XI. Скандальные копенгагенские Медичи
Якоб Кристиан Якобсен лежал без сознания в своем номере в отеле Quirinale. Владелец пивоварни простыл в Риме во время семейного путешествия, в течение нескольких недель состояние больного ухудшилось, и 30 апреля 1887 г. врачи уже не давали никакой надежды на выздоровление 75-летнего миллионера. Когда его сын Карл с супругой, прервав путешествие по Греции, прибыл к отцу, старик очнулся и в бреду начал что-то бормотать. Неожиданно бормотание прервалось, и Якоб Кристиан внятно заговорил о соотношении собственности в Фонде Карлсберга, однако скоро его сознание вновь помрачилось. «Отец, ты рад меня видеть?» – спросил Карл, когда Якоб Кристиан снова очнулся. «Как ты можешь такое спрашивать? Конечно, я рад тебя видеть», – ответил отец. По воспоминаниям присутствующих, это были его последние слова.
Сомнения Карла не были беспочвенны. Отношения между отцом и сыном были непростыми. В честь пятилетнего сына отец назвал основанную в 1847 г. пивоварню Carlsberg. Кажется, тень отца преследовала Карла повсюду, куда бы он ни направился, и сын вел жестокую борьбу за то, чтобы вырваться на свет. В юности он тщетно пытался жениться на девушке против воли отца. Не достигнув 30 лет, он получил в управление филиал отцовской пивоварни, однако оказался слишком несговорчивым подчиненным. В течение 1870-х гг. отец и сын Якобсены дошли до прямой конкуренции. Они соревновались в объемах производства, качестве пива – а под конец даже в том, кто будет более щедрым и уважаемым меценатом. Случалось и так, что в течение шести лет отец и сын едва перемолвились словом.
|
|
|
В соответствии с планами Якобсена-старшего построенный в 1871 г. филиал пивоваренного завода должен был сосредоточить производство на сортах верхового брожения: элях и портерах. Честолюбивому Карлу это пришлось не по нраву. Он был уверен, что понимает веяния времени. В 1870-х гг. быстрый экономический рост и урбанизация привели в Дании к взрыву спроса на пиво – и не на сорта верхового брожения, а на лагер, пиво низового брожения баварского типа, на котором специализировалась отцовская пивоварня. Этот же сегмент привлекал и Карла.
Под руководством Якобсена-младшего филиал быстро поднял объемы производства на уровень старой пивоварни, которой управлял отец. Якоб Кристиан забеспокоился. По его мнению, Карл варил слишком много пива, принося качество в жертву количеству. Под маркой Carlsberg, считал отец, продавались два совершенно разных сорта пива, и один из них критериям качества не соответствовал. Якоб Кристиан полагал, что гарантией качества является продолжительная выдержка на холоде, однако Карл придерживался мнения, что срок выдержки можно спокойно сократить с тем, чтобы пропускная способность хранилищ перестала быть узким местом всего производства. Почвой для разногласий стало и то, продавать ли Carlsberg главным образом в бочках («Как и ранее», – выражал надежду Якоб Кристиан) или напиток стоит разливать в бутылки для продажи прямо в пивоварне (чего придерживался Карл).
|
|
|
Якоб Кристиан Якобсен был человеком принципа. Десятилетиями он выделял долю своих доходов на благотворительность и поддержку искусства. В политике был известен как сторонник национал-либеральной партии. В пивоварении Якобсен придерживался двух установок: производственный процесс должен иметь научную основу, а производство не должно увеличиваться бесконтрольно. Пивоварня должна сохранять размеры, позволявшие ему лично наблюдать за работой. Также Якоб Кристиан желал бы, чтобы его сын Карл реализовывал эти генеральные линии пивоварения и в собственном производстве.
Объемы производства в дополнительном корпусе в 1870-х гг. сравнялись с объемами основной пивоварни. В 1879 г. Якоб Кристиан потребовал у Карла, по-первых, сократить производство до 40 000 бочек в год и, во-вторых, отказаться от использования марки Carlsberg в рекламе своего пива. В обмен на это он предложил Карлу выкупить филиал. Якобсен-младший впал в ярость. Две части Carlsberg стали открыто конкурировать друг с другом как в объемах производства пива, так и в цене.
|
|
|
Хотя определенного перемирия удалось достигнуть, договорившись о том, что Карл построит собственное производство, а филиал через два года вернется под управление отца, поводы для ссор на этом исчерпаны не были. Карл хотел назвать свою пивоварню Ny Carlsberg (дат. «Новый Карлсберг»), однако Якоб Кристиан цепко держался за свою марку. В итоге министерство разрешило спор в пользу Карла. Борьба стала приобретать абсурдные черты. Дорога, разделявшая корпуса пивоварни, носила название Alliance vej – Союзная улица, однако из-за разрыва отношений Карл пожелал переименовать ее в честь известного французского химика в «улицу Пастера». Исследователь Эмиль Кристиан Хансен, работавший в лаборатории при Carlsberg, записал в дневнике: «Эти два безумца крепят на улице таблички все больших размеров, потому что каждый из них пытается закрыть своей табличкой то название, которое нравится другому».
Окончательно отношения были разорваны весной 1882 г., когда Якоб Кристиан завещал свое состояние Фонду Карлсберга. Карл отправил отцу две телеги с вещами. Это были подарки, которые он в течение многих лет получал от отца: книги, мебель и произведения искусства. Он не хотел, чтобы вещи напоминали ему «о человеке, который лишил своего сына наследства». Сам Якоб Кристиан писал одному из своих друзей: «Тень омрачила мои закатные годы».
|
|
|
Отец и сын Якобсены были во многом схожи. Оба обладали честолюбием и упрямством. В характере Карла присутствовала вспыльчивость, каковой его отец, по воспоминаниям современников, отмечен не был. В бизнесе эти свойства полезны – до определенного момента. Однако другой стороной натуры Якобсенов были интерес к общественной жизни и тяга к прекрасному. Как ни удивительно, но создается впечатление, что именно конкуренцию в этой сфере Якобсен-старший воспринял как прямое оскорбление.
И отец, и сын обожали Рим. В 1862 г., когда Карлу исполнилось 20 лет, они провели в этом городе почти два месяца и обошли все бесчисленные музеи, памятники и частные коллекции. И хотя Карл пребывал под большим впечатлением от поездки, его честолюбие в ближайшие годы было направлено на предпринимательство. Якобу Кристиану не с кем было разделить то уважение, которым он пользовался среди сограждан как покровитель искусства. Помимо прочей благотворительной деятельности, он поддерживал благоустройство города, пополнял свои коллекции произведениями датских и зарубежных мастеров и оплатил большую часть расходов на восстановление сгоревшего замка Фредриксборг, построенного во времена Возрождения.
Когда в 1879 г. Карл основал Фонд «Альбертина», целью которого было способствовать украшению общественных парков декоративной скульптурой, Якоб Кристиан воспринял это как посягательство на свою вотчину. Парадокс – хотя отец и не желал, чтобы сын, подобно ему, стал меценатом, его чрезвычайно оскорбляло, когда Карл, приобретая произведения искусства, не следовал отцовскому примеру. Карл предпочитал современных французских скульпторов, которых Якоб Кристиан и в грош не ставил.
Во времена «позиционной войны» в 1980-х гг. отец Якобсен управлял старой пивоварней Carlsberg, а Карл открытой в 1882 г. новой – Ny Carlsberg. В отличие от рассудительного Якоба Кристиана Карл не задумывался над балансами и ликвидностью предприятий, когда у него была возможность потратить деньги на искусство. Особое предпочтение он отдавал скульптуре, которая, как он считал, лучше всего отражала тонкости людской природы. Собрание без особой системы пополнялось как датской, так и зарубежной скульптурой, как антиками, так и произведениями XIX в. Первое выставочное помещение, построенное в 1882 г., быстро стало тесным, как и возведенная в 1885 г. пристройка. Одновременно с этим пивоварня Ny Carlsberg теряла прибыль и рынки. Отец только головой качал, глядя, с какой страстью сын швыряет деньги на ветер.
