Предводитель первого полухория 3 страница
Милона славного это прекрасная статуя; в Писе
Семь одержал он побед и поражений не знал.
Симонид. Победителю на Олимпийских играх
Награды присуждали и раздавали судьи – элланодики. На играх создавали три судейские коллегии: для пентатлона, для состязаний на колесницах, для прочих видов соревнований. Когда игры заканчивались и судьи принимали решение, глашатай объявлял результаты, выкрикивая имя победителя и название той местности, откуда он прибыл в Олимпию. Олимпионики обладали правом возложить принесенные по обету дары Зевсу на его алтарь в священной роще, а также поставить от своего имени статую в Олимпии, аллегорически изображавшую тот вид спорта, в котором особенно выделился победитель олимпиады; ему позволялось и увековечить на статуе свое имя, тем самым навсегда входившее в историю общегреческих игр. Знаком особого отличия было позволение придать лицу статуи сходство с лицом увенчанного оливковыми ветвями победителя. Поначалу статуи были деревянные, лишь со временем их стали делать из камня или бронзы. Иногда эти изваяния бывали произведениями выдающихся скульпторов, которые приезжали на игры и там работали: существовала, например, знаменитая мастерская Фидия в Олимпии. Есть мнения, что скульпторы все же чаще всего не заботились о сходстве, а создавали идеализированные образы, предназначенные для того, чтобы сохранить память о победе на играх. Художник не всегда даже знал лично победителя, доблесть которого он хотел увековечить, только изредка он располагал словесным портретом олимпионика. Обычай, по которому спортсмен, одержав три раза победу на Олимпийских играх, получал право иметь в Олимпии свою статую, наделенную его чертами лица, сложился несомненно во времена более поздние. Ведь вплоть до V в. до н. э. греки рассматривали победу на играх не столько как проявление личных способностей олимпионика, сколько как знак особой божественной милости, дарованной победителю. Добавим еще, что сооружением памятника привилегии олимпионика не исчерпывались: он мог также занимать почетное место в театре и на всю оставшуюся жизнь был освобожден от уплаты налогов.
|
|
|
В Спарте победителей Олимпийских игр чествовали на свой лад – по‑военному: во время войны олимпионики сражались в первых рядах бок о бок со спартанским царем. В Афинах после» 500 г. до н. э. установили для олимпиоников дополнительную денежную премию.
Однако в священной роще в Олимпии наряду с почетными памятниками, прославившими победителей, стояли и такие, на которых в назидание и предостережение потомкам были высечены имена тех, кто нарушил присягу и запятнал себя нечестной игрой. С нарушителей олимпийских правил взимали большой штраф, и деньги шли не в казну, а на сооружение статуй, где на постаменте можно было прочесть имена виновных.
|
|
|
Такие проступки, нарушения регламента игр, освященного многовековой традицией, стали часты в IV в. до н. э. и особенно в эпоху эллинизма, когда политическая ситуация в Греции ухудшилась, а весь уклад жизни, обычаи и нравы древних греков испытали немало перемен под влиянием восточных цивилизаций. В играх участвовали теперь и представители соседних с греками народов – спортсмены из Александрии, из Смирны, а несколько веков спустя, в 385 г. н. э., победу на играх одержал один из правителей Армении. Греческая агонистика утратила постепенно свой традиционный характер, связь с идеалами доблести, добродетели – «аретэ». Агонистика оказалась достоянием состязавшихся между собой профессиональных танцоров, актеров, музыкантов, а также и спортсменов, стремившихся к первенству не ради почетного, но скромного венка, а ради платы. На символические знаки отличия, раздававшиеся на олимпиадах прошлых столетий, стали смотреть так же иронически, как скиф Анахарсис у Лукиана. Одновременно во многом были утрачены и понятия честной игры, благородных соревнований.
