ПОЧЕМУ ЛЮБОВЬ ПРИНОСИТ СТРАДАНИЯ

Руслан Жуковец

 

 

 

КНИГА

ОБ ОЧЕВИДНОМ

И НЕОЧЕВИДНОМ

Руководство для тех, кто хочет изменить себя

Жуковец Руслан

Эта книга позволяет понять процессы, происходящие в нашем уме и эмоциональной сфере, а также узнать законы их взаимодействия. Читатель также получит информацию, как с помощью силы собственного сознания можно воздей­ствовать на эмоциональные и ментальные шаблоны, осво­бождаясь от них. Некоторые главы посвящены желаниям, нереализованным или подавленным, и вопросу, что с ними делать.

 

Содержание:

Предисловие......................................................................................4

Об относительности Истины....................................................5

Иллюзия отдалённости...............................................................6

Невыполненные обещания........................................................8

Ответственность............................................................................10

О привязанностях.........................................................................12

Об экономии энергии...................................................................13

Эмоции (начало)...........................................................................15

Страх..........................................................................................16

Гнев..............................................................................................22

Тревога........................................................................................27

Печаль......................................................................................... 31

Радость.......................................................................................33

Эмоции (заключение)..................................................................34

Почему любовь приносит страдания......................................35

Любовь и страх...............................................................................37

Как страх становится любовью................................................38

Домашнее насилие........................................................................39

Как расставаться с любимыми..................................................41

Молитва ..........................................................................................44

Почему следует молиться...........................................................45

Почему просить полезно.............................................................46

Идеальный мир..............................................................................48

Утилитарный мир.........................................................................49

О пустоте.........................................................................................51

О воображаемом Боге и воображаемых Мастерах............. 52

О способностях к учению...........................................................54

Заблуждение ученика..................................................................56

О постоянстве................................................................................57

Желание...........................................................................................58

 

 

О выражении желания............................................................. 59

Отчего люди тупеют...................................................................60

Нереализованные желания......................................................62

Что делать с желаниями...........................................................64

О желаниях ищущего................................................................ 68

Чем живут святые....................................................................... 70

О процессе принятия................................................................. 71

О насыщении эго......„................................................................. 72

Эго духовного человека...........................................................73

Внимание невротика..................................................................74

Чем отличается сознание от ума...........................................76

О вредных свойствах ума.........................................................77

Ум и секс....................................................................................... 79

Как разотождествиться с умом...............................................82

Судьба.............................................................................................84

Ирония судьбы.............................................................................86

Сознательное страдание...........................................................87

Смысл жизни................................................................................88

Как работать с мистическими текстами..............................88

О проводимости..........................................................................90

Нити................................................................................................91

Послесловие. Не жалей себя...................................................92

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

В этой книге собраны материалы, позволяющие по­нять процессы, происходящие в нашем уме и эмоцио­нальной сфере, а также узнать законы их взаимодей­ствия. Описано, как с помощью силы собственного сознания можно воздействовать на эмоциональные и ментальные шаблоны, освобождаясь от них. Некоторые главы посвящены желаниям, нереализованным или по­давленным, и вопросу, что с ними делать.

Для того чтобы книга не превратилась в сборник статей по практической психологии, добавлены главы мистического содержания, предназначенные для созер­цания и активного размышления над их явным или скрытым смыслом.

В наше «благословенное» время, когда уровень че­ловеческой невротичности стал высок, как никогда ра­нее, на рынке появляется масса книг успокаивающего и убаюкивающего содержания. В них объясняют, что если научиться правильно думать, то все проблемы раз­решатся сами собой и счастье придёт из ниоткуда.

Моя книга — другая. Она не предлагает способов компенсации невроза, а указывает пути избавления от него. Как мы надеемся, читатель извлечёт из этой книги практическую пользу, осмыслив источники своих психоэмоциональных проблем. Возможно, некоторые места в этой книге вызовут у вас неприятие изложен­ного, но не торопитесь с суждениями. Выждите неко­торое время и перечитайте это место заново. Быть мо­жет, вы увидите зерно истины в прочитанном.

Тем, кто хочет получить ощутимую пользу от этой книги, я бы советовал прочесть её как минимум трижды. Эта книга предназначена для начитывания, при этом понимание изложенного в ней знания будет расти от прочтения к прочтению.

В данной книге получили продолжение и развитие некоторые темы из моей предыдущей Книги о духов­ной работе.

Выражаю свою признательность и благодарность за помощь при создании этой книги Сергею Бурлакову и Ольге Коцуро.

 

 

ОБ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ ИСТИНЫ

 

Тот, кто искренне и настойчиво ищет Истину — не спасение, не освобождение, не исцеление, а именно её и только её — Истину, сталкивается с проблемой от­носительности своего знания. По мере роста осознания и изменения собственного бытия искатель сталкивается с тем, что его восприятие реальности и знание, которое он считает Истиной, меняются соответственно. То, что вчера казалось абсолютным и незыблемым знанием, сегодня оказывается частным случаем более обширной системы взаимодействий.

Процесс напоминает подъём на гору — по мере удаления от подножия картина, доступная для обозрения, меняется, и то, что было большим и значительным, становится мелким, с неразличимыми деталями, зато открываются картины и пейзажи, не видимые снизу. Поднимаясь выше, искатель удаляется от истины до­лины, приближаясь через истину высокогорья к исти­не небес. В конце концов, расстояние между ним и людьми в долине становится столь большим, что он еле различает, как они копошатся там, внизу.

Разрыв огромен. Вот почему те, кто живёт Истиной более высокого уровня, чем человеческий, становятся порой абсолютно безразличны или никак не воспринимают обыденные проблемы и трудности людей. Видение целого лишает их возможности воспринимать мелочи, которые людям долины представляются вели­чественными, непреодолимыми преградами.

Именно это состояние обожают имитировать разно­образные проходимцы от духа — городить заученные фразы из священных текстов, демонстрируя высоко­мерное и презрительное отношение к чисто человече­ским нуждам и потребностям несчастных, клюнувших на их крючок.

Но это пример, показывающий относительность Истины по вертикали. Есть примеры относительности нашего восприятия Истины по горизонтали, на уровне долины или, скажем, горного плато.

Существуют люди, у которых цвет глаз меняется при разном освещении. В одном свете такие глаза выгля­дят серыми, в другом — голубыми и в третьем — зелё­ными. То есть тот, кто видел эти глаза серыми, ска­жет — они серые, вот истина. Однако тот, кто видел все варианты, возразит: это всего лишь частный случай, одна из возможностей. Это относительная истина. Какова же будет абсолютная? Примерно такова: это глаза, они могут иметь цвет, воспринимаемый внешним свидетелем, их цвет будет зависеть от степени освещён­ности и возможностей восприятия наблюдающего. Вы­вод: чем меньше сторон Бытия мы видим, тем конкрет­нее и проще формулируется наше знание.

Какова же будет истина о человеке, когда он пыта­ется понять её на своём уровне, уровне долины? Будет ли это «Человек рождён для счастья, как птица для полёта», или же это будет — «Жизнь есть страдание»?

Скорее, это будут очень относительные горизонталь­ные истины, коих тысячи. Абсолютная истина на уровне человеческой долины будет выглядеть примерно так: человек приходит в мир с определённым, очень индивидуальным потенциалом, который может быть реали­зован полностью либо частично, сознательным усилием или под давлением внешних факторов.

С более высокого уровня Бытия эта истина уже не будет абсолютной, она станет частью более обширной Истины. И там реализация человеческого потенциала будет не самоцелью, а средством и частью других про­цессов.

По мере раскрытия и расширения возможностей своего сознания мистик начинает видеть взаимосвязи, ускользающие от обывателей. Чем глубже он погружа­ется в себя, тем доступнее его взгляду становится изнанка мира, законы, по которым тот живёт.

Беспредельны ли человеческие возможности по осо­знанию Истины? Приходится признать, что это не так. И если возможности переживания велики, то воз­можности выражения заканчиваются там, где заканчи­вается истина долины. Любая истина более высокого уровня искажается на уровне выражения и понимания людей долины.

Мистик, достигая единства с Целым, переживает Истину без возможности ее выразить (если не считать выражением слёзы или смех), действует, руковод­ствуясь принципами и мотивами, которые непонятны окружающим. С практической точки зрения его знание Истины бесполезно для людей, ведь он не может пере­дать его адекватно, а люди не могут принять. Несом­ненно одно — всё непоследовательное, противоречивое, абсурдное поведение мистика и есть возможное выра­жение Истины, ведь он, через свою связь с Целым, до какой-то степени сам является ею.

 

ИЛЛЮЗИЯ ОТДЕЛЁННОСТИ

 

Основная трагедия человека не только в том, что он не ощущает целостности, цельности своего бытия, но и в том, что чувство отделённости от общего Бытия делает его несчастным и одиноким. При рождении ум человека пуст и чист, по мере развития он заполняется образами и понятиями, словами и впечатлениями, фор­мирующими основы восприятия окружающего мира.

При формировании этих основ далеко не последним становится вопрос самоидентификации. «Кто я?» спрашивает ребёнок и получает ответ: «Тебя зовут так-то и так-то». Дать имя вещи не значит понять её суть — примерно это чувство возникает у ребёнка, стремяще­гося обозначить себя и своё место в мире. Попадая в среду сверстников, например, в детском саду, ему нужно нечто более основательное, чем собственное имя, чтобы не потеряться среди себе подобных, т. е. чтобы не спятить. Ему нужно закрепить нетвёрдый фунда­мент, созданный в уме, ему нужно понять размеры про­странства собственного Я. Ему нужна точка, отталки­ваясь от которой можно было бы действовать в кругу сверстников.

Движимый этой необходимостью, он начинает очер­чивать пространство вокруг себя, называя его своим. «Это мои игрушки» — говорит он, отпихивая соседа. Он сопротивляется указаниям родителей и воспитателей, говоря: «Я не буду!» и этим как бы сохраняя индивидуальность. Отказ от следования внешней воле со­здаёт у ребёнка ощущение наличия воли собственной. Попытки закрепиться, не потеряться в окружающих тебя людях приводят к рождению феномена, называемого ЭГО.

Эго похоже на Кремлёвскую стену — оно защищает внутреннее пространство, делая его замкнутым и отде­лённым от всего мира. Именно в этой стене похоронено много благих человеколюбивых порывов.

Формирование ложного Я неизбежно и необходимо, потому что человеку нужен центр, на который он мог бы опираться в принятии решений и действиях, пока физическое его тело и другие тела созреют. Другими славами, эго — это временный, вспомогательный центр, который, как и всё у нас, почему-то становится посто­янным. Мы не помним, как он возник, как мы сами его лепили и укрепляли, нам кажется, что у нас кроме него ничего нет, никогда ничего не было и, конечно, не будет.

Стена эго, защищая наше внутреннее пространство, делает его ограниченным и замкнутым. Мы обречены оставаться одинокими в нём. Страх потерять ощуще­ние самого себя выливается в невозможность прибли­зиться и слиться. Стена становится непреодолимой преградой, общение с другими происходит через бой­ницы, с оружием наготове.

Вот и получается, что необходимое вначале искус­ственное Я становится ненужной и вредной помехой для дальнейшего развития человека.

Будучи отделёнными, будучи враждебно настроен­ными к миру и людям, мы не можем расти, мы можем пытаться консервировать надежды на стабильность своего положения и стареть. Старение всегда антаго­нист роста, поскольку, если останавливается рост, не­избежно начинается деградация. Расти можно в любом возрасте — посредством взращивания понимания, осоз­нанности, усиления присутствия в себе. В этом смысле даже смерть не является препятствием для роста. Мо­лодые годы, кстати, не защищают от деградации: когда, например, у тридцатилетней женщины выявляется

рак желудка что это, как не распад и деградация фи­зического тела?

Если же вы хотите увидеть картины умственной дег­радации, выйдите на улицу тёплым летним вечером. Смотрите по сторонам и наслаждайтесь.

Даже в старом теле осознанный человек будет иметь особый аромат и грацию.

Не верьте богословам, что Господь отделён от Своего творения, от мира. Мистики говорят обратное — мир, в лице человечества, сам отгородился от Создателя. По­пытка сохранить себя, своё маленькое пространство привела к потере связи с пространством бесконечным.

Страх, как пишут китайцы, относится к энергии холода. Попробуем представить себе ведёрко, полное кубиков льда. Каждый кубик может чувствовать свою индивидуальность и особенность — то, к чему стре­мится эго. Однако если ведёрко немного нагреть, ку­бику исчезнут, превратившись в воду, в единую суб­станцию. Пока они кубики, пока существует иллюзия отделённости, они не понимают единой, общей при­роды друг друга.

Страх приводит к тому, что в стене, защищающей ложь и незнание своей истинной природы, отсутствуют двери. Отгородившись однажды, человек не может найти выхода и должен приспособиться жить взаперти, утешая себя страхом перед окружающими и тем, что все так живут.

Психологи учат человека, как уменьшить толщину возведённых стен, чтобы хоть немного расширить внут­реннее пространство. Психотерапевты помогают сде­лать из бойниц хоть какое-то подобие окон.

Мастер приходит с киркой и молотом. Походив во­круг да около и определив слабые места этой стены, он наносит удар. Стена трескается. Испуганный человек на­чинает заделывать трещину. Мастер бьёт в другом месте. В промежутках между ударами он утешает, успокаивает, подбадривает, объясняет и даёт способы, с помощью которых окружённый стеной отделённости человек мог бы попробовать сам изменить свою ситуацию. Если человек упорен в своём желании избавиться от иллю­зий и исследовать свою природу, природу собственно­го бытия и сознания, рано или поздно стена рухнет, и ему откроется вся красота и гармония мира, безупреч­ное единство разнообразных энергий, от которого он всегда был отделён страхом.

 

НЕВЫПОЛНЕННЫЕ ОБЕЩАНИЯ

 

Каждый из нас давал обещания, зная о том, что не собирается ударить палец о палец ради их исполнения. Каждый из нас сознательно лгал из разных мотивов: под давлением начальства, из страха сказать человеку в глаза слово «нет», из благородного порыва к помощи, исчезающего почти сразу после возникновения, и т. д.

Известно, пустые обещания — признак глубины бес­сознательности того, кто их даёт. Предположим, вы обещаете себе с завтрашнего дня начать новую жизнь, что бы это ни значило. Наутро у вас изменилось настрое­ние, и привычки побеждают ваши намерения. Другими словами, обещания, данные себе, ничего не стоят. Вы ничего не стоите. Вы не можете доверять себе, посколь­ку вы ничего не решаете, вы пребываете в плену у своих условных рефлексов и различных зависимостей. Не доверяя себе, вы не можете доверять никому, ведь если вы ничего не стоите — всеничего не стоят.

В ряде случаев осознание своей никчемности при­водит к тому, что человек создаёт себе кумира, идола, которого начинает обожествлять и наделять в своём воображении теми качествами, которых сам не имеет. Но это всего лишь очередная форма зависимости и при этом не имеет значения, кто обожествляется — Сатья Саи Баба или Майкл Джексон.

Если невыполнение обещаний является одной из ва­ших привычек, вы в большой беде, потому что это при­знак глубокой бессознательности.

Пустые обещания — это форма, разновидность лжи, и, как в любой лжи, в них очевидно расхождение ва­ших слов с вашей реальностью.

Любая ложь требует поддержания себя, потому что нужно помнить, кому и что было сказано, и, дабы не быть уличённым, громоздить одну ложь на другую. Если человек имеет хоть толику ответственности, ему не избежать тревоги и внутреннего напряжения, всегда сопутствующих лжи.

Привычка лгать себе и окружающим делает ненуж­ным и невозможным реальное изменение собственного бытия, да и зачем прикладывать усилия и меняться, когда можно рассказывать всем встречным, что ты уже давно и необратимо трансформировался и достиг всего, чего только можно?

Как же изменить такую ситуацию? Чем более вы механистичны, чем сильнее давление привычек, тем более примитивные методы вы вынуждены применять вначале. То есть сознательное поведение и работа че­рез осознанность невозможны — вы же не можете вы­полнять обещания, вас «сносит». Поэтому остаётся один выбор — ограничивать почти механически свои проявления лжи. Останавливаться на полуслове, если поймали себя на лжи, избегать давать любые обещания, перестать поддерживать необязательные разговоры, которых большинство. Поначалу других путей нет. Только усилие в ограничении себя, такая своеобразная аскеза, через которую может начать формироваться воля.