Осенью 1886 г. Якобсены наконец-то пришли к согласию. (Правда, пивоваренные производства Carlsberg и Ny Carlsberg окончательно слились только 20 лет спустя, в 1906 г.) Словно для закрепления мира отец и сын с семьями договорились совершить повторное путешествие в Рим весной следующего года. Одновременно Карл планировал покупку произведений искусств как в Италии, так и в Греции, тогда как Якоб Кристиан намеревался не спеша обойти художественные галереи и сады Вечного города. Вышло, однако, иначе. Весенние римские дожди стали причиной роковой простуды Якобсена-старшего.
Невзирая на годы раздоров, Карл искренне оплакивал отца. Тем не менее окончательно отцовская тень не исчезла – она просто предстала в ином свете. Если раньше интерес Карла к коллекционированию скульптуры проявлялся весьма широко, то начиная с 1887 г. он сосредоточился исключительно на античной скульптуре – на том периоде и направлении, которые он ценил в той же мере, что и его покойный отец.
Всего через несколько недель после кончины отца Карл встретился с немецким археологом Вольфгангом Гельбигом, который в течение четверти века приобретал для отца произведения искусства. Когда Гельбиг спросил, какое искусство интересует Якобсена, тот привел в пример Глиптотеку, основанную Людвигом I в Мюнхене: «Настолько красивое, богатое и поучительное собрание, насколько возможно. И поскольку в Копенгагене нет еще ничего подобного, мы можем начать с того, что нам будет угодно». Гельбиг понял задачу и взялся за дело. Уже осенью того же года в Копенгаген прибыла коллекция из 18 бюстов римских императоров. За ними последовали греческие торсы, этрусские саркофаги и новые римские бюсты. За все годы Гельбиг приобрел для Карла Якобсена 955 античных предметов искусства.
В конце XIX в. Глиптотека Ny Carlsberg получила мировую известность. В 1902 г. Карл Якобсен подарил свою коллекцию фонду Ny Carlsberg, а в 1906 г. коллекция переехала в помещение только что построенного музея. Копенгаген завоевал свое место на карте изящных искусств. Карла Якобсена называли Новым Меценатом по ассоциации с покровителем искусств Древнего Рима, чье имя увековечено в самом понятии «меценат». Однако более подходящим для обширной благотворительной и культурной деятельности отца и сына Якобсенов кажется сравнение их с родом Медичи, который в XV в. сделал Флоренцию столицей искусств. В Якобе Кристиане и Карле Якобсенах была та же фактурность и пылкость, что и в их флорентийских предшественниках.
Любопытная деталь косвенно связывает приобретения Карла Якобсена с Финляндией: его агент Вольфганг Гельбиг с 1887 г. арендовал в Риме виллу времен эпохи Возрождения, известную как Вилла Ланте. В 1909 г. сын Гельбига Деметрио выкупил виллу, и начиная с 1946 г. верхний этаж виллы снимал поверенный Финляндии в Ватикане Йоран Стениус. Пожилой Деметрио Гельбиг симпатизировал Стениусу и предложил продать виллу Финляндии за весьма умеренную цену. В 1950 г. Финское государство приобрело здание благодаря пожертвованию предпринимателя Амоса Андерсона. После капитального ремонта здесь с 1954 г. работает Институт Финляндии в Риме.
Carlsberg
Копенгаген, Дания
Отец Якоба Кристиана Крестен владел небольшой пивоварней, так что ремесло передавалось из поколения в поколение. Когда, путешествуя в 1845–1846 гг. по Баварии, Якоб Кристиан познакомился с лагерами, он решил попробовать производить их в Дании. Первая партия была многообещающей, однако в старой пивоварне не было помещений для выдержки на холоде. Это и заставило Якобсена основать в 1847 г. новую пивоварню под названием Carlsberg.
В 1883 г. руководителю лаборатории Эмилю Кристиану Хансену удалось очистить дрожжи, применявшиеся в производстве лагеров. Стабилизация дрожжей (дат. Saccharomyces carlsbergensis) препятствовала нежелательному воздействию посторонних штаммов в процессе изготовления пива, и эта практика быстро распространилась во всем мире. Carlsberg уже тогда доминировал на датском рынке и в течение XX в. стал одним из лидеров мирового пивоварения. В настоящее время производство расположено почти в 150 странах. Например, финский Sinebryсhoff находится полностью в собственности Carlsberg.
Одноименное пиво – легкий лагер золотисто-желтого цвета с выраженным присутствием хмеля. Пиво имеет нейтральный, мягкий ячменный вкус с травяными хмельными нотами. В качестве сырья используется специально выведенный производителем сорт ячменя null-lox, придающий пиву более устойчивый вкус, большую плотность пене и увеличивающий срок хранения напитка.
XII. Северное ледовитое пиво
Аксель Хейберг (1848–1932), норвежский предприниматель, политик и дипломат, обладал обширным кругом интересов. Он приобрел глубокие и разносторонние знания о мире и его природных условиях, будучи представителем Норвегии в далеких странах, в том числе в должности консула в Китае.
Вернувшись в 1876 г. на родину, он вложил средства в проект братьев Амунда и Эллефа Рингнесов по созданию пивоварни. Пивоварня Ringnes оказалась делом прибыльным. Своей тягой к естествознанию Хейберг заразил и братьев Рингнес, и в 1890-х гг. пивоваренное предприятие щедро финансировало экспедиции норвежских ученых в полярных морях. Благодаря этой поддержке и успеху научных экспедиций имена основателей пивоварни были увековечены на карте мира.
Фритьоф Нансен (1861–1930) увлекался в детские годы бегом на лыжах и был мастером фигурного катания. В 1881 г. он приступил к изучению зоологии в Королевском университете Фредерика и все следующее лето провел на промысловом судне, добывающем тюленей в морях между Шпицбергеном и Гренландией. Помимо непосредственных исследований он мог упражняться в определении координат судна в открытом море и шлифовать навыки охоты на полярного зверя – оба умения оказались более чем кстати во время научных экспедиций. Исследования завершила подготовка докторской диссертации по особенностям возникновения, развития и строения нервной системы морских организмов, находящихся по развитию на ступень ниже рыб и тюленей. Привычный к открытому воздуху, Нансен не хотел становиться пленником рабочего кабинета. Его влекли снежные просторы, и в 1888 г. он с друзьями прошел на лыжах почти 500 км через всю Южную Гренландию, которая до этого не была изучена.
Успешный переход только усилил тягу Нансена к арктическим экспедициям. Его целью стал непосредственно Северный полюс. Тогда прилегающие к полюсу территории были практически неизвестны. Был открыт архипелаг за Шпицбергеном, получивший название Земля Франца-Иосифа, но что располагалось к северу от него – не знал никто. Одни предполагали, что полюс расположен на суше, другие – что в море.
В Северной Атлантике встречалось столько айсбергов, что весь этот лед никак не мог бы образоваться из замерзающей морской воды и снега. Такое количество льда могло объясняться лишь тем, что полярные льды медленно движутся от полюса в сторону Атлантики, распадаясь в итоге на ледяные поля и айсберги. В морском льду время от времени находили кусочки дерева и грунта. По мнению Нансена, местом происхождения этих включений мог быть только север Сибири. Версию подкрепляло и то, что предметы с потерпевшего крушение в 1881 г. у острова Новая Сибирь судна Jeannette через два года обнаружили у эскимосов Северной Гренландии. Так Нансен сформулировал три предположения. Во-первых, в Северном Ледовитом океане существует течение, которое за пару лет переместило ледовые массы из Восточно-Сибирского моря в акваторию, лежащую между Шпицбергеном и Гренландией. Во-вторых, значительной по площади суши, которая могла бы препятствовать этому течению, не существует. И в-третьих, если специально спроектированному и построенному для этой цели крепкому судну дать вмерзнуть во льды в Восточно-Сибирском море, это судно, со всей очевидностью, будет дрейфовать через полюс к западной оконечности Шпицбергена, где по мере таяния льдов и дробления их на айсберги окажется на ходу и сможет вернуться домой.
