Легенда о прожорливом младенце 14 страница
– Внимание! – негромко произнес Ратибор. – «Джоггер» всем постам и патрулю защиты!
В драккаре, как и на других машинах пространства, пилотская кабина тоже представляла собой кокон‑кресло с выведенными через эмкан на мозг пилота показаниями датчиков, систем контроля и видеокамер, поэтому ответы командиров всех названных групп в ответ на объявленную тревогу Ратибор увидел «внизу» оперативного поля изображения, передаваемого ему видеокамерами драккара: вспыхивающие зеленые цифры с индексами‑обозначениями. Не отвечая на вопросительную тишину в эфире – Демин тоже молчал, ожидая продолжения, – Ратибор направил драккар к ближайшей секции Т‑конуса, невидимой на таком расстоянии.
В наушниках тонко и хрупко «капнул» сигнал включения личного диапазона связи.
– Что случилось? – послышался голос ДД. – Зачем ты посадил на боеготовность всю службу?
– Потому что это – передний край, – ответил Ратибор.К‑мигранты не спят, и предупреждения их – не простая болтовня, они готовят фронт. А на фронте, как тебе известно, боеготовность передовых линий должна быть максимальной. С этого момента будем сидеть на «беге трусцой» все. К тому же это не «полундра», выдержим.
– Что ж, тебе виднее.
На фоне слабосветящейся звездной пыли с россыпью более крупных огней – созвездия РЫСИ – появилась изогнутая дугой паутинка света. Приблизилась, превращаясь в ажурную конструкцию, напоминающую часть колеса обозрения. ~
|
|
|
– Тобой интересовались двое.
– Кто? – быстро спросил Ратибор.
– Корреспондент агентства передачи новости, хочет получить от тебя информацию для программы «Время». И Анастасия Демидова.
– А ей зачем я понадобился? Кстати, это наш эксперт по…
– Знаем, наслышаны. ?на передала всего два слова: «Серые люди».
– "Серые люди"? И все?
Демин не счел нужным отвечать.
«Колесо обозрения» превратилось в часть обода гигантского колеса, увидеть которое полностью было невозможно. Толщина обода достигала трех десятков километров, и несмотря на ажурность, масса его исчислялась миллионами тонн.
«И мы кое‑что можем строить монументальное!» – с невольным волнением и изрядной долей иронии подумал Ратибор, вспомнив о масштабах деятельности Конструкторов, которым по плечу была перестройка метагалактического домена поперечником в тысячи, если не миллионы, миллиардов световых лет. Что для них кольцо Т‑конуса диаметром в триста тысяч километров! Человек, не будь тщеславен…
Интересно, что хотела сказать Настя? Что значит – «серые люди»?
Мысли вернулись к конкретным делам и заботам. Ратибор повернул драккар вдоль «обода» и дал стократное ускорение, выходя в район стыковки «азиатского» сектора Т‑конуса с «американским». По мере того, как.он подлетал ближе к оперативной зоне строительства, интенсивность движения в пространстве увеличивалась и вскоре достигла рекордной для всех условий плотности: с шести сторон к монтажному участку мчались контейнерные сценки с готовыми секциями обода – со скоростью в два десятка километров в секунду и всего с двадцатисекундным интервалом; монтажные «крабы» молниеносно растаскивали
|
|
|
затормозившие «поезда», и строившийся конец обода рос прямо на глазах; во всех направлениях проносились сотни роботов вторичной монтажной волны – тянувших по основным конструкциям энерговоды и коммуникации; потоками шли ремонтные «скуды», нагруженные зеркалами отражателей; куда ни проникал взор – космос сверкал, кипел, стрелял очередями машин и струями грузов, взрывался и распадался на сотни и тысячи светящихся деталей, из которых вырастало стройное, геометрически красивое и гармоничное тело обода Т‑конуса. И все это кипение подчинялось воле человека и управляющего строительством компьютера, и снова трезвой оценке вопреки в душе Ратибора шевельнулось чувство гордости: еще сто лет назад строительство подобных масштабов было немыслимым предприятием. Но опять вспомнились возможности Конструктора, и чувство самоуважения сменилось чувством неловкости, будто кто‑то подслушал мысли безопасника и укоризненно поцокал языком…
|
|
|
Что хотела сказать Анастасия? Предупредить? О чем?..
