Резиденция шестого жреца великой Тьмы.

Таэлран сидел в изножье кровати и мрачно смотрел на спящую человеческую девушку. Светло-русые волосы, длинные чуть изогнутые ресницы, черные тонкие брови, аккуратный носик, нежные манящие губы, белая кожа, к которой так хотелось прикоснуться… Жрец был влюблен. Влюблен настолько, что сегодня допустил ошибку, но, даже осознав это – не мог заставить себя начать допрос. А магианне было, что сказать ему. К примеру, ответить на один единственный терзающий жреца вопрос - откуда она знала, что маг Сайрен не был убит?!

Золотой повторно прокрутил цепь событий - увидев девушку, инсценировал смерть человеческого мага. Ход продуманный - люди, оставшись без родных и близких, привязчивы к своим хозяевам. Но то, что случилось на заседании совета жрецов Тьмы…

«Можно мне увидеть Нирана? Пожалуйста… Только увидеть, я… Пожалуйста…»

Значит, знала, что он жив. Знала!

Сдержав рык, Таэлран прищурив глаза, вгляделся внимательнее в хрупкую фигурку, с явной неохотой делая то, что в иных случаях вызывало лишь предвкушение от чужой боли. Сейчас причинять боль Золотой не желал. Докопаться до истины, но не делать больно. Он сам не мог понять, откуда эти неведомые ему ранее чувства, но…

 

Тахир старательно изображал сон. Да что там сон, в данный момент, ощущая как жрец нежно, но непреклонно вторгается в его сознание, он старательно изображал девушку - магианну Сайрен. Не просто изображал - думал как она, прокручивал в сознании ее воспоминания и в какой-то миг внезапно отчетливо увидел одно из событий, произошедших в жизни Найрины.

«Мрачные темно-зеленые коридоры Академии Магии имени Кродаса Эврилийского, самого величайшего мага Третьего королевства, ее тонкие пальцы, сжимающие белый шелковый платок с такой силой, словно желали сорвать с него кружева, и слова идущих впереди магов: «Сайрен продолжает жрать тебя глазами, видал?», «Не жрать, тут ты преувеличил, эта корова на страсть не способна», «Почему корова?», «Да у нее обожание на грани мычания - молчаливое. Мне вчера перевязку делала, так ты бы видел ее глаза - корова». И треск разорвавшегося кружева, и боль, и обещание самой себе больше никогда не раскрывать собственное сердце, и губа, прикушенная до крови, и ногти, впившиеся в ладони и…»

«Вот Бездна, досталось девчонке,» - невольно подумал Тахир.

Таэлран ничего не подумал. Медленно встал, вышел из спальни, и не глядя на ожидающих его младших жрецов, спустился в подземелье, туда, где содержали пленных «союзников». Здесь воняло, грязь была видна с первого взгляда, а еще отчетливо несло страхом, ужасом, охватившим всех с появлением Золотого жреца.

Шестой не любил здесь находиться, но сейчас не думал об этом. Золотые глаза медленно обвели сжавшихся при его появлении магов, остановились на высоком молодом человеке, с засаленными некогда темными волосами, запавшими глазами, плечами, все еще сохранившими стать и выправку свойственную боевым магам, и трясущимися ладонями.

Улыбка коснулась четко очерченных губ дроу, нехорошая, предвкушающая улыбка.

 

Тахир недолго лежал в одиночестве – не прошло и получаса, как дверь тихо открылась, впуская Золотого жреца и запах крови, вкус смерти с оттенком боли. Демон с трудом сдержал желание вдохнуть поглубже и продолжил изображать сон, но…

- Ты не спишь, - Таэлран стянул с себя мантию, отшвырнул ее в сторону и полуобнаженный растянулся на кровати, обняв сжавшуюся девушку. - Покажи, кто еще обижал тебя?

«И ты убьешь каждого, - внезапно понял демон».

- Да, - дроу наклонился и коснулся светлых волос губами, - я убью каждого, с наслаждением.

С невероятным трудом демон заставил себя более ни о чем не думать, хотя… внезапно захотелось пожаловаться на главу клана, который в прошлом году оторвал у него руку, и ходил ею почесывал спину, у всех на глазах. Руку было жаль, но еще более жаль браслета, оставшегося на отобранной конечности. Потому что рука выросла, а браслет…

- Извини, не понял, - Таэлран развернул магианну к себе лицом, всмотрелся в перепуганные глаза, - какой браслет? Рука?

«Мрак!» - выругался демон и стремительно подкорректировал ощущения.

Нечто похожее мгновенно всплыло из впитанной им памяти девушки - городская лечебница, маленькая девочка, с трудом вырывающая у жизни каждый новый вздох, магия, оказавшаяся неспособной помочь ведьмочке, чья аура пропускала всю магию через себя не позволяя ей затронуть в организме что-либо, операция, на которую решились целители, понимая, что шансов практически нет. И браслет, подаренный на четырнадцатилетние, красивый, с золотисто-зелеными камнями и изящным плетением. Найрина Сайрен не задумываясь, отдала его девочке, чтобы отвлечь от приготовлений и того жутко вонючего дезинфицирующего раствора, которым в операционной мазали шею ведьмочки. Не спасли…

Тахир невольно сжался от той боли, что испытала магианна в момент, когда девочку накрывали простынею, Золотой жрец невольно обнял крепче, словно пытался забрать часть боли себе и в очередной раз поразился своим эмоциям.

- Тебе больше не будет больно, - тихо произнес он.

«Надо было родиться женщиной, - грустно подумал демон».

- Посмотри на меня, - Таэлран прикоснулся к подбородку девушки, вынуждая ее повернуть голову, - загляни мне в глаза. Что ты видишь там?

И демон содрогнулся. Содрогнулся, но изо всех сил постарался скрыть свой ужас, потому человеческая магианна, какой бы сильной она не была, не могла увидеть тьму, внезапно затопившую золотые глаза дроу так, словно выплеснулась из вертикального зрачка.

- Так что ты видишь, Найри? - жрец улыбнулся.

- Мне страшно, - искренне признался демон.

Таэлран улыбнулся шире, наклонился, осторожно поцеловал даже не вздрогнувшую девушку и прошептал:

- Не бойся, маме ты понравилась, а значит, в тебе тоже есть тьма.

И Тахира запоздало накрыло страшное прозрение «Он сын Тьмы!». Дитя, проклятой, заточенной в самую Бездну Тьмы! Он…

- Мне… мне нужно отойти, срочно… Очень нужно в… я сейчас, - девушка гибко и стремительно поднялась, слишком гибко для человека, но жрец этого не заметил, он был растерян подобной реакцией, и с тревогой наблюдал за выражением лица магианны.

И потому, едва она вышла, поднялся, чтобы проследовать за ней, но в дверь неожиданно постучали, затем послышался голос младшего жреца Илта, сообщивший, что младшего жреца Дассара нигде не могут найти. Раздраженный Таэлран выдохнул сгусток тьмы и приказал «Искать», не заметив, что через щель в двери, ведущей к удобствам, за ним наблюдает испуганная девушка…

«О, Мрак! - выругался Тахир, прикрывая дверь, - О великий Мрак, он полубог!».

Медленно опустившись на пол, демон обнял колени руками. Его натура требовала принять сторону сильнейшего, а сильнейшим в войне демонов и полубога, являлся полубог. И потому внутренний голос приказывал, заставлял, требовал подчиниться Золотому жрецу, и окажись он в Хаосе, в те далекие времена, когда дараи поклонялись Хаосу и воевали между собой, он бы опустился на колено перед сыном Тьмы и принес клятву верности. Ту самую, что имел полное право нарушить, встреться ему кто-либо посильнее. Демоны всегда принимали сторону сильнейшего - это был проверенный способ выживания в Мирах Хаоса, но… Но не сторону Тьмы Изначальной. И потому Тахир старательно давил в себе раба, давил настойчиво и решительно, понимая, что пока не подавит, выйти не сможет. Ведь вряд ли Золотой жрец оценит человеческую магианну, опустившуюся на одно колено и заговорившую на языке черных песков... Демон тяжело вздохнул, испытывая горькое чувство сожаления - попробовать на вкус смерть дроу у него не выйдет. А хотелось бы. Но теперь Тахир понимал - дроу сильнее, выносливее и к тому же почти бессмертен. Сын Тьмы! Сын Тьмы Изначальной! У демона клана Аклора подобное в голове не укладывалось! Как, как сама богиня могла лечь под дроу, а в расе отца Золотого сомневаться не приходилось. Как перенесла любовника к себе, ведь покинуть Бездну она не в силах, как смогла зачать от того, кто был в сотни раз слабее, как родила…

Но эти вопросы демон постарался выбросить из сознания, отчетливо осознавая, что для выживания ему сейчас требуются ответы на совсем иное. Например, как избежать встречи с Тьмой! Таэлран полубог, он не в состоянии опознать в нем демона, но Тьма его превращение мгновенно раскусит. Причем буквально – любимым лакомством богини были как раз таки демоны, что и послужило причиной разрыва ее отношений с Хаосом. Нет, изменчивый бог не был против увлечения возлюбленной, но когда вместо обеда, она расправилась с поваром, попросил жену сесть на диету, и исключить из рациона прислугу и дараев. Тьма возразила, что у нее прекрасная фигура, и она собирается и дальше питаться не особо полезными домашними демонами, а супруг, если так желает, может есть сухих, жилистых и не одомашненных жителей песчаных миров, раз уж они так полезны для пищеварения и фигуры. Разъяренный Хаос, не сдержался и заявил жене, что у нее от талии остались только воспоминания, и именно они самое приятное, что было в их супружеской жизни, ну кроме повара, чью стряпню бог любил. Разразился скандал, после которого богиня гордо ушла из миров Хаоса, надеясь, что муж бросится за ней следом. Хаос и бросился во все тяжкие, о тех временах непомерных возлияний и развратных оргий до сих пор среди демонов ходили легенды. А Тьма обиделась, и за то, что не догнал, и за то, что запретил прикасаться к демонам, из-за чего и начала готовить переворот, обосновавшись у дроу.

Но и это не имело сейчас к делу никакого отношения, Тахиру сейчас следовало думать о том, как избежать встречи с матерью Золотого жреца. И как избежать отношений с самим жрецом, потому как… потому что. Окончательно отчаявшись, демон понял, что придется действовать хитростью, как слабейший, то есть женщина и начал вспоминать все приемы, с которыми его прокатывали демонессы в клане, и даже одна саетарра из племен пустынных гарров. Вспоминать вообще не хотелось, кому приятно думать о своих неудачах, и даже о каждой из своих неудач, но выбора не было. Либо так, либо жрец, постель, его мама и ужин, на котором главным блюдом будет он, Тахир.

Тяжело вздохнув, демон вспомнил свою первую любовь - Аттонарид. Она была высокой, выше самого Тахира, с длинными серебряными прядями чешуек, с глазами, что выделялись красотой среди всех змей, которых он когда-либо видел, и со способностями, которыми не каждые одарили даже приближенных к главе клана. Гордая, резкая, независимая, и кончила, кстати, совершенно отвратно - ее съели змеи, впрочем Тахир подозревал, что демонессе на тот момент было все равно, кто именно ее сожрал, потому как она была уже совершенно мертвой лягушкой. Аклора вообще склонны к экспериментам в сексуальном плане, так вот Аттонарид слегка переоценила свои возможности, решив испытать силу страсти местных жабьих самцов…

«Не вариант, - грустно подумал демон, - Атта была страстной и искушенной, а я типа девственница».

Но все равно отчетливо вспомнил, как он, тогда еще робкий юноша с восторгом смотрит на демонессу, а та встречает его взгляд холодно и глаз не отводит, наоборот смотрит прямо, с насмешкой, откровенно посылая за черные холмы доить обозленных василисков. Тахир судорожно выдохнул - столько лет прошло, а до сих пор не мог забыть обиды. По всем правилам, когда мужчина смотрит на женщину, она отводит глаза. А там уже как повезет – глянет в пол и в сторону, значит все, можно смело идти на приступ, а если вверх, поверх головы демона, значит - ты для нее не вариант. И все, никто не в обиде, нормальная стратегия отбора, но не для Аттонарид - эта опустила его перед всеми, продолжая смотреть прямо, даже когда он уже глаза отвел. Тахир поежился и вспомнил свою вторую неудачную любовь.

Саамея - юная, робкая, осторожная, хорошенькая, и зубки у нее были великолепного черного цвета, и чешуйки по позвоночнику чуть золотились, и коготки едва ли не одни из самых длинных в клане. С этой демонессой пришлось быть осторожным - в меру настойчивым, в меру наглым, уменьшить плечи, скрыть мышцы, спрятать когти, прикрыть клыки. Молодая демонесса осторожна, ее легко напугать, но вернуть расположение сложно. И он играл в слабого, притворялся, лгал, имитировал, едва ли не растекался лужей у ее прекрасных копыт… Как же горько было, когда вот эта мелкая вертихвостка виновато ему оскалившись убежала к Дрогу, у которого плечи были в ее рост шириной, мускулы пугали даже главу клана, а характер был нагл до невероятности. Тахир тогда плюнул с досады, избил Дрога, уволок в кусты Саамею и сполна доказал насколько она была не права. Доказательства вышли боком - демонесса быстро изменила свои планы и стала добиваться внимания бросившего ее там же, под кустами Тахира. Вот об этом периоде своей жизни демон вспоминать не хотел, потому как у Саамы характер оказался напористый, настойчивый и решительный до отвращения… Они поженились и на свадьбе жених сидел связанным и боялся пошевелиться, так как ручная кобра невесты, качалась напротив него, раскрыв капюшон и демонстрируя самые кровожадные намерения. А Дрог, грязный ублюдок, сидел неподалеку с самым довольным оскалом - радовался, что Тахир тогда отбил у него такую демонессу.

Демон дернул головой, прогоняя воспоминания, и стараясь воссоздать в памяти ту виноватую улыбку, с которой Саамея сказала, что между ними все кончено. Чуть застенчивую, искреннюю, улыбку после которой хотелось сказать демонессе «Будь счастлива». Он и сказал, и даже ушел бы, не заметь к кому побежала Саама!

Тахир встал, подошел к небольшому зеркалу и скривил рот – замечательная была гримаса, действенная, затрагивающая самую суть демона, но… на человеческом лице смотрелась преотвратно. Прекратив корчить рожи, демон сплюнул с досады, закрыл глаза и попытался просмотреть воспоминания Найрины Сайрен, чтобы найти хоть какой-то аналог извинятельно-отказательной улыбки. Хоть один!

Нашел!

 

Великий Золотой жрец стоял перед дверью, за которыми находилась магианна Сайрен и не мог понять себя и собственных чувств. Хотелось эту девушку. Хотелось нестерпимо, жестко, страстно, но в то же время он слишком отчетливо ощущал, что для нее даже его поцелуи неприемлемы. Ни поцелуи, ни прикосновения, ни ласки. Жрец отчетливо понимал, что люди и в особенности женщины привыкают ко всему, а значит если он даст себе волю, рано или поздно девушка простит и полюбит, но… Но Таэлран был видящим, и как видящий знал - Найрина Сайрен будет сопротивляться до последнего в прямом смысле. Она пойдет даже на самоубийство, лишь бы не допустить интимной связи с Золотым жрецом. Почему? Что могло быть столь неприятно в нем этой юной девушке? 

