Между «чернухой» и метафизикой. 12 страница
АЛЕКСЕЙ. Нет!!!!!!
Ворона вылетела из окна. Тоня перепугано озирается, держит Алексея на руках.
Не ходи, там ток, убьёт, там ток, там ток...
АНТОНИНА. (Улыбается.) Я думала, ты...
АЛЕКСЕЙ. Вон! Вон!
Алексей начал толкать фортепиано в свою комнату. Заскрипели колёсики фортепиано, будто кошки замяукали, заскрипели и поехали. В дверях комнаты Алексея фортепиано застряло - ни туда, ни сюда. Алексей пыхтит, Тоня суматошно помогает Алексею, кошка-копилка упала, разбилась. Денежки, что в ней были, рассыпались по полу.
МОЛЧАНИЕ.
АНТОНИНА. (Быстро.) Алёшка, а, Алёшка? Ну, прости? Ты меня пожалеть должен! Он меня не любит! Он меня бросил! Он мне дал чемодан в зубы, дал денег и вытолкал! Он подонок оказался, он сволочь проклятая! Он меня оскорбил деньгами! Он заплатил мне! Вытолкал! Я несчастная, несчастная, несчастная, мы с Фантиком, к тебе, пожалей нас!
АЛЕКСЕЙ. (Смеётся.) Вытолкал?! Денег дал? Хорошо! Замечательно! Ты кому говоришь это?! Ты говоришь мне, своему мужу, мерзавка!!! Тебе платят уже?! Ура! Поздравляю! Да здравствует! Не прикасайся ко мне!!! Вон отсюда! Вон!!!
АНТОНИНА. Ну, что как в театре?! Тише! (Плачет.) Ты мне друг, ты мой самый лучший друг в жизни, ты должен понять, я несчастная, я несчастная!
На улице вороны орут. Алексей по полу ползает, собирает деньги, пытается осколки от кошки соединить вместе.
Господи, ты что тут делаешь? Почему тут? Ты что тут? Ты на лето выехал на дачу, да? Почему тут наши вещи? Где квартира? Мне соседка сказала, что ты тут, дала адрес, это что значит? Что они так кричат, не слышно человека от их крика?
|
|
|
АЛЕКСЕЙ. А, квартира? Нет квартиры! Нет ничего! Вот где я! На помойке! Всё, приехали, детка! А ты за деньгами за квартиру? Прознала? Прибежала? А нету их, нуль, ничего, всё мечта, всё воздух, болезнь, воображение больное!!!!
АНТОНИНА. Тише, не кричи, пойми, что ты нервничаешь, откуда мне знать?!
АЛЕКСЕЙ. Что я должен понять?! Что-о-о? Что хороший левак укрепляет брак, так? Убирайся! Зачем ты пришла?!
АНТОНИНА. Алёшка? (Поправила платье, улыбается.) Ну, прости меня, Алёшка? Я несчастная! Он не любит меня! (Плачет.) Ну, бывает же, что полюбишь, временно увлечёшься, ты должен понять, я же понимала все твои прибамбасы!
АЛЕКСЕЙ. Ты тысяча миллионов продажная тварь, инфантильная дура, тебе жизнь - полёт бабочки, всё смешно и весело, в куклы играешь до сорока, дура, дура, дура!!!! Так и сюсюкаешь, сюсюкаешь, всю жизнь просюсюкала, не думая о смерти, дура, иди к нему, чего от меня надо, чего, ну?! Ты разбила кошку, она как сфинкс стояла сто лет в нашем доме, всё видела, мудрая и старая, она всё знала про нас и вот ты разбила её, разбила, разбила, мерзавка, негодяйка, ты всё, ты - всё разбила!!!
|
|
|
АНТОНИНА. Ну, нечего, не надо так трагично из-за глиняной игрушки, я куплю тебе такую же, другую, Лёшка, ну? Или мне уйти? Пожалуйста!
АЛЕКСЕЙ. Да, сфинкс, разбит сфинкс, жизнь разбита, смерть, старик, жизнь!!!