Ратибор вывел драккар из пекла немыслимо скоростной стройки, дал отдых телу расслабившись и выцедив стакан облепихового сока. И вдруг понял: Настя имела в виду то, что К‑мигранты могли использовать «серых людей» на самом главном‑направлении своего удара, то ли в качестве основного диверсионного отряда, то ли в качестве отвлекающего маневра.
Он облился потом. Господи, до стыковки секторов остались считанные часы! Где ждать удара? Какого? Излучение? В каких диапазонах и какой мощности? А если это будет ТФ‑атака? Весь Т‑конус им уничтожить не удастся, но и того, что они натворят, будет достаточно: отремонтировать конус до подхода БВ люди уже не успеют. А главное, как уберечь людей? Строителей, ученых, наблюдателей, операторов, пограничников?..
Ратибор поймал пеленг «Перуна» и включил полную скорость. Зону стройки унесло назад, в бездну, вокруг снова распахнулась пустота межзвездного пространства с плотностью в два десятка атомов на кубический метр.
|
|
|
– Опер, тебя хочет некто Грехов, – сообщил Демин. – Могу сработать прямую связь.
– Где он?
– На Земле, конечно. Представляешь его возможности, если ему удалось пробиться на оперативный «трек» «Шторма» за полсотни световых лет от Солнца?
– Давай.
Через минуту ровного пульсирующего фона, пока драккар шел к спейсеру, в наушниках «спрута» раздался голос проконсула:
– Берестов, как слышишь?
– Нормально, – ответил угрюмо Ратибор, подбираясь.
– Тогда слушай: ты в ответе за всех, кто сейчас с тобой, поэтому отбрось гонор и делай, что скажу. Они нападут и нападут скоро, возможностей у них, сам понимаешь, достаточно.
– "Серые люди" или К‑диверсанты?
– Молодец, соображаешь. К‑диверсанты не дураки, они сначала пошлют иа «пакмаках» «серых людей», а потом уже пойдут сами, поэтому для того, чтобы обезопасить Т‑конус и спасти тысячу специалистов, необходимо все внезапно появляющиеся объекты… уничтожать! Понял?
Ратибор сглотнул комок в горле.
– Ты понял, Берестов? Уничтожать! Иначе они уничтожат тебя… да и всех остальных. К сожалению, Забава в этом вопросе права, К‑диверсанты уже не люди, и логика у них своя. А за нами – мы сами, и никого больше. Квалитет ответственности у тебя соблюден, посоветуйся с ним и стреляй. Первым! Понял?
Ратибор облизнул губы.
– Понял. Я подумаю.
– Отключился, – доложил Демин, умея быть лаконичным.
– Вот что, ДД… – Ратибор не сразу собрался с мыслями, поправился. – Впрочем, погоди. Всем внимание! Командирам оперобойм переодеть.личный состав в «бумеранги» с полным комплектом. Как поняли?
– Основание? – это голос представителя СЭКОНа.
– Вероятность личной встречи с К‑мигрантами.
Непродолжительное молчание.
– Принимается.
– Квалитет не нарушен, – отметил Умник.
– Выполняйте!
Ответом был шквал зеленых вспышек‑цифр.
Драккар нырнул в окно причального биммера, провалился в тоннель вывода в ангар, перевернулся, застыл посередине ангара между другими такими же машинами, зажатый лапами финиш‑автомата. Поле зрения сузилось до размеров зрачков. Ратибор отбросил эмкан, отстегнулся от кресла и встал. Выходить из кабины не хотелось. Обойдя два раскрытых, будто чаши тюльпанов, кресла, Ратибор прислушался к своим ощущениям: интуиция, как собака, встопорщила шерсть на загривке и вытянула вперед морду.
Тогда он открыл отсек экипировки и переоделся в «бумеранг». С минуту привыкал к персональному компу костюма, пока не ушел из головы шум обратной псисвязи.