Таэлран отошел от двери, остановился перед зеркалом, окинул себя внимательным взглядом. Внешностью он пошел в отца - золотые волосы, золотые глаза, темная кожа, и телосложение отцовское. Истинный дроу - великолепный представитель этой сумрачной расы, вызывающий восхищение даже у собственного народа. Жрец знал, что он красив, да и как он мог не знать об этом, если каждая темная эльфийка награждала его восхищенным взглядом с раннего юношества. Красив, умен, силен, темпераментен и видит. Видит на сквозь. Еще один дар от отца, за который дроу был ему искренне благодарен. И как всегда при воспоминании об отце, жрец испытал дикое сожаление. «Казнен по приказу королевы» - извещение вместе с ритуальным кинжалом отца принесенное в дом Кахейтис когда ему, Таэлрану, было всего семь. Переломный момент в жизни бастарда, принесенного Карро Кахейтисом в свой дом, и представленного супруге и старшим детям как наследника рода. О том, что мачеха его ненавидит Таэлран знал с детства, видел, как ни пыталась она скрыть, улыбаясь малышу и стараясь уделять ему столько же внимания, сколько и собственным детям. Иных она провела - отец и его незаконнорожденный сын были видящими, истинная суть вещей была им отчетливо известна. Возможно, именно поэтому маленький Таэлран так безгранично любил отца и как никто скорбел о его смерти. Скорбел настолько, что в день восьмилетия не увидел лжи мачехи и ее слуг, осознав все, только когда шепчущие шагнули из сумрака. Он не успел даже закричать, как был схвачен и увезен в предтечи Западного королевства дроу, в каньон Грахае, где были самые глубокие пропасти… В одну из них шепчущие и сбросили молчавшего и не произнесшего ни слова мольбы о пощаде ребенка. Их удивляло подобное поведение, а Таэлран молчал, потому что отчетливо видел - просить бесполезно.

Полет был быстрым, но перед глазами бастарда пронеслась вся его недолгая жизнь.

Падение… дикая усиливающаяся боль, вынудившая молить о смерти…

И совершенно неожиданно раздавшийся шепот в темноте: «Поднимайся, сын, регенерация болезненна, но требует правильной постановки тела». 

Мать…

Жрец с трудом подавил грустную усмешку, при воспоминании о собственной матери. В восемь лет узнать, что твоя мать мятежная заключенная в глубины Бездны богиня, а сам ты фактически бессмертный полубог - потрясение, которое способен пережить только ребенок, почти год проживший в ауре отчуждения и сходящий с ума от одиночестве. Он был счастлив узнать, что у него есть мама, что он не остался один, что его любят, о нем будут заботиться, его больше не оставят в одиночестве… Прозрение наступило слишком быстро - его божественной матери не нужен был сын, ей требовалось лишь оружие, способное добиться для нее свободы. Сын ей был не нужен.

Более месяца он провел на дне оврага, питаясь слизнями, мхом, плесенью. Бессмертный может позволить себе поглощать и куда большую гадость, но это не отменяет факта - его бросили. Мать бросила. Она являлась иногда, проверяя не сумел ли он выбраться, тяжело вздыхала, говорила «ты жалок» и исчезала вновь. Таэлран плакал от боли и страха, звал, боялся темноты и опасался спать, даже когда от слабости и недосыпания падал на месте.

Потом началась миграция пауков.

Сначала маленькие, разбудившие дроу тем, что маршировали по его телу, не заботясь ни о чем. Он подскочил, пытался сбить их с себя и обрадовался, когда полчища миновали. Напрасно, ведь за ними следовали ядовитые арахниды, и  долгие годы вскакивая по ночам, Таэлран видел кошмары, в которых его атакуют паучьи полчища. Спустя неделю, отлежавшись после доз полученного яда, он услышал шорохи и отдаленный гул падающих камней - паучьи боги, огромные экземпляры способные нести на себе взрослого дроу, не то, что мальчишку. Они и стали его спасением.

После были жрецы великой Тьмы, к которым мать приказала присоединиться, годы взросления и обучения, встреча с королевой и триумфальное возвращение в отчий дом. Таэлран мстил долго и со вкусом, испытывая неимоверное удовольствие при виде мачехи, гордой наследнице рода Ивро, выдраивающей полы в доме, который по праву принадлежал ему. Он не стал ее убивать, не захотел, он на своей шкуре познал, что смерть милосерднее всего остального.  А Таэлран стал жесток. И таковым останется! 

Дверь приоткрылась, юная хрупкая магианна осторожно выглянула, увидела его вздрогнула и жрец уловил ее испуганный порыв вновь спрятаться за дверью.

- Выходи, - произнес с неожиданной для самого себя нежностью.

Заметил, как на миг округлились от удивления ее глаза, как страх сменился робостью и нерешительностью, как она вновь, позабыв о ненависти, испытывает то, что еще сама не может понять - расположение. Да, Таэлран ощущал именно это – расположение, с того момента, как положил на стол рядом со спящей Найриной белоснежные фрезии.

Девушка открыла дверь сильнее, сделала шаг, но остановилась на пороге. А затем с неожиданной твердостью произнесла:

- Я не хочу знакомиться с вашей матерью!

Пожав плечами, Таэлран кивнул и тут же озвучил условие:

- Поцелуй?

- Что? - ахнула магианна.

«А в рожу кулаком не хочешь, нет? Ты конечно бессмертный, но моську подправлю, помяни мое слово! - разозлился Тахир».
Золотой жрец уловил и возмущение и злость, но так же отчетливо видел и страх перед богиней, сильный, основательный и глубоко укоренившийся ужас, а раз дело обстояло подобным образом, собирался это использовать.

- Поцелуй, - повторил Таэлран, грациозно повернувшись и пройдя к дивану, сел на него, и повторил: - Поцелуй, или мы немедленно идем к моей… мамочке. - А затем жестко добавил: - И это не обсуждается!

Нижняя губа Тахира задрожала от обиды, как в далеком детстве, и он даже не сразу это заметил. Растерянно огляделся, словно ища поддержки хоть у кого-то, вспомнил истории о том, как именно Тьма поедала демонов, содрогнулся. Еще раз взглянул на нагло развалившегося на диване дроу, вся поза которого выражала готовность к разврату, судорожно вздохнул. Жить демону хотелось, очень хотелось, и потому…

- Вы глаза закроете! - потребовала дрожащая от ярости и негодования магианна.

«Только бы никто никогда не узнал, - взмолился Тахир».

Неловко и нехотя подойдя, девушка чуть наклонилась, нахмурилась, заметив, что губы жреца дрожат от с трудом сдерживаемой улыбки, вдохнула побольше воздуха, наклонилась и…

«Дохлая вонючая выгребная яма всего орочьего клана, - ругался про себя демон».

А скромная магианна Найрина Сайрен осторожно целовала замершего от восторга Золотого жреца, который сейчас мог думать об одном «Только бы не сорваться». И когда она попыталась отстраниться, схватил, стремительным движением уложил к себе на колени, склонился над окончательно перепугавшейся девушкой и поцеловал снова - нежно, страстно и весьма умело.

«Это хуже чем брак с Саамеей, - выл в душе демон».

«Только ужас от происходящего? - недоумевал Золотой. - Может человеческие женщины испытывают отвращение к дроу? Почему? Что я делаю не так?».

Недоумевал, но от губ девушки не отрывался, испытывая невероятное наслаждение от прикосновения, а так же дикое желание продолжить начатое.

«Бездна, я согласен на смерть! - мрачно решил Тахир».

«Да, все плохо, - считал его эмоции Золотой жрец и прекратил посягательства.»

Обнял, прижав головку магианны к своему плечу, сжал в объятиях сильнее, с грустью размышляя о том, что будет не просто, совсем не просто… И в то же время, он уже предвкушал то удовольствие, что получит от этой победы. Ни с чем не сравнимое удовольствие.

- Ты победила, - нежный поцелуй в висок, - сегодня к маме не пойдем… но завтра.

Тахир содрогнулся.

- Впрочем, возможно, я и завтра соглашусь на сделку, любимая, - прошептал Таэлран, абсолютно уверенный в том, что завтра позволит себе больше.

«Он меня приручает, - с ужасом понял демон, - он меня действительно приручает!».

****

 

Третье королевство. Сарда.

Городская лечебница.

- Я ее сам убью, - простонал ДахрадЭкхар.

Второго всадника Мрака рвало уже дважды - последствия пребывания на операциях, и он был пресыщен болью и страхом. Он хотел радости, хотя бы одного маленького кусочка радости, и счастья, и света, и… но:

- Скальпель, - раздался лишенный эмоций голос профессора Лориеса.

Найрина Сайрен мгновенно протянула требуемое. Всадника Мрака поражало то, как целители двигаются - четко, размеренно, уверенно, выверено, словно и не люди вовсе. И эти белые халаты и платки, закрывающие лицо от глаз до шеи, и лишенные эмоций переговоры. И ему становилось страшно, это был не явный страх, но что-то жуткое, медленно формирующееся внутри, пугающее. И в то же время злость, злость на человечку, которая едва не шаталась от усталости, но не показывала этого. Напиток, принесенный им для нее из Хаоса поддержал, но лишь на несколько часов, а сейчас время клонилось к закату, магианна не спала ночь, весь день на ногах и… И ДахрадЭкхар никогда не забудет, как войдя в туалетную комнату и удостоверившись, что она там одна, девушка прислонилась спиной к стене и заплакала. Всего минутная слабость, а затем взгляд в зеркало на себя, и вновь спина ровная, плечи расправлены, слезы она вытирала с какой-то неожиданной злостью на себя сама. А ведь, по мнению всадника Мрака, имела полное право выплеснуть переживания - за жизнь ребенка с паразитом внутри боролись несколько часов. Спасли. Вот после завершения этой операции Найрина и позволила себе чуть-чуть побыть собой. Но вот мгновение и ДахрадЭкхар вновь видел перед собой истинного целителя - без чувств и эмоций, без права думать о себе, без права позволить себе слабость.

Именно тогда ему захотелось убить человечку, причем исключительно из столь несвойственного жителям Мрака милосердия. И желание спровадить магианну за грань только росло.

- Просто убью и все, - жаловался он бодрой, отдохнувшей и выспавшейся вампирше, которая явилась в операционную в обнимку со змеем.

Ссагрус вообще вел себя подозрительно миролюбиво по отношению к своей исконной пище - выспаться дал, подушкой побыл, а теперь еще и ходит с ней вместе.

- Вы где были? - хмуро спросил ДахрадЭкхар.

- Ходили с Аараном и четвертым всадником Мрака в ближайшую таверну, - весело ответила адептка Смерти. - Теперь пришли, можем тебя сменить. Ты, кстати, есть не хочешь?

Она не стала рассказывать о том, как сильно удивился оборотень, обнаружив, что на крыше лечебницы он не один - напротив в той же лениво-выжидательной позе сидит тот, кого боятся даже демоны. Но стоило осознать, что это один из тех легендарных тринадцати всадников Мрака, как адепт в лоб спросил «Так кто из вас там была женщина?».

Ответ знал Ссагрус, он, как уже приобщившийся к познанию скрывающейся самки, был счастлив, спокоен и расслаблен, а потому вреден до крайности и второму змею – Шассагу ничего не сказал и говорить не собирался. О чем и не преминул поведать ДахрадЭкхару:

- Шассаг олух.

Второй всадник Мрака хмыкнул и задержал дыхание. Мгновенно застыл и Сагрус, недоуменно уставилась на них Хеарин.

Она не ощущала, а вот они отчетливо отслеживали прожигаемое пространство. Ближе… ближе… ближе… рев огня.

- Ааа, Смерть, - выдохнул Ссагрус, - шагах в пятистах.

- Да, он, еще четверо из темных и какой-то человек, - произнес ДахрадЭкхар.

Вампирша испытала приступ зависти, потому как она подобными умениями не обладала, а хотелось бы, потом спросила:

- И куда они?

- Остановились, думают, - удивленно ответил второй всадник Мрака.

****

 

Третье королевство.

Сарда.

Даррэн Эллохар.

Принц Хаоса планировал появиться рядом с домом семьи Шилли, догадываясь, что именно здесь должна быть Найрина, готовясь к новому вечеру в чайной, но портал перенес его к городской лечебнице. Магистр Смерти задумчиво огляделся, после нервным жестом откинул прядь волос с лица и втянул носом воздух.

В следующее мгновение демон глухо зарычал. Глухо, но бесконечно разъяренно. Эллохар понял все - и то, что дед посетил Третье королевство, и то, что вернул магианне Сайрен магию, и даже то, что рядом с его адептами сейчас находятся всадники Мрака.

Магистр Смерти медленно повернулся к городской лечебнице, сузил глаза от гнева, и приказал:

- Ко мне!

Стоящая в операционной Хеарин так и не поняла, почему вдруг сорвались с места Ссагрус и ДахрадЭкхар, едва не вскрикнула от неожиданности и с трудом удержала иллюзию, скрывающую их присутствие от людей.

Дернулись и целители. Нет, они не увидели происходящего - иллюзии Хаоса отличались устойчивостью, но ощутили как порыв ветра, так и изменения в магическом фоне.

- Темные? - задумчиво проговорил Лориес, не отрываясь от операции.

- Вы полагаете, что это могут быть темные? - так же не прерывая ни на миг поддержания работы сердца, переспросила Найрина.

- Больше некому, - усмехнулся маг. - Если только, - насмешливый взгляд на магианну Сайрен, - божественная благодать не снизошла разом на всех подавальщиков «Магии чая».

Хеарин едва не присвистнула, услышав подобное. Впрочем, для нее это объясняло многое – к примеру куда из городской лечебницы делись почти все целители с заблокированной магией.

- Простите? - Найри, в отличие от наблюдательной вампирши перемен в лечебнице не заметила.

- Я говорю, - профессор Лориес завершил спаивание тканей оперируемого и приступил к обработке шва, - что вдохновленные вашим примером, наши коллеги массово отправились устраиваться на работу в открытую при вашем непосредственном участии «Магию чая», в надежде, что непосильный труд и задушенная гордость, умолят богов снизойти до них ничтожных и вновь подарить вожделенную магию.

 Магианна Сайрен даже не пошевелилась, продолжая контролировать сердце и дыхание пациента, но приняла четкое решение по завершению операции сбегать в чайную. Именно сбегать - чтобы предупредив Алеха, максимально быстро вернуться обратно.

Стук в дверь, затем заглянувшая сестра милосердия, торопливо проговорила:

- Роженица, тяжелая, первородка. Пятые сутки пошли, из Кавача доставили.

Пять суток. Найрина и профессор Лориес переглянулись - то, что ребенка уже не спасти поняли оба. Трое суток - шанс есть, пять -  ни единого, милостью богов бы мать спасти и сохранить у нее все репродуктивные функции в норме.

- Вторая операционная, - глухо произнес целитель.

- Да, господин, - упавшим голосом ответила сестра, вмиг все поняв.

В ее глазах мелькнули слезы, однако глаза целителей оставались сухими. Не время плакать, не та ситуация, в которой можно расслабиться.

- Завершаем, - скомандовал Лориес.

