Значение структуры (внутренней формы) финансового права как объективного инструмента решения актуальных финансово-правовых проблем
Подчеркнем, что перечень изложенных ниже проблем, не являясь исчерпывающим, находится во взаимосвязи со структурой финансового права. Отметим, что после 1991 г. государством осуществлены определенные последовательные действия по достижению финансово-правовых результатов, связанных с разрешением ряда вопросов (введены в действие Бюджетный кодекс РФ (далее - БК РФ), Налоговый кодекс РФ (далее - НК РФ), существенно изменен валютный закон, принято большое число финансовых нормативных правовых актов и др.).
Собственно, анализ актуальных финансово-правовых проблем во взаимосвязи со структурой финансового права предопределен, по меньшей мере, двумя обстоятельствами:
1) инструментальным уровнем (микроуровнем);
2) фундаментальным уровнем (макроуровнем)*(92).
Микроуровень позволяет рассмотреть конкретные финансово-правовые ситуации в персонифицированном виде либо в парной правовой связи (правоотношении)*(93). Макроуровень предполагает исследование большой общности норм (института, подотрасли, отрасли). Вместе с тем не удивительно, когда анализ конкретной проблемы, относящейся к микроуровню, показывает ее явную взаимосвязь с проблемой, относящейся к макроуровню, и наоборот.
Современное финансовое право России по содержанию и регулятивной направленности выполняет функцию специальной отрасли российского права (особой формы правового регулирования экономических отношений). Будучи публично-правовым образованием, оно производно от конституционного права - главной, ведущей отрасли права страны*(94) - и находится в определенной взаимосвязи с гражданским правом - фундаментальной отраслью материального права, поскольку частное первично, а публичное - вторично (Т. Гоббс). Если предположить, что налогоплательщики будут обязаны передавать весь получаемый ими доход (100%) в пользу казны, то итог и сроки подобного финансово-правового конструирования будут совершенно очевидными.
|
|
|
Следует подчеркнуть, что указанные производность и взаимосвязь финансового права не означают его второстепенности в правовом регулировании*(95). Понимание этого обстоятельства вносит в процесс формирования финансового права алгоритм поведенчества, обеспечивающий надлежащее функционирование финансово-правового механизма и его взаимодействие с иными отраслями права, предупреждая возникновение элементов конкуренции, коллизий, противоречий.
На макроуровне особенность финансового права предопределяется спецификой отрасли права и входящих в его состав правовых образований, каждое из которых обладает особым, автономным предметом регулирования. Гарантированное в стране единство экономического пространства*(96) в значительной мере обусловливает и единое, целостное финансово-правовое регулирование, поскольку разделение последнего на "удельные княжества" существенно воспрепятствует созданию современной системы финансового законодательства, снизит регулятивные возможности собственно каждой подотрасли финансового права, повлечет иные нежелательные последствия. Само по себе единство финансового права не сдерживает ни развития подотраслей, ни исследований, связанных с установлением проблем и разработкой подходов к их разрешению*(97). Напротив, единство финансового права позволяет эффективно использовать в составе подотраслей общие институты (финансы, финансовая политика, финансовая деятельность государства, субъективные права и обязанности лица, сроки и др.).
|
|
|
Макроуровень отчетливо показывает, что некоторые подотрасли (бюджетное право, налоговое право) имеют исключительно финансово-правовую принадлежность*(98). Их нормы и институты сориентированы на заданный сугубо финансово-правовой результат (уплата налога, сбора, пошлины, поступление государственных финансов в доходную часть бюджета, их распределение и использование в целях, предусмотренных в установленном порядке), который возникает и прекращается в рамках финансового правоотношения, не испытывая непосредственного воздействия предписаний иных отраслей права.