Зимовка на судне в паковых льдах не была чем-то новым. Многие смелые китобои и добытчики тюленей, а также путешественники были вынуждены прибегнуть к этому способу. Иные так и остались во льдах, но кое-кому удалось вырваться. Главными опасностями зимовки были раздавливание судна льдами и преждевременное иссякание запасов разнообразной, питательной и здоровой пищи.
В свое время Наполеон говорил о том, что на войне прежде всего нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Покорение Северного полюса в этом смысле мало отличалось от завоевательного похода. Норвежская академия профинансировала изрядную часть проекта, и поскольку в те времена изучение доселе не изведанных частей света считали чуть ли не гражданской добродетелью, то и сбор пожертвований принес кругленькую сумму. Однако немалую долю бюджета обеспечили меценаты – или, говоря современным языком, спонсоры. Наиболее значительную поддержку нансеновскому проекту оказала пивоварня братьев Рингнес.
Поскольку в готовом виде подходящего судна не имелось, верфь Колина Арчера в Ларвике получила подряд на проектирование и строительство судна на основании указаний Нансена. Было ясно, что в качестве материала будет использоваться дерево: при технологическом уровне того времени стальной каркас был бы слишком тяжелым. Кроме того, ремонт возможных повреждений во время морского перехода должен был быть осуществим силами обычного плотника и самым простым инструментом. С точки зрения обводов большой скорости от судна не требовалось, оно должно было прежде всего быть остойчивым и вместительным. Подводная часть корпуса должна была быть покатой, чтобы судно при сдавливании его льдами не треснуло, а было выжато на лед.
«Фрам» (норв. fram – «вперед») был спущен на воду 26 октября 1892 г. Он имел 39 м в длину, 11 м в ширину и 800 т водоизмещения. По оснащению это была трехмачтовая шхуна, а паровой двигатель мощностью 220 л. с. позволял развивать скорость свыше шести узлов в час. Поскольку в неизведанных полярных морях можно было ожидать и мелководья, осадка судна даже при полной загрузке составляла менее 5 м. Тесно расположенные дубовые шпангоуты как снаружи, так и внутри были обшиты толстой доской, а соприкасающаяся со льдом область ватерлинии была усилена слоем твердой и упругой древесины гринхарта в 5 см толщиной. В дополнение вся подводная часть была обшита скользкими медными листами, которые предохраняли древесину от корабельного червя и разрушения другими вредными морскими организмами. Так что за корабль можно было не волноваться: Нансен совершенно спокойно мог вморозить его во льды и дрейфовать с ними к Северному полюсу.
В качестве руководителя экспедиции и заместителя Нансена на «Фрам» взяли капитана дальнего плавания Отто Свердрупа, который вместе с Нансеном пересек на лыжах Гренландию. В полный состав экспедиции входили 13 человек, все они прошли испытание снегами и морозами, многие имели опыт плавания в высоких широтах. Корабль оснастили с расчетом на крайне суровые условия. Керосина и каменного угля на борт загрузили с большим запасом. Исследовательское оборудование было на тот момент самым современным, а ремонтных материалов взяли столько, что команда, оказавшись на необитаемом острове, смогла бы построить корабль практически заново.
Отдельно стоит упомянуть запасы продовольствия. Нансен высоко ценил пеммикан – обработанное по индейским традициям обезжиренное, перемолотое и высушенное мясо, смешанное с очищенным и выпаренным говяжьим жиром. В сухом виде эта смесь фарша и жира могла храниться годами, а ее пищевая ценность была очень высока. В трюме также имелась солонина, соленая рыба, сушеные овощи, различные суповые смеси, печенье, сухари и галеты, бульонные кубики, яичный порошок, варенье, мармелад, сгущенное молоко, сахар, шоколад, чай, кофе, какао и т. д. Словом, там было все. И всего было много. Нансен предполагал, что экспедиция продлится по меньшей мере три года, и на всякий случай щедро прибавил к этим трем годам дополнительный срок.
Запасы питьевой воды были невелики. Вода много весила и занимала изрядно места, а Нансен по своему опыту знал, что в Северном Ледовитом океане питьевую воду можно добывать, собирая дождь или растапливая снег и лед. Напитки крепче воды запасли в количествах еще более скромных. Трезвенником Нансен не был и отдать дань уважения хорошему пиву умел. Однако в суровых условиях, таких как в Арктике, крепкие напитки, по его мнению, приносили вред. При употреблении в больших количествах они давали предательское ощущение тепла и уверенности в себе. Даже в небольших дозах они замедляли реакцию. В подвижных льдах между жизнью и смертью на размышления мог оставаться всего один миг.
Спирт, входивший в общие запасы экспедиции, предназначался для хранения образцов и в качестве горючего для примусов.
Крепкие напитки для употребления внутрь в количестве нескольких бутылок имелись только в личных вещах членов команды. Но, разумеется, на «Фрам» в знак уважения к меценату, имея в виду празднование Рождества и других торжественных дат, погрузили несколько бочек крепкого пива, которое на пивоварне Ringnes сварили специально для этой экспедиции и которое могло выдержать даже небольшую минусовую температуру.
В 1893 г., точно на Иванов день[8], «Фрам» вышел из гавани Христиании (ныне Осло). Территориальные воды Норвегии корабль покинул в июле и взял курс на восток в сторону архипелага Новая Земля и северного побережья Сибири. Приближаясь к самой северной точке Сибири – мысу Челюскина, экспедиция обнаружила ранее неизвестную землю. В честь еще одного мецената экспедиции ей дали название островов Акселя Хейберга, которые нанесены на русские карты как острова Гейберга. Путь продолжался, с наступлением осени вода начала замерзать, и в итоге «Фрам» был зажат льдами к западу от Новосибирских островов. В начале октября корабль вмерз в лед, и его подготовили к зимовке. Медленное движение в сторону полюса началось точно в соответствии с ожиданиями.
Проходили дни в ледяном плену. Обитатели «Фрама» следили за дрейфом, ежедневно определяя координаты судна, вели наблюдения за погодой, льдами и морем. Полки в лаборатории заполнялись рядами банок с заспиртованными образцами. Пешие походы во льды пополняли стол свежей рыбой и жаркое из тюленины, которое Нансен считал весьма деликатесным, если только привыкнуть к привкусу ворвани. Иногда удавалось подстрелить белого медведя, чье мясо тоже шло на жаркое. Украшением рождественской трапезы стали последние кружки рингнесовского пива. Год сменился на новый, но все остальное шло по-старому.
Спустя долгие месяцы, в конце 1894 г., выяснилось, что «Фрам» не переместился к северу на ожидаемое расстояние и через год-полтора освободится из ледяного плена к западу от Шпицбергена, так и не достигнув Северного полюса. Нансен, который за время дрейфа поддерживал свою физическую форму, все серьезнее начал задумываться о том, чтобы первому покорить Северный полюс – если не на корабле, то на лыжах и собачьих упряжках. Путь в одну сторону насчитывал всего-то 800 км. На обратном пути возвращение на «Фрам» было, конечно, невозможно. Напротив, нужно было взять направление на Шпицберген или Землю Франца-Иосифа, куда можно было бы успеть добраться до наступления лета и таяния льдов, и весь маршрут составил бы никак не более 1500 км.