Сначала никто не может требовать от вас говорить правду. Сначала требуется перестать лгать. Если вы не знаете, сможете ли вы сделать то, о чём вас просят, — не обещайте ничего. Если знаете, что не сможете, — отка­житесь. Если вас спрашивают в лоб о том, о чём вам не хотелось бы рассказывать, не стесняйтесь, скажите это прямо.

Искренность — оружие против лжи. На вашу искренность люди будут вынуждены отвечать тем же. Или не отвечать. Но давить на вас после этого они точно не смогут.

Ложь — попытка спрятать себя, искренность — обна­жение. Просто останавливаясь в момент, когда вы уже открыли рот, чтобы солгать, вы внезапно начнёте ви­деть мотивы своей лжи. У любой лжи всего два мотива — страх и желание. В детстве (и у тех, кто остался психо­логически незрелым) побуждением для лжи может слу­жить избыток оригинальности, но это тоже желание произвести впечатление.

Вторая стадия работы с ложью — как раз наблюде­ние, отслеживание в себе импульсов, толкающих вас к тому, чтобы исказить правду. Страх наказания, страх потери, страх разоблачения предыдущей лжи и т. д. Желание признания, потребность в уважении, жела­ние быть не хуже/лучше всех и прочее. Глядя на все причины своей лжи, вы познаёте своё истинное лицо, которое до этого было скрыто десятком масок. Уви­дев проблемы, можно искать способы их решения. Гнойную рану всегда лучше вскрыть, промыть и очи­стить, чем продолжать накладывать на неё бинты, слой за слоем.

Если вы проработаете подавленные страхи и нереа­лизованные желания и будете неустанно осознавать и рубить их корни, ложь отпадёт сама собой. Когда вам нечего бояться, то незачем прятаться. Когда вам нечего желать, то незачем поддерживать в окружающих мнение о своей важности и значимости.

Слова мудрого никогда не расходятся с его делами. Слова мудрого — всегда отражение Истины и действи­тельности. Постоянно выражая Истину, речь святого становится её воплощением. И если святой сделает утверждение, противоречащее действительности, то действительности придется измениться, соответствуя ему. Такова сила истинных слов. Такова тайна тайн.

 

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

 

Ответственность отличает взрослого от ребенка и создаёт ощущение потерянного рая для того, кто решил взрослеть. Ответственность делится на внешнюю и внутреннюю. Внешняя ответственность не то чтобы надумана, но навязывается посредством воспитания, общественной морали и поведения, принятого в том месте, где вы родились. Вы вынуждены нести ответ­ственность за своё соответствие ожиданиям окружаю­щих. Если по воскресеньям принято ходить на кладби­ще — вы должны ходить туда или же вам придётся стать изгоем. Внешняя ответственность подобна кандалам — у вас нет выбора, вы просто должны следовать чужому видению, не рассуждая. Этот вид ответственности да­вит подобно каменной плите и старит вас преждевре­менно. Вы ответственны перед своими родителями, своими же детьми, прохожими и правительством. Жизнь становится постоянным выполнением неизве­стного долга.

Ответственность за поддержание образа себя, за со­ответствие себе такому, каким вы должны быть в гла­зах окружающих, — уже следствие навязываемой внеш­ней ответственности. Поддержание соответствия идеальному образу себя требует неимоверных усилий по контролю поведения и, отсюда, перерасхода доступной нам энергии. Постоянный страх поступить неправильно приводит в конце концов к невротическим расстройствам.

Следование Божественным заповедям приводит к та­ким же последствиям. С одной стороны, человек подав­ляет свои желания и копит гнев, с другой стороны, внешне он демонстрирует набожность и смирение. Этот внутренний разрыв не может не истощать и, в конеч­ном счёте, не разрушать человека. Бог при этом высту­пает источником внешней ответственности, источни­ком страданий. Такое положение неминуемо будет вы­зывать протест и сопротивление.

Если Мастер становится источником внешней ответственности, для ученика это своего рода тупик. Когда Мастеру обучение нужно больше, чем ученику, неизбежны конфликты и механический гнев со стороны последнего. Самая худшая ситуация в обучении — си­туация создания внешней ответственности для ученика Мастером.

Трудность в том, что эта ситуация часто бывает не­обходимой. Ученики приходят из неудовлетворитель­ных условий своей предыдущей жизни, где чаще всего они не знают ничего, кроме давления внешней ответст­венности и следования образа себя. Привести ученика к осознанию того, что костыли внешней ответствен­ности следует отбросить, приготовить его к осознан­ной и свободной жизни — трудная, не всегда выполни­мая задача.

В определённый момент каждый человек должен понять, что единственная ответственность, имеющая для него смысл, это ответственность перед самим со­бой. Только она может дать ему свободу от гнева и дру­гих отрицательных эмоций и подарить возможность самореализации.

Что означает ответственность перед собой? Это зна­чит, что человек осознанно принимает последствия совершаемых им действий.

Пример: если накануне человек выпил слишком много и наутро ему нехорошо, бесполезно обвинять обстоятельства, алкоголь и себя. Приняв эту ситуацию, он сможет понять, когда ему нужно останавливаться. Если человек не принимает факт, что это он сампере­пил, он уходит от ответственности, становится как бы ни при чём и потворствует повторению данной ситуа­ции.

Если ты позволяешь себе впадать в гнев, будь добр принимать следствия этого. Если страх сильнее тебя, неси ответственность за это, потому что ты сам отдаёшь­ся страху.

Даже если внешние обстоятельства давят и ограни­чивают, признай, что не сделай ты в своё время опреде­лённый выбор, они были бы другими.

Только взяв ответственность за свою жизнь на себя, ты можешь стать хозяином своей жизни.

Когда ты начинаешь принимать ответственность за свою жизнь на себя, у тебя появляется выбор — что с ней делать. Тот выбор, который отсутствует, пока ты отвечаешь перед кем-то. Принимая последствия своих действий, ты расслабляешься, находишь некий вид по­коя. Одно принятие влечёт за собой другое. Принимая ответственность, ты делаешь шаг к принятию себя. Твои действия перестают быть вымученным ритуалом. Ты заботишься о близких не потому, что должен, — это внутренняя потребность, это уже практически состра­дание. Ты помогаешь людям не потому, что этого хо­чет Бог. Это становится естественным для тебя.

Приняв себя и других, ты сможешь выбирать, как тебе жить жизнь. Разрушать её через все способы ухо­да от себя не будет смысла. Возможно, у тебя не воз­никнет потребности в поиске Божественного, в реали­зации своего Высшего Я. Одно точно: в конце жизни ты не будешь чувствовать себя пустым и несчастным человеком, который прожил свою жизнь для кого угодно, но не для себя.

 

О ПРИВЯЗАННОСТЯХ

 

Ум живёт привычками. Суть любой привычки — привязанность к определенному действию или вещи, используемой одним и тем же способом. Привязан­ность может быть определена как выбор, осуществляе­мый постоянно в пользу одного и того же действия (вещи) и отвергающий все другие возможности.

Народная мудрость гласит: «Человек ко всему при­выкает»; точно так же можно сказать — человек умуд­ряется очень быстро привязаться к вещам, людям и об­стоятельствам.

От добра добра не ищут, и ум предпочитает извест­ное; исследование нового требует затрат энергии и не всегда выдерживает сравнение с ранее опробованным.

Если в обыденной жизни такой подход выглядит разумным, то для тех, кто встаёт на путь духовного, поиска, он может стать препятствием.

Я не раз наблюдал, как молодой человек прочитывает одну-две книги, посвящённые какому-нибудь методу или духовному пути, и, загоревшись желанием, стремится ему следовать. Желание, двигающее им, привязывает его к понравившемуся методу, и он становится глух и слеп к другим способам самореализации. Если допустить, что в книге было дано правильное описание метода и чело­век сумел верно ухватить его суть, сама возникающая привязанность донельзя сужает поле его поиска. Он на­чинает искать Мастера, обучающего именно такому ме­тоду, тратит на это энергию, время и далеко не всегда может найти искомое. И, зачастую, чем сильнее его же­лание следовать выбранному пути, тем сильнее разоча­рование после неудачи в попытке приобщения к нему.

 Желание всегда привязывает нас к объекту, на кото­рый оно направлено, в случае с духовностью привязан­ность к конкретному методу и форме поиска ограничи­вает искателя и часто обрекает его усилия на неудачу. С этой точки зрения привязаться к поиску Истины, к же­ланию пережить Божественное куда полезнее, чем пы­таться неотступно следовать какому-то методу только по­тому, что вам нравится то, что о нём рассказывают. При­вязанность к Истине делает вас свободнее и смелее. Истина всегда сможет постоять за себя и обнажается на любом из путей, если изначально в них присутствует. Не тратьте себя на мелочи, всегда выбирайте Предельное.

Не только желание, но и страх крепко-накрепко при­вязывает нас к собственным несчастьям. Страх выйти из привычных обстоятельств и привязанность к извест­ному многих потенциальных искателей трансформи­ровали в добропорядочных мещан. Глядя на них, начи­наешь понимать, почему людей пугают всеми кругами ада и плохой кармой — чтобы огромный метафизи­ческий страх вытеснил мелкие бытовые страхи.

Проблема данной ситуации заключается в том, что страх, каким бы метафизическим он ни был, — никогда ничего не улучшал, скорее наоборот, Если маленький клин выбивать большим клином, то не всегда понятно, чем же потом выбивать этот больший клин.

Страх создаёт особый вид слепоты — большие глаза. Когда видишь мир через них, мелочи становятся зна­чительными, а трудности — непреодолимыми. Страх привязывает нас к тому положению, в котором мы на­ходимся, и если желание часто гонит нас впустую, то страх просто не даёт сдвинуться с места.

Познавая себя, мы познаём свои привязанности и их источники — страх и желание. Пребывая в равнове­сии между ними, мы можем осознавать своё положе­ние и пытаться изменить его. Избавившись от страха и желаний, мы избавляемся от привязанностей.

Тот, кому это под силу, выходит за пределы челове­ческого бытия.

 

ОБ ЭКОНОМИИ ЭНЕРГИИ

 

Любое действие требует затрат энергии. Физиче­ская активность, эмоциональные реакции или глубо­кие раздумья расходуют имеющуюся у нас энергию, и, когда её не хватает, мы не можем продолжать действие, нам нужен отдых. Когда у нас мало энергии, наша ра­бота перестаёт быть эффективной, а эмоции и мысли начинают скользить по узкому кругу шаблонных, край­не механистических реакций. В этом положении не мо­жет быть и речи ни о каком развитии, тем более духов­ном.

Когда у нас много энергии, она сама толкает нас туда, где мы можем её потратить, потому что энергия долж­на двигаться. Каждый из нас тратит излишки энергии своим излюбленным способом — кто-то занимается спортом, кто-то сексом; один готов болтать без устали, другой способен всю ночь веселиться в клубе. Как пра­вило, мы стараемся избавиться от переполняющей нас энергии, делая это практически бессознательно. При этом все действия, доставляющие нам удовольствие и наслаждение, напрямую связаны с затратами энергии.

Для того, кто твёрдо решил изменить своё бытие, вопрос «А есть ли у меня силы для этого?» становится жизненно важным. Действительно, тренировка внима­ния, развитие осознанности и активизация высших центров требуют от человека огромных запасов энер­гии. Во многих известных нам религиях экономия энер­гии достигается посредством внешних ограничений и запретов. Большинство заповедей, имеющих негатив­ный характер (не убий, не укради, не возжелай жены ближнего своего), не только устанавливают кодекс по­ведения, но и охраняют последователей от психоэмо­циональных затрат, связанных с гневом, алчностью, похотью и следующим за ними страхом. Во многих ре­лигиях на верующих возлагаются различные обеты и воздержание в виде ограничений в выборе пищи, образе жизни и поведении. Основная часть запретов способ­ствует вырабатыванию воли у верующих, а самоограничение позволяет им сохранить энергию, которая могла быть потрачена на потакание своим прихотям; теперь же она может быть использована в молитве или медитации.

Экономия за счет внешних ограничений несёт в себе определённый эффект, но в обычной жизни его, как правило, недостаточно. Хорошо быть отшельником, которому не приходится тратить свои силы на обще­ние с людьми и на то, чтобы вписываться в социум. Но для большинства из нас этот путь невозможен. Поэтому следует искать возможности для высвобождения запа­сов энергии в собственном бытии. Наша бессознатель­ность в том, что касается себя, делает нас крайне расто­чительными.

Поддавшись отрицательной эмоции, мы теряем энергию; не осознавая напряжений в своём теле, мы не замечаем постоянных утечек, связанных с ними; воображая себя счастливыми богачами, мы растрачи­ваем даже те небольшие запасы энергии, что у нас есть. Другими словами, наша жизнь, подчинённая бессозна­тельным реакциям, постоянно истощает нас. Будучи истощёнными, мы не можем расти, у нас нет для этого сил и нет даже мысли о том, что можно изменить усло­вия своего существования. Когда мы лишены энергии, которой могли бы распорядиться по своему усмотре­нию, — мы рабы своей механистичности на уровне ума и эмоций; эти механические психоэмоциональные ре­акции опустошают нас, и мы становимся ни на что не годными. Поэтому тот, кто хочет изменить себя, должен начать с избавления от внутренних утечек энергии. Единственный способ сделать это — начать работу по непрерывному и как можно более полному осознанию состояний своего физического тела, а также эмоциональных и ментальных реакций. Только через уси­лия в осознании откроются источники многих проблем в этих сферах, и появится возможность избавиться от них. Освободившись от напряжений в теле, эмоциях и уме, человек сможет направлять сэкономленную энергию на углубление своей осознанности, что в дальнейшем будет увеличивать возможность избавления от бессознательности.

Мудрые утверждают, что все наши проблемы нахо­дятся внутри нас, а не снаружи. Мы сами создаём исто­щающие нас напряжения, и сами же можем освобо­диться от них. Для этого нам не нужны ни транквили­заторы, ни алкоголь, ни наркотики. Нам требуется некоторая доля решимости, чтобы обнаружить корни своих проблем, и упорство, чтобы разрешить их.

Никто кроме нас, включая самого Господа Бога, не сможет этого сделать, ведь наше сознание в нашем внут­реннем мире имеет силу, равную силе Господа в мире внешнем. Поняв это, любой человек может приложить усилия к тому, чтобы тратить свою энергию не на гнев, страх и печаль, а на внутренний рост, через который становятся возможными любовь и сострадание ко всему сущему.

 

ЭМОЦИИ (НАЧАЛО)

 

Эмоции влияют на всё в жизни человека, и самое печальное в этой ситуации, что человек является их рабом. Не менее грустно осознавать, что львиную долю эмоционального спектра у большинства людей состав­ляют отрицательные эмоции. Они, в основном, правят бал, отравляя человеческое бытие.

К тому же, мы выросли в такой культурной среде, где в почёте контроль, а контроль в сфере эмоций при­водит к полному или частичному их подавлению.

Как правило, люди с трудом могут определить, ка­кую эмоцию в данный момент они ощущают. Запрет на проявление гнева, желание не чувствовать страха, стремление к бесконечной радости крайне запутыва­ют их внутреннюю ситуацию, делая многих наших со­граждан эмоционально тупыми и опустошёнными. Бу­дучи не в состоянии разобраться в своих чувствах, они не могут ни повлиять на своё состояние, ни, тем более, изменить ситуацию в целом.

В нашем обществе нет культуры ознакомления лю­дей с законами своего внутреннего мира. А они суще­ствуют и действуют столь же неотвратимо, сколь и за­коны физики, химии и прочих наук. Зная эти законы, можно научиться использовать их во благо и даже пе­рестроить свой внутренний мир, выйдя из-под власти бесконечно сменяющих друг друга негативных эмоций.

На Востоке есть системы, делящие человеческие эмоции на низшие и высшие. К низшим относят страх, гнев, тревогу, печаль и радость; к высшим — любовь и сострадание.

Нижеследующие главы являются попыткой более подробно описать каждую из низших эмоций, их про­явления и возможные способы работы с ними.

