Плакетка, помещенная на борт корабля «Пионер» 8 страница
На вершине пирамиды Свежующий Господин, Верховный Жрец бога Кецалькоатля, Пернатого Змея, вершит жертвенный ритуал во исполнение кровавого завета: боги обещали даровать миру дожди и тепло, без которых не будет богатого урожая маиса, в обмен на человеческую кровь. Нож Богов для жертвоприношений и церемониального свежевания сделан из обсидиана, порожденного огненными горами, окружающими долину, в которой лежит Теотиуакан.
Свежующего Господина охраняют науали, его телохранители. Никто и никогда не видел их лиц, сокрытых масками людей‑ягуаров, но говорят, что черты их вселяют ужас.
Айо! Быть избранным для принесения в жертву – великая честь… Но лица людей, ожидающих, когда Нож Богов вонзится им в грудь, не выражают радости. Мысли их, как и мои собственные, полны страха и надежды на божественное вмешательство. О бегстве никто не помышляет, ибо предпринявшему такую попытку не приходилось рассчитывать на быструю смерть. Их ждала Долгая Кончина. С таких Господин Свежевания медленно сдирал кожу, и лишь после этого их, еще живых, возлагали на жертвенный алтарь, дабы напоить богов их кровью.
Свежующий Господин сдирал с людей кожу столь умело, что они в большинстве своем оставались во время этой процедуры живыми, и при этом ухитрялся снять кожу практически одним куском, с тем чтобы потом надеть ее на себя. После того как кожа снята, Свежующий Господин, покрыв свое лицо, словно маской, кожей лица жертвы, а свою голову – ее скальпом, предстает на вершине пирамиды, демонстрируя свое искусство собравшейся внизу толпе. Остальная кожа свисает за его спиной как мантия, пустые «руки» болтаются возле запястий.
|
|
|
Но предназначался обряд свежевания не для толпы, а для богов, дабы побудить их ниспослать весну и насытить Сей Мир бобами и маисом. Поговаривали, что Свежующий Господин и его подручные раскрыли немало преступлений против великого бога. Сам я видел лишь каменные изваяния Кецалькоатля, однако и того было достаточно, чтобы нагнать страху: чудовище с огромными клыками было ужаснее, чем даже маски науалей. Даже само имя бога было изысканно ужасающим. Слово «кецаль» означает ярко оперенную птицу, слова «коатль» – змею. Таким образом, имя Кецалькоатль означает Пернатый Змей.
За мои проступки Воители‑Ягуары переместили меня ближе к голове очереди. Человека, стоявшего передо мной, они схватили и подтащили к подножию лестницы, где жрец, именующийся Цветочным Ткачом, выдул ему в лицо порошок сновидений, который начинал действовать почти мгновенно. Этот экстракт коры растущего в джунглях дерева лишал людей рассудка, заодно избавляя и от страха перед обсидиановым ножом.
|
|
|
Тысячи зрителей собирались по праздникам полюбоваться кровавым жреческим действом. Богатые люди располагались на крышах храмов и дворцов, простонародье теснилось у подножия пирамиды. Жертвенный алтарь располагался на краю первого уровня пирамиды, возле лестницы, так что находившиеся внизу могли видеть стекавшую по ступеням кровь.
Ну а сейчас одурманенную порошком жертву воины ведут вверх по лестнице и передают в руки помощников Свежующего Господина. Взяв за руки и за ноги, жрецы кладут его спиной на выпуклый жертвенный камень, так, что его грудь выгибается.
И вот Свежующий Господин вонзает нож в его грудь, расширяет рану так, чтобы туда можно было запустить руку, вырывает бьющееся сердце и, подняв высоко над головой, показывает возбужденным зрителям.
Кровь ручьем стекает по ступеням; кровь, на которую мне предстоит ступить, когда придет мой черед подняться к жертвенному камню.
Некоторые сердца Свежующий Господин и его подручные поедают сами, сырыми, хотя большая их часть распределяется между теми, кто предоставляет жертву. Чаще всего сердца достаются воинам, захватившим пленных, а также представителям знати или богатым купцам, отдавшим храму рабов. А мясо принесенных в жертву часто поедается на следующем за церемонией пиру.
|
|
|
Сегодня в очереди выстроились мужчины. Женщин приберегают для весенних жертвоприношений, когда следует ублажать богов плодородия.
