ДРЕВНЕХРИСТИАНСКАЯ КНИЖНОСТЬ НА РУСИ 14 страница
В «Слове» мы находим выразительные и одушевлённые образы исторических деятелей старой Руси, необыкновенно удачно запёчатлённых сплошь и рядом буквально лишь в нескольких словах. Нужно было отличаться большим историческим и психологическим чутьём, чтобы так мастерски зарисовать целую группу исторических портретов, как это сделал автор «Слова», говоря не только о своих современниках, но и о тех, кто жил и действовал задолго до поэта. Едва ли в истории мирового героического эпоса мы можем указать что-либо равное «Слову» по степени отражения реальной действительности.
Автор «Слова», возможно выходец из Черниговской земли, близкий к Ольговичам, судя по содержанию памятника, был воин, дружинник скорее всего киевского князя Святослава, но ему близки и понятны не только бранные подвиги закалённых в боях воинов: он понимает и братское чувство жалости к утомлённому боем брату, и горе матери, оплакивающей утонувшего юного сына, и преданную любовь супруги, заклинающей силы природы помочь возвращению на родину её мужа. Он суров, когда говорит о врагах своей родины и когда порицает князей, зачинателей усобиц и раздоров, и лирически мягок и сострадателен, когда говорит о тех, кто близок его сердцу и в ком он принимает живое человеческое участие.
Стоя на передовых позициях своего времени, защищая общенародные интересы, автор «Слова» окружает киевского князя ореолом политического авторитета для всей Русской земли. Он неодобрительно относится к губительной затее Игоря и вместе со Святославом скорбит о его неудаче, дорого обошедшейся русскому народу. Но стремясь не к разобщению сил, не к разъединению князей, а к их сплочению во имя общей цели, он говорит об Игоре Всеволоде так, чтобы вызвать у князей участие к судьбе их собратьев, и без того жестоко поплатившихся за свой невоздержанный воинский пыл. Он отдаёт должное мужеству и отваге обоих, подчёркивает их рыцарскую неустрашимость и воинственность их дружины и всем, что повествует об Игоре и Всеволоде и об их судьбе, старается внушить симпатию и расположение к пострадавшим неудачникам и тем крепче сплотить князей в их отпоре половцам. А когда Игорю удаётся бежать из плена, автор с радостью говорит о его возвращении на Русь. Патриотическое чувство поэта удовлетворено тем, что в княжескую семью вернулся из неволи хоть и незадачливый, но храбрый воин, который, по «Слову», минуя свой удел, направляется прямо в Киев к Святославу и этим как бы искупает своевольный поступок по отношению к старшему князю '.
|
|
Характерные черты «Слова о полку Игореве» как художественного произведения особенно наглядно уясняются при сопоставлении его с повестью о походе Игоря Святославича на половцев, вошедшей в Ипатьевскую летопись. Летописная повесть передаёт последовательно все основные подробности похода Игоря, разорение половцами русских городов после поражения игорева войска и возвращение Игоря из плена. Она проникнута в значительной степени благочестивым христианским настроением, и это благочестие отличает в первую очередь самого Игоря. Увидев в пути затмение солнца, Игорь утешает дружину тем, что тайны божией никто не знает, а всякое знамение — от бога, «творца всему миру». Победу русских над половцами при первом столкновении с ними Игорь объясняет помощью божией, поражение же, наступившее после победы,— наказанием божиим за убийства и кровопролития, учинённые им в Русской земле.
|
|
«Слово» стремится не к передаче последовательных моментов игорева похода и возвращения Игоря из плена, а к возбуждению прежде всего чувства жалости и участия к игоревои беде и к уяснению всего происшедшего в плане определённой политической ситуации. С этой целью автор «Слова» даёт ряд сменяющих друг друга лирических картин, в которых фактический элемент отходит на задний план и уступает место образному описанию отдельных наиболее драматических моментов, связанных с судьбой Игоря и его войска. В авторе «Слова» сказывается христианин, но специально христианскими, тем более благочестивыми чувствами и настроениями он не наделяет ни одного из персонажей «Слова». В нём больше, чем в любом другом русском памятнике, присутствуют элементы языческой мифологии.