 

Страх

 

Все люди чего-то боятся, не желая при этом испытывать страх. И это нежелание вполне обосновано, ведь в тот момент, когда страх охватывает человека, тот становится парализованным и неспособным к решительным действиям. Поэтому все бегут от собственных страхов, предпочитая не обращать на них внимания и делать вид, что их вообще не существует, все прячут себя, испуганного, внутри, выставляя напоказ гордое, спокойное и смелое лицо. Другими словами, все обла­дают немалыми накоплениями подавленного страха. Рассмотрим эту ситуацию более детально.

Китайцы и корейцы считают страх проявлением энергии холода на уровне тела эмоций. И тот, кто знает, не может с ними не согласиться, поскольку люди с из­бытком страха, подавлявшие его не один год, плохо переносят холод. Они мёрзнут даже тогда, когда все остальные чувствуют себя комфортно. У них вечно хо­лодные ступни и кисти рук, они почти без труда пере­носят любую жару. Всё это свидетельствует о том, что в своем физическом теле они накопили слишком много энергии холода; накопили, подавляя страх.

Энергия не может застаиваться, она должна течь.

Если мы сами не преграждаем поток эмоциональной энергии, то она проходит как волна, возможно, причиняя неудобства, но не нанося вреда. Если же мы, поддерживая образ себя, смелый и волевой, мешаем пройти волне, значит, мы подавляем её в мышцы тела. Энергия подавленного страха будет создавать напряже­ние в теле (низ живота, область сердца) накапливаться в бессознательной части нашего существа, усиливая её. Ежедневно подавляя страх, человек приобретает иллюзию,

что страха у него почти нет, на самом же деле он его постоянно копит. Бессознательность человека в этом случае растёт, а чувствительность падает. Нежелание встречаться со своими страхами приводит к тому, что

бытие человека выглядит как череда сменяющих друг друга психоэмоциональных состояний, и сам этот человек не может понять ни причин их возникновения, ни связей между ними. Чем больше накоплено страха, тем бессознательнее человек становится, и этот страх начинает влиять на всё его существование — например, самой первой реакцией на любое сообщение или воз­никшую ситуацию будет испуг. Он может выражаться через тело (например, мурашками), эмоционально (в виде одной из форм страха в диапазоне от неуверен­ности до ужаса) или на уровне ума (мыслями вроде «Что же теперь делать?» или «Что со мной будет?») Ре­акция эта может длиться доли секунды, после чего ум установит привычный контроль и подавит её, но от вни­мательного наблюдателя ей не укрыться.

Подавление страха подобно посеву семян в землю, и если по неопытности мы думаем, что, закапывая семя, мы убиваем его и навсегда от него избавляемся, то мы будем очень удивлены, когда увидим, что всходы, возникшие из этого единственного семени, несут нам ещё сотню таких же семян. То, что начинается как малень­кий страх, через подавление становится страхом боль­шим, меняет формы и расширяет зону своего влияния, сужая этим доступный человеку выбор действия и делая его ещё менее свободным в своём выборе.

Как ни бегай, от себя не убежишь. Очень часто жизнь приносит нам сюрпризы в виде попадания в те самые неприятные, нежелательные и пугающие ситуации, которых мы так долго и тщательно избегали. И довольно часто это приводит к тому, что мы теряем контроль, точнее, иллюзию контроля, над своим страхом. В этот момент он начинает крутить нами как хочет, появляются вегетативные расстройства в теле, и всё это приводит к неврозу или же неврозоподобному состоянию. Мы об­ращаемся к докторам, те выписывают успокоительные, которые пытаются химически подавить нашу отрав­ленную энергией страха нервную систему, но это, как правило, приносит только временное облегчение. По­пав в такое нездоровое положение, мы пытаемся вся­чески вернуть себе контроль над своим страхом, но получаем обратный эффект: каждый момент, когда нам удаётся контролировать и подавлять проявления страха, приводит к ухудшению физического самочувствия спустя несколько часов.

Например, один человек, боящийся смерти, присутст­вовал на похоронах своего дальнего знакомого. И во вре­мя похорон, и на поминках он сохранял самообладание и вёл себя достойно. Однако наутро после этого у него разыгралась мигрень, появились боли в области сердца и подскочило давление. Полный страха преждевремен­ной смерти, он побежал к доктору. Там, дрожа всем те­лом, он стал излагать все эти симптомы, которые, впрочем, возникали у него не один десяток раз. Примеча­тельно, что этот человек не видел абсолютно никакой связи между своим участием в похоронах накануне и нынешним плохим самочувствием. Когда же доктор, осведомленный о его неврозе, указал на эту связь, че­ловек гневно заявил: «Но вчера же я чувствовал себя хорошо! » Одним из характерных проявлений внутренней путаницы у людей, подавляющих эмоции, причем не важно какие, является невозможность увидеть причинно-следственные связи происходящего с ними. Подавляя страх или гнев, они не осознают этого, всё их внимание сосредоточено на контроле и правильности своего поведения, из-за этой сосредоточенности они упускают другие процессы, автоматически происходящие в их психике. Когда же они расслабляются и, казалось бы, ситуация, вызывавшая страх, уже позади, приходит откат в виде реакции вегетативной нервной систе­мы на ещё одну вкачанную в неё порцию невыражен­ной эмоциональной энергии.

Рано или поздно любая подавляемая эмоциональ­ная энергия превращается в яд для нервной системы, приводит к общему энергетическому дисбалансу и пе­рекосу, отчего начинает страдать и разрушаться тело. Энергия подавленного страха вносит в тело тяжесть и способствует преждевременному старению.

Чего же мы так боимся? В основе всех страхов ле­жит выраженный в той или иной форме страх боли. Даже страх смерти, который многими считается основ­ным страхом, при ближайшем рассмотрении оказывается не столько испугом перед прекращением собственного существования, сколько ужасом перед невыносимыми страданиями и болью, предположительно предшествующими смерти.

Страх физической боли делает нас слабыми, лишает нас выносливости и терпения. Из-за него мы часто пасуем перед трудностями, требующими от нас усилий, и бросаем начатую работу, почувствовав самую лёгкую усталость. Страх боли заставляет нас унижаться перед теми, кто физически сильнее, он превращает нас в рабов законов тела.

Страх эмоциональной боли делает нас закрытыми в отношениях с другими людьми, мы держим дистан­цию, стараясь не подпускать к себе никого на расстоя­ние, с которого нас можно ударить в сердце, потому что так безопаснее. Желание быть любимыми постоянно борется в нас со страхом быть отвергнутыми, потому что, когда тебя отвергают, это хуже удара ножом. На этом же уровне проявляются последствия страха физической боли: например, когда человек боится выра­жать свой гнев, чтобы избежать прямого столкновения и физической агрессии со стороны других, тогда он бу­дет испытывать страх, видя любое проявление гнева у окружающих, даже если это будет происходить в глу­пом фильме идущем по телевизору.

Страх боли на ментальном плане не осознаётся на­прямую как страх. Боль на уровне ума — это несоответствие нашей обусловленности и нашей жизни, это разрыв между тем, как должно быть, согласно представлениям нашего ума, и тем, что есть в реальности. Мы страдаем от крушения надежд и невозможности испол­нить свои желания, и тот, чьи надежды были разруше­ны один раз, будет бояться взращивать новые. Осозна­ние собственной ненужности причиняет боль, признание себя неудачником приносит страдания, и т. д., и т. д.

Страх боли и страх смерти являются корнями вет­вистого дерева, в котором под воздействием жизнен­ных обстоятельств формируются веточки и листочки, выражающие проекции этих страхов применительно к конкретной ситуации. Например, человек боится на­чальника, потому что начальник — агрессивный само­дур, и в силу этого может взять и уволить любого, кого захочет. Боясь начальника как агрессивного самодура, этот человек боится возможного увольнения, и, в ко­нечном итоге, он содрогается от перспективы остаться без средств к существованию и умереть мучительной голодной смертью. Подобную подоплеку мы найдем в любом страхе, только в ряде из них мы будем находить основу в страхе смерти, во всех же остальных случаях это окажется страх физической, эмоциональной или ментальной боли и страдания.

Страх служит противовесом желаний. Все нереали­зованные желания чаще всего не выполняются не в силу неподходящих обстоятельств, а из-за страха последствий и внутренних табу. По сути, жизнь большинства людей проходит на качелях — в раскачивании между страхом и желанием. Когда желание сильнее, человек подавляет или отбрасывает страх, начиная действовать; когда же страха больше, происходит обратное.

Страх противостоит радости, уничтожая её, сам же он может быть подавлен тревогой. Тревога компенсирует паралич воли, вызываемый страхом, и позволяет человеку сделать хоть что-то для выхода из пугающей ситуации или даже повести себя так, чтобы не попасть в неё. Например, студент перед экзаменом испытывает страх неудачи и получения неудовлетворительной оценки. Если страх станет слишком сильным, то сту­денту попросту не удастся сосредоточиться на штуди­ровании необходимого материала, поэтому как компенсация страха у него возникает тревога, побуждающая его снова и снова перечитывать учебник.

Как же мы можем изменить своё состояние и пере­стать бояться темноты, безденежья, людей, боли и мучительной гибели?

Для начала нужно признать тот факт, что мы боимся. Долгие годы избегания встречи со своими страхами создали в нас иллюзию их отсутствия. Мы привыкли отрицать свой страх, говоря: «Мне этого не хочется»  вместо «Я этого боюсь». Нас приучили осуждать трусость, и мы рефлекторно осуждаем себя, когда в нас возникает испуг. Поэтому мы уговариваем сами себя, будто то, чего нам хочется, нам вовсе и не нужно, только потому что боимся последствий, которые могут возникнуть после выполнения этого желания. Нам не нравится признавать свою слабость. Я встречал множество

людей, которые, с расширенными от ужаса зрачками, уверяли меня, что в данный момент они нисколько не испуганы, да и вообще почти ничего в жизни не боятся. Отрицание страха не позволяет нам работать с ним, не позволяет нам изменить свою внутреннюю ситуацию и стать сильнее. Если вы плохо переносите холод — внутри вас много подавленного страха, если вы плохо переносите боль, если у вас имеются фобии - диагноз тот же самый. Как бы вы ни отворачивались от своих страхов, как бы вы ни притворялись, что их нет, вы прекрасно о них осведомлены, потому что это ваши стра­хи, не соседские. Вам нужно просто повернуться к ним лицом и признать их наличие.

Большинство людей, находящихся в стадии эмоцио­нальной декомпенсации, пребывающих в неврозоподобном состоянии, измученных страхом и его прояв­лениями на уровне тела, начинают бояться самого страха. Они готовы на всё, лишь бы не попадать в пуга­ющие их ситуации, они, как утопающий за соломинку, цепляются за любую возможность хоть чему-то пора­доваться; именно поэтому снимается так много глупых комедий. Страх столкнуться лицом к лицу со своим страхом и вновь пережить его — главное препятствие в начале. Желание не чувствовать его, отвлечься, привычным

 образом подавить — вот с чем обычно сталкивается человек, пытающийся что-нибудь изменить. Потребуются усилия для преодоления механистичности своих реакций, но они того стоят.  Итак, нам нужно признать наличие страхов, чтобы, по возможности, обнаружить их все, хотя вначале это трудно; набраться мужества прямо смотреть на свой страх, потому что без этого невозможно что-либо изменить.

В том, что касается работы со своими страхами, существует два основных метода. Некоторые психологи, конечно, утверждают, что для избавления от страха нужно пережить ситуацию, в которую боишься попасть, но опыт говорит об обратном — в случае фобий и глубоких страхов облегчение не наступает, но зато частенько развивается невроз.

Первый метод работы — смотреть на свой страх, просто смотреть, и всё. По своей сути это упражнение в медитации, свидетельствование. Если вы до этого ни­когда не пробовали наблюдать свои состояния, ощуще­ния своего тела, то поначалу у вас могут возникать трудности, однако при должном упорстве и настойчивости у вас всё получится, поскольку управление вниманием — это навык, который можно развивать и тренировать. Итак, технически это выглядит следую­щим образом: вы садитесь на пол или на стул (это не имеет значения) с прямой спиной и стараетесь вызвать у себя то чувство страха, которое, например, было у вас недавно, либо представляете путающую вас ситуацию. Ваша цель — вначале вызвать у себя ощущение страха. Когда оно появилось, вы даёте ему свободу, стараясь не следовать своей привычке всё подавлять, но также стараясь не отождествляться с ним, впадая в панику или мечтая о бегстве. Вам нужно позволить своему страху раскрыться полностью, не блокируя его течение ни на уровне тела, ни на уровне ума или эмоций. Если вы правильно действуете и страх полностью охватил вас, вы почувствуете дискомфорт на всех уровнях сво­его существа. Это нормально, эта эмоция для того и существует, чтобы создавать у нас крайне неприятные ощущения.

Именно с этого момента и начинается упражнение. Страх будет изводить вас, вам захочется всё бросить, чтобы его не чувствовать, но вы не должны сдаваться. Продолжайте сидеть, несмотря ни на что. Наблюдайте, как внутри вас энергия страха включает различные процессы — например, холод в теле и волны озноба, панические мысли в уме и желание, чтобы всё поско­рее кончилось, — ну и сам страх, окутывающий вас подобно кокону. Ваша задача — досидеть до того мо­мента, пока страх сам собой не отступит. Его энергия не бесконечна и если вы не уйдете в подавление, то че­рез некоторое время она попросту иссякнет. Вне вся­кого сомнения, что вы к этому моменту будете вымота­ны и выжаты как лимон. Это нормально. Наоборот, если же страх отступил быстро и вы ничуть не устали, то, скорее всего, сработали ваши привычные механиз­мы подавления, и вы не сумели дать страху развер­нуться. Не всегда вам будет необходимо специально пред­ставлять себе что-то, чтобы вызвать в себе эмоцию страха. Вы можете использовать любую ситуацию, в ко­торой ваш страх поднимает голову, — будь то состояние здоровья, неприятности у близких, проблемы на работе, мировой экономический кризис и прочее. Если вы ста­нете внимательнее относиться к возникающему в вас состоянию, то без особого труда начнете замечать про­мелькивающий в вас испуг, иногда выражаемый только на уровне ума в виде характерных вышеописанных мыс­лей. В этих случаях у вас появляется возможность сразу же посмотреть на появившийся страх, осознать его на­личие, не позволить включиться реакциям подавления.

Когда вы попрактикуете эту методику регулярно в те­чение месяца-двух, вы обнаружите, что уже не так за­висите от своих эмоций. Вы увидите, что ваше созна­ние — то, что вы называете Я — может существовать отдельно, независимо от любой эмоции. Вы начнете ощущать внутренний промежуток между центром ва­шего сознания и периферией тела и эмоций. Вы станете свободнее. Научившись наблюдать приступы страха и видеть, как при наблюдении его энергия истощается и он умирает, вы станете сильнее. Постоянная практика такого наблюдения позволит вам осознавать проявления любого из своих страхов в потоке жизни — на улице, на работе, в момент светской беседы и т. д. Вначале вам придется работать с очень явными, очень грубыми про­явлениями страха. Чем упорнее вы будете, тем быст­рее наступят изменения, и то, что раньше очень давило и отравляло жизнь, ослабеет.

Таинство данного метода заключается в том, что наблюдение приводит к разотождествлению, отделе­нию нашего сознания от эмоций, и мы можем спокойно смотреть на свой страх, когда бы и где бы он ни возник, что позволяет нам перестать бегать от него и подавлять его энергию, не блокируя её в теле, а позволяя ей, уже возникшей, проявиться и исчерпаться, не оставив следа. Применяя эту технику, мы сначала решаем проблемы с уже накопленным, подавленным страхом; решив их даже наполовину, мы уже значительно меняем соб­ственное бытие. Когда же мы начинаем наблюдать страх и его проявления в процессе повседневной жизни, пе­рестав подавлять его, мы уже на полпути к освобожде­нию.

Людям, страдающим фобиями, как-то: боязнь высоты, собак, замкнутых или открытых пространств и т. д., для освобождения от них необходимо научиться именно наблюдению и неподавлению своего страха в ситуациях, где эти фобии проявляются. Последовательное и целеустремленное осознание своих эмоций приводит к тому, что в психотерапии называется инсайтом, т. е. переживанию первичного испуга, который случился в раннем детстве. Пережив заново первичную психотравму, которая породила фобию, осознав и увидев все её нюансы, человек создает условия для рубцевания внутренней, годами не    заживающей раны и исцеляется. Эта работа требует времени, но лучше его потратить на неё, чем на поиск спо­собов, как никогда не оставаться одному в темноте.