Этот праздник становится днем радости и веселья для всех, кроме, конечно, ожидающих скорой смерти. Весь день перед ритуалом жертвоприношения люди танцуют и поют на рыночной площади. Попутно идет бойкий торг всем, что только производит держава и Сей Мир.
Но почему же я оказался в очереди предназначенных в жертву? Может быть, я пленник? Или раб, поднесенный храму богатеем? Святотатец? Вор? Убийца? Прелюбодей? Нет! Науаль, лишь заметив меня, приказал взять под стражу. Нечто подсказало ему, что я оскорбил самого Кецалькоатля и потому должен быть подвергнут церемонии Тлакаксипеулитци. Волосы на моей голове, не считая длинного клока на затылке, будут начисто сбриты. Когда я поднимусь по лестнице, меня схватят за этот клок и бросят на жертвенный камень, а попутно Воители‑Ягуары будут хлестать меня колючими стеблями агавы. Когда мое избитое, окровавленное тело окажется на алтаре, Свежующий Господин, во славу бога маиса, обдерет с меня кожу, словно шелуху с семени, и лишь после этого поругания в мою грудь вонзится божественный клинок.
|
|
|
Айо! Побывать в руках Свежующего Господина означает получить приглашение на пиршество от Владыки Смерти, пиршество, на котором вы станете пищей для червей и змей.
Некоторые из стоящих в Очереди Обреченных – пленники, захваченные в бою. Для них посмертное существование будет приятным. Они поднимутся в Обитель Солнца, одно из тринадцати небес, и будут сопровождать бога Солнца в качестве почетной стражи в его пути от восхода до заката. Ну а в темное время они будут развлекаться шуточными боями, пировать, дружить и любить женщин.
Женщины, умершие при родах, утопленники, люди, погибшие при ударе молнии или добровольно вызвавшиеся возлечь на жертвенный алтарь, тоже вправе рассчитывать на место на тринадцати небесах, пусть не столь почетное и привилегированное, как воины. После четырех лет существования в ином мире они превращаются в ярких, многоцветных птиц и возвращаются на землю, чтобы перелетать с цветка на цветок, собирая нектар.
Но небеса предназначены лишь для тех, кто умер с честью. Людей, скончавшихся от болезни в своей постели, ждет нисхождение в Миктлан, огромную продуваемую ветрами каверну, разделенную на девять преисподних. Внутренний ад служит обиталищем Владыки Преисподней и его супруги, Владычицы Смерти.
Пугающие испытания, что поджидают в Миктлане, занимают мои мысли, пока я жду своей очереди оказаться под ножом жреца. В первых восьми кругах подземного мира мне предстоит встретиться с телесными испытаниями. Я должен буду переплыть бурную реку, кишащую ядовитыми змеями и голодными крокодилами, проскочить между стремительно сдвигающимися горами, взобраться на зазубренный утес с острыми, как обсидиановые клинки, зубцами, оказаться под пронизывающим до костей студеным ветром и выдержать схватку со свирепыми хищниками, пожирающими сердца. Если через четыре года я смогу добраться до девятого круга, то паду ниц перед самим Миктлантекутли, Властелином Ужаса, и уж он, коли сочтет достойным Упокоения в Ничто, обратит мою душу в пыль, которую рассыплет по песку пустыни, что лежит к северу от нашей плодородной долины.
Но прежде чем я встречусь с жестокими испытаниями иного мира, мне предстоит взойти на Великую Пирамиду, откуда Свежующий Господин и его жрецы отправят меня в этот дальний путь.
Позади меня в очереди стоит перепуганный юнец.
– Ты попадешь в лучший мир, – мягко говорю я.
– Мой хозяин сказал, что меня ждут девять преисподних.
– Девять лучше, чем десять.
– А где же десятый ад?
– Ты в нем живешь.
Он рассказал мне, за какую провинность оказался здесь. Он посмел ввести свой твердый клинок, тот, что находится у мужчины между ног, в лоно дочери своего господина, которая между тем уже была обещана в жены человеку из ее круга. За это прегрешение господин подарил его храму для принесения в жертву.