Захрипел, упал на пол. Тоня растерянно стоит посреди коридора. Потом схватила Алексея, тащит к кровати.
АНТОНИНА. Не пугай меня, Лёшка, не пугай, мама!!!
АЛЕКСЕЙ. (Шепотом, хватая Тоню за руки.) Тоня, Тоня, куда мы попали, я ненавижу этих людей, если бы ты знала, как я ненавижу их, я их терпеть не могу, они грязные, гнусные, Тоня, кругом тут зараза, я болен, Тоня, Тонечка, как хорошо, что ты пришла, Тоня, кошмар, Тоня, меня заживо похоронили, меня похоронили со всеми моими вещами, как фараона, меня вывезли на кладбище и похоронили, никто не видит, что я живой, живой, Тоня, я живой, они меня похоронили, вороны летают надо мной, на кладбище, я в могиле, смерть, смерть!!!!!!!
МОЛЧАНИЕ.
АНТОНИНА. (Улыбается, оглядывается.) Да что случилось?
АЛЕКСЕЙ. (Плачет, целует руки Тоне.) Тоня, милая, зачем ты ушла, ты ушла, у меня была попытка, пожалей меня, я не хотел жить, я познакомился с одним подлецом, я употреблял какую-то гадость, какой-то человек, его зовут Володя, нет, он хороший русский человек, помог мне выбраться из кошмара, что-то подействовало на нервную систему и я стал плохо ходить, я стал плохо видеть, меня то в жар, то в холод, какие-то видения, сны, Тоня, я умираю, скажи, умираю? Он обманул меня, да? Меня все обманули, я на кладбище! (Рыдает.) Он обещал денег на лекарство, он обещал вылечить меня, я заболел, мне надо что-то делать, я лечу в пропасть, Тоня, что делать, он продал квартиру и сказал, что привезет деньги, что я вылечусь...
|
|
|
АНТОНИНА. (Молчит.) Попытка? Какая попытка? (Улыбается.) Ты, в смысле, чик-чик себе делал?
АЛЕКСЕЙ. (Рыдает.) Да!!!
АНТОНИНА. Из-за меня?
АЛЕКСЕЙ. Из-за меня, дура!!!
МОЛЧАНИЕ.
АНТОНИНА. Он тебя обманул. Про такие случаи пишут в газетах.
АЛЕКСЕЙ. Я не читаю газет. Нет, ты врёшь, он привезёт мне денег сегодня и я вылечусь, плевать на квартиру, папа понял бы меня, а всё из-за тебя, ты, ты!!!
АНТОНИНА. Тише, Лёшка, в чём я виновата, тише? Я не знала, что ты так сильно меня любишь! (Плачет.) Лёшка, у тебя глаза блестят, ты болен, правда? Ты не играешь? Не врёшь? (Молчит.) Стой!! Я знаю, как разговаривать!!!!
Выскочила в коридор, кричит Лауре, которая потихоньку открыла крышку фортепиано и стучит в одну клавишу пальцем.
Сволочи проклятые?! Вы думаете, я инфантильная? Я сниму туфлю и врежу каждой сволочи проклятой в глаз, кто его тронет или меня, ясно?! Молчать, сволочи проклятые, оборзели, великий русский народ, сволочи проклятые! Вы сволочи проклятые! Вы что, думаете, мы с вами говорить не сможем? Ишь, сволочи проклятые! Я сама с помойки, сволочи проклятые! Вы у меня по одной половице ходить будете, сволочи проклятые!
|
|
|
Топнула ногой. Снова прибежала к Алексею, гладит его, стоя на коленях перед кроватью.
(Хихикает.) Я на них так накричала на всех, ужасно смешно! Сказала им, что они “сволочи проклятые”! Так с ними говорить? Пусть знают! Алёшка, простил? Простил? Простил! Ура!
Раскрывает чемодан, достаёт тряпки, разбрасывает по комнате, достала игрушку-ослика, поставила на кровать к Алексею.
Смотри, смотри, Фантик по тебе соскучился! Он мне там говорил, что хочет к тебе, видишь? Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу, вот-вот доска кончается, сейчас я упаду! (Смеётся.)
