайное, и многие утверждают, что если бы Китай был в силе, то он, прежде всего, расправился бы с японцами, а по- том принялся бы и за иностранцев-европейцев». Японцы же, слишком уверенные в своей силе, относились к этому прене- брежительно и, по-видимому, вовсе не учитывали подобных китайских настроений.
Передал Позднеев и подробности одного разговора, кото- рый, по его мнению, был случайным, но, несомненно, заслужи- вавшим внимания для учета настроения японцев. Поведал же Позднееву о разговоре с «правоверным патриотом-японцем», находившимся в сильном опьянении, его знакомый, который служил у японцев на лесопромышленной фирме:
— Ты не думай, Япония еще удивит весь мир! Знаешь ли ты, что такое ронин?
— Знаю, так назывались самураи, которые во избежание ответственности клана при круговой поруке выходили офи- циально из клана для выполнения акта личной мести или других целей.
|
|
|
— Ну, да, так было в старину, а теперь называемся ронина- ми мы, которых вульгарно называют «гороцуки» — хулиганы. А знаешь ли, что мы делаем? Мы навербовали уже 20 000 хун- хузов и их вооружили, и если мы станем воевать, то у нас есть готовая армия из китайцев. Такие же ронины работают и в Канаде, и в Австралии, и в Америке, и в Индии. И вот, если за- горится где война, то мы покажем всему миру, что мы такое! Мы навербовали во всех странах недовольных, хулиганов, раз- бойников и преступников, и если будет нужно, то перекинем через Канаду в Соединенные Штаты своих 20 000 китайских хунхузов, и они покажут проклятым янки, как они умеют
 |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
жечь, истреблять все и всех без исключения. А смерти мы не боимся.
Ученый не мог однозначно сказать, что в этом разговоре было правдой, а что — ложью и хвастовством. Однако со всех сторон до него доходили слухи о связях японцев с хунхузами в Маньчжурии.
Но все началось значительно раньше. Еще в 1920 г. Ан Ненхак, известный левацкими взглядами в китайской револю- ционной среде, представил II конгрессу Коминтерна доклад, в котором хунхузы, эмигранты и батраки рассматривались как три наиболее «активно революционные силы» Китая. Он утверждал, что их «…организация, возникшая в Китае уже 1000 лет назад, оклеветанная и представленная капиталистами просто как разбойничья, представляет на самом деле полити- ческую партию, тождественную по своей программе партии русских коммунистов». К хунхузской теме вернулись летом 1921 г., когда в Москву на III конгресс Коминтерна прибыла делегации только что созданной Коммунистической партии Китая. «Конечно, приятнее иметь отряды, нами организован- ные, — говорил китайский коммунист Чжан Тайлэй, — но, не имея возможности сделать это сейчас, нам приходится обра- тить внимание на хунхузские шайки — пусть еще сырой, но боевой революционный материал». И, наконец, в августе того же года из Шанхая прибыл некто Киселев, который привез с со- бой обращение группы хунхузов к советскому правительству. Они предлагали большевикам сотрудничество, с тем чтобы совместными усилиями занять Маньчжурию и создать там базу социальной революции на Востоке. Киселев утверждал, что предложение это заслуживает внимания.
|
|
|
Чичерин решил запросить дополнительную информацию и распорядился обратиться к специалистам — уже упоминае- мым М. Г. Попову и А. А. Иванову. Бывший полковник Попов имел отношение к этому «боевому революционному мате- риалу» еще в 1904 г., когда был откомандирован в экспедицию против хунхузов. Мнение Попова о возможностях сотрудни- чества с подобным контингентом было резко отрицательным. Подобное отношение к «бессознательным коммунистам», видимо, разделил и пекинский профессор Иванов. И на хун- хузах был поставлен крест.
|
|
|
Глава 1
В 1926 г. в Китай вновь готовились отправить «Рустам- Бека» — Тагеева, под псевдонимом «Туманов». Его предпола- галось использовать так же, как и Позднеева. Лонгве он был охарактеризован как «наш старый сотрудник, работавший долгое время на Дальнем Востоке», по профессии — литератор, человек толковый и предприимчивый.
