СПОСОБЫ МОБИЛИЗАЦИИ РЕСУРСОВ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

Стратегия «догоняющей модернизации»

Для всех развивающихся стран проблема экономического роста выглядит ключевой. (см. Табл. 5.8.). Для ее решения прилагаются значительные усилия. Однако пока лишь немногим развивающимся странам удалось существенно сократить разрыв, отделяющий их от наиболее развитых государств.

Таблица 5.8. Ранжировка 99 наиболее значимых развивающихся стран* по темпам прироста ВНП в расчете на душу населения

Темпы (% прироста ВНП на душу населения)	Годы
	1951-1980		1981-1997
	Количество стран	Доля в населении, %	Количество стран	Доля в населении, %
Отрицательные	17	4,5	43	17,8
Нулевые	3	0,4	7	5,4
0,1 – 1,0	2	1,9	16	6,5
1,1 – 1,8	16	4,5	8	2,2
1,9 – 2,8	19	61,8	11	9,6
2,9 – 4,0	34	23,1	6	26,4
4,1 и выше	8	3,8	10	32,1

* К развивающимся странам отнесена ЮАР. В их число включены также Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг. На долю этих 99 государств приходится более 99% населения и совокупного ВНП развивающегося мира в его исходных границах.

Подсчитано и составлено на основе исходных данных прогноза: Эльянов А. Перспективы и проблемы развивающихся стран (Прогноз на 2000-2015 гг.). М.: ООД ИМЭМО РАН,1999.

Источник: Постиндустриальный мир и Россия. М.: Эдиториал УРСС, 2001, с. 281.

Данные таблицы свидетельствуют, что происходит явно выраженная дифференциация развивающихся стран по темпам роста. Если в 1951-1980 годах 84,9% населения развивающихся стран жило в государствах, где обеспечивались темпы роста ВНП на душу населения от 1,9 до 4,0% в год, то теперь на страны с такими темпами роста приходится только 36% населения развивающихся стран. Остальные сконцентрировались либо в группе с отрицательными и нулевыми темпами роста (в 1951-1980 гг. в таких странах жило 4,9% населения развивающихся стран, а в 1981-1997 гг. – уже 23,2%), либо в группе с темпами ростами свыше 4% в год (в 1951-1980 гг. в таких странах жило 3,8% населения, а в 1981-1997 гг. – 32,1%). Таким образом, если некоторая часть развивающихся стран – и в первую очередь НИС – стала набирать темпы роста и выбираться из отсталости, то другая часть стала еще глубже проваливаться в яму бедности и слаборазвитости. Однако следует особо подчеркнуть, что львиная доля населения стран, обеспечивших высокие темпы роста, принадлежит всего одной стране – КНР. Если исключить только эту одну страну из рассмотрения, итоги окажутся гораздо более печальными для развивающихся стран.

Весь распространенным является взгляд на проблемы экономического роста и преодоления отсталости под углом зрения концепции «догоняющей модернизации». Эта концепция исходит из того, что экономические успехи наиболее развитых стран делают их путь развития эталоном для менее развитых стран. Поэтому развивающиеся страны должны догонять более развитые по тому же пути, по которому уже прошли эти более развитые страны. Термин модернизация (который буквально можно перевести как «осовременивание») означает, что отсталые экономические отношения и институты развивающихся стран должны быть изменены в соответствии с современными стандартами, которые демонстрируют нам развитые страны.

Понятно, что сближение развивающихся стран с развитыми по экономическому уровню, возможность догнать эти страны требует не просто модернизации, а ускоренной модернизации. Ведь развивающимся странам, чтобы догнать наиболее развитые, надо за десятки лет пройти путь, на который сами развитые страны потратили не менее полутора сотен лет (а большинство – и более).

Как уже отмечалось выше, лишь немногим странам, получившим название новых индустриальных (в данном случае речь идет только о НИС 1‑го эшелона), в какой-то мере удалось решить эту задачу. Каковы же были слагаемые экономического успеха НИС и может ли быть соответствующий опыт перенесен на почву менее развитых и самых слаборазвитых из развивающихся стран?

