Бурные ночи на Энтерпрайз - 2 11 страница
– Проклятье! – с чувством выругался Маккой, стоило ему только распахнуть двери и высунуться наружу.
– Да ладно тебе, Боунз, это просто дождь, – Джим вышел следом и с наслаждением вдохнул влажный ночной воздух. Немного холодной воды на горячую голову – это даже хорошо, ему просто необходимо было освежиться и разогнать сумбурные мысли, одолевавшие его весь вечер. Он совершенно не хотел, чтобы сегодняшняя встреча стала последней в безупречной истории их дружбы.
Маккой с отвращением поёжился и решительно зашагал по выложенной брусчаткой мостовой в сторону городского парка. Джим, помедлив, отправился следом.
Они молча шли по широким ярко освещённым улицам, Кирк – расслабленно расправив плечи и подставляя лицо прохладным каплям, Маккой – хмурясь и периодически бормоча проклятия на головы распорядителей небесной колокольни. Такие разные, но всё равно невероятно близкие друг другу люди. И даже думая каждый о своём, в конечном итоге они всегда приходили к одним и тем же выводам.
Джим думал о том, что, скорее всего, сегодняшняя ночь заставит его поверить в наличие хотя бы одного безвыигрышного сценария.
Маккой думал о том, что и в этой партии судьба, вовремя скинув карты, безо всяких усилий забрала все фишки, оставив его с флеш-роялем на руках. Ведь даже если бы пять лет назад кто-нибудь предоставил ему право выбора, он бы всё равно отправился на Звёздный Флот, поскольку, несмотря на потерянные в чёртовом космосе время, силы и нервные клетки, приобрёл за это время гораздо больше.
|
|
|
Леонард был прекрасным игроком и умел считать карты.
Вот только блефовать никогда не умел.
Маккой шёл, втянув голову в плечи, искренне жалея о том, что оставил дома куртку, и думал о том, что он – хреновый, ужасный, просто отвратительный друг.
И, в отличие он Джима, он точно знал, когда это всё началось. На то он и доктор, в конце концов, чтобы правильно и вовремя диагностировать патологические состояния.
Проблема в том, что найти вакцину от этой болезни оказалось практически невыполнимой задачей.
Отсчёт пошёл с той самой секунды, когда почти разменявший третий десяток простой сельский врач с тяжёлым прошлым впервые ступил на борт посадочного шаттла – и встретился взглядом с двадцатидвухлетним гениальным раздолбаем с неопределённым, но, без сомнения, выдающимся будущим.
Это было так давно, что, кажется, даже и не с ними.
Тем временем погода окончательно испортилась. Дожди для Джорджии этого времени года не были редкостью, но даже несмотря на капризы природы, здесь на удивление легко дышалось. И после безразличного, суетливого Сан-Франциско уютная, приветливая Атланта показалась Джиму другим миром.
|
|
|
Он всегда находил особую, ни с чем не сравнимую прелесть в таких прогулках – видимо, потому, что в своей обычной, наполненной вечным риском и опасностями жизни такой возможности был лишён.
Ночные города давали свободу, дышали, притягивали – и каждым неоновым огнём не забывали напомнить об одиночестве. Оно сочилось нескончаемым потоком из каждого неосвещённого оконного проёма, из приглашающе распахнутых настежь дверей многочисленных баров и клубов, из дорогих автомобилей, витрин ночных супермаркетов и придорожных фонарей, напоминало о себе резкими порывами пропитанного приближающейся осенью ветра и холодными каплями августовского дождя, уныло моросящего с затянутых серыми тучами небес.
Маккой давно смирился со своим одиночеством.
Кирк не хотел и не собирался.
Они не раз плечом к плечу спасали миры и друг друга, но вне войны по негласному, невысказанному правилу всегда сохраняли физическую дистанцию. Ведь оба слишком гордились и слишком дорожили тем, что имели, и никогда ранее даже не помышляли о том, чтобы переступить черту, за которой их настоящая мужская дружба, все эти пресловутые «в огонь и в воду», «друг за друга горой» и прочее высокопарное дерьмо неизбежно рисковали оказаться перечёркнутыми и втоптанными в грязь банальным нежеланием держать в узде свои многочисленные эгоистичные «хочу».
|
|
|
О том, что, возможно, с каждой наполненной отрицанием минутой они неизбежно теряли последние шансы обрести нечто большее, оба предпочитали не задумываться. Хотя это содержало в себе тот достаточный градус боли, всегда помогающий безошибочно отличить прихоть от жизненной необходимости.
