Грязные танцы с чистым сердцем 8 страница
– Не думай, я не проститутка, просто пока не научилась обходиться без нормальных мужиков… – слегка заплетающимся голосом оправдывается девушка‑мотылек, разрезая кокосовый торт.
Я вовсе так не думаю, дорогая моя, просто теперь мне становится понятно, зачем ты появляешься в лесбийском клубе «Удар», куда в большинстве случаев приходят за случайным сексом с не менее голодной до внимания представительницей женского пола. Теперь мне понятно, почему тебе не страшно приглашать к себе домой первую встречную, да и к себе ли? Теперь мне понятно, почему ты так тянешься к странной незнакомке, как к источнику тепла, которого у тебя нет, в этой бездушной золотой клетке…
– Не беспокойся, его сегодня не будет. Он уехал на какую‑то деловую встречу и вернется только завтра под вечер, – говорит Дана, пытаясь развеять мое беспокойство от некомфортного осознания того, что я тусуюсь дома у олигарха с его любовницей, не имея на то никакого права. Пусть даже я и девушка…
– Да ты авантюристка, – изумленно восклицаю я.
– Жизнь такая, – отвечает собеседница.
– А что подумает он? – заволновалась я.
– Он не имеет никаких прав на мою свободу… Я тысячу раз говорила ему, что он не запретит мне спать с тем, с кем я хочу, – словно прочитав мои мысли, успокаивает Дана.
«Что я здесь делаю? Какого черта? Зачем?» – спрашиваю я у самой себя и тут же сама даю ответ на все свои идиотские вопросы. «Да потому что она особенная», – всплывает в полупьяном мозгу последняя истина.
|
|
|
Когда мне было пять лет, я спросила у мамы, может ли девочка любить девочку. Мама многозначительно помолчала, но потом ответила, что может, но при условии, что об этом не должен знать весь мир. Когда я стала старше, мама деликатно начала интересоваться моей ориентацией. Понимая, что, вероятнее всего, дочь становится бисексуалкой, мама вскоре расслабилась на тему моего интереса к своему полу, ведь вокруг меня постоянно были и мальчики. Так что волноваться о том, что я до старости останусь лесбиянкой, причин не было. Но мама не знала, что у меня уже был подобный «коварный опыт», если его так можно было назвать…
В шесть лет я подошла к одной из девочек, которая училась со мной в одном балетном классе, и, сказав, что я хочу быть ее принцем, тайком поцеловала ее в темном коридоре училища. Девочка поклялась, что никому не выдаст нашу тайну и всегда будет моей принцессой. Потом я еще не раз спасала ее от злого дракона, и всякий раз это заканчивалось искренним поцелуем двух малолеток в заброшенном крыле нашего учебного комплекса. И эту трепетную ученицу с длинными ресницами, Женечку, мне хотелось любить и оберегать. Потому что она казалась мне особенной…
|
|
|
В моей жизни было много разных интересных парней, романтические отношения с которыми не приводили ни к чему хорошему… И я снова переставала верить в любовь, вспоминая своих прежних кавалеров: Пашу, Валентина, Витька и прочие, куда более недолгие увлечения, большинство из которых уже и не вспомню…
Когда мне было девятнадцать, я познакомилась с девочкой Юлей на одной из уличных тусовок, которыми во все времена славился Арбат. Юля оказалась дочкой военного и училась в престижном институте. Больше всего мне запомнились ее чистые, умные глаза и рыжие волосы с густой челкой. Юля никогда не бывала на подобного рода сборищах, потому что все свое время тратила на учебу. Она говорила, что всегда мечтала посетить Арбат, который многим известен своей уличной романтикой. С Юлей нас объединяла любовь к тяжелой музыке. И она с радостью согласилась пойти со мной на ночную вечеринку в рок‑клуб. Юля чем‑то зацепила меня с самого начала… Ее честный взгляд и бледная кожа вызывали у меня ассоциацию с тургеневскими девушками. А еще она боялась собак. Мне очень хотелось защищать и оберегать эту робкую девушку. Однажды я подарила ей ее любимые цветы. Юля была очень растрогана, когда я преподнесла ей ландыши. Она сказала, что мальчики никогда не делали этого… Когда мы пошли с ней на очередную ночную вечеринку в рок‑клуб, Юля надела блузку из белого кружева и длинную юбку из черного бархата, чем стала напоминать любовницу Дракулы. Когда мы отдыхали с ней в чилл‑ауте после порции заводных танцев, я настойчиво предложила сесть ей вместо кожаного дивана на мои колени. А потом, прижимая к себе ее хрупкую фигуру, запустила пальцы в ее волосы и страстно поцеловала. Юля тоже была особенной…