|
|
|
Известно, что одним из первых, кто нарушил регламент Олимпийских игр, греческая традиция называла некоего Эвпола из Фессалии: в 388 г. до н. э. он подкупил трех участников состязаний, которые должны были сразиться с ним в кулачных боях. И Эвпол, и те, кто дал себя подкупить, понесли наказание, заплатив денежный штраф. И все же полвека спустя афинянин Каллипп вновь прибег к подкупу, введя в искушение своих соперников, на этот раз в пентатлоне. На деньги, взысканные с Эвпола и других виновных, удалось поставить в Олимпии шесть статуй Зевса; так же поступили и с деньгами, выплаченными разоблаченным Каллиппом. В надписях на статуях рассказывалось о характере проступка, приводились имена виновных; надписи предостерегали всех от попыток играть нечестно.
Весьма некрасивый и прежде небывалый случай произошел на играх значительно позднее. В 92 г. до н. э. Аполлоний из Александрии Египетской был исключен из числа участников состязаний за то, что не явился в Олимпию вовремя – к началу игр. Опоздавший приводил разные уважительные причины своей задержки, однако другой житель Александрии, Гераклид, раскрыл судьям истину: Аполлоний задержался в пути, решив принять участие и в других соревнованиях – ради вознаграждения. Гераклиду присудили венок победителя. Увидев это, Аполлоний впал в такую ярость, что, обмотав руку ремнем, как для кулачного боя, бросился неожиданно на Гераклида, которому пришлось искать защиты у элланодиков. Виновный был приговорен к большому денежному штрафу, однако в эпоху, о которой идет речь, подобный поступок – участие в состязаниях из корыстных побуждений – уже не был чем‑то исключительным, из ряда вон выходящим.
|
|
|
Жители Элиды долго гордились тем, что среди них никто не нарушал освященных традицией правил Олимпийских игр. И все же случилось так, что и их соотечественник, некий Дамоник, в 12 г. до н. э. запятнал честь свою и своего города. Здесь виновными оказались не сами участники соревнований, а их не в меру честолюбивые отцы, пренебрегшие принципами честной игры. Сын Дамоника должен был состязаться со спортсменом из Смирны. Обуреваемый жаждой успеха, Дамоник подкупил соперника своего сына или, может быть, его отца, обеспечив своему сыну победу. Наказание понесли отцы, о чем свидетельствовали надписи на статуях, воздвигнутые на деньги, выплаченные виновными. Добавим еще, что однажды некий участник соревнований проявил трусость: на борца из Александрии его будущий противник произвел столь сильное впечатление, что он за день до схватки сбежал. Он также не избежал наказания денежным штрафом. Так постепенно размывались этические и культурные основы греческой агонистики старых времен.
Были в древности и те, кто возражал против спортивных игр, но к их голосу греки прислушивались мало. Некоторые философы критиковали односторонность физического воспитания, которая, по их мнению, наносила ущерб всестороннему развитию человеческой личности, особенно развитию интеллектуальному. Врачи предостерегали молодых людей, говоря, что чрезмерные физические усилия могут стать причиной истощения и раннего ослабления организма, прежде всего юного. В сохранившемся фрагменте элегии Ксенофана из Колофона (VI–V вв. до н. э.) философ осуждает обычай воздавать победителям игр непомерные почести, хотя заслуги их гораздо меньше, чем у людей ученых; нельзя превозносить силу и ловкость выше, чем мысль философа; от достижений бегунов или копьеметателей в Олимпии не наполняются житницы, не богатеют города.