Слушая сетования юнца, я думаю о собственной жизни. Я сам‑то всего на несколько лет старше его, но мы прожили совершенно разные жизни, ибо колесо времени не раз то возносило меня, то опускало вниз. По рождению я принадлежал к высшей знати, но вырос среди простого народа, занимал высокое положение, вызывал восхищение женщин, а мужчинам внушал зависть и страх.
Мое восхождение из грязи к вершинам и последующее падение с них представляет собой историю, сопоставимую с преданием о потопе, поглотившем Сей Мир и всех населявших его, кроме мужчины и женщины, взобравшихся на могучее дерево.
Паренька вырвало утренним маисовым супом.
– Не бойся смерти, – посоветовал я ему. – Не стоит являться в иной мир с сердцем, охваченным страхом.
Впрочем, еще произнося эти слова, я уже почувствовал, что мальчишке не преодолеть даже первый этап. Ничего у него не получится, а не справившись с жестокими испытаниями, он окажется обречен навеки: его душа будет набита змеями Владычицы Смерти и наглухо зашита кактусовыми иголками.
Времени мало, а рассказать нужно многое. Позвольте мне ухватить вас за ухо и притянуть поближе, чтобы вы услышали мои слова и узнали всю мою жизнь, как если бы находились рядом со мной, когда протекали мои дни.
Хотя сейчас меня называют Та‑Хин, у меня было много имен. Знайте, что Та‑Хин – не то имя, которое я получил от отца при рождении. Мое подлинное имя было брошено на ветер еще в бытность мою младенцем и заменено на другое. Я вырос среди Народа Каучука в жарком, влажном тропическом краю возле Восточного Моря. В те дни я был юн и невинен… Ну, может быть, не совсем уж невинен, но зелен, как тот перепуганный юнец позади меня.
Мне пришлось немало поскитаться по Сему Миру, порой голодать и бедствовать, а порой наслаждаться почестями и славой, играя в олли, игру в мяч, игру жизни и смерти. Случись мне сыграть на небесной площадке против самого легендарного Ксолотля, я мог бы одолеть и его. Чтобы правильно понять, какое место принадлежало мне в Сем Мире, вы должны узнать о том, что происходило задолго, за целые эпохи, до моего рождения.
Согласно преданию, пока обращалось колесо времени, на человечество четырежды обрушивались губительные бедствия. Катастрофы губили города и цивилизации, но на смену им приходили новые. В предыдущую эпоху мир населял народ, сотворенный Тескатлипокой, первым солнцем. Его время закончилось, когда в эру Четвертого Ягуара людей пожрали огромные ягуары.
Кецалькоатль, Пернатый Змей, явился властвовать над небом и землей после разрушения и строительства великого города Теотиуакана, так что его стали почитать – и поддерживать – многие. А бог этот был чрезвычайно кровожаден.
Пойдемте со мной, и я поверну вспять колесо времени, поведаю вам, как огненный бог явился в Сей Мир и основал империю крови и как я сражался за свое прирожденное право.
Книга V
ПРИБЫТИЕ. 42 г. н. э
13
Древний Вьетнам
Трунг Трак, молодая вьетнамская женщина, стояла на стене своей крепости и смотрела на огненную звезду, сиявшую в ночном небе. Рядом, подойдя к ней, встала ее сестра, Нхи. Одетые как воины, они были готовы к битве.
Сидевшая рядом в позе лотоса морщинистая старуха смотрела на летевший по небу огненный шар, теребя пальцами ожерелье из костяшек. Пхунг Тхи Чин, тетушка молодой женщины, была слишком старой, чтобы сражаться в битве, которой предстояло разразиться на рассвете, но известна и уважаема по всей стране как прорицательница, способная предвидеть будущее.
Глядя на огненный шар, она размышляла о том, доброе это знамение или дурное. Никто прежде не видел ничего подобного, хотя она видела «лохматые звезды», как называли кометы, и «падающие звезды», прочерчивавшие тьму яркой полоской, прежде чем упасть на землю. Но эта огненная звезда была совсем другой, намного ярче всех остальных звезд и больше любого небесного светила, кроме Луны и Солнца. Не то чтобы она действительно пылала огнем, но люди называли ее огненной звездой, ибо она светилась красным, как огонь костра, светом.
