PS. Жора – Георгий Александрович Чуич ушел от нас в мае 2013 года. 116 страница
- Вот Он придет и только улыбнется,- повторил Жора,- я не шучу. И коль скоро нашим с тобой геномам все-таки удалось просочиться сквозь миллионолетия и преодолеть беспримерные барьеры и тернии, то нам с тобой и вершить это преображение! Тебе, мне, Юрке, Крейгу, Тамаре, Юльке, твоей Анюте, Стасу и Виту, и… Всем нам!
Мне так хотелось подбросить Тину в Жорин огонь, но я промолчал.
- И он о ней так и не вспомнил? – спрашивает Лена.
Ага… Как же!
- И если мы этого не сделаем…
Жора умолк, глядя вдаль. И тут случилось нечто такое!...
- О, Господи, - вдруг выкрикнул он, вскинув обе руки к небу, - смерти прошу!..
Я остолбенел.
- Не откажи, Господи!..
- Ты-ы-ы-ы-ы-ы-…
Я не знал, что предпринять, просто закаменел, тупо уставился на него, не в состоянии выдавить слово. Жора опустил руки, улыбнулся, сделал шаг ко мне:
- Не откажи, - повторил он, помолчал секунду и добавил, - не для себя прошу…
Я готов был броситься на него с кулаками!
- Для всей этой колченогой, заикающейся шелудивой шушеры, ну ты знаешь, о ком я.
Я молчал.
- Выдохни, - сказал он и снова добродушно улыбнулся. – Это я вчера вычитал на каком-то портале. Правда, здорово?
Я выдохнул.
- Ну не то чтобы смерти, - попытался оправдаться он, - нет. Смерть проста, как икание. Этих же… нужно выкорчевывать с корнем, кастрировать, ага, вырезать у них яйца! Пусть живут себе… Евнухами! Поют в хоре, вышивают крестиком, выращивают капусту… Их геномами надо кормить бродячих собак.
|
|
|
Жорин скальп, съехавший было на затылок, вернулся на место.
- Слушай, да ты зол… Ты до сих пор переполнен злом, как…
Жора улыбнулся:
- А как же – зол! И до сих пор переполнен… Да!..
- Как…
- Ага! Как осенние соты медом!
Улыбка сползла с его лица.
- И если мы этого не сделаем, - повторил он, - жизнь умрет…
- Чего не сделаем?
- Если перестанем кормить бродячих собак…
Он заглянул мне в глаза.
- Понимаешь, жить станет нечем… Но какой успех приходит к нам по заслугам? Знаешь, пришло время взять свое.
Я не смел противоречить. Что «свое» и у кого Жора собирался его взять, я понятия не имел. И как бы распознав мои мысли, Жора сказал:
- Вот и Крейг уже синтезировал свою искусственную жизнь. Мы ждали только его. И вот он это сделал и теперь мы во всеоружии! Да, в наших руках теперь мастерская самого Бога – валяй! Твори, ваяй - не хочу!
- Тут главное…
- Да, - сказал Жора, - Primum non nocere (Не навреди, лат.). И, сам знаешь, - главное тут – не укакаться! И никогда не раскаиваться о содеянном!
- Ты, наконец, можешь сказать мне, что есть твоя жизнь?
Жора хмыкнул, затем:
- Жизнь, - сказал он, - это неизлечимая болезнь, передающаяся половым путем.
- М-да… Звонко сказано!..
- Жаль, что времени совсем не осталось. Жора вдруг повернулся ко мне и глаза его задорно сверкнули.
|
|
|
- Представляешь, - сказал он, - а ведь было время, когда времени совсем не было! И никто ни о чем не жалел.
До сих пор не понимаю, к чему это было сказано.
Мне вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль.
- Слушай! – крикнул я, - давай мы сделаем тебя президентом!
Жора оторопело посмотрел на меня.
- Президентом! Хочешь? – настаивал я. – Америки! Или Европы! Хочешь? И ты сможешь…
Жора остановился, затем:
- Что ты, что ты… Это такая скука… И такая грязь… Воняет…
Он весь как-то сморщился и даже передернул плечами.
- Фу!..
Стало ясно, что он не желает быть президентом ни Америки, ни Европы… Президентом Вселенной? Я думаю, что тут он бы задумался.
Мы до одури ждали успеха! Если угодно – чуда! Люди жаждут чуда! Неистребимость веры в чудеса – одно из чудес света.