- Да, профессор, - отозвалась магианна Сайрен.

Хеарин только укоризненно головой покачала – она откровенно не понимала, как эта юная человечка еще держится на ногах. И почему продолжает тратить себя на этих бесконечных больных. Нескончаемых. Пострадавших настолько, что некоторых было бы проще убить. Зато адептка Смерти заучила десятка три названий человеческих болезней и теперь была уверена, что на пересдаче «Анатомии человека» точно заслужит высший двенадцатый бал и тогда всей группе нос утрет.

Операция была завершена, целители вверили пациента заботам сестер, вышли в подготовительную. Магические перчатки были сняты и уничтожены, халаты стремительно сняты, и маги вышли в коридор, чтобы войти в двери напротив, где их уже ждали новые халаты, перчатки, повязки на лица. Хеарин следовала за ними, испытывая чувство стыда по поводу того, что сама не принимает санитарных мер.

А вот в операционной на кушетке металась девушка, совсем юная, уже тщательно вымытая, и подготовленная к операции, для которой ее огромный живот был обнажен и покрыт дезинфицирующим раствором. Магианна Сайрен на миг остановилась у двери - посиневшие губы, темные круги под глазами, посиневшие ногти… она поняла, что девушка умирает. Профессор Лориес так же отчетливо это понял.

Адептка Смерти ничего не поняла, она стояла, открыв рот от изумления, и смотрела на ходящий ходуном живот роженицы. На него же и обратили внимание целители.

- Сейчас-сейчас, милая, потерпи, - Лориес подскочил к девушке, проявив удивительную для его лет прыть, торопливо разместил ладонь на холодеющей коже, закрыл глаза и прошептал: - Заархена.

«Заархена» - заклинание передачи жизненных сил! Найрина вовсе не ожидала от язвительного профессора подобной доброты. И лишь шумно выдохнула, когда синева почти мгновенно покинула лицо роженицы, а сама она вздрогнула и открыла глаза.

В тот же миг в операционной почему-то четко ощутился запах крови, а вот испуганного вопля «Ммммагистр, они… они… они тут этого пробуждают!» - никто не услышал.

- Вот и умница, голубушка, вот и правильно, дорогуша, - начал уговаривать профессор, начиная делать легкие поглаживающие нажимы на живот. - Нас как зовут?

У селянки оказались удивительно красивые нежно голубые глаза, и эти глаза с ужасом смотрели на всех - на профессора Лориеса, продолжающего целенаправленно наглаживать живот, одновременно стимулируя родовой процесс, и на сестер милосердия, вмиг сообразивших, что именно делает маг и потому поднимающих и сгибающих в коленях ноги роженицы, и на магианну Сайрен, расположившуюся в изножье кушетки, чтобы принять роды.

- Хорошая женщина, сильная, - продолжал приговаривать Лориес. - Сайрен, отойдите вправо на четыре шага и подготовьтесь принять дитя в защитный кокон. Формировать начинайте уже сейчас.  Госпожа Тамишан, ноги роженицы обработать мазью от ожогов, максимальный слой, я стабилизирую, госпожа Акаф, мокрые простыни, госпожа Наргате, сбегайте за санитарами, предупредите, что у нас тут сейчас будет пожар.

Исключительно воспитание позволило Найрине сдержаться и не задавать лишних вопросов, сестры так же не проронили ни звука, ринувшись выполнять поручения - авторитет Лориеса был велик.

И только роженица испуганно выдохнула:

- Пожар?

- Да-да, миленькая, - заулыбался профессор. - А как вы думали дракончика на свет произвести?

Госпожа Тамишан вскрикнула, и приступила к нанесению мази непомерно огромным слоем, с ужасом поглядывая туда, откуда собственно…

- Ребеночек, - продолжил Лориес все так же наглаживая живот, - он же при рождении боль испытывает, тяжело же ему родовые пути головкой раздвигать, а когда больно - кричит. Это обычный младенчик просто криком кричит, а ваш, голубушка, с огоньком вопить будет.

Магианна Сайрен невольно глянула на профессора с откровенным недоумением, но тот проигнорировал ее взгляд и обратился к роженице с вопросом:

- В горах у кристальных озер зачатие произошло?

Тактичность была не тем качеством, за которое ценили целителя Лориеса. Селянка покраснела, кивнула, затем отрицательно помотала головой и прошептала:

- Он меня… любит, мы любили, мы…

На лице целителя промелькнуло странное выражение, и одной этой гримасы Найрине хватило, чтобы понять - о любви тут и речи не было. Когда дракон любит, женщина рожает у него в пещере, а не остается один на один с родами, с которыми ее тело без магии крылатых справиться не в состоянии. В целительстве подобные случаи были известны, и тогда сгорали целые деревни, а мать и дитя погибали в мучениях.

- Мне подготовить щит для матери? - спросила Найри.

- Я сам, - ответил Лориес. - Младенец сильный, занимайтесь исключительно им. Начинаем.

И несчастную роженицу сковало магией по рукам и ногам, в следующее мгновение раздался ее полный боли крик. Госпожа Тамишан, завершившая с нанесением мази, торопливо вытерла руки, обошла кушетку и остановившись напротив профессора, принялась уговаривать девушку дышать так, чтобы максимально усилить схватки. Со своей стороны Лориес продолжал стимулировать роды, вливая собственную силу в роженицу.

К тому моменту, когда принц Хаоса ворвался в операционную, уже показалась головка новорожденного, но это не помешало профессору одарившего вбежавшего лишь взглядом, прошипеть:

- Даже если вы его папаша, это не помешает мне, вызвать у вас половое бессилие лет на десять. Подите вон, это операционная!

Найрина посмотреть на появившегося не могла, магианна целиком и полностью была занята младенцем, который первым своим криком опалил простыни и нанес несколько ожогов матери. Она не могла отвлекаться от своей основной задачи - позаботиться о ребенке, но ее выдержка подверглась суровому испытанию едва зазвучал знакомый мужской голос:

- Вы отвратительный знаток мировых рас, иначе с первого взгляда определили бы, что я не дракон - у меня шея короче! - ярость прорывалась в каждом слове.

Магианна вздрогнула, против ее воли в глазах показались слезы и ей пришлось приложить все усилия для того, чтобы не обернуться.

- Мне бесконечно наплевать, к какой расе вы относитесь, - надавливая на живот, заявил Лориес. - Пошел вон, хам антисанитарный!

Хеарин, сжавшаяся в углу операционной вскрикнула, и тут же закрыла рот руками, Найри обернулась, испуганно глядя на господина Эллохара, а сам принц Хаоса в бешенстве смотрел на целителя, посмевшего так его оскорбить.

- Сайрен, не отвлекаться! - рявкнул Лориес.

- Предсмертное желание есть? - мрачно и совершенно спокойно поинтересовался демон.

И целитель ощутил, как против его воли, волосы поднимаются дыбом, как чья-то невидимая рука медленно сжимает его горло, как жизнь тягуче, словно струйка крови, покидает его тело…

- Господин Эллохар, прошу вас, - магианна Сайрен, не замечая, как и все присутствующие,  происходящего с целителем. Взглянула  на темного и объяснила, -  это операционная, здесь все стерильно. Поймите, иной раз инфекция уничтожает все, чего целитель смог добиться во время проведения операции. Профессор Лориес не желал оскорбить вас, просто ему доводилось не раз хоронить тех, кого погубила как раз инфекция, и…

- Это роды, Найри, - процедил демон, с трудом удерживая иллюзию человеческого облика. - Причем паршиво принимаемые роды!

И разгневанный магистр Смерти, в несколько шагов пересек операционную, затем сдвинул оторопевшего Лориеса в сторону, и с силой нажал на живот девушки. Крик роженицы завершился ее полным облегчения всхлипом, и почти сразу все услышали злой, обиженный писк пойманного в магический кокон младенца, который больше не дышал огнем, а напротив, выражал недовольство, проверяя возможности голосовых связок.

- Кокон можешь убрать, - с неожиданной улыбкой произнес Эллохар, глядя на потрясенную магианну Сайрен.

Найри стояла, удерживая ребенка и не отрывая от него завороженного взгляда.

- Эй ты, с простынями, - принц Хаоса повернулся к потрясенно застывшей госпоже Акаф, - выброси эти мокрые тряпки, принеси нормальные чистые пеленки!

Сестра мгновенно подчинилась, швырнув заготовленное на пол и метнувшись в подготовительную, за чистой тканью. А младенец перестал орать, и теперь задумчиво смотрел на Найрину, бесконечно-синими драконьими глазами. Эллохар улыбнулся этой трогательной сцене, повернулся к роженице и спросил:

- Ты как, милая? 

Девушка испуганно смотрела на него, испытывая и стыд, и смущение, и чувство растерзанности после родов, и…

- Сколько дней мучилась? – вновь заговорил Эллохар.

- Пять, - выдохнула селянка.

Магистр Смерти кивнул, затем повернулся к застывшей госпоже Тамишан и приказал:

- Пуповину перережьте. И займитесь младенцем, огня больше не будет.

И снова его веление было мгновенно и безропотно исполнено, и как раз вернулась сестра Акаф, со стопкой пеленок. Женщины приняли ребенка из защитного кокона, а затем, обтерев, передали матери.

- А скажите, уважаемый, - профессор Лориес уже оправился от испуга, и теперь с нескрываемым подозрением взирал на высокого светловолосого мужчину, - а от чего это в вашем присутствии, новорожденный дракон сдерживает собственное пламя, а?

Магианна Сайрен, в этот момент как раз рассеивающая созданный ею кокон испуганно взглянула на Эллохар. Магистр Смерти улыбнулся ей, затем круто развернулся в сторону целителя и издевательски-проникновенным шепотом ответил:

- А потому, уважаемый, что в отличие от вас, я не приставал к его матушке, интимно оглаживая ее живот.

Лориес застыл, приоткрыв рот от возмущения.

- Извращенец, - Эллохар укоризненно покачал головой. - Нет, всегда знал что вы, престарелые целители, с заметными странностями, но чтобы все было настолько печально…

- Да как вы…- начал было целитель.

И осекся, заметив предостерегающий взгляд этого странного человека. Человека, перед которым неосознанно испытывал страх, и что-то внутри шептало, что страх более чем обоснован.

- Правильное решение, - демон весело подмигнул магу.

 Затем Эллохар еще раз внимательно посмотрел на малыша, пристально и с интересом разглядывающего собственную мать, кивнул каким-то своим мыслям и направился к двери, скомандовав:

- Найриша, на выход!

 

Третье королевство.

Сарда.

Найрина Сайрен.

 

Странное ощущение - с появлением господина Эллохара, я словно очнулась ото сна. От какого-то затяжного кошмарного сна, в котором запретила себе даже думать об этом человеке. Однажды, я уже дала себе обещание больше никогда не смотреть в сторону одного юноши с факультета боевой магии, вчера ночью, в чайной, сжигая послания моего невероятного знакомого, я повторно дала себе ту же клятву. Но стоило мне услышать этот голос… О, боги!

- Найри! - господин Эллохар был уже в подготовительной.

И я поняла, что не последовала за ним, находясь в каком-то странном оцепенении. Рождение дракона, огонь, вырывающийся из самой глубины женского тела, вмешательство моего спасителя, спасшего, похоже и роженицу, его четкие лаконичные команды… Я бесконечно уважала профессора Лориеса, но не могла не признать, что здесь и сейчас господин Эллохар повел себя профессиональнее и в моем отношении к этому странному человеку, появилось уважение, на грани благоговения. Профессор дал ясно понять, что мать не выживет, потому что у него сил для создания щита не хватило бы, а мне он не позволил отвлекаться от дитя, и она бы не выжила, не появись мой странный знакомый.

Не глядя ни на кого из присутствующих, я торопливо вышла, и закрыла за собой двери, встретив усталый и какой-то раздраженный взгляд господина Эллохара.

- Что? – хмуро спросил он, заметив, как я на него смотрю.

Я не нашлась, что ответить. Внутренне я решалась на шаг, за который, и я более чем убеждена в этом, буду корить себя всю оставшуюся жизнь. Ведь он любитель женщин, в этом не приходилось сомневаться. Причем любитель распутных женщин, а это никак нельзя было назвать достоинством. А еще он язвителен и достаточно жесток, но, несмотря на злые слова, всегда готов прийти на помощь… мне, так уж точно. И как бы я не была обижена, сколь бы не негодовала, я смотрела на это не красивое, но столь притягательное лицо, на несуразно длинное худощавое тело, в его светло-синие, с удивительным серым отблеском глаза, на четко очерченные губы… Я никого никогда не целовала сама, кроме родителей и няни, а сейчас собиралась повести себя как распутная женщина, но… Но если это то, чего господин Эллохар от меня желает, если это доставит ему радость хоть в сотую долю равную моей благодарности за меня, за таверну и за спасение сегодня матери и ребенка, я готова стать распутной женщиной.

- Мне не нравится твой взгляд, - неожиданно произнес господин Эллохар. - И мне так же не нравится, что проведя сутки на ногах, ты, вместо того чтобы спать заявилась в лечебницу. И еще мне не нравится, что пашешь на износ, совершенно забыв о себе! И что ввязываешься в авантюры с рождением дракона, способного спалить тут все первым криком! И…

Я даже не вслушивалась в его слова, и не смогла бы услышать, наверное. Сейчас я слышала только свой внутренний голос, который используя все доводы разума, отговаривал от совершения задуманного… Но я оттолкнулась от двери, стянула платок с лица, шапочку с волос, перчатки, уронила их на пол и медленно подошла к самому невероятному мужчине из всех, кого когда-либо знала. И почему-то в этот момент мне вспоминалось лишь то, как он держал меня за руку, как обнял, когда я расплакалась, как попросил налить ему чаю…

И подойдя близко-близко, я едва слышно попросила:

- Наклонитесь, пожалуйста.

На лице господина Эллохара отразилось что-то странно-потрясенное, и он тихо спросил:

- Зачем?

Зажмурившись изо всех сил, я обняла мужчину  за шею, потянув заставила наклониться и, задержав дыхание, прикоснулась к его губам.  

И растерялась.

Я не умела целоваться, не умела и не знала как, я лишь замерла, ощущая это недопустимое прикосновение всем телом, чувствуя как закружилась вмиг голова и понимая что, мне невероятным образом хочется, чтобы сейчас сделал что-то он… Хоть что-то. Обнял, поцеловал, что-нибудь. Но господин Эллохар продолжал стоять полусогнувшись и никак не отреагировал на мое изъявление благодарности. Он просто стоял и… все.

Медленно отстранившись, я открыла глаза, увидела его задумчивый взгляд и услышала:

- Это что сейчас было, Найриша?

Мгновенно убрала руки, отступила и поняла, что глаза жгут совершенно непрошенные слезы. Абсолютно непрошенные, и что мне стыдно. Безумно стыдно.

- Ну? - холодно вопросил аристократ. - Я жду ответ!

Я растерялась окончательно. Глядя на господина Эллохара, я видела только гнев, раздражение, глухое недовольство и злость. Злость на меня и…

- Это была благодарность, - прошептала я, испуганно отступая.

Потому что почему-то показалось, что передо мной вовсе не человек, а… темный. Глаза как-то совершенно неожиданно стали ярче, кожа темнее, черты лица резче, плечи шире и в общем… Но мне ведь показалось, потому что в дальнейшем господин Эллохар выглядел как человек, и этот человек гневно прошипел:

- Благодарность?!

