Глава 1. ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ДОБРОДЕТЕЛИ 12 страница
– Ну ладно, извини, – спохватился почему‑то Марков. – Закрыли тему. В понедельник я с утра к управделами, а потом в офис. Увидимся.
– Ты тоже извини, – кивнул Георгий. – Это не телефонный разговор. Спокойной ночи и хороших выходных.
Марков помолчал и вдруг хмыкнул:
– А кто ещё тебя тащит жениться? Даже интересно.
– Да пошел ты, – снова вспылил Георгий и повесил трубку.
Вечер был холодный и ясный. Тонкий месяц‑подросток прорезывал синий бархат неба. Сверкал под фонарями снег.
События последних дней развивались так бурно, что Георгию некогда было заниматься личными вопросами. Но время от времени он вспоминал Игоря и чувствовал беспокойство – после незадавшейся вечеринки в бане мальчик не отвечал на телефонные звонки и не появлялся в студии. Проще было послать за ним водителя, но Георгий решил всё же заехать сам, тем более, что раньше не удосуживался узнать, как живет Игорь со своей тёткой, от которой почему‑то хотел уйти.
После морозного воздуха специфический тепловатый запах в подъезде, куда вошел Георгий, показался особенно неприятным. Из‑за запаха он не захотел пользоваться лифтом и поднялся на четвертый этаж по лестнице, где краска на стенах пузырилась от постоянной влажности. Нажал кнопку звонка.
На лице женщины, приоткрывшей дверь, отразился неподдельный испуг. Немного удивленный такой реакцией, Георгий отступил на шаг, давая себя рассмотреть. Постарался, чтобы его голос прозвучал спокойно и доброжелательно.
|
|
|
– Здравствуйте. Мне нужен Игорь.
– Он не может, он болеет, – отвечала она торопливо. – Он сейчас спит.
– У меня к нему срочное дело, – заявил Георгий, проявляя настойчивость. – Это ненадолго.
Из‑за спины женщины он увидел, как приоткрылась дверь одной из комнат.
– Я не сплю, пусть зайдет! – крикнул Игорь, и по голосу было слышно, что он действительно простужен.
Женщина молча посторонилась, пропуская Георгия в коридор, половину которого занимала мебельная стенка ещё советского образца. Малогабаритная спальня также была заставлена старой мебелью. Здесь было темно и душно, пахло лекарствами и крепким табаком.
Игорь лежал на низком и слишком коротком для него диванчике, укрывшись с головой, поджав ноги. На полу у изголовья стояла чашка, наполненная какой‑то мутной жидкостью. Тут же валялся скомканный носовой платок.
Георгий сел к нему на постель.
– Ну как ты, заяц? Почему телефон не отвечает – ни твой, ни домашний? Я три дня звоню.
– Телефон сломался, – глухо пробормотал тот из своего укрытия.
– Эй, что случилось? – Георгий потянул одеяло, чтоб открыть его лицо, но он крепко вцепился в свой край. – Всё обижаешься на меня? Ну, прости. Я злой, ревнивый тиран. Больше ни слова не услышишь про Маркова, обещаю. Я был не прав.
|
|
|
– Нет, не обижаюсь, – ответил он, помолчав. – Только у меня грипп. Я заразный.
– Да, Эрнест сказал, ты кашлял. Ну, посмотри на меня.
Между ними завязалась недолгая борьба, в результате которой Георгию Максимовичу удалось отвоевать половину одеяла и увидеть его затылок и плечо. На нем была фланелевая пижама с корабликами, мятая и уже довольно грязная. От тела шел сухой жар и особый его медовый запах – головокружительный.
Втягивая этот жар дрожащими ноздрями, Георгий подумал вдруг, каким сладким безумием было бы добиться от него близости прямо здесь, на его детском диване, в душной темноте. Насладиться им, скупо рассчитывая движения, чтоб не выдать себя скрипом кровати; сдерживая в горле звуки, аккомпанирующие страсти.
Обуздав фантазию, Георгий Максимович только на секунду прижался губами к его затылку, пощупал лоб.
– Горячий… Правда, ты всегда горячий. Давай‑ка, поехали лечиться ко мне?