Трудно себе представить, в какую гнетущую пустоту ввергло бы нас поражение. Мы ведь падали в пропасть! Спас Жора. Какая редкая сила духа! Скажу честно: если мы, все вместе взятые, чего-то и стоили, этим мы безусловно обязаны Жоре. Оглядываясь назад, я думаю, что в те дни Жора находился на вершине блаженства. Он испытывал неодолимую потребность перевернуть этот мир с головы на крепкие ноги. И ему казалось, что земля уже качнулась. Он чуял это, как звери чувствуют землетрясение, и жадно ждал этого момента. Если хочешь – он вожделел! Казалось, он познал сущее, истину, суть совершенства! И теперь не знал, что с этим делать. Жора был главным виновником нашего успеха, а дело, которому мы служили, зашло слишком далеко. Отказаться было уже невозможно.
|
|
|
- Ты, наконец, удовлетворен, – спросил я. – Ты испытываешь удовольствие от того, что?..
Жорины глаза были чуть прищурены и он, наконец, овладевший судьбой человечества, точно неприступной женщиной, напоминал мартовского кота.
- Нет, - сказал он, - какое же это удовольствие?
Секунду помолчал и добавил:
- Это, милый мой, - оргазм. Да. Определенно!.. Вот праздник!
Несколько секунд длилась тишина.
- Ты счастлив? – спросил я его.
- Сейчас – да!
Я видел это по его глазам: это был человек, победивший судьбу!
- Скучаешь?
Он улыбнулся и согласно кивнул:
- Чуть-чуть. – И добавил: - Feci quod potui, faciant meliora potentes (Я сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше, лат.). Не шуточное это дело менять судьбы мира. Как думаешь? И не каждому удается в жизни уничтожить гнилую цивилизацию. Жаль, что у нас не всё получилось с античной камеей… Помнишь – «…всё, о чем может только мечтать человек»?
|
|
|
Я помнил эти слова, сулившие каждому обладателю этой таинственной безделушки весь мир, весь этот мир! Конечно же, я это помнил! И только удивился Жориной латыни: не мог же он помнить все это со студенческой скамьи! А что свое и у кого он хотел его взять я до сих пор не понимаю.
- Ты хочешь круто изменить свою жизнь? – спросил я.
- Нет, - сказал Жора, - жизнь мира. Надо сделать так, чтобы все наши усилия, вся наша жизнь и наши потуги по достижению всевселенского совершенства стали делом Самого Бога. И - наоборот. Понимаешь, наш с Ним трансцедентализм и экзистенциализм должны войти в резонанс, совпадать, совместиться, слиться, срастись! Наша феноменология должна слиться с Его нуменологией, понимаешь меня?
Это было похоже на крик истории.
Я кивнул. И чтобы не вызвать у него разочарования своей явной тупостью, добавил:
- Ты – гений…
- Le genie veut l’obstacle, l’obstacle fiat le genie (Гений ищет препятствий, и препятствия его создают, фр.), - произнес на это Жора.
- Вот-вот… Вот и я об этом.
- Перестань, - сказал Жора, - какой из меня гений – раб! Просто я терпелив, как мул. Ну и уперт, как ослик…
Он посмотрел на меня, улыбнулся и добавил:
- Ладно, согласен: как осел!
Воцарилась тишина, которую нужно было разрушить, чтобы Жора не отказался вообще разговаривать. Он с трудом выносил тех, кто не понимал его с первого слова. Ко мне же всегда был сносно толерантен. Мне показалось, что он вполне удовлетворен моим кивком, и я, сам не знаю зачем, спросил:
- Ты хочешь уйти и оставить этот мир с носом?
- Я отдал ему себя всего, до последней клеточки. Мы предложили бесспорный и беспроигрышный алгоритм.
- И теперь хочешь бросить все это?
- Я утру ему нос.
- И громко хлопнуть дверью…
- Перед самым его мохнатым носом.
Я был потрясен! Я не верил собственным ушам!
- Всю жизнь я работал и только работал… Зачем?...
- И как ты думаешь, - спросил я, - когда же, наконец, на земле воцарится то, чему ты отдал лучшие свои годы?
Жора посмотрел на меня с искренним удивлением.
- Когда?
- Ну, примерно, - настаивал я.
Жора улыбнулся, почесал за ухом, затем:
- Могу точно сказать, - произнес он, - в ближайшие полтора миллиона лет.
