Из письма К. Чуковского – Л. Чуковской
<17 июля 1964>
«…Сейчас получил № Таймса, где рассказана история Бродского, сообщено о ходатайствах Шостаковича, моем и С[амуила] Я[ковлевича] – а так же сказано (по поводу реквиема) что Ахматова – великий поэт».
К. Чуковский пишет о статье Патрисии Блейк «Быть советским литератором все еще опасно», опубликованной 21 июня 1964 года в «Нью‑Йорк Таймс Бук Ревью». Автор статьи сообщает: «Копии писем и телеграмм, которые были направлены в суд и в ЦК партии многими выдающимися представителями русской интеллигенции и творческими работниками, такими как Дмитрий Шостакович, Корней Чуковский и Самуил Маршак, недавно тайными путями дошли до Запада. Они заявляют, что «молодой и все еще развивающийся талантливый поэт должен быть огражден от необоснованных и оскорбительных обвинений», и указывают, что процесс Бродского широко комментируется в России как «рецидив методов, которые применялись в период культа Сталина»…
История Иосифа Бродского свидетельствует о том, что быть советским литератором все еще опасно… Он – протеже самого крупного из ныне здравствующих русских поэтов – семидесятипятилетней Анны Ахматовой» (выдержки из статьи даны в переводе с английского).
Из письма И. Бродского – Ф. Вигдоровой
<сентябрь 1964>
…читать Ваше письмо было гораздо мучительней, чем думать о собственных невзгодах. Очень больно, что Вас так ранит эта история. Хотел бы Вас как‑то утешить, но, боюсь, вышло бы слишком кокетливо…
|
|
|
Вы пишете, что меня «должны освободить». Нет, Фрида Абрамовна, не должны. И не только – в силу политической ситуации, а потому, что у этой страны нет долга передо мной: я чувствую очень сильно, насколько эта земля не связана с человеком. Поэтому я все буду сам. Нужно ее пересилить, вспахать, что ли, перехитрить. Ладно. И это – лирика. Очень хочу на ноябрьские или к Нов. году выбраться на пару дней (хотя теперь не знаю, удастся ли: болею уже неделю и на меня глядят очень косо)…
Из моего общего Дневника
11 сентября 64
Сегодня дурные вести о деле Иосифа.
Несколько дней назад, в городе, была у меня Наталья Грудинина. Она специально приехала из Ленинграда, чтобы добиться приема у Смирнова, Миронова, Суркова, Руденко. И кроме того, послать большое письмо Никите Сергеевичу. Письмо составлено… длинно, – но горячо и убедительно…
Вместе с Львом Зиновьевичем она посетила Воронкова и они вместе подробно объяснили ему, сколько в деле фальшивок…
Ну вот, а сегодня Корней Иванович ходил к Федину, который читал начало его воспоминаний о Зощенко – и Федин сказал, что:
Дело Бродского (с Фридиной записью) было докладываемо лично Хрущеву (по‑видимому, из‑за криков за границей), он сказал, якобы, что суд велся безобразно, но пусть Бродский будет счастлив, что его осудили за тунеядство, а не за политику, потому что за стихи ему причиталось бы 10 лет…
|
|
|
Значит, мерзавцы – или обманутые – обманули Никиту Сергеевича разного рода фальшивками, состряпанными Лернером… Потому что никаких антисоветских стихов у Бродского нет и быть не может: он живет на удивление далеко от всякой политики.
Завтра я еду в город, увижусь с Фридой, которую не видела 100 лет, и будем думать думу…
Да, еще Никита Сергеевич спросил, как Фридина запись попала за границу…
Фрида посылала ее в «Известия», в «Литературную газету», в Прокуратуру и так далее. Очевидно, в каком‑то из этих учреждений кто‑то переписал и пустил по рукам, а то, что ходит по рукам – неизбежно попадает за границу.
А от Иосифа вести плохие, и самая плохая та, что он не в силах переводить, хотя его завалили переводами.
Зима там близка. Переживет ли он ее?
Ф. Вигдорова – К. Федину
<сентябрь 64>
Глубокоуважаемый Константин Александрович!
Никто не вправе перекладывать тяжесть со своих плеч на чужие. Каждый сам должен нести свою ношу. Но я перекладываю свою ответственность за человеческую судьбу на Вас, потому что, оказалось: я бессильна, у меня нет пути, на котором я могла бы добиться справедливости.
|
|
|
Речь идет о судьбе молодого талантливого поэта, несправедливо и бессмысленно сосланного на пять лет за тунеядство.
Я обращалась в газету (для журналиста – путь единственно верный), в прокуратуру, в ЦК – все напрасно.
Нет нужды излагать суть этого дела: оно полно и подробно изложено в записи двух судов, на которых я присутствовала, и в письме Лидии Чуковской работнику ЦК Игорю Сергеевичу Черноуцану. Прочитайте эти материалы.
Вправе я или не вправе так поступать, но я перекладываю ответственность за судьбу оклеветанного молодого поэта на Вас: Вы – руководите Союзом Писателей. Может быть перед Вами откроются двери, которые плотно закрыты передо мной.
Ф. Вигдорова.
И. Дьяконов – К. Федину
<сентябрь 64>
Глубокоуважаемый Константин Александрович!
Вы, по всей вероятности, помните меня мальчиком – я Игорь, единственный сохранившийся из семьи Михаила Алексеевича Дьяконова, которого, я знаю, вы любили, и – единственный – попытались нам помочь в 1938 году.
Вы на днях получили письмо от Фриды Абрамовны Вигдоровой. Я очень Вас прошу, в память той, не удавшейся Вам, помощи в 1938 г., оказать помощь в этом деле – хотя человек, о котором идет речь, мне совершенно неизвестен, но исход этого дела для нас всех в Ленинграде – пробный камень: действительно ли 1938 год не повторится?
С глубоким уважением и благодарностью за прежнее
Ваш Игорь Дьяконов.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!