|
|
|
С каждым днем я понимала, что роман с девушкой, – это совсем иное, чем отношения с парнями… Когда ты встречаешься с мальчиком – ты испытываешь достаточно грубые чувства, будто убегаешь от огромной волны, которая непременно накатит, накроет тебя безудержно, как может только стихия, и, закружив в водовороте страсти, выбросит на пустой берег. И после очередного отлива ты приходишь в себя, копошась на пустынном берегу, выплевываешь изо рта песок и выбираешь из волос водоросли, вспоминая, как круто тебя закружил недавний оргазм. Другое дело, когда рядом девушка… Это все равно, что держать в ладонях маленькую птичку, боясь спугнуть ее одним неверным выдохом. И как приятно делать все возможное, чтобы она чувствовала себя с тобой спокойно и радостно, будто находится в объятьях солнца… Вот почему, полюбив девушку однажды, так трудно снова не поддаться на этот соблазн.
|
|
|
Но после нескольких подобных свиданий наши встречи с Юлей прекратились. Когда я стала намекать на нечто большее, чем поцелуи, девушка призналась, что она еще девственница и не знает, как ей следует себя вести. Тогда я поняла, что я лишняя в ее жизни и, решив не искушать невинную душу, предложила остаться друзьями.
– Ты любишь миндальное масло? Я хочу добавить его в ванну… – шепчет Дана, вырывая меня своим ласковым голосом из воспоминаний, которые внезапно нахлынули, придя вместе с послевкусием дорогого вина.
– Люблю… – отвечаю я, абсолютно забывая о том, что собираюсь переспать с первой встречной… Все потому, что она особенная.
И все происходит так, как еще пару часов назад рисовало мне воображение. Руки прекрасной незнакомки скользят по моему телу. Вокруг расставлены свечи. И она, девушка‑мотылек, случайно встреченная мною в метро, теперь находится близко‑близко. А ее безупречное тело совсем без одежды кажется еще более прекрасным, чем я видела его в своих мечтах…
Лепестки орхидей рисуют созвездие желания… Говорят, что ведьмы способны свести с ума одним взглядом. Как не повезло тем, кто живет своими опасениями! Это самый прекрасный удар, доводящий до нокаута. Я лежу на спине и смотрю в ее синие глаза… У страсти нет судей. Не надо считать до десяти. Я вдохнула запах миндаля и умерла пять минут назад. Гигантская волна не успела вынести меня на берег. В такие моменты хочется, чтобы в мире вообще не было мужчин. В моих ладонях была сказочная птица, она согревала меня объятьями самого сумасшедшего солнца, которое только может быть…
– Эта шлюшка поимела тебя, не отходя от кассы, – язвит Ленка, наблюдая мою счастливую физиономию, расплывшуюся в полупьяной улыбке блаженства.
Я все‑таки сдержала обещание и приехала к подруге, как и говорила. Правда, из‑за этого спонтанного свидания с «особенной» девушкой наша встреча с Ленкой состоялась только в полдевятого вечера.
– Пусть так, но я ни о чем не жалею… – отвечаю я, ничуть не смущаясь своего откровенного рассказа и совершенно безрассудного поступка.
– А если бы ее мужик вернулся раньше времени и застал бы вас… так… Тебе бы точно настала крышка, – ворчит Ленка, заботливо помешивая предназначенный для Валеры суп.
– Не отрицаю, – соглашаюсь я с подругой, задумчиво проводя пальцем по чашке с жасминовым чаем.
– Когда ты научишься думать головой, идиотище мое? – издевается Ленка и тянет меня за ухо.
– Прости, пожалуйста, что не приехала к тебе вовремя, потому что зависла у этой девчонки, – снова ощущая приступ вины, бормочу я.
– Забей, я давно не сержусь на тебя, чудо белобрысое, – говорит Ленка, обнимая меня.