Его «Зачем?» меня ошеломило: неужели, неужели и наша затея, нет – чисто выверенный и до грана просчитанный Путь спасения и этого мира от падения в пропасть ада - тоже рухнула?..
- Посмотри какие звезды, – сказал я, - они не позволят…
- Звездам плевать на нас… Когда Сократ умер…
Я был просто убит. Было ясно, что Жора уже начал подготовку к поражению.
- Слушай, тебе не страшно? – спросил я.
- Страшно?!.
Жора посмотрел на меня как на мокрую курицу.
- С чего бы это? Пусть страшатся все эти планарии и мокрицы, все эти твои Переметчики и Чергинцы, вся эта шелудивая шушера с хромыми и горбатыми хромосомами. Идет новый смертоносный, но и очищающий Землю потоп, и их уже не возьмут ни в какой ковчег. И знаешь, - добавил он, - ведь это наша Голгофа.
- Ты скажи мне, что делать с Тиной, – спросил я, - искать?
Жора вдруг замер, посмотрел на меня белыми глазами и сказал:
- Рест, ты играешь с огнём.
Таким я Жору ещё не видел.
- Зачем, если… - попытался я возразить.
- Рест, - сказал Жора, - ты же знаешь, - я терпеть не могу дураков.
Я знал это. Крепко знал. И дураком себя не считал.
А ведь он мог и…
Мне было жарко.
Таким я Жору ещё не видел.
Но как, как он надеялся спастись этой Тиной?!.
На это ответа у меня не было.
Глава 26
Война кончилась…
Невероятно!..
- Так что тебе нечего опасаться, - сказал Жора, - быть убитым какой-нибудь шальной пулей какого-нибудь…
- Разве я чего-то боюсь?
- Быть убитым, - говорит Жора, - это же страшно!
Не знаю, к чему он ведёт.
- Жор, - говорю я, - давай по сути. Нам надо с тобой…
- Это и есть самая суть! Представь себе, что кто-то из нас вдруг…
- Да ладно тебе, - говорю я, - давай о…
Давай о хорошем!..
А сам думаю, о том, что и в самом деле: что если кто-то из нас вдруг… так сказать… Мне не хочется не то что произносить это слово, мне не хочется даже думать об этом: вдруг все-таки шальная пуля! Или не шальная… Или не шальная!.. Ведь охота на нас ни на миг не прекращалась. И вообще – удивительно вот что: никто из нас, из нашего, так сказать, костяка, ни я, ни Жора, наш кормчий, ни Юра, без которого мы бы… ни Аня, с которой мы… ни Юля, кто так убедительно… Никто! Даже Лёсик и тот… Даже Ушков, да-да, даже Ушков со своей вращательной гимнастикой… ни даже Стас со своими «Милашками, ни Шут со своим «Это же полный цунгцван», ни даже Вит со своими (нашими!) миллиардами долларов…
Ну просто – никто!
Наш «золотой миллиард» пока, так сказать, непотопляем!.. И это – поразительно! Когда вокруг кишмя кишат все эти…
- Давай о Тине, - говорю я, - ты думешь, что она наша кость?
- Кость! В твоем горле! Так что… Назад пути нет!
Я это и сам прекрасно понимал. Я хотел лишь посоветоваться с Жорой о своём первом шаге, о том, что, мол, хорошо бы…
Но он никаких моих «мол» уже не принимал:
- Приедешь – дай знать, - сказал он, и привычно, не пожав мне даже руку, поспешил ушмыгнуть от моих вопросов… Играть с Витом в теннис. Ну, какой из Вита соперник! Тюха! Он даже ракетку не умеет держать! Помню, мы как-то…
Вот так!
- Когда вылетаем? – спросила Аня, встретив меня на пороге, – я уже собралась.
- Ты всё-таки решилась? – отвечаю я вопросом на вопрос.
- Ты же не против?
Я отговаривал её от совместной поездки в Багдад. Там такое творится! Тем более, что здесь она была просто позарез тоже нужна, но она настояла: хоть до Парижа!
До Парижа – пожалуйста! Но только до Парижа!..
- Что ты… С тобой! С тобой, ты же знаешь – хоть на край света! Но только до Сакре-Кёр!..
Едва мы успели перекинуться парой слов, позвонили от султана – «Самолёт в 22.30 по местному времени». Я посмотрел на часы – 20.07.
- У тебя два часа с небольшим ещё есть.
