Медиативность (информационность) «еврейской циви- лизации» (ЕЦ).

Стр 1 из 33Следующая ⇒

Л. Р. Го р о децкий ТЕКСТ И МИР НА ЛИСТЕ МЁБИУСА: ЯЗЫКОВАЯ ГЕОМЕТРИЯ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА VERSUS ЕВРЕЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ Мо с к в а 2008 ББК 83.3(0)9 87.3(0) Г67 Городецкий Л.Р. ТЕКСТ И МИР НА ЛИСТЕ МЁБИУСА: ЯЗЫКОВАЯ ГЕОМЕТРИЯ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА VERSUS ЕВРЕЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ. М.:Таргум, 2008. – 344 с. ISBN 5 – 203 – 02758 – 0 В книге впервые делается попытка рассмотреть экзистен цию и языковую картину мира Осипа Мандельштама, че ловека и поэта, в ракурсе «конфликта» русской и еврейской «культурно-цивилизационных систем». Иными словами, де лается попытка рассмотреть, применительно к Мандельшта му, сюжеты типа «поэт в зоне конфликта цивилизаций», «по эт и критик в ситуации коммуникационного провала», «поэт и читатель/критик в ситуации резкого противоречия языко вых картин мира» и т.п. Для изучения этих сюжетов автор использует, в основном, лингвистические методы, в частно сти, разработанный им аппарат анализа феномена массовых межъязыковых интерференций в текстах Мандельштама Множество ярких и загадочных примеров подобных интер ференций помогают автору вытащить изложение из «злого и вязкого омута» культурологических обобщений. Значитель ную часть книги составляют Приложения, содержащие ис следованные автором и впервые полностью предъявляемые читателю корпусы немецких и идишских слов, «проступаю щих» из текста Мандельштама, т.е. ситуаций типа: «...есть блуд труда, и он у нас в крови» или «...построили шалаш для ритуала, для раввинских каш» и т.п. Автор книги – преподаватель Российского государствен ного гуманитарного университета (РГГУ). 4702010202 Г У 08 /06/ – 2008 без объяв. © Л.Р. Городецкий, 2008 ISBN 5 – 203 – 02758 – 0 П амяти моей матери, Валентины Николаевны Городецкой-Лейкиной, которая однажды принесла мне и з Военно-Политической Академии, где она преподавала немецкий, красную картонную папку с фиолетовой машинописью стихов Мандельштама Ог ла вл ени е Введение Какое отношение имеет «лист Мёбиуса» к еврейской циви- лизации, причем тут русский поэт Осип Мандельштам, и во- обще, куда смотрят компетентные литературоведы? ........................9 Г лава 1. «Еврейская цивилизация» и ее система «примарных управляющих матриц (установок)» 1.1. Медиативность «еврейской цивилизации» (ЕЦ) ..................... 19 1.2. «Оксюморонность» ЕЦ .............................................................. 23 1.3. «Динамический прагматизм» ЕЦ .............................................. 28 1.4. Установка ЕЦ на моногенез («поиск единства») ...................... 28 1.5. ЕЦ и «текст» . ............................................................................... 29 Г лава 2. Мандельштам – фокус системы управляющих матриц (установок) «еврейской цивилизации» 2.1. Мандельштам – интерцивилизационный медиатор, «чело- век интерфейса» par excellence ......................................................... 39 2.2. Установка ЕЦ на оксюморонность/двойничество, в осо- бенности, лингвистическая, мощно проявляется в дискурсе и поведении Мандельштама ................................................................ 50 2.3. «Динамический прагматизм» ЕЦ в экзистенции и творче- стве Мандельштама .......................................................................... 58 2.4. «Управляющая матрица» (архетип) ЕЦ, состоящая в ори- ентации всюду на поиск единства, единой исходной точки, ярко проявилась в дискурсе и поведении Мандельштама ............ 62 2.5. Отношения Мандельштама с текстом вполне соответству- ют отношениям ЕЦ с текстом .......................................................... 64 2.6. Тешува (возвращение к еврейству) русского поэта Осипа Мандельштама ................................................................................... 70 Г лава 3. Мандельштам и «германская» цивилизация 3.1. Германо-русская медиативность Мандельштама ..................... 71 3.2 Немецкий язык в дискурсе Мандельштама. .............................. 74 Г лава 4. Мандельштам и «ашкеназская» (немецко- еврейская) цивилизация 4.1. Немецко-еврейская культура vs. Мандельштам ....................... 93 4.2. Отношения Мандельштама с языком идиш ............................. 96 4.3. Характеристики идиша Мандельштама. Статистика, диа- лектная классификация................................................................... 101 Г лава 5. Неприятие Мандельштамом «русской цивилизации». «Оппозиция Шпенглера» (культура vs. цивилизация) в этом контексте. Мандельштам – «межцивилизационный колобок» 5.1. Отношение М к русской цивилизации/культуре ................... 107 5.2. «Эффект колобка»: уход, бегство отовсюду – от ВСЕХ ци- вилизаций......................................................................................... 117 Г лава 6. Отторжение Мандельштама «русской цивилизацией». Манифестация этого процесса в критике и мемуаристике. Факторы, способствующие реакции отторжения 6.1. Отношение русской цивилизации к Мандельштаму ............. 121 6.2. Манифестация в критике отношения РЦ к Мандельштаму . 121 6.3. Специфика критического дискурса о Мандельштаме ........... 140 6.4. Общие причины специфичности критического дискурса о Мандельштаме ................................................................................ 144 6.5. Типология причин «подсознательных» реакций критики ..... 147 Г лава 7. Языковая картина мира «межцивилизационного колобка». Ее «сдвинутость». Специфика «языковой геометрии» Мандельштама и причины, ее порождающие 7.1. Дефиниционное предисловие. Что такое «языковая карти- на мира» (ЯКМ)? ............................................................................. 177 7.2. Специфичность ЯКМ Мандельштама .................................... 178 7.3. «Скрытая геометрия» ЯКМ Мандельштама ........................... 179 7.4. «Еврейскость» ЯКМ Мандельштама ....................................... 182 7.5. Специфичные для Мандельштама системные механизмы изменения (сдвига) ЯКМ: аппараты *«германского монитора» и *СИ -функций .............................................................................. 183 7.6. Различия стандартной русской ЯКМ и ЯКМ Мандельшта- ма ...................................................................................................... 185 7.7. Некоторые выводы .................................................................... 