|
|
|
Международный финансово-экономический кризис вызвал много проблем на персонифицированном, корпоративном, региональном, общегосударственном уровнях и одновременно выявил отсутствие в финансовых правоотношениях четко действующего механизма системы дозволений и запретов, предусматривающей принципы, направления, регламентацию действий финансовых властей в условиях кризиса, т.е. в период нештатной ситуации. Известно, в частности, что, несмотря на снижение поступлений в доходную часть фиска (fiscus), во время кризиса недопустимо введение новых налогов, иных обязательных платежей, увеличение ставок действующих налогов и сборов. Более того, в этот период целесообразно применение понижательного налогового курса, введение иных преференций (льгот, рассрочек, отсрочек на длительные сроки и др.). Однако в апогей кризиса высокопоставленными чиновниками Минфина России, Федеральной налоговой службы (ФНС России) публично обсуждались предложения по установлению новых налогов (налога на капитал). Представляется, что подобные "демарши" ответственных должностных лиц финансовых властей в период экономической турбулентности нежелательны и должны находиться под запретом.
|
|
|
Соответствующим образом должна была быть предопределена и деятельность монопольных компаний, независимо от формы собственности. Между тем в условиях кризиса, когда резко уменьшились доходы значительной части граждан и снизилась платежеспособность населения, с 1 января 2010 г. была существенно повышена стоимость коммунальных услуг (на 40-60%), реформирование которых (100%-ная оплата услуг населением) обсуждалось за несколько лет до начала кризиса. В подобных ситуациях бездействие финансовой власти могло бы быть восполнено дозволением субъекту финансового права на обращение в суд (общей юрисдикции или арбитражный) с заявлением о моратории (приостановлении действия) финансового нововведения до момента официального объявления о завершении кризиса.
По завершении кризиса целесообразно глубоко и всесторонне рассмотреть проблему распределения доходов, поскольку именно распределение должно служить сильнейшим стимулом к увеличению благосостояния общества, ибо это непременное условие неуклонного роста доходов самых бедных*(99). Отсюда следует, что институт "распределения" должен быть справедливым и учитывающим некие объективные факторы (Крайний Север, Дальний Восток, внедрение инноваций и др.) при создании норм финансового права и их применении, имея в виду установление правил поведения, не подверженных деформации со стороны региональных и (или) местных правоприменителей.
Начиная с 1992 г. не утрачивает актуальности проблема своеобразного "поведенчества" лиц, выступающих в финансовых отношениях в качестве участников, представляющих государство. К ним относятся компетентные органы (Минфин России, ФНС России, ФТС России, Федеральное казначейство, иные главные распорядители средств федерального бюджета), их должностные лица. Практике известны ситуации, когда хозяйствующие субъекты, действующие по правилам (законопослушные юридические лица), длительное время не могут реализовать свое субъективное право по возврату налога на добавленную стоимость (далее - НДС) по исполненным внешнеэкономическим контрактам. Налоговые органы вынуждают этих лиц представлять дополнительные, только количественно измеряемые в сотнях и тысячах листов документы и материалы, подтверждающие легитимность их действий. Очевидно, что подобное поведение управомоченного лица (налогового органа) может быть объяснено его сомнениями, неуверенностью в том, что совершенная внешнеэкономическая сделка действительно легитимна и реальна. При этом налоговый орган обязанность формирования доказательственной базы для разрешения своих сомнений возлагает на юридическое лицо. Не исключается вместе с тем, что задержка возврата НДС связана с намерением налогового органа обеспечить бюджету "экономию" финансовых средств, а если задержка возврата НДС трансформируется в отказ на такой возврат, то бюджет освобождается от необходимости увеличивать свою расходную часть.
Сама по себе природа финансовых правоотношений предполагает установление предела "сомнениям" лица, обладающего властно-финансовыми правомочиями, поскольку иное будет означать для заинтересованного лица невозможность реализации своего субъективного права.