Наиболее успешно развивающиеся из числа НИС (Тайвань, Южная Корея, Сингапур, Гонконг, Мексика, Бразилия) имеют очень много общих черт в своем движении от отсталости к относительно более благополучному экономическому положению. Зонами модернизации и промышленного роста в этих странах послужили экспортно-ориентированные отрасли. Достаточно высокая норма накопления и необходимая концентрация капитала в этих отраслях была достигнута в значительной мере благодаря содействию государства. Государство (авторитарное, или демократическое со значительными элементами авторитаризма) обеспечивало в этих странах активную промышленную и структурную политику, а также протекционистскую защиту новых современных отраслей, ориентированных на экспорт.

Различного рода льготы и преференции (налоговые, таможенные, кредитные), предоставляемые перспективным отраслям, дополнялись прямой финансовой и научно-технической помощью государства, а также направляющим воздействием на частный бизнес с целью побудить его вкладывать капиталы в «точки роста». Протекционистская защита от международной конкуренции не только позволяла созданным в новых отраслях компаниям (заведомо слабым на первых порах) избежать неминуемого краха в конкурентной борьбе с транснациональным капиталом. Экономические барьеры для доступа соответствующих товаров на внутренний рынок побуждали производящие их ТНК для проникновения на этот рынок разворачивать производство внутри страны, обеспечивая тем самым приток прямых иностранных инвестиций, сопровождающийся ввозом относительно современных технологий

Так, например, автомобильная промышленность Южной Кореи зарождалась как лицензионная сборка автомашин японских компаний. Автомобильная промышленность Бразилии развивалась на основе филиалов западных автомобильных концернов. Другие высокотехнологичные отрасли (производство бытовой электроники и других технически сложных потребительских товаров длительного пользования, производство компьютеров) начинали развиваться либо в виде сборочных производств, собирающих в основном из импортных комплектующих товары для иностранных ТНК, либо как дополняющее производство для ТНК, производящее главным образом трудоемкие в изготовлении детали, узлы и комплектующие изделия (мексиканские maquiladores).

В качестве конкурентного преимущества при этом используется относительная дешевизна местной квалифицированной рабочей силы, позволяющая, во-первых, производить товары с низкими издержками, и, во-вторых, привлекающая инвестиции со стороны ТНК. Чтобы сочетать низкие издержки на рабочую силу с ее относительно высокой квалификацией, государство значительно увеличивает расходы на образование и в тоже время жесткими (вплоть до террористических) методами ограничивает темпы роста заработной платы, препятствуя ее выравниванию в соответствии с уровнем производительности.

Постепенно во всех указанных отраслях возрастает удельный вес узлов и деталей местного производства, а на смену сборке моделей по лицензиям ТНК приходит разработка собственных моделей. Формируются местные крупные корпорации (типа южнокорейских чеболей – Samsung, LG, Daewoo), способные практически полностью обеспечить самостоятельное производство высокотехнологичной продукции. Протекционистские барьеры на этом этапе становятся уже препятствием для приспособления национальных корпораций к условиям конкуренции на мировом рынке, затрудняют свободный оборот товаров и капиталов в высокотехнологичных секторах, и начинают поэтапно устраняться.

Рост экспортно-ориентированных производств достигает высоких темпов и стимулирует развитие внутреннего спроса (эффект мультипликатора). Все остальные отрасли производства, под воздействием требований, предъявляемых высокотехнологичным сектором и усиливающейся международной конкуренцией, также подтягивают свой технологической уровень. Высокие темпы экономического роста сопровождаются также ростом доходов населения, что также стимулирует внутренний спрос и ведет к расширению и насыщению внутреннего рынка.

Является ли такая стратегия развития универсальной? К сожалению, нет. Для целого ряда слаборазвитых государств она не применима хотя бы по той простой причине, что они не достигли еще такого уровня экономического развития, с которого НИС начинали свой путь к преодолению отсталости. У этих слаборазвитых государств крайне узок внутренний рынок, чрезвычайно малы ресурсы накопления капитала, практически отсутствуют ресурсы квалифицированной рабочей силы. Другая проблема – рассмотренная выше экономическая стратегия не дает ответа на вопрос, как обеспечить эффективную экономическую политику, соответствующую конкретным условиям данной страны, как обеспечить действия государственного аппарата в соответствии с интересами национального экономического развития, а не узкими корыстными интересами различных групп бюрократии.

