С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 91 страница
Описывай, не мудрствуя лукаво,
Всё то, чему свидетель в жизни будешь:
Войну и мир, управу государей,
Угодников святые чудеса,
Пророчества и знаменья небесны...
Что же касается «Анны Карениной», то этот роман непосредственно восходит к Пушкину. Сам Толстой сознавал это литературное родство: «И там есть отрывок “Гости съезжались на дачу”. Я невольно, нечаянно, сам не зная зачем и что будет, задумал лица и события, стал продолжать, потом, разумеется, изменил, и вдруг завязалось так красиво и круто, что вышел роман...» (письмо Н.Н. Страхову 25 марта 1873 г.).
В героине толстовского романа Анне Карениной угадывается Зинаида Вольская, героиня пушкинского отрывка «Гости съезжались на дачу», искренняя в своих чувствах, пренебрегающая светскими условностями. Не только Анна Каренина, но и другие герои Толстого имеют своих литературных предков у Пушкина: не слу-
407
чайно Достоевский в своей знаменитой речи о Пушкине, произнесённой по случаю открытия памятника поэту в Москве в 1880 г., говоря о прекрасных образах русских женщин, рядом с Татьяной Лариной назвал Наташу Ростову.
Мастерство Толстого уходит корнями в поэтику Пушкина. Конечно, здесь можно и нужно говорить о художественном своеобразии двух гениев, в творчестве которых искусство портрета, пейзажа, диалога, повествования неповторимы. И в то же время многие художественные открытия Пушкина получают дальнейшее развитие в творчестве Толстого. «Давно ли вы перечитывали прозу Пушкина? — писал он в апреле 1873 г. П.Д. Голохвастову. — Сделайте мне дружбу — прочтите с начала все повести Белкина. Их надо изучать и изучать каждому писателю. Я на днях это сделал и не могу вам передать того благодетельного влияния, которое имело на меня это чтение.
|
|
|
Изучение это чем важно? Область поэзии бесконечна, как жизнь; но все предметы поэзии предвечно распределены по известной иерархии, и смешение низших с высшими или принятие низшего за высший есть один из главных камней преткновения. У великих поэтов, у Пушкина, эта гармоническая правильность распределения предметов доведена до совершенства. Я знаю, что анализировать этого нельзя, но это чувствуется и усваивается» (62: 22). Толстого восхищало умение Пушкина сразу ввести читателя «в интерес самого действия», отказавшись от описания действующих лиц, места действия, «прямо приступить к делу». Таким образом следуя за Пушкиным, Толстой начинает «Войну и мир». Удивительное умение создавать у читателя иллюзию объёмного реального мира, передавать само ощущение движения в пространстве и времени — эта особенность поэтики Толстого восходит к Пушкину. Когда мы читаем «Капитанскую дочку», мы вместе с Петрушей Гринёвым въезжаем в Белогорскую крепость: сначала видим заснеженную деревушку, потом приближающиеся избы и наконец старую пушку крепости. Когда мы читаем «Пиковую даму», то видим стремительное движение Германна по анфиладе комнат в особняке старой графини, видим, как карета едет по петербургским улицам. «Кто это с нами встретился?» - спрашивает графиня, и мы понимаем, что мимо проехал экипаж. «Как зовут этот мост?» — карета едет по мосту. «Что там написано на вывеске?» — карета едет мимо магазинов и мастерских. С помощью такого простого приёма — отражения в репликах графини реалий городского пейзажа, мелькающих за окнами её кареты, — Пушкин не только рассказывает, он показывает нам само движение кареты по Петербургу. Зерно пушкинского открытия «прорастает» в творчестве Толстого. Для того чтобы в этом убедиться, нужно открыть книги Толстого. Вспомним хотя бы «Анну Каренину», сцену, где Анна едет к Долли. Толстой передаёт мятущиеся чувства своей героини, её напряжённый внутренний монолог, и вместе с тем не забывает о том, что она едет в карете, не забывает показать нам сменяющиеся перед её глазами картинки городского пейзажа: мелькают булочные, бани, гимназисты с мороженым.