Лицо мужчины исказила такая гримаса, что я сделала еще шаг назад. А затем испытала вполне резонное возмущение! По какому праву он выражает гнев? Откуда вообще столько злости? И за что? За то, чего он сам столь недвусмысленно добивался?!

И не сдержавшись, я возмущенно произнесла:

- Это ведь именно то, чего вы от меня добивались, господин Эллохар, не так ли?! Именно это вы мне намеревались показать, демонстрируя те книги! Об этом говорили! Так к чему теперь ваша ярость! К чему? Вы желали поцелуя в качестве благодарности? Вы его получили! Я не вижу причин для гнева!

Мне хотелось высказать и все остальное, что накопилось в душе, и отдельно про тех женщин и сломанные ноги Алеха и господина Мирвара. Но остановил взгляд - какой-то вмиг потухший, печальный, усталый взгляд господина Эллохара и я не стала этого говорить. А осознав, что я умолкла, этот невероятный мужчина вдруг тихо произнес:

- Прости.

И по моим щекам потекли слезы. Я не хотела плакать, не при нем, я не желала вообще касаться этой темы, и… не хотела, чтобы он знал.

- Прости меня, Найриша, - едва слышно повторил господин Эллохар.

Я опустила глаза, глядя в пол, который расплывался из-за слез.

- Мне очень хотелось в тот вечер, подарить тебе то единственное, что могло сделать тебя счастливой, - негромко продолжил господин Эллохар. - Но я не смог, прости. И за тот поцелуй, который я мечтал подарить тебе, а отдал другой, и за то, что не решился показаться тебе на глаза, несмотря на то, что был на открытие чайной.

Слезы потекли втрое быстрее. Я просто стояла и плакала, не в силах сдержаться, не в силах посмотреть на него, не в состоянии ответить что-либо.

- И за то, что сейчас не оценил, - совсем тихо добавил он. - Просто видел, как тяжело было тебе решиться на это… Благодарность не повод для поцелуя, Найриша, я от тебя хотел совершенно иных чувств.

Я прижала ладонь к губам, только бы не зарыдать в голос при нем.

- Прости, - едва слышно.

В ответ я не смогла произнести ни слова. И он тоже промолчал. А затем, спустя несколько минут, все так же тихо произнес:

- Мой подарок ждет тебя в приемной. Его было непросто достать, и ему очень нелегко пришлось и потребуется твоя помощь, но все же… - Господин Эллохар замолчал, а затем тихо добавил: - Мне не нужны поцелуи из благодарности, Найрина.

И я услышала, как хлопнула, закрывшись за ним, дверь.

И словно что-то оборвалось в груди. Я не ждала извинений, я даже не предполагала, что мой поступок он воспримет так, я поняла, что ему больно, очень больно, как и мне. И не прошло и минуты, как позабыв о гордости, о чести и даже о чувстве собственного магического достоинства, я бросилась следом за ним, едва не сбив с ног вошедшую сестру Генран.

Поспешно извинившись, я бросилась в коридор и подхватив юбки побежала, слыша стук собственного сердца куда отчетливее, стука каблучков по полу. Промчалась через весь длинный выбеленный коридор, толкнула натужно заскрипевшие двери, ворвалась в приемный покой и…

Я не сразу увидела его, пошатывающегося в потрепанной мантии адепта боевого факультета, со всклокоченными волосами, слишком бледной кожей, растерянным взглядом зеленых каких-то потускневших глаз и искусанными в кровь губами. Я не сразу узнала собственного брата, и не поверила, услышав из уст одной из сестер: «Вы Сайрен. Боевой маг Ниран Сайрен. Здесь ваша сестра, я сейчас позову ее».

Я стояла так, словно меня поразил небесный гром. Я не могла поверить… я просто не могла поверить…

А потом Ниран поднял голову, увидел меня и сиплым голосом произнес:

 - Найри…

И вот тогда я действительно поверила - мой брат вернулся.

***

Мне казалось, что все это сон - отдельная белоснежная палата, Ниран, вымытый, накормленный, переодетый в больничную пижаму, забывшийся спокойным сном. Сонные чары наложила я, едва брат в сотый раз спросил «Что со мной, Найри?!». А я… что я могла ответить? Что брат выглядит состарившимся на два десятка лет, что с первого взгляда я идентифицировала серьезные внутренние повреждения, неправильно сросшиеся кости таза и ребер, что отчетливо вижу последствия отвратительно излеченных внутренних травм, нарушение работы органов пищеварения и две черные туманные области в его голове, свидетельствующие о том, что применялись ментальные пытки… Я не хотела говорить ему об этом, я молча жевала очередной бутерброд, принесенный мне заботливыми сестрами лечебницы, пила сладкий-пресладкий крепкий чай и набиралась сил, дл предстоящего.

Тихо скрипнула дверь, пропуская профессора Лориеса. Целитель подошел к постели, долго разглядывал Нирана, затем тихо произнес:

- Не вытянем, ни вы, Сайрен, ни я, слишком измотаны.

Я это понимала, но в то же время и отказаться не могла.

- Ложитесь-ка поспите, - неожиданно по-доброму приказал Лориес. - Давайте, вы отоспитесь, я покемарю несколько часиков, и вот тогда вдвоем и приступим.

- И вы… поможете? - не веря в свое счастье, спросила я. 

Просто я понимала, как много сил и энергии потребуется для того, чтобы вернуть Нирану хоть часть утраченного, хотя восстановить до приемлемого состояния и...

- Отправляйтесь домой, Сайрен, - наставительно посоветовал профессор Лориес. - Ваш брат проспит не менее десяти часов, а вот вам здесь поспать не дадут. Идите, выспитесь как следует, поешьте, мне пару пирогов от Шилли захватите и на рассвете возвращайтесь, нас ждет тяжелая работа.

С нежностью посмотрела на брата, которого уже и не мечтала увидеть, жива осталась лишь надежда, и отрицательно покачала головой, собираясь сказать, что останусь здесь.

- Здесь останусь я, - правильно понял мой жест профессор, - лягу вот тут на соседней койке, я уже трое суток без сна. А вы отправляйтесь домой, иначе завтра напортачите, а брату потом так всю жизнь ходить. Ступайте, Сайрен, спать в одной палате с незамужней девушкой мне совесть не позволяет, а эта палата последняя со свободной койкой во всей лечебнице!

После подобного мне стало стыдно отказывать. Наклонившись, установила сигнальное заклинание, поцеловала брата в лоб и ушла, оглянувшись раз десять, если не больше.

- Иди-иди уже, - расстегивая халат, потребовал профессор Лориес.

Я покраснела и торопливо вышла.

***

В Саарде была уже ночь. Остановившись на пороге лечебницы, я несколько минут потрясенно смотрела на темень, окутавшую город и не могла поверить, что провела весь день здесь. Мне казалось пять-шесть часов, не больше. Похоже, усталость брала свое.

Пройдя через ворота, я свернула в к городскому парку, намереваясь зайти в чайную и узнать, действительно ли братьям Шилли не требуется моя помощь.

Ночь давно сменила серые густые сумерки, но теперь у меня была магия и перестроив свое зрение, я отчетливо видела в полумраке. Именно благодаря магии, я и увидела сидящего у неосвященной фонарями скамье у самой кромки воды, господина Эллохара. Он сидел, широко расставив ноги, сгорбившись и уперевшись локтями о колени. И мне, как благовоспитанной леди, следовало пройти мимо, но… моего мира давно нет, мне довелось побывать на самом дне, я едва не стала любовницей главаря преступной банды, я работаю управляющей в чайной и мне ли, после всего этого, вести себя как леди?

Грустно улыбнувшись собственным мыслям, я свернула к озеру, прошла по траве, придерживая юбку, подошла к скамье и без слов опустилась на самый ее краешек.

- Встань, - недовольно приказал господин Эллохар.

Почему-то я подчинилась, а едва поднялась, мужчина снял с себя камзол, постелил на доски и произнес:

- Вот теперь садись, раз уж пришла.

Медленно опустившись обратно на скамью, я улыбнулась, даже сама не знаю чему. Просто на душе неожиданно стало хорошо и спокойно и уходить никуда не хотелось.

- Даррэн, но можешь называть меня Рэн, - тихо сказал господин Эллохар.

- Спасибо, - прошептала я.

- Не за что, мне будет приятно услышать собственное имя из твоих уст.

Он продолжал смотреть на озеро и только на него. Я вновь улыбнулась и сказала:

- Благодарю вас, Даррэн.

Реакция была мгновенной! Мужчина стремительно повернул голову, с пристальным прищуром посмотрел на меня и неожиданно хрипло приказал:

- Повтори!

Но меня почему-то вовсе не испугало его поведение, наверное в глубине души я все еще считала его немного сумасшедшим. И все же, с улыбкой подчинилась:

- Спасибо, Даррэн.

Судорожный выдох, на мгновение зажмуренные глаза, а затем, вновь глядя на меня, но как-то совсем иначе, он выдохнул:

- Ты так легко согласилась… Я ожидал сопротивления.

- Почему? - Я не могла себе объяснить собственного поступка, но придвинулась ближе к мужчине и осторожно коснулась его руки. - У вас очень красивое имя.

На лице господина Эллохара появилась странная, немного хулиганская улыбка и он неожиданно попросил:

- Скажи «Рэн», пожалуйста.

Просьба показалась мне странной, но слово «пожалуйста»…

- Рэн, - смущенно пробормотала я.

Резко выдохнув, мужчина улыбнулся широко и очень довольно, а затем вновь попросил:

- Еще раз.

- Я… не понимаю, - была вынуждена признать, убирая руку с его ладони и осторожно отодвигаясь.

Но господин Эллохар придвинулся сам, наклонился к самому моему лицу, и, не прикасаясь ко мне, попросил:

- Пожалуйста.

Заворожено глядя в удивительные глаза лорда, я прошептала:

- Рэн…

Он улыбнулся и прошептал:

- Самый невероятный момент в моей жизни.

Мне сложно было понять, что имел ввиду господин Эллохар, но хватило его улыбки и счастливых глаз, чтобы улыбнуться в ответ.

- Тебя можно обнять? - осторожный вопрос.

- Да, - забыв обо всех правилах, принципах, собственных обещаниях и вообще всем на свете, прошептала я.

Даррэн обнял за плечи, придвинул к себе, вторая его рука накрыла мои сложенные на коленях ладони. В глазах опять заблестели слезы, но я не пыталась их скрыть, ведь мы оба сейчас смотрели на озеро. И я, несмотря на то, что отчетливо понимала, насколько безнравственно поступаю, прислонила голову к плечу господина Эллохара, и отчетливо услышала его судорожный вздох.

В черном ночном озере отражались звезды, где-то в парке слышалось пение соловья, аромат цветов витал в воздухе. Ночь была тиха, величественна и красива, и я впервые за долгое время вновь могла спокойно созерцать ее красоту. И даже не одна.

- Почему вы здесь? - вопрос, наверное, звучал бестактно, но я не могла не спросить.

- Здесь спокойно, - негромко ответил он мне. - Тихо и спокойно, я устал за последние несколько… дней. А ты?

- Шла в чайную, - укол совести был болезненным, я ведь знаю, что братья Шилли ждут меня, и все равно сижу здесь.

Но самое ужасное - даже осознавая, что меня ждут, я не хочу уходить. Мне хорошо и спокойно и я очень счастливая, ведь Ниран жив и он возвратился. И утром я смогу вернуть ему утраченное здоровье. Верну, я уверена в этом, ведь со мной будет профессор Лориес.  И теперь все будет хорошо, все действительно будет хорошо - мы с Нираном снимем квартиру, магия у нас есть, у меня есть работа в чайной, жизнь налаживается, и благодарить за это я должна человека, который так тепло и нежно обнимает меня.

- Спасибо, - тихо сказала я.

- За что? – прозвучал несколько усталый вопрос.

- За господина Меллоуина, - тихо ответила я. - Если бы не он, семья Шилли потеряла бы деньги, а я… они и так приютили меня и помогают, мне было бы горько и неловко, если бы из-за меня… А господин Меллоуин он удивительный человек, с невероятной коммерческой хваткой и умением зарабатывать деньги так, как не может никто другой.

- Даже спорить не буду, - как-то подозрительно саркастично протянул господин Эллохар.

Но все равно набравшись смелости, я продолжила:

- И я не знаю, как благодарить вас за спасение Нирана!

Даррэн грустно усмехнулся и произнес:

- Не стоит благодарности, Найриша, действительно не стоит. Я рад, что мне удалость вытащить его из того кошмара, в котором осталось еще так много покалеченных детей. Я сделаю все, чтобы спасти и остальных, потому что… не могу иначе. Так что не благодари, действительно не стоит, я поступил бы так, даже если бы он не был твоим братом, и это правда. Прости.

Я потрясенно смотрела на него. Простить за то, что господин Эллохар настолько благороден, что желает спасти остальных?! И скольких остальных?! Мне вспомнились слова Алеха о том, что маги давно стали пропадать, и о том, что пропало значительное количество. И вот сейчас Даррэн произнес «из того кошмара, в котором осталось еще так много покалеченных детей», и это он имеет ввиду адептов? И как-то совершенно неожиданно мне вспомнился скандал между магианной Соер и старшим профессором архимагом Габором о том, что не прекращая летнюю практику и не возвращая адептов он нарушает учебный процесс…

- Даррэн, - я напряженно выпрямилась, - а сколько там еще адептов нашей магической академии, и где это там?!

В следующее мгновение господин Эллохар вдруг схватил меня за талию, резким движением усадил к себе на колени, взял за подбородок, повернул к себе и хмуро спросил:

- Ты что-то знаешь?

- Пустите! - возмущенно потребовала я.

Но мужчина даже не пошевелился, внимательно глядя мне в глаза. И в этом взгляде, жестком, непримиримом, читалась решимость получить ответ на свой вопрос. Уперевшись ладонями в его плечи и пытаясь вырваться, я зло ответила:

- Мне ничего не известно, господин Эллохар! Пустите!

Он продолжал держать, сжав зубы, едва я обратилась к нему столь официально. Но и он перешел рамки дозволенного, усадив меня так, как распутную женщину! И конечно, я виновна в этом сама - леди не позволительно сидеть ночью с мужчиной наедине, но все же…Да, я виновата сама, и ладони бессильно скользнули вниз, а я перестала сопротивляться. Затем, закрыв глаза и стараясь не расплакаться, тихо ответила:

- Я ничего не знаю, господин Эллохар. И не знала. Я семь месяцев делала все, чтобы найти Нирана. Я побывала у самых известных магов, я растратила все семейное состояние, все наследство на его поиски… и не нашла. Совсем недавно Алех Шилли рассказал о том, что в Сарде маги пропадают уже достаточно давно, он это отметил по снижению продаж в хлебной лавке, которая располагалась рядом с нашей академией. Теперь ваши слова… И мне вспомнился конфликт магианны Соер с руководителей практики архимагом Габором, сделать выводы было не сложно. А теперь отпустите меня, пожалуйста.

Но вместо того, чтобы последовать моей просьбе, господин Эллохар вдруг сказал:

- Не хочу.