Такая стратегия во многом зависит от успеха в привлечении иностранных инвестиций в высокотехнологичные сектора экономики. А это определяется не только удачным выбором экономической политики или имеющимися благоприятными для иностранного капитала условиями, но и стратегией самого транснационального капитала. ТНК сами делают свой выбор, руководствуясь, разумеется, отнюдь не альтруистическими побуждениями, но в первую очередь экономической выгодой и геополитическими интересами стран, где базируются их материнские компании.

Помимо этого, стратегия НИС применима только к странам, у которых велика доля внешнеторгового оборота в ВВП (например, в Южной Корее она составляет около 30%), и, соответственно, рост в отраслях, ориентированных на мировой рынок, способен оказать сильное стимулирующее воздействие на развитие всей остальной экономики. Правда, мы можем указать на пример Китая (который, собственно, мы относим к трансформационным экономикам, но, по мере развития трансформационных процессов, он приобретает черты типичной развивающейся страны, сближающейся по своим характеристикам с НИС). Эта страна имеет колоссальный внутренний рынок и относительно небольшую внешнеторговую квоту в ВВП. Поэтому экономическая стратегия КНР, в которой уделялось весьма важное место привлечению иностранного капитала и развитию высокотехнологичных экспортных производств, все же в гораздо большей мере была ориентирована на насыщение внутреннего рынка. Недаром рыночные реформы в Китае начались с сельскохозяйственного сектора.

Другой проблемой является ограниченность горизонта применения рассмотренных стратегий. Они обеспечивали быстрый промышленный рост и индустриальную модернизацию. Но при переходе к позднеиндустриальной стадии развития (не говоря уже о перспективах постиндустриального роста), начинают выявляться слабые места подобной стратегии. Мобилизационная модель индустриального роста, нацеленная прежде всего на количественное наращивание ресурсов, оказывается недостаточно гибкой для перехода к развитию, опирающемуся на внутренний инновационный потенциал, тем более в условиях глобализирующейся постиндустральной экономики.

Происходящее в последнее время наращивание рядом НИС расходов на НИОКР и образование призваны содействовать решению этой проблемы. Однако инновационное развитие требует не только соответствующих финансовых, организационных и институциональных условий. Оно предполагает глубоко укоренившиеся исторические традиции в культуре нации, связанные с ориентацией на инновационное поведение. Такие предпосылки не создаются за пять, десять или даже за двадцать лет. Для складывания, например, серьезных научных или образовательных школ требуются более длительные сроки. Поэтому некоторые НИС 2‑го эшелона (Малайзия) принимают меры по форсированию развития образования и науки уже сейчас, когда они еще не достигли столь же высокого уровня промышленного развития, как НИС 1‑го эшелона.

При всех отмеченных нами ограничениях той стратегии, которая была применена НИС, в ней наличествуют некоторые моменты, которые можно выделить как достаточно общие условия для догоняющего развития. Во-первых, это решительный разрыв с традициями «бюрократического капитализма»: с традициями непосредственного участия государственных чиновников в бизнесе, формирования частных капиталов под патронажем бюрократии (в том числе и за счет государственных средств), зависимости частного предпринимательства от благорасположения чиновников, и сопровождающих все это коррупции и казнокрадства. С точки зрения потребностей экономического развития сильное государство – это не обязательно «большое» государство, но это обязательно государство, осуществляющее эффективное регулирование экономики, снижая уровень трансакционных издержек, характерных для сложившихся экономических институтов. В этом смысле сильным является государство, которое обеспечивает стабильность и предсказуемость устанавливаемых и защищаемых им норм и правил, которое пользуется доверием населения и бизнеса, которое не устанавливает чересчур высоких барьеров легального вхождения в бизнес. Все это в совокупности и обеспечивает сравнительно низкий уровень трансакционных издержек, обеспечивая тем самым и эффективность действия государственных институтов, эффективность применения мер государственного стимулирования экономического и социального развития. Именно это позволяет государству принять активное и небесполезное участие в дополнительной мобилизации ресурсов экономического роста.