Второй метод работы со страхом направлен на по­нимание причин, обстоятельств возникновения и раз­вития своих испугов. Другими словами, в данной тех­нике активно используется ум, в отличие от первой, где мы использовали внимание. Эта техника помогает нам лучше понять мотивы своих поступков, осознать, чего мы избегаем, и через это прикоснуться к потаённым, зачастую не видимым нами страхам. Привычка отрицания страха создает в нас внутреннюю слепоту, когда мы преднамеренно не видим того, чего боимся. В нашем мышлении образуются логические дыры, позволяющие нам продолжать отрицание очевидного. Именно работа с этими состояниями является целью второй техники. Суть её заключается в следующем — нужно задать себе вопрос «Чего я боюсь?» Какой бы ни был ответ, это неправда, на нём нельзя останавливаться. Необходимо спросить себя «Почему я этого боюсь?» В этом месте появится несколько возможных ответов, и каждый из них даст направление, в котором можно двигаться вглубь себя, разматывая ниточки своих побуждений. Если вы не будете иметь искреннего желания увидеть своё подлинное состояние, вы не преуспеете в выполнении данного упражнения. На самом деле мы знаем все свои страхи, но не хотим их видеть. Желание никогда не встречаться с ними делает нас слепыми и неуверенными в своих чувствах, желание прозреть позволяет нам увидеть реальное положение дел в сфере наших эмоций и ума. Так или иначе, мы сами являемся творцами своего внутреннего мира и своих состояний, хотя и любим сваливать вину за их возникновение на первых встречных.

Второй метод позволяет нам использовать ассоциа­тивные связи, уже существующие в нашем уме, для осознания и погружения вглубь процессов, незримо влияющих на наши психоэмоциональные реакции и поступки. Двигаясь от очевидного к скрытому, от си­туаций, которых мы явно боимся, к ситуациям, кото­рые в обычном состоянии прячутся за пределами вни­мания нашего сознательного ума,  мы можем понять, какой страх находится в основе наших внутренних табу и многочисленных ритуальных действий, призванных нас защититъ. Обнаружив этот страх, можно наблюдать его по первой методике, сводя на нет его скрытое, но мощ­ное воздействие на нашу психику и поступки. Работая с этим страхом, мы создаем условия, в которых рушатся ассоциативные механистические цепочки наших реакций. Сочетая оба этих метода, мы реально меняем своё бытие. Страх — это защитная эмоциональная реакция, которая, как и многое другое, в людях приобретает ги­пертрофированные, неестественные формы, делая неуравновешенной всю человеческую жизнь. Преодо­ление страха смерти и полное избавление от него воз­можно лишь в том случае, когда мы узнаем своё бессмер­тие. Но пока мы подчинены всем видам испугов и неврозов, не пытаясь ничего изменить, нам его не узнать.

 

Гнев

 

Энергия гнева — пожалуй, самая сильная из всех эмоциональных энергий, доступных человеку в его обычном состоянии. Именно поэтому её активное про­явление вызывает страх и находится под негласным запретом в любом обществе. Именно поэтому людям с младых ногтей прививается идея о недопустимости и выражения, и проявления, и даже чувствования малей­шего намека на гнев.

Постоянно общаясь с людьми, я с удивлением обна­ружил, что большинство из них пытается избежать даже употребления слова «гнев» в отношении своих чувств. Они говорят — «я раздражен», «я рассердилась», «я обиделась», при этом вряд ли кто скажет «я разгне­ван». Гнев в массовом сознании превратился в нечто запредельное и запретное, он разрешается только тогда, когда считается праведным.

Тем не менее это всего лишь название эмоции, и отношение к этому названию достаточно ярко показы­вает отношение к гневу в целом.

Как говорят китайцы, гнев — это проявление энер­гии ветра на уровне эмоций, и, кажется, они правы, по­тому что человек, охваченный гневом, может действо­вать настолько быстро, сильно и безрассудно, как никог­да ранее. Гнев приходит как порыв ветра: секунду назад его не было, и вот ты уже им переполнен, гнев всегда требует выражения, не важно, словом или действием.

Любой гнев, как бы мы его ни называли и по какому бы поводу он ни возник, всегда является следствием нашего желания или нашего страха. В случае, когда мы пережили страх, агрессивное поведение является фор­мой защиты, ведь известно, что лучшая защита — это нападение. Я не раз наблюдал, что в основе хрониче­ского агрессивного поведения и у мужчин, и у женщин лежит попытка спрятать от окружающих и себя безгра­ничное чувство страха, регулярно обдающее ледяным холодом внутренности. Постоянно набрасываясь на окружающих и подавая им сигналы угрозы, они как бы создают вокруг себя пространство, в котором у них по­является ощущение сравнительной безопасности. Как правило, распугав всех, они остаются в одиночестве.

Другая причина возникновения нашего гнева — это желания, которые мы не можем выполнить сразу же, как только они возникают. Что бы ни препятствовало достижению желаемого, какая бы причина ни встала бы между нами и его реализацией, — мы будем злиться на эту причину. Мы идем по улице, и вдруг начинается дождь, а у нас нет зонта. Мы хотим остаться сухими и красивыми и боимся промочить ноги, следовательно, мы злимся и ругаем небеса, погоду и свою доверчивость по отношению к предсказаниям синоптиков. Мы испы­тываем сексуальное желание, а у нашего партнера бо­лит голова или ему просто не хочется тратить своё время для снятия нашего напряжения, и гнев вспы­хивает в нас мгновенно. Мы молим Господа об удаче, а с нами почему-то случаются одни неприятности —  угадайте, на кого мы будем злиться?

Чем больше у человека нереализованных желаний, тем легче и быстрее, по малейшему поводу, он впадает в гнев. Эмоция гнева всегда сопутствует желанию и страху, самостоятельно она не существует. Это аксиома, которую должен твердо усвоить любой человек, стремя­щийся разобраться с причинами своих состояний. Даже если вам кажется, что вы слегка раздражены безо вся­кой причины, просто потому, что устали, поверьте мне, причина вашего раздражения кроется в том, что в тече­ние дня какое-то из ваших желаний не осуществилось. Запрет на выражение гнева приводит к тому, что он, будучи подавленным, не исчезает никуда, а, наоборот, накапливается в бессознательной части нашего суще­ства и в теле. К примеру, мой начальник говорит мне, что я идиот, получающий жалованье зря. Мне хотелось бы объяснить ему, что это не так и, как мне кажется, не будь его руководство столь бездарным, зарплата у меня была бы выше. Однако законы субординации и страх перед увольнением вынуждают меня молчать, хотя гнев уже появился и требует от меня действий. Я должен держать себя в руках и контролировать своё состояние. Если я потеряю контроль, то начну отвечать, повысив голос, может быть, даже прикрикну на начальника, а если гнев овладеет мной полностью, то возьму и вмажу ему по уху. Чтобы этого не случилось, я буду сдержи­вать свой гнев через непроизвольное, бессознательное напряжение мышц. Я сожму челюсти и кулаки, у меня напрягутся плечи и мышцы шеи. Если я нигде позже не выброшу свой гнев, отыгравшись на тех, кто подчи­няется мне, например, на детях, то тонус моих мышц, с помощью которых я контролировал себя, останется повышенным. При постоянном подавлении гнева руки мои станут тяжелыми, плечи скованными, а горло и челюсти зажатыми. Чем больше будет зажатость горла и челюстей, тем беднее будет становиться моя мимика, а лицо постепенно превратится в маску.

Тот, кто переполнен энергией гнева, но не осознает этого, склонен к механическому повторению в своей речи разнообразных бранных слов. Будет ли это мат или какие-то более литературные ругательства, не играет роли, само их употребление свидетельствует об избытке подавленного гнева. Постоянный поиск изъянов в окружающих и высмеивание их свидетель­ствуют о том же. Наконец, интонации, с которыми го­ворит человек, показывают его состояние: когда в них постоянно проскакивают нотки раздражения и агрессии, то даже слова «я тебя люблю» интонационно звучат как «я тебя изобью».

Так же как в случае со страхом, избыток гнева внутри приводит к тому, что первой реакцией на любое извес­тие или событие будет именно гнев, а уже после неко­торого отступления от происшедшего приходят эмоции, более адекватные случившемуся. Любая доминирую­щая эмоция будет окрашивать всё бытие человека в свой цвет: соответственно, испуганный человек бу­дет искать безопасности, а агрессивный человек станет бороться со всеми — и с людьми, и с обстоятельствами. Именно гнев будет влиять на его ум, поддерживая стереотипы мышления и восприятия, соответствую­щие идее бесконечной борьбы, как если бы вся жизнь этого человека проходила на бойцовском ринге.

Очень часто запрет на прямое выражение гнева по­рождает ситуации, когда человек демонстрирует свои чувства опосредованно, обходя имеющееся табу околь­ными путями. Таким проявлением, например, является обида. Она выражает то, что человек не может сказать, глядя в глаза своему обидчику. Обида — это способ непрямой подачи гнева, когда один человек всем своим поведением показывает другому неприемлемость для себя действий последнего. Например, мне хотелось, чтобы мой приятель провёл со мной субботний вечер за пивом и просмотром футбола, но он отказал мне, не объясняя причин. Я не решился высказать ему свои претензии, все-таки это мой приятель, да я и не умею так высказываться. Однако мои ожидания не позво­ляют мне легко смириться с отказом, и моё сердце на­полняется обидой. Она будет лежать там как камень, заставляя меня дистанцироваться от общения с этим приятелем, вести себя холодно до тех пор, пока она сама собой не рассосется либо пока мой приятель не пове­дет себя так, что я его прощу.

Мне приходилось видеть людей, которые несли свои обиды многолетней давности так, как будто они были нанесены вчера. То, что можно было бы закрыть сразу же, выразив гнев в момент его возникновения, эти люди несли в себе годами, наполняясь жалостью к себе и стра­дая. Вряд ли всё это принесло им счастье. Обида — бес­смысленное мучение, изматывающее того, кто её лелеет.

Пока мы не осознаем тот факт, что невыраженный гнев разрушает нас, отражаясь на здоровье и взаимоот­ношениях с людьми, нам будет очень трудно преодолеть запрет на проявление гнева. Пока мы не увидим на себе, как работает механизм, заставляющий нас по­давлять свои естественные реакции и вызывающий в нас чувство вины, если мы с этим не справимся, мы не смо­жем изменить ничего.

Подавленный гнев требует выражения, давление его на нас изнутри столь велико, что из-за этого нам очень трудно поначалу смотреть на него. По этой причине начинать работу с гневом лучше всего с практики вы­ражения. Например, существует широко известная психотерапевтическая техника, во время выполнения которой человек в течение 20-30 минут неистово бьет подушку, выбрасывая так всю накопленную ярость. Другой способ выражения описан во второй части динамической медитации Ошо: человек через хаоти­ческие движения тела позволяет выражаться любой энергии, накопленной в нем, и гнев в этом случае зани­мает далеко не последнее место. Трудность этих прак­тик в самом начале состоит в том, что ум, привыкший блокировать проявление гнева, начнет сопротивляться, говоря: «Ты ведешь себя глупо, ты выглядишь смешно, это недостойное поведение и т. д.». Большинству лю­дей очень сложно поначалу преодолеть свои психо­эмоциональные стереотипы и позволить энергии гнева изливаться беспрепятственно. Чтобы это все-таки могло случиться, необходимо понять, что ключ к успеху в практике лежит в позволении. Ваш собственный ум не даёт вам же свободно выразить то, чем вы уже давно переполнены. Вы можете сказать себе, своему уму, при­мерно такую фразу: «Я хочу выразить свой гнев, я хочу, чтобы он вылился весь без остатка, я позволяю этому произойти». Главное — преодолеть первое сопротив­ление, это механическое сопротивление, инерция при­вычки. В этот момент упражнение приходится делать через силу, чувствуя, что никакого гнева из вас как бы и не выходит, что вы зря тратите время. Не поддавайтесь на эту уловку ума. Будьте упорны и продолжайте. Если не с первого раза, то уж со второго, третьего у вас всё, получится, плотина рухнет, и энергия потечет бурным потоком. Тогда вы ощутите в себе столько чистой, не­замутнённой ярости, что вам покажется, что если бы вы смогли выбросить её за одну секунду, то в руинах лежала бы половина Москвы.

Представший перед вашим внутренним взором океан гнева может испугать вас, и вы отступите. Это непра­вильно и глупо. Испуг — типичная реакция в начале работы над собой, потому что открывающаяся вам ре­альность чаще всего радикально расходится с. вашими представлениями о себе. Пока вы будете бояться своего гнева, он будет вашим хозяином, если же вы избави­тесь от страха, он станет всего лишь одной из ваших эмоций, и у вас не будет необходимости быть погру­жённым в него постоянно.

Каким бы ужасным ни показалось вам зрелище на­копленного внутри гнева, не стоит огорчаться, снова и снова жалея себя, нужно просто продолжать ежедневно работать над его выражением. Ваши усилия будут вознаграждены тем, что напряжение внутри несколько уменьшится и появится возможность наблюдать, как и почему вы впадаете в раздражение; вы сможете увидеть всю цепочку — от желания и ожидания до возникнове­ния гнева и подавления его. Если вы не будете видеть, как срабатывают ваши привычки, контролирующие эмоции, вам не удастся от них избавиться.

Через тело мы можем выразить только часть подав­ленного гнева, другая часть должна выражаться через канал речи. Разблокирование этого канала представляет собой более тонкую и трудную задачу. Самый простой способ начать разблокировку — это крик в виде упраж­нения. Во время упражнения из вашей груди должен вырываться дикий и неистовый, ничем не сдерживаемый вопль. Он может быть коротким и резким или протяж­ным, но он должен быть громким настолько, насколько это возможно для вас. У многих это упражнение не по­лучается по причинам, изложенным выше. Но, если вы хотите избавиться от напряжения в горле и мышцах лица, вам необходимо овладеть им в совершенстве. Этот крик должен даваться вам легко и без усилий, чтобы в любую секунду вы могли гаркнуть так, что все вокруг вздрогнут.

Когда вы овладели этим упражнением, можно пере­ходить к следующему. Суть данного упражнения: на­чать искренне и без затей высказывать вслух то, что вы чувствуете. Наш страх показать свои истинные чувства способствует их подавлению. Мы стесняемся своих проявлений и боимся непонимания окружающих. По­этому, начав искренне говорить о том, что мы чувствуем в данный момент, мы работаем над преодолением при­вычки прятать себя от всех, включая себя. Искренне говоря о своих чувствах, мы получаем свободу, кото­рой раньше не знали, мы чувствуем себя окрылёнными, и это ощущают окружающие нас люди. Искренность обезоруживает тех, с кем мы общаемся, и чаще всего им приходится искренне отвечать нам. Открывая свои чувства, мы ломаем барьеры, которые сами же воз­двигли, и помогаем окружающим поступить так же. Эта практика помогает нам научиться прямо и адекватно выражать свои эмоции. Рано или поздно наступит мо­мент, когда мы сможем высказать свои претензии на­чальству, другу или кому бы то ни было в такой форме, которая не оскорбит собеседника, но в то же время до­несет суть нашего недовольства сложившейся ситуа­цией. Это умение является финалом работы с запре­том на выражение гнева, поскольку, когда мы можем адекватно сформулировать и выразить его, значит, мы владеем ситуацией, а не ситуация нами.

Адекватность наших реакций и наших действий тому, что происходит в данный момент, есть признак и критерий нашей осознанности.

В процессе дальнейшей работы мы можем столкнуться с очень глубоко подавленными слоями гнева, которые, выражай их не выражай, — нисколько от этого не меняются. Подобно тёмному сгустку энергия гнева лежит в нашем бессознательном, делая нас готовыми в любой момент впасть в ярость. В этом случае помогает наблюдение своего подавленного гнева. Такая работа требует времени, она не бывает быстрой. Снова и снова возвращаясь к этим слоям, мы просто осознаём их и внут­ренне смотрим на эту энергию. И она постепенно исчеза­ет без следа, как снег под лучами весеннего солнца.