По небу катит бог на огненной колеснице – именно так она понимала увиденное. Но что это за бог? Бог света или тьмы? Добрый или злой?
В миле от крепости готовилась к сражению, которому предстояло разразиться утром, могучая китайская армия.
Ее племянница Трак, старшая из двух сестер, первой пришла к мысли о восстании против жестокого владычества Китая над Вьетнамом – и первой взялась за меч. Сейчас она возглавляла армию.
Вьетнам стенал под тяжкой пятой китайских императоров династии Хань на протяжении столетий. В этот период Китай, озабоченный отражением набегов кочевых племен, живших далеко на севере, вел строительство гигантской стены, которая должна была помешать степным всадникам вторгаться в империю. Но положение покоренного Вьетнама стало особенно непереносимым, когда китайский наместник Су Дин принялся рьяно искоренять местные обычаи и верования и навязывать вьетнамцам китайские порядки. Земли отнимались у наследственных владельцев и передавались в управление высокопоставленным чиновникам – мандаринам, а вьетнамцев заставляли носить китайское платье, говорить по‑китайски и молиться китайским богам.
Муж Трак, Тхи Сах, был владетелем Чау Дьен, богатой провинции на севере страны. Он попытался противиться проводимой наместником политике, но был схвачен, подвергнут пыткам и казнен, а его жену изнасиловали. Их судьба должна была устрашить вьетнамцев, чтобы те даже не помышляли о сопротивлении.
Но Су Дин совершил ошибку – ему следовало убить и Трак. В отличие от Китая, где женщины во всем подчинялись мужчинам и не играли самостоятельной роли, вьетнамские женщины наравне с мужчинами занимались и политикой, и военным делом. Они занимали высокие должности в управлении и судах, служили в войсках.
Возмущенная несправедливостью, Трак при поддержке своей сестры Нхи подняла восстание против Китая, собрав под свои знамена восемьдесят тысяч бойцов, мужчин и женщин. Женщинами были тридцать шесть высших командиров. В последовавших сражениях Трак прославилась как стратег, а Нхи – как умелый воин.
В первые годы восстание развивалось успешно: вьетнамцы разбили китайцев в нескольких сражениях и вышвырнули из страны ненавистных мандаринов и их приспешников. Су Дин бежал, переодевшись служанкой. Трак провозгласила себя царицей и объявила о восстановлении обычаев и традиций Вьетнама. Но теперь китайцы вернулись с огромной, имевшей подавляющее численное превосходство над вьетнамцами, армией.
А следом за вражеской армией явился странный феномен – огненный шар, медленно плывший по небосводу.
На небе властвовали боги: все происходящее там имело важное значение и не могло не привлекать внимания. Видя, что их бойцы и командиры напуганы непонятным знамением, Трак объявила, что оно сулит им победу в надвигающейся битве, но мудрая Чин сильно сомневалась в правоте племянницы. Предания ничего не говорили о том, чтобы явление огненных богов предвещало что‑либо доброе, да и сама она сердцем пророчицы чуяла беду.
Покосившись украдкой на племянниц‑воительниц, стоявших бок о бок на бастионе и готовых встретить врага с оружием в руках, Пхунг Тхи Чин сняла с шеи ожерелье, вытащила из него шнурок, потрясла человеческие костяшки в ладонях и высыпала их на каменный пол. Они раскатились, образовав фигуру, смутно знакомую, но которую ей очень не хотелось узнавать. Могилу.
Она снова подняла взгляд на сестер и узрела видение: разгром и падение державы ее племянницы и восстановление господства Китая. А еще она узрела воду: ее племянницы входили в реку, окрашенную кровью их бойцов. Согласно вьетнамской традиции добровольная смерть в воде считалась почетной и достойной воинственных принцесс. Лучше утопиться, чем угодить в постыдный вражеский плен. Старуха подняла глаза к небу и погрозила иссохшим кулаком огненному богу: она чувствовала в нем воплощенное зло, с подобным которому ей еще не доводилось сталкиваться.
