Виды и структура идентичности.

Мнения и представления разных авторов о видах,типах и структуре идентичности достаточно многообразны и претерпели исторические изменения. В частности Erikson еще в 1968 году выделял:

а/ Эго-идентичность;

б/ позитивную идентичность;

в/ негатив­ную идентичность.

De Levita различает следующие формы идентичности:

1. Базисная. Она определяется такими условиями, как принадлежность к определённой расе, груп­пе населения, полу. Эти социальные характнристики формируют соответству­ющие элементы идентичности.

2. Приобретённая. Эта идентичность возникает на основе собственных  профессиональных достижений, связей и ориентаций.

3. Ролевая. Под этим видом идентичности понимают выполнение ролей, усвоенных в ходе развития. Они могут быть за­имствованы у кого-либо или быть обусловленными ожиданиями окружающих.

Miller (1981) представляет структуру идентичности, как состоящую из различных взаимодействующих областей и уровней, находящихся в иерархическом или временном соотношениях. К ним относятся:

центральная идентичность;

периферическая идентичность;

раз­личные субидентичности.

Glasser (1991), подчеркивая связь идентичности и самооценки, считает, что любовь и самоуважение - два основных пути, ведущих к осознанию идентичности. Основываясь на данной точке зрения, автор выделяет позитивную и негативную идентичности. Строятся и более сложные модели (Fogelson, 1982), в которых выделяют:

актуальную идентичность;

потенциальную идентичность;

идеальную идентич­ность.

Для построения своей модели идентичности Marcia (1980) использовал два параметра:

I/ наличие или отсутствие кризиса, то есть, состояния поиска идентичности;

2/ наличие или отсутствие составляющих идентичности, то есть, личностно значимых целей, ценностей, убеждений, принятых решений относительно себя и своей жизни.

В разработанной модели Marcia выделяет четыре статуса идентичности:

1. Достигнутая идентичность – возникает у человека, который прошёл связанный с кризисом период самоанализа и в результате приобрел определённую систему ценностей и убеждений. Он знает, кто он, к чему стремится, что следует делать. Таким людям обычно свойственно чувство доверия, оптимизм в отношении будущего, а осознание трудностей не уменьшает стремления придерживаться из­бранного направления. Свои цели, ценности и убеждения такой че­ловек рассматривает как личностно значимые, обеспечивающие ему чувство смысла жизни.

2. Мораторий. Этот термин используется Marcia по отноше­нию к человеку, находящемуся в состоянии кризиса идентичности и пытающемуся его разрешить, исследуя возможные альтернативы. Такой человек находится в активном поиске информации, необходимой для разрешения кризиса. Для ранних этапов поиска особенно характерны чувства радости, ожидания и любопытства.

3.Идентичность, формирование которой преждевременно остановилось ( identity forecclosure ). Marcia таким образом обозначает состояние идентичности человека, который принял на себя обязательства, без достаточного исследования альтернативных возможностей, часто просто акцептируя выбор предложенный родителями. По содержанию его система ценностей и убеждений может совпасть с таковой у лиц с “достигнутой идентичностью”, но, тем не менее, процесс их формирования различен. Составляющие данной идентичности возникают не в результате самостоятельного поиска и выбора, не через переживание кризиса, а, в основном, вследствие идентификации с родителями или другими авторитетными лицами. Принятые таким образом цели, ценности и убеждения сходны с родительскими, отражая их ожидания.

Преждевременная остановка формирования идентичности является нежелательным исходом развития, она может оказаться окончательным тупиком или, в более благоприятном случае, носить временный характер. В последнем случае, мораторий, сопровождающий исследование, выбирается позднее на пути к достижению идентичности.

4. Диффузия идентичности. Это состояние характерно для людей, не имеющих сформированных ценностей и убеждений. Они или никогда не были в состоянии кризиса, или оказались неспособными конструктивно решить возникшие проблемы. При отсутствии ясного чувства идентичности об­наруживаются такие негативные состояния, как пессимизм, апатия, свободно плавающая злоба, отчуждение, тревога, чувство беспомощности и безнадёжности. Диффузная идентичность может сопровождаться чувством выраженного психологического дискомфорта, страхом, желанием смерти. Часто возникает пренебрежительное отношение ко всем принятым в обществе культуральным ценностям, при неспособности выработать собственные.

Raphael, Xelowski (1980) предлагают два пара­метра оценки идентичности - "открытость альтернативам" и "наличие решений". На основе этих двух параметров они выделяют следующие типы идентичности:

открытый тип – связанный с наличием альтернативы;

закрытый тип – характеризующийся согласием с имеющимися планами решений, без восприятия каких-либо альтернатив;

диффузный тип – связанный с неосознанностью наличия альтернатив и отсутствием решений.

Авторы считают, что чело­век, который был какое-то время закрыт для восприятия альтернатив, может однажды их осознать (перейти в открытый тип), а в дальнейшем может вновь стать закрытым, ограничив себя уже принятыми решениями.

Mead (1975), рассматривая проблему соотношения социальной детерминации и свободы личности, выделяет: 1)нес­ознаваемую и 2)осознаваемую идентичность. Неосознаваемая идентичность базируется на неосознанно принятых нормах, привычках. Это усвоенный комплекс ожиданий, поступающих от той социальной группы, к которой человек принадлежит. Осознаваемая идентичность возника­ет тогда, когда человек начинает размышлять о себе, о своём поведении. Таким образом, подчеркивается значение когнитивных процессов, поскольку переход от неосознаваемой к осознаваемой идентичности возможен только при наличии рефлексии. Человек осознаёт свою идентичность, когда начинает размышлять о себе с помощью приобретённого в социальном взаимодействии языка. Следовательно, осознаваемая идентичность не означает автономии личности от социума: она формируется при помощи категорий, выработанных в языке. В то же время наличие осознаваемой идентичности означает момент относительной свободы личности, так как человек перестает следовать ритуализированному развёртыванию действий и начинает думать о цели и тактике своего поведения.

Mead решает соотношение между социальной детерминацией и самодетерминацией личности через разделение идентичности на аспекты " I " и "Ме ". "Mе " описывает человека как существо, детерминированное социально заданными условностями и привычками. Это как бы представитель общества в индивидууме, который состоит из интернализованных "генерализованных других". " I " описывает человека как существо, которое способно реагировать на социальную ситуацию своим индивидуальным , неповторимым образом. При интерпретации человеческого поведения необходимо учитывать оба аспекта идентичности.

Goffman (1963,1964) развивал идеи Mead, интерпретируя поведение человека как осознаваемую или неосознаваемую страте­гию решения им своих проблем, связанных с идентичностью. Он выделил три вида идентичности:

I/ социальная идентичность - типизация личности другими людьми на основе атрибутов социаль­ной группы, к которой она принадлежит;

2/ личностная идентичность - здесь речь идёт об индивидуальных признаках человека и уникаль­ной комбинации фактов его жизни;

З/ Я-идентичность - субъектив­ное ощущение индивидом своей жизненной ситуации, своего своеобразия.