Дальнейшая работа с гневом лежит в осознании на­ших мотивов и желаний, с которыми он неразрывно связан. Хотим мы этого или нет, нравится нам это или нет, но гнев не имеет собственного, независимого су­ществования — он всегда следствие. Поэтому невоз­можно трансформировать его в сострадание, не разоб­равшись с причинами его возникновения.

Тревога

 

Тревога, как и любая другая эмоция, не возникает из ниоткуда — она берет своё начало либо в страхе, являясь реакцией на него, либо в модели идеального поведения, которой должен следовать человек. В слу­чае со страхом тревога является выходом из того оце­пенения, в которое мы погружаемся, когда чего-то бо­имся. Тревога побуждает нас к действию, она не дает нам покоя, пока мы не начнем что-то делать, она не отсту­пит. Таким образом, тревога помогает нам выйти из не­продуктивного состояния страха и попытаться изменить ситуацию. Тревога помогает нам скомпенсировать свой страх. В этом заключается её позитивная роль в наших психических процессах, однако наше непонимание за­конов возникновения и взаимодействия эмоций и по­стоянные попытки подавлять все их проявления при­водят к тому, что некоторые люди практически посто­янно испытывают смутное беспокойство. В этом случае тревога становится выматывающей и беспощадной си­лой, отравляющей и вносящей бесконечную суету в жизнь того, кто её испытывает.

Второй источник тревоги — это идеальный образ, который создается нами как модель для развития и ре­ализации себя. С самого детства мы слышим речи о том, какими мы должны быть — что мы должны есть, как мы должны одеваться, как мы должны любить... Вся наша будущая жизнь подвергается регламенту, в кото­ром люди, не понимающие нас, указывают нам, как мы должны жить. Они знают, что нам делать, они знают, как мы должны поступать, они — носители правил, от которых страдают не меньше нас, но это страдание при­дает вес их мнению. Поэтому, выходя на улицу, мы должны обязательно посмотреться в зеркало, соответ­ствует ли наш внешний вид ожиданиям окружающих. Ведь если я буду сидеть в шарфе «Барселона» среди болельщиков «Рубина», меня не то чтобы не поймут, а могут и убить. Этот крайний пример показывает всю ситуацию в целом — когда мы выпадаем из культурного контекста общества, оно не может нас принять, и мы превращаемся в изгоев. Наши желания быть среди лю­дей и чувствовать их тепло и дружеское расположение, быть принятыми ими рождают в нас идеал себя не су­ществующего. В этот момент вместо принятия себя такими, какими нас создал Господь Бог и родители, которых тоже создал Он, мы становимся куклами, ко­торые пытаются угодить первому встречному в надеж­де, что он обеспечит нам внимание и похвалу.

Вся суть тревоги заключается в этом комплексе — желания внимания и желания, чтобы нас признали. Нам необходимо признание нашего существования и нашей реализации, ведь без него мы не чувствуем себя. Или чувствуем себя ущербными.

Тревога, подобно пожарной сирене, всегда требует действия. Она поддерживает чувство ответственности, и именно с ней связан механизм нашей памяти. Она заставляет нас помнить обещанное, она вступает в игру, когда мы нарушаем обещания, и, если человек не явля­ется полным психопатом, он, хотя бы изредка, подвер­жен приступам тревоги. Тревога является автором ны­нешней цивилизации. Идея делания, идея необхо­димости, идея верности корпорации или стране заставляет людей впадать в тревогу и, чтобы избавиться от неё, совершать множество героических поступков, увенчанных карьерным ростом или государственными наградами. Всем людям, ответственным за прогресс человечества, знакомо чувство тревоги не понаслышке. Все идеалисты и перфекционисты существуют с ней нераздельно, подобно сиамским близнецам.

Тревога не существует сама по себе, она всегда след­ствие страха, который призвана скомпенсировать, или последыш идей о том, как всё должно быть правильно в этом благословенном мире.

Поскольку тревога подавляется деятельностью и, вообще, движением, люди, испытывающие её, склонны суетиться и делать глупости. Притом что тревога в свете всего вышеописанного выглядит почти положительной эмоцией, она толкает людей на поступки, которые были бы невозможны, если бы их ум остался незамутнённым. Тревога искажает наше восприятие и, подобно страху, преувеличивает опасность бездействия.

Люди, подверженные приступам тревоги, вынужде­ны избавляться от неё, совершал различные ритуалы: иногда это хождение из угла в угол, иногда это разнос подчиненному, иногда это стакан водки. Все эти дей­ствия не ведут к избавлению от источника тревоги, они всего лишь помогают избавиться от этого чувства. Тому, кто собрался что-то изменить в своем состоянии, будет полезно изучить собственные способы выхода из тревоги. Узнав их, он сможет отделить и увидеть своё тревожное состояние, которое толкает его к бессозна­тельному действию. Пока он не будет ясно видеть всех поводов, по которым возникает беспокойство, он не сможет ничего изменить и будет подчинен им.

Осознание и понимание источников собственных эмоциональных реакций — важнейшая задача для того, кто хочет изменить себя. Увидеть идеал себя, образ лучшего поведения и жизни необходимо, чтобы изба­виться от него и, вместе с ним, от тревоги.

Работая над этим, следует знать, что тревога тесно связана с памятью. Именно она заставляет нас помнить свои обещания, свою ложь и поддерживать тот образ себя, любимого, таким, каким нам бы хотелось пред­ставлять его окружающим. Избавление от тревоги практически невозможно без избавления от внешней и внутренней лжи и всегда ведет к ослаблению функ­ции короткой памяти, потому что, когда вы говорите правду, вам нет нужды помнить о том, кому вы её ска­зали — это ничего не меняет. Только ложь, как нечто искусственное и нереальное, требует поддержания и ухода за собой. Тревога всегда следствие лжи или страха. Страх за близких заставляет нас прикладывать уси­лия и каким-то образом заботиться о них, и побужде­ние к действию приходит к нам через тревогу. Страх провалить экзамен порождает тревогу, которая не дает нам спать, заставляя нас вновь и вновь перечитывать учебник.

Подавленная тревога проявляется напряжением в мышцах живота, а это напряжение способствует развитию функциональных расстройств близлежащих органов. У людей с хроническим беспокойством откры­ваются язвы желудка, случаются дискинезии желчевыводящих путей и нарушается работа кишечника. Лече­ние с помощью лекарств даёт временный эффект и, в результате, закрепляет эти нарушения. Пока человек не решит проблему с избытком энергии тревоги, исце­ление невозможно.

В лечении тревоги существуют два ключевых мо­мента. Первый — это избавление от запасов накоплен­ной энергии беспокойства и осознание механизмов, через которые она копится. Как и в случае со страхом, наблюдение своего эмоционального состояния помо­гает лучше всего. Поскольку тревога подавляется че­рез деятельность, сначала нужно определить, к какому вы прибегаете ритуалу, чтобы избавиться от приступа беспокойства. Когда беспокойство связано непосред­ственно с вашей работой, ритуальным выходом может быть активное планирование собственных действий или бесполезная суета, которую нам так часто демон­стрируют народные избранники. Как гласит одна по­словица, нет никого опаснее деятельного дурака.

Определившись с тем, каким именно способом вы гасите свою тревогу, вы должны перестать им пользо­ваться. С этого момента, собственно, и начинается пря­мая работа с тревогой. Перестав совершать привычные действия, мы обрекаем себя на переживание чувства тревоги во всей её красе. Привычка будет гнать и тол­кать нас повторять свои ритуалы, однако мы не должны этого делать, если хотим добиться цели и радикально изменить свой психологический статус.

Технически наблюдение тревоги ничем не отлича­ется от методики, описанной в главе, посвящённой страху. Ощущение дискомфорта будет несколько иным, а наблюдение состояния и разотождествления с эмоцией следует проводить точно так же. Безуслов­но, когда для нас станет очевидным тот факт, что тре­вога появляется у нас как компенсаторная реакция на страх, нам придется заниматься и с ним. Сама по себе работа с тревогой позволит нам лучше видеть ситуа­ции, которых мы боимся, и нам будет легче менять своё отношение к ним.

Второй способ избавления от тревожных состоя­ний — это исследование идеала себя. Этот идеал состоит из двух частей. Первое — образ себя, который мы хо­тели бы демонстрировать окружающим. Обычно он включает в себя красоту, доброту, силу, ум, обаяние, смелость, сексуальность, чувство юмора и прочее, и прочее. Стандартный набор идеальных качеств может варьироваться в зависимости от пола, возраста, рели­гиозной принадлежности и морали общества, в кото­ром живет человек. Расхождение идеального образа себя со своим поведением в неожиданно возникших ситуациях, которые требуют от нас немедленного вы­бора, приводит к возникновению так называемых уг­рызений совести спустя некоторое время. Как прави­ло, эти угрызения являются сочетанием тревоги и чув­ства вины, возникающих после осознания того факта, что ты поступил неправильно, т. е. не идеально.

Другим источником возникновения тревоги как раз и является представление об идеальном поведении. Идеи о том, как мы должны себя вести и как нам посту­пать в том или ином случае, мы начинаем получать даже раньше, чем у нас успевает сформироваться образ правильного себя. Эти идеи мы получаем из прямых ука­заний родителей, говорящих нам: «Врать нехорошо!», «Мой руки перед едой!», «Не ходи по лужам!» и т. д. По мере развития человека модель идеального поведе­ния становится более сложной, но от этого не менее тя­гостной. Тревога в случае с этой моделью возникает, когда мы должны решить, как нам поступить, и, если требуемое от нас действие отличается от идеального, мы начинаем беспокоиться.

В этих ситуациях, одного наблюдения тревоги мало. Необходимо увидеть модели своего поведения и себя, толкающих нас то к вранью, то к совершению очевид­ных глупостей. Не будем бояться разочарований в себе, без разочарования нам не избавиться от масок. Отбро­сить свой идеал мы сможем только тогда, когда увидим и поймём, сколько беспокойства и страданий он нам приносит. Наблюдая в себе позывы к «правильным» действиям, которые могут быть совершенно неадек­ватны текущей ситуации, мы осознаем, что весь наш образ себя хорошего не более чем форма обусловлен­ности, чаще всего не согласующаяся с реальностью и заставляющая нас страдать. Само это наблюдение бу­дет способствовать нашему разотождествлению с при­вычным образом и в результате избавлению от него.

С потерей образа себя уйдет страх несоответствия ему, а вместе с ними исчезнет тревога, поскольку в ней уже не будет никакой нужды.

Печаль

Только страх может быть неприятнее печали. Пе­чаль отнимает у нас вкус к жизни, делает нас потерян­ными, безрадостными и утратившими смысл своего существования. Каждый из нас знаком с ней не пона­слышке, только кому-то она чаще является в виде лег­кой грусти, а кому-то в форме клинической депрессии.

В том, что касается печали, нужно твёрдо усвоить одну простую истину: печаль, так же как и гнев, тревога, не существует сама по себе. У неё нет собственного са­модостаточного источника, потому что она всегда след­ствие невыполненного желания. Печаль—дочь желания. Чем больше желаний мы подавляем, тем печальней мы становимся.

Механизм возникновения печали выглядит так: вначале появляется желание, причем не важно какое, затем мы по каким-либо причинам не можем его удовлетворить, и тогда у нас появится гнев, затем, если гнев

не помог реализации желания, на его место приходит печаль. Чем сильнее было наше желание, тем сильнее будет испытываемая нами грусть. В случае, когда у нас имеется очень сильное, давно возникшее и никак не реализуемое желание, гнев и печаль могут вполне ужи­ваться друг с другом в нашем эмоциональном спектре, если не разовьётся депрессия. Допустим, что лёгкая грусть в самом начале осени может даже приносить некоторое удовольствие, но депрессия в своём клиническом проявлении — это одно бесконечное страдание, парализующее человека и наводящее его на мысли о том, что он уже каким-то неизвестным науке способом по­пал в ад.

Признаки подавленной печали на уровне тела про­являются в мимических мышцах, как правило, это опу­щенные вниз уголки рта, само же лицо слегка вытянутое, с налетом измождённости. Кроме того, у таких людей часто развивается: сутулость и они склонны ре­гулярно и тяжело вздыхать. Вздохи — обязательный спутник подавленной печали.

Контролируя свои эмоции, человек начинает дышать более поверхностно, чтобы лишить их энергии. В случае с печалью этот процесс подчеркивается появ­лением чувства тяжести в груди. Чем острее ситуация, тем сильнее чувствуется тяжесть. Если же ситуация уныния является хронической, то некоторое давление в груди становится привычным и обычно не замечается самим человеком; только регулярные вздохи указы­вают на то, что давление есть. Голос человека в печали вялый и тихий, в любой момент на его глаза могут навернуться слёзы. Плаксивость — ещё один признак избытка подавленной печали.

Что же делать, если вы находитесь в состоянии хро­нического уныния? Как обычно, нужно признаться себе в том, что вы расстроены. Не пытайтесь приуменьшать, не пытайтесь уговаривать себя, мол, огорчаться тут не из-за чего и т.д. Все эти способы подавления, всё это способствует накоплению напряжения и разрушает тело. Примите свою боль, своё огорчение целиком, хо­чется плакать — плачьте, хочется причитать, жаловаться и выть — позвольте себе это.

Я знал одного мужчину, который пребывал в хро­нической депрессии в течение четырёх лет. В конце концов у него развились постоянные боли в грудной клетке, которые не поддавались лечению обычными методами физиотерапии, но при этом не имели отно­шения ни к сердцу, ни к лёгким. Когда он обратился ко мне, я помимо прочего поинтересовался, выражает ли он свои отрицательные эмоции. Он ответил мне, что его религиозные убеждения не позволяют ему делать это, ведь Бог создал нас для любви, а не для страданий. Постепенно я убедил его в том, что отрицательные эмо­ции требуют выражения, и попросил его поплакать дома в виде упражнения. Через день он позвонил мне, стал возбужденно рассказывать о том, что плакал больше часа, после чего ему захотелось кричать и, прокричавшйсь, впервые за последний год он почувство­вал лёгкость в груди. Начав выражать свою печаль, мужчина быстро пошёл на поправку.

Выражение эмоций — необходимое условие для сохра­нения здоровья и наблюдения причин их возникновения. Однако в случае с печалью (как, впрочем, и с гневом) выражение эмоций в виде регулярного проливания слёз может стать непродуктивным психоэмоциональным стереотипом. То есть человек попадает в шаблон: когда он плачет, то переполняется жалостью к себе, пребывая в которой он через короткое время снова способен за­плакать. Жалость к себе подпитывается избытком пе­чали, и она же способствует большему её накоплению. 

Выражая печаль, мы должны оставаться свидетеля­ми. Будучи тотальными в своём плаче, мы не должны терять осознанность; тогда и эмоции выражаются, и в то же время мы получаем опыт разотождествления — ведь тот, кто смотрит, не плачет. Наблюдая, мы поне­воле столкнемся с причиной своего огорчения, кото­рое будет очередным несбывшимся желанием. Нужно четко уяснить себе, что когда на нас нахлынула внезап­ная грусть или мы чем-то расстроены без видимой при­чины — причина всегда есть, пусть мы ее и не осознаём. Научиться видеть причину своей печали необходимо каждому, кто хочет разобраться в себе. Мы всегда знаем источник своей печали; но не хотим его принять. По­скольку мы любим отрицать многие из своих желаний и делать вид, что их нет, нам может показаться, что вол­ны депрессии, периодически накатывающие на нас, бе­рутся из ниоткуда. Отрицание желаний не отменяет их и их следствий в виде раздражения и тоски. Так или иначе, для того чтобы избавиться от печали, придется основательно поработать со своими желаниями.

Радость

Это единственная из всех низших эмоций, которую люди стремятся испытывать снова и снова. Так же как гнев, тревога или печаль, радость не может существо­вать сама по себе, она всегда результат удовлетворённого желания и поэтому противостоит печали. Как и другие эмоции, радость может быть выражена в разной степени: в легкой — она будет переживаться в виде хо­рошего, приподнятого настроения; на пике пережива­ния — это будет состояние восторга или даже счастья. Как за хорошим настроением, так и за мгновениями счастья всегда стоит реализованное желание, и, соот­ветственно, чем более сильным было это желание, тем более сильной будет радость, возникшая после его удовлетворения. В отличие от печали мы редко можем длительно испытывать ощущение радости, поскольку не стремимся подавлять её. Будучи прожита полно, бу­дучи прочувствованной так глубоко, как это возможно, энергия радости быстро сходит на нет, оставляя после себя ощущение приятной усталости. Помимо прочего, большинство реализованных нами желаний либо по­рождает новые проблемы, либо на их место приходят другие желания, требующие удовлетворения, и радость вытесняется беспокойством или прочими отрицатель­ными эмоциями.