В Москве считали, что «Рустам-Бек» предложил свои услуги главным образом потому, что хотел собрать материал для оче- редной своей книги. Однако в Москве не сомневались, что он будет полезен, и рекомендовали использовать его следующим образом: послать на Юг к В. К. Блюхеру, который знал «Рустам- Бека» в качестве военного корреспондента.
Предлагалось дать возможность посланцу Центра про- ехать в отдельные провинции на фронт, в войсковые части НРА, с тем чтобы при помощи военных советников собрать и зафиксировать все то, до чего у «наших людей» на местах за недостатком времени не «доходят руки».
|
|
|
Процесс передачи функций центральной резидентуры из Харбина в Пекин затянулся на несколько месяцев. По пред- ложению Берзина, руководителем центральной пекинской резидентуры назначался «Рябинин» — Рыбаков. Вопрос кадро- вых перемещений был предварительно согласован с Л. М. Ка- раханом. Штат центральной резидентуры предусматривался небольшой: руководитель, его помощник, два сотрудника для особых поручений, два переводчика и две машинистки, одна из которых должна была выполнять функции шифровальщи- цы. Центральная резидентура под прикрытием посольства в Пекине, которую возглавил прибывший из Харбина Рыбаков, заработала только в ноябре 1926 г.
Направление и объем работы центральной резидентуры, по оценке Рыбакова, обусловливались двумя моментами: не исключалась вероятность возникновения войны СССР с Японией и Китаем; дальнейшее развитие национально- революционного движения в самом Китае, что должно было способствовать ослаблению позиций империализма Европы и Нового света в блокаде СССР.
Первый момент, по мнению руководителя центральной пекинской резидентуры, предполагал необходимость чрез- вычайно тщательного изучения Северного Китая и Кореи как
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
будущих плацдармов войны с их всевозможными ресурсами и организованной вооруженной силой в ее отношении к национально-революционному движению.
Второй момент предполагал такое же изучение осталь- ного Китая как источника всяких резервов в борьбе против империалистов — «…туземных и иностранных, а значит, и возможных союзников СССР в его борьбе против агрессии Японии, Англии, Америки и др.».
Конкретная обстановка в Китае, по мнению Рыбакова, выдвигала в то время две главные милитаристские группиров- ки — мукденскую (Чжан Цзолинь) и чжилийскую (У Пэйфу) и их противостояние с национальными армиями, Кантоном с учетом позиций иностранных держав «…на фоне развиваю- щегося национального движения, организующихся рабочих, крестьян и интеллигенции».
Организация военной разведки как в столице Китая, так и на местах строилась в подавляющем большинстве случаев на голом месте.
К моменту развертывания центральной резидентуры в Пе- кине, в ноябре 1925 г., она имела всего одного агента-китайца. Работая в течение 12–15 лет при военных агентах «царского времени» в качестве «сянь-шэна» (толкователя китайских текстов), агент прекрасно освоил искусство вытягивания де- нег из своих начальников. Умело используя прессу и связи в низших военных кругах, питавшихся «базарными» новостями, он иногда давал довольно удовлетворительные сведения. По- пытка использовать его в качестве вербовщика не принесла положительных результатов: агент уклонялся от этой миссии в силу присущей ему трусости и чрезвычайной осторож- ности. Руководили им и другие соображения: в лице нового завербованного агента он имел бы конкурента. А он хотел за- работывать деньги сам. То, что этот источник в течение многих лет был тесно связан с русскими военными агентами и за это время не провалился, свидетельствовало о его чрезвычайной осторожности либо о связях с китайской контрразведкой. За невыполнение ряда заданий этот агент был первоначально переведен на сдельную оплату, а позднее уволен.
Установление советско-китайских дипломатических отно- шений привело к открытию большого количества консульств
Глава 1
и генконсульств НКИД и торгпредств СССР, под «крышей» которых были созданы (или реорганизованы, как в Харбине, или продолжали существовать как в Кантоне) резидентуры во- енной разведки: в Харбине, Цицикаре, Дайрене, Мукдене, Сеуле (Корея), Чифу, Шанхае, Ханькоу, Чанше, Кантоне и Калгане.
