От моей последней встречи с Ахматовой в Москве и до первой встречи в Комарове 39 страница
Мы, это группа молодежи, лесопильщики и моряки из Архангельских лесозаводов и пароходов – познакомились с Вами на литературном вечере по радио. Вы читали, проникновенно декламировали. Мы слушали с любовью, с наслаждением. Хорошие стихи, как вино, немного опьяняют.
Стихи, цветы и музыка неотъемлемые вещи, потребность их ощущаешь [неразб.]
Мне коллектив поручил передать Беломорскую вам благодарность за стихи “Муза”.
Желаем Вам новых успехов, счастья и здоровья.
Талашов Александр Андреевич
бывший танкист».
Письмо опубликовал Лев Шилов в статье «Анна Ахматова и ее слушатели» (журнал «Клуб и художественная самодеятельность», 1988, № 5, с. 24).
228 Еще раз об образе Ф. Вигдоровой А. А. помянула в надписи на том экземпляре «Бега времени», который она подарила Фридиной дочери Саше через пять месяцев после Фридиной кончины:
«Нашей Дорогой Сашеньке
пусть эта книга будет хотя бы слабым и несовершенным напоминанием о Той, кому я когда‑то обещала ее подарить, о Той, кто была Вашей матерью и единственным высочайшим примером доброты, благородства, человечности для всех нас.
Анна Ахматова
11 янв. 1966,
Москва»
«Из мира ушла большая добрая сила», – так начала я свое выступление на гражданской панихиде (см.: Лидия Чуковская. Открытое слово. М.: IMA‑press, 1991).
229 По‑видимому, Анне Андреевне кто‑то из москвичей дал телеграмму прямо в Комарово. Во всяком случае, по словам А. Наймана, 11 сентября им уже была получена от Ахматовой телеграмма: «Ликуем – Анна, Сарра, Эмма» (см.: «Рассказы…», с. 141).
|
|
|
230 Письмо Сартра в защиту И. Бродского теперь напечатано. Оно адресовано А. И. Микояну и датировано 17 августа 1965 года.
Жалуясь, что из‑за дела Бродского «атаки врагов СССР, являющихся и нашими врагами, становятся все более ожесточенными», – Сартр продолжает:
«…зная вашу глубокую человечность и вашу заинтересованность в усилении культурных связей между Востоком и Западом в рамках идеологической борьбы, я позволил себе послать вам это сугубо личное письмо, чтобы просить вас во имя моей искренней дружбы к социалистическим странам, на которые мы возлагаем все надежды, выступить в защиту очень молодого человека, который уже является или, может быть, станет хорошим поэтом» (см.: Елена Якович. «Дело» Бродского на Старой площади // ЛГ, 1993, № 18, с. 6). – Примеч. ред. 1996.
231 Какие мелкие… приемы для такой крупной авантюристки! – Речь идет о Марии Игнатьевне Будберг (урожденной Закревской, по первому мужу Бенкендорф; 1892 – 1974), секретаре и переводчице М. Горького. Мария Игнатьевна прожила в доме Горького с небольшими перерывами с 1920 по 1933 год. Именно ей Горький посвятил свою эпопею «Жизнь Клима Самгина».
|
|
|
Она была «невенчанной женой» Герберта Уэллса с 1933 по 1946 год.
Ахматова говорила о ней: «Будберг‑Бенкендорф – это авантюристка типа Мата Хари. Помню, я ее встретила во “Всемирной литературе”. “Почему вы такая бледная”, – спросила я. – “Я только что из тюрьмы”. Она пыталась несколько раз перейти границу, и ее ловили. Когда Герберт Уэллс приехал в Петроград, она была переводчицей – английский язык тогда мало кто знал – и сумела вскружить ему голову… Когда‑то, в Берлине, она танцевала с Вильгельмом. И вовсе не была красавицей. Сейчас она живет в Лондоне. Она, наверное, старше меня и, представляете, пьет коньяк» («Двенадцать встреч», с. 245 – 246).
Осенью 1965 года М. Будберг была задержана в одном из английских магазинов за кражу. Об этом писали газеты; К. И. Чуковский, знавший ее со времен «Всемирной литературы», записывает в Дневнике со слов нашего посла в Англии: «Мария Игнатьевна Будберг зашла в какой‑то магазин и сунула в свою сумочку товару на десятки фунтов, а в кассу внесла лишь самую ничтожную сумму… На суде она держалась развязно. Говорила: в тот день я украла кое‑какие вещички еще и в другом магазине.