– Хорошо, – с неожиданной легкостью согласился Игорь. – Только подожди внизу. Чтобы тётка не скандалила. Я оденусь и спущусь.
Женщина в выцветшем халате всё ещё стояла у двери. Прощаясь, Георгий прочёл в её глазах осуждение и неприязнь. Она не могла слышать их разговор, но, видимо, догадалась о сути дела. Это не имело ровным счетом никакого значения, но вызывало ощущение неловкости.
|
|
|
Закурив возле машины, Георгий вспомнил слова, которыми час назад утешал Марьяну – ответы на главные вопросы жизни лежат на поверхности… Однако сам он почему‑то не мог сосредоточиться на предвкушении простых и близких удовольствий. Вместо этого он думал о странном поведении тётки Игоря, о нищей обстановке его жилья с пожелтевшими обоями и пыльными коврами на стенах и о той нелепой роли, которую навязывали ему эти обстоятельства. Роли Свидригайлова, выискавшего очередную жертву своей похоти в семействе бедной чиновницы.
«И правда, раз уж так, снять ему квартиру и наезжать раз в неделю, и пусть думают что хотят», – вдруг решил он, глядя, как мальчик выходит из подъезда со спортивной сумкой на плече, легкий и длинноногий, с особой его угловатой грацией в каждом движении.
– Что в сумке? – полюбопытствовал, открывая для него багажник.
– Так, вещи, – ответил Игорь хмуро. – Не важно. Просто поехали скорей.
– А что такое? – проговорил Георгий Максимович, уже выезжая из двора на дорогу. – Мы куда‑то торопимся? Дай мне хоть на тебя посмотреть.
|
|
|
Он повернул к Георгию бледное, чуть похудевшее за эти дни лицо.
– Не торопимся, просто не хочу проблем. Меня тут в армию собираются отправить.
Георгий удивился.
– Погоди‑ка, ты разве попадаешь в этот призыв? Фред же занимается вашими отсрочками. Он говорил, что у тебя всё в порядке.
– Да всё в порядке, не парься, – заявил тот неожиданно бодро. – Мои траблы. Разберусь.
Георгий поймал себя на странном ощущении – ему показалось, Игорь не просто врет или чего‑то не договаривает, но что за его словами вот‑вот проявится некий важный сокровенный смысл. Сейчас совсем не хотелось раздумывать над этим; хотелось скорее приехать, подняться в квартиру, налить себе и ему коньяка, лечь и смотреть, как он раздевается. Почему‑то Георгий вспомнил, как тот отдался ему в первый раз, неловкий от неопытности, но такой податливый и желанный, что его телом можно было наслаждаться как пекинской оперой, шесть часов подряд.
– А знаешь, твоя тётка не производит впечатления такой ведьмы, как ты описывал, – заметил Георгий, пытаясь стреножить преждевременную активность чувств и частей собственного тела. – Мне показалось, что она меня почему‑то испугалась.
Игорь пожал плечами.
– Да нет, я не описывал, что она ведьма. Она всего боится. Сам же говоришь – женщины полны загадок.
Глядя вперед, на дорогу, прихваченную морозом и скользкую, как каток, Георгий сжал его колено.
– Хочу тебя, заяц. Просто нет никакого терпения. Ты‑то хоть немного скучал?
– Скучал, – ответил он без особого энтузиазма.
– На Рождество я собираюсь поехать в Европу, – чтобы взбодрить его, Георгий решил поделиться своими планами. – Недели на две, или лучше на три. Сначала по делам, а после к морю, на Тенерифе. Это райский остров, там круглый год цветут азалии, а песок на побережье сребристо‑серый – пепел древнего вулкана… Не хочешь составить компанию?
Прием оказался действенным. Мальчик взглянул ужасно хорошо, как в самом начале – с внезапным изумлением, доверчиво и радостно.
– К морю?
Георгий невольно улыбнулся.
– Снимем виллу с бассейном, возьмем машину напрокат. Поездим по диким пляжам, поднимемся на гору Тейде… Вдвоем, никаких больше компаний. Только море, солнце, кубинский ром и беспорядочный секс. Буду пить твою кровь, как кьянти. Как тебе такой план?