Нередко в ходе налоговых проверок выясняется, что "доначисления" налогов будут иметь незначительный размер либо "налоговые правонарушения" носят сомнительный характер с точки зрения действующего законодательства. Однако налоговый орган вопреки предписаниям действующего законодательства и фактическим обстоятельствам создает виртуальные эпизоды налоговых правонарушений, "ущерб" по которым исчисляемые крупными суммами - десятками и более миллионов рублей, материализуемые в актах проверок и решениях. Естественная реакция налогоплательщика - опротестование итогов проверки (решения налогового органа). Обычно обращение к вышестоящему налоговому органу положения дел не меняет. Вышестоящая инстанция нередко подтверждает решение налогового органа, проводившего проверку. Поэтому налогоплательщик, используя административный порядок, ориентируется на судебную защиту. Если арбитражный суд первой инстанции удовлетворяет требования налогоплательщика в полном объеме, налоговый орган инициирует рассмотрение дела в апелляционной, а затем и кассационной инстанции, а также в Верховном Суде Российской Федерации. В конечном счете по бесспорному делу производятся значительные временные, финансовые и иные затраты.
Поскольку изложенное не носит спорадического характера, то очевиден негативный эффект (финансово-экономический и юридический). Во-первых, происходит "бросовое" расходование государственных и частных финансов. Во-вторых, складывается впечатление, что в финансовом праве если и присутствует определенность, то в каком-то труднопонимаемом и сложноприменяемом виде. Одновременно подвергается "эрозии" один из фундаментальных признаков нормы финансового права - ее обязательность (веление) для неограниченного круга лиц.
Предоставление ФНС России полномочий по утверждению финансово-процессуальных документов объяснимо, но не обосновано. Главной функцией ФНС России является обеспечение своевременного и полного поступления налогов и иных обязательных платежей в бюджетную систему. В настоящее время ФНС России разрабатывает финансово-процессуальные документы (формы деклараций, расчетов, решений, требований и др.) и обладает правом их утверждения. Ранее это правомочие относилось к ведению Минфина России. Утверждаемые финансово-процессуальные документы оказывают непосредственное воздействие на поведение обязанных лиц (юридических лиц, граждан). Нередки ситуации, когда соответствующее положение финансово-процессуального акта не согласуется с предписаниями закона, в частности НК РФ. Сама по себе правовая возможность признания какого-либо положения процессуального документа недействительным в судебном порядке не решает проблемы их "юридического качества" из-за их количества, динамики вносимых изменений, дополнений, создания новых документов взамен аннулированных. По сути ФНС России реализует на практике свое понимание смысла и содержания закона. С этой точки зрения правомочия по утверждению финансово-правовых процессуальных документов целесообразно изъять из ведения не только федеральных служб, но и министерств (Минфина России, Минэкономразвития России и др.).
Полагаем, что процессуальные документы, применяемые в финансовых правоотношениях, должны утверждаться на уровне федерального закона. Вместе с тем с учетом того, что процесс формирования финансового права не является завершенным, правомочия по утверждению финансовых процессуальных документов, разрабатываемых министерствами и службами (иными ведомствами), должны быть отнесены к ведению Правительства РФ впредь до их трансформации на уровень федерального закона.
Требует разрешения и ряд вопросов бюджетного регулирования. В течение 2001-2008 гг. доходная часть федерального бюджета увеличивалась по результатам фактического поступления средств в конце финансового года путем внесения изменений и дополнений в федеральный закон о федеральном бюджете на соответствующий год (период). Следует признать обычной (в ряде случаев настоятельно необходимой) практику внесения изменений и дополнений в тот либо иной действующий нормативный акт. Не является исключением из этого правила и упомянутый закон. Традиционно перед завершением текущего финансового года (ноябрь-декабрь) в закон вносятся существенные изменения, касающиеся размеров доходной и расходной частей федерального бюджета*(100). Получается, что в отношении дополнительно поступивших государственных финансов ранее выносились распорядительные акты органов исполнительной власти, а в конце финансового года происходит фиксация их состоявшейся судьбы представительной властью. Полагаем необходимым установление наряду с процентными корректировками специальной формулы, предусматривающей условия и основания внесения изменений и дополнений в закон о бюджете.