В газетах было сказано, что Будберг уроженка России.
|
|
|
Как удивились бы, узнав об этом, Горький и Уэллс – ее именитые lovers» («Дневник‑2», с. 379 – 380).
Нина Берберова посвятила жизнеописанию М. И. Будберг книгу под названием «Железная женщина» (М.: Книжная палата, 1991).
В рецензии на книгу Берберовой отмечено: «“Железная женщина” – это рассказ об удивительнейшей женщине нашего века… о ее судьбе и о судьбе ее друзей, в круг которых в разное время входили люди, определявшие лицо столетия. О многолетней подруге Локкарта, Горького, Уэллса. О женщине, которую одни считали английской шпионкой, другие – немецкой, третьи – сотрудницей ВЧК. О женщине, пользовавшейся репутацией одной из самых блестящих, одной из самых обаятельных, умных, талантливых в своем времени. Лондонская “Таймс” почтила ее смерть некрологом, названным “Интеллектуальный вождь”» (НМ, 1991, № 9, с. 21). – Примеч. ред. 1996 .
232 Предлагала Надежда Яковлевна Анне Андреевне читать свои «Воспоминания» или нет – на этот вопрос друзья Ахматовой отвечают по‑разному. Так, А. Г. Найман на с. 83 своих «Рассказов…» сообщает: «Я спросил (у Анны Андреевны. – Л. Ч. ), насколько книга разоблачительна и в самом ли деле так опасна для автора, как думает Н. Я. Она посмотрела на меня взглядом, выражавшим, что находит мой вопрос странным, и прошептала: «Я ее не читала». Удовольствовавшись моим изумлением, добавила: «Она, к счастью, не предлагала – я не просила».
|
|
|
После кончины Ахматовой М. С. Петровых в разговоре со мной подтвердила, что А. А. «Воспоминаний» не читала, хотя Надежда Яковлевна и предложила ей ознакомиться с оконченной рукописью. «Ахматова была обижена: речь в воспоминаниях идет о событиях, весьма тревоживших ее сердце, а Надежда Яковлевна, общаясь с ней, ни разу не упомянула о своей работе».
233 Ирина Федоровна Огородникова (р. 1923) – переводчица с румынского; тогда – сотрудница Иностранной комиссии Союза Писателей.
Отказ от Парижа (т. е. письмо Ахматовой в Иностранную комиссию) теперь опубликован. Ахматова пишет: «…В последние дни состояние моего здоровья настолько ухудшилось, что о поездке в Париж в ближайшее время не может быть и речи.
Мне очень жаль, что я принесла Вам столько хлопот в связи с предполагаемым отъездом…» (Тайны ремесла: Ахматовские чтения. Вып. 2., 1992, с. 144).
234 Вечер по случаю 700‑летия со дня рождения Данте состоялся 19 октября 1965 года в Большом театре. А. А. произнесла на этом вечере небольшую речь, в которой заявила: «Вся моя сознательная жизнь прошла в сиянии этого великого имени». Далее она цитировала строки «Чистилища», а также строки Гумилева из стихотворения «Флоренция» (см.: Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы. Л., 1988, с. 397) и Мандельштама – из стихотворения «Слышу, слышу ранний лед» (см.: ББП‑М, с. 190). Из собственных своих стихотворений она прочитала два: «Музу» и «Данте» (БВ, Тростник).
«Последний раз я слышал выступление А. А. Ахматовой в Большом театре на вечере, посвященном Данте, – вспоминает М. В. Алпатов. – Анна Андреевна читала свои замечательные строки. Ее низкий голос звучал сильно, будто она говорила с живым поэтом» (М. В. Алпатов. Жизнь искусствоведа: Страницы воспоминаний // Панорама искусств, 7. М.: Сов. художник, 1984, с. 198).
«Слово о Данте» напечатано на основе магнитофонной записи («Двухтомник, 1990», т. 2, с. 193).
