Приложение. Воспоминания о владыке Зиновии



 

Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх Илия II

 

Говорить о владыке Зиновии можно очень мно­го. Грузия спасла от преследования глинских мона­хов, когда они остались без монастыря. Некоторые из них, в том числе и владыка Зиновий, приехали к нам сюда, и Святейший Патриарх Каллистрат принял их с любовью. Все титулы, которые имел владыка, он получил в Грузии: архимандритство, епископство, митрополитство. Это был выдающий­ся человек — очень мудрый, корректный. Он знал, где и что нужно сказать. Владыка принял участие в моем восхождении по духовной линии. Когда я прибыл сюда, будучи студентом второго курса Московской Духовной Академии, для пострига, Святейший и Блаженнейший Патриарх-Католикос всея Грузии Мелхиседек III поручил совершить мой монашеский постриг владыке Зиновию. Это было 16 апреля 1957 года. Тогда еще грузинских монахов не было, так что ни один грузин не участвовал в моем постриге. Матушки были — приезжие, осо­бенно выделялась матушка Феофания. Они меня покрывали мантией. В те времена в Грузии как-то легче было. И вот, я ждал, каким именем назовут меня, и услышал Илия. Был Ираклий, а стал Илия. Ираклий, как Геракл, — это сила физическая, а Илия — сила Божия, духовная. Духовная сила за­менила физическую. Постриги владыка совершал в Александро-Невской церкви. Перед моим постри­гом Святейший Патриарх позвонил владыке Зи­новию и сказал: «К вам придет студент духовной академии. Совершите постриг».

Помню, я думал, что меня оставят на ночь после пострига в Александро-Невском храме. Кончился постриг. Мне было очень тяжело. Какая-то борь­ба была внутренняя. Я чувствовал, что все уже — мир закрыт от меня. Мы зашли в келию владыки. Он мне подарил скуфью, четки и кому-то сказал: «Вызовите такси, чтобы он поехал на квартиру». Я приезжаю — ушел светским человеком, а при­шел в рясе, в подряснике, в клобуке. Наша род­ственница посмотрела на меня и говорит: «Ты во что это оделся?» Она была верующей, но не знала церковных обычаев. Это был вторник Страстной недели, а в четверг меня рукоположил Святейший и Блаженнейший Мелхиседек во диакона. В среду утром владыка Зиновий меня представил Патри­арху. Святейший сказал: «Если бы я имел десять таких же молодых монахов, то я был бы самым счастливым». Но, к сожалению, я был один.

После рукоположения вся тяжесть ушла — как будто у меня выросли крылья. Я не хотел ухо­дить из Сионского Собора. Все ушли, а я остался. Убрал в алтаре, потом вышел, чтобы приложиться ко кресту святой Нины, но клобуком задел лампа­ду, и все масло вылилось на меня. Мне говорили, что это благодать сошла, а я переживал, как я поеду в Академию в масленном подряснике, рясе и клобуке. И что интересно, я приехал домой к этой нашей родственнице, вытер чистым полотен­цем — никакого пятна не осталось. В этой рясе и в этом подряснике я и окончил Академию. Это было чудо. Масло всегда оставляет пятна, но ни одного пятна не осталось.

Владыка Зиновий был очень милостивым. Он помогал студентам, и мне в том числе. Когда при­ходили к нему, он обязательно дарил деньги, чет­ки или еще что-то. Когда заболел Святейший Па­триарх Давид, владыка позвонил мне в Боржоми где я отдыхал, и сообщил, что Патриарху плохо. Он сказал: «Приезжай». Действительно, Патриарх лежал в больнице. У него была гангрена, и ему собирались ампутировать ногу. Там несколько епископов было и мы с владыкой Зиновием, оба митрополиты. Мы сказали врачам: «Вы можете представить себе Патриарха без ноги? — нет! И если вы сделаете операцию, то каковы шансы на то, что он будет жив?» Врачи сказали, один из ста. И он скончался. Это были очень тяжелые дни. Во-первых, такое горе, во-вторых, некоторые хотели захватить патриархию. Владыка Зиновий активно выступал против таких поползновений. Я стал местоблюстителем патриаршего престола. На заседании Священного Синода владыка первым назвал меня как кандидата в патриархи.