200 Г лава 8. Примеры влияния «сдвинутой языковой картины мира» Мандельштама на смыслы его текстов. Семантический разбор нескольких стихотворных и прозаических блоков, где анализ результатов действия «германского монитора» и других специфических для ЯКМ Мандельштама явлений облегчает «расшифровку» подтекстов и комментирование всего текста 8.1. «Реквием» на смерть А. Белого ................................................ 201 8.2. Пример сложной семантической «игры» идишизмов и гер- манизмов в ЯКМ и в текстах Мандельштама ............................... 212 8.3. Выявление скрытого подтекста ............................................... 214 8.4. Суггестия картинки (ситуации, психологического состоя- ния) ................................................................................................... 216 Приложение 1 Словарь германизмов у Мандельштама. Немецкие словофор- мы и словосочетания (эксплицитные и суггестируемые) в тек- стах М и комментарии к ним .......................................................... 221 Приложение 2 Словарь идишизмов у Мандельштама. Идишские словоформы и словосочетания (эксплицитные и суггестируемые) в текстах М и комментарии к ним .................................................................. 291 Глоссарий............................................................................................ 322 Библиография ................................................................................... 330 С о кр а щ ения и усл о вны е о б означ е ния в тек с те: * = «см. глоссарий» ЕМ «Египетская марка» ЕЦ «еврейская цивилизация» М Мандельштам М-ЯКМ ЯКМ Мандельштама РД «Разговор о Данте» РЦ «русская цивилизация» Р-ЯКМ «стандартная» русская ЯКМ ЧП «Четвертая проза» ШВ «Шум времени», автобиографическая проза М ЯКМ языковая картина мира G немецкий язык; относящийся к немецкому языку и т.п. Y язык идиш; относящийся к языку идиш и т.п. YL «литовско-белорусский» диалект идиша YP «польский» диалект идиша Тексты Мандельштама (и их датировки) цитируются, в основ- ном, по изданию [1], см. Библиографию; римск. I обозначает первый том этого издания, римск. II – второй том. Вв е д е н и е Ка к о е о т н о ш е ни е им е е т «ли с т М ё би ус а» к «евр ей ск о й циви лиз а ции», пр ич ем т у т рус ский п о э т Осип М а н д е л ьшт ам, и в о- о бще, к у да см о т р я т к о мп е т ентны е литер а т у р о в е ды? То п о л о гич е ская винье тка Лист Мёбиуса (см. рисунок на обложке1) – это геометрический оксюморон. Это, в каком-то смысле, «беззаконный» феномен в кругу расчисленном «нормальных» поверхностей, «нормально» вложенных в обычное трехмерное пространство. Его экзистен- ция принципиально странна и требует усилия для осознания2. Его можно, поэтому, рассматривать как геометрический символ *еврейской цивилизации. Дело в том, что *лист Мёбиуса – вполне простой и, одно- временно, внутренне совсем необычный объект: это односто- ронняя, связная (единая) и при этом как-то странно «косо- перевернутая»3 поверхность. А главное – это самый простой пример поверхности, прин- ципиально неориентируемой, нарушающей элементарные пра- вила ориентации. 1 А также более подробное описание в Глоссарии. 2 Интересно, что популярность листа Мёбиуса «в публике» в последнее вре- мя явно возрастает. Не в том ли причина, что этот парадоксальный геометри- ческий объект (образ) эксплицирует ч то-то, «зашитое» в психику и подсозна- тельно ощущаемое современным человеком как существенное? 3 По сравнению с «обычной» цилиндрической поверхностью. Для продол- жения метафоры заметим, что математики даже называют этот геометриче- ский объект косым п роизведением. Но так же едина4, и при этом «перевернута», принципиально «неориентируема» по сравнению с «обычной» *цивилизацией, «оксюморонна»5 и эфемерна – *еврейская цивилизация (ЕЦ). Она как бы непонятно почему существует, сама ее экзистенция представляет собой вызов, провокацию, «строгий перпенди- куляр» для «нормально» ориентированного мышления: в ней «все на свете наизнанку», как сказал Мандельштам6. Эту странную геометрическую метафору я решил при- менить в подражание Мандельштаму, который любил делать всякого рода наглядные «научные» сравнения: математические, физико-химические и био-гео-логические. Кроме того, гео- метрическую метафорику применял А. Бергсон, французский философ, идеи которого оказали сильное воздействие на Ман- дельштама, см. 7.2.1. Не менее существенно, что лист Мёбиуса – не только «символ ЕЦ», но, может быть, лучшая геометрическая модель («картинка») мандельштамовской *хронотопии7, подробнее см. 7.3.2. Ку льт у р о л о гич е ская винье тка Тема «еврейского Мандельштама», открытая, по-видимому, М. Каганской в 1977 г. в статье [36] и С. Липкиным в мемуарах 1977-1981 гг.8, и обсуждавшаяся в ряде работ американских ис- 4 Специфическое единство, *фрактальность ЕЦ, блестяще сформулирован- ная в ШВ («Как крошка мускуса наполняет весь дом, так малейшее влияние юдаизма переполняет целую жизнь»), также красиво метафоризируется «од- носторонностью» листа Мёбиуса: если его разрезать по средней линии, полу- чится о дна точно такая же поверхность! 5 Топологическая неориентируемость + связность листа Мёбиуса (матем. определение этих феноменов – в Глоссарии) являются метафорой «матрицы оксюморонности» ЕЦ, т.е. рутинной «установки» на одновременное присут- ствие и непрерывное (связное) перетекание друг в друга двух «дополнитель- ных по Бору» событий, подробнее см. 1.2. 6 Стихи «щеглиного цикла», Воронеж, декабрь 1936 г. 7 Интересно, в этой связи, что К. Мочульский однажды назвал Мандель- штама «гениальным г е ом е т р о м жизни» (рецензия на ШВ, 1925 г.). 8 Мемуары С. Липкина «Угль, пылающий огнем» (опубликованы в 80-х гг.) см. [72, с. 7-32]. следователей9, получила в последнее время мощное развитие в монографии Л. Кациса [3] и в других работах. Мне представлялось необходимым для лучшего понимания происходящего применить в этом поле системные подходы и ракурсы, до сих пор недостаточно использовавшиеся в ман- дельштамоведческой литературе, в частности, «культурно- цивилизационный» ракурс, включающий рассмотрение сю- жетов типа: «поэт в зоне конфликта цивилизаций»10, «поэт vs. критик в ситуации коммуникационного провала, несовпаде- ния культурно-цивилизационных кодов» и т. п. При этом наша аргументация базируется, в значительной степени, на лингвистических рассмотрениях. В рамках этого подхода крайне существенным является по- ложение о том, что М ан дельштам является «носителем г ено- ма» *еврейской ашкеназской цивилизации: он, «как чечеви- ца», сфокусировал11 в себе *управляющие установки, главные *порождающие матрицы12 этой уникальной системы13. В этом смысле, «национально-ориентированный» ашкеназский интел- лектуал мог бы сказать: «Мандельштам – это наше всё». Я пытаюсь аргументировать это утверждение в первых двух главах. В третьей-шестой главах рассматриваются отношения Ман- дельштама с «германской» и немецко-еврейской культурно- 9 Обзор этих работ см. напр. в монографии Н. Поллак [133, pp. 1-4]. 