- Что?!

- Не хо-чу, - четко и по слогам произнес мужчина. - И называй меня Рэн, пожалуйста.

Не зная, что и думать далее, не понимая его в принципе, я тихо призналась:

- Мне неловко находиться в такой позе, Даррэн. Отпустите меня, пожалуйста.

Несколько секунд напряженного молчания и мужчина разжал руки. Я соскользнула с его колен, встала, а вот садиться с ним рядом уже не хотелось. Очарование ночи, то спокойствие и надежности уже исчезли. Нет, я не боялась господина Эллохара - вернувшаяся ко мне магия позволяла уже никого не бояться, но менее всего мне хотелось причинить ему вред, даже если придется.

- Все равно не хочу, - вдруг произнес мужчина, и я вскрикнула от неожиданности, когда он схватил меня и вновь усадил к себе на колени, сжав в объятиях столь собственнически, что меня в первый момент вовсе не удивило вырвавшееся, словно из глубин его диафрагмы хриплое: - Моя.

Но спустя это мгновение я возмущенно воскликнула:

- Господин Эллохар.

- Мм? - весело отозвался он.

- Отпустите!

- Нет, - последовал невозмутимый ответ, а затем загадочно-протяжное:- Найриша, прелесть моя, о чем вы думали, называя меня по имени, м?

В моей душе поселилось странное, нехорошее предчувствие и ощущение чего-то непоправимого.

- Господин Эллохар, - начала было я.

Но мужчина улыбнулся, в магическом сумраке сверкнула его белоснежная наглая улыбка, и он произнес:

- Не «господин Эллохар», а лорд Даррэн Эллохар, магистр Смерти, принц Хаоса и наследник престола Ада, но для тебя, радость моя, Рэн и только Рэн, в особо официальных случаях можно Даррэн.

Затаив дыхание я потрясенно смотрела на мужчину, проговаривая про себя «магистр Смерти», «принц Хаоса», «наследник престола Ада»... Логичное объяснение сверкнуло в моем сознании сразу, и я, подняв руку, осторожно разместила ладонь на лбу господина Эллохара.

- Найриша, что ты делаешь? - прозвучал напряженный вопрос.

- Мне кажется, вам нездоровится, - тихо ответила я. - Но у меня сейчас есть магия, так что я…

- Найри! - прозвучал взбешенный рык и мою руку довольно грубо схватив, опустили вниз. - Угораздила же Бездна с тобой связаться!

Я не обиделась, я понимала, что люди никогда не оценивают адекватно состояние своего ума, и потому лишь напомнила:

- У этого озера есть дно, господин Эллохар, мы с вами это уже обсуждали…

Мужчина закрыл глаза, шумно дыша и заметно стараясь сдержать свою ярость, а после прошипел:

- Знаешь, Найришшшша, первый раз это было даже забавно, второй - вовсе не весело, но намекнуть на то, что я по твоему сумасшедший в третий раз - перебор. Считай, что ты только что нарвалась, причем исключительно сама!

И он распахнул ресницы.

Огонь! Ярко-синее пылающее пламя, осветившее его лицо призрачным мертвым светом! 

Крик замер у меня в груди, я отшатнулась, но мне не позволили отодвинуться даже на миллиметр.

- И кстати про озеросссс, - в шипении явственно послышался рык, - у него да, есть дно! А я говорил про Бездну!

И нас вдруг обуяло пламя! Синее, нестерпимо яркое пламя!

Я закричала, но умолкла, едва голова закружилась так, словно мы падаем, действительно падаем.

А после резко остановились, и я оказалась стоящей рядом с господином Эллохаром, который крепко обнимал меня. И мы стояли на краю черной скалистой степи, да на краю земли практически, в шаге от бесконечной пропасти! Огромной настолько, что противоположного края я не видела, и…

- А вот это, прелесть моя, та самая Бездна, которую я упоминал, - разъяренно сообщил мне мужчина. - Но таки да, у нее тоже есть дно, называется Мрак, и является колыбелью жизни всех известных миров!

В этот самый миг оттуда, из беспроглядной тьмы, раздался дикий, ужасающий, сотрясающий все вокруг рев.

- Мм, ты везучая, - склонившись к моим волосам, прошептал господин Эллохар, - первый раз у края Бездны и увидишь одну из попыток прорыва на территорию моего мира.

Ветер ударил в лицо - странный, с ароматом чего-то мускусного, пугающего. И снова задрожала земля - я устояла, лишь потому что меня крепко держали, а потом страшно стало даже кричать…

Они ползли из Бездны, из этого края мира, огромные, несуразно жуткие, темно-коричневые, с глянцевым сверкающем в свете красного заходящего солнца панцирями, способные уничтожить города за несколько мгновений! Да они были настолько большие, что могли сравниться в размерах со скалами!

- Большие, - насмешливо произнес господин Эллохар, - но безмозглые. Сейчас Хедуши появятся.

Земля гудела, дрожала крошилась под огромными лапами, терзаемая когтями и клешнями, жуткие трещины расходились по равнине, осыпались скалы, гул, грохот, ужас! Но почему-то, я ничуть не убоялась монстров. Я боялась того, кто продолжал обнимать меня, не давая и шанса погибнуть или упасть с этого края мира в бездну. И я не верила, не могла поверить в то, что сейчас происходило, я…

Они упали с неба - крылатые демоны, с рогами, копытами, хвостами и секирами, наносящими не только удары, но и посылающими огонь - красно-оранжевый, ослепительный огонь.

Короткая жестокая схватка, и вот монстры сброшены обратно в Бездну, следом демоны отправили отрубленные во время боя конечности, без напряжения поднимая объекты, в десятки раз превышающие их собственные размеры… Страшно? Нет, страшно не было до тех самых пор, пока там, во тьме, куда сбросили монстров, не послышалось довольное чавканье, хруст ломаемых костей, рычание и звуки сражения за добычу. Монстры пожирали монстров…

- Да, кстати я тоже проголодался, - задумчиво произнес господин Эллохар. - А ты сегодня ела?

- Нет, - прошептала я, прижимаясь спиной к тому, кто был единственным приемлемым в этом… Аду!

Где с рычанием поедали себе подобных! Где существовали монстры, в два десятка шагов способные преодолеть всю Саарду! Где крылатые демоны, завершив с работой, направились к нам!

- Тихо-тихо, это свои, - успокоил меня мужчина.

Свои?! В каждом из демонов было не менее четырех метров роста! Они были с копытами! Крыльями! Громадными черными витыми рогами! Темной испещренной светящимися татуировками кожей! Я готова была заорать от ужаса, но не долетев до нас и двадцати метров, все демоны приземлились, а затем слаженно и одновременно опустились на одно колено и склонили рогатые головы.

- Ваше смертейшество, - произнес самый жуткий из них.

- Качественная работа, Гарлах, - похвалил господин Эллохар.

И в этот момент я поняла страшное - Даррэн сказал мне правду! Я пошатнулась и не устояла бы на вмиг ослабевших ногах, не поддержи он меня. Но затем, эта страшная правда вдруг стала совершенно незначительной, потому что дальше демон сказал:

- Мы наблюдаем участившиеся в двенадцать раз вылазки из Бездны, мой принц. И они происходят все чаще по всему охраняемому периметру. В Бездне происходит что-то страшное, что-то, что толкает даже самых громадных, а значит защищенных, искать спасения в Хаосе.

Я потрясенно смотрела на демона, тот, увидев мой взгляд, оскалился в подобии улыбки, склонил голову в знак уважения, затем вновь выжидательно посмотрел на господина Эллохара. Я тоже оглянулась и увидела, как полыхнули алым его глаза. Затем Даррэн задал вопрос:

- С дедом связывались?

- Властитель Хаоса получит наше сообщение лишь через двое суток, - отрапортовал демон.

Я пошатнулась. Мгновенно вспомнилось раннее утро, странное явление чего-то божественного, серый мир, молодой неестественный человек его «Дедушка», мое «Чей?» и его «Твой, уже даже нет сомнений, что твой, Найриша». В голове зашумело…

- Разберусь, - уверенно ответил господин Эллохар.

И вокруг нас вновь заплясал синий огонь.

У меня не было слов. У меня не было слез. У меня не было эмоций. Шок! Абсолютный шок! И он стал лишь сильнее, едва пляшущий вокруг нас огонь исчез.

Мы оказались в здании, где сидели демоны. Много-много крылатых демонов, в черных одеждах, с перьями в руках, выводящих что-то белым по черному, и перед ними стоял еще один крылатый демон в черном, с символикой огня на рубашке. И именно он, припав на колено и склонившись, произнес:

- Внимаю, ваше смертейшество.

И стоящий позади меня мужчина скомандовал:

- Двенадцать дополнительных патрулей к границам Бездны, сейчас.

Демон склонился ниже.

Огонь заревел вновь, окружая нас.

- Еще одна остановка, и пойдем поедим, - попытался успокоить меня господин Эллохар.

Я же не смогла бы вымолвить ни слова.

 

Когда огонь исчез вновь, мы оказались в странном месте - черные стены и пол, огненно-красный потолок, и, судя по гудению, там действительно был огонь, самый что ни на есть настоящий. И, здесь на полу везде был рассыпан черный песок.

- Дед! - крикнул господин Эллохар.

И с песком случилось странное – он вдруг зашуршал по полу, стремясь в точку в центре зала, зашелестел, зашептал, и образовал бархан… А затем осыпался и я увидела юношу с красными глазами, того самого бога, что вернул мне магию. Он сидел на вершине горы из песка, скрестив ноги и с доброй улыбкой глядя на нас.

- А давай без улыбок! - раздраженно произнес господин Эллохар.

Но загадочный юноша лишь улыбнулся шире, сверкнув клыками, и произнес:

- Познакомь Найришу с бабушкой, ей будет приятно.

Хмыкнув, господин Эллохар парировал злым:

- На границе трудности. Причину я пока не выяснил, но разберусь. Количество патрулей усилил.

Улыбка мгновенно исчезла с лица странного и загадочного создания, он нахмурился и так же хмуро спросил:

- Полагаешь, стоит готовиться к еще большим осложнениям?

Несколько мгновений было тихо, затем мужчина, стоящий за моей спиной произнес:

- Да.

А затем, господин Эллохар встал рядом со мной и явно издевательски произнес:

- Магианна Сайрен, позвольте представить вам моего дедушку, повелителя Арвиэля Дакрэа, властителя Миров Хаоса.

Похолодевшими пальцами придержала край юбки, склонилась в реверансе, и поняла, что сейчас упаду в обморок.

- А мы уже знакомы, - весело протянул… о, боги, главный демон?

- А я уже знаю, - в тон ему ответил господин Эллохар.

- А Найриша у нас некромант, - все так же насмешливо продолжил повелитель Арвиэль Дакрэа.

И об обмороке уже речи не было. Я застыла, потрясенно глядя на дьявола находящегося в обличие немного странного юноши, а он весело подмигнул мне и спросил:

- Самая-самая страшная тайна?

Мне доводилось видеть изображения властителя Ада - на них он представал исполинским существом с темно-красной кожей, светящимися рунами на ней, огромными витыми рогами, в иных изображениях с крыльями, сгустком мрака раскинувшимися за его спиной, но нигде и никогда вот таким, почти человеком. Но только почти - разрез глаз, цвет кожи, цвет глаз, странный тройственный зрачок, пальцы на руках - все было не совсем человеческим, и разница, мне, целителю, была заметна.

А потом я поймала себя на мысли, что стою перед дьяволом! Самим дьяволом и размышляю об особенностях его анатомического строения... И вдруг осознала, что я стою рядом с его… внуком. То есть мой слегка сумасшедший, но ставший таким близким человек, он тоже… не человек.

Господин Эллохар не человек! Я медленно повернула голову, взглянула в его сине-серые сейчас такие яркие глаза.

И весь мир стремительно потемнел…

***

Миры Хаоса.

Хайранар, столица ДарГарая.

Дворец властителя Ада.

Эллохар без труда подхватил потерявшую сознание девушку, и теперь нахмурившись рассматривал ее побледневшее лицо.

- Объясни, - Арвиэль улыбнулся, продемонстрировав клыки, выдавшие его гнев, - зачем ты приволок леди Сайрен сюда, не подготовив ее предварительно? Так нравится роль несчастного влюбленного, Рэн? Или ты намеренно запугиваешь своих женщин, чтобы гарантированно избежать брачных уз, мм?

- Я не…- начал было магистр Смерти.

- Нет, ты мне все же объясни, - добродушный настрой властителя Хаоса слетел, словно горсть песка, унесенная порывом сильного ветра, - для чего ты приволок девочку в Ад?! Не рановато ли с родственниками знакомить, а?!

Даррэн промолчал, опустив взгляд и зло сжав челюсти.

А перед ним сидел уже демон в боевой трансформации, едва сдерживающий собственную ярость и таким принцу Хаоса редко доводилось видеть повелителя.

- Молчишшшш? - прошипел Арвиэль.

- С Найришей я разберусь сам, - холодно ответил наследник Ада.

Взгляд повелителя Миров Хаоса медленно потемнел. Это было жуткое зрелище - три каплевидных зрачка словно расползались тьмой, делая глаза антрацитово-черными, пугающе-опасными, холодно-безжалостным. И никому из близких прежде не доводилось видеть подобного взгляда Арвиэля Дакрэа. Никому. В семье высший демон, победивший самого бога был удивительно мягок и терпелив, но сейчас…

- Мне стоило бы, - прошипел демон, - отчитать тебя как мальчишку, Рэн, но впервые в жизни я поступлю с тобой жестоко, и это станет уроком для тебя. Она, - кивок на бессознательно лежащую магианну, - потеряла сознание не от близкого знакомства с Хаосом, нет, это девочка выдержала. Ударом для нее стало осознание того, что ты не человек, Даррэн.

Магистр смерти недоверчиво сощурил глаза, глянул на деда, затем перевел взгляд на девушку. Воспроизвел в памяти весь разговор, отчетливо вспомнил ее поведение там, на краю у Бездны, и пришел к тем же выводам, что и дарай ДарГарая. К крайне неутешительным выводам.

- Зря сказал? - тихо спросил Эллохар.

- Что это вообще за выверт логики, Рэн? - потребовал ответа Арвиэль.

Признаваться в том, что был взбешен очередным ее подозрением в отношении собственного умственного здоровья магистр Смерти не стал, потому как точно знал - дед не только согласится с мнением магианны, но так же запомнит и будет иронизировать в дальнейшем. Любовь к издевательству над ближним - семейная черта Дакрэа.

- Ладно, спрашивай, - неожиданно мягко произнес властитель Хаоса.

- Ладно спрошу, - Даррэн тяжело вздохнул. - Что мне делать?

- Понятия не имею, - оскалился Арвиэль.

- Издеваешься, - догадался Эллохар.

- Слегка, - хмыкнул повелитель Ада.

Затем встал, сотрясая пол, стены и вообще весь дворец, так как немало весил в боевой форме, Арвиэль подошел к внуку, заглянул в его глаза и тихо произнес:

- Паршиво у нас получается с женщинами, да, Рэн?