235 Фотография этой книжки, существовавшей в единственном экземпляре, была опубликована еще при жизни Ахматовой. 14 августа 1965 года, то есть как раз в годовщину «постановления 46‑го», в Уфе, в газете «Ленинец» была напечатана фотография «берестяной книги», раскрытой на том месте, где выцарапаны стихи «После ветра и мороза было / Любо мне погреться у огня». Впоследствии же фотографии «книги» публиковалась не один раз. Так, например, во втором томе двуязычного Полного собрания стихотворений Анны Ахматовой (USA: Zefir‑Press, 1990, p. 742) помещена фотография той же лагерной книжки. Книжка раскрыта на той именно странице, где, не без ошибки, выцарапано стихотворение, которое А. А. показала мне: «Двадцать первое. Ночь. Понедельник».
236 Н. Я. Мандельштам поселилась по адресу: Большая Черемушкинская, д. 50, кв. 4.
237 Первая статья о деле А. Д. Синявского и Ю. М. Даниэля появилась только через месяц, 13 января 1966 года в газете «Известия». Но еще до лживой газетной кампании против этих двух авторов, осмелившихся публиковать свои книги на Западе, об их поступке и об их книгах велись бурные споры в литературной и прилитературной среде.
1966
238 Марк Александрович Поповский (1922–2004) – литератор, эссеист, публицист. Первый из писателей он занялся изучением жизни и гибели великого русского ученого Н. И. Вавилова. Академик Н. И. Вавилов был арестован в 1940 году, избиваем на следствии и погиб от голода в саратовской тюрьме в 1943‑м.
М. А. Поповский в середине шестидесятых годов начал читать открытые лекции о судьбе великого ученого; затем рукопись сделалась достоянием Самиздата; затем, когда лекции подверглись запрещению и сам он утратил возможность печататься на родине, М. А. Поповский, в 1977 году, эмигрировал. Опубликовал он свою работу впервые в отрывках в журнале «Простор» (1966, №№ 7 и 8) под заглавием «Тысяча дней академика Вавилова», а затем на Западе в русском историческом альманахе «Память» (вып. 2; Paris: YMCA‑Press, 1979) под заглавием «Дело Вавилова». Впоследствии эта работа была напечатана полностью отдельной книгой. См.: Марк Поповский. Дело академика Вавилова. Ann Arbor: Hermitage, 1981; М.: Книга, 1991.
239 Объявление о новых книгах Анны Ахматовой (о первом томе «Сочинений» и о «Беге времени») появилось в «Русских новостях», насколько мне известно, 3 декабря 1965 года и затем, с присоединением заглавия «Лирика», публиковалось в той же газете не раз.
240 Статья из газеты «Die Welt» 5 июня 1965 года под названием «Между молитвой и отчаянием» и с подзаголовком «Защита Анны Ахматовой» принадлежит перу Валентина Польцуха. Polсuch (р. 1911) – журналист и автор биографических романов.
Похвалив перевод Мари фон Хольбек, он приводит грубые ошибки, обнаруженные им в переводах Ксаверия Шаффготша. Разбор предварен краткой биографией Ахматовой. Эта вводная статья пестрит мелкими ошибками, но более всего меня поразили следующие фразы: «…Анна Андреевна молчала в продолжении целых двадцати лет…», но тем не менее «…она писала – редкий случай в истории диктатур – складывая написанное в ящик своего письменного стола. Над тем, что хранилось в этом ящике из соснового дерева, власть Жданова была бессильна».
Почему – бессильна?
241 Виктор Викторович Чердынцев (1912 – 1971) – ученик Владимира Ивановича Вернадского, физик и геохимик, с 1960 года сотрудник Геологического института Академии Наук СССР. Ахматова, говоря об открытии Чердынцева, по‑видимому, подразумевает либо работу «Первозданный трансурановый элемент в природе», опубликованную в журнале «Геохимия» (1963, № 1), либо открытие более раннее, совершенное вместе с П. И. Чаловым в 1957 году, – о естественном разделении Урана‑234 и Урана‑238, именуемое «эффектом Чердынцева–Чалова».
В 1935 году, в Ленинграде, когда после убийства С. М. Кирова власти, кроме схваченных будто бы «по делу», выселяли в казахстанские степи или дальние города даже и ни в чем не заподозренных людей, арестован был и В. В. Чердынцев. Однако заступничество В. И. Вернадского спасло его от ссылки.