Считалось, что в первое время целесообразнее и эконом- нее использовать официальные крыши полпредств, торг- предств и т. д., так как необходимо было учитывать трудности, с которыми прибывшие русские неизбежно сталкивались при установлении связей среди китайцев. При этом почти у всех наших сотрудников разведки отсутствовало официальное по- ложение, а там, где оно имелось, его не давали использовать.
Исключительное ориентирование на «крышевые» долж- ности НКИД, которые на деле в большинстве своем оказы- вались виртуальными, таило в себе большую опасность для организации разведки. Но об этом никто не задумывался, хотя организоторы разведки в Центре и на местах, включая того же Рябинина, отмечали, что японцы в Маньчжурии работали под прикрытием какой-нибудь коммерческой фирмы или ресторана, а немцы практиковали нечто подобное и в Цен- тральном Китае.
В одном ряду с официальными представительствами СССР в Китае находились разнообразные коммерческие структуры КВЖД, под прикрытием которых работали военные развед- чики.
Было признано также, что для разведывательной работы
«…необходима крыша инструктажа в тех или иных китайских армиях, причем это допустимо, только тогда, когда доверие к нашим инструкторам обеспечено, когда инструктора про- никли уже в штабы и имеют строго официальное «лицо», как, например, в Кантоне». Во всяком случае, при такой «крыше», считали в центральной пекинской резидентуре, надо «…иметь в запасе всегда более надежную и более безопасную возможность организации агентуры, сбора материалов, их хранения и пере- сылки, куда следует». Резиденты Разведупра должны были по- лучать от инструкторов в китайских штабах информационные материалы «согласно плановой программе». Должны были…
К весне 1926 г. резидентуры Разведупра в Китае (не считая резидентур в Синьцзяне, переданных в подчинение разведот-
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
дела штаба Туркестанского ВО) насчитывали 39 сотрудников военной разведки (в том числе 12 резидентов) и 40 агентов. На бумаге общее количество резидентов, сотрудников военной разведки и агентов выглядело достаточно впечатляющим. 12 резидентов — это 12 резидентур в 11 городах Китая и в Сеуле (Корея). Да и количество агентов следовало бы указы- вать в кавычках.
На самом же деле спустя полгода, в октябре 1926 г., в Китае функционировало только семь резидентур: в Пекине, Тяньцзи- не, Мукдене, Дайрене, Ханькоу, Шанхае и Харбине. Начинала функционировать резидентура в Калгане. Сеульская же в нояб- ре 1926 г. перешла «…в распоряжение Токио с обязанностью выполнять отдельные срочные задания Харбина и пересылать ему важнейшие информационные материалы».
Вновь созданные резидентуры только приступали к ор- ганизации работы. Их сотрудники на местах не имели ни практического опыта, ни вербовщиков, ни проверенных и хороших переводчиков, ни «…вполне испытанных и подготов- ленных агентов». Да и сами резиденты (часть — выпускники Восточного отдела Военной академии РККА) сплошь и рядом только начинали работать по линии разведки, и ожидать от них впечатляющих успехов не приходилось.
Пекинский резидент Рыбаков предлагал подразделять агентов на внешних и внутренних. На внешних — агентов- наблюдателей — должна была возлагаться задача отслеживания состава, численности, вооружения и отчасти организации войсковых частей; районов и времени их сосредоточения; установление результатов боев и т. д. Однако одних внешних агентов было недостаточно. Их должны были дополнять внут- ренние — действующие прежде всего в штабах и управлениях, министерствах и других военных и государственных учрежде- ниях, войсковых частях, органах снабжения, арсеналах, теле- графах и т. д. Именно внутренняя агентура могла вскрывать намерения и планы противника, отслеживать перегруппировку высшего комсостава, их ориентацию, настроение и т. д.
Ничего нового в данной квалификации не было — раз- ведка в годы гражданской войны с обеих воевавших сторон строилась на внешних и внутренних агентах. К этим агентам следовало добавить агентов-вербовщиков, в качестве которых
Глава 1
могли выступать и внутренние, и внешние агенты, а также следовало принять во внимание агентов-почтальонов. Однако подлинные внутренние агенты были большой редкостью, и работа строилась в основном на внешних агентах.