Он был очень добрым. Когда мы были студен­тами, он присылал нам посылки с фруктами, с су­шеным инжиром. Мы действительно нуждались в фруктах — в России их мало было. Владыка был большим молитвенником, духовным человеком. И его помощь я и сейчас чувствую. Это выдаю­щаяся духовная личность. Много можно говорить о нем, и очень много воспоминаний. Он был как ребенок, такой чистый. Я спрашивал его: «Ну как, Владыка, вы себя чувствуете?» А он говорит: «Ко­лотит», — значит холодно ему. У меня есть две па­нагии и крест. Он подарил мне их с надписью ко дню интронизации. Я очень рад, что он находится у нас и мы очень его почитаем. Матушка Нина бы­ла его хранительницей. Но я не помню, чтобы она мне хоть раз отказала в посещении. Многие хотели посетить владыку, а она никого не пускала. Когда же я приходил, она сразу пропускала.

Однажды был такой случай. После рукополо­жения, я вернулся в академию. Мне было 24 года тогда. Через некоторое время получаю телеграм­му: «По благословению Святейшего и Блажен­нейшего Католикоса-Патриарха всея Грузии Мелхиседека III приезжайте в Тбилиси. С братской любовью, епископ Зиновий». Тогда я подумал, что значит «с братской любовью»? Я диакон, а он — епископ. Оказывается, хотели меня рукополагать в епископа, но некоторые члены Синода сказали: «Зачем отрывать его от учебы? Он учится хорошо. Пусть заканчивает учебу, а потом будем думать о епископстве». Вместо меня рукоположили епи­скопа Наума в Кутаиси. На кутаисскую кафедру хотели назначить меня в 24 года. Патриарх Анто­ний, из царской семьи, стал Патриархом в 21 год. Можно быть пожилым и не быть готовым к этому. Слава Богу, что все было по воле Божией.

Главное, Церковь не была готова. После кон­чины Патриарха наступает очень ответственный период. Патриарх должен заранее подумать о том, чтобы подготовить Церковь к смене Патриарха и оставить завещание, тогда этот процесс более без­болезненно происходит. У нас по Уставу Патриарх пишет завещание, в котором указывает, кто дол­жен стать местоблюстителем патриаршего пре­стола. Святейший и Блаженнейший Католикос- Патриарх Давид мне почему-то говорил: «Я на­писал завещание на тебя». Я ему сказал: «Зачем Вы мне это говорите?» А когда умер Патриарх, завещания не оказалось, поэтому нашлись такие люди, которые хотели захватить престол, они пи­сали телеграммы в Москву Брежневу, Куроедову о том, что Илия — это антисоветский элемент и т. д. Владыка Зиновий всегда меня поддерживал.

Это был очень дальновидный человек. Он не имел высшего образования, но был мудрым и бесконфликтным. Всегда, если что-то не так, то он промолчит. Я помню одно из заседаний Синода, на котором митрополит Шио встал и потребовал лишить сана владыку Николая и владыку. Он так громко говорил, а владыка обратился ко мне и сказал: «Какой он жестокий». Владыка Зиновий был милостивым человеком и милосердным. Он ведь был в ссылке, но об этом не рассказывал мне. Мы говорили о будущем, о настоящем.

У нас есть две иконы: святителя Николая и святого великомученика Георгия. Я их называю «членами Синода». Они всегда стоят на столе, и мы на них смотрим и молимся. Помню, за такие грубые выпады этого митрополита мы хотели снять его с батумской кафедры. Он что-то громко говорил, а я посмотрел на икону святителя Ни­колая и в душе сказал: «Ты сам управишь!», и он встал и вышел.

Украинская Церковь причислила владыку Зи­новия к лику святых 25 марта 2010 года вместе с отцом Серафимом и отцом Андроником. Митро­полит Зиновий провел большую часть жизни на Иверской земле. В будущем и у нас канонизация состоится.

Так что я часто вспоминаю о владыке. Влады­ка Зиновий — мой духовный отец, всегда меня поддерживал. И сейчас он, я повторяю, помогает мне в несении моего тяжелого креста.

г. Тбилиси 2010 год

 


Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 224; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!