10 Ср. пушкинские сюжеты типа «гибели нарушителя на стыке двух миров», рассмотренные М. Вайскопфом в [75, с.10]. Поэт Иосиф Бродский подразуме- вает, кажется, этот же сюжет, когда говорит в очерке «Сын цивилизации» о возраставшем «осознании им [М] архетипической драмы “поэт против импе- рии”». 11 Ср. высказывание И. Бродского о Мандельштаме в очерке «Сын цивили- зации»: «[М] представляет собой крайне одинокую фигуру в контексте рус- ской поэзии, именно ре зкость его фокуса объясняет обособленность». Здесь имеется в виду не только фокус взгляда, но и то, что сама экзистенция поэта резко фокусирует в себе «нечто». 12 С. Аверинцев в своем предисловии к двухтомнику Мандельштама 1990 г. (которое является, вообще говоря, шедевром дискурса христианского интел- лектуала о феномене Мандельштама) называет некие подобные объекты «за- конами мысли и жизни» [I, c. 32]. 13 Если воспроизводить ту же тему, используя либретто «из другой оперы», это прозвучит так: «миф Мандельштама» изоморфен «мифу ЕЦ». цивилизационными системами, а также с *русской цивилизаци- ей (РЦ). Я хочу показать, что, будучи «фокусом» архетипических черт, установок и паттернов еврейской цивилизации, М андель- штам отвергает русскую цивилизацию, одновременно считая себя представителем русской к у л ь т у р ы, тем самым как бы сле- дуя здесь *оппозиции культура/цивилизация Шпенглера. Русская цивилизация, в свою очередь, как «океан» в ле- мовском «Солярисе», отвергает, отталкивает, извергает из себя Мандельштама, озвучивая этот процесс голосами журнали- стов, критиков и писателей. Существенно здесь, что РЦ и «тру- женики пера», ее озвучивающие, реагируют на резкую фокуси- ровку упомянутого «генома» ЕЦ в экзистенции М и поэтому переносят на Мандельштама in toto комплекс представлений и мифологем РЦ, касающийся евреев вообще. Эта своеобразная «глобальная метафора» РЦ-критики изучается в Гл. 6. Я собираюсь показать, что дело здесь обстоит даже глуб- же, чем несовместимость Мандельштама и РЦ. Дело в том, что Мандельштам, как колобок из «сыромятной русской сказки», уходил от любой цивилизации (в смысле Шпенглера), даже от еврейской, являясь в то же время представителем ЕЦ par excel- lence. В этом смысле, экзистенция Мандельштама – это жизнь «на границе», на грани «цивилизационного разлома», на той линии «столкновения цивилизаций», которую С. Хантингтон, автор этого концепта14, называет геологическим термином the fault line ‘линия разлома’. В английском слове fault ‘ге о л. разлом’ Мандельштам, непревзойденный мастер двойного смысла, лю- бивший, к тому же, геологическую терминологию, не преминул бы увидеть и обыграть его второй смысл: ‘вина, обвинение, за- блуждение’. Экзистенциальная «вина» Мандельштама в этой системе координат состояла в том, что он, как «сталкер» Стругацких, в некотором смысле, сам себя поместил в опасную «зону» кон- 14 Для наших рассмотрений концепция Хантингтона (как и теория «супер- этносов» Л. Гумилева) является не столько научной теорией, сколько «языком» для попытки описания чего-то существующего, грозного и непонятного, но имевшего прямое отношение к жизни и смерти Мандельштама: «но дай мне имя, дай мне имя!». фликта «еврейской» и «русской» цивилизаций, конфликта, максимальное обострение которого пришлось именно на пер- вую треть 20 века, т. е. на время сознательной жизни Мандель- штама15. В этой же системе отсчета гибель Мандельштама представ- ляется нормальным следствием его пребывания в этой опасной зоне. При этом совершенно естественно, что именно пи с а те- л и и критики, эти киплинговские «бандарлоги», угадывавшие и вербализовавшие колебания и шевеления русско-советской цивилизации, и потребовали прямым текстом от властей «окончательного решения мандельштамовского вопроса»; ап- парат же НКВД со своими тюрьмами и пересылками был всего лишь подходящим техническим средством. Лингви с тич е ская винье тка Понятно, что обсуждаемые культурно-цивилизационные рас- смотрения – это некий «злой и вязкий омут», из которого трудно выбраться: в одном только определении терминов (кон- цептов) цивилизация/культура можно увязнуть навсегда16. В мандельштамовских штудиях лучшая «материальная база» для всяческих общих идей и утверждений – это лингвисти- ческие рассмотрения. Потому что «случай Мандельштама» – это «лингвистический случай» по преимуществу, экзистенция Мандельштама насквозь «лингвистична»17. Пытаясь создать эту «базу» для наших рассмотрений, я в третьей и четвертой главах рассматриваю отношения Мандель- штама с языками немецкий и идиш, рефлексы которых (в осо- бенности, немецкого) в его дискурсе наиболее массовы18. 15 Анализ этого «конфликта» без экзальтированных объяснений в любви/ ненависти – дело будущего. Одним из первых шагов в этом направлении явля- ется, пусть во многом спорная, работа Ю. Слезкина [70]. 16 В [157, с. 12] приводятся статистические данные, из которых явствует, что количество различных определений «культуры» растет с экспоненциальной (!) быстротой. 17 Вполне точно сказал об этом Б. Успенский: «Мандельштам был подлин- ным филологом <… > метафора Мандельштама выступает как средство фило- логического познания мира» [102, с. 326, 330]. 18 Хотя есть и рефлексы 6-7 других языков, но не столь мощные. В приложениях 1 и 2 дается полный19 «семантический сло- варь» эксплицитных и суггестируемых «германизмов» и «иди- шизмов» в зафиксированном дискурсе Мандельштама. В седьмой главе изучаются некоторые специфические для Мандельштама механизмы генерирования текста (элементы его «поэтического механизма») и намечаются некоторые основ- ные черты «языковой картины мира» (ЯКМ) Мандельштама, ее соотнесенность со «стандартной еврейской ЯКМ» и ее отличие от «стандартной русской ЯКМ». Я осознаю неуклюжесть и не- достаточность этих «пугливых шагов» в построении мандель- штамовской ЯКМ, но они представляются необходимыми20. Наконец, в восьмой главе результаты наших рассмотре- ний применяются «на практике» – для лучшего понимания «темных мест» (а они у Мандельштама чуть ли не в каждой синтагме) в ряде поэтических и прозаических блоков текста Мандельштама. Го г о л ев ская винье тка: п о сл е сл о ви е к пр е д и с л о вию. Без Гоголя никак здесь не обойтись: ведь сама фамилия поэта резко паронимична немецко/идишскому слову Mantelstamm = «шинельное (шубное) происхождение», что немедленно отсы- лает к формуле «все мы вышли из гоголевской шинели»21. Мандельштам – это гоголевский Янкель22 в русской литера- туре, какой-то «скособоченный», суетливый и, главное, смеш- 19 Понятно, что слово «полный» здесь выполняет модальную функцию и выражает, скорее, намерения и стремления автора. 