С Анной Андреевной Виктор Викторович познакомился в 1938 году. Они подружились и при встрече читали друг другу свои стихи. Об одном из стихотворений Чердынцева, написанном строфою «Поэмы без героя» и посвященном Анне Андреевне, она упоминает во «втором письме о “Поэме”» 22 августа 1961 года. Она цитирует: «Не дожить до конца столетья… / Двадцать первое, двадцать третье… / Будто стружка летит с верстака!». И продолжает: «Это, извините, стихи трезвейшего и знаменитого физика‑атомщика…» («Двухтомник, 1990», т. 2, с. 255–256). Привожу эти стихи целиком:
ПОСВЯЩАЕТСЯ АННЕ АНДРЕЕВНЕ АХМАТОВОЙ
Кто атомные двинул турбины?
Кто снаряд в мировые глубины?
Имена их не можем знать.
Пусть со временем их объявят,
На уроке ребят заставят
За отметки запоминать.
Словом, тем, что было в начале,
Только им Вы судьбу обличали.
Повинуясь заклятию слов,
Мир открылся ясно и просто
От сугробов Львиного моста
До брезгливых каирских львов.
Слово! Прошлое им обратили,
Черный снег в серебро растопили,
И ночной новогодний бред
Застывает могучим сплавом,
Навсегда он становится правым,
Талисманом погибших лет.
Не увидеть конца столетья…
Двадцать первое, двадцать третье –
Точно стружки летят с верстака!
Нас война и мор растерзали,
Но весна и гордость в скрижалях
С Шереметевского чердака.
Власть, богатство, почести, силу –
Все в могилу, только в могилу
Шутовской уводит парад.
Пусть гоплиту жилось неплохо, –
Позабыла его эпоха,
Но убитого им Архилоха –
Слово каждое – в сотни карат.
6. 11. 60
(Архив Е. С. Петровых‑Чердынцевой. Она же в письме от 26 октября 1989 года сообщила, что гоплиты – пешие воины с тяжелым вооружением в войсках греков, и напомнила, что Архилох – дневнегреческий поэт VII века до н. э.)
Чердынцев – автор многочисленных стихотворений; одни из них – в том числе «Десятая Муза» (о Музе науки) – опубликованы в журнале «Простор» (1960, № 6), другие – в журнале «Химия и жизнь» (1981, № 4).
Подробная научная биография В. В. Чердынцева изложена в послесловии к его книге «Ядерная вулканизация» (М.: Наука, 1973).
242 См.: День поэзии. Л., 1967, с. 135.
243 О нашем – моем и В. Корнилова – письме в «Известия» см.: Лидия Чуковская. Открытое слово (М., 1991), а также московский журнал «Горизонт» (1989, № 3). Через несколько месяцев я еще раз выступила в защиту Синявского и Даниэля – см. мое письмо «Михаилу Шолохову, автору “Тихого Дона”» (там же).
244 «A great russian writer» [200] – статья Исайи Берлина о вышедшем в Принстоне томе прозы Мандельштама в переводе и с предисловием проф. Кларенса Брауна («The Prose of Osip Mandelstam»). Статья эта, написанная в виде критического – и весьма высокого! – отзыва о работе проф. Брауна, является в то же время собственной оригинальной работой И. Берлина, посвященной основным чертам поэзии, прозы и биографии Осипа Мандельштама (см.: The New York Review, 23 декабря 1965).
245 Примеч. ред. 2004 г.: «“Для Лиды”, – писала Л. Чуковская, – это не письмо ко мне, а запись, сделанная Ахматовой в тетради. Запись представляет собою рецензию автора на первый том “Сочинений” Анны Ахматовой, вышедший в 1965 году под редакцией Г. П. Струве и Б. А. Филиппова».