Личностная идентичность также является социальным феноме­ном: восприятие личностной идентичности происходит при условии, что информация о фактах жизни человека известна его партнёру по вза­имодействию.

Анализируя взаимодействия, Goffman  вводит понятие знака. Знак - это любой признак человека, который используется им для подчеркивания некоторых своих качеств, своего отличия от дру­гих. Для понимания процесса означивания Goffman вводит разли­чение между: a)актуальной и b)виртуальной социальной идентичностью. Актуальная социальная идентичность - типизация личности на основе атрибутов, которые легко доказуемы, очевидны. Виртуальная социальная идентичность - типизация личности на основе атрибу­тов, которые только можно предположить.

Влияние человека на ин­формацию о себе, идущую на социальное окружение, автор на­зывает "политикой идентичности". Для осуществления такого влия­ния используются разные типы техник. "Техники избегания" напра­влены на то, чтобы принять меры изоляции от того человека, который мог бы открыть нежелательные знаки. "Техники компенсации" включают меры, с помощью которых информация о себе искажается или фальсифицируется. Возможны также техники "деидентификации", которые изменяют интерпретацию признаков виртуальной идентичности в желательном направлении.

Представлениям Goffman близка модель "борьбы идентичностей" Fogelson (1982). В этой модели выделяются четыре компонента:

реальная идентичность - подразумевает самоотчёт индивида о себе, его самоописание "я сегодня";

идеальная идентичность - позитивная идентичность, к которой индивид                       стремится, каким ему хотелось бы себя видеть;

негативная идентичность - "вызывающая страх" идентичность, которой индивид стремится избегать, это то, каким он не хотел бы себя видеть;

предъявляемая идентичность - набор образов, которые индивид транслирует другим людям с тем, чтобы повлиять на оценку ими своей личности.    

Конфликт строится на том, что индивид старается приблизить ре­альную идентичность к идеальной и максимизировать дистанцию между реальной и негативной идентичностью. Это достигается путём манипулирования предъявляемой идентичностью с помощью "работы идентичности", процесса, аналогичного "политике идентич­ности" у Goffman.

Поддерживая точку зрения Goffman, Habermas (1976) считает, что Я-идентичность образуется из совокуп­ности личностной и социальной идентичностей. Он понимает личностную и социальную идентичности как два измерения, в которых реализуется ба­лансирующая Я–идентичность (концепция баланса идентичности).Вертикальное измерение - личностная идентичность - обеспечивает связь истории и жизни человека. Горизонтальное измерение - социальная идентич­ность - обеспечивает возможность выполнять различные требования всех ролевых систем, к которым принадлежит человек. Я - идентичность возни­кает в балансе между личностной и социальной идентичностями. Установление и поддерживание этого баланса происходит с помощью техник взаимодействия. Во взаимодействии человек проясняет свою идентичность, стремясь соответствовать нормативным ожиданиям партнера. В тоже время, человек стремится к выражению своей неповторимости.

Идея о наличии двух аспектов идентичности – ориентированного на социально-нормативную среду и ориентированного на уникальность проявлений человека - наиболее полно воплотилась в концепциях когнитивно ориентированных авторов (Tajfel, 1979; Turner, 1985; Habermas, 1976). 

В теории социальной идентичности Tajfel (1974,1979) и  Turner (1985) идентичность, или "Я-концепция", представля­ется как когнитивная система, регулирующая поведение. Она включает в себя две подсистемы: личностную идентичность и социальную идентичность. Первая относится к самоопределению, выражающемуся в физических, интеллектуальных и нравственных личностных чертах. Вторая складывается из отдельных идентификаций и оп­ределяется принадлежностью человека к различным социальным ка­тегориям: расе, национальности, полу и т.д. По мнению Tajfel, личностная и социальная идентичность представляют собой два полюса единого биполярного континуума. На одном полюсе - поведение, полностью определяющееся социальной идентичностью, на другом полностью личностной. Более типичным является поведение, находящееся между этими полюсами.

Turner (1985) выделял три уровня самокатегоризации :

самокатегоризация себя как человеческого существа (“человеческая” идентичность);

групповая самокатегоризация - социаль­ная идентичность;

личностная самокатегоризация - личностная идентичность.

Между выраженностью одного уровня самокатегоризации и другими уровнями существует функциональный антагонизм: с позиции лич­ностной идентичности человек не видит сходства между группами, с позиции групповой идентичности не различает индивидуальных характеристик от­дельных членов группы. Любые факторы, усиливающие выраженность групповой самокатегоризации, ведут к увеличению воспринимаемого тожде­ства между собой и членами иной группы и, таким образом, деперсонализируют индивидуальное самовосприятие (концепция деперсонализации). Деперсона­лизация относится к процессам «самостереотипизации», посредством которых люди воспринимают себя как взаимозаменяемые экземпляры социальной категории, а не как уникальные личности.

Теория Tajfel (1974,1979) и  Turner (1985) представляет собой попытку преодоления дихотомии личностного и безличностного начал в человеке: социальную самокатегоризацию они рассматривают как более высокий уровень по сравнению с личностной и концентрируют на ней основное внимание. Для гуманистически и психоаналитиче­ски ориентированных авторов более характерно именно противопоставление личности как разумного, ответственного, сознательно­го начала и массы как начала иррационального, деструктивного (Лебон, Фромм, Фрейд и др.) и отсюда - противопоставле­ние личностной и социальной идентичности. Фромм (1990) пишет: "Кри­зис идентичности - это кризис современного общества, вызванный тем фактом, что члены его стали безликими инструментами, чувство идентичности которых зиждется на участии в деятельности корпораций или иных гигантских бюрократических организаций". 

Фромм подчеркивает, что человеку, в силу его одиночества, экзистенциальной раздвоенности (осознание своей изолированности, с одной стороны - и потребность в эмоциональных связях с миром, с другой), свойственно стремление к уста­новлению единства с самим собой и природным и социальным миром вокруг себя. Но существуют два пути установления этой связи: "Он может любить других людей - для этого он должен сам быть независимой и творческой личностью, или он может ус­тановить некие симбиотические связи, стать частью какой-то группы или сделать группу людей частью своего Я" (Фромм,1994). "Спасаясь от экзистенциальной раздвоенности, человек идентифи­цирует себя со своей социальной организацией, и забывает про то, что он личность. Таким образом, человек перестаёт быть личностью и превращается в некое "оно" (Фромм, 1994).

Агеев (1990) утверждает, что социальная идентичность склады­вается из отдельных идентификаций и определяется принадлежностью человека к различным социальным категориям: расе, национальности, классу, полу и т.д. Наряду с личностной идентичностью социальная идентичность оказывается важным регулятором самосознания и социального поведения.