В конце февраля 1895 г., после долгой полярной ночи снова показалось солнце. «Фрам» находился на 84° с. ш., и его дрейф далее к северу был маловероятен. Нансен оставил Свердрупу доверенность на командование экспедицией в свое отсутствие и отправился на свидание с полюсом. Его напарником стал Ялмар Йохансен, мастер ходьбы на лыжах, который умел отлично управляться с собачьей упряжкой, был искусным охотником и завоевал звание чемпиона по атлетической гимнастике на соревнованиях в 1889 г. в Париже. С собой они взяли тщательно спланированный набор снаряжения и припасов весом порядка 715 кг, размещенный в трех нартах, которые тянули 28 ездовых собак – все собаки экспедиции, не считая двоих животных, которых оставили команде.
Два каяка предназначались для переправы через разводья, а наибольшую долю груза составляли съестные припасы. Количество корма для собак было невелико: будучи человеком весьма прагматичным, Нансен подсчитал, что, когда по мере продвижения собаки будут понемногу слабеть, самых слабых можно будет забивать в пищу остальным.
Уже в первые дни выяснилось, что они не смогут продвигаться вперед с той скоростью, на которую рассчитывали на основании пробных поездок в окрестностях судна. Полярный лед оказался неровным, он был покрыт ледяными гребнями и осыпями из смерзшихся осколков, между которыми имелись ямы и не замерзающие даже среди зимы трещины и полыньи. После месяца пути одна из собак была уже так измучена, что не могла тянуть. Ее пришлось забить. Нансен писал в дневнике: «Это была самая неприятная обязанность за все путешествие». Другие собаки поначалу брезговали мясом своего недавнего товарища, но очень быстро голод отучил их привередничать.
В один из дней случилось так, что путешественники забыли завести часы. Часы Йохансена остановились совсем. Часы Нансена еще шли, но и они, судя по всему, отстали. Это был серьезный удар. В вычислении координат долгота определяется путем фиксации наступления полудня по местному времени в соотношении с Гринвичским или иным известным меридианом. В полярных широтах, где меридианы расположены близко друг к другу, требования к точности еще выше, чем в более южных областях. Исследователи сразу завели часы, постарались установить их так точно, как это было возможно, и решили надеяться на лучшее. Позже выяснилось, что они ошиблись в определении координат почти на шесть градусов.
С течением недель стало ясно, что до полюса не добраться, и 8 апреля Нансен и Йохансен повернули назад. Самая северная точка, которой они достигли, имела координаты 86° 10′ с. ш. и примерно 95° в. д. Оттуда они направились к Земле Франца-Иосифа, которая, как они полагали, находилась на расстоянии чуть более 400 км. На самом деле расстояние составляло почти 700 км.
Возвращение превратилось в выживание, когда надежда сменялась отчаянием. Все чаще приходилось забивать собак и кормить их мясом оставшихся, а груз снаряжения становился для двоих мужчин и выживших собак все тяжелее. В мае они вынуждены были бросить одни нарты: уменьшившиеся припасы отлично помещались в двое нарт, в которые запрягли последние десять собак. Одна за другой собаки становились пищей для сильнейших. Последние оставшиеся в живых собаки так страдали от голода, что зарезанных ездовых не требовалось даже свежевать – достаточно было разрубить тушу на части, и ее проглатывали вместе с шерстью. Нансен и Йохансен нажарили себе из крови одной собаки котлет и нашли их вполне съедобными.
В июне торосы и осыпи превратились в ледяные поля, в которых уже стало ощущаться движение далекого пока прилива. Съестные припасы стали заканчиваться. Часть пеммикана отсырела и испортилась. Нансен и Йохансен залатали поврежденные во время перевозки на нартах каяки и приготовились к спуску на воду. 22 июня им удалось подстрелить тюленя, так что о еде можно было на какое-то время не беспокоиться. На следующий день удалось добыть еще одного тюленя, и Нансен делает в дневнике поэтическую запись: «И как вкусна эта пища! ‹…› Сало, и сырое и жареное, по-моему, великолепно ‹…›. Вчера на завтрак у нас был суп с вареной тюлениной и сырое сало. К обеду я зажарил ‹…› бифштексы, ‹…› никаким бифштексам из "Гранд-отеля" не сравниться с нашими, хотя, конечно, мы не прочь были бы запить их кружкой доброго мартовского пива»[9]. К лаконичному научному стилю изложения он возвращается в рассказе о том, как они с Йохансеном подстрелили трех белых медведей, которых к лагерю приманил запах жира.
3 августа путешественники собирались начать переправу через разводье на двух каяках, груженных упакованным снаряжением. Нансен услышал сзади шум и просьбу Йохансена подать оружие. Обернувшись, он увидел, что на Йохансена напала затаившаяся во льдах медведица, которая пытался укусить его за голову. Недрогнувшим голосом Йохансен сказал: «Вы должны поторопиться, если не хотите опоздать». Герои Дикого Запада со своими револьверами и те вряд ли бы управились быстрее, чем Нансен, выхвативший из каяка обрез и всадивший в медведицу заряд с расстояния 2 м. В XIX в. джентльмены оставались таковыми и в самом сложном положении. Только на следующее Рождество Фритьоф и Ялмар сочли свое знакомство настолько тесным, что стали обращаться друг к другу на «ты».
Через четыре дня перед ними открылась вода. Соратники забили последних собак, погрузили на каяки все, что могло поместиться, и продолжили путь морем. Они полагали, что находятся с северной стороны Земли Франца-Иосифа, однако скоро выяснилось, что расположенная на востоке по левую руку от них суша не соответствовала никаким ранее известным приметам. Возле крутого скалистого берега приливные воды шли к западу. Нансен и Йохансен уверенно продолжили путь вперед, надеясь достичь южной оконечности Земли Франца-Иосифа, где можно было встретить других исследователей и вместе с ними вернуться в цивилизованный мир.
Вскоре наступила осень. Уже в конце августа ночи стали холодными и берег начал покрываться новым льдом. Нансен и Йохансен констатировали, что продолжать путь было бы нежелательным. Они приступили к сооружению зимнего лагеря и пополнению запасов. Последние дни перед тем, как вода окончательно покрылась льдом, они посвятили добыче моржей. Осенний морж набирает жировой запас и, будучи забит, не тонет. Даже одинокий охотник на каяке может отбуксировать его к берегу. Подъем туши весом в тонну на берег – уже дело другое. Поэтому зимовщики свежевали добычу и резали ее на куски прямо в прибрежных водах, складывали мясо на моржовую шкуру рядом со своей землянкой и покрывали другой шкурой. Благодаря морской воде мясо было достаточно соленым для жарки, а его сохранение обеспечивал в качестве гигантского холодильника местный климат. Разумеется, иногда нужно было забегать в землянку погреться. Примусный спирт и керосин давно закончились, но моржового жира было в достатке. Землянку согревал и освещал скатанный из бинта фитиль, который торчал в жестяном блюдце среди кусочков жира.
Зиму 1895/96 г. спутники по большей части провели греясь под медвежьими шкурами. В их землянке было не теплее, чем в современном холодильнике. Нансен писал, что внутри иногда бывало очень мило, когда обледеневшие стены сверкали в свете мигающего язычка коптилки. Снаружи стояли сорокаградусные морозы и завывал арктический ветер. Пропитавшаяся жиром одежда липла к коже и истерлась на сгибах. Тепло она совершенно не держала, что не прибавляло желания выходить на улицу. В феврале Нансен записал в дневнике: «Странный образ жизни – лежать вот так в течение всей зимы в нашем логове, ‹…› безо всякого дела». Он также записал, что «жизнь наша не могла назваться особенно приятной», но добавил при этом, что никто из них не терял надежды. Больше всего, по словам Нансена, он скучал по книгам, чистой одежде и нормальной еде и, уж наверное, не отказался бы от кружечки пива.