Кто из них – больший упёртый недальновидный идиот, сказать было на самом деле трудно.
– Ну, все равно скоро всё закончится, – пробормотал Кирк себе под нос, останавливаясь рядом с Маккоем около защищённой небольшим навесом вполне сухой на вид скамейки в глубине городского парка. Естественно, безлюдного, – кроме них сбрендивших охотников разгуливать ночью в такую погоду не нашлось во всей Атланте.
– Ты о чём? – поинтересовался Маккой, вытаскивая из-за пазухи предусмотрительно припрятанную бутылку.
Он что, сказал это вслух?
– Ни о чём, – Джим махнул рукой и, забравшись на скамейку с ногами, уселся на спинку. Мокрая рубашка неприятно липла к спине, пропитавшиеся водой джинсы отяжелели, и даже в ботинках хлюпала вода, но он предпочитал не обращать внимания на такие мелочи.
|
|
|
И почему его неотступно преследовала мысль о том, что они видятся в последний раз?
Маккой покосился на Джима и передал ему выпивку.
– Рюмками я не запасся, но и ты вроде бы не принцесса, чтобы церемониться тут, – не забыл прокомментировать он свои действия – тоном, меньше всего напоминающим извиняющийся. Кирк закатил глаза, кивнул и без зазрения совести отхлебнул прямо из горла.
Дождь усилился и превратился в ливень.
Назойливое ощущение тоски по чему-то несбывшемуся встало комом в горле, не давая нормально вздохнуть. Джим прокашлялся в тщетной попытке отхватить побольше кислорода и хрипло спросил:
– Ну, так… это твоё окончательное решение?
Маккой сплюнул на землю, устроился рядом, сграбастал бутылку и хмуро посмотрел на него:
– Окончательное, Джим. Менять его я не собираюсь, да, думаю, ты и без меня это знаешь.
Обида и разочарование резанули по лёгким, тормозя элементарный процесс дыхания. Кирк фыркнул и, отобрав у него выпивку, сделал несколько жадных глотков, словно пытаясь утопить в бурбоне констатацию собственной беспомощности. Чёрт, он действительно хлестал ядрёное пойло как воду, даже не чувствуя вкуса!
– То есть, по-твоему, я – не исключительный случай? – очень надеясь на то, что боль не сквозит в его намеренно ехидном тоне, уточнил он. Маккой дёрнулся, забрал у него опорожненную уже на треть бутылку (и когда они только успели?), выпил, но в ответ только мотнул головой. Кирк вскипел и, решив, что терять ему, в принципе, нечего, припечатал: – Получается, что я такое же звено в цепочке твоих решений, Боунз? А я думал, что мы – лучшие друзья. Скажи, где я ошибся? – он просверлил друга взглядом, но тот снова решил его проигнорировать.
– Блядь, да скажи ты уже хоть что-нибудь! – взорвался Кирк, вскочил и с размаху двинул кулаком по ближайшему дереву. – Я тебя не узнаю, Боунз, что с тобой, мать твою?! Почему ты не орёшь как резаный и не плюешься ядом, чёрт бы тебя побрал?
Маккой наконец поднял на него тяжёлый, мутный, но по-прежнему пронзительный взгляд, и Кирк, даже несмотря на окружающий их хаос, заметил, как его глаза вспыхнули нехорошим огнём и стремительно потемнели.
Шансы Кирка совершить в эту ночь нечто непотребное моментально увеличились.
Леонард залпом отхлебнул чуть ли не половину бутылки и, не сводя с него почти ненавидящего взгляда, процедил:
– Если ты сам не понимаешь, то, видимо, придётся объяснить. Я слишком устал для того, чтобы ещё хрен знает сколько времени прыгать по космическому захолустью в поисках очередной заразы на твою задницу.
– Да ты думаешь только о себе! – Кирк обвиняюще ткнул пальцем в его сторону. – За каким чёртом меня вообще понесло сюда! Тебе мало того, что я приезжаю и уговариваю тебя, как девчонка…
– Да, действительно, Джим, нахрена ты вообще сюда приехал? – практически прорычал Маккой, тем самым прервав тираду Кирка, отставил бутылку в сторону и шагнул к нему, машинально засучивая рукава. – Двадцать второй век на дворе, можно было взять чёртов коммуникатор, набрать номер, сказать «Боунз, жди меня, и я вернусь» и не париться!