– Ты лучше всех… Я больше так не буду… – мурлыкаю я, улыбаясь сквозь слезы.
– Будешь… И не надо врать себе, дорогая… Только впредь будь осторожней… – отвечает самая мудрая на свете девушка.
– Лено‑ок… – нарушая повисшую паузу, лукаво мурлычу я.
– Чего? – звенит уверенный, как всегда, голос подруги, разгоняя оставшиеся пузырьки безмолвия.
– А у тренера по кличке Кот и правда маленькая пиписька… Я все‑таки решилась и залезла ему в трусы, прямо на тренировке. Каково ж мое удивление было, когда я нащупала в интимном месте скрученный в колбаску носок, заботливо подложенный туда! А вместо королевского размера, которым Кот хвалился, оказался малюсенький корнишон!!! Сколько ж девушек купились на этот обман, а потом обломались не по‑детски?!
– Хорошо, что ты не стала спать с ним! – веселится Ленка, сверкая ровными белыми зубками, похожими на гладкие речные камушки.
Все‑таки ни у кого на свете нет такой подруги. Она умеет ждать, умеет прощать, умеет понимать и знает меня гораздо лучше меня же самой… Она – самая особенная девушка в моей жизни… Что бы я делала без Леночки…
Фисташковое мороженое
Я снова ведусь на статьи из женских журналов о том, что отсутствие семейной жизни, респектабельной работы и стабильного социального положения негативно сказывается на женской психике. Действительно, кто я такая? Пригламуренная маргиналка с претензией на оригинальность, которая развлекает пьяных мужиков и считает себя звездой теневого шоу‑бизнеса… Больная на голову стриптизерша, почти готовая раздвинуть ноги, только бы попасть на обложку «Vogue». Параноидальная анорексичка с пережженными волосами, «убей‑себя‑об‑стену»! Или я снова загоняюсь?
Я опять слишком много психую и перестала жрать. Из зеркала на меня смотрит ничтожество с торчащими ребрами. А ведь я и правда торжественно сливаю судьбу в унитаз, в то время как другие «хорошие девочки» делают карьеру, отращивают себе килограммы на задницах и уверенно движутся к стабильной жизни рядом с занудным мужем и сопливым ребенком в качестве багажа… Не хочу! Не могу! Не буду так! Я хочу жить по‑другому!!! Я буду вечно безупречной сукой с обложки модного издания, окруженной накачанными любовниками и холеными любовницами. Буду вечно соблазнительной и молодой. Но пока я лишь амбициозная блондинка с фигой в кармане… Правы были статейки. Я полный лузер.
Без двух минут уныние. Холодный ветер задувает между рамами окон. Отсутствие мыслей. Одиночество в сети. Пальцы печатают бессмысленные письма в никуда. Сколько можно менять аватары в интернет‑дневнике? Ты так и останешься тем, от чего сама хочешь убежать. Набор бездушных значков. Смайлики, запятые, точки, скобочки… Там, в электронном мире, нет эмоций. Ты хочешь разделить свои слезы с невидимым собеседником, а он, рассматривая твои послания, так и не сможет почувствовать того, что ощущаешь ты. Истерика онлайн. Прив! Как ты? Все ок. Пользователь больше не в сети.
Я неохотно вылезаю на улицу. Там над кварталами спального района висит пасмурный день. Сегодня солнце не балует своими лучистыми улыбками. Спортивная куртка не спасает душу от очередного сквозняка. Промокают кеды. Холодная ванна не отрезвляет, не разгоняет приступов грусти. В океане памяти утонуло отражение того, с кем полвечности назад мы сидели на краю луны. Свободная и ничья – я все та же.
Продовольственный ларек в конце квартала. Местные бомжи медленно скашивают свои мутные глаза в сторону моего ирокеза.
– Дочка, дай на хлеб…
– Без проблем, дядь.
Даю косматому мужику десять рублей. Хоть они вечно пьяные и клянчат только на водку, мне всегда жалко нищих.
– Ой, вот чучело! Ты такая откуда? Никифоровна и то красивше! – бубнит бездомный, скривив презрительную гримасу.
Бомж утыкается недовольным взглядом в мои виски, выбритые до идеально гладкой кожи пару часов назад. Хоть бы постеснялся так опускать меня, получив свой червонец.
