ПЕСЕНКА НИ ПРО ЧТО, ИЛИ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В АФРИКЕ
Одна семейная хроника
В желтой жаркой Африке,
В центральной ее части,
Как‑то вдруг вне графика
Случилося несчастье, –
Слон сказал, не разобрав:
«Видно, быть потопу!..»
В общем, так: один Жираф
Влюбился в Антилопу!
Поднялся галдеж и лай, –
Только старый Попугай
Громко крикнул из ветвей:
«Жираф большой – ему видней!»
«Что же что рога у ней, –
Кричал Жираф любовно, –
Нынче в нашей фауне
Равны все пороговно!
Если вся моя родня
Будет ей не рада –
Не пеняйте на меня, –
Я уйду из стада!»
Поднялся галдеж и лай, –
Только старый Попугай
Громко крикнул из ветвей:
«Жираф большой – ему видней!»
Папе Антилопьему
Зачем такого сына:
Все равно – что в лоб ему,
Что пó лбу – все едино!
И Жирафов зять брюзжит:
«Видали остолопа?!»
И ушли к Бизонам жить
С Жирафом Антилопа.
Поднялся галдеж и лай, –
Только старый Попугай
Громко крикнул из ветвей:
«Жираф большой – ему видней!»
В желтой жаркой Африке
Не видать идиллий –
Льют Жираф с Жирафихой
Слезы крокодильи, –
Только горю не помочь –
Нет теперь закона:
У Жирафов вышла дочь
Замуж – за Бизона!
...Пусть Жираф был не прав, –
Но виновен не Жираф,
А тот, кто крикнул из ветвей:
«Жираф большой – ему видней!»
1968
* * *
Наши предки – люди темные и грубые, –
Кулаками друг на дружку помахав,
Вдруг увидели: громадное и круглое
|
|
|
Пролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! –
И святая инквизиция под страх
Очень бойко продавала индульгенции,
Очень шибко жгла ученых на кострах.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой –
Тем не менее не радует сейчас:
Ктой‑то видел пару блюдец над Америкой,
Ктой‑то видел две тарелки и у нас.
И в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
1968
БАНЬКА ПО‑БЕЛОМУ
Протопи ты мне баньку, хозяюшка, –
Раскалю я себя, распалю,
На полоке, у самого краюшка,
Я сомненья в себе истреблю.
Разомлею я до неприличности,
Ковш холодной – и всё позади, –
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди.
Протопи ты мне баньку по‑белому, –
Я от белого свету отвык, –
Угорю я – и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.
Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди – профиль Сталина,
|
|
|
А на правой – Маринка анфас.
Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою.
Протопи ты мне баньку по‑белому, –
Я от белого свету отвык, –
Угорю я – и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.
Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: «Пособи!» –
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.
А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб он слышал, как рвутся сердца.
Не топи ты мне баньку по‑белому, –
Я от белого свету отвык, –
Угорю я – и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.
Ох, знобит от рассказа дотошного!
Пар мне мысли прогнал от ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман.
Застучали мне мысли под темечком:
Получилось – я зря им клеймен, –
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен.
Протопи ты мне баньку по‑белому, –
Чтоб я к белому свету привык, –
Угорю я – и мне, угорелому,
Ковш холодной развяжет язык.
Протопи!..
Не топи!..
Протопи!..
1968
ОХОТА НА ВОЛКОВ
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
|
|
|
Но сегодня – опять как вчера:
Обложили меня, обложили –
Гонят весело на номера!
Из‑за елей хлопочут двустволки –
Там охотники прячутся в тень, –
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря – но не дрогнет рука, –
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций, –
Видно, в детстве – слепые щенки –
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!
И вот – охота на волков, идет охота, –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры, –
Почему же, вожак, – дай ответ –
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем – через запрет?!
Волк не может, не должен иначе.
Вот кончается время мое:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся – и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
|
|
|
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел –
За флажки, – жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивленные крики людей.
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера:
Обложили меня, обложили –
Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
1968
* * *
У нее
все свое – и белье, и жилье, –
Ну а я
ангажирую угол у тети.
Для нее –
все свободное время мое,
На нее
я гляжу из окна, что напротив.
У нее
и под утро не гаснет окно,
И вчера
мне лифтер рассказал за полбанки:
У нее
два знакомых артиста кино
И один
популярный артист из «Таганки».
И пока
у меня в ихнем ЖЭКе рука,
Про нее
я узнал очень много ньюансов:
У нее
старший брат – футболист «Спартака»,
А отец –
референт в Министерстве финансов.
Я скажу,
что всегда на футболы хожу –
На «Спартак», –
и слова восхищенья о брате.
Я скажу,
что с министром финансов дружу
И что сам
как любитель играю во МХАТе.
У нее,
у нее на окошке – герань,
У нее,
у нее – занавески в разводах, –
У меня,
у меня на окне – ни хера,
Только пыль,
только толстая пыль на комодах...
1968
МОСКВА – ОДЕССА
В который раз лечу Москва – Одесса, –
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса –
Надежная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском – ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,
И Львов открыт, – но мне туда не надо!
Сказали мне: «Сегодня не надейся –
Не стоит уповать на небеса!»
И вот опять дают задержку рейса на Одессу:
Теперь – обледенела полоса.
А в Ленинграде – с крыши потекло, –
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси – там все ясно, там тепло,
Там чай растет, – но мне туда не надо!
Я слышу: ростовчане вылетают, –
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда меня не принимают, –
И потому откладывают рейс.
Мне надо – где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
А где‑нибудь все ясно и светло –
Там хорошо, – но мне туда не надо!
Отсюда не пускают, а туда не принимают, –
Несправедливо – грустно мне, – но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.
Открыли самый дальний закуток,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, – но мне туда не надо!
Взлетим мы, распогодится – теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин...
А я уже не верю ни во что – меня не примут, –
Опять найдется множество причин.
Мне надо – где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыли Лондон, Дели, Магадан –
Открыто все, – но мне туда не надо!
Я прав, хоть плачь, хоть смейся, –
но опять задержка рейса –
И нас обратно к прошлому ведет
Вся стройная, как «ТУ», та стюардесса мисс Одесса, –
Похожая на весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми –
И граждане покорно засыпают...
Мне это надоело, черт возьми, –
И я лечу туда, где принимают!
1968
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!