|
|
|
Не только темы, сюжеты, герои, мастерство сближают двух гениев. Их роднит художественный пафос творчества. «Да здравствуют русские! Да здравствуют австрийцы! И да здравствует весь мир!» — эти слова, которыми в романе «Война и мир» русский офицер Николай Ростов приветствует австрийского крестьянина, можно поставить эпиграфом ко всему творчеству Толстого, утверждающего единение, общение людей и отвергающего их разобщение. Но эта же мысль занимала Пушкина и его друзей, великого польского поэта Мицкевича. В послании к польскому другу Пушкин вспоминал его слова, которым внимали его русские товарищи:
|
|
|
Нередко
Он говорил о временах грядущих,
Когда народы, распри позабыв,
В великую семью соединятся.
Мы жадно слушали поэта.
О чём бы ни писали Пушкин и Толстой — о семейном частном быте, исторических деяниях народа, о жизни родной природы, — их творчество всегда освещено высоким нравственным идеалом, высокой нравственной целью. Казалось бы, Наполеон — только исторический деятель. Но у Пушкина наполеоновская тема изменяется от проклятий тирану в оде «Вольность»:
Самовластительный злодей!
|
|
|
Тебя, твой трон я ненавижу... —
до исторической его оценки в стихотворении «Наполеон»:
Хвала!..
Он русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал —
и затем до нравственного осуждения в иронических строках романа «Евгений Онегин»:
408
Мы все глядим в Наполеоны.
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно.
Нравственное осуждение и развенчание наполеонизма и в повести Пушкина «Пиковая дама», в истории безвестного армейского офицера Германна с профилем Наполеона и душой Мефистофеля, который с поистине наполеоновской энергией идёт к достижению своей эгоистической цели. Для зрелого Пушкина Наполеон — сложнейшая историческая, социальная, психологическая и нравственная проблема, «Люди верят только славе, — писал он в «Путешествии в Арзрум», — и не понимают что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствующий ни одною егерскою ротою...» И для Толстого Наполеон не только исторический деятель. Он ещё и нравственное мерило людей. Не случайно в предварительных характеристиках героев «Войны и мира» Толстой отмечал их отношение к Наполеону, Для Толстого поражение Наполеона в Отечественной войне 1812 года имело большое нравственное значение. Отрицание зла, утверждение добра — в этом видели и Пушкин, и Толстой своё высокое назначение.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой
пробуждал, —
это пушкинский итог, его стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». Толстой за пять лет до кончины написал статью «Зелёная палочка», где говорил о своей вере в добро, с которой он прошёл через всю жизнь, вере в то, что добро осуществимо.
О том, что Толстой — преемник Пушкина, писали современники Толстого — писатели и критики И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, И.Н. Страхов, А.А. Григорьев, А.В. Дружинин. Иллюстратор Толстого художник Л.О. Пастернак проницательно заметил: «Умер Пушкин, родился Толстой, словно пришёл на смену ему. При всей несхожести — прямой его духовный наследник» (Пастернак Л.О. Записи разных лет М., 1975. С. 371).