В мае 1896 г. путешествие продолжилось. Нансен и Йохансен продвигались вдоль неизвестного берега, иногда пересаживаясь на каяки, иногда по суше, таща снаряжение в обрезанных нартах по тающему снегу. В море, подобно далеким выстрелам, раздавался треск тающего льда. В июне вместо треска ясно послышался собачий лай. Нансен вскочил на лыжи, понесся на звук и едва не врезался в британского коллегу Фредерика Джорджа Джексона, который со своей экспедицией зимовал на острове Нордбрук, относящемся к архипелагу Земля Франца-Иосифа. Скоро к месту встречи доставили и Йохансена, так что своим следующим обедом норвежцы наслаждались на исследовательской базе Джексона «Кап Флора», где, по словам Нансена, им предоставили все возможные удобства в настоящем бревенчатом доме. В начале августа прибыл транспорт, который забрал Нансена и Йохансена домой в Норвегию. А через пять дней после их прибытия объявился и «Фрам», который – как Нансен и рассчитал – после трехлетнего дрейфа освободился из ледяного плена к западу от Шпицбергена.
Позже Фритьоф Нансен стал профессором зоологии и океанологии Университета Осло. В 1906–1908 гг. он был послом Норвегии в Лондоне, а в 1920-х гг. – комиссаром Лиги Наций по делам беженцев. На этой должности он добился выдачи беженцам удостоверения личности, носящего название «нансеновский паспорт». В 1922 г. ему была присвоена Нобелевская премия мира.
Плавания «Фрама» в полярных водах продолжались под командованием капитана Отто Свердрупа. В 1900–1901 гг. Свердруп занимался исследованием арктического архипелага Канады. Он нанес на карту расположенный к западу от Земли Элсмера архипелаг, известный ныне как архипелаг Свердрупа, который был частью территории Норвегии до 1930 г. Помимо самого исследователя, свои имена нанесли на карту мира и пивовары. Самый значительный остров архипелага Свердрупа, который одновременно является самым большим необитаемым островом на земле (43 178 км2), был назван в честь Акселя Хейберга. К юго-западу от него находятся острова Эллефа Рингнеса (11 295 км2) и Амунда Рингнеса (5255 км2). В 1910–1912 гг. «Фрам» совершил плавание к берегам Антарктиды в качестве исследовательского судна Роальда Амундсена и стал первым в мире судном, участвовавшим в исследованиях обоих полюсов. Амундсен почтил меценатов экспедиции, дав одному из антарктических ледников имя Акселя Хейберга. В настоящее время «Фрам» находится в Осло и является музеем.
Ringnes Imperial Polaris
Осло, Норвегия
Финансовая поддержка норвежских научных экспедиций была для пивоварни Рингнесов отличной рекламой. Однако в основе, разумеется, было не стремление прославиться – и Аксель Хейберг, и братья Рингнес искренне интересовались географическими исследованиями. И двойной бок Bokøl, сваренный для экспедиции Нансена, был частью сотрудничества. Крепкое пиво сохранило свой вкус в течение долгого морского путешествия и лучше выдерживало холод, чем легкие сорта.
Род Рингнесов владел пивоварней до 1978 г., а с 2004 г. предприятие входит в концерн Carlsberg. В память о состоявшейся более 100 лет назад экспедиции Ringnes выпустил в 2012 г. особую партию двойного бока в духе пива Bokøl. Созданное в сотрудничестве с замечательным мастером пивоварни Brooklyn Breweryn Гарретом Оливером пиво получило название Imperial Polaris. Новые партии были выпущены также в 2013 г. (Superior Polaris) и в 2014 г. Ringnes Imperial Polaris – бок насыщенного коричневого цвета, в запахе которого присутствуют медовые и цитрусовые ноты, а также оттенок сливочной помадки (ириса). Ирис и хмель составляют основу вкуса и наиболее заметны, когда пиво подают охлажденным до 10–12 °С.
На Рождество 1914 г. британские и немецкие солдаты на многих участках фронта договорились о прекращении огня и совместном праздновании Рождества. Первая полоса январской газеты 1915 г.
XIII. Не стреляйте, мы угостим вас пивом!
В декабре 1914 г., когда Первая мировая война шла уже пятый месяц, фронтовое безумие озарил проблеск человечности. На многих участках Западного фронта солдаты прекратили огонь на время празднования Рождества. Чувство братства народов подкреплялось совместным досугом молодых людей, в том числе игрой в футбол и распитием пива.
В начале войны стратегия Германии состояла в том, чтобы обойти оборонительные позиции Франции и нанести удар через территорию Бельгии. В первые недели обходной маневр принес результаты, но осенью 1914 г. продвижение замедлилось, и в октябре линия фронта стабилизировалась. Начался долгий период позиционной войны, во время которого ни одной из сторон не сопутствовал сколько-нибудь значительный военный успех.
Продолжительность войны вызывала удивление у всех – начиная от Верховного командования стран-участниц и заканчивая рядовыми. Пропаганда убеждала воюющие стороны в скорой победе, однако по мере того, как осенние дожди заливали изрытые окопами поля Фландрии, становилась очевидна жестокая реальность положения. Осенью папа Бенедикт XV неоднократно выступал с призывами к миру. 7 декабря он выразил надежду, что «орудия могут замолчать хотя бы в ночь, когда поют ангелы». Но Лондон, Берлин и Париж остались непреклонны.
Однако в окопах на это дело смотрели непредвзято. Насколько широко велись переговоры о прекращении огня, в точности неизвестно. Судя по архивным данным, у Верховного командования по обе стороны фронта не было об этом ни малейшего представления. Известны лишь единичные адресованные солдатам предупреждения, предостерегающие от планирования коллективных мероприятий, которые могли бы помешать военным действиям или прервать их. Из солдатских писем также не явствует, что разговоры о прекращении огня велись на общеармейском уровне. Обращение папы разошлось широко, и часть солдат о нем знала. Однако оценивать его влияние сложно. Большая часть инициаторов перемирия 1914 г. в любом случае были протестантами. Католические части, например, во Франции оставили призыв своего высшего религиозного авторитета безо всякого внимания.
Первые признаки праздничного настроения появились за два дня до Рождества. В северной части Западного фронта, в пограничных районах Франции и Бельгии из траншей стали доноситься рождественские песнопения. Немцы могли ответить английскому хору, и наоборот. Канун Рождества выдался морозным, и, когда вода подмерзла, находиться в окопах стало чуть полегче. Пение продолжалось, к празднику готовились, украшая траншеи свечами и деревцами хвойных пород – ели во Фландрии практически не росли.
Уже днем перестрелка на многих участках фронта свелась к одиночным выстрелам. В канун Рождества начались первые переговоры о перемириях. Те солдаты, которые владели языком противника, выкрикивали свои предложения, чтобы было слышно через нейтральную полосу. Если языка никто не знал, о мире договаривались с помощью одежды из белой ткани. Первых смельчаков, вылезших из траншей, встретили сотоварищи с той стороны фронта. Но на других участках фронта переговоры начались непосредственно в день Рождества.
Существуют различные оценки того, насколько широко распространилось это перемирие. На основании документов можно предполагать, что на Рождество огонь прекратили порядка 100 000 солдат. Всего на Западном фронте было свыше 10 млн бойцов, так что рождественский мир заключила лишь горстка солдат, размещенных в Бельгии и французской Фландрии. Из представителей армий союзников в перемирии участвовали британские солдаты. Из представителей немецкой армии большая часть были саксонцами, также участвовали баварские и вестфальские полки.