|
|
Колеблясь, как начать ему повесть о походе игоревом — «по былинам сего времени», т. е. в соответствии с историческими повестями своего времени, или по «замышлению Бояню», т. е. так, как воспевал подвиги князей поэт, живший во второй половине XI и в начале XII в., автор «Слова» решает выбрать первый путь, не стремясь угнаться за буйной фантазией Бояна, который если хотел кому сочинить песнь, то «растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками». Но на словах отказавшись следовать за Бояном, автор то и дело идёт по его стопам и вместо традиционной воинской повести создаёт одновременно страстную лирическую песню и волнующее публицистическое произведение, сам становясь судьёй не только настоящего, но и прошлого русской истории, неоднократно отвлекаясь от описаний, чтобы перейти к рассуждениям и размышлениям. Точные факты его не интересуют, ему важнее передать общее впечатление от событий и заставить читателя пережить и прочувствовать их. В повести Ипатьевской летописи точно рассказано, как произошло первое столкновение русских с половцами, и как бы мимоходом указано на то, что русские взяли пленных. В «Слове», как и в Лаврентьев-ской летописи, не сообщается никаких подробностей этого первого столкновения, но зато со всей гиперболической роскошью в нём описаны плоды игоревои победы, её богатые трофеи: красные девы половецкие и с ними золото и всякие драгоценные ткани, захваченные в таком изобилии, что ими можно было мостить мосты по болотам и топким местам. Вслед за сообщением о первом, удачном для русских столкновении с половцами в Ипатьевском списке летописи также идёт достаточно подробное описание битвы с ними, окончившейся для русских поражением. В «Слове» мы почти не найдём точных фактов, относящихся к битве, зато в нём с художественной выразительностью переданы весь её драматизм и всё её необычайное напряжение. «Земля гудит, реки мутно текут, пыль поля покрывает... С утра до вечера, с вечера до рассвета летят стрелы калёные, гремят сабли о шеломы, трещат копья булатные в степи неведомой, среди земли Половецкой».
|
|
Как и автор летописной повести, автор «Слова» отмечает особенную храбрость Всеволода. В Ипатьевской летописи говорится том, что «Всеволод не мало мужества обнаружил», что он «так бился! что и бывшего у него оружия ему не хватило». Этой сдержанной похвале Всеволоду в «Слове» соответствует настоящий его апофеоз, написанный в патетически-восторженных тонах: как ярый тур, он стойко обороняется, прыщет на врагов стрелами, гремит о шлемы мечами булатными. Куда этот тур поскачет, сверкая своим золотым шлемом, там лежат поганые головы половецкие, там рассечены его саблями калёными шлемы аварские.
Впечатление трагизма событий усиливается от сопоставления их с давними событиями поры зачинателя княжеских раздоров и междоусобиц Олега Святославича, когда погибало достояние русского народа, когда по Русской земле редко перекликались пахари, но часто вороны граяли, деля между собой трупы, а галки свою речь говорили, летя на поживу. Тяжко было Русской земле в пору Олега Святославича, но так тяжко, как теперь, никогда не было и такой рати не слыхано.
Для сопоставления летописной повести по Ипатьевскому списку со «Словом» остановимся ещё на одном общем для них моменте повествования. Летописная повесть в очень реальных, хоть и не лишённых лиризма подробностях передаёт о том, как стало известно Святославу о поражении Игоря: он пришёл к Новгороду-Северскому, желая идти на половцев к Дону на всё лето, и тут-то он узнал впервые о том, что его двоюродные братья — Игорь и Всеволод — сами отправились против половцев, и ему стало досадно; затем, придя к Чернигову, он от Беловолода Просовича, видимо, участника игорева похода, услышал о поражении братьев и со вздохом, утирая слёзы, стал упрекать князей, чья невоздержанная молодость отворила ворота в Русскую землю врагам, которых он год назад обессилил. «Но воля господня да будет во всём,— заканчивает он свою речь; — как раньше я досадовал на Игоря, так теперь ещё больше жалею я Игоря, брата моего». После этого Святослав шлёт весть о поражении Игоря к соседним князьям, призывая их на помощь в борьбе с половцами.