Перед государством и гражданским обществом стоят сложные задачи отработки технологических этапов исполнения бюджета. Речь идет, в частности, о равномерном (ритмичном) исполнении бюджетных обязательств. Известно, что в первый квартал финансового года из-за различных причин (организационных, технических и др.) бюджет по расходам исполняется не в полном объеме. К окончанию финансового года происходит восполнение недоперечисленных средств, надлежащее использование которых в сжатые сроки становится для бюджетополучателей делом весьма затруднительным или невозможным. По сведениям Счетной палаты РФ, в первом полугодии 2009 г. из 130 главных распорядителей средств федерального бюджета 70 ведомств не осуществляли предписанное им кассовое исполнение расходов. Пять федеральных целевых программ (десятая часть от общего количества) вообще не реализовались*(101).
Остается открытой проблема "прозрачности" бюджетов всех уровней*(102). Мы имеем в виду движение государственных (и муниципальных) финансов к целям, объектам и конкретным адресатам, предусмотренным федеральным законом и другими нормативными правовыми актами, за изъятиями, которые носят секретный характер.
Считаем необходимым детально урегулировать законом бюджетные отношения в местах принятия конкретных решений об использовании бюджетных средств на текущие или инвестиционные цели и в местах концентрации государственных финансов. В указанном урегулировании должны "принимать участие" нормы материального и процессуального финансового права.
В настоящее время предоставление бюджетных средств в различных формах осуществляется в порядке, предполагающем принятие постановления Правительства РФ. Во исполнение решения Правительства РФ соответствующее министерство (федеральная служба) издает приказ, утверждающий правила предоставления субсидий на определенный вид деятельности или определенную цель*(103). Главным распорядителем средств федерального бюджета (министерством, ведомством) разрабатываются и утверждаются формы соглашений о предоставлении субсидий, а также формы расходов и отчетов бюджетополучателей по предоставленным субсидиям*(104). Вместе с тем постоянно растущее количество нормативных правовых актов по указанным вопросам не способствует эффективности исполнения бюджета и не обеспечивает защищенности государственных финансов от несанкционированного использования и иных неправомерных посягательств.
Существенной проблемой является выбор приоритета или направления использования дополнительно полученных или временно свободных государственных финансов. Во-первых, они могут быть размещены на депозиты первоклассных коммерческих банков, в иностранную валюту (доллары США, евро), в государственные ценные бумаги ряда иностранных государств. Во-вторых, государственные финансы могут быть направлены на инвестиционные цели - на создание объектов производственной и социальной инфраструктуры, строительство автодорог, объектов промышленно-производственного назначения. По мнению специалистов, второе направление использования государственных финансов предпочтительнее первого исходя из интересов граждан, государства, развития производительных сил*(105).
Представляется, что в составе единого финансового права ряд подотраслей (эмиссионно-денежное право) по регулятивной направленности и содержанию выполняет функцию своеобразного "фундамента", наличие которого необходимо для последующего осуществления регулирования отношений, связанных с финансами, иными отраслями права (гражданским, трудовым и др.).
Финансово-правовые предписания, направленные на установление правового режима российской валюты (наличных денег), т.е. изготовления, эмиссии (введения в обращение), хранения, инкассации, изъятия денег из обращения, иных обязательных требований, предельно ясно подтверждают, что государство - это единый и единственный регулятор (центр) данных отношений. Вместе с тем деньги в имущественном обороте являются вещами, движимым имуществом, принадлежащим лицам (гражданам, юридическим лицам) на праве собственности, и могут быть объектом гражданских, трудовых и иных правоотношений. Правомерное обладание наличными деньгами любым субъектом права обязывает государство (в лице Банка России, иных финансовых властей) как участника финансового правоотношения обеспечить этому субъекту безусловную возможность распорядиться деньгами (использовать как платежное средство, внести во вклады, включая гарантии их сохранности в установленных размерах - 1 млн. 400 тыс. руб.).