Бег с тяжестями
Если принять за начальную дату олимпиад 776 год до н. э., а 393 год н. э. – за конечную дату, то мы придем к выводу, что Олимпийские игры длились в древности 1170 лет и за этот период они состоялись 293 раза. Считается, что конец олимпиадам положил декрет императора Феодосия I, боровшегося со всеми проявлениями старых, языческих обычаев. Однако нет никаких прямых свидетельств того, что Олимпийские игры были запрещены законом и что сам император был противником спортивных состязаний. Судьба игр была решена в период с 392 по 395 г., и мы не знаем, не были ли проведены последние игры уже в 389 г. Известен лишь эдикт 392 г., подписанный Феодосием и его сыновьями Аркадием и Гонорием и сурово осуждающий языческие традиции: жертвоприношения богам и духам, гадания по внутренностям животных и другие обряды и обычаи прежних веков рассматривались отныне как величайшие государственные преступления. Олимпийские игры также могли быть включены в этот контекст, ведь они были посвящены Зевсу и начинались с принесения жертв на его алтаре в священной роще. Но почему не могли продолжаться игры после того, как их лишили религиозного, языческого элемента, если известно, что сам Феодосий не был противником спортивных соревнований как таковых и что в Антиохии игры, носившие даже название олимпийских, проводились вплоть до 520 г.? Возможно, что в Антиохии, городе многолюдном, богатом и независимом по духу, император не решился отменять популярные спортивные празднества, опасаясь возмущения жителей и открытого мятежа. Зато в Олимпии, расположенной далеко от крупных городских центров, восстаний можно было не опасаться, ведь постоянных жителей там почти не было. Не обязательно было прямо запрещать сами игры специальным эдиктом, достаточно было воспретить участникам и зрителям проживать долгое время там, где они привыкли располагаться на время игр. Не исключено также и даже весьма правдоподобно, что игры были прекращены попросту из‑за нехватки денег на их регулярное проведение. Местность, где находилась Олимпия, была одной из самых бедных в Элладе, населяли ее простые пастухи, существовавшие прежде денежные фонды игр давно уже перешли в руки местных римских властей или христианской церкви. Еще задолго до конца IV в. н. э. организаторы Олимпийских игр не раз испытывали финансовые трудности, и зачастую казалось, что знаменитые игры вот‑вот прекратятся. Так обстояло дело уже в конце I в. до н. э. Тогда Олимпийские игры спас не кто иной, как правитель Иудеи Ирод: желая, по словам еврейского историка Иосифа Флавия, сохранить игры как память о древней Элладе, Ирод не только принял участие в играх в качестве судьи во время своего путешествия в Рим, но и учредил особый денежный фонд в пользу олимпийских торжеств. Речь шла, по всей видимости, об играх 12 или 8 г. до н. э., и кто знает, быть может, если бы не любовь Ирода к греческой культуре, Олимпийские игры прекратились бы на четыре столетия раньше.
Намного меньше, чем об олимпиадах, мы знаем о других общегреческих играх древности.
Также в честь Зевса, в посвященной ему роще, проходили игры в Немее каждые два года, на второй и четвертый годы олимпийского четырехлетия: один раз осенью, другой раз зимой. Впервые Немейские игры были проведены в 573 г. до н. э., и с этого времени там было введено местное летосчисление по двухлетиям – немеадам. В программу игр входили соревнования мусические и гимнические, т. е. собственно спортивные: бег, борьба, пентатлон. Победителей награждали венком, по одним данным – из плюща, по другим – из сельдерея. Во время Немейских игр также полагалось поддерживать всеобщий мир в Элладе, но экехирия соблюдалась не так строго, как во время игр в Олимпии: мир часто нарушали, в особенности спартанцы. Раскопки в Немее позволили обнаружить часть стадиона с каменными трибунами для очень большого числа зрителей, фундаменты построек, служивших несомненно сооружениями для спортсменов, а также постоялыми дворами, трактирами и т. п. Есть основания полагать, что были там и бани, и плавательный бассейн. Неподалеку от стадиона найдено 40 захоронений людей, которые можно датировать IV–III веками до н. э.