– Ебать, какая уродина! – гаркает местный быдлан, затариваясь пластиковой баклажкой пива.
Сдерживаюсь до последнего. Не знаю, какое желание сильнее во мне сейчас: дать кому‑нибудь в морду, чтобы отплатить за несправедливую обиду, или просто расплакаться во весь голос.
– Пачку ментоловых сигарет и фисташковое мороженое, пожалуйста, – прошу я продавщицу механическим голосом.
– За‑акрыто, что, не видишь? – противно выдавливает из себя обесцвеченная блондинка, насмешливо глядя в мое растерянное лицо, появившееся в окошке ларька.
– Я думала, вы работаете… – недоумеваю я.
– Закрыто! – язвит баба, в ее насмешливом тоне чувствуется откровенное вранье.
– Но ларек всегда открыт в это время!
– Мало того что лысая, так еще и глухая? Закрыто! – ржет продавщица.
Резко развернувшись, я торопливо несусь домой, осознавая свое полное поражение. Может, не стоило принимать так близко к сердцу мнение посторонних людей, ничего не значащих для тебя? Будь я в другом настроении, непременно ответила бы какой‑нибудь шуткой на все эти попытки задеть за живое. Но когда ты чувствуешь себя неуверенно, кажется, что весь мир хочет уничтожить тебя. Да… У них это получилось.
Проходя мимо детской площадки, которая уже давно стала местом сбора хачовских детей и местного быдла, я слышу недобрый смех.
– Инопланетянин! – визжит кучка детишек, и я тут же падаю, больно ударяясь коленками и лбом об асфальт пешеходной дорожки.
Не понимая, что произошло, я пытаюсь встать, стряхнуть облачко цветных искр, которые кружатся у меня перед глазами от внезапного удара. Стайка детей, довольно хихикая, сматывается за забор. Немного придя в себя, я грустно замечаю порванную ткань на любимых оранжевых штанах и тонкую леску, которая и была причиной моего неожиданного полета с неудачным приземлением.
Сдерживая пятиэтажный мат, дожидаюсь приезда лифта. В кармане звонит мобильный телефон.
– Але…
– Фрида, вы приглашены на деловую встречу, которая будет проходить в ресторане «Горки». От вас потребуется два часа присутствия. Время оплачивается, плюс такси до дома. Дресс‑код праздничный, – профессионально милым голосом произносит секретарша моего модельного агентства.
– Хорошо. Во сколько я должна быть на месте?
– В десять вечера. Без опозданий. Оплата на следующий день в агентстве.
– Спасибо. Я приду.
– Спаси, Христос! – театрально декларирует зловредная бабка Тамара, натыкаясь на меня в дверях лифта.
«Как же все это заебало!» – крутится в голове последняя и единственная мысль, пока я возвращаюсь обратно, в спасительное укрытие собственной комнаты.
Клубные кофты, рейверские наряды, фрик‑костюмы, платья, всевозможные перчатки и прочее барахло валяется посреди комнаты. Я снова и снова перебираю весь свой гардероб, собираясь на важное мероприятие. Секретарша модельного агентства сказала, что я приглашена на деловую встречу. Как бы не так! На самом деле это просто дурацкая тусовка, на которой очередному олигарху требуется окружение из красивых девушек, чтобы произвести впечатление. Эскорт‑услуги, в общем. Какая же гадость – роль чьей‑то живой игрушки, человеческой декорации! Как жаль, что за последний год мое модельное агентство зовет только на подобные идиотские посиделки, а не на съемки! Да уж, унизительное занятие, особенно для того, кто хочет работать перед камерой, а не быть бесплатным приложением к чужим амбициям! Однако придется засунуть свои желания в задницу и идти. В клубе всю прошлую неделю у меня было чудовищно мало приватов, и сейчас я совсем на мели. А у нас с папой опять закончились все продукты. Не стрелять же деньги у ларька, как этот бомж!
«Уделай меня нафиг, я твоя тощая сучка!» – блядским голосом хрипит Кортни Лав, внушая через наушники, что можно быть сладкой и гадкой, абсолютно не заботясь о том, что думают другие. И я нагло смотрю вперед. Приятнее внушать себе, что ты крута и охуенно привлекательна, чем вздрагивать от каждой насмешки в твой адрес.