Изредка можно встретить людей, подавляющих чув­ство радости. Как правило, это люда, принявшие близко к сердцу какую-нибудь хорошую идею, например, идею отрешения от всего земного и направления всех помыс­лов к Божественному или идею сострадания всем живым существам. Под воздействием подобных идей че­ловек может начать подавлять все эмоции, противоре­чащие его пониманию отречения и сострадания, и первая из них будет радость. К сожалению, не все люди, изучающие духовные тексты, могут понять, что и отре­чение, и сострадание приходят как результат долгой работы над собой, и совершают ошибку, пытаясь подо­гнать себя под идеал.

Нельзя подавлять избирательно какую-то одну эмоцию. Постоянный контроль приводит к тому, что проявление всех эмоций становится беднее и чувстви­тельность человека снижается. Поэтому с возрастом большинство людей испытывает радость гораздо сла­бее той, что была в юности.

Стремление к повторному переживанию положи­тельных эмоций, под которыми подразумеваются раз­личные проявления радости, толкает людей на то, чтобы устраивать праздники сорганизовывать увеселитель­ные мероприятия. Радость — единственная эмоция (ну, может быть, кроме любви), которую человек пытается вызвать в себе искусственно. Желание веселиться, употребляя алкоголь или наркотики, взвинчивая себя музыкой, неестественно громко смеясь, сродни жела­ниям забыться и выскочить на время из замкнутого круга отрицательных эмоций. В момент такого веселья люди пытаются на время избавиться от самоконтроля, который уже изрядно утомил их, и в результате начи­нают вести себя вычурно и глупо, совершая порой ди­кие выходки. Поэтому если в таком веселье и присут­ствует радость, то она кратковременна, однако выброс прочих подавленных эмоций помогает немного снять напряжение бессознательного и дает чувство некото­рого облегчения.

Поскольку все стремятся испытывать радость как можно чаще, одна из серьезных трудностей в работе с эмоциями заключается в желании отождествляться с ней. В то время как весь процесс изменения себя тре­бует от человека развития осознанности и неотожде­ствления, разотождествиться с радостью труднее всего, и это может стать препятствием. Утешением для иска­теля может служить тот факт, что осознанность, делает жизнь настолько богаче и ярче, а ощущения тоньше, что избавление от привязанности к переживанию радости сделает его жизнь менее истеричной. Перестав гоняться за радостями жизни, он может потратить освободившееся время и сэкономленные силы на трансформацию собственного бытия.

 

ЭМОЦИИ (ЗАКЛЮЧЕНИЕ)

 

Как видно из предыдущих глав, весь спектр наших низших эмоций, так или иначе, связан с желаниями. Страх противостоит желаниям, удерживая нас от безответственных действий. В силу этих же причин страх является антагонистом радости. Радость и печаль про­тивопоставлены друг другу по природе своего возник­новения. Гнев уравновешивает печаль и помогает ком­пенсировать тревогу. Тревога же не позволяет страху парализовать всю человеческую деятельность. Любая сильная эмоция приводит к большой трате энергии и очень утомляет. Попытки контролировать свою эмоциональную жизнь создают напряжение в фи­зическом и эмоциональном телах, а также в уме. В ре­зультате этого контроля энергии тратится еще больше. Рано или поздно подавление становится невозможным и неэффективным, начинаются вегетативные расстрой­ства и развиваются неврозоподобные состояния. Орга­низм человека расстраивается, и ему не хватает энер­гии для нормального восстановления.

Работа с эмоциями, когда в некоторых случаях они сознательно выражаются, а в других случаях мы, не подавляя, наблюдаем их, позволяет изменить весь наш психоэмоциональный фон. Проделав эту работу, мы перестаем зависеть от своего бессознательного и от воз­никающих в нас эмоциональных импульсов. Мы пере­стаем быть рабами бессознательного страдания, и у нас

появляется энергия, которую можно направить на исследование глубин собственного существа, на реализацию истинного Я.

 

 

ПОЧЕМУ ЛЮБОВЬ ПРИНОСИТ СТРАДАНИЯ

О любви сказано столько, что, казалось бы, уже не­чего добавить. Поэты, певцы и прочие деятели искусств сотворили в общественном сознании идеал отношений, который называется любовью, и принято считать, что без любви жизнь человека лишена чего-то очень важ­ного. При этом разновидностей любви так много, что можно запутаться: тут и любовь между мужчиной и женщиной, родительская любовь, любовь к Богу, Ро­дине, к чтению, к людям и прочее, и прочее. И в каж­дом случае подразумевается, что любовь — величайшее переживание, доступное человеку.

Не пытаясь оспаривать это утверждение, попробуем разобраться, что имеется в виду, когда в очередной раз кто-нибудь говорит: «Я люблю!»

Следует признать, что выражение «я люблю» чаще всего означает «мне нравится». Когда подросток гово­рит: «Я люблю чипсы», это значит, что ему нравится их хруст и солёный вкус. Когда кто-то говорит, что любит читать, он выражает мысль об удовольствии, с которым ум перерабатывает информацию, извлекаемую из тек­ста. Другими словами, в этих случаях понятие любви проецируется на объекты, позволяющие удовлетворять потребности человека в свежих впечатлениях.

Совсем иначе дело обстоит с такими понятиями, как любовь к Родине или любовь к людям. В этих понятиях всегда доминирует тревога («позаботься о Родине и людях»); она является следствием патриотических или человеколюбивых идей, на которых воспитан человек, слово «любовь» в данном случае призвано придать красоту и величие этим идеям. К сожалению, любовь к Богу нередко не имеет никакой связи с сердцем че­ловека, а является всего лишь выражением понятий, впи­танных его умом в раннем детстве. Во всех этих и подоб­ных им случаях слово «любовь» должно укреплять не вполне осознаваемое чувство долга и желание следовать усвоенным идеям вплоть до самой смерти. Впрочем, у большинства людей абстрактные понятия не вызы­вают ничего, кроме абстрактных чувств, и поэтому свои, родные, шкурные интересы у них всегда побеждают лю­бовь к Родине, и только отдельные очень ответственные личности готовы погубить себя ради человечества.

В отношениях между людьми с любовью тоже не всё ладно. То там, то здесь приходится видеть, как под пред­логом переживания этого высокого чувства люди стра­дают и совершают насилие друг над другом.

Возьмем, к примеру, материнскую любовь. Для боль­шинства женщин рождение ребёнка есть способ само­реализации. Мать видит в ребёнке продолжение и расширение себя и гордится любыми его успехами как своими. Присутствует ли в таком отношении любовь? Да, конечно, но она существует бок о бок с огромным количеством желаний матери, проецирующихся на дитя. Если сравнить любовь с чистым золотом, а желание с медью, то чувства женщины будут напоминать сплав этих металлов в соотношении примерно пятьдесят на пятьдесят. Чем эгоистичнее мать, тем больше желаний присутствует в её отношении к своему чаду. Желания, соответственно, влекут за собой всю гамму эмоций — от радости до страха. Исходя из своих мечтаний и искренне желая ребёнку добра, мать начинает давить на него, тре­буя соответствия своим ожиданиям. Неправильное по­ведение вызывает материнский гнев или печаль, дитя осы­пается упреками, и в нём развивается чувство вины... Не удивительно, что, стремясь избежать навязываемых тре­бований, многие молодые люди готовы сбежать из семьи куда угодно — хоть в другой город, хоть в наркотическое забытьё. И фразы вроде: «Зачем ты так поступаешь, ведь я же люблю тебя и всем для тебя жертвую!» — не помога­ют, а только увеличивают страдания обоих.

В отношениях между мужчиной и женщиной про­исходит примерно то же самое. Причём за любовь до­вольно часто принимаются совсем другие чувства.

Люди, переполненные страхом, мечтают о тепле, внимании и заботе. Если кто-нибудь начинает забо­титься о них, они называют свою благодарность лю­бовью. Человек, преисполненный похоти, вступай в сек­суальную связь, становится подвержен страсти, кото­рую склонен называть любовью. Кто-то, влекомый жаждой новых впечатлений, заводит очередной роман и называет это влюблённостью...

Так или иначе, в любви между мужчиной и женщиной всё весьма неоднозначно. Желание любить и быть люби­мым часто приводит к самообману и сменяется страда­нием. Даже когда любовь есть, она смешана со множеством нереализованных желаний, и они омрачают совместное существование влюбленных. Из желания обладания и до­верия возникают страх и гнев, вкупе с соответствующим состоянием ума формирующие чувство ревности. Именно желания вносят в отношения все виды страданий.

Истинная любовь не имеет с желаниями ничего обще­го. Любовь — это полное принятие того, кого любишь, без желания изменить его и улучшить. Любовь не тол­кает нас к действию, потому что она истекает из сердца, а желание действия исходит из ума.

Любовь — одна из форм, в которых Господь откры­вается людям. Она самодостаточна и не зависит от каких-либо других энергий человека. Состояние люб­ви — естественное состояние того, кто реализовал своё истинное Я и осознал свою связь с Творцом. В этом состоянии человек блаженно принимает и мир, и лю­дей, делясь с ними своей благодатью. Он не делит на плохое и хорошее, не ведает гнева и печали.

Он — чистое золото.

 

ЛЮБОВЬ И СТРАХ

 

Если бы люди не испытывали страха, делающего их сердца холодными и пустыми, они могли бы воплотить в жизнь всё, о чем им говорили святые и пророки. Если бы люди не боялись быть обманутыми и научились доверию, Царство Божие уже давно наступило бы на Земле. Если бы мы сумели не видеть в каждом чужест­ранце или иноверце угрозы для себя, то все мы могли бы стать ближе друг другу.

Не будь страха, мы бы, скорее всего, сошли с ума от переполняющих нас желаний. Именно страх не позво­ляет мужчине приставать к любой понравившейся ему женщине, именно страх удерживает нас от воровства в магазинах и прочих попыток выполнить свои жела­ния за чужой счет. Другими словами, страх нужен и по­лезен как ограничитель нашего бессознательного стремления к неограниченному удовлетворению своих желаний, В некотором роде, пока мы находимся на ста­дии разумного животного, он позволяет нам не поуби­вать друг друга. Страх является ограничителем, заме­няющим нам осознанность.

Однако именно страх, который для многих людей становится главным внутренним ощущением, лишает жизнь насыщенности, риска и сводит все усилия чело­века к обеспечению собственной безопасности. Избы­ток страха делает жизнь невыносимой, узкой и ограни­ченной. Стремясь к безопасности мы пытаемся избе­жать любой боли, которая, по нашему представлению, приведет нас к смерти. Мы бережем здоровье, копим деньги на случай возможного лечения, и мы закрываем своё сердце, чтобы никто, даже человек, умирающий на наших глазах, не вызвал в нас жалость. Страх превра­щает нас в эгоистов, а сообщения о постоянных катаст­рофах и жертвах огрубляют наше восприятие, делая нас бесчувственными. Пытаясь защититься, мы становимся агрессивными и бессознательно проецируем свою агрес­сию на близких людей.

Думая о своём благополучии и избегая проблем, мы зачастую создаём их окружающим. Пытаясь не полу­чить очередной раны, мы учимся быть холодными и безжалостными, чтобы наносить эти раны другим. Всё это мы делаем бессознательно, неся в своём наглухо заколоченном сердце чистый и прекрасный идеал того себя, которого нам хотелось бы увидеть хоть раз, глядя утром на своё отражение в зеркале.

Любовь подразумевает свободу, доверие и принятие того, кого любишь. Страх — это всегда рабство и высо­кие заборы. Психика человека под давлением страха становится деформированной, а его понятия о добре и зле меняются на противоположные.

Есть мнение, что высшая природа человека Боже­ственна. Считается, что она открывается нам в пережи­вании любви. Однако будучи переполненными страхом, вздрагивая от каждого шороха, подозревая окружаю­щих в нехороших намерениях, мы теряем возможность любить. Любовь и страх — вечные антагонисты, пото­му что страх суть проявление животной природы в че­ловеке, а любовь приходит к нам как реализация Бо­жественного. Страх помогает нам сохранить наше маленькое и ограниченное существование, с помощью крепких стен он отделяет наше пространство от бес­крайнего мира и возможностей, заложенных в нем. Любовь позволяет нам принять мир во всём его вели­колепии и меняет наше видение, делая вчерашнюю опасность новым шансом в реализации себя.

Пока мы не преодолеем своей животной природы, данной нам в виде страстей и желаний, а также связан­ных с ними отрицательных эмоций, наше чувство любви будет неполноценным. Если даже оно будет не игрой воображения, а будет искренним, страх измены, ухода любимого и тому подобного удержит нас от пережива­ния тотальной и всеобъемлющей любви, подобно по­плавку на воде. Мы будем пытаться сохранить себя, не зная, зачем нам это нужно, и вместе со страхом в нашу жизнь будет входить предательство, алчность и гнев. Из-за этого в нашей жизни всегда будут присутство­вать бессознательность и Тьма.

Пока мы не приложим усилия к тому, чтобы осо­знать свой страх, пока мелочные желания будут опу­тывать нас тысячами нитей, мы не сможем узнать ни вкуса обычной человеческой любви, ни, тем более, того, что приносит переживание Любви Божественной.

 

 

КАК СТРАХ СТАНОВИТСЯ ЛЮБОВЬЮ

Наблюдая за деятельностью многих так называемых духовных учителей и реакциями их последователей, я обнаружил, что те из них, кто не твердит заученные термины из йоги и веданты, чаще всего говорят о любви. С лёгкой руки Ошо, который, как установили неизвест­ные исследователи, говорил о любви даже больше, чем о медитации, нынешние мастера сумели превратить «любовь» в слово-паразит. По поводу и без муссируя его, они окутывают им как туманом любой вопрос, ка­сающийся духовного поиска.

Почему-то считается, что под словом «любовь» все подразумевают одно и то же. Также предполагается, что каждый, безусловно, испытывал любовь и знает, о чём идёт речь. При этом некоторые из учителей демонст­рируют непонимание простейших вещей, называя, на­пример, гнев, злость и обиду разными эмоциями.

Чем же повторение слова «любовь» может привле­кать людей?

Наблюдая за теми, кто ищет любви и пытается про­дуцировать её, я обнаружил, что очень часто в основе этого поиска лежит страх перед окружающими. Чело­век не уверен в себе, боится агрессии со стороны других; сам не умеет проявлять её в силу внутренних запретов; единственный выход, который он видит в сложившейся ситуации, — стать возможно более дружелюбным. Дружелюбие используется как форма защиты, он стре­мится расширить круг своих знакомств, полагая, что те, кого он знает, не станут причинять ему вреда.

Идея всеобщей любви выглядит формулой абсолют­ной защиты, расслабления и избавления от страха. Весь мир превращается в одну любящую семью, в которой нет места для агрессии. Вдохновлённый светлой идеей о любви человек пытается трансформировать менталь­ные построения в соответствующие чувства. Чаще всего это кончается заботой о ком-нибудь, например, о детях Африки.

Очень многие люди думают, что забота равна любви.

Разговоры о любви привлекают тех, кто из-за избытка страха не может никого полюбить. Привязаться — да, но привязанность не равна любви. Эти люди слушают сладкие речи так называемых мастеров, которые, рас­суждая о любви, не знают, для чего человеку дано серд­це; они мечтают о том, что когда-нибудь получат пере­живание, называемое Любовью...

Однако сколько ни повторяй слово «сахар», во рту сладко не станет.

Пустые речи не создают ничего кроме печали. Любовь вызывает потребность отдавать, но са­моотдача не приводит к любви.

Имитация любви, порождённая страхом, не питает сердце и влечёт за собой лицемерие. Подвергаясь влия­нию возвышенных идей, люди часто испытывают вооду­шевление и убеждают себя, что это и есть чувство любви.

Разговоры о любви не помогают в избавлении от стра­ха, они просто немного улучшают сон. Рассуждения о том, что Бог есть Любовь и человеческая природа — суть она же, расслабляют и успокаивают. Зачем прилагать усилия и работать над собой? Возлюби всех и будь счастлив...