Основываясь на важнейших положениях теории социальной идентичности, сформулированных Tajfel (1974), Tajfel и Turner (1979), Turner (1985). Агеев (1990) делает ряд взаимосвязанных заключений, одно из которых касается этнической идентичности. К положениям теории социальной идентичности относятся следующие:

1. Социальная идентичность складывается из тех аспектов образа «Я», которые вытекают из восприятия человеком себя как члена определенных социальных групп (или категорий, как предпочитают обозначать их Tajfel и Turner). Например, в «Я-образ» может входить осознание себя как мужчины, европейца, англичанина, студента, представителя средних слоев общества, члена спортивной команды, молодежной организации и т.д.

2. Люди стремятся к сохранению или повышению своей само­оценки, то есть стремятся к положительному образу себя.

3. Социальные группы (или категории) и членство в них связаны с со­путствующей им положительной или отрицательной оценкой, существующей в обществе, следовательно, социальная идентичность может быть положи­тельной или отрицательной. Например, на протяжении столетий принад­лежность к мужскому полу ценилась выше, чем к женскому; аристократиче­ские слои общества - выше плебейских и т.д. В условиях современной Англии, где деление на классы в школе осуществляется по успехам в учебе и «способностям», восприятие себя учеником слабо успевающего класса созда­ет предпосылки для формирования негативной социальной идентичности.

4. Оценка собственной группы индивидом определяется взаимоотно­шениями с некоторыми другими группами через социальное сравнение ценностно-значимых качеств и характеристик. Сравнение, результатом кото­рого становится положительное отличие своей группы от чужой - порождает высокий престиж, отрицательное - низкий.

Этническая идентичность рассматривается многими авторами как условие целостности и саморазвития личности. Романова (1994), Гозман, Кроз (1987), Эткинд (1983) считают, что этническая идентичность, для поддержания и повышения самооценки личности, может менять свою направленность и содержание в зависимости от социокультурной ситуации. Таким образом, идентичность предстаёт как динамичная, изменяющая­ся в соответствии с изменениями социальной ситуации, структу­ра.

Формирование идентичности.

 

Erikson (1981) понимает развитие и формирование идентичности, как процесс взаимодействия биологических, социальных и Эго-процессов. Автор выделяет различные стадии развития идентичности с характерными особенностями, касающимися общения с родителями и близкими людьми, относительной независимости, познания окружающего мира, самоопределения, самоактуализации, творчества.

Процесс развития идентичности продолжается всю жизнь и не является линейным. Он проходит через кризисы идентичности – периоды жизни, когда возникает конфликт между сложившейся к данному моменту структурой идентичности и требованиями личностного развития. Для выхода из кризиса человеку необходимо приложить усилия для реализации новых целей, усвоения новых ценностей. При определенных, неблагоприятных обстоятельствах процесс формирования идентичности может задерживаться или может происходить возвращение к более ранним, примитивным её формам.

По мнению Erikson (1980), в процессе формирования идентичности, одной из центральных функций Эго является интеграция биологического и социального процессов. Результатом интегративной работы Эго, или Эго-синтеза, на каждом этапе развития является конфигурация элементов идентичности. Эта гипотетическая конфигурация обеспечивает чувство идентичности.

К этапам становления Эго Erikson относит :

I/ раннее детство - действуют механизмы интроекции и проекции, готовя основу для будущих идентификаций;

2/ детство – основным механизмом формирования идентичности является идентификация со значимы­ми людьми;

З/ юношеский возраст - собственно формирование идентичности, которое начинается тогда, когда действенность иден­тификаций как механизма формирования Эго исчерпывается. Проис­ходит переструктурирование совокупности детских идентификаций в новую конфигурацию путём отказа от некоторых из них и приня­тия других.

В эпигенетической диаграмме Erikson (1960) выделяется несколько этапов развития идентичности, в каждом из которых решается своя задача, при этом каждое из новообразо­ваний связано с остальными и существует в некоторой форме ещё до того, как достигнет критической стадии в развитии жизненного цикла.

Erikson (1980) описывает процесс развития идентич­ности как процесс интеграции и дифференциации различных взаимо­связанных элементов (идентификаций). Для каждого человека эти элементы образуют уникальную форму. Интегрирующая работа  Эго необходима каждый раз, когда возникают какие-либо изменения - биологические или социальные. Идентичность сохраняется за счет изменения её структуры и ценности элементов для личности.

Процесс формирования идентичности не заканчивается в юно­шеском возрасте. Формирование идентичности - процесс всей жизни человека, причём во многом неосознаваемый им самим.

Marcia (1970), под­чёркивая что идентичность развивается на протяжении всей жи­зни человека, различает два пути достижения иден­тичности :

1/ присваемая идентичность - элементы которой человек постепенно осознаёт в процессе жизни и развития (имя, навыки, способности, гражданство);

2/ конструируемая идентичность - ко­гда человек сам принимает решения о том, кем и каким ему быть.

Множество людей "имеют" идентичность, присваивая в основном путём пассивного осознания то, что им дано извне, и немногие создают свою идентичность, на­кладывая на данное им средой собственные решения.

Все люди обладают различной способностью меняться. Человек, который стремится к риску (иметь неопределённость, “размытую” идентичность, экспериментировать, ошибаться), может измениться сильно, но тот, кто избегает подобного риска, проявит соответственно меньшие изменения. Marcia (1970) даже называл статусы идентичности типами личности, основанными на характеристике стиля принятия решений, уровня когнитивной сложности, отношения к родительским запретам и желаниям, стиле интерперсональных отношений.

С точки зрения Marcia (1966), полное развитие идентичности возникает, если индивидуум пережил кризис и вышел из него, приняв на себя “разумно твердое обязательство” по отношению к профессиональной деятельности и/или идеологии. Такой зрелый исход Marcia называет достижением идентичности. Возможны также три менее зрелых исхода: диффузия идентичности (Marcia оставил более ранний термин Erikson’a “диффузия”, поскольку он уже использовался в разработанных шкалах), при которой ни кризис, ни принятие на себя обязательств не были пережиты; мораторий – во время которого кризис переживается, но обязательства еще не приняты; преждевременная остановка формирования идентичности – при которой обязательство было принято без переживания кризиса и без сколько-нибудь значительного исследования альтернатив, часто просто следуя родительскому выбору.

Mellory (1989), развивая статусную теорию идентичности, описывает прототипические особенности лиц, связанные с определенными статусами идентичности: “достигающей” идентичности – человеку достигающему идентичности присуще личностное постоянство, продуктивность, ясность поведения; человеку находящемуся в состоянии моратория свойственны – философская озабоченность, нонконформизм, оппозиционизм. Для диффузии идентичности присущи такие личностные черты, как непредсказуемость, непродуманность действий. Для преждевременной остановки формирования идентичности свойственны – морализм, тривиальность, однообразие.

При проведении психологического тестирования обнаруживается, что лица с высокими показателями Эго-идентичности функционируют лучше при разных трудных обстоятельствах (Marcia, 1966), показывают лучшие оценки при обучении (Cross, Allen, 1970). Им свойственно более высокое мнение о себе (Lobel, Winch, 1988), более высокая способность к моральным оценкам (Podd, 1972). Они проявляют лучшую память на прошедшие события (Neimeyer, Rareshide, 1991), их ранние воспоминания связаны с более зрелыми темами (Orlofsky, Frank, 1986). Лица в стадии моратория проявляют более высокую тревожность, что отражается на их результативности (Podd, Marcia, Rubin, 1970). Лица с преждевременной остановкой формирования идентичности более авторитарны (Marcia, 1967) и импульсивны (Cella et al., 1987). Студенты с низким скоррингом идентичности хуже справляются с ситуациями требующими интимности (Sperling, 1987), они не способны в достаточной степени оценить социальную поддержку.