И это фактическое, близкое к реальной действительности повествование под пером поэта, написавшего «Слово», приобретает новые поэтические и публицистические подробности. Святослав пока ещё ничего не знает о поражении Игоря, но злое предчувствие уже томит его. Он видит мутный сон, предвещающий ему недоброе, но значение этого сна ему самому пока ещё неясно. Автор «Слова» пользуется приёмом издавна, ещё начиная с Библии, использованным и в устной поэзии и в литературных памятниках. В соответствии со всем стилем «Слова» сон Святослава разъяснён не путём буквальных, реальных соответствий, а метафорически: «Ведь два сокола слетели с отцовского золотого стола, чтобы поискать города Тьмутаракани либо испить шеломом Дона. Уж соколам крылышки подрезали поганых саблями, а самих опутали путами железными» и т. д. Вслед за этим идёт «золотое слово» Святослава, содержащее укоры Игорю и Всеволоду, по духу и по смыслу близкие к тем укорам, которые Святослав произносит по адресу тех же князей в повести Ипатьевской летописи. Но далее краткое сообщение летописной повести, говорящее о том, что Святослав побуждает соседних с Игорем русских князей прийти на помощь для отпора половцам, под пером автора «Слова» превращается в патетическое обращение ко всем наиболее сильным русским князьям, трижды прерываемое лирическим рефреном: «за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святславлича».
Непосредственно после этого следуют исторические припоминания автора. По аналогии с усобицами нынешних князей, губящих Русскую землю, ему приходят на память князья полоцкие, повинные в том же грехе. Сначала автор говорит о гибели храброго Изяслава Васильковича, не поддержанного другими князьями и павшего два года назад в бою с половцами, затем переносится мыслью к его деду Всеславу, воину-авантюристу, энергичному участнику междукняжеских столкновений и раздоров, относительно которого Боян составил припевку: «Ни хытру, ни горазду, ни пти-цю горазду суда божия не минути». И вся эта часть «Слова» заканчивается горестным восклицанием автора: «О, стонати Русской земли, помянувше первую годину и первых князей!» Ему жаль, что «старого» Владимира нельзя было навеки удержать у киевских гор, что русские князья теперь поделили его стяги, что врозь развеваются их знамёна.
Это историческое припоминание, как и то, которое сопровождает описание второй, злополучной битвы Игоря с половцами ri раскалывает самое описание на две части, а также авторские лири- ij ческие излияния очень показательны для композиции «Слова». Они иллюстрируют вмешательство автора в события, личную авторскую оценку, которая всё время сопровождает рассказ о событиях. Фигура автора не уходит, таким образом, из поля нашего зрения на протяжении всего повествования.
«Слово о полку Игореве» совмещает в себе жанры ораторского произведения, воинской исторической повести, героической песни.
Отсюда и наименования его самим автором то «словом», то «песнью», то «повестью». Жанровые признаки повести и песни в «Слове» самоочевидны, но в нём присутствуют и особенности, свойственные ораторскому жанру и сказывающиеся прежде всего в непосредственном обращении автора к своим слушателям и читателям. С обращения и начинается «Слово». Своих слушателей или читателей автор называет «братиями», т. е. так, как называет их любое древнерусское «слово»: «Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославлича?» И далее такое обращение повторяется ещё пять раз. Начав «Слово» с обращения, автор обращением его и заканчивает, предлагая, после того как была пропета слава старым князьям, пропеть её и молодым и заключая всё произведение обычным для всех древнерусских «слов» «аминем». Автор «Слова», таким образом, всё время стоит в позиции оратора, говорящего от первого лица '.