Вот так и получается, что многие последователи подобны детям, думающим, что знают о любви доста­точно, ведь любовь — это когда папа целует маму на го­довщину свадьбы.

 

ДОМАШНЕЕ НАСИЛИЕ

 

Насилие может быть как физическим, так и психоло­гическим, причём последнее встречается в жизни значи­тельно чаще. Физическое насилие знакомо многим, по­скольку рукоприкладство частенько используется роди­телями в качестве средства управления собственными детьми, но также бывает распространено среди супругов, когда один лупит другого, как бы в целях воспитания. Мужья чаще бьют жён, но я встречал и обратные случаи.

Психологическое насилие не всегда связано с при­нуждением, ведь принуждение к некой работе бывает частью воспитания ребёнка, без которого он не усвоит многих полезных навыков; психологическое насилие проявляется в подавлении личности — супруга, ребён­ка—и поддержании постоянной атмосферы страха в доме.

Существует два источника домашнего насилия. Один из них донельзя банален — это всего лишь след­ствие нереализованных желаний. Муж, прожив с же­ной энное количество лет, увлекается другой женщи­ной. Это увлечение порождает желание близости с ней, естественным препятствием к которому является жена. Гнев, возникающий в этот момент, может принять фор­му беспочвенных обвинений и придирок, но может вылиться и во что-то более серьёзное. Взаимная уста­лость супругов друг от друга и разочарование от несбывшихся надежд приводят к такому же результату  постоянному изливанию гнева в разных формах.

Молодая мама, родившая ребенка без злого, да и вообще без всякого умысла, чувствует неудовлетво­рённость жизнью; ребёнок в её глазах есть обуза, и ему достаётся по полной программе.

Второй источник насилия, как это и должно быть, — страх. Мальчик, находящийся под давлением неудов­летворённой мамы, насыщается страхом. Вырастая, он сохраняет свой страх перед мамой, проецируя его на всех женщин. Подавление страха не помогает, желание заняться сексом постоянно пытается этот страх обойти. Есть выход — стать геем, чтобы вообще не иметь дел с женщинами. Другой выход — преодолеть страх и чув­ствовать зависимость от женщины  т. е. испытывать гнев на неё, Возникает два способа скомпенсироваться: стать невротиком и болеть; мстить маме через жену, самоудовлетворяясь через запугивание и агрессию.

Девочки, воспитываемые агрессивной мамой, также становятся переполненными страхом, но без половой привязки. Как правило, они впоследствии отыгрыва­ются на детях, полностью копируя поведение собствен­ной матери.

Пьяный папа, склонный к непредсказуемому агрес­сивному поведению, производит неизгладимое впечат­ление на девочек. Насмотревшись на отца, они приоб­ретают страх перед мужчинами, оказывающий силь­нейшее влияние на всю их личную и сексуальную жизнь. Этот страх делает из них лесбиянок и недозре­лых существ, крайне противоречивых в своих дейст­виях; страх разрушает их способность любить и при­водит к тому, что они стараются использовать мужчин для своих целей.

Тот же пьяный папа будет вызывать естественный страх у мальчика, только выход из этой ситуации мо­жет быть или в невроз, или в подражание папиному поведению, т. е. самоутверждение за счёт агрессии.

Отец может быть злым из-за нереализованного же­лания, а вот его дети уже несут в себе страх и возмож­ности его компенсации за счёт окружающих. Так начи­нается вечный круговорот — когда одно поколение бес­сознательно передаёт другому страх, а новое поколение, пытаясь скомпенсироваться, передаёт страх следую­щему поколению.

Утончённые моральные садисты не бьют своих род­ных. Они делают так, чтобы в их присутствии всё за­мирало, чтобы никто не посмел сделать что-либо без разрешения, чтобы страх заставил всех присутствую­щих улыбаться и заискивать перед ними, подчёркивая этим всю мощь их власти. Однако страх никогда не по­рождал любовь, он всегда порождал ненависть.

Насилие может существовать не только в рамках семьи, но ив любом коллективе. Всегда найдётся на­чальник, самоутверждающийся за счёт подчинённых, всегда найдётся деспот, насаждающий страх и требую­щий от подданных проявлений любви.

И пока тот, кто пытается скомпенсировать свой страх, свою слабость за счёт насилия над близкими, не поймёт всю дикость и бессмысленность этого, ничего не изменится.

 

 

КАК РАССТАВАТЬСЯ С ЛЮБИМЫМИ

 

Страх потерять всё нажитое непосильным трудом знаком каждому из нас. Ум отсчитывает время, деньги, энергию, потраченную на приобретение того или иного любимого предмета, и тычет нас носом в эти сведения: смотри, как нелегко тебе это досталось!

Глупый человек не видит связи между явлениями и считает, будто всё, что с ним случается, есть следствие непреодолимых обстоятельств. Глупый человек всегда счастливее умного.

Умный человек рано или поздно сталкивается с главной особенностью этого мира, которая гласит: всё преходяще. Лавируя между мечтами, обусловленностью и моралью общества, умный человек становится жерт­вой своего ума, который знает, как всё должно быть. Как приспособиться к вечному невезению? Нужно при­думать объяснение. Карма, следствие действий в про­шлой жизни, подойдёт. Принимая такие причины сво­его положения, умный человек становится глупым, и от этого ему легче. Возможно, невезение есть плод вы­бора самого человека, осуществляемого повседневно, и желания жить легко, поэтому любое противодействие воспринимается как катастрофа и повод для того, чтобы купаться в жалости к себе.

Все мы несчастливы ровно настолько, насколько сами этого хотим, и счастливыми или несчастными нас делает отношение к ситуации, в которой мы находимся. Понять это так же просто, как и любую глубокую истину, следовать этому пониманию в жизни нелегко.

Всё, что мы осознаем как проблему, является частью ума; само понятие проблемы — есть его порождение. Поэтому, когда любимые покидают нас, страдает наш ум. Как бы ни были сильны эмоции, как бы ни захлес­тывали нас чувства, страдание всегда порождается умом. Когда умирает кто-то из близких или муж ухо­дит к другой, в привычной картине мира, в созданной умом схеме появляется дыра, с которой нужно что-то делать. Желание стабильности и предсказуемости жизни, желание быть с теми, кто нам дорог, в момент их ухода рождает в нас гнев и отчаяние. Теряется одна из опор, на которых стоит наш мир, всё становится шат­ким и может рухнуть в одночасье. Такое положение нестерпимо для ума, который видит гармонию в закон­ченности и черпает уверенность в давно известных ему ситуациях.

Следствием любого желания является неприятие всего, что противоречит его воплощению. Желание не­изменности и долговечности нашего уютного мирка заставляет нас страдать, когда он рушится.

Ум — величайший консерватор, в способности при­вязываться к мелочам ему нет равных. И когда вам ка­жется, что сердце разбито, что вас предали и плюнули в душу, помните, что все эти чувства вызваны несбыв­шимися ожиданиями. Вы сами вступили в игру под названием «отношения» и наполнили их надеждами, которые изначально не соответствовали реальности.

Трудно быть совершенномудрым и не возлагать на людей свои ожидания, не требовать от них соответствия своим идеям и представлениям о счастье. Трудно иметь сострадание, позволяющее принимать окружающих такими, какие они есть.

Избавившись от ожиданий, мы избавляемся от от­ношений. Если это односторонний выбор, то вы всё равно в игре: хотите вы этого или нет, от вас будут ждать определённых действий.

Когда любимые бросают нас, мы: злимся на них. Когда они умирают, мы гневаемся на Бога... Традиционно смерть считается более уважительной причиной для разлуки.

Чем сильнее наше отождествление с умом, тем труд­нее пережить расставание. Я видел одних людей, кото­рые годами не могли оправиться после смерти родите­лей; или других, десятилетиями несущих в своём сердце гнев на тех, кто их бросил. Есть мнение, что религиоз­ным людям живётся легче, нежели остальным. Рели­гиозные люди имеют хоть какое-то объяснение того, что происходит в жизни; смерть имеет некий смысл в их глазах, она не выглядит окончательным и бесповорот­ным финалом.

Желание, чтобы близкие нам люди жили вечно, есть, отчасти, наше собственное желание вечной жизни, про­ецируемое на окружающих.

Поскольку страдание есть плод желаний и размыш­лений о будущем вкупе с жалостью к себе, тот, кто мо­жет не страдать, не страдает. Не думать вообще, при этом не заснув и оставаясь в ясном сознании, довольно трудно. Поэтому люди чаще всего пытаются не думать о своей утрате, переключая своё внимание на какую-либо деятельность: заботу о тех из близких, кто ещё рядом, на новые отношения, на работу, в конце концов... Не всегда удаётся переключиться таким образом, чтобы, не подавлять при этом гнев и печаль, которые, накап­ливаясь, вносят тяжесть в состояние человека. И, ко­нечно, существуют такие люди, которые уходят от размышлений с помощью алкоголя...

Все эти способы действуют лишь отчасти, а иногда совсем не действуют, и случается, что человек заболе­вает, ломаясь от такого напряжения.

Кто ушёл — тот ушёл. Наше эго и обусловленность говорят — страдай! Выпей чашу до дна, насладись, жалея себя... С точки зрения работы над собой, с точ­ки зрения внутреннего роста подход должен быть иным. Смерть близкого человека, особенно если она не­ожиданна, конечно же, является большим потрясением и проверкой нашего доверия к Существованию и Богу... Религиозные люди спасаются верой, искатели исполь­зуют эту возможность для работы, для разотождествления с умом. Конечно, они не подавляют своих эмо­ций, а осознанность и усилие в неотождествлении по­могают человеку не потеряться в своём горе. В этот момент не имеет значения, к какой вере человек отно­сит себя и что обещается в посмертном существовании; мы страдаем из-за своей привязанности к привычному порядку вещей, с этим можно и нужно работать. Лю­бая реакция ума позволяет нам узнать истинное поло­жение вещей в нашем внутреннем мире.

Тот, кто ушёл только из нашей жизни, тот, кто не присутствовал в ней с момента нашего рождения, не столь прочно вписан в схему мира, незыблемую для нас. Как-никак, мы жили и до встречи с этим человеком, у нас был свой ритм жизни и смысл её... Поэтому если мы страдаем из-за разрушенных отношений, в большей степени мы страдаем из-за нереализованных желаний. И осознать свои желания, точно увидеть их — вот ключ к решению такой проблемы. Уяснив себе, чего же мыхотим мы можем энергично двигаться к цели; если цель нереальна, слишком идеалистична, осознав это, мы можем отбросить создавшее её желание.

Нельзя одновременно войти в две открытые двери. Один момент несёт в себе ограниченное количество возможностей. Только наш страх и желание постоян­ства мешают нам принять изменение своей жизни после ухода любимых. Этот же страх не позволяет измениться нам самим, превращая нас в рабов обстоятельств и узни­ков отношений.

 

МОЛИТВА

 

Молитва — это не упражнение. Молитва не может быть обязанностью. Молитва — это потребность, зов из глубины сердца, это ответ на осознание величественности Существования. Молитва возникает внезапно, спонтанно, она льётся подобно сильному горному по­току или красивой песне. Слова приходят сами, они обрамляют энергию, изливающуюся из глубины нашей души; иногда слов нет, и остаются только слёзы, слёзы благоговения.

Через молитву мы ищем и находим связь с Творцом. Открывая свое сердце, мы становимся доступными, мы позволяем Его любви войти в нас.

Молитва учит нас доверию, через неё мы очищаем своё сердце от гнева и страха, через неё утоляется наша печаль и приходит блаженство, она приносит экстаз.

Когда в молитве мы падаем на колени и простира­емся ниц, нам открывается возможность сдачи Воле Его. Когда мы не находим слов для выражения своего восторга и признательности, мы познаём разницу между сердцем и умом, И разница эта кроется в том, что ум не может молиться.

Ум может жалеть себя и жаловаться, ум может сте­нать и клянчить, он готов унижаться, чтобы его пожа­лели и обратили на него внимание; если этого не про­исходит, он тут же постарается унизить в ответ.

Именно поэтому многие так называемые верующие склонны богохульствовать по всякому поводу.

Ум полон желаний. Будучи под властью очередного, самого сильного на этот момент желания, он готов просить, сулить взамен что угодно (т. е. торговаться) принимать обеты (платить за исполнение своей при­хоти, опять же торговаться), клянчить и унижаться. За­бавно то, что не всегда можно внешне различить чело­века, чья молитва песня сердца и того, кто молится своим желаниям.

Эго не может молиться, для него молитва превращается в торговлю или самоуничижение с преувели­ченным восхвалением милости и сверхкачеств Бога.

Конечно, существует ещё эго больших религиозных деятелей, которые чувствуют своё превосходство над окружающими, потому что молятся чаще и громче остальных, и, когда они простираются ниц, всем сразу видна их преданность и покорность Воле Его.

Молитва — не упражнение, однако молитвенное со­стояние может быть достигнуто через практику повто­рения различных канонических молитв. Такая практи­ка по сути своей — упражнение, которое, при правиль­ном к нему отношении, может стать величайшим благом.

Если ищущий повторяет молитву искренне, устрем­ляя все свои чувства, всё свое существо к Богу, то по­степенно у него вырабатывается навык полного обра­щения себя к Всевышнему.

Повторение молитвы со всей возможной самоотда­чей и устремленностью подобно трению двух кусков дерева друг о друга — чем оно интенсивнее, тем больше выделяется тепла, и в конце концов возникает огонь. Выполнение молитвы дает ищущему опыт концен­трации и объединения всего своего существа, всех его слоев для достижения единства с Ним.

Молитва очищает сердце от страстей и питает его, удовлетворяя ту невыразимую потребность в тепле, душевном покое, насыщенности бытия, в которых мы все нуждаемся.

Молитва связывает нас с Невыразимым, с Источником Бытия и открывает нам глубины нашего сердца, где познаётся тайна жизни и смерти.

Тот, кто искренен и упорен, достигнет. Рано или поздно наступит момент, когда молитва как упражне­ние перестанет иметь для него смысл. Вся его жизнь, каждый вдох станет молитвой, исполненной благодар­ности и благодати; молитва эта будет спонтанной и бес­причинной, таинственной и радостной, как песня, возносящая человеческий Дух выше небес.

 

 

ПОЧЕМУ СЛЕДУЕТ МОЛИТЬСЯ

Я слышал, что у некоторых людей, не совсем пра­вильно уяснивших себе взаимосвязи, существующие в Божьем мире, возникают трудности с молитвой. Впи­тав в себя идеи о том, что Волей Его пронизано всё во­круг, решив, что Его дыханием пронизаны небеса, земля и воды, узнав о некой искре, существующей внутри каждого человека, человек думает, что трудно выбрать направление для посыла молитвы. У них складывается впечатление, что Господь и так всё видит и принятие Его Воли делает молитву как бы ненужной и бессмыс­ленной.

Чтобы понять ситуацию, возьмём клетку челове­ческого тела. Она существует как отдельная обособлен­ная единица, являясь в то же время частью органа, ко­торый, в свою очередь, включён в работу определенной системы. Функционирование клетки, органа и системы происходит по своим законам. Согласно этим законам, клетка выполняет работу, соответствующую её природе, и получает всё необходимое для здорового существо­вания. Через биохимические реакции клетка осуществ­ляет связь с органом и рецепторами нервной системы. Пока всё нормально, жизнь клетки идёт своим чередом, соответствуя всём имеющимся необходимым законам. Если же ситуация ухудшается, не важно где: в самой ли клетке или во всём органе, сигнал, посылаемый ею, меняется, и на него следует ответ, призванный испра­вить положение. И чем сильнее будет этот сигнал, тем более быстрым будет ответ.

Поэтому если вдруг нам захотелось скомпенсиро­вать иллюзию отделённости путём веры в идею общей взаимосвязанности, мы не должны думать, что весь организм должен быть озабочен состоянием одной клетки. Нам не должно казаться, что взаимосвязь выс­шего и низшего уровней Бытия будет проявляться в том, что Высшие Силы неотступно станут следить за нашим состоянием. Законы, по которым существует этот мир, вполне позволяют удовлетворить все наши нужды.

Молитва является тем дополнительным сигналом, через который мы осуществляем связь с Сущим. Когда нам плохо и когда нам хорошо, через неё мы можем на­ходить отклик Целого, ответы на свои вопросы и гар­монию с миром. Через молитву мы становимся ближе к Нему, молитва помогает нам открыться для благо­дати Его.