 Вместе с тем, Marcia (1970) отмечал, что человек имеет смешанное состоя­ние идентичности в каждый момент времени, чисто диффузная или чисто достигнутая идентичности довольно редки. Кризис идентичности, как правило, не охватывает всей жизни человека, а фокусируется на относительно ограниченном числе проблем определён­ных жизненных сфер (профессиональный выбор, семейная жизнь и др.). Такие проблемы, как правило, взаимосвязаны, и решение одной из них может повлечь определённые сдвиги в отношении других, ещё не решенных. Прогрессивное усиление чувства иден­тичности на основе решения значимых проблем происходит на про­тяжении всей жизни.

Matteson (1975) ввёл понятие «многофазового кризиса». Автор обнаружил, что в разных областях, или сферах жизни, иденти­чность развивается неодинаково: если в профессиональной облас­ти наблюдается движение к более высоким статусам (к достигну­той идентичности), то в идеологической сфере - к более низким, вплоть до диффузного. Кроме того, он показал, что разные про­блемы возникают в различные характерные для них периоды. Эти идеи развиваются также в фокальной теории  Coleman (1974, 1985). Согласно данной теории, разным возрастам соответ­ствуют специфичные проблемы и взаимоотношения. При этом возрастные проблематики могут перекрываться, что допускает воз­можность самых разнообразных индивидуальных вариантов. Теория Coleman характеризуется следующими главными моментами:

I/ решение одной проблемы не служит обязательной предпосылкой для перехода к следующей. Не исключено одновременное столкно­вение с несколькими проблемами, что может привести к декомпен­сации;

2/ в фокальной теории нет твёрдых границ между отдель­ными ступенями развития. Это означает, что определённый круг проблем или задач не связан только с каким-то определённым возрастом;

3/ последовательность задач развития и, следовательно, проблематик также не является необратимой. Как и другие последовате­ли данной традиции, автор интерпретировал пик интереса или проблематичности данной сферы жизни, (что выражается, в частности, в частоте обсуждения этих сфер с другими людьми) как показатель наличия кризиса в этой сфере.

Таким образом, человеческая жизнь предстаёт как путь пре­одоления различных по содержанию кризисов идентичности. Пере­живая кризис в определённой сфере жизни, человек невольно по­мещает эту сферу в центр своих интересов.

Waterman (1982) также считает, что формирование иден­тичности - не единичный акт, а серия отдельных взаимосвязанных выборов, с помощью которых индивидуум определяет свои личные цели, ценности, убеждения. Согласно предлагаемой автором модели, развитие идентичности не явля­ется линейным, более того, оно иногда возвращается к более раннему состоянию. Даже имея достигнутую идентичность, человек может в кризисной ситуации “войти” в состояние спутанной идентичности. Чувство достижения идентичности разрушается по мере того, как цели, ценности и убеждения теряют свою жизненность, перестают соответствовать изме­нившейся жизни. Если при этом стимулируется процесс, способствующий решению кри­зиса, у человека есть шанс вновь достичь прежней, временно потерянной, идентичности. Однако, ес­ли он не хочет замечать происходящих изменений и затрачивать усилия на личностные поиски, существует опасность погружения в спутанное состояние.

В то же время, Waterman считает, что че­ловек, однажды побывавший в состоянии кризиса, не может боль­ше вернуться в состояние первоначальной идентичности, так как сам процесс решения проблем в период кризиса изменяет качество всех принимаемых впоследствии решений.

Для нахождения путей эмпирического изучения идентичности, следует ответить на вопрос: является ли идентич­ность и процессы её формирования осознаваемыми. С одной стороны, необходимо признать наличие множества неосознаваемых эле­ментов идентичности (идентификации раннего детства), с другой стороны, такие компоненты сложно эмпирически выявить.

Изучая эту проблему, Erikson (1960) отмечал, что чувство идентичности проявляется на двух уровнях. Первый уро­вень - осознаваемый, когда человек явно озабочен своим "Я", что часто наблюдается в юности. То есть, человек осознаёт свою идентичность, когда входит в состояние кризиса и начинает ощущать вторжение неопределённости, или же когда он близок к достижению идентичности и открытию чего-то нового в себе. Тем не менее, идентичность переживается также на пресознательном уровне как чувство психосоциального благополучия. "Наиболее очевидные его корреляты, - пишет Erikson (1960),- чувство бытия как дома в своём теле, чувство целенаправленности жизни и вну­тренняя уверенность в признании со стороны значимых других".

Представители символического интеракционизма подчеркивали социальное происхождение идентичности. Mead (1975) считал, что при рождении человек не обладает идентич­ностью, она возникает как результат его социального опыта, взаимодействия с другими людьми. При этом исключительное зна­чение придаётся символической коммуникации, как вербальной, так и невербальной. Согласно Mead , развитие идентичности идёт по направлению от неосознаваемой к осознаваемой. Аспекты "I" и "Ме" рассмат­риваются автором также как фазы развития идентичности. Когда человек достигает осознаваемой идентичности, "I" и "Ме " об­разуют вместе единую идентичность.

Krappman (1969) систематизировал идеи Mead  об осознаваемой идентичности. Автор рассматривал условия социальной ситуации, при которых идентичность остаётся сохранной, и назвал ряд способностей, необходимых человеку для поддержания своей идентичности в ситуации взаимодействия. Krappman утверждает, что представления принимающих участие во взаимодействии партнёров о значении одних и тех же символов различны, часто противоречивы. Постоянно по­дступающая в процессе взаимодействия новая информация должна перерабатываться индивидуумом так, чтобы привести её в соответст­вие с уже накопленным опытом. Успех поддержания идентичности зависит от наличия у человека таких способностей, как эмпатия, толерантность к противоречиям, способность к ролевому дистанцированию и успешной самопрезентации.    

С точки зрения Strauss (1968),  идентичность также формируется в ос­новном во взаимодействии с социальным окружением. При воспри­ятии себя человек учитывает, как могут реагировать на него лю­ди, с которыми он взаимодействует. Strauss заимствует у Кули термин "зеркальное Я", считая, что идентичность формиру­ется на основе рефлексии своего многократного "отражения в других". Изменение идентичности также происходит в процессе интеракций. Оно проходит через ряд трансформаций в рамках обя­зательных институализированных статусов (например, невеста – супруга – мать - воспитательница). Следуя Erikson, Strauss подчеркивает значение перехода от одной идентичности к другой (от Юноши к Взрослому) и необходимость сохранения непрерывности при трансформировании идентичности. Автор считает, что "стабильность личности" зависит от стабильности окружения, "социальной истории" субъекта.