Толстого соединяют с Пушкиным не только творческие, но и биографические связи. В 1704 г. пращур Толстого, посол в Турции П.А. Толстой, привёз из Константинополя в Россию трёх арапчат, один из которых стал предком Пушкина по материнской линии Абрамом Ганнибалом, крестиком, а затем сподвижником Петра I. По родству (по материнской линии) Толстой приходился Пушкину четвероюродным племянником. Среди знакомых Толстого было много тех, кто знал Пушкина, был близок к нему. 3 июля 1910 г. A. Б. Гольденвейзер записал в своём дневнике: «За чаем Л.Н. сказал мне: "Я стал читать письма Пушкина. Мне это очень интересно. Многих, о ком говорится и кому он писал, я хорошо знал, например, Вяземского. Назовите ещё кого-нибудь”, — сказал он. Я спросил про Плетнёва. — “Как же, я его хорошо помню. Он ко мне был очень ласков”». Толстой был знаком не только с близкими друзьями Пушкина — поэтом и критиком П.А. Вяземским (в его петербургский гостиной 25 февраля 1856 г. он читал ещё не опубликованный рассказ «Метель») и издателем романа «Евгений Онегин» поэтом П.А. Плетнёвым (с ним Толстой познакомился в Париже весной 1857 г., состоял затем с ним в переписке). Он встречался с декабристом С.Г. Волконским, вернувшимся из сибирской ссылки, был знаком с А.Ф. Закревской — адресатом пушкинских стихотворений, О Пушкине Толстой говорил с дочерьми Н.М. Карамзина, с А.О. Смирновой-Россет, Д.Н. Блудовым, М.П. Погодиным. Примечательно, как близко знавший Пушкина историк Погодин воспринял роман «Война и мир»: «Ах — нет Пушкина. Как бы он был весел, как бы он был счастлив и как бы стал потирать себе руки. — Целую вас за него и за всех наших стариков» (61: 196). Ф.Д. Толстой-Американец, с которым некогда Пушкин хотел драться на дуэли, а потом после возвращения из ссылки помирился и просил быть его сватом, просить для него руки Н.Н. Гончаровой, приходился Толстому двоюродным дядей. В Туле Толстой познакомился с Марией Александровной Гартунг, старшей дочерью поэта. Её облик подсказал Толстому портретные черты Анны Карениной.
Встречи Толстого с людьми, знавшими Пушкина, помогли ему не только глубже осмыслить eго творчество — они приближали к Толстому внутренний мир поэта, раскрывали перед ним обаяние его личности. По Толстому, красота человека — это красота его души, красота его чувств и мыслей. Поэтому так значительно высказанное с особым чувством замечание Толстого, пристально вглядывавшегося в портрет Пушкина: «Экое прекрасное лицо!» (запись А.Б. Гольденвейзера).
Толстой предполагал сделать Пушкина одним из героев своего романа о декабристах (роману не суждено было завершиться). На страницах записных книжек, сохранивших наброски будущею романа, конспекты событий, перечень действую-
409
щих лиц (имя Пушкина — среди 245 имён), есть такие записи: «Пушкин кончает курс в лицее. Первые стихи». «Карамзин знает Пушкина и принимает в нём участие». «Пушкин на юге России у Воронцова — в Одессе». «Пушкин до 24 пода в Бессарабии» (17: 446, 458, 462). Толстой был внимательным читателем трудов биографа Пушкина П.В. Анненкова, переписывался с ним. И это чтение, это общение, как и встречи Толстого со многими современниками Пушкина, его друзьями, должны были помочь Толстому в его работе над рассказом о Пушкине в его романе.
В дневниках, письмах, воспоминаниях Толстого, в его произведениях, в дневниках близких к Толстому людей, в воспоминаниях его современников рассыпаны многочисленные высказывания Толстого о Пушкине, где писатель осмыслял творческий и человеческий опыт своего великого предшественника. В разные годы он судил о нём по-разному, и, как может показаться на первый взгляд, иногда суждения Толстого носили негативный характер. Так, Толстой замечал, что «повести Пушкина голы как-то». Но в той же дневниковой записи 31 октября 1853 г. признавал, что «теперь уже проза Пушкина стара — не слогом, но манерой изложения. Теперь справедливо в новом направлении интерес подробностей чувства заменяет интерес самых событий». В данном случае Толстой чутко фиксировал изменения в развитии русской прозы, которая от пушкинской точности и краткости, от пушкинского изображения психологии героя через его действие перешла к изображению самой психологии героя, его внутреннего мира. Подобный Пушкину, человек страстный и увлекающийся, Толстой в пору работы над статьями об искусстве был увлечён мыслью о том, что искусство должно быть понято народом, а Пушкин, как считал тогда Толстой, народу непонятен. Но затем писатель сумел вполне оценить народность творчества Пушкина, любовь простого народа к его творениям. В рассказе «Хозяин и работник» крестьянин Петруха под свист метели читает стихи Пушкина «Зимний вечер», по-своему их переделывая. В 1910 г. Толстой советовал редактору издательства «Посредник» в серии дешёвых книжек для народа напечатать стихотворения Пушкина. Конечно, у Толстого были свои читательские пристрастия: «Бориса Годунова» он считал рассудочно-холодным произведением, а «Пиковую даму» — «шедевром»; «Гробовщик» показался ему однажды скучным, а «Метель» вызвала восхищение. В целом же суждения Толстого о Пушкине поражают глубиной, осознанием своей преемственности по отношению к его творческому наследию: «Многому я учусь у Пушкина, он мой отец, и у него надо учиться» (ДСАТ. 1. С. 500).