 

 

ПОЧЕМУ ПРОСИТЬ ПОЛЕЗНО

Есть люди, которые считают унижением для себя обращаться к кому-нибудь, всё равно к кому, за помо­щью. В их системе ценностей просьба о помощи явля­ется признанием собственной слабости; тот же, кому адресуется просьба, наоборот, возвышается над проси­телем.

Такая позиция полна ложной гордости и крайне не­религиозна, люди, занимающие её, никогда не смогут молиться искренне.

Это крайний случай. Полно и промежуточных си­туаций, в которых просьба о помощи кажется прося­щему унижением, но само это ощущение не выражено столь явно. Эго формулирует свою трудность следую­щим образом: «Господь и так знает моё положение и внутреннее состояние, зачем же я буду Его беспокоить и отвлекать своими проблемами?» Таким образом, де­монстрируется ложное смирение и принятие. После этого человек может свободно и безбоязненно бого­хульствовать, говоря: «Господь, видимо, испытывает меня, давая мне всё более тяжёлые испытания» или: «Возможно, Ему не до меня, ведь Он велик, а я — ничто­жен». Их гордость в этот момент раздувается вместе с эго.

Другие люди занимают такую же позицию по отно­шению к Мастеру. Они думают примерно так: «Ну, раз уж ты Мастер, давай, проявляй свои способности, ты же должен видеть меня насквозь... указывай, что мне с со­бой делать». В этом случае игра эго заключается в про­явлении напускного смирения  а также оставлении себе лазейки в виде возможности упрекнуть Мастера в том, что тот так и не смог разобраться в сложной внутренней организации ученика и не оказал адекватной помощи.

Непонятно только одно: почему люди, ведущие себя подобным образом, считают, что Господу Богу или Мастеру больше нечего делать, кроме того, как искать способы им помочь? Довольно эгоистично, не правда ли?

 Тот, кто не просит о помощи, — не хочет её, что бы при этом он себе ни воображал. Если он молчит, следуя своей обусловленности, которая питает гордыню, — он идиот; если он думает, что страх равен скромности и смирению, — он обманывает себя. И не важно, чего он боится: того, что будет выглядеть глупо, или же того, что помощь придёт и его жизнь необратимо изменится, а он к этому не готов.

Попытка вмешиваться в чужую жизнь, когда тебя об этом не просят, влияя на неё соответственно своему пониманию того, что хорошо и правильно, есть форма насилия над человеком. Такого рода насилие часто осу­ществляется родителями или государством, возника­ющий при этом гнев на них вполне закономерен.

Если Господь станет по поводу и без лезть в наши дела, оказывая свою бесконечно ценную помощь и под­держку, не заботясь о том, хотим мы того или нет, это будет насилием и нарушением пресловутой свободы человеческой воли. Именно возможность просить или не просить Его о помощи, принимать или отвергать её даёт нам выбор и ощущение этой самой свободы.

«Под давлением всё ухудшается» — гласит один из законов Мёрфи. Насилие в мире духа приводит к ре­зультатам, обратным ожидаемым,

Поэтому нельзя ничего сделать для искателя, если он не просил об этом. Поэтому молитва создаёт возмож­ность для схождения благодати.

Наши действия формируют поле наших возмож­ностей, наши поступки определяют наше возможное будущее.Умение правильно понять свои трудности и необходимость в помощи, умение сформулировать и выразить свою просьбу создают для нас возможность получения ответа на неразрешимые, казалось бы, воп­росы и обнаружение выхода из ситуаций, напоминаю­щих тупик. «Просящему дано будет» — напоминайте себе эту истину в те моменты, когда ум, опьянённый дурацкими идеями, станет нашёптывать вам, что про­сят и унижаются только слабаки и глупцы, ибо никогда ещё искренняя мольба не оставалась без ответа.

 

 

ИДЕАЛЬНЫЙ МИР

 

Идеальный мир — это мир, полностью соответству­ющий нашей обусловленности и ожиданиям. Он соответствует воспитанной в нас вере. Он подчиняется правилам, которым стараемся подчиняться мы.

В идеальном мире все люди изначально добры, а правители денно и нощно заботятся о своих поддан­ных. В нём всегда торжествует справедливость, зло наказано, а преступники пойманы и уже исправляются, сидя в тюрьмах.

В идеальном мире нас всегда ждет светлое будущее и всеобщее равенство и братство. В этом благословен­ном мире люди правдивы и вежливы. Если им и при­ходится солгать, то это делается ради общего блага.

Супружеские пары здесь любят друг друга; муж за­ботится о жене, а жена о муже, и они хранят обоюдную верность до самой смерти. Они воспитывают детей, окутывая их любовью, и дети отвечают им тем же.

В идеальном мире любой солдат готов отдать жизнь за Отчизну, а любой специалист и впрямь является профессионалом своего дела и всегда может помочь.

Идеальный мир — это рай для настоящих святых: в нём они почти не едят, абсолютно не пьют, а только молятся за всех людей.

Чистота и порядок вещей в этом мире незыблемы, они подчинены раз и навсегда установленным законам, и каждая вещь находится там, где ей и положено быть.

Каждый из нас имеет в себе некую схему, представ­ление идеального мира, проецируя её на окружающую нас действительность. Причем, согласно закону дуаль­ности мира, часть людей несет в себе неидеальный мир, полный цинизма, где всё то же самое, что и в идеаль­ном, только наоборот.

В силу широко распространившейся шизоидности во всех слоях общества сейчас в основном мы имеем в своих головах некую смесь двух миров: что-то нами по-прежнему идеализируется, что-то цинично оскверняется.

Любая идеальная модель существования, принятая нами за основу восприятия себя и мира, требует соот­ветствующего поведения. Это требование рождает в нас тревогу, поскольку заставляет постоянно сравнивать своё настоящее поведение с идеальным. Несоответ­ствия между ними приводят нас к страданию и возник­новению беспокойства, которое толкает нас к исправ­лению себя. Несоответствие между идеальной моделью мира и той реальностью, которую мы имеем, приводит к тем же результатам.

Человек, несущий в себе идеальную или циничную модель мира, не сможет адекватно воспринимать то, что есть вокруг него. Он регулярно будет страдать и отрицать реальность. Оправдывать свое страдание он будет несовершенством (ущербностью) мира и людей. Дея­тельный человек в этой ситуации начнет переделывать окружающий мир и людей, т .е. станет политиком, мис­сионером или организует общество защиты животных. Пассивный человек замкнётся в узком мирке, пытаясь приспособить его под свои требования, или, как водится, сопьется.

Несоответствие реальности тому, что мы о ней ду­маем, — одна из ключевых проблем, которую необхо­димо осознать всем, кто пытается найти Истину. Убеж­дения не равнозначны знанию. Вера в истину не озна­чает переживание её и, тем более, понимание того, во что веришь. Не поняв законы, по которым строится наше восприятие мира, мы не можем ни изменить, ни использовать их, ни, тем более, выйти за их пределы.

Отрицая данную нам реальность в угоду идеям, кото­рые и придуманы-то не нами, мы не можем её постиг­нуть. Если нам не удастся принять данную нам жизнь со всем её многообразием и противоречиями, мы не сможем почувствовать любовь ни к себе, ни к людям, ни к миру. Если у нас и возникнет чувство, похожее на любовь, это будет результат наших усилий по следова­нию правильному, идеальному образу себя.

Пока мы не сможем чувствовать истинную, не вооб­ражаемую любовь, нам недоступно восприятие Бога, Создателя всего.

Пока мы не поймём этого и не станем исследовать свои идеальные миры, чтобы избавиться от них, нам придется обвинять в своём несчастье окружающих и время от времени переставлять мебель в квартире, на­деясь, что от этого наш маленький мирок станет чуть-чуть лучше.

УТИЛИТАРНЫЙ МИР

 

В утилитарном мире каждая вещь имеет предназна­чение и должна быть использована соответственно ему. Бесполезные вещи отрицаются, их не существует, всему находится применение, пусть даже после специаль­ной переработки.

В утилитарном мире всё должно иметь цель и спо­соб употребления.

Учёные раскрывают законы физического мира и тут же ставят их на службу благодарному человечеству. Материалисты готовы насиловать Природу до пол­ного уничтожения последней; и всё это, конечно же, ради блага людей.

Утилитарность, существующая в обыденном, телес­ном мире, безо всякого труда проникает в мир духа, принимая в нём самые причудливые формы достиже­ния просветления, истины и долголетия. Нельзя не за­метить, что вся реклама просветления строится на про­паганде беспричинной радости и блаженства. Сюда же подтягиваются объяснения типа «просветление — это состояние абсолютной свободы» или «просветление — это когда тебя ничего не волнует и проблем нет». По сути, все объяснения такого рода обращены к людям, мечта­ющим избавиться от проблем и страданий, а также об­рести состояние блаженства; эти объяснения лежат в плоскости ума. На тебя давят обстоятельства — тебе предлагается освобождение, ты измучен неврозом — вот тебе блаженство... Само понятие просветления при таком подходе становится утилитарным; оно позицио­нируется как средство облегчения для невротизированных человеческих масс. И, конечно, такое состояние довольно легко имитируется: просто нужно демонст­рировать всем своё хорошее настроение, часто улы­баться и вести себя нарочито расслабленно, мягко по­казывая последователям, что все их жизненно важные вопросы не более чем глупые пустяки для такой высо­кодуховной личности как ты. Из-за своей протемнённости они этого ещё не поняли, в отличие от тебя.

Все желающие видели таких просветлённых масте­ров, и почти никто не видел Просветления.

Подход, при котором всё, что у тебя есть, должно приносить тебе пользу и прибыль, становится губитель­ным для многих способных людей. Родившись с более развитой чувствительностью по сравнению с окружа­ющими, такие люди очень часто называют себя экстра­сенсами, растрачивая свой потенциал на диагностику болезней, предсказания будущего, и прочее, и прочее. Они направляют вовне энергию, которую могли бы потратить внутрь, на своё собственное развитие, на са­мореализацию. В результате этого выбора они разду­вают собственное эго, подчёркивая особенность и зна­чимость своих талантов, при этом упускается шанс по­стижения Истины в себе и мире.

Утилитарность, привносимая в духовный поиск, делает его очень забавным. Например, многие люди сосредотачивают свои усилия на экономии и накапли­вании энергии. Вычитав в книгах, что растрата сексу­альной энергии при изливании семени является очень пагубной для духовного роста и долголетия, но при этом не в силах преодолеть сексуальное желание, иска­тели начинают мечтать о возможности заниматься сек­сом как можно дольше, без конца, т. е. без семяизвер­жения.

Слепо доверяя древним (ведь это доказательство их достоверности!) трактатам, написанным монахами, давшими обет воздержания и оправдывающими его в своих трудах, эти люди уподобляются одному моему знакомому, который хотел заставить своё тело перера­батывать без остатка всю поступающую в него пищу. Результатом была дефекация, случавшаяся раз в неделю, то есть хронический запор.

Я слышал о людях, умудряющихся копить энергию для следующих воплощений. В каких только формахни проявляется наша алчность! По всей видимости, этим искателям не приходит в голову, что качество до­ступной им энергии напрямую зависит от их бытия, и если они копят, в основном, гнев, вряд ли это положи­тельно скажется на будущем. А желание накапливать не отдавая абсурдно в принципе. Энергия должна двигаться, а удерживать её — всё равно что пытаться вдыхать не выдыхая, — могут лопнуть лёгкие.

Одни стремятся к открытию «третьего глаза», чтобы видеть больше других, другие занимаются магией, чтобы поскорей осуществить свои желания, третьи ищут спа­сения, вступая в секты, где им прививают ощущение богоизбранности.

99% искателей не ищут Истину. Их поиск сводится к нахождению способа скомпенсировать ощущение внутренней неполноценности, убежать от страха смерти и украсить своё эго.

Только поэтому почти никто не может достигнуть переживания Истины.

Истина не может быть куплена или продана и не может быть поставлена на службу нашим желаниям. Поэтому мелкие желания ведут к мелким горестям и радостям, а крупные — к крупным. И только страстное желание познать Истину, не ради себя, а ради знания Истины, помогает искателю прикоснуться к тайнам Бытия.

 

О ПУСТОТЕ

 

Пустота как понятие состояния дел в мире широко распространено среди буддистов и помогает им, осоз­навая непостоянство всех вещей, не привязываться к ним и достигать полного неотождествления. С точки зрения буддистов только то, что имеет постоянное Я, постоянную суть, может считаться существующим и не зависимым ни от чего, а, следовательно, абсолютным и вечным. Если все вещи в мире взаимосвязаны, взаи­мозависимы и создают причины для существования друг друга, — они преходящи, изменяемы, а, следова­тельно, иллюзорны и в сути своей — пусты.

Диалектик Лао Цзы более приземлённо рассматри­вал пустоту — как потенциал, создающий возможность для произвольного заполнения её различными объек­тами. То, как мы можем использовать комнату, будет напрямую зависеть от того, сколько в ней пустого про­странства, — указывал Лао Цзы.

Я думаю, что чувство пустоты, нехватки чего-то са­мого важного, жизненно необходимого, того, без чего существование теряет свой смысл, знакомо каждому человеку. Оно, подобно чувству отделённости, в какой-то момент совершенно неосознанно становится центром бытия человека, от которого тот так же неосознанно пытается освободиться. А как можно заполнить субъек­тивную пустоту? Наполнить её объектами.

Иногда субъективную пустоту пытаются заполнить объективными вещами. Например, едой. Есть люди, которые обжираются только для того, чтобы испытать ощущение переполнения, распирания себя и этим впечатлением скомпенсировать отсутствие содержания в себе. К этой же примерно категории относятся ситуа­ции, когда внутреннее отсутствие скрывается под до­рогой и модной одеждой, по принципу — если футляр хорош и красив, в нём наверняка что-нибудь да лежит, причём содержимое, возможно, ещё лучше футляра. Украшение себя драгоценностями и заполнение счёта в банке относятся, пожалуй, к подобному же виду психологической компенсации.

Другой вид борьбы с пустотой — прыжок вниз голо­вой с моста, привязав ноги к веревке. Попытка ощутить себя хоть немного живым, искусственно создав экст­ремальную ситуацию. Совершив подобный подвиг, экстремал как бы заявляет самому себе — вот я какой! Раз я способен на такое, так уж, небось, во мне что-то есть!

Зачастую победить внутреннюю пустоту помогает посвящение всего себя какой-нибудь борьбе, не важно какой. Предав себя борьбе за права человека, вы пере­полнены ею и чувствуете себя живым, полезным и не­обходимым человечеству. А борьба за природу, напри­мер, позволяет вам, к тому же, регулярно наполняться праведным гневом, обращённым на тех, кто смеет му­сорить в неположенных местах.

Иногда пустоту заполняют людьми, всем нравится хорошее общение и добрые отношения. Поскольку бли­же всего к нам находятся наши близкие, то им и доста­ётся больше всех. Можно наполнить свою жизнь забо­той о родителях, можно целиком отдаться обустройству счастья детей, также можно стать болельщиком какого-нибудь хорошего футбольного клуба и жить его успе­хами и неудачами. Можно прельщаться жизнью теле­звёзд, которую тщательно репетируют, прежде чем представить на наше обозрение, и называть всё это своей жизнью...

Невозможно постоянно жить иллюзиями и ложью. Рано или поздно реальность бьёт нас так, что мы пусть на мгновение, но встречаемся со своей истинной ситуа­цией и чувствуем бесконечный вакуум внутри... Его невозможно заполнить словами, мечтами, впечатле­ниями или деятельностью, ибо он — иного рода.

Этот вакуум суть пустота, отрицательная реаль­ность, требующая рождения, реализации себя. Это — пустота чрева, ждущего зачатия... Пока мы не прило­жим усилия к тому, чтобы реализовать свое истинное Я, душу, если угодно, отсутствие присутствия незапол­няемо. Пока мы не станем осознавать все, даже мель­чайшие, свои проявления, этому не случиться...

Реализованная индивидуальность, а не искусствен­ная личность, истинное Я, а не эго, наполняют нас и приносят чувство удовлетворения всем - собой, жизнью... И только через посредство осознания своего Я приходит осознание реальности Бога и нашей постоян­ной связи с Ним.

 

 

---

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!