Греческая монета, выбитая в честь Олимпийских игр, с изображением наград, присуждаемых победителям
Среди общегреческих игр назовем еще Пифийские, в честь Аполлона, в окрестностях Дельф, где располагалось знаменитое святилище и где предсказывала судьбу пифия Аполлона. Согласно мифу, Пифийские игры учредил сам светозарный бог на том месте, где он убил грозного змея Пифона. Об особой связи Пифийских игр с культом Аполлона свидетельствует и то, что первоначально в программу игр входили только мусические состязания – выступления музыкантов, певцов, танцоров, покровителем которых считался сам Аполлон Мусагет. В честь бога пели пеаны, восхищали слушателей своей игрой кифареды и флейтисты. Историческая традиция гласит, что в 586 г. до н. э., после одной из войн между греческими городами, в память о павших были впервые устроены близ Дельф состязания на колесницах, а с 582 г. до н. э. эти местные торжества превратились в общегреческие. К мусическим состязаниям добавились, по образцу Олимпийских игр, гимнические и иппические – с использованием лошадей. С 586 г. до н. э. начали отсчет четырехлетий – пифиад. Под влиянием спартанских обычаев участники соревнований выступали нагими. Наградой победителям служили яблоки, а впоследствии – венки из ветвей лаврового дерева, посвященного Аполлону.
Четвертыми крупными общегреческими играми в древней Элладе были Истмийские игры в честь Посейдона, владыки моря. Они проводились в сосновой роще на Истмийском перешейке с 581 г. до н. э. каждые два года, в первый и третий год каждой олимпиады, весной. По словам Плутарха, Истмийские игры учредил Тесей после одной из своих побед по пути в Афины (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тесей, XXV), по другой версии – Меликерт, сын Ино, царицы Орхомена и воспитательницы бога Диониса.
Победитель получает головную повязку
Программа состояла из выступлений флейтистов и кифаредов и спортивных состязаний: бега, борьбы, гонок на колесницах и скачек. Награждали победителей венком из сосновых веток. Коринф, близ которого проходили Истмийские игры, был городом богатым и влиятельным, поэтому игры всегда справлялись пышно и привлекали множество народу. Игры эти не были в строгом смысле слова общегреческими: по традиции, граждане Элиды не могли принимать в них участия, зато афиняне могли занимать самые почетные места, пользуясь правом проэдрии. Как и олимпиоников, победителей Истмийских игр воспевали поэты, прежде всего Пиндар и Вакхилид. Вот как восхваляет некоего Стрепсиада из Фив Пиндар:
Правь же ныне праздник,
Пой же красные песни
Стрепсиаду!
Он несет от Истма многоборный венок,
Он мышцей могуч, он статью красив,
И доблесть ему под рост.
Пиндар. Истмийские песни, 7
Приведем еще эпиникий Вакхилида в честь борца Аргея из Кеоса, также одержавшего победу на Истмийских играх:
В схватке храбрых рук
Стяжал победу Аргей,
Обновляя память о той красе,
Какую здесь,
На славном загривье Истма
Явили мы…
Семьюдесятью венками наших побед.
Вакхилид. Эпиникии, 2
С 228 г. до н. э. в играх стали принимать участие и римляне, и случалось, что во время Истмийских торжеств объявлялись во всеуслышанье важные решения римских властей. Так, в 196 г. до н. э., после 2‑й Македонской войны, полководец Тит Квинтий Фламинин оповестил через глашатая о предоставлении автономии греческим городам, а в 67 г. н. э. по приказу императора Нерона была провозглашена свобода Греции и право ее жителей не платить в дальнейшем никаких государственных податей.
К общегреческим играм можно отнести и Делийские игры, проходившие на острове Делос, хотя устраивали их жители острова Наксос, игравшего важную роль в торговых отношениях в Восточном Средиземноморье. Делос был одним из главных центров культа Аполлона, по преданию, родившегося на этом острове. Поэтому и Делийские игры были посвящены Аполлону, привлекая обитателей островов и ионийских городов Малой Азии. Игры происходили весной; спортсмены и зрители прибывали на остров на больших кораблях, везя с собой все необходимое, ибо небольшой остров
Делос не имел всего, что нужно было для их проживания и питания. Торжества открывались обрядовой процессией. По широкой аллее, где через каждые 10 м на трехметровых постаментах стояли каменные львы, она направлялась к святилищу Латоны, божественной матери бога Аполлона, которой приносили в дар пеплум. Затем начинались состязания музыкантов, певцов и спортсменов. Судьба Делийских игр во многом зависела от процветания Наксоса, поэтому когда остров уступил в V в. до н. э. свою роль крупного центра морской торговли Коринфу, Эгине и Афинам, игры на острове Делос также утратили свое былое значение.