Tajfel (1974) предположил, что достижение идентичности возмо­жно как посредством актуализации личностной , так и через формирование социальной идентичности. В целях приспособления к различным ситуациям Я-концепция регулирует по­ведение человека, делая более выраженным осознание либо социального, либо личностного аспектов. Один и тот же человек бу­дет действовать как личность при актуализации в Я-концепции ли­чностной идентичности, и как член социальной группы - при акту­ализации социальной идентичности.

Breakwell (1986), подчеркивая социальное происхо­ждение идентичности, считает личностную идентичность вторичной по отношению к социальной. Во взаимодействии с социальным миром человек активно усваивает понятия, с помощью которых познаёт себя. Усвоенные им категории социальной идентичности и социаль­ных ролей обеспечивают: а/ формирование содержательной структу­ры личностной идентичности (набора характеристик, используемых для самоописания); б/ оценку элементов содержательной структу­ры (моральные и социальные нормы, задаваемые референтной груп­пой). Таким образом, личностная идентичность изначально является продуктом социальной идентичности, но, будучи сформированной, начинает активно влиять на последнюю.

Эволюция идентичности человека – это процесс непрерывного взаимодействия между личностной и социальной идентичностями. Структура идентичности развивается на протяжении всей жи­зни человека, в соответствии с изменениями социального контек­ста. Содержательное и оценочное измерения расширяются в тече­ние жизни. Однако это расширение не обязательно со­провождается усложнением и разработанностью структурной органи­зации идентичности. Можно было бы сказать, что люди с простой структурой идентичности имеют незрелую идентичность, однако, Breakwell считает, что для этого нет оснований, так как нет оснований полагать, что иметь идентичность с более дифференцированной структурой "лучше", чем с простой структурой. И содер­жательное, и оценочное измерения идентичности развиваются в со­ответствии с особенностями социального опыта индивидуума. Если ра­знообразие опыта ограничено, может сформироваться простая структура идентичности. Тем не менее, даже при полном прекращении изменений во внешнем мире (если такое можно себе представить) изменения в структуре идентичности не прекращаются, обеспечиваясь взаимодей­ствием между её внутренними элементами.

По Breakwell (1986) развитие идентичности осуществляется с по­мощью двух основных процессов:

1/ ассимиляции и аккомодации новых компонентов в структуру идентичности, а за­тем приспособление структуры к этим компонентам;

2/ оценки - определения значения и ценности как новых, так и старых содержаний идентичности.

Эти процессы взаимосвя­заны: процесс оценивания может влиять на отбор содержания для ассимиляции и на форму аккомодации. С другой стороны, ассимилируются также ценности, которые задают критерии оценки. Вза­имодействие этих процессов во времени приводит к формированию содержательного и оценочного измерений идентичности.

Так как социальные изменения практически постоянны, ассимиляция сталкивается с постоянно меняющейся информацией. Для поддержания идентичности человек может какое-то время не воспринимать эти изменения, используя раз­личные стратегии защиты идентичности. Стратегией защиты иден­тичности  Breakwell  называет любое действие или мысль, кото­рые воспринимаются индивидуумом как способные уничтожить угрозу его идентичности. Впрочем, автор признаёт и возможность неосознавае­мой защиты.

Угроза идентичности возникает, когда процессы ассимиляции-аккомодации и оценивания, по каким-либо причинам, перестают поддерживать целостность личности. Угроза может иметь как внешние, так и внутренние источники. Внешние источники угрозы нарушения идентичности – это изменения социального контекста; внутренние источники появляются, когда ин­дивид начинает стремиться к изменению своей позиции в социальной структуре, к изменению своего группового членства или сис­темы межличностных отношений.

Возможно длительное пребывание человека в потенциально угрожающей ситуации, но угроза идентичности, вызываемая ею, недолговеч­на, так как, как только ситуация осознаётся, индивидуум инициирует стратегии защиты, призванные уничтожить угрозу. С этим, очевидно, связана сравнительная редкость нарушения идентичности при длительных стрессовых ситуациях.

Если же стратегия защиты оказывается неэффективной, пережи­вание угрозы идентичности возвращается. Периодические рецидивы состояний угрозы нарушения идентичности объясняют непостоянство стиля поведения, переключение с одной стратегии защиты на другую. Когда снижение эффективности одной стратегии становится очевидным, разрабатывается новая тактика, которая или замещает старую, или используется совместно с ней.    Следовательно, стратегии защиты не являются взаимоисключающими и могут быть ис­пользованы совместно.

Breakwell выделяет 3 основные группы стратегий защиты:

1) Интрапсихические стратегии - основаны на модификации процессов ассимиляции-аккомодации и оценивания: отклонение информации, фантазии, реинтерпретация занимаемой позиции, переоценка содер­жания идентичности, изменение критериев оценки и др.

2) Межличностные стратегии, такие как изоляция, нега­тивизм, игнорирование и др.

3) Межгрупповые стратегии: членство в нескольких группах, воздействия группы, такие как групповое давление, участие в со­циальных движениях, изменение ценности групповых атрибутов, на­конец, изменение социального порядка и доминирующей идеологии.

Thomae (1953) выделил особые стратегии преодоления труд­ностей, возникающих в кризисных состояниях, которые назвал ”техниками существования”. Исследования Thomae показали, что большинство людей решает свои проблемы или задачи развития, используя всего одну или несколько преобладающих техник существования. Он выделил следующие техники:

1) Техники достижения, применяемые для решения конкретных материальных проблем и доступные наблюдению.

2) Техники приспособления, характеризующиеся изменением собственных переживаний или поведения, обеспечивающим соответ­ствие требованиям окружающего мира.

3) Защитные техники, представляющие собой отрицание или отсрочку проблем, с которыми в данный момент невозможно спра­виться.

4) Избегающие техники, означающие уход на долгое время от конфликта или напряженной обстановки без их разрешения.

5) Агрессивные техники, направленные на нанесение вреда окружающим, причём такое поведение может принимать разные фор­мы: угнетение и подчинение, прямое нападение и др.

Проблемы, связанные с кризисами идентичности, оказы­вают влияние на психофизическое состояние человека, поведение и общение с другими людьми. Трансформация идентичности, проявляясь на биологическом, личностном и социальном уровнях, вызывает изменение личности, нарушения поведения и социальной адаптации.

Как показывает психологическая практика последних лет, существующий подход к проблеме трансформации идентичности не охватывал всех значимых аспектов данной проблемы. В настоящее время, особую актуальность приобретает разработка учения о социодинамической причинности нарушений идентичности с позиций интегративного социодинамического подхода.

Методы исследования идентичности

 

Значительное количество исследований посвящено изучению идентичности юношей и подростков (Bosma, 1985; Coleman, 1974; Marcia, 1970; Waterman, 1982; Roker, Banks, 1993; Stephen, Fraser, Marcia, 1992; Von-Broembsen, 1989), а также исследованиям профессиональной (Friedman, Faber, 1992; Waterman, 1982) и социальной (Tajfel, 1974, 1979) идентичности.