– Я тебя увидеть хотел, ублюдок! – не остался в долгу Кирк. Он развернулся к Маккою спиной и, не обращая никакого внимания на поливающие его потоки ледяной воды, принялся ходить взад-вперёд, от полноты чувств размахивая руками. – Дерьмо, это полная жесть, Боунз! Мы улетаем через неделю, это космос, я не знаю, вернусь ли назад вообще, а он мне выговаривает, что он, видите ли, устал! Если ты мне не рад, надо было так и сказать с самого начала!
– Заткнись, черти тебя дери! – Маккой, подлетел к нему и, развернув к себе лицом, с силой встряхнул за плечи. – Только такой самовлюблённый придурок, как ты, мог так решить!
Ливень хлестал так, будто на небесах прорвало невидимую плотину, и на них обоих давным-давно не осталось ни единой сухой нитки. Где-то, как показалось Кирку, буквально в паре десятков футов от них сверкнула молния, осветив мертвенным призрачным сиянием его самого и разъярённого донельзя Маккоя, и прямо над их головами внушительно громыхнуло.
– А ты – трусливый кретин, который боится посмотреть правде в глаза! – выплюнул Джим в лицо Леонарду, не до конца осознавая то, что попал в самую точку. Он ловко вывернулся из цепких докторских рук и с силой толкнул его в грудь. – Ну, давай, Боунз, врежь мне! Легче станет, гарантирую!
– Если ты немедленно не заткнёшься, клянусь богом, я так и сделаю! – прорычал Маккой, для верности встряхивая его ещё раз.
– Слабак! – Кирк явно нарывался на неприятности. – Если бы тебе…
Договорить он не успел – просто потому, что тяжелый кулак Маккоя врезался ему в челюсть, красноречиво прекратив все бесполезные разговоры и переведя их беседу на простой и понятный язык силы.
Кирка мотануло, он едва устоял на ногах, но сразу же развернулся и, не имея нормальной возможности прицелиться из-за заливавших глаза потоков воды, врезал Маккою в ответ. Судя по тому, как тот охнул, удар попал в цель, и Джим, недолго думая, послал следом ещё одну подачу.
Не придя к согласию путём переговоров, они принялись вдохновенно мутузить друг друга, впервые используя привилегию безнаказанно излить всю накопившуюся за годы жизни практически бок о бок злость не в душу или печёнку, а на те места, куда дотянутся руки.
Вообще, Джим практически сразу признал, что этот способ общения был куда более эффективен для достижения взаимопонимания и менее травматичен для нервной системы.
То, что доктор прописал.
– Чёрт побери, Джим, остановись! – Маккой как-то извернулся и перехватил его руки, пытаясь увернуться от прицельных пинков по коленям – впрочем, безуспешно. – Остановись, проклятье, что мы творим?!
– Я не знаю, чего ты добиваешься, но я уже не хочу видеть тебя на своём корабле, - выкрикнул Джим, тяжело дыша и пытаясь вырваться.
Маккой на мгновение замер, вглядываясь в его лицо и словно силясь понять, что только что услышал, а потом отбросил Кирка от себя и заорал:
– Ты, блядь, кретин, ты ничего не понимаешь!
– Так объясни мне, мать твою, Боунз! – выкрикнул в ответ Джим, искренне жалея, что драка так быстро закончилась. Она была какой-то… честной, что ли.
– Мне надоело собирать тебя по кускам после очередной стычки с клингонами, Джим! – рявкнул Маккой, активно жестикулируя и разбрасывая вокруг себя тонны мелких холодных брызг. – Проклятье, мне надоело постоянно бояться за тебя и гадать, в каком состоянии ты вернёшься после высадки на чёртову новую планету! Я доктор, а не волшебник, Джим, и я боюсь, чёрт бы тебя побрал! Боюсь тебя потерять, хотя бы это дошло или нет!?
Джим оглушенно молчал и смотрел на друга, чувствуя, как внутри тяжело проворачивается и начинает раскручиваться проржавевший, застывший на полуобороте, покрытый толстым слоем пыли механизм настоящих, забытых, но отчаянно порывающихся возвратиться к жизни эмоций.