Богатая образно-символическая насыщенность «Слова» — отличительное его качество. Поэтическое олицетворение, метафора, сравнение, параллелизм — всем этим в избытке переполнено «Слово». Важнейшей особенностью, обусловливающей богатство его поэтических красок, является неразрывная связь в нём мира природы и мира человека. Природа принимает здесь самое активное — дружеское или враждебное — участие во всех происходящих событиях; животные и растения, земные и небесные стихии очень живо отзываются как на горе, так и на радость Игоря, его войска и всех тех, о ком упоминается в «Слове». Мрачными предзнаменованиями природа сопровождает сборы Игоря в поход и самый поход. Всячески она старается помешать Игорю осуществить его обречённое на неудачу предприятие: меркнет солнце, тьмою преграждая князю путь, гроза своим стоном предвещает ему недоброе, тревогу поднимают птицы и звери. Не дремлют и те силы природы, которые недружелюбны к Игорю: зловещее мифическое существо Див предупреждает криком вражеские страны о походе Игоря, птицы по деревьям подстерегают его беду, волки, орлы, лисицы, чёрные тучи, ветры — все заодно против Игоря. Но когда половцы разбили русских, поникла трава от жалости, а деревья с горя приклонились к земле. Так же отозвались цветы и деревья на смерть почти за сто лет перед этим погибшего юного князя Ростислава. Когда Игорь бежит из плена, окружающая природа усердно ему помогает и, приветствуя его, радуется за него. Река Донец лелеет его на волнах, подстилает ему зелёную траву на своих серебряных берегах, одевает его тёплыми туманами под тенью зелёных деревьев и всячески его оберегает; чтобы Игорю слышна была погоня, не стрекочут сороки, не грают вороны, замолкают галки; дятлы стуком указывают путь к реке; соловьи весёлыми песнями возвещают рассвет. К силам природы — к ветру, Днепру и солнцу — с мольбой о помощи мужу обращается и тоскующая по нём Ярославна.
Природа в «Слове» — не немая, бессловесная, а звучащая и даже говорящая: галки говорят своей речью, Донец разговаривает с Игорем; даже неодушевлённые предметы издают звуки: кричат телеги, говорят боевые знамёна. Звуками, звоном, пением переполнено вообще всё «Слово»: звенит слава, звон идёт от битвы, поют копья.
Обильные и богатые эпитеты и сравнения «Слова» — сплошь из мира природы. Боян — соловей, Всеволод — буй-тур, «поганый половчин» — чёрный ворон. Боян растекается серым волком по земле, сизым орлом под облаками. С серым волком сравниваются также князья, дружина и Кончак. Князья, кроме того, сравниваются с солнцем, с месяцем, с соколами, дружина — с теми же соколами и со стадами галок, Ярославна — с кукушкой, Игорь — с горностаем, с белым гоголем, Всеслав — с лютым зверем, половцы — с барсовым гнездом. Вещие персты Бояна, которые он возлагает на живые струны, чтобы петь песню во славу князей, сравниваются с десятью соколами, пущенными охотником на стадо лебедей, кричащие телеги — также со вспугнутой лебединой стаей.
Полное и органическое созвучие между автором «Слова» и стихийными силами природы объясняет нам присутствие в «Слове» языческих богов. Давая общее определение «Слова», К. Маркс отметил, что «вся песнь носит героически-христианский характер, хотя языческие элементы выступают еще весьма заметно» '. В «Слове» фигурируют старые русские языческие боги — Велес, Даждь-бог, Стрибог, Хоре; в нём выступают мифические Див, Дева-обида с лебедиными крыльями, Карна и Жля, очевидно, бывшие олицетворением плача и скорби. Боян назван внуком Велеса, ветры — стрибожьими внуками, русский народ — даждь-божьим внуком. Присутствие в «Слове» этих богов славянского языческого Олимпа нет основания считать литературной условностью, к которой прибегает автор «Слова» наподобие поэтов XVIII в., упоминавших имена классических богов; нет основания и думать, чтобы он верил в них, как верили его языческие предки. Вернее предполагать, что автор был настолько проникнут поэтической стихией, что, несмотря на свою связь с христианством, не мог и не хотел уйти от той системы мироощущения, которая подсказывалась ему язычеством и которая ещё была очень сильна в ту пору среди широких масс. Двтор «Слова» находился под воздействием того анимистического восприятия природы, которое характерно было не только для культурно отсталых слоев, но иногда и для слоев, стоявших на верхах культурной жизни, особенно если они не утрачивали связи с народной поэзией.