В качестве метода исследования иден­тичности Marcia был предложен метод полуструктурированного интервью. Интервью с одним испытуемым длилось около 30 минут. Выяснялось наличие или отсутствие кризиса, то есть принятия решений, по значимым для ис­пытуемого темам: профессиональная деятельность, идеология (ре­лигия и политика) и стандарты поло-ролевого поведения (отноше­ние к добрачной половой жизни). Оценивалась также степень при­нятых решений - уверенность подростка в их правильности. Полу­ченные ответы анализировались несколькими независимыми экспертами, которые относили исследуемых к одной из четырёх статусных групп. С помощью этого метода были получены корреляции статусов идентичности с различными личностными переменными.

В исследовании Marcia и  Friedman (1992) было установлено, что у подростков с преждевременной остановкой формирования идентичности (по Marcia) значительно выше, чем у остальных, самооценка, авторитаризм, обнаруживается низкая тревожность. Наибольшая тревожность выявлена у подростков с диффузной идентичностью. Самые низкие значения авторитаризма выявлялись у подростков, находящихся в состоянии моратория. У девушек с достигнутой иден­тичностью, как ни странно, оказалась низкая самооценка. Marcia объясняет это тем, что девушки более ориентированы на традиционные ценности, на семью, связь с родителями, в то время как достижение идентичности требует определённого пересмотра семейных ценностей. Так как процедура интервью довольно трудоёмкая и требует определённого навыка в проведении и интерпретации, последователи Marcia пытались ввести более стандартизированные методики.

Кроме того, обнаружились некоторые слабые места подхода Marcia. Возник вопрос об оценке важности области интервью для конкретной исследуемой популяции. Waterman и Naewid пред­положили, что уже само наличие кризиса в какой-либо области сви­детельствует о важности этой области для человека (Bosma, 1985). Ис­ходя из представлений Erikson о том, что для женщин более важен "внутренний мир", авторы полагали, что для женской попу­ляции более адекватна сфера взаимоотношений полов, чем профес­сиональная и идеологическая. Другие исследователи выясняли, ка­кой вклад вносит каждая область в общий балл статуса идентич­ности. У канадских юношей наиболее значимой оказалась религи­озная сфера (85% общего статусного балла), у девушек - сфера взаимоотношения полов. Профессиональная сфера оказалась равно значимой для юношей и девушек (Bosma, 1985). 

В другом исследовании просили проранжировать пять областей интервью по их важности для "чувства того, кто вы есть, вашей идентичности". Для юно­шей наиболее значимой оказалась профессиональная сфера. Было установлено, что первая и вторая по рангу области давали 95% общего балла, то есть, определяли состояние идентичности (Bosma, 1985). Поэтому впоследствии было предложено вместо того, чтобы пы­таться распознать "лучшие" области для каждой группы, учиты­вать первые по значимости области для каждого индивидуума. Необ­ходимо, чтобы эти области определял сам опрашиваемый, а не ис­следователь. Если данная область значима для данного субъекта, оценка наличия в ней кризиса даст точное предсказание статуса идентичности.

К положительным результатам привели попытки исследователей в разработке более объективных письменных методов измерения статуса идентичности. Marcia предложил Тест неполных предложений (Marcia Friedman, 1970). Отталкиваясь от него, последователи Marcia сконструировали несколько стан­дартизированных опросников. В одном из них, к каждому предла­гаемому вопросу давалось два альтернативных ответа, один из которых дифференцировал состояние достигнутой идентичности. В другом - для каждой из трёх областей интервью - профессиональной, религиозной, политической, - были сформулированы по два пред­ложения, отражающие один из четырёх статусов. Этот метод был признан валидным, и с его помощью было проведено много исследо­ваний. Наиболее признанным валидным опросником является так на­зываемый тест профессиональной идентичности, однако, он опреде­ляет только состояние профессиональной идентичности.

Таким образом, большинство попыток создания объективного метода оценки идентичности были недостаточно успешны и ог­раничены частью популяции (в основном юноши-студенты, реже девушки) и количеством анализируемых сфер жизни. Поэтому многие иссле­дователи, работающие в данной области, предпочитают развивать полустандартизированные методы (Bosma, 1985; Raphael, Xelowski, 1980).

Значительный вклад в разработку методик исследования идентичности внесло интеракционистское направление. Наиболее известным является тест 20 предложений Куна и Макпартлэнда (1984) "Кто Я?". В основу этой методики легло теоретическое представление о том, что основой организации и направленности поведения человека являются имеющиеся у него установки на себя ("личностное Я", или идентичность). Суть методики заключается в том, что предлагается дать 20 ответов на вопрос "Кто я?". По мнению авторов, вопрос "Кто Я?" логически должен связываться с тем, с чем себя идентифицирует исследуемый, то есть с социальным статусом и связанными с ним чертами. Требование дать 20 высказываний исходит из признания сложности и многоаспектности природы индивидуальных статусов и из интереса к проблеме исследования диапазона установок личности на себя.

Методом обработки теста является контент-анализ. Все высказывания делятся на две категории: объективные и субъективные. Объективные категории включают высказывания, выражающие отнесение себя к группе или классу, чьи границы и условия членства знают все, то есть, конвенциональные. Субъективные упоминания - характеристики себя, которые связаны с группами, классами, чертами, состояниями или любыми другими моментами, которые для их выяснения требуют либо указания самого респон­дента, либо соотнесения его с другими людьми. Разделение ответов теста на две категории базируется на теоретическом пред­ставлении о "личностном Я" как о некоей интернализации индиви­дуальной позиции в социальной системе. Такой подход даёт осно­вания полагать, что различия в идентификации "личностного Я" эквивалентны различиям в том, как люди связывают свою судьбу с рядом возможных референтных групп. Авторы считают, что порядок ответов является отражением модели "Я-концепции".

Вышеуказанный тест получил широкое распространение. Кун и Макпартлэнд (1984) установили, что:

1/ объективный компонент "Я-концепции" является ее более выраженным компонентом, то есть социально подкрепляемые установки находятся во главе иерархии установок на себя;

2/ люди существенно различаются по количеству субъективных и объективных компонентов, содержащихся в "Я-концепции": количе­ство объективных высказываний (локусный балл) варьирует от О до 20, что, по мнению авторов, может быть связано с широким кругом других установок и форм поведения.

Rodriques–Thomae с соавторами (1982) использовали тест 20-ти предложений для исследования идентичности подростков. Было обнаружено сходство структур идентичности испанских и французских подрост­ков как по содержанию, так и по форме презентации.

В исследовании Dion (1983) показана связь между именем чело­века и его идентичностью, причём тест "Кто Я?" в его различных вариантах признаётся наиболее адекватным при исследовании идентичности.

Патаки (1983), исследующий когнитивные аспекты Я-образа с помощью данного теста, показал, что предпочтение объективных характеристик ниже, чем в западных ис­следованиях. Патаки связывает это с тем, что западное общест­во обладает более, развитой и жесткой стратификацией, в услови­ях же социальной нестабильности актуализируются личностные ас­пекты идентичности.