Султан предоставил нам свой персональный самолёт со своим пилотом и стюардессой.
- Это мои надёжные люди, - сказал он, - и доверить вас я могу только им.
- Ты тоже с нами? – спросил я Хосе.
- Я бы с радостью, но ты же видишь – дел невпроворот.
Он сказал это «невпроворот» по-русски, ломая язык, и мы долго смеялись.
Жора был тоже не против нашей с Аней совместной поездки. Он требовал лишь одного – чтобы всё то, что зависело от Ани в работе с нашими клонами, было на высоте. Это означало, что все Анины обязанности должны были выполнять Света, Джо и Васька Тамаров. И кто-то там ещё тоже… Взаимозаменяемость у нас – обычное дело! И Аня теперь спокойно может позволить себе день-другой отдохнуть. Она позволила себе встречу с Парижем.
- Я найду и Альберта, - пообещала она, - посмотрю ему в глаза! Он теперь настоящий князь! На свадьбу так и не пригласил! Зашился, видимо, со своими…
При всех этих обстоятельствах Ане хотелось, я понимал, поговорить и со мной, так сказать, в условиях воздушного экстрима (из самолёта ведь не выпрыгнешь!). Между нами давно уже назрела тема нашего совместного будущего. А какое тут будущее, когда столько работы?! Я ни в коем случае не хотел её обижать, но ведь в самом деле-то – какое веселье, когда мир на краю!
Я ещё раз попытался мысленно преодолеть предстоящий мне Рубикон! Вплавь, на плоту или на сверхскоростном катере? На каком-нибудь суперскутере! Да, мне хотель как можно скорей найти…
Тину?
Да уж! Если бы я искал Тину, я бы её в два счёта нашёл! И поскольку, найти её было невозможно (в этом даже Лена была согласна), мы пришли к выводу: её надо клонировать! А что?! Зачем тратить силы и средства на поиски, если её никогда не знал, с ней не говорил, не прикасался к ней, даже не нюхал… Это же не Аня в Париже, которую ты, что называется, знал с детских русых косичек, с детских юных желёз… Это же не Юра в Иерусалиме, которого ты не только знал, но хлебал с ним из одной электронномикроскопической тарелки… Это и не Лёсик, и не Вит, и не…
Клон!
Тинин клон!
Да это был выход. И наше спасение!
Итак, значит, клон…
Да какие проблемы?! Если мы можем клонировать самого Христа, то Тину – это как… Как… Да запросто!
Я улыбнулся сам себе: мне понравилась моя уверенность в том, что и Тина скоро станет частью нашей могучей кучки, хотя ясно не мог представить её роль. Жора, правда, пытался как-то мне заяснить, что, мол, она та, без которой… Он нёс всякую ахинею и я принял его слова за розыгрыш… Вспомнил он и о финтифлюшке, которую тогда приобрёл в Стокгольме, и о какой-то чаше, о каких-то ножах… Лошади… Приплёл сюда зачем-то и Папу, и Далай-Ламу, бильдербергеров… Намешал… Куча мала! Это, сказал он, технология эликсира бессмертия, её мумиё! Если коротко – заплёл мне мозги. Но всё, что он плёл всегда имело какой-то выход. Для меня из этих его сетей выход был один: лететь!
Я улыбнулся сам себе: поймалась-таки наша Тина!
От самолёта султана я отказался: самое надёжное – это лететь без надёжных людей!
Я мог бы добраться до места и на своём самолёте… Помню, однажды я удирал от Тины… И чуть не стал добычей акул!
- От Ани! – напоминает мне Лена.
- Да-да, от Юли… Конечно, от Юли, - говорю я, - она тогда… Ну, ты помнишь…
- Что? – спрашивает Лена.
- Не хватало мне здесь ещё какого-нибудь террориста! – продолжаю я.
Мой самолёт был в ремонте, а с Юлей я лететь отказался – всё-таки риск ещё оставался, риск для её жизни. Я и сам рисковал.
- С Аней.
Не хватало мне ещё здесь террориста!
И мне, говоря вообще, захотелось вдруг к людям! Давненько я не бывал среди них, не видел, не слышал… Без Юли, без Ани…Люди – это люди, решил я, надо всегда знать, чем они живут, чем дышат…
Мне припомнилось Тинино: «У вас нет людей. Биомасса. Омут!».