– Хороший план, – ответил он, но отчего‑то снова помрачнел. Отвернулся, нервно закуривая.
Кашель тут же заклокотал в его бронхах. Георгий отнял у него сигарету и выбросил в окно.
– Ну‑ка, ты мне брось играть Травиату. Твоя задача – поправиться к назначенной дате.
– Стой, стой, – воскликнул он. – Там магазин. Купишь мне «Бёрн» или «Адреналин Раш»?
– Четыре банки в холодильнике, ещё с прошлого раза, – возразил Георгий, и всё же, повинуясь какому‑то внезапному и необъяснимому чувству, припарковал машину у обочины. Спросил: – Что происходит, Игорь? Ты мне скажешь?
Тот помолчал, кусая губы, а затем ответил в духе персонажей сказки Кэрролла:
– Просто тебе повезло, что он машину в сервис вечером повез.
– Кто? – уточнил Георгий.
– Дядя Витя, мой отчим.
Чувствуя недоброе, Георгий заглянул ему в лицо.
– Что это за новости? Откуда взялся отчим?
– Приехал из горячей точки, – мальчик нервно хмыкнул. – Он в МЧС работает, шофером. Офицер внутренней службы. Его часто в командировки отправляют, где всякие стихийные бедствия, и по обмену опытом. В этот раз не было четыре месяца, а теперь вернулся. Хочет меня в армию отправить.
– Только не говори, что ты с ним… спишь, – посторонним голосом произнес Георгий.
– Нет, не сплю, – ответил мальчик и хохотнул совсем уж бессмысленно. – Разве с ним уснешь.
В ту же секунду Георгий осознал, что ожидал чего‑то в этом роде. Всегда подозревал. В голове его мелькнула строчка из отчета службы безопасности, где упоминалась тетка Игоря и некий её гражданский муж.
Первым его чувством была досада о рухнувших надеждах на приятный вечер. И только после этого он смог оценить и взвесить смысл услышанного.
– То есть, ты хочешь сказать, что всё это время… Или это какая‑то глупая шутка?
– Ну да, шутка. Что такое – белое, волосатое и в темноте потрескивает? Блондинка‑электрик, – он засмеялся с нотками истерики. – Просто вспомнил, как вы с Марковым друг другу навешали! Только с дядей Витей так не получится, у него КМС по боксу. Даже секцию вел у нас в школе! Но я туда не ходил, я танцами занимался. А с ним я занимался совсем другим…
Георгий ощутил почти физиологическое омерзение, как будто съел что‑то гнилое, и даже почувствовал во рту осклизлый вкус.
– Почему ты мне не рассказывал, интересно узнать?
Тот снова издал хриплый смешок, больше похожий на клекот.
– Что вам интересно, дяденька? Как меня отчим ололо с двенадцати лет? И в каких позах? И какой у него большой?
В сердцах Георгий стукнул ладонями по рулю.
– Игорь, ну почему вокруг тебя всё время какая‑то достоевщина!? Почему нельзя нормально, спокойно? Я вот как чувствовал, что что‑то такое всплывет!
– О, а знаешь, чем блондинка отличается от курицы? – перебил он. – Курица сама садится на яйца, а блондинку ещё надо уломать…
– Ну тебя‑то, понятно, уламывать не надо.
Закусив губы, мальчик отвернулся к окну.
Георгий тронулся с места. Он чувствовал ревность куда более острую и ядовитую, чем тогда, с Марковым. Он подумал, что теперь этот яд навечно отравит его чувства к Игорю, как найденная на дне банки с медом мертвая мышь.
Вместе с этим он отчего‑то испытывал чувство вины.
– Значит, всё это время ты одновременно со мной и с ним?.. И что я теперь должен делать? Послать ребят ноги ему переломать? Или самому разобраться? Этого ты ждешь?
– Я не всё время, он приехал недавно. Я поэтому хотел квартиру снять…
– Но я же теперь не могу это так оставить, Игорь! За такие вещи надо бить морду и сажать в колонию! – заявил Георгий, пытаясь осознать, чем он может быть виноват здесь, если не мерить по Достоевскому, когда все виноваты за всех.
– Я просто хотел выбросить это из жизни, – хмуро возразил Игорь. – Я, наверное, зря тебе сказал.