Что же касается слаборазвитых государств и государств с промежуточной моделью, то они попадают в ловушку неэффективных государственных и экономических институтов, сформировавшихся в период грубой деформации их экономической и социально-политической структуры в эпоху колониализма и борьбы за независимость. Раз возникнув, такие неэффективные институты крайне сложно поддаются замене на эффективные. Трансакционные издержки, требующиеся для замещения неэффективных институтов эффективными, оказываются подчас выше, чем тот экономический выигрыш от последующего снижения этих издержек, который непосредственно приносит переход к эффективным институтам.

Государство, проводящее эффективную политику догоняющей модернизации, никогда не является чисто либеральным государством. Даже в тех НИС, где велика степень дерегулирования рынка (Сингапур), государство проводит активную промышленную политику, поощряет и само обеспечивает рост вложений в науку и образование, участвует в финансировании совершенствования экономической инфраструктуры.

Нередко можно встретить утверждение, что именно применение либеральной экономической политики обеспечило успешное экономические развитие Мексики, Чили времен Пиночета, Аргентины в 90-е гг. ХХ века. Однако эти утверждения либо базируются на подтасовке фактов, либо справедливы для очень коротких отрезков времени. Так, например, в Чили в середине 80-х гг. прошлого века действительно были обеспечены довольно высокие темпы экономического роста. Но средние темпы роста за весь период правления Пиночета (1974-1989 гг.) были в Чили ниже, чем в среднем по Латинской Америке. Кроме того, экономическую модель Чили того времени вряд ли можно было назвать в полном смысле слова либеральной. По словам эксперта Христианско-демократической партии Чили, экономиста Педро Вусковича, в пиночетовской модели все цены всех товаров определялись рынком, за исключением цены одного товара – рабочей силы, которая определялась пулеметами.

Что касается Аргентины, то там на протяжении 90-х гг. либеральная экономическая модель также принесла определенные плоды: была преодолена инфляция, стабилизирован курс национальной валюты, обеспечен экономический рост и приток иностранных инвестиций. Но в конце 90-х годов темпы роста стали падать, начала расти безработица, а иностранный капитал, большая часть притока которого относилась к т.н. «горячим деньгам», стал убегать из страны. За годы либеральных реформ практически не было сделано ничего для укрепления внутреннего производственного потенциала Аргентины, что предопределило неустойчивость финансового положения страны и ввергло ее в пучину жесточайшего кризиса в 2000-2001 гг.

Мексиканский экономический рост, помимо того, что он имеет зависимый от США характер, сопровождался в 80-е – 90-е годы прошлого века по меньшей мере двумя крупными финансовыми кризисами. Кроме того, «успехи» мексиканской экономики в этот период ознаменовались непрерывным и значительным падением часовой заработной платы в промышленности.

Вывод о крайней рискованности применения либеральных рецептов относится как к внутренней, так и к внешнеэкономической политике. В условиях глобализации, при всех выгодах либерализации международных экономических отношений, переход на чисто либеральную модель экономических отношений чреват для НИС серьезными издержками.

Последнее утверждение было еще раз подкреплено фактами в условиях азиатского финансового кризиса 1997-1998 гг.: НИС Юго-Восточной Азии пострадали как от недостаточно расчетливой внутренней кредитно-финансовой экспансии (перегрузка кредитных портфелей банков проблемными долгами), как и от непредсказуемого поведения потоков международных спекулятивных капиталов («горячих денег») на своих финансовых рынках. Южная Корея, которая приняла либеральные рекомендации международных финансовых организаций, выбиралась из кризиса с большими издержками, заплатив за это дополнительным ростом внешней задолженности и распадом некоторых своих чеболей, остатки ряда из которых перешли под контроль ТНК. Напротив, Малайзия, которая отвергла рекомендации МВФ и Всемирного банка, отреагировала на кризис ужесточением государственного регулирования движения капитала и активизацией государственной структурной политики, уже в 1999 г. демонстрировала темпы роста ВВП в 12%.