20 Следует, разумеется, отметить, что ряд элементов ЯКМ Мандельштама фактически уже изучался ранее. Соответствующие ссылки см. в Гл. 7. 21 Заметим, что все переводы гоголевской «Шинели» на немецкий имеют за- главие “Der Mantel”. М, конечно, не мог пройти мимо этой смешной суггестии, ведь известно, насколько он был чувствителен к различным вариантам парони- мического обыгрывания своей фамилии и имени. Ср. также замечание Л. Вид- гофа: «Само это имя – воплощенный курьёз: г о г о л е в с к и-простонародное “Осип” (наивно замаскированный под русского Иосиф) и звучно-раввинское “Мандельштам”» [143, с. 450]. 22 Гоголь, конечно, не случайно, выбрал для «тарасбульбовского жида» ар- хетипичное еврейское имя. Янкель (в YP-произношении) – это Яаков, Иаков; в еврейской традиции одно из самоназваний евреев – «сыны Иакова». ной для русского восприятия23, «непорядочный»24 и жуликова- тый25, «двурушник» Янкель, в которого «враждебной властью»26 с какой-то целью вложен огромный дар Мастера – «…но ведь он мастер, мастер?»27. Примерно так же, как Пушкин для мно- гих современников – «арапская обезьяна» с невероятным поэ- тическим даром. Евреи в Восточной Европе, эти Янкели, поэты, чекисты, пар- тийцы, музыканты, разведчики, бандиты и торговцы – были и остаются в «сознании общества» олицетворением западной (или не западной, а просто чуждой) цивилизации28 и чего-то не совсем понятного, но вызывающего дискомфорт29 и описы- ваемого раздражающими концептами типа «глобализация»30, 23 В частности, вызывающий смех своими странными «шарнирными» те- лодвижениями. Ср. высказывание А. Ремизова (про М): «...Он был весь дви- жущийся, не костяной, а пружинный», цит. по [94, с. 139]. 24 Ср. «Чуковский говорил мне [о Мандельштаме]: “Не понимаю, как М., этот элементарно непорядочный человек [в другом месте: “этот карманный вор” – Л.Г.] может быть так чист в своем деле”» [22, с. 149, 401]. 25 Ср. «Есть в нем [в М], извините, что-то “жуликоватое”, отчего его ум, на- читанность, “культурность” выглядят особенно неприятно» – А. Белый в пись- ме 1933 г., цит. по [94, с. 121]. 26 Пушкин: «Кто меня враждебной властью / Из ничтожества воззвал…». 27 Сталин в известном телефонном разговоре с Б. Пастернаком в июне 1934 г. (в передаче Пастернака). 28 Критик А. Коваленков замечательно точно заявил уже в 1957 г., что Ман- дельштама з а эту цивилизационную чуждость нужно было бить: «За каждой строкой [М] <…> стоял призрак БУРЖУАЗНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЗАПАДА. Сергей Есенин однажды даже пытался бить Мандельштама. И было за что» (см. 6.2). 29 «Дискомфортно» даже само имя Янкель. По какому-то «странному сбли- жению», П. Флоренский, выдающийся представитель русской культуры и, некоторым образом, «цивилизационный антипод» М, писал в 20-х гг. о сво- ем детском восприятии имени Янкель: «…не знаю почему, но Я нкель…по- казалось знаменательно зловещим, каким-то ядовитым, льстиво-коварным и губительным… я трепетал пред этим словом» [139, с. 34]. В работе «Имена» Флоренский говорит, что с именем Яков: «связаны вихри, около имени Яков возникающие, столкновения, потрясения, коварства, заговоры; около этого имени кто-то попадается, нередко гибнет… первые испарения крови, клубя- щейся около имени Якова…сгущаются в кровавые призраки» [140, с. 55-56]. 30 Уже в 1909 г. А. Белый в «культурно-цивилизационной» статье в «Весах» [145, с. 72] резко протестует против общеевропейского процесса глобализации (интернационализации) культуры, инструментом которого являются евреи, очередная «универсалистская» доктрина, и прочие несообраз- ности и безобразия. Россия же, как известно, колеблется между двумя полярны- ми состояниями: первое – открытость к европейской западной цивилизации, западничество, глобальные культурно-цивилизационные идеи, «товарищи, мы будем братья, идите к нам, идите на Урал!» и т.д.; второе – закрытость, антиглобализм, славянофильство, по- чвенничество, автаркия, западофобия, «мы повернемся к вам своею азиатской рожей, не тронемся, когда свирепый гунн…» и т.д. Соответственно, в каждый данный момент, отношение к ев- реям, как к архетипическим носителям «глобализма», опреде- ляется сегодняшней точкой траектории России между этими двумя полюсами. Замечательно, что и отношение к Мандельштаму также определяется этой точкой. «Открытая Россия» – помнит М, любит М, считает его сво- им, «мирволит» ему, усыновляет (пусть ощущая некоторую его чужесть), становится «родиной щегла» – даже впадает в ман- дельштамоманию. «Закрытая Россия» – относится к М с подозрением, не счи- тает своим сыном («мачеха щегла»), «забывает», усиливается антисемитская составляющая, отвергающая «жидовский на- рост на теле русской поэзии», мандельштамомания проходит, М уходит в некий элитарный андерграунд и т.д. Характерно, что на отношение российского общества к Мандельштаму влияют даже скучно-рутинные политические процессы, происходящие в России, например, колебательный процесс усиления или ослабления государственной власти. Если даже это – миф, то миф, вполне работающий и вли- яющий на «реальность». Совсем недавно в эфире московской радиостанции ведущий программы (журналист и критик) ска- зал: «Популярность Пастернака сейчас возрастает, даже [есть] см. 6.2 (начало). пастернакомания, а популярность Мандельштама – будет па- дать, – потому что Пастернак был государственник и хотел при- мириться, жить мирно с государством, а Мандельштам – анти- государственник и не хотел примириться с государством». Впрочем, «межцивилизационный колобок» Мандельштам сам замечательно сказал про этот «колебательный процесс» еще в 1922: Чтобы силой или лаской Чудный выманить припек, Время – царственный подпасок – Ловит слово-колобок. И свое находит место Черствый пасынок веков… Л ев Городецкий Москва, март 2008. Г л а в а I «Евр ей ская циви лиз а ция» и е е си с т ема пр имар ных п ор о ж д а ю щих ма т р иц (у пр а в- ляю щих ар хе тип о в, ус т а н о в о к) 1 Еврейство – историко-этнографическое понятие, выражающее отношение евреев к еврейству Л. Кон-Цадкес, химик-мандельштамовед Дефиниции понятий «цивилизация», «порождающая матрица» (она же управляющий цивилизационный архетип, или «уста- новка», или «принцип») и сопряженные обсуждения вынесены в Глоссарий. Здесь мы пытаемся свести систему таковых ма- триц для «еврейской цивилизации»2 (ЕЦ) к набору основных, «примарных», порождающих остальные. Этот набор удобно еще называть «цивилизационным геномом» ЕЦ. Я вполне осознаю размер х у цпы3, необходимой для попыт- ки изложить на десятке страниц то, что требует сотен страниц аккуратного анализа, но нам для дальнейших рассмотрений нужна «здесь и сейчас» к о мпактная редукционистская модель этого «генома».