– Наверное, зря. Это всё чертовски неприятно… С двенадцати лет – какая‑то дичь! Нет, я должен что‑то сделать. Поехали, я поговорю с ним по‑мужски.
Георгий хотел уже развернуться на светофоре, но Игорь схватил его за рукав.
– Нет, не надо, пожалуйста! Будет только хуже!
– Я не понимаю, ты за него волнуешься? – вскипел Георгий и тут же, смягчаясь, предположил: – Игорь, если ты всё это сочинил для интересности, скажи сейчас. Я не буду злиться.
– Нет, я больше не хочу об этом! Давай просто забудем, – взмолился тот.
В этот момент Георгий вспомнил, что совсем недавно давал себе обещание умерить пылкость чувств к мальчишке, сократить встречи, всегда практиковать с ним безопасный секс. В конце концов, и этот отчим, вымышленный или реальный, существовал где‑то в неочевидном мире, за тем порогом, который Георгию Максимовичу не было никакой нужды переступать.
Но чувство вины подняло со дна души осадок, напомнивший о вещах, давно исключенных из круга обсуждаемых тем. Странным образом он ощутил связь истории Игоря с собственным благополучием – с «Астон Мартином», дорогим костюмом, добротной обувью и свежим бельем. Частью этой взаимосвязи был и социальный бюджет холдинга, вернее, узаконенная взятка, которая закрывала вопросы благотворительности. Поворот этих рассуждений был так неприятен и странен, что Георгий вместо недавнего бодрящего огня в крови почувствовал усталость и злость.
Тем временем подъехали к дому. В лифте Георгий взял Игоря за подбородок.
– Ну, посмотри на меня… И скажи, что мы теперь будем делать?
– Ты снова скажешь, что я… даю всем подряд? – пробормотал тот, готовый расплакаться. – Я всё это время лежал и думал – почему я не убежал тогда из дома, или не подрался с ним, не рассказал инспекторше… Наверное, у меня нет характера. Я себя ненавижу. Я, наверное, просто трус… Ты меня никогда не простишь?
Георгий знал, что в лифте и на лестнице установлены камеры, выведенные на монитор консьержа, но сейчас это не имело значения. Он привлек к себе мальчика, прижал его голову к груди.
– Ну‑ну, малыш, прекращай. Всё, я сейчас поеду и наваляю этому козлу по почкам.
На этот раз вместо возражений Игорь обхватил его руками за шею, словно и вправду хотел удержать. «Делаешь одну глупость за другой», – сказал Георгию внутренний голос, и возразить на это было нечего.
Оказавшись в квартире, Георгий включил телевизор и занялся приготовлением чая, вдруг решив считать тему отчима исчерпанной раз и навсегда. Но когда он вышел с сигаретой на балкон, Игорь последовал за ним и заговорил какими‑то чужими, словно заготовленными заранее словами:
– Я знаю, у тебя своя жизнь, и тебе всё равно, и без меня куча проблем… Я зря тебе сказал. Но у меня никого больше нет. Я никому раньше не рассказывал. Мне ничего не нужно, просто быть с тобой. Даже если ты теперь меня будешь презирать. Просто, я же ничего не требую…
Мосты и опоры фонарей уже сверкали новогодними гирляндами. Созвездия – гирлянды лампочек, развешенные на каких‑то небесных гвоздях, – переливались в вышине холодным светом. «Музыка сфер», – подумал Георгий Максимович, пытаясь представить тот покой, которым дышат триллионы километров космического пространства, чувствуя, как холод пробирает его до костей.
– Напротив, ты требуешь слишком многого, – запоздало возразил он, обращаясь к Игорю, или к самому себе, или к миру, который в эту минуту был одушевлен и полон смысла.
Часть II
Глава 1. ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ДОБРОДЕТЕЛИ
Учитель сказал: – Я не встречал еще твердых, несгибаемых людей. Кто‑то заметил: – Вот Шэнь Чэн. Учитель возразил: – Как может быть он несгибаем, когда столь многого желает?