Изучение содержания самооценки подростков и взрослых с помощью этого теста, проведенное Бороздиной (1989, 1990) показало, что большая часть ответов подростков раскрывает круг их интере­сов, в то время как взрослые наиболее часто упоминают свои лич­ностные особенности, родственные узы и семейные контакты, деловую сферу. Автором  показана динами­ка значимости различных категорий высказываний для подростков юношей: если для подростков наиболее значимой категорией выс­казываний является категория "интересы, умения", то для юно­шей - "самооценка, принятие себя, качества личности" и "чувст­ва, переживания, мотивы".

В России методики, релеван­тные исследованию некоторых параметров идентичности, разработаны Пантилеевым, Леонтьевым, Гозман, Кроз и др. Наиболее популярными являются: Методика исследования самоотно­шения, созданная для изучения самоотношения как обобщенного чувства субъекта в адрес собственного "Я", то есть, оценочного измерения идентичности (Пантилеев, 1993); Тест смысложизненных ориентаций (Леонтьев, 1992); Самоактуализационный тест (Гозман, Кроз, 1987 ), описания некоторых шкал которого перекликаются с описанием состояния достигнутой идентичности Marcia и Erikson .

Breakwell (1986), анализируя методы изучения идентич­ности, пишет, что в последнее время наметилась тенденция к ком­плексному использованию различных методик, одновременному применению различных подходов. Наметился переход от ис­пользования разнообразных методов, интроспекции, регист­рации поведения, к извлечению информации об идентичности в ком­плексе всех её измерений. При этом используются комбинации многошкальных опросников, самоописаний, лонгитюдных анализов био­графий и дневниковых записей. Характерной чертой современных исследований идентичности является рассмотрение её в единстве с социальными процессами, которые создают условия существо­вания и изменения идентичности .

Развитие идентичности в социоисторическом контексте анализировалось Espin, Stewart, Gomez (1990). Авторами сделан вывод о том, что на возникновение нарушений идентичности влияют психотравмирующие ситуации в детстве. Профилактика нарушения идентичности зависит от условий развития ребенка. Stephen (1992), исследовавший влияние идентичности на продолжительность жизни, обнаружил, что нормально формирующаяся идентичность увеличивает продолжительность жизни.

Взаимосвязь миграции и формирования Эго-идентичности анализировал в своем исследовании Kohler (1968). Автором показано, что изменения социо-культуральных взаимодействий могут дестабилизировать Эго и Эго-идентичность. Коррекция дестабилизированного Эго, по мнению автора, должна быть направлена на восстановление стабильности Эго и развитие новой психосоциальной идентичности.

Zabielski (1994) проводил диагностику материнской идентичности у 42 женщин, родивших первого ребенка. Половина обследуемых женщин имела преждевременные роды, вторая половина обследуемых женщин родила в срок. Исследование проводилось в течение года после рождения первого ребенка. Сравнительный анализ материнской идентичности показал статистически достоверную связь между сроком беременности и степенью сформированности материнской идентичности. 62% женщин, родивших своевременно, и 24% женщин, родивших преждевременно, отмечали ощущения сформированной материнской идентичности спустя две недели после родов. Выявлена статистически достоверная взаимосвязь между ощущениями материнской идентичности и первым контактом с ребенком.

Berger (1989) исследовал влияние позднего материнства на отношения матери к ребенку. Изучались 34 ребенка, рожденных женщинами в возрасте от 37-до 44 лет. Выявлены нарушения отношений матерей к своим детям. Автором подчеркивается, что на характер отношений мать-ребенок влияют отношения матери со своей матерью.

Roker, Banks (1993) изучали влияние типа школы, в которой учатся подростки, на формирование подростковой идентичности. Объектом их исследования явились 127 девочек из частных и государственных школ. Идентичность изучалась в соответствии с критериями Marcia (1980). Авторами обнаружены достоверные различия между идентичностью подростков в зависимости от типа школы.

Изучение стилей формирования идентичности в раннем и среднем подростковом возрасте у 878 израильских и английских студентов, проводилось Flum, Porton (1995). Результаты исследования позволили авторам сформулировать парадигму формирования идентичности, основанную на подчеркивании им значимости интра- и интерперсональных аспектов взаимодействий.

Влияние культуральных факторов на формирование идентичности у подростков изучалось Schneider (1992). Luk (1993) отмечал значимость культуральных факторов в развитии кризиса идентичности и расстройств идентичности у подростков.

Malewska-Peyre (1993) проводила исследования, посвященные формированию негативной идентичности у подростков – детей иммигрантов. В качестве причин, способствующих развитию негативной идентичности, автором отмечались: развод родителей, расизм и ксенофобия. По мнению автора, наиболее опасным явлением, способствующим формированию негативной идентичности, является интернализация подростками негативного имиджа родителей.

Влияние статуса иммигранта на формирование Я-концепции у подростков исследовалось Klimidis, Stuart,  Minas, Ata (1994). Изучалась взаимосвязь статуса иммигранта и возникновения "психологической миграционной заболеваемости". Сравнение австралийских подростков, относящихся к коренному населению, и подростков-иммигрантов не подтвердило выдвинутую авторами гипотезу. Аналогичное исследование, проведенное авторами во Вьетнаме показало, что дети вьетнамских иммигрантов имеют менее сформированную Я-концепцию, по сравнению с детьми коренных вьетнамцев. Исследуя подростковую идентичность и изменение силы Эго в период кризисов, описанных Ericson, Kidwell  с соавторами (1995) выделили фактор, названный ими Identity Exploration Crisis (IEC).

Представляют интерес исследования, посвященные взаимосвязи пограничного личностного расстройства (ПЛР) (Arnow, Harrison, 1991; Kernberg, 1980, 1984; Paris, 1997; Baumeister, 1990)  с нарушением идентичности.  

В исследованиях Machizawa (1994) подтверждено, что основным симптомом ПЛР является импульсивность. У пациентов с ПЛР импульсивность сочетается с депрессивными симптомами, мазохизмом, сложными межличностными отношениями. Автор делает вывод, что ПЛР представляет собой не гомогенное, а гетерогенное образование, классифицирующееся в субтипы: депрессивный, импульсивный и тип с диффузией идентичности.

Salwen, Reznikoff, Schwartz (1989) исследовали взаимосвязь степени интеграции идентичности и Эго-патологии у 26 подростков с пограничным личностным расстройством и у 26 подростков, имеющих другие личностные расстройства. Анализировалась связь выраженности функции Эго с типом расстройства. Аспекты функционирования Эго изучались с позиций наличия/отсутствия расстройств интеграции идентичности, психологических защит, регрессивного мышления и ошибок понимания. У подростков с ПЛР, по сравнению с подростками, имеющими другие личностные расстройства, выявлена более выраженная патология характера, что проявлялось нарушении идентичности, в значительной регрессии мышления и в большем количеством ошибок при тестировании. На основании полученных данных автором сделан вывод о возможности диагностики ПЛР уже в подростковом возрасте на основе диагностики нарушений идентичности и чувства ощущения себя.