«Бумеранг» представлял собой по сути тот же кокос, но со встроенной дополнительной микро– и энерготехникой, предельно упакованной и надежной. Кроме того, он был оборудован энергоэкраном и «универсалом» – системой оружия с мысленным – через компьютер – спуском. Заблокировать спуск мог только персональный комп костюма, если выстрел не был вызван чрезвычайными обстоятельствами.
Ратибор опробовал антиграв, наполнение экзоскелетона – внешнего «скелета», увеличивающего мускульные усилия человека, проверил заряд «универсала». Потом закрепил на голове сеточку эмкана с очками прицела, опробовал плавающий сектор захвата цели – крестик визира послушно переметнулся из угра в угол поля прицеливания.
Выходить все так же не хотелось.
Ратибор покачал головой и, преодолевая внутреннее сопротивление, вышел из гондолы драккара. Тугие перепонки лифта сжали его с боков, через несколько секунд отпустили, свернулись и ушли назад в корпус; безопасник стоял рядом с тушей драккара, а напротив в десяти шагах его дожидался затянутый в серый кокос Виктор Батиевский.
– Грехов ошибся только в одном, – сказал он скучным голосом. – Мы начнем первыми, а «серые люди» завершат работу. Мы вас уже предупреждали.
Ратибор наконец разглядел, что в глазах К‑мигранта не по одному, а по три зрачка!
– Как вы сюда проникли?
Батиевский шагнул вперед.
– Это несущественно. Правы были древние философы: человек – ошибка эволюции, а ошибки надо исправлять, рано или Поздно. Жаль, мне вы чем‑то симпатичны, но придется…
В следующее мгновение визирные метки прицела совместились с правым плечом Батиевского, и Ратибор выстрелил.
Удар плазменной «пули» отбросил К‑мигранта к соседнему «пакмаку», испепелив часть куртки кокоса; плечо Батиевского в месте удара приобрело золотистый оттенок, словно осветилось изнутри. Все это Ратибор успел разглядеть в одно мгновение, пока Батиевский летел по воздуху, изумленный случившимся. Реакция у него была колоссальная, но и Ратибор мало уступал ему в скорости, опираясь на быстроту компьютера «бумеранга».
На ногах К‑мигрант удержался, только растопырился, как краб, и тотчас же ответил мощным пси‑разрядом, чуть ослабленным расстоянием и некоторым замешательством; он бил «по площади» и в широком диапазоне пси‑спектра, а не направленным лучом на определенной болевой волне. Ратибору показалось, что на голову ему рухнул потолок ангара, в глазах потемнело, в теле словно обррвались натянутые струнами нервы, боль перехватила дыхание, обжигающей волной огня прошлась по внутренностям. Если бы он замешкался в этом положении хотя бы на миг, спасти его не смог бы никто, но Ратибор успел выстрелить еще раз, и еще – с ужасом увидев, что Батиевский отброшен, но все так же собран, холоден, сосредоточен. Выстрелы из «универсала» не давали ему возможности ответить с необходимыми силой и точностью, и Ратибор раз за разом всаживал в него импульсы, пока не заметил, что тело К‑мигранта начинает светиться и распухать.
– Объект энергетически нестабилен, – предупредил персонком. – По‑моему, он на грани распада.
Ратибор выстрелил еще раз и нырнул на пол за кормоаой пилон драккара. В ту же секунду тело Батиевского превратилось в нестерпимо сияющий «кактус» и лопнуло, истекая игольчатыми струями огня, распадаясь на лоскуты шипящего электрического пламени. Горячая волна подхватила Ратибора и ударила о корпус одного из соседних «пакмаков»…
Сжатые пружины
Железовский вошел в экспедиционный зал «Перуна» в сопровождении командора погранслужбы Эрберга, движением бровей приказал свободным от вахт пограничникам очистить помещение. Через несколько минут в зале остались прибывшие гости: Дмитрий Демин, представитель СЭКОНа Ги Делорм, заместитель председателя ВКС Баренц и Ратибор Берестов, более бледный, чем обычно, со следами ушибов на лице: лечь в медотсек он отказался, приняв получасовой курс экспресс‑лечения.