Медиативность (информационность) «еврейской циви- лизации» (ЕЦ).

Дело в том, что raison d’être еврейской ЦИВИЛИЗАЦИИ как

таковой4, заключается, прежде всего, в её «интерфейсности»,

1 Глава 1 зеркально-симметрична Главе 2: каждый пункт из Гл.2 является

«ограничением на Мандельштама» соответствующего по номеру пункта Гла- вы 1. Поэтому можно просматривать текст этих глав не последовательно, а па- раллельно, скажем, пп. 1.3 и 2.3; пп. 1.4 и 2.4 и т.д.

2 Везде далее имеется в виду «постбиблейская», диаспоральная ЕЦ.

3 х у цпа (иврит Æ идиш) – ключевой концепт, описывающий поведенческие паттерны ЕЦ и означающий, в зависимости от ситуации, ‘наглость, дерзость, активность, драйв и т.п.’

4 Речь идет – в смысле *оппозиции Шпенглера – именно о цивилизации, а не о культуре, тем более не о религии.

«буферности», медиативности, ориентации на информацион- ное посредничество, на сохранение и передачу информации через время и пространство от одной цивилизации (социума) к другой.

В этом смысле еврейскую цивилизацию можно назвать ин- ф ормационной мета-цивилизацией5, главная функция кото- рой – установление связей между «цивилизациями»6 и между своими собственными элементами.

Еврей между «другими»7 – по преимуществу медиатор и прежде всего информационный посредник, передатчик ин- формации8, будь то внедрение монотеистических или других глобалистских представлений (еврей – разносчик марксист- ской или анти-марксистской заразы, так же как несколько ранее – бацилл чумы), или «дигитализация» окружающе- го мира с помощью его денежной оценки (еврей – money- monger, «меняла», банкир, финансист)9, или даже опасная секретная информация (еврей – «чужой» шпион, или «свой»

5 Я хочу подчеркнуть, что в нашем контексте «медиативность» = «инфор- мационность», хотя бы потому, что медиаторство есть установление СВЯ- ЗЕЙ и, поэтому, есть СПОСОБ увеличения инфо, а установка на обработку и ПЕРЕДАЧУ инфо тривиальным образом имплицирует установку на медиа- тивность.

6 В частности, установление связей между собой и другими «цивилизация- ми». В этом смысле ЕЦ можно рассматривать как гигантский метатекст, потен- циально включающий все комментарии на самого себя, см. ниже п. 2.5.

7 Имеются в виду архетипы «еврея» и «неевреев».

8 Посмотрим на диаспоральные еврейские архетипы: аристократ Мордехай из библейской Книги Эсфири, владеющий 70 языками, подслушивает разговор на редком диалекте и передает царю жизненно важную инфо о заговоре – даль- ше на это опирается весь сюжет. Гоголевский «разночинец» Янкель из «Тараса Бульбы» владеет меньшим количеством языков, но стремится осуществить инфо-медиативную функцию между «всем, что движется».