Во Фрелингене, что к западу от Лилля, друг против друга стояли Второй Королевский полк уэльских фузилеров и 134-й Саксонский пехотный полк. Капитан британской армии Клифтон Инглис Стоквелл так вспоминал впоследствии об этих событиях: «Ночью сильно подморозило. Мы установили в нашей траншее большой плакат с надписью "Веселого Рождества" и развернули его в сторону саксонцев. Они кричали нам через линию фронта. Во второй половине дня около часу туман рассеялся и они наконец-то увидели плакат. Саксонцы стали кричать: "Не стреляйте! Мы угостим вас пивом, если вы выйдете". Тогда несколько наших парней встали во весь рост и принялись махать руками. Саксонцы взобрались на бруствер и подкатили в нашу сторону пивную бочку. Потом они стали подниматься группами, и наши люди, разумеется, тоже. Хотя нас и предупреждали о том, что немцы могут атаковать, двое наших выскочили из траншеи и отправились за бочкой».
У немцев оказалась в запасе и еще одна бочка. Бочки установили на нейтральной полосе, и солдаты воюющих держав подходили попробовать содержимое. Стоквелл понял, что ему как батальонному командиру надлежит вмешаться, поэтому он на ломаном немецком подозвал командира саксонцев, носившего капитанские погоны, барона Максимилиана фон Синнера. Офицеры договорились о прекращении огня до полуночи. Их подчиненные уже вовсю праздновали. В качестве подарков помимо пива дарили табак и продукты.
Тем не менее Стоквеллу саксонский коллега пива из бочки предлагать не стал, он слишком хорошо разбирался в иерархии кайзеровской армии. Для офицеров должен был быть отдельный стол. Стоквелл продолжает свои воспоминания: «Капитан позвал дневального, и вскоре немецкий солдат выпрыгнул из траншеи с подносом, на котором стояли бокалы и две бутылки пива. Мы выпили их, торжественно подняв бокалы и пожелав друг другу здоровья. После этого мы официально распрощались и разошлись по своим позициям».
Возможно, своим жестом барон фон Синнер сознательно хотел поддержать немецкую репутацию. Служивший в рядах фузилеров Фрэнк Ричардс вспоминает, что солдатское пиво различалось по качеству: «Обе бочки выпили до дна, хотя французское пиво казалось на вкус прокисшим». По всей вероятности, бочки были из пивоварни Фрелингена, которая располагалась на немецкой стороне почти у самой линии фронта. В защиту французского пива необходимо сказать, что оно действительно могло прокиснуть. Если речь идет о пиве верхового брожения, предназначенном для немедленного употребления, а бочка не один месяц провела в окопной сырости, неудивительно, что продукт испортился.
В фрелингеновской пивоварне больше ничего сварить не успели – британская артиллерия разрушила ее в начале 1915 г.
А вот бутылочное пиво, которым угощал англичанина барон фон Синнер, вполне могло быть доставлено из его родных краев. Хотя перевозка пива в бутылках едва ли была приоритетом тылового обеспечения, из документации по снабжению следует, что офицеры имели право наслаждаться плодами пивоварения. В качестве ответного подарка Стоквелл преподнес коллеге традиционное британское рождественское угощение – сливовый пудинг.
Описания событий, последовавших за праздником, частично противоречивы – что скорее является следствием избирательности человеческой памяти, чем присутствия пивных бочек. На нейтральной полосе провели футбольный матч. И хотя некоторые британцы уверены, что они играли между собой, речь, скорее всего, идет о неофициальном матче Уэльс – Германия. В некоторых источниках упоминается и счет: немцы выиграли 3:2.
Современное футбольное поле расположено в юго-западной части Фрелингена на улице рю д'Арментьер, на том же месте, где предположительно состоялся рождественский матч 1914 г. Футбол объединил солдат и в других полках противоборствующих армий. Известно, что немцы и англичане сыграли на Фламандском фронте в день Рождества не один товарищеский матч. На основании свидетельств современников можно заключить, что другие игры сопровождались куда более скромным употреблением напитков, нежели во Фрелингене.
Опустошив бочки, саксонцы и валлийцы разошлись по траншеям. Перемирие в итоге договорились продлить до следующего утра. Когда в день Святого Стефана (26 декабря) англичане сняли плакат с пожеланием веселого Рождества, над немецкими траншеями подняли простыню с написанным на ней словом «Спасибо!».
По фронтовым письмам видно, что на многих рождественское перемирие произвело сильное впечатление, наполнив светом мрачный военный быт. В тылу известие о недолгом перерыве в боевых действиях было в основном воспринято положительно. Британские газеты, включая выходящую миллионными тиражами Daily Mirror , опубликовали на первой полосе фотографию по-братски позирующих британских и немецких солдат. Это фото было далеко от традиционной военной пропаганды, изображающей врага в мрачных тонах.
Военное командование не было в восторге от устроенного солдатами перемирия. Британский генерал Гораций Смит-Дорриен записал 26 декабря в своем дневнике: «Это хорошо показывает, в какую мы впали апатию, и в дополнение указывает на то, что все наши приказы были даны впустую. Я давал ясный приказ о том, что общение с частями противника не может быть одобрено ни при каких условиях». Смит-Дорриен был не единственным генералом, который требовал дисциплинарных мер для участников перемирия. Однако до полевого суда эти случаи не дошли – уж настолько-то Верховное командование по обе стороны фронта могло себе позволить поддаться рождественскому настроению.
Рождественский мир не пришелся по нраву и некоторым рядовым. Так, 16-й Баварский резервный пехотный полк в перемирии не участвовал, и его рядовой Адольф Гитлер возмущенно сетовал сослуживцам: «Такого на войне быть не должно. Неужели у вас, немцев, совсем не осталось чувства чести?»
Рождественское перемирие 1914 г. осталось единственным в истории Первой мировой войны. На следующий год командование, распространив предупреждения, заранее позаботилось о том, чтобы подобного не случилось. Затяжной ход войны и жестокие бои с газовыми атаками в свою очередь способствовали ожесточению солдат. Братство сменилось ненавистью, и за здоровье врага уже больше не пили.
Grain d'Orge Cuvée 1898
Лилль, Франция
В ноябре 2008 г. в день 90-летия со дня окончания Первой мировой войны делегации Саксонии и Уэльса провели во Фрелингене встречу в память о рождественском мире 1914 г. Они открыли памятный знак, посвященный этому событию. Также в программу был включен и футбол. Саксонцы снова одержали победу в товарищеском матче, на этот раз со счетом 2:1. После игры саксонцы, отдавая дань уважения традициям, выставили на поле бочку с пивом. В ней был привезенный ими Pilsner, произведенный концерном Radeberg.
В Рождество 1914 г. после матча пили местное пиво. Это, вероятнее всего, был эль из городской пивоварни. Фландрия, лежавшая по обе стороны франко-бельгийской границы, славилась своим пивом.
Пивоварня Grain d'Orge (изначально Brasserie Vandamme) расположена в лилльском районе Роншен, примерно в 20 км от Фрелингена. Она имеет и международную известность – в основном благодаря сорту Belzebuth, ячменному пиву крепостью 13 %. Более старую, распространенную здесь уже во времена Первой мировой войны культуру пивоварения представляет Grain d'Orge Cuvée 1898. Это традиционное деревенское пиво (bière de garde) имеет янтарный цвет и выдерживается до полной готовности на холоде, оно имеет сладковатый фруктовый вкус и мягкий привкус хмеля.
XIV. Агитатор за кружкой
Когда Адольф Гитлер вернулся с фронтов Первой мировой, он был 30-летним безработным без каких-либо источников дохода и толком не имел ни образования, ни специальности. На войне он проявил себя в боевых условиях в качестве посыльного, и его возвели в капралы. В августе 1918 г. Гитлер был удостоен редкой для рядового награды – Железного креста первой степени, а в октябре того же года в последнем большом сражении при Ипре получил серьезное отравление газом, которое навсегда повредило его зрение и придало его голосу характерное, такое узнаваемое впоследствии звучание.