После смерти Ахматовой И. Н. Пунина передала ксерокопию страниц «Для Лиды» Лидии Корнеевне. Приводим выдержки из ахматовской записи «Для Лиды»:
«Стр[уве] не подозревает, что после вечера Р[усского] Сов[ременника] в Москве было первое пост[ановление] в 1925 г. Даже упоминание моего имени (без ругани) было запрещено. Оно выброшено из всех перечислений – просто не существует. Г‑ну Струве кажется мало, что я тогда достойно все вынесла, он, якобы занимаясь моей поэзией и издавая толстенный том моих стихов, предпочитает вещать: “Ее звезда закатилась”, и бормочет что‑то о новом рождении в 1940 г. Но почему же тогда “Четки” и “Белая Стая”, кот[орые] переписывали от руки и искали у букинистов, не находили себе издателя. Просто от того, что книги находились в index librorum prohibitorum[201]. Двухтомник Гесcена (“Петроград”, 1928) был запpещен – корректура есть у Лукницкого. Ругань (о кот[орой] г‑н Струве умалчивает) началась систематически примерно с Лелевича (“На посту”), “Мы не можем сочувствовать женщине, кот. не знала когда ей умереть” писал Перцов и это самая приличная фраза из его статьи (“Жизнь Искусства”, 1925) Позднее (1946) про Сергиевского в Москве говорили: “Он себе из Ахматовой шубу сшил”. Как про дачу Плоткина: “На ваших костях стоит”.
Затем как может не придти в голову г‑ну Струве, что в то время я писала нечто, что не только печатать было нельзя, но даже читать т. н. “друзьям”. (Таков был “Реквием”). Вот несколько таких стих[отворений][202]:
0. Не мудрено, что похоронным звоном (Лит. Газ.)
1. Алекс[андрийские] стихи (О лучше б ястребом) 20‑ые годы
2. Зачем вы отравили воду 1935
3. Эпиграммы (20‑ые годы)
4. Пива светлого наварено (1922)
5. Не столицею европейской (30‑ые годы)
6. Привольем пахнет дикий мед[203] (30‑ые годы)
7. Последний тост (1931 г.?)
8. Русский Трианон (сгорел)
9. И ты мне все простишь (20 годы)
10. Морозова (30‑ые годы)
11‑13. Черепки (30‑ые годы)
14. Подражание Армянск[ому]
15. Стеклянный звонок
16. И неоплаканною тенью (20‑ые г.)
17. На стеклах наростает лед (30‑ые)
18. Что войны, что чума (нрзб.)
19. Заклинание (Из тюремных ворот)
20. В том доме было очень страшно (полузабыла) (20 годы)
21. Стансы
22. Подвал памяти
23. Заклинание (30‑ые годы)
Итого 20 при беглом больничном
24. Застольная
Когда Осинский и Коллонтай попытались пикнуть, их немедленно усмирили. Простые смертные не смели рот открыть. (Книга Виноград[ова] шла как научная, “Образ Ахм[атовой]” – как рукопись). Очень мило звучат критические статьи того времени. Напр.: “Критика и контрреволюция”. Можно еще заглянуть в тогдашнюю “Литературную Энциклопедию” (!?) (авторы Маслин и Рыбасов).
Всем этим с высоты своего калифорн[ийского] великолепия г‑н Струве пренебрегает. Он говорит о тяжко больной (находили даже туб[еркулез] брюшины) женщине, кот[орая] чуть не каждый день читала о себе оскорбительные и уничтожающие отзывы и если бы не поддержка верного читателя, вероятно так или иначе погибла. Это были годы голода и самой черной нищеты. То странное “пособие”, кот[орое] я получала, я делила между мамой и Левой и жила на несколько рубл. в месяц. Это тогда знали все. Знают и теперь. <…>
Этот I‑ый том производит впечатление последней корректуры, над которой еще надо сериозно поработать: Перепутаны даты (“Если…”), развалилась целая поэма (“Путем…”), нет цикла (“Новоселье”), возникли произвольные инициалы (“Нам встречи нет”), все в чудовищных опечатках, никуда не годится расположение стихов <…>
____________________
Итак при двух неизвестно чьих стих[отворениях] (“Закат” и “Одна звезда”…) не хватает 11‑ти проверенных и одобренных автором стихотворений, всунуты стихи из старых журналов, отвергнутых автором для книг, из цикла “Новоселье” выпало заглавие и два стих[отворения] (второе и четвертое), “Полночные стихи” испорчены тем, что произошло с “Зовом” (Выпала строка).
Не надо было печатать и кусок «Поэмы без Героя», раз она вся идет во II‑ом томе.
Что сделано с “Путем всея Земли” – “Неприятно и речь затевать”, как говорил Некрасов. Еще неприятнее писать о Предисловии. С этого я начинаю мою критику и не буду повторяться». (Анна Ахматова. Записные книжки. М.; Torino, 1996, с. 697 – 700.)
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 201; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!