Экономические успехи НИС Латинской Америки несколько менее впечатляющи, чем рост «азиатских тигров», хотя некоторые страны Латинской Америки имели более высокий исходный уровень развития. 80-е гг. ХХ века ознаменовались для стран Латинской Америки столь низкими темпами роста, что их назвали «потерянным десятилетием» (см. Табл. 5.9.).

Таблица 5.9. Латинская Америка: структура ВВП по типу расходов

в постоянных ценах 1980 г.

	Ежегодные темпы роста ^а
	1950-1965 гг.	1965-1974 гг.	1974-1980 гг.	1980-1985 гг.	1985-1990 гг.	1950-1990 гг.
ВВП	5,3	6,2	5,1	0,3	1,8	4,8
Частное потребление	4,7	6,5	5,5	-0,4	1,8	4,7
Совокупное государственное потребление	4,7	7,0	5,2	1 ,9	1,7	4,9
Валовые внутренние инвестиции	5,0	8,9	4,7	-8,7	-0,2	4,7
Экспорт	6,3	3,7	4,7	5,5	5,8	4,5
Импорт	3,1	8,7	5,7	-9,5	6,0	4,3

^а Вычислено на основе регрессии

ECLAC, на основе официальных данных.

Источник: Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: ГУ-ВШЭ, 2000, с. 126.

При в общем той же стратегии догоняющей модернизации большинство стран Латинской Америки не смогли обеспечить столь же высокую стабильность, предсказуемость и эффективность государства, как страны Юго-Восточной Азии. В ряде этих стран (Бразилия) смена политических режимов сказывалась на эффективности проводимой экономической политики. Более значительным является в экономиках стран Латинской Америки прямое присутствие ТНК, а зависимость Мексики от американских ТНК столь высока, что можно уже вести речь о глубокой интеграции экономик Мексики и США (впрочем, не столь глубокой, как у стран ЕС). Существуют у латиноамериканских НИС и структурные проблемы, общие для многих развивающихся стран (см. Табл. 5.10.).

Таблица 5.10. Отраслевая структура экономики отдельных c т p ан Латинской Америки 1980-1995 гг. (% BB П)

Cтpaнa	Сельское хозяйство		Промышленность				Услуги
	Сельское хозяйство		B целом		Обpaбaты- вaющaя		Услуги
	1980 г.	1995 г.	1980 г.	1995 г.	1980 г.	1995г.	1980 г	1995 г.
Бразилия	11	14	44	37	33	24	45	49
Аргентина	6	6	41	31	29	20	52	63
Мексика	8	8	33	26	22	19	59	67
Колумбия	19	14	32	32	23	18	49	54
Перу	10	7	42	38	20	24	48	55
Венесуэла	5	5	46	38	16	17	49	56
Латинская Америка и Карибский бассейн в целом	10	10	37	33	25	21	51	55

Источник: Мировая экономика. Экономика зарубежных стран. Под ред. В.П.Колесова и М.Н.Осьмовой . М.: Флинта, 2000, с. 412.

В НИС Латинской Америки, как и в менее развитых странах региона, происходит сокращение удельного веса промышленности, в том числе и обрабатывающей промышленности, и рост удельного веса сферы услуг. Это можно было бы счесть прогрессивной тенденцией, демонстрируемой нам развитыми странами, если бы не существенный разрыв в уровнях производительности. Для латиноамериканских стран такие структурные сдвиги свидетельствуют не о взлете уровня производительности труда, позволяющем высвобождать ресурсы из промышленности и переводить их в сферу услуг, а об относительном ослаблении позиций реального сектора, и чрезмерном росте сферы услуг, в значительной мере за счет наращивания объема финансовых трансакций. Эта ситуация является одним из факторов, способствующих периодически потрясающим латиноамериканские страны финансовым кризисам.

Следует заметить, что большинство НИС (за исключением Бразилии) не обладают богатыми запасами природных ресурсов. Напротив, целый ряд стран, обладающих весьма ценными полезными ископаемыми (Демократическая Республика Конго – бывший Заир, Ангола, Намибия, Ботсвана, Нигерия и другие) относятся к бедным и беднейшим. Менее развитые страны имеют также гигантские людские ресурсы. Но, так же, как и природные ресурсы, эти людские ресурсы не превращаются на деле в ресурсы развития.

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 226; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!