Государство осуществляет и иные обязанности, вызванные денежным обращением: воздействуя на миграцию денег, купюрное строение банковских билетов, обеспечение инкассации и хранения денег, изъятие ветхих, испорченных банковских билетов, пресечение фактов фальшивомонетничества, предупреждение и преследование случаев мошенничества в отношении денег (государственных и частных финансов). Особо следует отметить, что в эмиссионно-денежные правоотношения государством не допускаются в качестве объекта денежного обращения и имущественного оборота деньги (российская валюта), полученные и (или) приобретенные нелегитимным (преступным) способом (нелегальный бизнес - незаконный сбыт наркотических и психотропных веществ, средства, полученные от проституции, незаконной торговли оружием и др.). "Грязные" деньги сами по себе представляют угрозу для любой экономики, поскольку отрицательным образом воздействуют на рыночные и иные механизмы жизнедеятельности общества. По сути, государство, будучи участником упомянутого правоотношения, бессменно присутствует в нем без права делегации своего места кому бы то ни было.
Поскольку финансовое право постоянно находится под воздействием экономики страны и во взаимодействии с нею, постольку оно должно адекватно реагировать на изменения ее состояния. Очевидно, что отсутствие должного объема наличных денег в обращении, включая купюрное строение банкнот, равно как и их избыток, может повлечь отрицательные последствия в жизнедеятельности граждан, юридических лиц, регионов и страны в целом. Отсюда вытекает необходимость в беспрерывном исполнении государством в лице финансовых властей обязанностей по обеспечению надлежащего функционирования эмиссионно-денежного механизма. Банк России, обладая в силу закона особым статусом, по существу, входит в систему финансовых властей, соединяет в себе функции правотворчества и контроля за исполнением банковских правил в рассматриваемой сфере правоотношений*(106). Вместе с тем представляется, что регулирование эмиссионно-денежных отношений должно быть переведено с уровня банковских правил на уровень федеральных законов.
Деньги - особый объект финансовых правоотношений. Их концентрация, а также направления и цели использования, что особенно касается значительных финансовых средств, должны быть ограждены от неправомерных посягательств*(107). Правовое обеспечение ликвидации потерь и минимизации несанкционированной утраты денег является, безусловно, важной задачей, но приоритет в финансово-правовом регулировании принадлежит функционированию тех конструкций, применение которых обеспечивает разумное и эффективное использование денег, сопряженное с интересами граждан, юридических лиц и государства. Представляется очевидным стремление государства осуществить постепенный и безболезненный переход от бумажных денег (которые воспринимаются гражданами в качестве "реальных", "действительных денег") к "электронным" деньгам. Правовая основа для упомянутого перехода уже начинает формироваться*(108).
Результаты современных исследований в области науки финансового права могут и должны служить основаниями для строительства финансового законодательства. Процесс совершенствования финансово-правового регулирования предполагает учет внутриотраслевых потребностей (проблем, задач) и необходимость обеспечения системной взаимосвязи финансовых норм с предписаниями иных отраслей права (внутренняя и внешняя согласованность норм). Этот процесс затратен, поскольку требует значительных профессиональных, финансовых, организационных и иных усилий, а также учета положений догмы права, поскольку "ubi jus incertum, ibi nullum" (когда закон неопределен, закона нет).