9 Ср. замечательный по культурологической проницательности афоризм

К. Маркса в его ранней штудии «К еврейскому вопросу» (Zur Judenfrage,

1843): «Der Wechsel ist der wirkliche Gott des Juden. Sein Gott ist nur der illusorische Wechsel» («Вексель – это действительный Бог еврея. Его Бог – это лишь иллюзорный вексель»). Слово «вексель» в русский пришло (через поль- ский?) из нем. Wechsel = ‘смена, обмен, обменный документ и т.п.’ Интересно, что в немецкий эту основу, по-видимому, импортировали из латинского те же евреи, взяв ее сначала в идиш: Y[veksl] Å лат. vices = ‘та же базовая кон- нотация обмена’.

разведчик), или, наконец, просто некая «инсайдерская» ин- формация10.

Показательно, что образ «менялы» частотен в текстах ран- них христиан (еще находящихся в сфере ЕЦ). Стандартный для раннехристианских текстов призыв распознавать лже- пророков использует этот характерный для ЕЦ образ и выгля- дит так: «Будьте опытными МЕНЯЛАМИ» [74, c. 107].

В недавно опубликованной монографии [70] Ю. Слезкин называет эту специфическую «посредническую» функцию ев- рейской (а также армянской, цыганской, китайской и т.п.) диа- споры – «меркурианством», а самих евреев – «меркурианца- ми». Он, в частности, причисляет культурное посредничество к

«старейшим еврейским специальностям» [70, c. 9].

«Ген» медиаторства ЕЦ проявляется в специфической «ин- тертекстуальности» ЕЦ, в её отношении к миру как к едино- му тексту, ее ориентации на связывание между собой в этом

«супер-тексте» текстов самых различных периодов и культур. Этот супер-текст включает (в идеале) все комментарии на са- мого себя11 и все модификации/«исправления» себя же12.

Эта специфическая интертекстуальность ЕЦ, конечно, мо- жет рассматриваться и как проявление объемлющего управ- ляющего принципа п о ис к а единства (см. 1.4).

Подробнее о паре ЕЦ versus ТЕКСТ см. ниже в 1.5. Медиативность ЕЦ «реализуется» еще и в том, что «пост-

библейские» евреи – в принципе городское население. Еврей- ская диаспоральная цивилизация – в принципе, «в архетипе» – цивилизация города, а город – это всегда «точка плотности» (концентрации) медиативности: торговой, сервисной, образо- вательной, информационной и т.д.13 Для наших рассмотрений

10 Характерный пример: информационная функция «еврейского» шута при испанском дворе 14-16 вв., состоявшая в сообщении придворных новостей и компромата на окружающих, см. [164, c. 215].

11 Т. е. «авто-мета-текст».

12 Ср. присутствующее в еврейской мистической традиции стремление к тиккун hа‘олам (совершенствованию мира) с помощью языка, т.е. посред- ством управления аппаратом порождения текста.

13 В. Топоров относит город к архетипам места, «где совершается у нивер- сальный обмен» [161, с. 130].

важно, что «город» – это еще и точка плотности языковой/

межъязыковой медиативности14.

Важным для «мандельштамовских» рассмотрений являет- ся еще одна медиативная функция ашкеназской ЕЦ – ее «ин- терфейсная» позиция между русской и западноевропейской цивилизациями, часто способствовавшая не только «нор- мальному» обмену идеями, информацией, материальными ценностями, но даже нелегальной транспортировке через еврейские центры идей, литерат уры и людей. Например, на- родоволец В. Иохельсон вспоминал про 1870-е годы15: «Виль- на сделалась центром для сношения Петербурга и Москвы с заграницей».

Русская цивилизация в целом негативно реагировала на ев- рейскую медиативность. Это манифестировалось ярче всего в

«печатном слове», демонстрирующем еврейские эксплицитно- медиативные типы часто с негативными функциями шпиона, соглядатая или проводника16.

М. Вайскопф в своем исследовании литературы русского романтизма 1820-30гг. цитирует «известный» (по его выраже- нию) рецепт «Москвитянина» относительно типовой истори- ческой повести: «Между историческими лицами появлялось лицо вымышленное или чудесное, колдун, цыган или жид. Этот жид являлся повсюду, как deus ex machina, связывая или раз- вязывая все узлы происшествия» [75, с. 317].

Архетипом диаспорального медиативного еврея в русской литературе является гоголевский жид Янкель17 из «Тараса Бульбы», который осуществляет медиаторскую деятельность в любой физически доступной для него сфере. В народном же представлении такой «профессиональный медиатор» Янкель часто вполне естественно рассматривался и как посредник между «запредельным» миром демонов и миром обычных лю-

14 «На протяжении почти шеститысячелетней письменной истории боль- ших городов <…> они отличались наличием нескольких языков, используе- мых одновременно» [76, с. 122].

15 Очерк в сборнике «Былое» (июль 1918), цит. по [70, с. 205].

16 Ср. русск. «проходимец».

17 Про которого уже говорилось в «гоголевской виньетке» во Введении.

дей, т.е. как «колдун», «ведьма» и т.п.18, что также не добавляло народных симпатий к Янкелям.

Ген МЕДИАТОРСТВА (включая интертекстуальность, вос- приятие мира как единого текста, ориентированность «на го- род», на связь с «западной» цивилизацией и т.п.) мощно проя- вился в дискурсе и экзистенции М. (см. 2.1).

Оксюморонность ЕЦ.

В систему «управляющих» матриц (архетипов) еврейской цивилизации входит, кроме «интерфейсности/медиативности» (п. 1.1), нечто, что можно условно назвать «оксюморонностью» ЕЦ, т.е. психологическая, дискурсная и поведенческая установка на о дновременное присутствие, соединение и взаимодействие взаимоисключающих противоположностей, на «парадоксаль- ность», на «двойничество», двойственность, «шизоидность»,

«дополнительность» в смысле Бора19 и т.п.