Лит.: Л.Н. Толстой и А.С. Пушкин: сопричастность идей, образов, судеб: Материалы XXV Международных Толстовских чтений. — Тула, 1999; Азарова Н.Н. Пушкин и Толстой // Октябрь. — 1976, № 6; Эйхенбаум Б.М. Пушкин и Толстой // Эйхенбаум Б. О прозе. — Л., 1969.
Н.И. Михайлова
ПУЩИН Михаил Иванович (1800 - 1869) — знакомый Толстого, декабрист, член «Священной артели», участвовал в совещании накануне восстания. Толстой познакомился с Пущиным и его женой Марией Яковлевной в Кларане (Швейцария) в 1857 г.: «Пущин этот — прелестный и добродушный человек. Они с женой здесь трогательно милы, и я ужасно рад их соседству» (60: 182). Пущин был прекрасным рассказчиком. 19 апреля/1 мая 1857 г. он вспоминал свою ссылку на Кавказ, и Толстой записал конспект устного рассказа Пущина об А.С. Пушкине: «Пушкин хотел мелким огнём поддеть <?> Астафьева...» (47: 126). Этот рассказ Толстой переслал П.В. Анненкову в качестве важного документа «безалаберной эпохи» Пушкина.
Образ Пущина отразился в незаконченной повести Толстого «Отъезжее поле», к которой относится ряд заметок в записной книжке писателя в мае 1857 г.: «Старик главный Пущин и чахоточный племянник»; «Устав чести: письма не распечатать, убить на дуэли, воевать, не прощать обиду, за неуважаемую сестру убить уважаемого друга»; «К горничной забрался, его застали. Что такое? Это М.И. изволили прилечь» (47: 208). В этих набросках намечен характер игрока и бретёра, типичный для эпохи 1810-1820-х гг.
Пущины, которых Толстой знал очень близко и долго, отчасти послужили прототипами Лабазовых в романе «Декабристы», главный герой которого назван «идеалистом», что отвечает словам Толстого в письме к Т.А. Ёргольской 7/29 мая 1857 г.: «Пущин — старик 56 лет, бывший разжалован за 14 число, служивший солдатом на Кавказе; самый откровенный, добрый и всегда одинаково весёлый и молодой сердцем человек в мире и притом высокий христианин». В Пущине Толстой нашёл определяющие черты своего декабриста, и только Пущина он в это время называет декабристом. В «Декабристах» сестра Лабазова Марья Ивановна говорит с ним о детях: «Кабы ты знал, как мне их жалко,
410
Петруша. <...> Так жалко, так жалко. Целая жизнь впереди. Чего ещё они не натерпятся!» (17: 37). Эти слова восходят к дневниковой записи 4/16 мая 1857 г.: «Пущина сестра пишет: жалко мне этих мальчиков — растут! Сколько их треволнений ожидает. <...> Она так крепка в себе, что не о своём прошедшем сожалеет, а сожалеет о будущем других» (47: 206-207). Всё это место отчёркнуто в дневнике карандашом и сбоку написано: «Правда». «Сестра» Пущина — это, видимо, Е.И. Набокова, одна из пяти живших в это время сестёр Пущина. Впрочем, о М.Я. Пущиной в дневнике 15/27 мая 1857 г. Толстой писал нечто сходное: «Проводил милейших Пущиных. Я их душевно люблю. Мария Яковлевна готовность добра бесконечная» (47: 130). Эта «готовность добра бесконечная» — общая черта всех жён декабристов, в понимании Толстого.