В период с декабря 1991 г. по декабрь 2003 г. валютное право представляло собой жесткую разрешительно-ограничительно-запретительную систему финансово-правовых предписаний, обусловленную "родимыми пятнами социализма". Практика указанного периода показала, что перегруженность запретами деструктивно воздействовала на регулирование валютных отношений. Существенные преобразования произошли после введения в действие в июне 2004 г. новой редакции валютного закона *(109), содержание которого отражает приоритет либерально-взвешенного подхода к проводимой финансовой политике. В частности, отказались от деления валютных операций на "текущие" и "капитальные", упорядочили институт "валютной ответственности", некоторые составы которой по сути являлись коррупциогенными, ликвидировали ряд ограничений (по открытию банковских счетов гражданами, юридическими лицами за границей, в иностранных банках и др.).
Отметим, что либерализация финансово-правового регулирования валютных отношений уменьшила "критическую массу" запретов, расширила диапазон действия регулятивных (управомочивающих, обязывающих) норм, но не изменила публично-правовую природу и содержание элементов структуры валютного права. К окончанию 2012 г. не действовал ряд статей указанного закона, связанных с валютными ограничениями и предварительным валютным контролем (ст. 8 и 9, предусматривающие регулирование валютных операций движения капитала Правительством РФ и Банком России; ч. 3, 4, 5, и 6 ст. 11, предоставляющие Банку России полномочия по установлению требований об использовании специального счета резидентами и нерезидентами, о резервировании средств при осуществлении операций на внутреннем валютном рынке; ч. 3 ст. 12 об обязательной предварительной регистрации открываемого резидентом счета в банке за границей РФ; ст. 16, 17, 18 и 21, регулирующие вопросы резервирования, обеспечения исполнения обязательства, предварительной регистрации и обязательной продажи части валютной выручки на внутреннем валютном рынке страны). Предприняты меры по совершенствованию и упорядочению валютного контроля, порядка формирования паспорта сделки и др.
Законом установлено, что предоставление и передача документов и информации, связанных с проведением резидентами и нерезидентами валютных операций, открытием и ведением счетов, одним органом валютного контроля другому органу валютного контроля, органом валютного контроля агенту валютного контроля, агентами валютного контроля органам валютного контроля, а также одним агентом валютного контроля другому агенту валютного контроля не являются нарушением коммерческой, банковской, налоговой и служебной тайны*(110).
Сама по себе природа валютно-правовых отношений требует учитывать воздействие извне:
1) положение отдельных иностранных валют и соответственно российской валюты, вызванное несбалансированностью между странами и активными и пассивными сальдо внешних расчетов;
2) проблемы, затрагивающие более 70 лет (после Бреттон-Вудса, 1944 г.) всю международную финансовую систему.
Если до 1944 г. доллар США был резервной валютой международной валютной системы в целом и внушал доверие центральным банкам и инвесторам благодаря своей конвертируемости в золото*(111), то позже у США появилась уникальная возможность расплачиваться с зарубежными партнерами не золотом и иностранной валютой, а бумажными деньгами собственного производства. Это равноценно получению у лиц, принимающих доллары в оплату товаров и услуг, беспроцентного и бессрочного кредита на колоссальные суммы*(112).
Отсюда следует, что рассмотрение и разрешение отдельных финансово-правовых проблем выходит за рамки собственно микро- и макроуровня и носит иную "подведомственность" - глобального уровня (мегауровня). Их разрешение относится к компетенции международного сообщества (ООН), группы государств ("Группа двадцати", БРИКС, ЕАЭС и др.), двусторонних межгосударственных договоров. Очевидно, что финансово-правовые проблемы мегауровня предпочтительнее разрешать в рамках международного финансового права в его взаимосвязи и взаимодействии с иными подотраслями финансового права и отраслями российского права*(113).