Мартин Бубер, который, возможно, ярче других философов осознал и эксплицировал «геном» ЕЦ, писал в работе «Беседы о еврействе»: «Это [еврейство] – ПОЛЯРНЫЙ феномен. <…> Человек переживает полноту своей действительности и воз- можностей как живую субстанцию, устремленную к двум ПО- ЛЮСАМ. <…> Но ни в одном человеке структура выбора [на

18 См. напр. [55, с. 117]. Ср. также сообщение в работе О. Беловой и В. Пет- рухина о представлении украинцев Подолии «о том, что края земли не может достигнуть ни один живой человек; это под силу только купцам-евреям» [166, с. 428]. М. Вайскопф пишет, исследуя сюжеты Гоголя, что в Янкеле, как и в про- чих еврейских персонажах «Тараса Бульбы», доминирует «традиционный тип демона-проводника и наставника» [168, с. 608]. По данным О. Беловой, для жителей Восточной Европы евреи – лучший платный канал для прохождения молитвы, обращения за помощью к Богу и т.п. Белова пишет: «Если хотели ото- мстить за злодейство, то жертвовали деньги на еврейскую школу или синагогу, надеясь, что евреи скорее Бога умолят <…> так же жители Белоруссии стре- мились избавиться от тяжелой болезни – считалось, что после пожертвования евреи упросят Бога о выздоровлении христианина» [170, с. 272].

19 «Квантово-механические» вербализации, аллюзии и метафоры в этом контексте – это не какое-то нелепое show-oﬀ, но, похоже, глубинно- обусловленная необходимость при попытке понять «странный мир» ЕЦ и, да- лее, Мандельштама. Интересно, что М это понимал. В черновых набросках к РД он заявил про Данта (и, конечно, про себя): «Дант может быть понят лишь при помощи теории квант» [72, т. 3, с. 402].

перепутье] не обнажалась столь сильно, не была столь господ- ствующей и центральной, как в еврее» [69, c. 42–44].

Ср. вполне характерное высказывание раввина 19 века Ме- нахема Менделя из Варки20: «Приличествуют нам три вещи: ко- ленопреклонение – не сгибая колен, беззвучный крик и пляска без движенья».

Ср. также цитируемое Бубером высказывание польского ха- сидского рабби Бунема21: «есть нечто такое, чего не отыщешь нигде <…> и все же существует место, где это можно найти» [69, c. 96].

В «дискурсе ЕЦ» есть даже идиш-поговорка, описывающая вполне характерную лексико-семантическую оксюморонность (расщепленность, шизоидность) ЕЦ, когда два несовместимых смысла «мигают» в сознании, вытесняя один другой и одновре- менно «дополнительно» присутствуя: «a kluger faršteyt fun eyn vort tsvey» = ‘умный создает в своем восприятии из одного сло- ва – два’ [58, с. 17]. Многие идиш-поговорки вводят «двойные слова», двойные смыслы, обычно используя типичную идиш- игру в омофонию22.

К этому же кругу лингвистически манифестируемой «ок- сюморонности» относится постоянное присутствие в идиш- дискурсе кодирования, шифрованных калек и «семантических перевертышей». В частности, при упоминании неевреев, всего христианского общественного сектора23 и т.п.

Подобные игры вполне традиционны для еврейских тек- стов и еврейского дискурса еще со времен Мишны, Мидраша и Талмуда. Вполне показательны примеры дискурса хасидских рабби (архетипических носителей традиции), цитируемые М. Бубером:

Польский хасидский рабби Мордехай из Несхижа в своем высказывании совершенно рутинным образом обыгрывает па-

20 M. Buber, Opowisci chasydow. Poznan, 1989, цит. по [37, c. 253]

21 Напоминающее – не случайно, как уже было сказано – популярное изло- жение какого-то квантово-механического эффекта.

22 Это демонстрирует, например, поговорка kain is nit hevel (‘Каин – это не

Авель’ = ‘жевать, есть – это не пустяк’.

23 Типа Y[švartse-tume] = ‘черная нечисть’ = Белая Церковь; другие случаи см. напр. в [70, c. 147]

ронимию (в идише) гебраизмов Y[xoydeš] = ‘месяц’ и Y[xodeš] =

‘новый’ [69, c. 120].

Маггид из Кожниц в своем толковании стиха Быт. 21:15 даже дважды использует игру омонимов, получая двойной смысл: ‘и бросила мальчика ПОД одним из КУСТОВ’ = ‘и бросила маль- чика РАДИ одной из БЕСЕД’ [69, c. 153].

Паронимической игрой (гебраизмов в ашкеназском про- изношении) пользуется в своем дискурсе и Ружинский рабби [69, c. 171].

Главным оксюмороном ЕЦ является, конечно, сочетание этой самой, присущей ЕЦ, оксюморонности/двойничества с ориен- тацией её же на поиск единства, см.1.4.

В. Топоров в своей работе о концепте «движения» рассма- тривает оксюморон «беспорядок vs. порядок первозданного Хаоса». Если вместо «Хаос» подставить известное выражение Осипа Мандельштама «хаос иудейский», мы получим дискурс выдающегося русского ученого об «оксюморонности» ЕЦ:

«В ходе творения Творец преодолел Хаос <…>. Тем не менее, было бы ошибкой вывести из этой полной противоположности исходного и обретенного состояний заключение об абсолютном отвержении хаотической стихии Творцом. <…> И “б е спо р я- д о к” Хаоса – его по р ядок, хотя и совсем непохожий на порядок космологически организованной Вселенной, <…> порядок, по- скольку в нем <…> потенция движения, “иррационального”, от- рицательно ориентированного “анти-движения”…»24 [77, c.17].

1.2.1. Важным частным проявлением рассматриваемой в 1.2

«оксюморонности» еврейской ашкеназской цивилизации (и, в целом, «постбиблейской» еврейской цивилизации/культуры), является ее склонность к автопародийности, самонасмешке25, а также вообще к пародийности, насмешке и смеху.

24 Ср. здесь геометрическую метафору движения («анти-движения»!) по неориентируемому «листу Мёбиуса», см. Введение.

25 Исследователи отмечают, что еврейские анекдоты «отличаются особой на- правленностью “внутрь” культуры», т.е. высмеивают себя, а не других [163, с. 144]. Необычную склонность евреев к смеху «над своим собственным существом» от- мечал З. Фрейд в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному».