Пожав плечами, магистр Смерти невесело ответил:

- С женщинами как-то все получается, а вот с любимыми… Я не знаю, что делать, дед. Срываюсь постоянно. С самоконтролем трудности, которых даже в подростковом возрасте не было, безумно остро реагирую на каждое ее слово и…

- Сильнее всего нас ранят близкие, Рэн, именно поэтому наша демоническая сущность и создала три круга допуска. А эта девочка к тебе так близко, как никто до нее, потому и больно, потому и неадекватная реакция. И я могу тебе дать лишь один, древний как сам Хаос совет - будь собой рядом с ней.

- Я уже был «собой» с двумя женщинами, итог не впечатлил, - прошипел Эллохар.

- Но награда в твоих руках, - парировал Арвиэль, - взгляни еще раз на свою целительницу, и ты поймешь, почему небо уберегло тебя от тех, кто затронул твое сердце. Затронул, Рэн, а вот она заполнила его собой.

Принц Хаоса улыбнулся, кивнул, полностью принимая слова деда.

- Ты дорог ей, - продолжил властитель Хаоса и Эллохар недоверчиво взглянул на него при этих словах.- Дорог, Рэн. Дорог настолько, что она не желает видеть в тебе плохое, и прощает несмотря ни на что. Ведь я прав?

Магистр Смерти вспомнил тот робкий неумелый и от того такой трогательный поцелуй в лечебнице и понял, что дед действительно прав. Молча кивнул.

- Так что с Бездной? - сменил тему Арвиэль.

- Разбирайся, ты же правитель, - хмыкнул Эллохар.

А затем самым наглым образом вызвал огонь, и покинул дворец властителя Ада.

Едва синее пламя исчезло, в зал неслышно вошла Тень.

- Слышала? - с улыбкой спросил демон у любимой.

- Слышала.

Она все так же беззвучно прошла по песку, подошла к властителю Хаоса и коснулась его руки.

- Ты едва не сорвался.

- Ранят самые близкие, ты же знаешь, - демон вернул облик темного лорда, и обнял гибкую фигурку жены.

Он любил когда она надевала это темно-зеленое под цвет глаз платье, когда распускала иссиня-черные волосы, когда смотрела на него вот так, как сейчас – не скрывая своих чувств.

- Не дави на него, - Тень нежно погладила мужа по щеке, - не стоит.

- Да, но…

- Но если, - перебила его шайгенка, - он попытается все испортить, у тебя есть два всадника Мрака и их мудрые змеи, которые быстро исправят ситуацию.

Арвиэль усмехнулся, поймал ее ладонь, поднес к губам, поцеловал.

***

Миры Хаоса.

Хайранар, столица ДарГарая.

Найрина Сайрен.

Из небытия меня выдернул жуткий грохот, а затем знакомый голос, громко возвестивший:

- Трактирщик, всем за мой счет! Гуляем до рассвета!

И после этого возгласа вдруг стало невероятно тихо. Очень тихо. Казалось, вокруг никого нет. Даже свист ветра где-то за стеной послышался, одинокий и печальный.

- Да вы достали, - раздосадовано произнес господин Эллохар низким чуть хрипловатым голосом, присущим всем темным лордам. - Хватит изображать из себя статуи! Я видел всех! 

Я замерла и даже дышать перестала.

- Мой принц, - прошепелявил кто-то испуганным голосом, - вы же… пить бросили...

- У меня появился повод.

- У вас… человеческая девушка на руках, - все тот же шепелявый.

- Что, правда? – искренне изумился тот, кто, похоже, действительно держал меня на руках.

И я распахнула глаза, чтобы увидеть деревянный потолок, потемневшие от времени балки, глиняную крышу, и… о, боги, висящих под крышей трех перепуганных вампиров! Вероятно, мне следовало бы закричать от ужаса при виде крылатых существ с бледной кожей, клыками и совершенно красными глазами, но один из них приложил палец к губам, одним этим универсальным для всех рас жестом взмолившись о моем молчании. И я промолчала!

- Найриша, - раздалось надо мной, и вампиров закрыла голова склонившегося надо мной господина Эллохара, - как ты себя чувствуешь?

Я смотрела на его абсолютно человеческое лицо, в совершенно человеческие глаза, и… мне очень хотелось поверить, что все произошедшее мне привиделось. Просто привиделось. В конце концов я переутомилась в лечебнице, а до того безумно сложная ночь в чайной, и явление божества, вернувшего мне магию и… дедушка.

- Тихо-тихо, дрожать не нужно, все хорошо, - успокоил меня Даррэн.

И я поверила. Глядя в его серо-синие глаза, я отчаянно захотела в это поверить.

- Отпустите меня, пожалуйста, - хотела сказать, а получился шепот.

- Мне кажется, ты все еще плохо себя чувствуешь, - мягко отказался господин Эллохар.

- Нет, что вы, мне уже лучше, - заверила я, убеждая себя в том, что и вампиры мне привиделись.

Но мужчина нахмурился, затем тяжело вздохнул и уже без тени улыбки произнес:

- Тебе здесь опасаться совершенно нечего. Тебя никто не тронет, никто не посмеет обидеть, никто не сможет прикоснуться даже. Ты со мной, Найриша, а значит под моей абсолютной защитой. Все поняла?

Не поняв ровным счетом ничего, я все же утвердительно кивнула.

И меня тут же осторожно поставили на ноги, развернув к себе лицом и я ничего, кроме господина Эллохара, его серой рубашки и завязок на оной не видела. Затем прозвучало несколько напряженное:

- Найришенька, еще раз - здесь тебе совершенно ничего не угрожает и…- так как я смотрела на господина Эллохара, не могла не заметить, как вдруг стал рассредоточенным его взгляд, как изменилось дыхание, как…

Я затаила дыхание, не отрывая от него взгляда почему-то широко распахнутых глаз. Голова вмиг закружилась, сердце забилось неистово и быстро, и как-то окружающее стало терять очертания… Но тут краем зрения я заметила…вввампира, и он осторожно крался по балке к двери и…

- Что? - раздраженно спросил Даррэн, и повернулся, проследив за моим взглядом.

Мне бы хотелось, чтобы у меня были галлюцинации, но господин Эллохар тоже видел вампира и у него вопросил:

- Куда?

И несчастный монстр, задрожав всем телом, едва не свалился с балки, а затем торопливо забормотал:

- Пппрошу прощения, ваше высочество, меня жена заждалась, детки малолетние и…

- Ты не женат, Хойстен, - мрачно отрезал мужчина.

- Жженюсь! - с готовностью заверил вампир. - Вот сию минуту женюсь, ваше высочество!

- Угу, и за создание детей малолетних примешься, - не без насмешки хмыкнул господин Эллохар.

- Непременно! - жарко заверил кровососущий монстр.

В таверне послышались смешки. Странные, булькающие, хриплые, рычащие… не человеческие. Очень медленно я повернулась и…

Крик застрял в горле!

Прямо рядом со мной находился огромный черный мохнатый паук с подносом, заставленным черными продолговатыми черепами, в которых было что-то пенное, и этот поднос чудище удерживало одной лапой…

- Рашшд видеть, - прошамкало существо, и при каждом звуке колыхались его жвала и маленькое черненькое облачко над ними.

Я пошатнулась и теплые ладони господина Эллохара мгновенно обняли за плечи, словно напоминая о том, что в этом кошмаре нас двое.

- Ждего желаете, прекраснейшая? - вопросил паук.

У него было шесть пар глаз, маленьких, ярко-алых и повязанный на брюшке передник странной конструкции, из которой он одной из ног достал лист бумаги и перо, и продолжая удерживать поднос, напомнил:

- Я вас слушаю, готов выполнить любое ваше пожелание!

Испуганно вжалась в стоящего за моей спиной господина Эллохара и услышала его тихое:

- Спасибо, Найриша.

Вмиг позабыв о пауке, запрокинула голову, и глядя на Даррэна спросила:

- За что?

- Ты ищешь защиту у меня, - улыбнулся мужчина, - это говорит о многом.

- Да вы просто здесь единственный человек! - воскликнула я.

И услышала смешок. И еще один. И кто-то загоготал в углу, и…

- Хватит, - сказал Даррэн.

Таверна мгновенно погрузилась в напряженную тишину.

- Идем, - господин Эллохар осторожно обнял меня за плечи,- я голоден, да и тебе стоит поесть, Найриша, а заведение Ройха одно из лучших в столице.

- Мы в столице? - мгновенно переспросила я.

- Не в Сарде, - с мягкой успокаивающей улыбкой ответил он.

И все так же держа за плечи, повел между деревянных столов, с деревянными же скамьями, по деревянному полу выполненному из светлого дерева и потому была очевидна удивительная чистота этого заведения. Поразительная чистота. Блестело все - натертые столы, лакированные скамьи, вычищенные балки и столбы, покрытые рунами бревенчатые стены. А еще здесь пахло удивительно - специями, которые мне были не известны, пряностями, удивительно аппетитной свежей выпечкой, и таких ароматов я не вдыхала даже в доме госпожи Шилли.

Господин Эллохар подвел меня к столику у стены, усадил почти насильно, а я изумленно разглядывала белые с красной вышивкой салфетки, не новые, но чистые настолько, что казались таковыми, шесть видов соли в маленьких стеклянных баночках, тринадцать баночек со специями и перцем, и все это в плоской круглой корзинке, которая так же была предметом декора. Удивительное место, здесь каждый сразу погружался в атмосферу уюта, тепла, заботы и сервиса настолько высокого уровня, что желания угадывались до того, как были озвучены.

- Вода, прекраснейшая, - передо мной поставили до краев наполненный высокий прозрачный стакан.

И я, поблагодарив, мгновенно выпила половину, и только тогда поняла, что мне действительно очень хотелось пить.

- На твой выбор, Ройх, - произнес Даррэн.

И я услышала шуршание передника удаляющегося паука… Осознание того, что здесь монстры, вновь вернулось! И понимание того, что я только что видела вампира и…

- Не оборачивайся, - попросил господин Эллохар. - И, Найриша, они такие же мыслящие существа, как и люди, тоже хотят жить, любить и быть любимыми, знать, что важны и нужны своим близким, просто форма жизни иная, а в остальном все то же самое.

Несмотря на просьбу, стремительно обернулась - все присутствующие здесь изображали статуи и даже не дышали, наверное, поэтому мой страх не обрел форму паники, пока же… Я видела застывших горгулий мужского пола - у нас в справочнике по адовым расам они были иные - синекожие, без одежды, с оскаленными пастями, здесь же в брюках и рубашках, но босые, и разные по цвету - синие, черные, серые, коричневые, и размеры разные, и строение крыльев, и даже строение черепов. Горгулы смотрели на меня со смесью интереса и ужаса. Впрочем, нет - ужас они испытывали едва их вытянутый как у ящериц зрачок чуть-чуть смещался в сторону господина Эллохара и вот тогда эти вдвое большие по размеру, чем Даррэн, чудища вздрагивали от страха. И это выглядело забавно. А за соседним с ними столиком сидели почти люди, почти, потому что у них были редкие длинные волосы зеленовато-черного оттенка, светлая кожа, поблескивающая чешуйками в свете горящих в таверне огней, всего два передних острых серповидных зуба, расположенных рядом, и свернутые кольцом хвосты под столом - как они, имея подобное строение тела умудрялись сидеть мне сложно сказать. Змеелюды тоже тряслись, кося глазами на господина Эллохара.

А вот справа от них, за круглым столиком расположились удивительно красивые существа, и я с первого взгляда даже решила что это дети - худенькие, щуплые, с поднятыми в хвост на макушке серыми волосами и ушками, почему-то заостренными книзу… Через мгновение поняла жуткое - пожиратели! Это были девушки из клана пожирателей, это… Я едва не закричала, но тут заметила, что одна из пожирательниц, бросив испуганный взгляд на Даррэна,  быстро отвернулась и ее руки задрожали от страха!

Стоит ли удивляться, что перестав уделять внимание обитателям таверны, я повернулась к своему спутнику, и принялась внимательно его рассматривать. Но господин Эллохар был все тот же - светлые волосы сейчас небрежно собранные, светло-серые с синим оттенком глаза, нос с горбинкой, загадочно-вопросительная улыбка на тонких губах, широкие плечи, худощавое тело, сильные ладони с длинными пальцами, ногти коротко остриженные светлые… Человек, абсолютно и полностью человек, но все же было что-то в его облике, в несуразности и несовместимости черт лица такое, что наталкивало на два вывода - о невоздержанности в половых связях его предков, или о неестественности…

- Скажите, что я сплю, пожалуйста, - отчаянно взмолилась я.

- Ты спишь, - милостиво успокоил Даррэн.

- Спасибо, - мне сразу стало легче.

Намного легче, и даже эта заполненная монстрами таверна вдруг стала казаться милее и уютнее, и ладонь Даррэна, накрывшая мою руку и осторожно ее погладившая, и аромат выпечки, и отдаленный звон бокалов.

- Вероятно я заснула на той самой скамье в городском парке, - начала рассуждать я, - и сейчас, - взгляд на господина Эллохара, - вы снова как благородный лорд несете меня по ночным улицам Сарды в дом госпожи Шилли, да?

Улыбка на его губах стала шире.

- Знаете, лучше бы вы меня разбудили, - наставительно посоветовала мужчине.

- Зачем? - поинтересовался он. - Найриша, мне бесконечно нравится носить тебя на руках и я вовсе не испытываю неудобства от этого.

Прозвучало как-то интимно. Резким движением, отняв свою ладонь, я выдохнула:

- Господин Эллохар, вы…

- Рэн, - мягко, но непреклонно поправил он.

- Даррэн, - не согласилась я с его требованием, но все же снизошла до нейтральной формы обращения, - я настаиваю, чтобы вы меня разбудили. Прямо сейчас. Я не считаю допустимым в очередной раз пользоваться вашим благородством, я и так многим вам обязана.

И сама поняла, как смешно это выглядит. То есть я во сне, разговариваю с объектом своего сна и что-то требую.

- Простите, - смущенно отвела взгляд.

- Не вопрос, - весело ответил Даррэн.

Я же пыталась определить, в какой именно момент провалилась в сновидение. По всему выходило, что это случилось, когда нас окружил синий огонь. Потому что все случившееся далее напрочь не соответствовало ни моим представлениям о реальности, ни привычному уже для меня поведению господина Эллохара.

Топот ног и меня обошел справа огромный паук, но не тот, которого я уже видела.

- Ужин для вас, прекраснейшая, - сообщил он, ставя поднос на стол и начиная сервировать стол.

Его лапки в белых перчатках разложили передо мной белоснежную салфетку так, что один ее края живописно свисал со стола, далее была поставлена тарелка, большая, плоская антрацитового цвета, на нее маленький квадрат белоснежной салфетки, и уже на салфетку аккуратный глиняный горшочек, столь небольшой, что я могла бы обнять его ладонями, судя по всему только из печи и накрытый аккуратной крышечкой. Далее на стол были положены три ложечки, четыре вилки, два ножа, корзинка с хлебом десяти видов, пиала со сметаной и блюдечко с зеленым мелко нарезанным на кусочки ароматным плодом, названия которого я не знала.

- Куриный бульон от шефповара! - возвестил паук, и виртуозным жестом снял крышечку с горшочка. - Приятного аппетита.