Покинув стену, Чин удалилась в ванную, примыкавшую к ее комнатам, сняла одежду и сандалии, аккуратно сложила рядом и скользнула в теплую воду.
Ей вспомнилось время, когда она была молодой, тех же лет, что нынче ее племянницы. Жизнь тогда была не такой сложной, хотя когда‑то она даже была помолвлена. Чин помнила нежные губы своего нареченного, его крепкое тело, мужской запах и чувство надежности и защищенности, которое она испытывала в его присутствии. Увы, скоротечная лихорадка унесла его незадолго до уже назначенной свадьбы: он ушел в могилу и унес с собою ее любовь. Чин так и не вышла замуж и всецело посвятила себя племянницам. И теперь не хотела и не могла заставить себя стать свидетельницей того, что им предстоит пережить.
Она медленно погрузилась по шею, с улыбкой вспомнив, как веселилась и радовалась в предвкушении первой встречи с нареченным. И, все еще улыбаясь, опустилась в воду с головой.
14
Древняя Индия
Когда огненный бог появился в небе над Паталипутрой, величайшим и славнейшим городом на земле, известной повсюду как Индия, знаменитый ученый Даттака работал над своим великим трудом, посвященным роли блудниц в практике Камасутры, искусства любви.
Основной текст рукописи, описывающий способы плотского совокупления, имел многовековую давность, и задачей ученого было добавить к массиву устоявшихся истин заметки, основанные на собственном опыте и наблюдениях. С этой сугубо научной целью, невзирая на возражения жены, он нанимал самых известных блудниц города.
От протестов жены он просто отмахивался. Что могло значить мнение женщины в стране, где она, будучи замужем, не имела права владеть собственностью – ей не принадлежало даже собственное тело. В браке мужчина и женщина составляли единое целое, но распоряжаться этим единым целым мог только мужчина.
И уж конечно, он не мог допустить, чтобы ее вздорная ревность помешала его исследованиям. Жена утверждала, будто ему не пристало устраивать оргии с блудницами в их семейном доме, но он резонно указывал, что это его дом, где ему принадлежит решительно все, включая ее.
Чтобы внушить женщине уважение, он бил и унижал ее, а как‑то раз, в порядке поучения, выставил на рыночной площади с мертвой курицей на шее. Но, как ни странно, это публичное поношение лишь добавило его супруге воинственного духа. Споря с ним, она дошла до того, что заявила: если он считает себя вправе предаваться утехам с блудницами, стало быть, и она может нанять мужчину, дабы он доставил ей плотское наслаждение.
Этот спор утвердил ученого в правильности вывода, к которому он в результате исследований, размышлений и наблюдений пришел относительно некоего малого, похожего на пуговку органа, пребывающего у женщины между ног, у входа в лоно. Органа, способного к возбуждению, лаская который, можно было доставить женщине наслаждение.
Слова жены, по сути угрожавшей ему супружеской неверностью, явились для него неоспоримым аргументом в пользу того, что для обеспечения непорочности замужних женщин сей пробуждающий похоть орган надлежит удалять. В конце концов, единственной целью плотских совокуплений замужней женщины должно быть деторождение, и нет никакой надобности в том, чтобы во время исполнения супружеского долга она еще и получала удовольствие.
До сих пор кастрации подвергали только мужчин, рабов, являвшихся слугами или охранниками жен и наложниц царей или князей, но о том, чтобы лишать органа удовольствия женщин, в здешних краях мало кто слышал. Правда, в иных землях, например в Египте и Эфиопии, нечто подобное практиковалось, причем в разных вариантах, от удаления одного лишь клитора до вырезания и срамных губ, что оставляло влагалище открытым.
Приняв решение, он привел в дом лекаря с повитухой и велел им удалить жене бугорок удовольствия. Женщина отчаянно сопротивлялась, однако они связали ее, бросили на спину и раздвинули ей ноги. Лекарь, муж высокой учености, искренне считавший крысиный помет средством от боли в груди, достал острый нож, которым ранее удалял бородавки прокаженному, и показал ей, насмешливо приговаривая:
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 90; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!