Существует ряд проблем, требующих рассмотрения и разрешения на микроуровне. В их состав входит проблема создания финансово-правовой нормы с учетом требований современных реалий, положений догмы права, касающихся структуры нормы, и их гармонизации (согласованности) с действующими финансово-правовыми нормами и нормативными предписаниями иных отраслей права. Содержание норм Особенной части НК РФ показывает, что значительное их количество "экономизировано". Однако установленные юридические конструкции (в частности, налог на прибыль), несмотря на обязательность содержания элементов налогообложения (объект, налоговая база, налоговый период, налоговая ставка, порядок исчисления, порядок и сроки уплаты налога), становятся затруднительными в правоприменении. ФНС России для разрешения конкретной ситуации зачастую выполняет не свойственные ей функции, осуществляя толкование положений налогового закона, в частности предписаний гл. 25 НК РФ. Толкование нередко производится без уяснения и учета тех принципиальных установок, обязательных со времен римского права, как то:
1) если закон запрещает цель, то тем самым запрещает и средства;
2) кому закон предоставляет известное право, тому принадлежит и притязание на средства для осуществления этого права;
3) если закон устанавливает правило до известных пределов, то за этими пределами действует противоположное правило;
4) in majore minus (в большом малое)*(114).
Полагаем, что финансовое право не может допустить безысходности как при реализации субъективного права (микроуровень - jus agenda), так и при введении совокупности правил общего поведения, игнорирующих закономерности жизнедеятельности общества и государства (макроуровень - norma agendi)*(115).
Само по себе значительное преобладание запретов*(116) в регулировании общественных отношений, особенно там, где требуется участие больших групп людей, ведет к трансформации соответствующего института (субинститута) финансового права в своеобразное nudum jus ("голое" право), вызывая известные разочарования в правоустановлениях.
Норма финансового права и совокупность его норм суть явления объективные и как все реальные явления или их совокупности подчиняются закону понятности, т.е. интеллигибельности*(117). Известно, что ряд предписаний финансового права не действует "автоматически". Поэтому попытки заинтересованного лица перевести финансово-правовые предписания в плоскость конкретного правоотношения часто сталкиваются с объективными (отсутствие конкретного механизма реализации предписаний закона, финансовых ресурсов и т.п.) и субъективными препятствиями (обязанное лицо не исполняет предписания закона либо уклоняется от их исполнения, занимается волокитой и т.д.). По сути, это противодействие праву согласно справедливому выводу Рудольфа фон Иеринга: "...пока право подвержено опасности со стороны неправа, - а так будет, пока стоит мир, - до тех пор ему не избавиться от борьбы", более того, "борьба за право есть обязанность, долг управомоченного по отношению к самому себе и к обществу"*(118).
Представляется весьма сложной, но требующей исследования и разрешения проблема превентизации финансовых "деликтов" со стороны обязанных лиц ввиду концентрации у них существенных финансовых полномочий по распоряжению государственными или частными финансами (финансовыми средствами банков, монопольных и крупных публичных компаний). В частности, этому будет способствовать создание финансовых технологий, предупреждающих субъективный произвол, несанкционированное вмешательство и иные действия, не сопряженные с законом, находящиеся вне права*(119).
Важной задачей является системное построение таких юридических фактов, как сроки в финансовом праве. Практика подтверждает настоятельную необходимость теоретической разработки и практического внедрения сроков в едином финансовом праве России*(120).
Полагаем, что природа финансовых правоотношений, относящихся к публичному праву, остается неизменной и не подвергается трансформации в зависимости от времени, экономических и иных обстоятельств. Поэтому вряд ли можно поддержать воззрение, изложенное в современной юридической литературе, о некоей "миксиризации" ("смешении") частноправовых и публично-правовых отношений и возникновении "современной публично-частной доктрины финансового права"*(121).
Названные проблемы свидетельствуют о том, что при создании целостного финансово-правового механизма наряду с необходимостью следовать структуре финансового права (норма - группа норм - субинститут - институт - подотрасль) требуется преодоление мультилатерного (разнонаправленного) подхода законодателя и науки финансового права к строительству норм, субинститутов, институтов, подотраслей и в целом отрасли финансового права, обеспечивающих его развитие и эффективное правоприменение в сфере финансов.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 165; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!