После чего удалился, оставив меня в совершеннейшей растерянности. Проблема в том, что есть во сне, казалось мне совершеннейшей дикостью, но стоило этому странному официанту снять крышку с супа, как очень аппетитный аромат словно окружил, и попробовать безумно захотелось.

И потому я посмотрела на свои руки. Сон - не сон, а вымыть их следовало перед едой. Вот только где… Я смущенно посмотрела на Даррэна, он, как оказалось и вовсе не сводил с меня глаз.

- Что-то не так? - последовал довольно лукавый вопрос.

- Мне бы вымыть руки… - осторожно начала я.

- Идем, - господин Эллохар поднялся, накрыл мой суп обратно крышечкой, и протянул мне ладонь.

- Да, но… это же будет женская уборная, - попыталась возразить я.

- Но это же сон, - широко улыбнулся он.

- Я понимаю, но…

Не став слушать моих возражений, Даррэн обошел скамью, обхватил меня за талию и поднял, игнорируя попытку к сопротивлению, после поставил на ноги, взял за руку и повел за собой. Мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним, правда при этом я растерянно оглядела таверну и увидела нечто невероятное - монстры и чудовища, совершенно бесшумно, и старательно не предаваясь панике, покидали трактир! Первыми были люди-кошки, затем, бесшумно распахнув окна, торопливо уползли пауки на которых не было передников, за ними вылетели вампиры. Огромные змеи, скрывавшиеся за барной стойкой, метнулись к дверям и выползли, лавируя между ногами, копытами, хвостами других покидающих таверну. То есть монстры попросту сбегали! 

- Я все слышу, - не оборачиваясь и не прекращая вести меня за собой, произнес господин Эллохар.

Нечисть замерла на секунду, а затем началось паническое бегство! Столпившись у двери, чудовища толкались, переползали друг через друга и все это в совершенном безмолвии! И я хотела бы что-то сказать, но два вампира, пожирательница и кто-то странный, с шестью глазами и десятком рук, жестами взмолились о молчании и я ничего не стала говорить Даррэну.

Господин Эллохар привел меня к небольшой узкой двери в стене близ трактиной стойки, открыл дверь сам, вошел, через несколько секунд оттуда выползли четыре змеелюды, выплыла вампирша, затем три… девушки с рогами и хвостами, одна толстая подобная жабе женщина едва просунулась. Две девушки с зеленой кожей и абсолютным отсутствием стыда, так как на груди их в самом центре молочных желез сверкали по камешку, а на бедрах виднелись лишь столь же сверкающие маленькие треугольнички выходили медленно и лениво, затем томно обернулись, но видимо что-то напугало – обе опрометью бросились прочь.

- Прелесть моя, можешь входить, - позвал меня Даррэн, продолжая находиться в женской уборной.

Вошла я исключительно потому, что это был сон, в иной ситуации - да ни за что!

И вновь была искренне поражена, в первую очередь тем, что здесь было достаточно маленькое помещение и меня до крайности заинтересовал вопрос - где прятались все эти существа заметно женского пола? Вторым, что вызвало мое удивление, была безукоризненная чистота. Сверкало все - черные мраморные потолки, черные стены, белоснежная раковина умывальника и… два духа воды. Холодный - чуть синеватый и горячий - красноватый. Оба крошечных создания низко мне поклонились и застыли двумя кранами. Рядом с ними в корзинке сплетенной из высушенных речных водорослей оказалось разнообразное мыло в виде рыбок.

- Найриша, я очень голоден, - оторвал меня от созерцания Даррэн.

- Понимаю, - смущенно подошла к раковине, - а как?

- Ладошки поднеси, - понял он, о чем был вопрос.

Я не рискнула. И тогда произошло то, что действительно могло произойти только во сне - господин Эллохар стремительно подошел, схватил меня за запястья, поднес мои руки к кранам и… оттуда полилась вода. После мужчина схватил одну из рыбок, намылил мои ладони, смыл пену, затем вдруг что-то загудело и мокрую кожу обдало теплым ветром, мгновенно высушив.

- Это… это… - начала было я.

- Идем, - попросил Даррэн.

И мы вернулись в зал таверны, который совершенно опустел, остался всего один паук, тот самый Ройх, которому принадлежало это заведение, и который при виде нас, произнес:

- Ваше высочество, если вы пожелаете, всех вернут сию же секунду.

- Э нет, - весело отозвался мой спутник, - не зря же я грозный вид изображал.

Говоря все это, он вел меня к столу, а едва подвел, ласково приказал:

- Найришенька, садись.

Паук тот час же услужливо снял крышку с моего супа и даже пододвинул скамью, чтобы удобнее сидеть было, но затем осторожно спросил:

- То есть вы не будете… пить?

- Нет, Ройх, мне бы поесть, - садясь напротив меня, недовольно произнес господин Эллохар.

- Эм,- замямлил наш ужасающего вида трактирщик, - а… эм… порядок наводить?

- Мне не до порядка, Ройх! - рыкнул вдруг Даррэн. - Я банально голоден! 

Однако паук, махнув лапой в сторону кухни, меж тем остался на месте, и еще более осторожно, заискивающе даже, спросил:

- А зачем тогда посетителей… эм…

И мы с Ройхом услышали невероятный ответ:

- Хотел поужинать со своей любимой девушкой наедине в лучшей таверне столицы, Ройх, что не понятного? Найриша, ешь, суп стынет. Ройх, какого…

- Так это романтический ужин? – дрожащим, словно паук сам не верил в сказанное, голосом вопросил трактирщик. - Так это действительно… так у вас еще ничего не… так вы только, да? Ох! Ваше высочество! Сейчас-сейчас, в лучшем виде все устроим!

И огромное мохнатое чудище забегало по потолку в буквальном смысле, гася свечи и факелы. Не прошло и минуты, как весь зал погрузился в полумрак, освещенным остался только наш столик.

 Затем как-то совсем неожиданно заиграла приятная тихая музыка, словно кто-то играл на гитаре, а после в зал стали вносить блюда, пылающие огнем. Вероятно именно это, да еще и тот факт, что Даррэн был голоден, заставили меня отложить выяснение одного момента на потом. Едва перед мужчиной расположили полукругом различные виды мяса - от вареного с соусами, до жаренного, запеченного, подрумяненного, тушеного, пареного и попросту сырого, огонь, а горели, как выяснилось, пиалы, расположенные на блюде рядом с мясом, стал полыхать значительно слабее. После подали салат, хлеб, рыбу. Блюда все несли и несли и я подумала, что столько съесть невозможно.

Но вот пауки, поклонившись, нас оставили, и тогда…

- Как суп? - вопросил Даррэн.

- Очень вкусный, - затаив дыхание ответила я, в ожидании того, что будет происходить далее.

Вилку господину Эллохару не подали - вместо нее на салфетке оказался длинный, не менее локтя в длину, трезубец, с остриями в виде стрел на конце. Так же имелся внушительный нож столь внушительный, что попадись мне грабитель с подобным, я, несомненно, отдала бы ему все деньги. Но это я. А мой спутник, с изяществом истинного аристократа принялся есть - он отрезал кусочек мяса с того блюда, которого ему хотелось, после обволакивал отрезанное  в одну пиалу, затем подносил к огню, следом почти мгновенно опускал в пиалу с соусом, огонь с шипением гас, а мужчина отправлял кусок в рот, и принимался жевать, с улыбкой глядя на меня. После третьей порции, поинтересовался:

- Ты хочешь меня о чем-то спросить?

Вопросы имелись, однако я решила повременить и, ответив «Позже» так же приступила к трапезе. Бульон был невероятно вкусным и наваристым, и именно его вкус, ощущаемый мной с каждой ложкой, все более и более заставлял сомневаться в том, что происходящее является сновидением.

Пользуясь тем, что Даррэн старательно отрезал кусочек от сырого мяса, которое резалось хуже прожаренного, я осторожно взяла вилку, уколола себя в ладонь. Боль, четыре следа - все как в реальности. Мысль о том, что я целитель и потому подсознание знает, как обмануть, проскальзывала, конечно, но как-то все это было слишком естественным.

- Найриша, - позвал меня мужчина, - если хочешь мяса - я поделюсь, не стоит столь рано приобщаться к каннибализму.

- Вы имеете что-то против человеческого мяса? - рассеянно съязвила я.

- А должен? - поинтересовался Даррэн.

Неправильный разговор, излишне реалистичный сон, дразнящий запах мяса в третьем слева блюде. Мужчина перехватывает мой взгляд, его улыбка становится шире и мне задают провокационный вопрос:

- Попробуешь?

Отрицательно покачала головой и услышала протяжное:

- Это рыба.

- Мясо красное, - возразила я.

- И все же рыба, попробуй.

Даррэн отрезал маленький кусочек, протянув руку через стол забрал у меня вилку, наколол мясо, обмакнул в соус, но не обжег в огне, и передал мне.  Осторожно пробую странный кисло-сладкий очень острый соус, который напрочь убил все вкусовые рецепторы, так что о мясе сказать что-либо я уже не могла.

- Вкусно? - поинтересовался Даррэн.

- Жжет, - тяжело дыша, выдохнула я, и торопливо потянулась к стакану.

Выпила махом все до дна и… поняла, что это действительно не сон. Это не могло быть сном - слишком яркие ощущения, слишком явственно я ощущаю вкус блюд, слишком…

- Господин Эллохар, - начала было я.

- Рэн, - поправил он.

- Даррэн, - вновь пришла к компромиссу я, - меня безмерно интересует сказанная вами фраза «Хотел поужинать со своей любимой девушкой».

- Найрина, - тон мужчины стал официальным, - а что именно вам не понятно в данной фразе? Ведь я не использовал аллюзий, метафор и иносказаний.

Резко выдохнув, я была вынуждена признать:

- Да, на первый взгляд фраза предельно проста, но задумайтесь о ее смысле!

Господин Эллохар хмыкнул, а затем приказал:

- Ройх, лучшее вино нам, будем думать.

Топот многочисленных ног по потолку, и сверху свесилась бутыль на паутине, следом два бокала, затем в бокалы упал лед. Потрясенная я слова сказать не успела, как Даррэн откупорил бутыль, затем разлил вино, протянул мне бокал и возвестил:

- За фразу!

В ином случае я бы отказалась, но учитывая жажду, вызванную излишне острым соусом без слов взяла, отсалютовала господину Эллохару, сделала три медленных глотка и почти сразу ощутила, как закружилась голова… Может сон? Но даже во сне хотелось внести ясность:

- Вы сказали о любимой девушке, Даррэн. Кого вы имели ввиду? - холодно спросила я.

Мой спутник сделал всего один глоток вина, после чего усмехнувшись каким-то своим мыслям, произнес:

- Это же сон, прелесть моя, а в твоем сне я мог иметь ввиду лишь тебя, Найриша.

Мне нечем было возразить.

Появился Ройх - мне казалось, что у него какой-то особый нрав, истинного хозяина заведения, который своей таверной весьма горд, и этим он напомнил мне многих торговцев с Озерной улицы.

- Эрассата для прекраснейшей, - возвестил он, одной лапой убирая мой суп, двумя другими размещая передо мной тарелку с чем-то воздушно-кремово-зеленым, на желейной основе.

Я хотела было поблагодарить, но когда повернулась, рядом со мной уже никого не было.

- Наверху, - сообщил Даррэн.

Запрокинув голову, я увидела, как поднимающийся по паутине Ройх исчезает в темноте… Выглядело жутко.

- Можешь пересесть ко мне ближе, - неожиданно предложил господин Эллохар.

Подхватив тарелку и столовые приборы, я обошла стол и устроилась поближе к Даррэну, а он переставил ближе ко мне бокал вина. Следующий глоток я сделала, задумчиво разглядывая таверну – до этого я сидела к ней спиной, теперь же мне представилась возможность разглядывать ее интерьер, затопленный полумраком. А после я как-то неожиданно поняла, что бокал скорее пуст, чем там еще есть хоть глоток, и приступила к дегустации блюда, названного эссаратой.

Я отключилась от всего происходящего с первой ложки!

Это было нечто невероятное - легкий мусс словно таял на языке, погружая в удивительные картинки, и я вдруг отчетливо увидела туманное утро в деревне, где у папы была практика. Подернутый белой дымкой лес, стадо коров, с перезвоном привязанных к их ошейникам колокольчиков отправляющееся на пастбище, запах едва скошенного сена, аромат свежего хлеба, который няня только-только вынула из печи…

Когда я открыла глаза, возникло невероятное ощущение, что я проснулась в собственном сне. Передо мной вновь стоял бокал до краев наполненный вином, и я не отказала себе в удовольствие сделать еще глоток, прежде чем вновь унестись в путешествие по грезам, со второй ложечкой эссараты.

И я словно перенеслась в цветущие сады Сарды, вдохнула воздух, напоенный ароматами цветов, услышала пение птиц и ощутила, как по венам все быстрее бежит кровь, как хочется кружиться, раскинув руки, а желание пробежаться по дорожкам я с трудом подавила, ведь я леди - леди Найрина Сайрен, едва поступившая на первый курс целительского факультета.

Распахнув глаза, торопливо запила чувство горечи от утраченного вином, и набрала последнюю, третью ложечку эссараты, чтобы…

- Знаете, это сон, - несколько растерянно произнесла я, - но, Даррэн, если вы это не попробуете, я себе подобное не прощу!

- Да? – все как-то странно плыло, но я серо-синие глаза Даррэна я видела очень отчетливо. И вдруг эти глаза оказались ближе, и я услышала искренне удивленное:- Никто и никогда не делится эссаратой, Найриша. Видишь ли у нее разовый эффект, ее готовит всего один повар в Хаосе и ее можно всего три ложечки. Так что ешь, прелесть моя, мне нравится слышать, как ты тихо стонешь от удовольствия, проживая самые неординарные моменты своей сознательной жизни.

- Неординарные? - переспросила я.

- Мм… важные, приятные, переломные, у всех по-разному, но это всегда незабываемое удовольствие и незабываемое лакомство. И не забудь сделать еще глоток вина, он усиливает вкус эссараты.

Даррэн отодвинулся, а я не смогла не спросить:
- А вы сами пробовали ее?

И получила честный ответ:

- Не доводилось. Это считается женским лакомством – ведь эссарата позволяет получать удовольствие от прошлого, мужчины же предпочитают жить будущим, так что…

Я молча, но настойчиво поднесла ложечку к губам господина Эллохара, и увидела, как недоуменно вскинулась его бровь.

- Это же мой сон, - напоминаю очевидное, - а мой сон - мои правила. Пробуйте!

Несколько секунд мне казалось, что он откажется, но долгий пристальный взгляд в мои глаза, а затем Даррэн потянулся за бокалом, сделал глоток вина, и медленно произнес:

- Мне половину и тебе половину, хорошо?

И я поняла, что при ином раскладе мне откажут.

- Хорошо, - весело согласилась я.