АЛЕКСЕЙ. Это не бычок, это ослик.
АНТОНИНА. Всё равно скучал. Твой, ты подарил! Старенький, мой любименький ослик! Смотри: забодаю-забодаю, забодаю-забодаю! (Тычет осликом Алексею в грудь, хохочет, Алексей нехотя отмахивается, отвернулся к стенке, улыбается.) Ну, всё, всё? Всё! Ура, всё, мир! Если бы ты знал, какая он свинья был, нет, будет! Ну, о нём ни слова, с прошлым покончено!
АЛЕКСЕЙ. (Вдруг снова зарыдал.) Ты пришла! Гадкая, плохая, но ты пришла, именно тогда, когда надо, дай я поцелую тебя! Я всегда знал, что ты хорошая, глупая, но хорошая! Мне так плохо, как мне плохо, Тоня, Тоня! Прости, я плачу, не надо на них так кричать, они несчастные, на краю, я сам виноват, сам устроил, плачу, целый день плачу, и с квартирой вчера прощался, плакал, меня всё вдруг стало умилять, все стало трогать, плаксив стал, как старик, на что не посмотрю - всё время плачу: ласточки летают - плачу, про мост этот говорят, что там - самоубийцы, тоже плачу, от всего плачу, прости, может, я правда, умру скоро, потому плачу, я вдруг всё-всё стал понимать и всем стал прощать и тебе прощаю всё, всё, Тоня, милая, не надо, не трогай меня, я боюсь заразы разной, платок у тебя не очень чистый, нет? Прости, боюсь слёз и слюней, заразы всякой. (Отодвинулся на другой конец кровати, лежит на боку, смотрит на неё.) К тому же ты там с ним спала. Ведь спала? С кем спала? Ну, говори? С кем?! (Рыдает.) Нет, не надо. Я умру сейчас. Замолчи! Не стой на коленях, колготки порвёшь, тут грязно, к тому же.
АНТОНИНА. Я без колготок. Шла босиком. Теперь простыну. Мне надо горячего чаю, малины и чеснока! (Смеётся.) Я заглянула в окно на первом этаже, там выгнил сучок, там такая дырочка, в окне на первом этаже, и там что-то страшное на меня посмотрело, я так испугалась. Если б ты знал, как испугалась! (Смеётся.) Потом поняла, что там стекло и мой глаз отразился в стекле, а думала - чудовище!
АЛЕКСЕЙ. Тут крысы. Зараза всякая. Крысы жрут грязное бельё. Я сидел и смотрел на них, они залезли в мою какую-то коробку, я видел, ели грязные носки. Ты видела этого, в валенках, с гармошкой? Он похож на того старика, да?
АНТОНИНА. (Улыбается.) На какого?
АЛЕКСЕЙ. Ну, из “Анны Карениной”, мужичок, который, приговаривая что-то, работал над железом, помнишь? Он, он, тот мужичок! Так тот выглядел!
АНТОНИНА. Я не читала! (Смеётся.) Но прочитаю! Я же глупая, я бабочка, мотылёк, у меня флюгер вертится в ту сторону, в какую дует ветер! Так? (Плачет.) Алёшка! Я такая несчастная! Пожалей меня, он меня не любит, а главное - дал денег, денег!
АЛЕКСЕЙ. Замолчи, замолчи!
АНТОНИНА. Правильно, лучше замолчу, хватит, хватит, хватит, хватит! (Ходит по комнате, переодевается на ходу в замызганный халатик.) Посадим огород, будто на даче. Вечерами ты будешь играть на фоно, будет слышно далеко, тут красиво, мне нравится, свежий воздух! (Проехала машина, обдала дом грязью.) Главное - мы снова вместе, забыть всё! Денег заработаем, квартир накупим. Домов у нас будет, как у зайцев теремов, понял, нет?
Лаура пришла в комнату, протянула Тоне букет. Тоня взяла его, улыбается.
Ты чего тут, привидение? Она как в театре, как в балете одета? Или это он?