На таможне ко мне пристали – «что это?». Это был сканер биополя, я так и сказал: «сканер». И, удивительное дело – я легко прошёл «бомбоконтроль». Сканер, конечно, они просканировали своими «рентгенами», просветили, пронюхали, прощупали… И вернули мне в целости и сохранности. «А зачем он вам?». Я рассказал, мол, на экране здесь видна аура, и если человек болен… «Ясно, ясно… Вы врач?». А то!.. «И вы можете сказать, что у меня…». Запросто! Мы зашли с таможенником в какую-то бытовку, я включил сканер… «Да у вас тут… такое…». Я рассказал, все что мог рассказать о его тике, гастрите и бессоннице и тут же предложил схему лечения. Сотню баксов, которые он мне сунул в руку, я без зазрения совести сунул в карман и со словами «Обращайтесь» и «У меня самолёт» выскочил из бытовки.
Итак, я летел…
Без Ани. Зачем мне эти упрёки?
Мысль о террористе сменилась мыслью о Юле, затем снова об Ане… Жору с его «Тинке привет!» я старался не пускать себе в голову, и стал думать о Тине. Мне даже думать не надо было – она была уже там: Тина – в голове!
Голова раскалывалась!
Я не принимаю никаких таблеток, никаких микстур… Малиновую, коньячок… Мне принесли коньяк, поскольку малиновой на борту не оказалось, а водку я терпеть не могу – не переношу!
И Жорино: «Тину мне! Живо!».
Глава 27
… - и я просто не мог к ней простучаться! Она всецело была поглощена какой-то мыслью о… О чём?!. Овладевшая ею временная рассеянность и какое-то внутреннее беспокойство при абсолютной сосредоточенности на главном вызывали во мне искреннее неподкупное любопытство: что?!. Что вдруг такого невероятно-непредвиденного в мире случилось, что могло вывести её из равновесия?
- Ты едешь в Багдад?…
- На неделю всего лишь…
Но мог ли мой отъезд на какую-то неделю в какой-то Багдад так ошеломить мою Тину? Никогда!
- Я – с тобой!
Да-да, как же, как же!
- Там, между прочим, стреляют.
- Стоп, – восклицает Лена, - теперь – стоп!
- Что ещё?! – возмущаюсь я.
- Ты нашёл её? Вашу Тину?..
Ха! Нашёл! Ха!.. Ты бы видела!..
- Слушай же, слушай!..
Лена аж вздрагивает от моего «Слушай!».
Молчит.
- Никакая война, - продолжаю я, - никакие громы и молнии, ни землетрясения и цунами не в состоянии остановить Тину, если ею принято решение. Решительно – ничто!
Это я уже понимал: она не отвяжется! Но это не та привязка, которая… Ей вдруг понадобился её Багдад! Я же – просто оказия. На меня можно положиться, можно-можно… В дороге, в пути… Вдруг понадобится… В конце концов, среди нас я – мужчина, а не шкаф, и меня не надо таскать за собой как мешок с…
Я это уже понимал: я обречён! Меня настораживало вот ещё что: женщина за рулём…
- О, кей! – я был просто припёрт к стене!
- Машина – априори моя! – заявила Тина.
На твоей, так на твоей.
- Значит, нашёл! – утверждает Лена.
Пауза.
- Мой рюкзак, - говорит Тина, - держи!
- Ого! Что там у тебя?
Тина не отвечает, но я слышу: «Всё, что мне может понадобиться!».
Съестные припасы, дрова, палатка, спальные мешки… Всё это экспедиционное барахло я взял на себя. Фонари, топорики, ножи, спички, карту местности…
- Не забудь соль, - напоминает Тина.
Я же не ребёнок! Какой же плов без соли!
- Ты, - восклицаю я, - моя соль!
Радуюсь? Конечно! С Тинкой-то веселее!
- Ты – соль земли! – улыбаюсь я.
С нею не только веселее, на неё можно положиться: дорога есть дорога. До сих пор все наши совместные поездки убедили меня в том, что, когда она за рулём… И уж если ты соль… Не дашь мне испортиться.
Первые дни, сидя рядом на пассажирском сидении, я прям хватал её за руки: ты куда?!. Левее!.. Тормози же!.. Лез носком левой кроссовки к педали тормоза… Она просто остановила машину и заставила меня пересесть на заднее сидение, пристегнув ремнём, как ребёнка.
А вскоре я мог уже даже спать на ходу.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 206; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!