В «смехе», вообще, присутствует оксюморонное «выво- рачивание мира наизнанку», превращение мира в антимир, разрушение существующей культурно-цивилизационной си- стемы26, «мудрая глупость». В этом смысле ашкеназский смех относится, по-видимому, к типу «средневекового смеха» по Бахтину.

Но уже в Талмуде (т. е. еще до классического европейского средневековья), в базисном тексте еврейской «постбиблейской» цивилизации, встречаются многочисленные «смеховые», коме- дийные, карнавальные ситуации. Это же явление наблюдается и в пост-талмудических мидрашах27.

Исследователи отмечают КАРНАВАЛЬНОСТЬ ашкеназ- ской народной культуры и идишской литературы28.

Ориентация на комизм, пародийность29, смех особенно на- глядно проявляется в традиции «пуримшпилей» и, вообще, в обычаях празднования Пурима. Здесь еще дело в том, что «пу- римский фестиваль» в целом является мощным фокусом черт и архетипов еврейской «диаспоральной» цивилизации.

Эта специфическая «смеховая» ориентация вполне ярко проявилась в личности и творчестве М.

1.2.2. Ориентация ашкеназского цивилизационного архетипа на автопародийность и самонасмешку симметрично сопряга- ется с тем, что субъект поведения или дискурса сам выглядит смешным (часто неприятно смешным) в глазах окружаю- щих.

26 Ср. «Он [смех] как бы возвращает миру его “изначальную” хаотичность

<…> смех нарушает и разрушает всю знаковую систему <…>. Разрушая, он строит и нечто свое: мир нарушенных отношений, мир нелепостей, логически неоправданных соотношений, мир свободы от условностей <…>. Смех делит мир надвое, создает бесконечное количество двойников, создает смеховую “тень” действительности, раскалывает эту действительность» [151, сс. 3, 45].

27 См. [63, c. 130] о фарсовости в талмудических текстах («аггада – СЕРЬЕЗНО-СМЕХОВАЯ литература»), о карнавальности и комедийности Мидраша.

28 См. [49, c. 219, 225].

29 Пародийность, по-видимому – более поздний феномен, но, начиная с 17 в., она проявилась в «пуримном дискурсе» исключительно мощно, см. об этом: I. Davidson “The History of Purim Parody” [158, c. 330-355].

В рамках литературо-центричной «русской цивилизации» (РЦ) это, как и многое другое, проявляется и формулируется яснее всего в литературе.

Критик Д. Заславский в [24] подробно демонстрирует «обя- зательность» комических черт для образа еврея в русской ли- тературе 19 века:

«Есть что-то смешное в евреях даже тогда, когда их топят, и это смешное, как НЕОБХОДИМУЮ черту в еврейском образе, Гоголь считал нужным отметить. <…> Еврей прежде всего сме- шон. Смешны его жесты, его разговор, его одежда, манера <…> не может серьезный, печальный, вдумчивый Достоевский без улыбки смотреть на еврея, который видом похож на “цыплен- ка”, поет какой-то “смешной мотив”, во время молитвы делает “смешные жесты”» [24, с. 59-62].

Заславский приводит конкретные «типовые» для русской литературы комические черты образа еврея: «заячья торопли- вость», смешная жестикуляция, «карикатурный нос», тонкий голос, шепелявость, щуплость, похожесть на «цыпленка» или на «ощипанную птицу» и т.п.

Весь этот набор самым удивительным образом соответству- ет образу М у мемуаристов, см. в 2.2.2 цитаты из мемуаров.

Р. Спивак добавляет к анализу Заславского: «В ряде случа- ев еврей в русской литературе XIX в. выступает СУБЪЕКТОМ смеха, но, в отличие от смеха русских персонажей, смех евреев не бывает созидательным, животворящим, гармонизирующим мир. Он либо поддельный, корыстный, т.е. превращенный в свою противоположность, своего рода смех-бизнес, либо несет в себе вызов, выражает презрение к окружающим, злое чувство. На нем печать искусственности, натужности, он заключает в себе скрытую ассоциацию с дьявольским смехом, возрождая средневековую ассоциацию евреев с дьяволом» [39, с. 271].

Разумеется, эта специфическая еврейская «смехотворность» вполне ясно проявилась в гештальте М у мемуаристов и крити- ков, см. 2.2.2.

1.2.3. Еще одним важным частным проявлением «гена оксюмо- ронности» ЕЦ является встроенный в присущее ЕЦ и культи- вируемое ею Weltanschauung архетип ощущения «эфемерно-

сти» жизни, «экзистенциальной ненадежности», специфиче- ской неуверенности в бытии.

Характерные высказывания и обозначения представителей ашкеназской ЕЦ, входящие в еврейскую «языковую картину мира»: «Жизнь – узкий мостик над пропастью», Y[luftmenšn] =

‘люди воздуха, подвешенные, не прикрепленные устойчиво ни к какому занятию и вообще ни к чему’.

Эта установка ЕЦ вполне ярко (и очень рано) проявилась у М.

Динамический прагматизм» ЕЦ.

Третьей «управляющей матрицей (установкой)» еврейской цивилизации является ее «динамичность», примат действия над рефлексией, принцип naase wenišma = ‘будем исполнять и [после этого] будем слушать’ [Исх. 24:7], примат передвижения над статичным пребыванием в одной точке (принцип mešanne maqom – mešanne mazzal = ‘меняешь место – меняешь «удачу», судьбу’ ).

В этом смысле, ЕЦ – цивилизация движения (как физиче- ского, так и информационного), передвижения, передачи («тра- диции» в буквальном смысле лат. traditio).

Герман Коген сказал об этом свойстве ЕЦ: «вместо бытия дано действие»30.

Из «установки на действие» возникает своеобразный праг- матизм ЕЦ, общая «ментальная установка на реализацию»31. В частности, установка на «реализацию на практике религиоз- ного идеала», т.е., по-видимому, то, что М называет «практиче- ским монотеизмом»32.

М является ярко выраженным носителем этого архетипа

ЕЦ, см. 2.3.

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 248; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!