Маккой тряхнул головой, шагнул к Джиму и, с силой сжав ладони на его плечах, с откровенной болью в голосе сказал:
– Я больше всего боюсь того, что не смогу воскресить тебя, когда тебе в очередной раз взбредёт в голову героически погибнуть, спасая нас всех. Ты хоть представляешь, каково это – видеть тебя в этом гребаном мешке? Да я врагу такого не пожелаю, Джим. Ты знаешь, какие мысли лезут в голову, когда понимаешь, что уже ничего не изменить?
– Не знаю и знать не хочу, — отрезал Джим, решительно сбрасывая его руки со своих плеч.
Чтобы сразу же сделать то, чего хотел все эти годы, но особенно сильно – последние минут пять.
Они оба – всего лишь люди.
Схватив Леонарда за грудки мокрой насквозь рубашки, Джим рванул его к себе, сталкивая их губы, целуя грубо, жестко, горячо, не оставляя путей для отступления и не давая времени на раздумья. Маккой выдохнул ему в губы, жадно отвечая на поцелуй, обнял его и с такой силой прижал к себе, что у Кирка сбилось дыхание.
Было бы пошло и избито сказать, что мир взорвался перед глазами Джима, или, там, небо упало на землю, или ещё что, но в конечном итоге так оно и было, и Кирк откровенно плевал на то, что дальше произойдёт с этой грёбаной планетой, и какие катаклизмы постигнут её в ближайший миллион лет, – потому что они целовались глубоко, страстно, крышесносно, с остервенением и голодом, единогласно предпочтя такой способ выражения чувств пустой, ненужной болтовне о морали и мотивации.
Ледяная вода заливалась в рот Джиму, смешиваясь с кровью, сочащейся из разбитой нижней губы, и это невероятно, до неприличия возбуждало, и Кирк всем телом вжимался в Боунза, откровенно постанывая ему в губы и тяжело, загнанно дыша. Чёрт побери, это действительно было именно так, и ему ничего не привиделось спьяну – они действительно целовались ночью, под проливным дождём, как два романтичных влюблённых дурака!
Рассказал бы ему кто раньше, – ни за что не поверил бы.
Как не поверил бы в то, что может обратить такое пристальное внимание Боунза на свое тело, не прибегая к травмированию последнего всем, чем ни попадя. И это было чертовски приятным открытием. Пожалуй, лучшим за последние восемь лет.
- Мне ведь это не мерещится? – неразборчиво пробормотал он в поцелуй. Маккой хмыкнул, больно куснул Джима за нижнюю губу, подчеркнув тем самым реальность происходящего сумасшествия, и, отстранившись на достаточное для глубокого вдоха расстояние, заявил:
- Не дождёшься. Для галлюцинаций ты пока слишком мало выпил.
– Я же тебе говорил, что капитаны звездолётов так просто не сдаются, – ухмыльнулся Кирк, машинально облизывая немного саднящие губы.
– Методы подбора персонала у тебя оригинальные, ничего не скажешь, – ухмыльнулся Леонард и театрально закатил глаза.
– Но ведь работает? – парировал Джим, прижался лбом к его лбу и закрыл глаза, чувствуя себя чертовски счастливым придурком.
Великолепное ощущение, надо сказать.
Новый отдалённый раскат грома возвратил его к реальности. Джим огляделся, с удивлением понимая, что дождь закончился – внезапно, вдруг, в одно мгновение, как будто кто-то щёлкнул выключателем, решив, что на сегодня потрясений хватит. С них обоих ручьями стекала вода, и моментально стало невероятно холодно. Джим поёжился, плотнее прижимаясь к такому же мокрому и взъерошенному Маккою и, лукаво заглядывая ему в глаза, поинтересовался:
– Так и будем стоять или, может, переместимся в место, где можно хотя бы переодеться?
Тот в ответ только вскинул брови:
– Ты в самом деле думаешь, что сегодня ночью тебе понадобится одежда? Не думал, что капитаны звездолётов такие наивные.
Кирк расхохотался и уткнулся в его плечо.
– Блядь, я не верю, что мы это делаем!