– Самочувствие? – пробасил Железовский. Он уже знал результаты анализа происшествия: Берестов не использовал всей мощи «универсала», инстинктивно включив его не на поражение, а скорей на отталкивание, словно не хотел причинить противнику особого вреда.
– Нормально, – ответил Ратибор, отводя виноватый взгляд.
– Как он попал на спейсер?
– Через метро базы «Десна». Оператор ничего не заметил, но судя по заключению медэксперта, ему скорее всего просто стерли память. После проверки я сразу заблокировал все метро зоны с Землей.
– Надо было сделать это раньше. А если бы он тебя?..
– Надо было брать его живым, – сказал Эрберг чуть в нос.Узнали бы их планы.
– Вряд ли К‑мигранта можно взять живым, – вежливо возразил Демин. – Они накачаны энергией, как МК‑батареи, можете полюбоваться на дыру в полу ангара после взрыва этого… псевдочеловека.
– Можете ли вы после этого инцидента гарантировать, что на других спейсерах и малых машинах нет К‑диверсантов?
– Не можем, – ответил Берестов после секундной заминки.Но экипажи предупреждены и протестированы Сварогом… Ответы адекватны личным характеристикам каждого, а это подделать невозможно.
– Много мы знаем о возможностях нелюдей… Я бы все же проверил флот на предмет выявления гостей.
– Как? – Комиссар‑два сел в одно из кресел, застыл глыбой.
Остальные остались стоять, придвинувшись ближе. Эрберг, подумав, сел тоже.
– Одну из обойм риска на «пакмаке» пустить в обход всего машинного парка, – где есть метро, пусть обшарят транспорты с хомодетекторами, с максимальной подстраховкой, естественно. Шанс невелик, но он есть.
– Действуйте, – кивнул Железовский, умевший мыслить быстро.
Демин тут же забормотал распоряжение по рации, обменявшись с Ратибором понятными обоим знаками.
– За то, что успел надеть «бумеранг», не хвалю, – продолжал Аристарх, поглядев на Ратибора снизу вверх. – Хотя об этом надо было подумать раньше, а не доверяться интуиции. В подобных делах нужен расчет, основанный на точном прогнозе. Почему, кстати, в твоей команде нет эфаналитиков?
– Они… На Земле, – нехотя ответил Ратибор.
– А должны быть здесь, включенные в оперативную сеть «спрута». Я распорядился, двое будут на «Перуне» с минуты, на минуту. Работай.
– А вы? – Вопрос вырвался у Ратибора нечаянно, помимо воли, он тут же пожалел об этом, внутренне поморщившись: создавалось впечатление, что он боится оставаться один.
– ВКС созывает свой синклит…– Комиссар понял все, как надо. – Будем думать, что делать, если Т‑конус по каким‑то причинам… не сработает.
– Мы не позволим…– начал Демин. Железовский поднял ладонь.
– Надо рассчитывать на самые худшие варианты. Допустим, К‑мигранты не преуспеют в своей деятельности, но Т‑конус все равно не поможет, что тогда?
В зале стало совсем тихо.
– Эвакуация? – пробормотал Демин.
– Кого мы успеем эвакуировать за оставшуюся неделю до подхода БВ к Солнцу? Даже если задействуем весь флот и внешние метро? И куда?
– Из двух зол выбирают меньшее…
– Вот мы и будем выбирать, если не найдем компромиссного решения.
– Но ведь Земля уже решила, все десять миллиардов землян!
– Готовить и принимать решения должны профессионалы! – Голос Железовского громыхнул, как отзвук обвала в горах. – Специалисты высокой квалификации. Не верить им – значит не верить себе, люди должны это понять. А для этого им надо дать полную информацию обо всем, с чем мы столкнулись. За нами – мы сами, и никого больше! Помните это.
Ратибор вздрогнул: Аристарх повторял слова Грехова. Эти люди были удивительно похожи – не только точностью оценки происходящего и реакцией на внешние раздражители, но и глубиной видения и знанием психологии людей.
– Когда будет закончен монтаж кольца?
– Через двое суток плюс‑минус два часа, – ответил Сварог, незримо присутствующий при любой беседе.