В согласии с общим характером поэтического стиля «Слова» находится его разнообразная и красочная символика. Символические соответствия — излюбленное средство образного раскрытия фактов и событий в «Слове». Движение половецких войск символизируется здесь в образе чёрных туч, стремящихся прикрыть четыре солнца, т. е. четырёх князей, участников похода. Битва символически уподобляется то посеву, то брачному пиру, то молотьбе: «Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руской земли». «Ту кроваваго вина недоста; ту пир докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую». Так поэтически осмысливается поражение игорева войска на реке Каяле. Вспоминая поражение Всесла-ва полоцкого на Нсмиге, автор с горечью восклицает: «На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела» — и заключает это восклицание уже однажды использованной картиной: «Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни, посеяни костьми руских сынов». Рядом с этими развёрнутыми символическими картинами — более сжатые символические образы: «искусити Дону великаго», «копие приломити конець поля Половецкаго», «испити шеломомь Дону», «летая умом под облакы», «Игорь князь выседе из седла злата а в седло кощиево» и т. д. Элементы символики в большом числе присутствуют и в сравнениях, которыми пользуется «Слово».
С символом неразрывно связана метафора, на каждом шагу сопровождающая изложение событий в «Слове». Игорь «истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством»; беда «пасет птиць по дубию»; «щекот славий успе, говор галичь убуди-ся»; «кровавыя зори свет поведают»; «печаль жирна тече средь земли Рускыи»; «князи сами на себе крамолу коваху» и т. д.
Образная насыщенность «Слова» обусловливается и богатством его эпитетов. Одним из излюбленных автором «Слова» эпитетов является «златой» с его производными: «златоверхий», «злато-кованный», «злаченный».
Некоторые из сочетаний, в каких дан этот эпитет в «Слове», находят себе параллели и в устной поэзии. Таковы: «седло злато», «злат стол», «злат шелом», «злат стремень». Часто в «Слове» фигурирует и эпитет «сребреный», однако в таких сочетаниях, которые не встречаются ни в других письменных памятниках, ни в устной поэзии: «сребрено стружие», «сребреней седине», «сребренными струями», «на своих сребреных брезех». Для нас особенный интерес представляют такие сочетания эпитетов с относящимися к ним существительными, которые находят себе соответствие только в произведениях устной словесности и не встречаются в литературных памятниках, предшествующих или современных «Слову». Таковы: «шизый орел», «синее море», «зелена трава», «стрелы каленыя», «красныя девкы», «кровавыя раны», «острые мечи», «студеная роса», «серый волк», «храбрая дружина», «черный ворон», «черная туча», «чистое поле». Пользуется автор «Слова» и метафорическими эпитетами: «вещия персты», «железные полки», «злато слово», «жемчюжна душа», «живая струны».
Поэтический стиль «Слова о полку Игореве» находился в зависимости как от книжной, письменной литературы, так и от литературы устной.
Анализируя древнерусское церковное ораторство и житийную литературу, мы останавливались на характерных особенностях их стиля, отмечая в них наличие символики, олицетворения отвлечённых понятий, присутствие метафорических образов, введение в изложение монологической и диалогической речи, риторических восклицаний и вопросов, использование приёмов сравнения и параллелизма, антитезы, ритмическую организацию речи, выражающуюся в повторениях, единоначатиях, в замыкании рядом стоящих фраз глаголами, иногда рифмующимися друг с другом. Все эти стилистические особенности мы найдём и в «Слове о полку Иго-реве», и большая часть их (символические уподобления, олицетворения, метафоры, сравнения, параллелизм) указана выше. Образчиком монологической речи в «Слове» является «золотое слово» Святослава, диалог выступает в разговоре Святослава с боярами по поводу его вещего сна и в разговоре Гзака с Кончаком. Риторическим вопросом начинается «Слово», и далее такие вопросы повторяются: «Что ми шумить, что ми звенить далече рано пред зорями?» или «А чи диво ся, братие, стару помолодити?» и т. д. Не менее часты риторические восклицания: «Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело!», или «О, далече заиде сокол, птиць бья, к морю!», или «А Игорева храбраго полку не кресити!» и т. д. Повторения и антитеза в «Слове» — обычные приёмы его стиля. Как образцы повторения с единоначатиями, можно привести хотя бы следующие примеры:
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 269; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!