Маккой ухмыльнулся, ероша его мокрые отросшие пряди, поцеловал в висок и выдал:
– Никогда не думал, что скажу это, Джим, но ты, всё-таки, чёртова принцесса.
Кирк опешил и ошарашенно воззрился на Леонарда:
– Ты на что намекаешь? – как можно более оскорблённо спросил он.
– Ты как та принцесса, которая по уши втрескалась в своего спасителя, – с ехидной усмешкой пояснил тот.
– Боунз, иди в зад! – возмутился Кирк.
– Обязательно! – расхохотался Маккой, – Я надеюсь, ты понимаешь, что во всех нормальных сказках главная роль всегда отдается принцу? Так же, как и сама принцесса.
– Да пошёл ты! – Джим попытался высвободиться из медвежьих объятий Боунза, но тот только покачал головой.
– Сдаётся мне, ни сегодня, ни завтра ты уже никуда не поедешь, – сказал он, с неизменной ехидцей глядя на Кирка, и многозначительно поиграл бровями. Тот закатил глаза и вдруг, неожиданно для самого себя, спросил:
– А ты? Поедешь со мной?
Маккой усмехнулся и убрал с лица Джима мокрую отросшую прядь.
– Не помню ни одной сказки, в которой принц бросил бы свою принцессу на произвол судьбы. А в чертов космос и подавно бы не отпустил, – ответил он. – Такие истории обычно по-другому заканчиваются, ну, там, «жили долго и счастливо» и прочее подобное дерьмо.
– Кошмар, – искренне восхитился Кирк.
– Нам это точно не грозит, – охотно согласился Маккой, – он никогда не считал все эти романтические бредни чем-то, хоть отдалённо напоминающим суровую правду жизни.
– Потому что до принца тебе далековато, Боунз? – хохотнул Кирк.
– Ну, точно не дальше, чем тебе до принцессы, малыш, – язвительно заметил тот.
– Не знаю как, ты, - Джим со знанием дела прищурился, - но вот я точно не помню ни одной сказки, в которой принц заставлял бы свою принцессу два часа мокнуть под дождем.
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1858668
Партия для троих
http://ficbook.net/readfic/1788504
Автор: ТлокеНауаке (http://ficbook.net/authors/331833)
Беты (редакторы): Taera (http://ficbook.net/authors/56482)
Фэндом: Звездный путь: Перезагрузка
Персонажи: Кирк/Спок
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Философия
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Миди, 19 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Возможно ли вернуться с того света? Возможно - если знаешь, что на этом тебя любят и ждут.
Фик написан на 3-й левел зимней фандомной битвы. Команда ST Reboot
Публикация на других ресурсах:
Нет
Коридоры огромного звездолёта пугающе пусты и безжизненны. Периодически сбоит свет, и корабль ощутимо потряхивает, но это мелочи по сравнению с ощущением полного, безоговорочного тупика, преследующего его те несколько растянувшихся в десяток вечностей минут, в течение которых мозг вновь функционирует в стандартном режиме.
Джим стоит, облокотившись о холодную металлическую переборку, и смотрит на свои ноги. Они где-то настолько невообразимо далеко внизу, что он чувствует себя Гулливером, хотя умом понимает, что с его физиологией всё в порядке. Ему некомфортно и болезненно одиноко на собственном корабле, к которому он прикипел душой с того самого момента, когда его пальцы впервые коснулись покрытого микронным слоем карбоновой защиты подлокотника капитанского кресла. Ему впервые настолько не по себе на своей территории, он больше не чувствует себя дома, и этот диссонанс выворачивает наизнанку, рушит последний оплот, остававшийся незыблемым на протяжении всего этого времени, швыряет его в разящую обреченностью бездну безысходности, словно он очередная не имеющая права голоса марионетка.
Джим нечеловеческим волевым усилием заставляет себя оторваться от изучения бурого пятна на форменных сапогах и взбирается взглядом по стене напротив. Он словно Сизиф, снова и снова преодолевает дюйм за дюймом, и колоссальное напряжение мышц эхом отдаётся в налитой свинцовой тяжестью голове. Сейчас его по-настоящему волнует только необходимость оторваться от переборки и преодолеть эти бесконечные восемь футов до противоположной стены, чтобы интерком, привычно пискнув, сообщил ему, что всё в порядке, всё на своих местах и идёт своим чередом.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 239; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!