Кроме общегреческих, древние эллины знали и многочисленные местные игры, посвященные Аполлону или другим богам. Со временем большого размаха достигли местные игры и в некоторых городах за пределами Греции – достаточно вспомнить «олимпийские» игры, проводившиеся в богатой Антиохии.
Изображение бронзолитейной мастерской на краснофигурной вазе. V в. до н. э.
ПРАЗДНИКИ И ЗРЕЛИЩА В РИМЕ
Прежде всего – богов почитай, годичные жертвы
В злачных лугах приноси богине, великой Церере,
Тотчас, едва лишь зима отойдет, уже ясной весною.
Жирен в ту пору баран и вина особенно мягки,
Легкий сладостен сон и тенисты нагорные рощи.
Сельская вся молодежь да творит поклоненье богине.
С перебродившим вином молока замешай ты и меду,
Трижды пускай зеленя обойдет благосклонная жертва,
Хор и товарищи пусть ее с торжеством провожают.
Криком Цереру в свой дом пускай призывают, и раньше
Пусть своим острым серпом никто не коснется колосьев,
Чем, поначалу листвой виски увенчавши дубовой,
Пляской Цереру почтит неискусной и песней священной.
Вергилий. Георгики, I, 338–350
Как и в Греции, в древней Италии ни один праздник не обходился без музыки, пения и танцев, поэтому о них мы и поговорим в первую очередь. И здесь триединая хорея родилась в мире сельского труда, местных обрядов и культов. Об этом напоминает в одной из своих элегий Альбий Тибулл, поэт I в. до н. э.:
Пахарь, наскучив в полях постоянной работой, впервые
Свой деревенский, напев в мерные стопы сложил,
И на сухом тростнике впервые песнь заиграл он,
Звонким созвучием слов славя венчанных богов.
Пахарь, о Вакх, лицо подкрасив суриком красным,
Первый повел хоровод, новым искусством пленен;
Дан был за это ему козел из богатого стада:
Праздника памятный дар средства умножил певца.
Сельский мальчик заплел из цветов весенних впервые
И возложил венок ларам седым на главу. (…)
Женский рождается труд, урок ежедневный, и быстро
Крутится веретено в пальцах умелой руки;
Пряха поет, посвящая свой труд неустанный Минерве,
Туго натянутый край пряжи под гребнем звенит.
Тибулл. Элегии, II, I, 51–60, 63–66
Бой быка с медведем (мозаика)
И песнями, и танцами италийцы воздавали почести божествам, как это делали, например, «арвальские братья», о которых речь еще пойдет ниже, или салии – жрецы бога Марса, составлявшие коллегию из 12 человек, возникшую еще на заре римской истории – при втором царе Нуме Помпилии. 1 марта, в первый день месяца, посвященного их богу‑покровителю, салии устраивали торжественные шествия в полном вооружении, распевая свои песни, которые вместе с песнями «арвальских братьев» положили начало римской литературе. Движение процессии сопровождалось трехтактной культовой пляской салиев – трипудием, требовавшим от танцоров силы и выносливости, ведь исполняли пляску в шлеме, с мечом, копьем и щитом. И все же музыка, пение и танец не были в Италии так тесно связаны между собой, не составляли неразрывного единства – триединой хореи, как это имело место в Греции, хотя каждый из этих элементов играл на Апеннинском полуострове огромную роль и в религиозных обрядах, и при массовых зрелищах, и в повседневной жизни общества. Можно говорить, таким образом, о музыке (в широком значении этого понятия, вместе с пением) культовой, сценической, аккомпанирующей и даже «концертной». Однако римляне были не так музыкальны, как греки, поэтому в их музыке рано стали заметны чужеземные влияния, проявлявшиеся как в тех или иных жанрах музыкальных произведений, так и в составе инструментов.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 285; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!