В конце 1925 г. — начале 1926 г. на всю работу Разведуправ- ления в Китае расходовалось 12–13 тыс. американских долла- ров ежемесячно, из них 4000 — на содержание агентуры, 1500 — на организационные расходы и 1500 — на отправку телеграмм. Причем много денег уходило на командировки по Китаю, что диктовалось требованиями централизации руководства.
Наиболее надежным элементом в разведывательной работе были признаны «партийные агенты», идущие на со- трудничество с разведкой с полным сознанием полезности и ответственности этой работы. К сожалению, эти агенты не всегда порывали связь со своими партийными организациями, поэтому их деятельность подвергалась двойной опасности: быть расконспирированной и по партийной линии, и по разведывательной. Среди партийных агентов было трудно найти военных, хотя не исключалась возможность, что связи их могли проникнуть в недра самой армии.
Ввиду чрезвычайной трудности создания в Китае агентуры пекинский резидент считал, что в его распоряжение должны были быть заранее выделены из китайской компартии и левого Гоминьдана «…до 30 испытанных, надежных и опытных това- рищей, согласившихся добровольно работать по разведке».
30 человек никто Рыбакову не выделил, но пять партийных студентов комитет китайской компартии по «нашей просьбе» все-таки направил в его распоряжение. Рыбаков предпола- гал использовать партийных студентов в качестве агентов- резидентов в крупных населенных пунктах.
Выделенная пятерка представляла «сырье» в полном смыс- ле этого слова. Поэтому прежде чем поручить им конкретное задание, для них были организованы 2-недельные разведы- вательные курсы. На этих курсах пятерка познакомилась с общими принципами организации и управления китайской армией, им была также прочитана самим Рыбаковым лекция о методах ведения внешней и внутренней разведки, о вербовке агентов, конспирации, связи и тайнописи; о том, как составлять донесения. Четверо из пятерки были отправлены по месту жи-
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
тельства в провинции Хунань и Хубэй для «трудоустройства» в войсковые штабы с учетом имевшихся связей через родствен- ников и друзей. В перспективе партийные агенты должны были стать агентами-резидентами в крупных населенных пунктах. Пятый был оставлен для связи в Пекине. Следует оговориться, что этот проект, рассчитанный на длительный срок, не дал ожидаемых результатов.
По состоянию на март 1926 г. агентурная сеть в лучшем случае давала приблизительное отражение действительно- сти, плелась сплошь и рядом в хвосте событий, едва опережая прессу. А иногда — и это вынужден был признать пекинский резидент — пресса давала больше и лучше сведений, чем аген- турная сеть. В части же предупреждения событий, информа- ции о планах и намерениях сторон, перспективах на будущее сеть давала «микроскопически мало».
В этой связи Рыбаков был вынужден признать, что в случае военных конфликтов с СССР, в настоящее время или в ближай- шем будущем, разведка оказалась бы «в положении слепого, ощупью пробирающегося по неизвестной ему дороге», и оставалось бы только «гадать и гадать».
Поэтому основная задача, с которой сталкивался каждый резидент, приступая к своей работе, — это выявление объ- ектов, куда следовало насаждать агентуру. И здесь резиденты сталкивались с неразрешимой, казалось бы, проблемой — быстро менявшаяся обстановка в Китае приводила к тому, что завербованные агенты через несколько месяцев теряли свои агентурные возможности. Более того, как выяснилось, центральные органы власти отнюдь не всегда являлись ис- точниками требуемой разведывательной информации.
Отдельной проблемой деятельности резидентов на ме- стах под прикрытием должностей посольства и консульств являлись взаимоотношения с резидентами ИНО ОГПУ. Эти отношения строились в первую очередь на основе обмена имевшейся информацией. От резидентов ИНО стремились получать все материалы, освещавшие военные вопросы, ориентированные на «нашу плановую программу. «До сего времени, — отмечал Рыбаков, — на местах эти материалы не передаются или же передаются частично в виде личного одол- жения». «Подобный параллелизм, — подчеркивал он, — вредно
Глава 1
отражается на работе и в смысле полноты проработки, выяс- нения точности информации, ее расширения, систематизации и, в зависимости от этого, случайности вербовки агентуры, распухания сети в ущерб ее производительности».
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!