Романтичное спокойствие вечерней Москвы. Замедленный ритм мыслей. Расслабленное лицо города. Столица, одетая в наряд из рыжих листьев. Романтичное очарование золотой осени. Выход со станции метро «Пушкинская». Надоело томиться в душной подземке, где на меня болезненно реагирует общественность. Я решила выбраться на поверхность в самом центре столицы и пройтись пешком до «Маяковской» – там расположен ресторан, куда я еду сегодня на «специфическую» работу. Уточняю, который час, у мужика в деловом костюме. Тот, слегка шарахаясь, отвечает на мой вопрос. Стою, с уверенным видом курю тонкую ментоловую сигарету, нагло глядя на изумленных прохожих. Идите к черту со своим презрением!
Местные лесбиянки, проходя мимо, косятся на меня с неприкрытым желанием. Небольшой скверик недалеко отсюда – постоянное место сборищ московской лесбо‑братии. Все‑таки Пушка, никогда не изменит своих традиций. Здесь можно встретить абсолютно разных людей, от геев и маргиналов до известных политиков. Постоишь пару минут рядом с метро – и несколько новых знакомств не заставят себя ждать. А вот и два длинноволосых парня, предположительно рок‑музыканты, спрашивают у меня зажигалку. В другой раз попила бы с ними пиво, сидя у фонтана, и поболтала бы за жизнь. Но меня ждет деловая встреча.
Отправляюсь в сторону «Маяковской» по Тверской улице. Мимо меня проезжают мажоры в машине с откидным верхом. Кабриолет заметно сбрасывает скорость и подъезжает вплотную к тротуару. Модные парни пытаются со мной познакомиться. Гогоча на всю улицу, называют меня трансвеститом. Спрашивают, какой длины у меня член. С упоением плюю им на капот. Хорошо!.. Машина уезжает так же внезапно, как появилась. Иду дальше. Улыбаюсь модницам, идущим навстречу. Показываю «Fuck» цыганке, требующей мой браслет с искусственными камнями. Этот убедительный жест не только избавляет от ненужных слов, но еще и от проблем. Проверено. Пешая прогулка подходит к концу. А вот и пункт назначения.
Кокетливая вывеска самого дорогого ресторана, оформленного в русском стиле. Короткое, ясное и уютное слово: «Горки». Еще на входе улавливается шик национального размаха. Брючный костюм цвета морской волны, белый галстук, строгие туфли на небольшом каблуке. Берегитесь, олигархи! Сегодня я буду играть красивую и умную женщину.
– Мне зовут Жан. Я коренной француз, – буквально мусоля меня сальным взглядом, говорит сорокалетний противный мужичонка с откровенно еврейской внешностью. Он восседает за столом, щедро уставленным разнообразными яствами.
– Очень приятно, Фрида, – откровенно вру я, любезно улыбаясь, надеясь на то, что мерзопакостный богач додумается оставить мне чаевые за неотразимость.
– Двигайся ко мне ближе и закажи себе жюльен, – шепчет олигарх и пытается обнять меня за талию, довольно наблюдая, как на нас косятся посторонние посетители.
– Как вы относитесь к Французской революции, мсье Жан? – задаю я олигарху вопрос, ответить на который может только истинный знаток французской истории.
– Таки что? – мужичонка почти давится своей заливной рыбой.
– Протекторат Кромвеля, скажем… Вам это понятие о чем‑нибудь говорит? – продолжаю я дискредитировать олигарха, изобличая его в отсутствии каких бы то ни было французских корней и даже знания школьной программы.
– Таки нет. Сменим тему. Я живу в коттедже, дизайн которого выполнен во французском стиле, – сверкая хитрыми глазками, хвалится мужик, характерно проглатывая букву «р», а на его мерзкой шее сверкает кулон в виде звезды Давида.
Украдкой глядя на часы, я обнадеживаю себя тем, что мне не так уж долго предстоит играть светскую леди, чтобы заполучить свои несчастные двести долларов. Жан, лапая мои руки, оценивающе глядит на область груди. Привередливо ковыряя вилкой соте из овощей, как подобает настоящей гламурной сучке, я механически улыбаюсь, предвкушая, как потрачу заработанное.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 223; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!