Лунь Юй
«Остров тысячи храмов» не оправдал ожиданий Марьяны, как по качеству сервиса, так и по уровню комфорта в туристических зонах. Пляжи были шумными и довольно грязными. Экскурсии к храмовым комплексам утомляли, вечерние развлечения были однообразны и скучны. Местные сувениры, народные легенды, костюмированные национальные танцы кечак и баронг – всё это на поверку оказалось обычным надувательством для туристов, и не имело отношения к подлинной жизни населения Индонезии. Но чтобы не вступать в открытый конфликт с остальными членами компании, Марьяне приходилось терпеливо выполнять все пункты намеченной программы на протяжении двух недель.
С Антоном Сирожем они жили в одном бунгало, но в разных комнатах. В первый же вечер, когда он явился к ней в спальню в халате и с бутылкой местной водки, она твердо обозначила границы их отношений – уважение к её режиму, никаких посторонних в номере, никакой физической близости между ними.
Им приходилось составлять пару за обедом, в автобусе, во время посещения аттракционов, но это только раздувало огонь взаимного раздражения. Все вечера и некоторые ночи её спутник проводил в местных барах, а сама Марьяна предпочитала почитать в постели книгу или прогуляться по пляжу, чаще всего одна. Она думала, что напрасно согласилась провести отпуск в компании с детьми. Особенно раздражали дети второй семьи, с которой также не получилось дружбы.
Конечно, её не могла оставить равнодушной прекрасная природа Бали – вулканы, горные озера, пышная растительность. Но на острове было слишком мало уединенных мест, слишком много туристов и автомобилей. Стоило ей отойти от группы, чтобы насладиться видом горного ущелья или буддийской пагоды, как её окружали кричащие дети или назойливые спутники со своими неуместными шутками, соль которых разъедала её самые добрые намерения.
В последний вечер, в порыве не свойственного ей отчаяния, она выпила два крепких коктейля и всё же оказалась в постели с Сирожем. Но и этот опыт завершился неудачей. Видимо, её спутник уже растратил весь свой мужской заряд с местными проститутками, большую часть которых, как ей сказали, составляли переделанные в женщин мужчины.
Она вернулась в Петербург пятого января. На Рождество отстояла службу в том же соборе, где отпевали отца, исповедовалась и причастилась, но почти совсем не почувствовала прикосновения благодати, которой всегда ожидала в светлый праздник. Напротив, на душе было тягостно и смутно, она спала беспокойно и видела странный сон – Георгий с телом восточного божества, полу‑льва, полу‑дракона, занимался с ней любовью прямо в церкви, на том месте, где во время прощания стоял гроб. Сон был одновременно мучительный и болезненно приятный. Она хотела было пересказать его Светлане, опустив физиологические подробности, но затем поняла, что эта откровенность будет совершенно излишней.
Официально руководители подразделений возвращались из отпусков десятого числа, офисы были закрыты. Но Марьяна вышла на работу восьмого, собираясь заранее подготовиться к очередным собраниям. Заодно она решила, наконец, заняться некоторыми второстепенными вопросами, до которых не доходили руки за каждодневной текучкой. Среди этих вопросов был фидбэк по рекламному агентству. В силу специфики «Фэшн‑Хаус» работал в рождественские каникулы, и Марьяна вызвала к себе Федора Дорошевского, чтобы разъяснить те пункты, которые давно пометила для себя.
Этот человек с нервным худым лицом всегда был ей неприятен, хотя она старалась не потакать личным чувствам в рабочих отношениях. Она знала, что он тоже не питает к ней симпатии, как и вообще к представительницам её пола, которых, очевидно, считает существами третьего сорта. Поэтому она сразу дала понять Дорошевскому, что перед ним не женщина, а непосредственный руководитель и заказчик.
– Я изучила ваши отчеты за два года, но так и не смогла решить, как позиционировать ваше предприятие в составе холдинга. Вы – не профильный актив. Я знаю, что Павел Сергеевич не вникал в эти вопросы, считая ваше направление незначительным. Но я считаю иначе. Бизнес должен приносить прибыль. А весь ваш апсайд идет за счет холдинга. Я не вижу смысла в этом переливании воды из одной чашки в другую.
Заложив ногу за ногу и нервно сцепив пальцы на худом колене, Дорошевский возразил:
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 185; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!