Общаясь с М.И. и М.Я. Пущиными, Толстой интересовался и декабристом Иваном Ивановичем Пущиным (1798 — 1859), братом Михаила Ивановича. 21 - 23 апреля/3-5 мая 1857 г. Толстой вместе с Пущиным писал А.А. Толстой, и в своей части этого коллективного письма Пущин сообщал: «Брат мой Иван Иванович просит отпуска за границу, и ежели его отпустят, то мы с ним, вероятно, съедемся в Карлсбаде, чтобы вместе возвратиться домой».
Лит.: Розанова С.А. Лев Толстой и пушкинская Россия. — М., 2000. С. 72-96.
М.В. Строганов
ПЫПИН Александр Николаевич (1833-1904) — русский литературовед, критик, журналист, переводчик. Крупнейший представитель культурно-исторической школы. После полувека работы оставил огромное наследие, связанное с широким кругом филологических проблем. Двоюродный брат Н.Г. Чернышевского, не прерывавший с опальным писателем связи даже в годы его ссылки: вёл с ним оживлённую переписку, заботился о его семье.
Пыпин учился в Казанском, затем перевёлся в Петербургский университет. Первый научный труд его, «Словарь к новгородской летописи», был опубликован в сборнике Академии наук ещё в студенческие годы. В 1853 г. защитил кандидатскую диссертацию о драматурге В. Лукине. В 1857 г. вышла в свет его магистерская диссертация «Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских», в которой прослеживалось становление жанра русской повести. После двухлетнего обучения в Европе назначен профессором кафедры истории европейских литератур Петербургского университета, В ноябре 1861 г. подал в отставку, С 1863 г входил в редакцию «Отечественных записок». В 1865-1866 гг. вместе с Н.А. Некрасовым был ответственным редактором.
После закрытия «Отечественных записок» Пыпин долго сотрудничал с журналом «Вестник Европы». Последователь Пыпина С.А. Венгеров в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона писал, что «в редкой книжке на всём протяжении более чем тридцатилетнего существования ’’Вестника Европы” нет одной или нескольких статей Пыпина». Кроме литературных проблем, учёного интересовали исторические и социальные явления: панславизм, масонство, польский вопрос... Исследования и статьи Пыпина об эпохе Александра I, публиковавшиеся на протяжении многих лет в «Вестнике Европы», позднее составили три тома сочинений. В 1890 г. вышел его труд «Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х годов»; ему принадлежит подготовка к печати первой биографии В.Г. Белинского, имевшей широкий резонанс в литературных кругах. В 1897 г. Пыпин стал академиком по отделению русского языка и словесности.
Толстой и Пыпин не были знакомы лично, но сохранилась их короткая переписка (два письма Пыпина; одно письмо Толстого). Эта переписка состоялась в январе 1884 г. В письме 7 января Пыпин просил Толстого для работы о литературной жизни 1840-1850-х гг. передать ему сохранившиеся письма И.С. Тургенева, которые представляли интерес к «литературным мнениям, согласиям и спорам» Тургенева и Толстого.
В ответном письме 10 января Толстой обещал Пыпину прислать письма, однако предупредил, что некоторые могут быть потеряны. В этом письме содержится характеристика Тургенева как писателя, к которой неоднократно обращались историки литературы.
В феврале 1884 г. А.Н. Веселовский по просьбе Пыпина напомнил Толстому о его обещании. Толстой в это время жил в Москве и объяснил задержку тем, что письма Тургенева находились в его холодном деревенском доме, куда он по нездоровью опасался входить. В письме Пыпину 18 февраля Веселовский предлагал «отложить хлопоты до лета, когда растворятся наконец двери в таинственную холодную комнату». Письма в результате были переданы: в том же 1884 г. 16 писем Тургенева к Толстому вошли в первое собрание писем И.С. Тургенева под редакцией В.П. Гаевского.
411
Толстой был знаком с многочисленными переводами Пыпина. Работая над трактатом «Царство Божие внутри вас», он обратился к сочинению чешского богослова Хельчицкого (XV в.) «Сеть веры». Не будучи знаком с оригиналом, ои приводил фрагмент текста из «Истории славянских литератур» Пыпина (сост. совместно с В.Д. Спасовичем). Познакомившись позже с текстом книги Хельчицкого, Толстой в трактате отметил: «Содержание её совершенно верно передано Пыпиным» (28: 17).
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 143; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!