– Работайте. – Железовский некоторое время разглядывал зеленоватое сетчатое пятно чужанского «перевертыша» и с неожиданными для столь громоздкого тела легкостью и кошачьей гибкостью встал. – Идемте, Ингвар.
– Я бы остался, – начал было Эрберг.
– В качестве посаженного отца?
Командор погранслужбы побагровел. Он не понимал юмора и не знал, что коллега способен шутить. И в этот момент в зал вошла Анастасия Демидова. Отыскала взглядом Берестова. Глаза ее на миг вспыхнули, выдав переполнявшие душу чувства.
– Эфаналитик Демидова. Откомандирована в распоряжение оператора «Шторма».
– А ты говоришь – останусь, – проворчал Железовский, махнул рукой Ратибору и вышел.
Эрберг догнал его у входа в отсек метро.
– Итак, минус один, К‑мигрантов осталось тринадцать. Много это или мало?
– Узнаем.
– Дай бог, чтобы не слишком поздно. Кстати, что‑то я не видел эту девицу в твоем отделе раньше.
– Она принята недавно, работает пока аналитиком ИВКа.
– Твой опер смотрел на нее, как на явление Христа народу.
Железовский ухмыльнулся и первым, вошел в кабину метро.
* * *
Десятиместный орбитально‑воздушный куттер с кажущейся неторопливостью плыл над сплошным морем облаков, насквозь пронизанных солнцем; ведомый автоматом, он возвращался с приземельских заводов, неся в своем хрустальном чреве руководителей тревожных служб человечества: председателя Совета безопасности Ярополка Баренца, президента Академии наук Земли Максимова, директора УАСС Кий‑Короната и председателя Высшего координационного Совета Хакана Рооба. В составе чрезвычайной комиссии они участвовали в расследовании инцидента с остановкой конвейеров сразу на трех заводах, и вернуться на Землю решили не по метро, а более романтическим способом, как некогда космонавты на своих допотопных ракетах с двигателями на химическом топливе.
– Опоздаем, – нарушил молчание Максимов. Он имел в виду, что по традиции на заседания синклита ВКС надо было явиться «наяву», а не по динго‑связи в виде голографического фантома.
– Я все же хотел бы знать ваше мнение до начала совещания, – сказал Баренц, поправив усик рации «спрута» над ухом. Институт согласия не дал однозначного решения конфликта, несмотря на рекомендации глобалистов{62}, а поиск возможного компромисса может затянуться надолго, прецедентов‑то, подобных нынешнему, история еще не знала.
– Глобалисты не боги, – холодно сказал Кий‑Коронат. – Да, не отрицаю, когда‑то они успешно решали метаглобальные проблемы в масштабах планеты: сохранение мира на Земле, разоружение, социально‑экономические и экологические последствия научно‑технического прогресса, искривление социализма, но вряд ли они способны справиться с масштабом Конструктора. К сожалению, мы сами не знаем, нравственно или безнравственно спасать себя ценою жизни Конструктора. Споры не утихают до сих пор. Однако давайте не опускаться до этого уровня, уровня схоластически‑дилетантских рассуждений, у нас с вами нет альтернативы: спасать или не спасать, – ясно, что спасать. Но сработает ли Т‑конус, вот в чем вопрос! И если нет, то что мы станем делать?
Куттер нырнул в белоснежную кипень облаков, в кабине потемнело, зеленый огонек «Джорджа» – автопилота на плоском сетчатом диске в носу аппарата стал заметнее.
– А что глобалисты предлагают конкретно? – проскрипел Хакан Рооб.
– Они предлагают опереться на массовое сознание, – усмехнулся Максимов. – Последовать законам теории коллективных решений. Физики пока молчат, углубившись в поиск способов связи с Конструктором, а чистые философы предлагают оставить все, как есть.
– В принципе философы правы, – сказал Баренц. – Или, во всяком случае, более моральны, чем мы с вами.
– Ну, положим, это спорно, – поморщился Кий‑Коронат. – Нравственность и мораль – это по сути формы кооперативного поведения людей, облегчающие им совместное существование, а что на деле предлагают философы? Загробный мир? Благодарю покорно! Компромиссов в этом вопросе быть не может. Да и как может быть безнравственным желание жить?
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 134; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!