Послевоенное время было в Германии неспокойным. Выписанный из госпиталя и явившийся в Мюнхене в штаб своего полка Гитлер не был демобилизован – вместо этого он получил от полковой следственной комиссии задание: собирать сведения о только что подавленной попытке установить в Мюнхене власть Советов. Вскоре после этого его прикрепили к штабу местного военного округа в должности «офицера просвещения» с особой задачей следить за пропагандистами идей миролюбия и социализма. Понятно, что это задание было связано с разведывательной деятельностью, которую во имя безопасности и порядка практиковал рейхсвер – силы обороны Веймарской республики. Гитлер уже решил заняться политикой, и теперь ему открывалась великолепная возможность познакомиться с различными мелкими группировками и носителями тайных замыслов.
Осенью 1919 г. Гитлер получил от политического отдела штаба задачу выяснить настроения группировки, которая называла себя Немецкой рабочей партией. Однажды под вечер он явился в пивную «Штернекерброй», где собрались порядка 25 активистов. Как Гитлер сам пишет об этом в книге «Майн кампф», увиденное и услышанное не произвело на него большого впечатления. Он уже успел про себя назвать партию кучкой безобидных дураков и собирался уходить, когда один из ораторов начал развивать мысль о независимости Баварии. Тогда Гитлер встал и произнес горячую речь в защиту великой, единой и неделимой Германии. В результате – как описывает сам Гитлер – предыдущий оратор сбежал, как «мокрый пудель», а другие, сидя со своими кружками, взирали на неизвестного в полнейшем изумлении. Когда Гитлер, завершив свою речь, уже уходил, основатель партии Антон Дрекслер догнал его и сунул ему в руки брошюру, содержавшую цели и программу партии. Днем позже Гитлер получил от Дрекслера почтовую открытку с уведомлением о принятии в члены партии.
Первой реакцией Гитлера было раздражение. Он не хотел вступать ни в какую партию, тем паче к этим безобидным дуракам, он хотел основать свою. Однако напрямую отказываться не стал. Поэтому через несколько дней явился на собрание комитета партии в пивную «Атлес Розенбад». Его тепло приветствовали четыре присутствовавших члена партийного руководства, после чего были зачитаны письма поддержки от сторонников партии и констатировано наличие в партийной кассе 7 марок и 50 пфеннигов, так что собрание тут же вынесло вотум доверия партийному казначею. «Ужасно, ужасно! Это была кружковщина самого худшего пошиба. И вот в этакий клуб приглашали меня вступить членом», – доносит до нас мнение Гитлера источник тех лет.
Однако спустя всего несколько дней Адольф Гитлер вошел в комитет партии в качестве седьмого члена. Иногда это ошибочно истолковывали в том смысле, что он стал седьмым по счету членом партии. На самом деле общее число членов партии – в этом источники расходятся – составляло тогда от 20 до 40 человек.
Bierhalle, в буквальном переводе «пивной зал», – истинно немецкое, причем именно баварское явление. Корни его уходят в ту седую древность, о которой повествовал еще Тацит, имея в виду германцев, любивших пропустить пива при обсуждении важных вопросов. Это были популярные места для собраний, главным образом потому, что там не надо было платить за аренду помещения – достаточно было не скупиться на пиво. В Германии никаких вопросов это не вызывало. Пивные были удобными площадками для общественных дискуссий. Небольшие компании могли пользоваться кабинетами. Не было ничего необычного и в том, что и секретариат организации занимал боковую комнатку в любимом заведении. Для тех, кому требовалась большая аудитория, существовал зал, интерьер которого помимо эстрады для оркестра включал и трибуну. В атмосфере такой пивной искусный оратор мог творить чудеса.
И хотя до войны Гитлер был завсегдатаем венских кафе, где усвоил принятый там стиль общения, и ему, как говорят, пришлось привыкать к обычаям немецких пивных, которые он одно время считал низкопробными заведениями, скоро он почувствовал себя в мюнхенских пивных как дома и начал вести там агитацию за свои идеи.
Число членов партии пошло вверх. В период с осени 1919 г. по январь 1920 г. численность членов превысила 100 человек, и темп роста ускорился после того, как в начале 1920 г. Гитлер взял в свои руки всю пропагандистскую деятельность. Чтобы добиться для партии большей публичности и сделать ее более заметной, он – не обращая внимания на то, что половина партийного руководства напрямую объявила, что считает Гитлера сумасшедшим, и вышла из партии, – созвал в феврале 1920 г. партсобрание в знаменитом мюнхенском «Хофбройхаузе», вмещавшем чуть ли не 2000 человек. По рассказам современников, атмосфера на собрании царила приподнятая. Во время выступления Гитлера изрядная часть его речи тонула то в реве его сторонников, то в криках противников, официанты несли на столы все новые кружки пива, в шуме раздавался треск ломающихся стульев – в зале завязывались драки. Сам Гитлер писал позже в «Майн кампф», что «теперь принципы нашего движения ‹…› стали проникать в толщу немецкого народа».
Гитлер усердно «окучивал» пивные. Спустя всего три с небольшим года «принципы нашего движения» набрали такую популярность, что осенью 1923 г. число нацистов и их сторонников измерялось тысячами. Гитлер стал единоличным руководителем нацистской партии летом 1921 г., но уже до этого партбюро сменило тесный закуток в «Штернекерброй» на более просторное помещение при пивной «Корнелиус».
Непрочная конструкция Веймарской республики трещала по швам. По всей Германии действовал фрейкор (нем. Freikorps), добровольческие дружины, а по сути частные армии, находившиеся на содержании финансовых кругов с молчаливого согласия рейхсвера. Как у правых, так и у левых движений были отряды боевиков, из которых нацистские штурмовики (SA) не выделялись ничем, кроме отличного снаряжения и организации по военному образцу. В провинциях и землях происходили попытки переворотов и революций. Берлин прибег к поддержке армии и фрейкора. В ряде районов страны было объявлено чрезвычайное положение.
Баварией управлял триумвират, в который входили комиссар Густав фот Кар, командующий размещенными в Баварии военными частями Отто фон Лоссов и начальник полиции полковник Ганс фон Сейсер. Когда осенью 1923 г. берлинское правительство в целях обеспечения безопасности и порядка издало указ о закрытии нацистской газеты Völkischer Beobachter и аресте нескольких командиров добровольческих дружин, баварская администрация объявила, что не собирается исполнять ни это, ни другие исходящие из Берлина указания. Напряжение в Мюнхене росло. Куда больше, чем берлинские указы, Гитлера пугало то, что администрация Кара может объявить Баварию независимой и, кто знает, вернуть на баварский трон династию Виттельсбахов. Поэтому он решил, что час великих дел пробил.
Во многих пивных началось усердное опустошение кружек. Возможно, у царя Хаммурапи в незапамятные времена были все основания назначать суровое наказание кабатчику, который дозволял заговорщикам собираться в своем заведении.
Баварская администрация объявила, что в связи с напряженным политическим положением фон Кар выступит в самом большом пивном зале Мюнхена «Бюргербройкеллер» вечером 8 ноября и при этом будут также присутствовать Лоссов и Сейсер. Пивная была основана в 1885 г., а когда в 1920 г. пивоварня Bürgerliches Brauhaus объединилась с Löwenbräu, в пивной стали подавать и пиво под маркой льва. В начале 1920-х гг. «Бюргербройкеллер» служил постоянным местом встречи для активистов нацистской партии. То, что один из собственников Löwenbräu Йозеф Шуляйн был евреем, нацистов в ту пору почему-то не волновало.