В последнее время особую популярность среди исследователей, занимающихся изучением идентичности, приобрел тест Gunderson’a /Zanarini (DIP-P, 1992). Block, Westen, Ludolph, Wixom, Jackson (1991) использовали этот тест для дифференциальной диагностики ПЛР с другими личностными расстройствами у молодых девушек. Postelnec, Atlas (1993) анализировали связь диффузии идентичности и суицидальных попыток у подростков. В исследовании установлено влияние физического насилия, совершенного в детстве, на возникновение диффузии идентичности.

По мнению Offer, Ostrov, Howard, Atkinson (1990), дифференциальный диагноз «серьезной психопатологии» и «мягкого кризиса» идентичности подросткового возраста достаточно труден. Авторы считают, что кризис идентичности и «эмоциональный беспорядок» - это далеко не составная часть нормального роста. Поэтому успокоение подростков, проводящееся в соответствии с принципом "Не беспокойся о своих проблемах, они исчезнут по мере взросления", с точки зрения авторов, является ошибкой.

Исследованию влияния психологический коррекции на изменение идентичности посвящены работы ряда авторов : Medlen, 1991; Postelnek, .Atlas, 1993; Chessick, 1996; Flum, Porton, 1995; Meens 1993; Lida-Pulik, de Bonis,  Feline, 1993; Riise, 1989 и др.

Raskin (1989), например, предлагает использовать различные варианты канселлинга, основанные на теории психосоциального развития Erikson, в коррекции трансформации идентичности.

Chessick (1996) приводит примеры эффективной коррекции  подростков с ПЛР и диффузией идентичности, обращая внимание на необходимость использования в психотерапии самофокусировки, увеличивающей чувство самоцентрирования и спаянности Self. Автор предлагает уделять особое внимание нарративной коррекции трансформированной идентичности. Flum, Porton (1995) отмечают положительно влияние книг как методов воздействия, стимулирующих нарративный характер психологической коррекции, на формирование идентичности у подростков. Принципы эффективной коррекции трансформации идентичности подробно рассматриваются в работах Matorin и Greenberg (1992), активно занимающихся семейной психокоррекцией. Авторы рекомендуют применение биопсихосоциального подхода с использованием следующих коррекционных моделей: коммуникативной, структуральной и кроссгенерационной.

  Meens (1993) подчеркивал необходимость социальной поддержки и поддержки друзей в формировании профессиональной идентичности у подростков. Большое значение в формирование идентичности, по мнению автора, имеют специальные школьные программы.

Необходимость когнитивного подхода в изучении расстройств идентичности подчеркивается в исследовании Lida-Pulik, de Bonis,  Feline (1993). По мнению авторов, основной акцент в проводимых мероприятиях должен быть сделан на концепцию Self. Концепция Self представляет собой когнитивную структуру ментальной репрезентации себя, отвечающую за интеграцию ядра личности и являющуюся краеугольным камнем идентичности. Результатом исследования явилось новое направление коррекции трансформации идентичности – когнитивное моделирование самоконцепции.

   Riise (1989) разработаны специальные курсы обучения для людей с кризисом идентичности и образовательные стратегии, направленные на развитие идентичности.

   Archer (1989) подчеркивал необходимость интервенции в коррекции трансформации идентичности. Основной задачей психотерапии, по мнению автора, является необходимость своевременной интервенции в зависимости от сроков формирования идентичности. Применение данной концепции позволило Archer сделать вывод о том, что “эффективное” психологическое функционирование личности обеспечивает формирование нормальной идентичности, а “слабое” психологическое функционирование приводит к диффузии идентичности. Формирование нормальной идентичности тесно связано с культуральной принадлежностью, полом и социальным окружением.

      Таким образом, в современной психологии и психиатрии изучение феномена идентичности наиболее активно ведётся в рамках трёх теоретических ориентаций: современного психоанализа, интеракционизма и когнитивизма. Обнаруживаются некоторые общие тенденции теоретиче­ской интерпретации проблемы идентичности. Рассмотренные теоре­тические подходы не противоречат, а, скорее, дополняют друг друга, выделяя в качестве объекта исследования различные стороны феномена идентичности.

 

КЛИНИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ НАРУШЕНИЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

“Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Самса обнаружил себя в своей постели, превращенным в чудовищное насекомое. Он лежал на своей панцерно–жесткой спине и видел, приподняв немного голову, свой выпуклый, коричневый, разделенный дугообразными чешуйками живот, на высоте которого еле держалось, готовое полностью соскользнуть, покрывало…”

Franz Kafka “Die Verwandlung.”

 

Необходимость теоретического исследования проблемы нарушения идентичности в психологии назрела давно. Изменения, происходящие в современном обществе, способствуют росту состояний, связанных с трансформацией идентичности. Эти состояния вызывают изменение личности, нарушения поведения и социальной адаптации (Kernberg, 1980,1984).

Более того, так как современная молодежная субкультура формируется в особых условиях – социального кризиса, который, накладываясь на возрастной кризис, создает предпосылки для возникновения кризиса идентичности и трансформации идентичности, особую актуальность приобретает разработка научно обоснованных рекомендаций по профилактике этих состояний, способных спровоцировать возникновение различных форм отклоняющегося поведения.

Как показывает клинико-психологическая практика последних лет, биомедицинский подход к проблеме трансформации идентичности не охватывает все значимые аспекты данной проблемы и в целом оказывается неэффективным, особенно в профилактике различных видов отклоняющегося, в том числе аддиктивного, поведения (Короленко, Завьялов, 1988). Признавая определенную роль социального фактора в развитии непсихотических нарушений, психиатрия до сих пор не использует холистические подходы при анализе состояний, связанных с трансформацией и нарушением идентичности. В связи с этим, особую актуальность приобретает исследование этих явлений с применением в первую очередь социодинамического и транскультурального подходов.

Социодинамический подход объединяет разные способы видения и моделирования проблемы нарушения идентичности, позволяет рассматривать проблему в широкой социально-культурной перспективе развития личности.

      Социодинамическому анализу открываются такие аспекты проблемы, как психологическое содержание потребностей личности, «блокада» которых вызывает нарушение идентичности; коммуникативная компетентность, особенности осознания собственных проблем и др. Детальное знание этих аспектов проблемы отвечает запросам практики коррекции и реабилитации расстройств , связанных с трансформацией идентичности, когда необходимо вмешиваться в процессы личностного развития .

      В то же время, анализ литературы по вопросам нарушения идентичности, психологическим аспектам диагностики, интерпретации, коррекции и профилактики этих состояний показывает, что интеграция различных подходов к проблеме идентичности формируется медленно и трудно. В немногочисленных исследованиях чаще всего анализируются отдельные звенья процесса нарушения идентичности, формулируются узкие, специализированные модельные описания и гипотезы относительно отдельных моментов нарушения идентичности, которым приписывается этиологическая или патогенетическая роль.

 

---

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 1043; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!