Отставив вино, Даррэн осторожно обнял мою ладонь обеими руками, затем, не отрывая взгляда от моих глаз, потянулся к ложечке. Его губы накрыли мусс, затем медленно мужчина отстранился, забрал из моей дрогнувшей ладони ложечку, развернул и поднес к моим губам. И я послушно приоткрыв рот, забрала крем и зажмурилась…

Изломанный искореженный город, битое стекло, мертвые тела, пожары, запах гари, кровь повсюду… Больно. Мой мир разрушен и эта боль, боль по утраченному заставляет сердце сжиматься. И я иду по улицам, но слез больше нет - я словно все выплакала…

Иду туда, где нахожу странного непонятного мужчину, которому больно так же, а может еще больнее. Но вот он обнимает меня, и дикое, гнетущее чувство одиночества и потерянности исчезает, а в душе поселяется тепло…

Наверное глупо, но там и сейчас тепло, и я больше не чувствую себя одинокой - меня грело сочувствие, проявленное совершенно незнакомым человеком, меня грело его прикосновение, меня согревала мысль, что в этом страшном и жестоком мире, есть те, ради кого стоит жить. Такие удивительные люди, как господин Даррэн Эллохар, сложный, непонятный, вспыльчивый, но честный. Благородный и удивительный человек.

Я улыбнулась и открыла глаза, чтобы посмотреть какое именно выражение сейчас на лице Даррэна и…

Лица не было! Даррэна не было!

Рядом со мной сидел темный лорд! Истинный темный лорд! С платиновыми, почти белыми волосами, темной кожей, внушительным с горбинкой носом, черными бровями вразлет и черными же ресницами, столь заметными сейчас, когда он держит глаза закрытыми.  У него были широкие плечи, гораздо шире, чем у людей, жилистая шея, и руки… большие, обтянутые грубой темной кожей, с черными когтями! Идеально подпиленными когтями! Это был темный! Темный лорд! Это…

Где Даррэн?!

Мелькнула следующая мысль, и я сама не заметила, как потянулась к ножу, забыв о том, что мне никогда не сравняться в силе с темным, но забыв о чувстве самосохранения, я хотела знать, где Рэн! И что этот монстр с ним сотворил!

И поднявшись из-за стола, я направила лезвие ножа к шее чудовища…

- Безумно тяжело, - все так же не раскрывая глаз, произнес темный лорд, - не могу об этом вспоминать, не могу об этом не думать - твой запах, но вкус другой женщины на губах, и аромат твоих слез, разливающийся по парку. Прости меня, Найриша, прости, я не хотел, причинить тебе боль. Я…

Нож выпал их моих рук.

И вместе с ним рухнул мой мир! Рухнул и разбился, разлетевшись на тысячи осколков невыразимой боли, выморозив всю душу настолько, что я вдруг почувствовала себя мертвой, убив во мне все, во что я боялась даже поверить…

- Найриша? - темный открыл глаза.

Удивительные серо-синие глаза, которые были мне знакомы.

- Найри, что с тобой? - встревожено вопросило чудище.

И начало меняться. Стали короче и изменили цвет волосы, кожа приобрела человеческий оттенок, черты лица смягчились и тоже уменьшились, как и плечи, как и ладони… миг и передо мной вновь сидел человек, такой до боли знакомый мне человек…

Который человеком не был!

Как и все происходящее не было сном! Не бывает снов, в которых ты столь отчетливо ощущаешь вкус еды! Не бывает снов, где от надавливания зубцами вилки, тебе больно! Не бывает снов, в которых ты вовсе не можешь вспомнить, как заснула!  А значит тот синий огонь, охвативший нас и перенесший к краю Бездны тоже не сон. Темные не открывают порталов, как делаем мы, темные выжигают пространство! Огонь!

- Найри, ты вся дрожишь, что с тобой? - и тот, кто выдавал себя за человека осторожно, не делая резких движений, поднялся. - Найриша…

Судорожно вздохнув, я закусила губу, чтобы не расплакаться, затем вскинула подбородок, распрямила спину и потребовала:

- Не смейте меня так называть!

Господин… нет – лорд, темный лорд растерянно остановился. А я смотрела на него и не могла понять - как могла эту жестокую машину убийства принять за человека! Как? Слишком много характерных черт разных народов в нем, слишком несуразный для человека рост, приступы ярости, агрессия по отношению к совершенно посторонним людям, и странности… странности… странности…

- Найри, да что с тобой? - разозлился лорд Эллохар.

Я могла бы не говорить, возможно, и не стоило бы, но меня душила обида. И горечь от того, как жестоко меня обманывали! И понимание происходящего – конечно, он целовал распутных женщин, он же темный, об их темпераменте и любвеобильности ходят легенды!

И сжав кулаки, я четко произнесла:

- Вы темный!

На лице лорда Эллохара отразилось непонимание, затем он слегка прищурился, словно припоминал что-то, после хмыкнул и мрачно поинтересовался:

- Тебе всегда кошмары снятся, да?

- ЭТО НЕ СОН! - мой крик разнесся по всей этой адовой таверне. - Не сон, мы в Аду! Вы притащили меня в Ад, используя огонь - отличительную черту темных лордов. И мы - в АДУ! И это вовсе не сон! И вы – темный лорд!

Я выпалила все это на едином дыхании, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, настолько сильно я сжала руки, и как меня захлестывает истерика. Просто истерика.

Но лорд Эллохар вдруг пожал плечами и со смешком произнес:

- Не сумасшедший и то хлеб.

- Что? - потрясенно выдохнула я.

Темный улыбнулся, и, оставаясь в облике человека мягко произнес:

- Найриша, хорошо, я  - темный, успокойся.

«Хорошо, я темный» - прозвучало, как приговор. Но если бы он был просто темным, дело ведь как раз в том, что мой знакомый:

- Темный лорд, - прошептала я.

- Хорошо, я темный лорд, - все так же с улыбкой согласился тот, кто все это время глумился надо мной.

Темный лорд…

Мне вспомнилась ситуация в парке лорда Экнеса и безумный страх последнего… Гибель банды Крестов… Сломанные ноги тех мужчин, которые в последнее время имели неосторожность меня оскорбить или подойти слишком близко… Мастер Меллоуин…

- Кто тот кондитер, которого вы направили помочь нам с братьями Шилли? - я с трудом могла говорить.

- Гном, - совершенно спокойно ответил мне темный, продолжая находиться в облике человека.

- Смените, - горько попросила я, - вам не идет, вы же не паяц на городской площади.

Но вопреки предыдущей покорности и согласия во всем, на этот раз лорд Эллохар жестко ответил:

- Нет.

И от этого слова вмиг повеяло властностью и холодом, так свойственным темным лордам.

Я стояла в сумраке пустой таверны и смотрела на того, кто был освещен светом двух факелов, что горели над нашим столом… Нет, не нашим, а столом, за которым мне довелось отужинать в Аду! В настоящем Аду! Где монстры, пески, пекло и демоны! Где смерть! Место, откуда темные лорды хлынули на человеческие территории, сметя на своем пути всю мощь Хешисаи, и основав свое собственное государство - Темную империю…

Темная империя для темных лордов - исчадий Ада, своей жестокостью поражавших даже морских ведьм, покровительствующих троллям, которые и сегодня грабили прибрежные города, увозя рабов и продавая их темным, чудишь, отнявших магию у Третьего королевства, обрекая его на гибель…

Мне казалось, что я умираю. Медленно, незаметно, но умираю. Потому что о темных лордах мне было известно и еще кое-что - они очень, очень, очень любят юных невинных человеческих девушек. Безмерно просто. Мне ли не знать - после ревизий состояния дел в нашей магической академии, палаты в целительском корпусе были заполнены несчастными, попавшими под пристальное внимание лорда Алсэра.

- О, позвольте задать вам вопрос, - неожиданно ощущаю, как по лицу все же потекли слезы, - вы знакомы с сильнейшим темным лордом Алсэром?

Темный нахмурился, глядя на меня с некоторым недоумением, затем произнес:

- Да. Я хорошо его знаю.

Рыдание вырвалось против моей воли. Накрыв рот ладонью, я переждала момент слабости, а после воскликнула:

- Полагаю, вы даже дружите, в вашем темно-лордовском понимании, не так ли?!

Лорд Эллохар не ответил, он смотрел на меня, недоуменно вскинув бровь.

- У вас увлечения схожие, - пояснила я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться, - он тоже весьма ценит человеческих девушек… до первого раза.

Глаза темного вспыхнули, в них заплясал огонь. Невероятное зрелище - словно глазницы это прорези, а огонь он пылает внутри и… И я понимаю, что у меня нет больше сил и слов больше тоже нет. Если бы не Ниран, лежащий сейчас в городской лечебнице, я бы, наверное, умерла прямо здесь, в Аду. Но мне было ради кого жить, и я должна была выжить, хотя бы до завтра, а потом…

У меня больше не было тепла внутри, не было надежды, не было желания жить. Не хотелось больше… И я задала главный вопрос:

- Чего вы от меня хотите, лорд Эллохар? Не нужно больше этих игр, и спасать меня тоже уже не стоит, просто скажите, что вам нужно, пожалуйста.

Мой вопрос был логичен - он темный, а темные никогда и ничего не делают без причины. Они просчитывают на сотни ходов вперед, они коварны, они беспощадны, в них нет тепла, любви, жалости. Ничего нет.

- Если вам нужна моя сила, кровь или душа - я прошу лишь забрать требуемое завтра, - мой голос дрогнул, и все же я постаралась говорить ровно и без эмоций.

А темный молчал. В его глазах все так же пылало пламя, черты лица словно заострились, а ярость - мне казалось, я ощущаю ее физически. Невероятная ярость, нарастающая. И бешенство. И гнев. И что-то еще, что я не могла и не хотела понимать. Впрочем, о каком понимании могла идти речь - не хотела даже смотреть на темного лорда, и не выдержав отвернулась, тяжело дыша и прилагая все силы к тому, чтобы не расплакаться…

«Любимая девушка» - почему-то так больно было от тех его слов. Любимая… как же страшно оказаться любимой для того, кто любит убивать, а темные любят. И страшно думать о том, что я действительно могу быть его «любимой девушкой» требуемой к примеру для любимого ритуала, на котором кровь требуется. А кровь у меня редкая…

- Найрина, - хриплый едва сдерживаемый рык, прорвался несмотря на попытку темного произнести мое имя мягко.

- Чего вы хотите от меня, лорд Эллохар? - тихо спросила, все так же не глядя во тьму.- Неужели существуют ритуалы, в которых требуются влюбленные в своего палача девственницы? Или вам просто приятно убивать тех, кто и так готов умереть за вас? Или…

- Заткнись! – грубо оборвал меня темный.

Всхлипнув, и прокляв себя за то, что не сумела сдержаться, я вновь повторила вопрос:

- Чего вы хотите от меня, лорд Эллохар?

Глухой взбешенный рык, и темный, оказавшийся внезапно рядом со мной, схватив за запястье, рванул на себя, а когда я чуть не упав, уперлась свободной рукой в него, схватил за подбородок, вздернул мое лицо и едва наши глаза встретились, прошипел:

- Чего я хочу от тебя, Найришшшшшша? Да все до безумия просто - чтобы ты, личность без малейшего чувства самосохранения, сидела дома, пекла пирожки, носки штопала и не влезала, во имя Бездны, в целительские подвиги во имя сохранения чужой зад… жизни! Я понятно выражаюсь?!

Перепугавшись до безумия, я не смогла издать и звука.

 - Кровь, душа, тело? - прорычал темный, глядя мне в глаза так, словно хотел сжечь душу. - К демонам, Найри, буду откровенен - мне нужно все это разом и в вечное пользование! Ты довольна? Ты это хотела услышать?!

Я отрицательно замотала головой, силясь вырваться из его цепких пальцев, но темный не дал. Неожиданно отпустив мое запястье, он сжал в объятиях, а после, наклонившись к самым моим губам, со стоном прошептал:

- Давай так, Найриша, ты сидишь дома, носки штопаешь, никуда не лезешь, ни в какие передряги не попадаешь, а я тебя не трогаю, идет, девочка?

И не дожидаясь моего ответа, продолжил:

- Соглашайся, Найриша, это большее, что я могу для тебя сделать. Самое большее… Иначе сорвусь, прелесть моя, и тогда тебе придется узнать, что я никакой не темный, Найри, я хуже, поверь, девочка. Я гораздо хуже!

Вспыхнул огонь.

Ослепил, закружил, зарычал, оглушая яростным ревом…

И я вдруг оказалась сидящей на кресле в своей спальне в доме госпожи Шилли.

Совершенно одна, в моем родном мире, где за окном пели петухи и по дому уже разносился запах свежей выпечки, а значит сейчас около четырех утра и мне через час вставать и идти в лечебницу и…

И Даррэн - темный лорд!

Только сейчас, оставшись наедине со своей болью, я дала волю слезам.

***

 

Третье королевство.

Сарда.

Даррэн Эллохар.

Магистр Смерти стоял за дверью комнаты, в которой оставил девушку и слышал каждый звук, каждый всхлип, и даже падение слезинок на пол слышал отчетливо. Рядом безмолвствовала Хеарин, Ааран находился на крыше вместе с двумя Всадниками Мрака, которые вообще старались не попадаться на глаза принцу Хаоса, но зато рядом с вампиршей, на правах ее друга и вообще, ошивался Ссагрус, изображая неразумную зверушку. 

- Да брось, - психанул Эллохар, - ты за ДахрадЭкхара все письма пишешь!

Ссагрус с одной стороны загордился тем, что Хаос знает своих героев, но с другой понял, что его сейчас выгонят.

Так и оказалось.

- Пошел вон! - приказал магистр Смерти.

Змей величественно удалился, раз двадцать жалобно оглянувшись на Хеарин, и надеясь, что вампирша за него заступится. Не заступилась. «Съем, - мстительно подумал Ссагрус, - вот как все закончится, так и съем! Чтоб знала!». На самом деле змей не хотел признаваться даже самому себе, что совсем не желает расставаться с адепткой Смерти, и вообще возвращаться обратно в Хаос.

Когда Ссагрус забрался наверх к остальным, Хеарин осторожно спросила:

- И… что вы будете делать?

- Идеи, предложения, советы? – мрачно поинтересовался Эллохар.

Девушка пожала плечами, затем тихо произнесла:

- Здесь ненавидят темных лордов, магистр, ненавидят и боятся, причем вполне обоснованно и первое и второе.

- Я не спрашивал о причинах проблемы, я поинтересовался есть ли у тебя ее решение?! - отрезал Эллохар.

Хеарин расстроено ответила:

- Нет…

- Все приходится самому, - печально заключил Эллохар. Но тут же хмыкнул и произнес: - Поступим следующим образом - темных воспитаем, заодно и драконов тоже, чтобы не расслаблялись, магию вернем, войну спровоцируем и таким образом заставим «золотой слиток» начать игру по нашим правилам.

- Золотой слиток? - не поняла вампирша.

- Отстань, я план составляю, - шикнул на нее магистр. – И вот когда детей вытащим, я эту мразь по стенке размажу.

- Магианну Сайрен? – ужаснулась Хеарин.

- Нет, адептка, с вами совершенно не возможно! – воскликнул Эллохар.- Милая, запомни на будущее - молчание золото.

- В смысле золотой слиток?

- В смысле – золото, - прошипел Эллохар, - а золотой слиток - это один не в меру прыткий жрец.

- А, - начала было девушка и ничего более не смогла произнести.

Знаменитое заклинание Безмолствия, изобретенное лично магистром Смерти работало безукоризненно.

- Ну и в принципе все, - задумчиво и в полной тишине завершил принц Хаоса. - Начинаем действовать.

Конец второй книги

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 145; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!