В сгущающихся сумерках 8 ноября по улице Розенхаймерштрассе в мюнхенском районе Гайдхаузен в сторону пивной «Бюргербройкеллер» двигался людской поток. В боковых проулках характер движения был иным. Когда после восьми вечера фон Кар начал свое выступление, зал, вмещавший почти 3000 человек, был полон. С улицы кабак взяли в кольцо штурмовики. В 20:45, когда выступление фон Кара перевалило за половину, двери в зал распахнулись. Вошел Адольф Гитлер в черном костюме на полразмера больше, чем нужно, и в криво сидевшем галстуке. Он вскочил на стол, пальнул из пистолета в потолок и потребовал тишины. Следовавший за ним отряд штурмовиков взял публику на прицел и выставил к дверям пулемет. Изумленный фон Кар прервал выступление. В тишине Гитлер спрыгнул со стола, взошел на трибуну, оттолкнул фон Кара в сторону, провозгласил: «Народная революция началась!» – и запретил публике выходить из зала. После чего заявил, что правительство земли Бавария и государственное правительство свергнуты, формируется временное правительство и что полиция и армия перешли на сторону революции.
Затем произошло явление живой легенды: в зал вступил начальник Генерального штаба Германии времен Первой мировой войны, генерал Эрих Людендорф, само воплощение немецкого военного, в начищенных до блеска сапогах и в кайзеровской каске с шипом. Людендорф, которому было 58 лет, тогда в известной степени симпатизировавший нацистам, страдал кальцинозом сосудов головного мозга и, очевидно, не вполне уяснил себе, какое именно мероприятие Гитлер решил украсить его присутствием. Публика, тем не менее, громогласно приветствовала героя войны.
Гитлер, деликатно сославшись на пулемет, попросил сохранять в зале спокойствие и тишину, после чего заперся в кабинете вместе с Каром, Лоссовом и Сейсером для ведения переговоров. Взошедший на трибуну Герман Геринг успокаивал собравшихся и просил их проявить немного терпения: «У нас самые миролюбивые намерения… нет никаких поводов для беспокойства, и пиво у вас есть…» Духовой оркестр заиграл бодрые мелодии, и официанты понесли кружки.
В кабинете Гитлер заявил триумвирату, что они арестованы, и потребовал у них присоединиться к провозглашенной им революции и приступить в составе нового правительства к исполнению обязанностей, которые он им определит. Кар, Лоссов и Сейсер, каждый из которых был дворянином со множеством титулов и приставкой «фон», смотрели на Гитлера так, как только немецкий офицер и аристократ может смотреть на капрала, и дали понять, что они не пойдут ни на какое сотрудничество. Даже пистолет, которым потрясал перед ними Гитлер, никак не повлиял на их мотивацию. С точки зрения революции это было досадным поражением, но Гитлер не позволил себе сомнений. Он вернулся в зал и объявил о формировании нового правительства, которое возглавит он сам. Людендорф становился командующим вооруженными силами. И когда Бавария будет очищена от республиканской гнили, начнется марш на Берлин и превращение этого рассадника чумы в столицу обновленной державы.
Своды пивной сотряс ликующий вопль толпы.
Гитлер снова отправился в кабинет продолжать беседу с Каром, Лоссовом и Сейсером. Через дверь они слышали, что происходило в зале, и поэтому изъявили готовность предстать перед публикой и объявить о согласии с Гитлером. После этого в зале началось буйство. В воздух полетели кружки, оркестр урезал торжественный марш, а самые счастливые пустились в пляс на столах. Только Людендорф выглядел слегка обиженным тем, что новым правителем Германии стал Гитлер, а не он сам.
В городе штурмовики взяли под контроль отдельные важные объекты, и посреди революционных торжеств до «Бюргербройкеллер» донеслась весть о том, что местами происходят перестрелки между штурмовиками и регулярными войсками. Гитлер дал Людендорфу указание стеречь триумвират и отправился выяснять ситуацию.
Когда он вернулся, настроение уже сошло на нет и народ начал расходиться. Находившиеся под арестом правители Баварии тоже спокойно ушли – никто и не попытался им помешать. Этой же ночью они выпустили коммюнике, гласившее, что те обещания, которые, как могло показаться, они дали, у них вымогали под угрозой применения оружия и обещания эти, таким образом, не имеют силы. Красиво начавшись, закончилась революция неприглядно.
На следующий день, 9 ноября, колонна нацистов в составе 3000 человек под сенью знамен со свастикой отправилась от «Бюргербройкеллер» к центру Мюнхена. Колонну возглавлял Гитлер с ближайшими соратниками по партии и отрядом вооруженных штурмовиков. На мосту через Изар они силой убеждения преодолели полицейский заслон, воспользовавшись авторитетом бывшего с ними Людендорфа, однако в центре города на Одеонсплац им преградила путь цепь полицейских с винтовками. Кто выстрелил первым, неизвестно. Все источники сходятся на том, что сперва раздался пистолетный выстрел, после чего обе стороны разрядили винтовки, и в результате на мостовую полегло трое мертвых полицейских и шестнадцать нацистов. При звуке выстрелов Гитлер бросился на землю с такой силой, что вывихнул плечо. Иное зрелище представлял собой Людендорф, который в начале перестрелки не залег, подобно другим, но, звеня орденами, гордо промаршировал сквозь цепь полицейских, пока его через какое-то время не остановили и не препроводили со всей учтивостью в другое место.
В ходе последовавшего за этим судебного процесса Гитлера приговорили за государственную измену к пяти годам тюремного заключения, из которых, впрочем, он отсидел лишь немногим более восьми месяцев.
О пивных и иных предпочтениях Гитлера известно на удивление мало. Его друг мюнхенских времен Эрнст Ханфштенгль упоминает, что Гитлер, бывало, заказывал кружку темного. В 1924 г. во время судебного процесса по обвинению в государственной измене Гитлер, однако, утверждал, что является трезвенником – «Я выпиваю только глоток воды или пива, чтобы смочить пересохшее горло».
В Германии всегда ценились всевозможные учения о здоровье, и нацистская пропаганда с самого начала представляла Гитлера сторонником здорового вегетарианства и любителем минеральной воды. Однако созданный главным пропагандистом Геббельсом образ Гитлера как абсолютного трезвенника не отвечает действительности. Фюреру ежемесячно доставляли из расположенной в баварской глубинке пивоварни Holzkirchner Oberbräu партию свежего, только что сваренного темного лагера крепостью менее 2 %. Это было отлично известно британской разведке, которая даже планировала в 1944 г. в рамках операции «Фоксли» отравить партию напитка, как один из возможных способов ликвидации Гитлера.
Löwenbräu Original
Мюнхен, Германия
В 1930-х гг. и во время Второй мировой войны пивной зал «Бюргербройкеллер» был для нацистов святыней, где устраивались пышные торжества по случаю годовщин «пивного путча». Зал получил повреждения 8 ноября 1939 г. в результате взрыва бомбы при попытке покушения на Гитлера. Гитлер произнес на праздновании годовщины куда более краткую речь, чем ожидалось, и уже успел уйти, когда мощная бомба разорвалась всего в паре метров от того места, где он держал речь полчаса назад.
В 1945 г. американцы сперва закрыли «Бюргербройкеллер», а впоследствии использовали его как армейскую столовую для своих частей вплоть до 1957 г. Его снова открыли под названием Löwenbräu в 1958 г., но он уже никогда не смог достичь былой популярности. Зал закрылся в 1970-х гг., а в 1979 г. здание снесли. Сегодня на его месте, между зданиями отеля «Хилтон» и центра культуры «Гастайг», находится мемориальная доска в честь Георга Эльзера, который заложил бомбу с целью покушения на Гитлера.
Самым продаваемым пивом пивоварни Löwenbräu является светлый лагер Original, который подавали и в «Бюргербройкеллере». Этот светлый лагер сварен в соответствии со старым баварским законом о чистоте пива (нем. Reinheitsgebot). Вкус насыщенный, пряный, с солодовым и хмельным оттенком.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 137; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!