АЛЕКСЕЙ. Она больная, не говори с ней, у неё не все дома.
Лаура снова фырчит “дыр-дыр-дыр”, едет по комнате.
Да, да, сейчас привезут деньги и мы отпразднуем твоё прибытие, мы поставим стол, как было в детстве у папы с мамой, и мы поедим вкусно, у меня все кости ломит, мы поедим, выпьем, поговорим под зелёным абажуром...
АНТОНИНА. (Трогает пальцем Алексея за кадык.) Бедный. У тебя стал такой острый кадык. (Плачет.) Ну, простил свою кошечку, простил свою душечку, простил?
АЛЕКСЕЙ. (Плачет.) Где ты была?! Где ты была?! Почему я был один на белом свете? Почему мне никто не помог?! Почему? ?!!
АНТОНИНА. Хватит ныть, мне надоело! Я не виновата! У меня природа такая! Я постоянно увлекаюсь! В первый раз, что ли? Ну, что я могу сделать, мне это надо для самоутверждения, ты должен понять! Тише, молчать! Если хочешь, чтоб было под абажуром - сделаем! Ура! Замечательно! Прекрасно! Я закажу, чтоб привезли на дом, прям к нам сюда! Сейчас есть такая услуга и даже с официантом! Прекрасно! Мы этих аборигенов удивим! Сейчас все деньги бухнем на это! У меня много денег! Тише, не возражать! Пир-горой! А сейчас чайник - согреться! Ни слова, хватит сопли распускать, решён вопрос! (Пошла в коридор, к плите, задрала голову, смотрит на лепной круг на потолке.)
Машины не останавливаются, грязью Раису забрызгивают. Раиса пошла в дом, поднялась по лестнице, открыла дверь в коридор, матрас упал на неё. Тоня сорвала стручок луковый, жуёт, смотрит демонстративно на Раису и Соловья, вышедшего из своей комнаты. Соловей улыбается.
Я очень люблю зелёный лук. Надо есть лук, потому что после зимы мы все ослабли. Так! Меня зовут Антонина. Извините, что я сказала “сволочи проклятые”. Я хотела сказать на деле: я очень люблю русский народ. Мы вымоем окна, вымоем тут пол, у нас будет бедный дом, но у нас будет чисто. Потом мы повесим тут занавески, потом мы покрасим тут стены в синенький цвет, купим много искусственной зелени, потому что настоящая тут не вырастет, темно, повесим картину, скажем, “Незнакомка”, и будет красиво. Мы будем ходить друг к другу в гости, по вечерам зажжём свечи и будем читать стихи друг другу. Мандельштама, например. Есть вопросы?
МОЛЧАНИЕ.
СОЛОВЕЙ. (Смеётся.) Райка, ему подкрепление прибыло! Что теперь? Райка - фас!
РАИСА. Чего?
СОЛОВЕЙ. На неё, говорю - фас! Сявка, два раза повторять? (Хохочет.)
РАИСА. Чего?
АНТОНИНА. (Соловью.) Это кто эта женщина?
СОЛОВЕЙ. Рая Романова, купцу Романову родственница, местная бомжиха-дворник.
АНТОНИНА. А тому Романову она не родственница?
СОЛОВЕЙ. И тому родственница!
АНТОНИНА. Значит, и тому родственница?
СОЛОВЕЙ. И тому родственница. У неё мечта есть - на всю Россию!
АНТОНИНА. Ну, что же, я не возражаю на Россию. Но тут - я буду тут хозяйка. У меня муж болен, мне нужно за ним ухаживать. И потому нужно, чтобы была стерильная чистота и чтобы было тихо, и чтобы читали стихи при свечах.
МОЛЧАНИЕ.
РАИСА. (Зарычала, зарыдала.) Закрой ротяку, моська! Вы откуда оба выпали, а? Когда у меня сил нету бороться, вы как раз тогда выпали, да? (Села на матрас, ест банан, рыдает.) Забирайте всё, селитесь, рушьте, проклятые! Я пойду с моста кинусь, чтоб вам стыдно стало, твари! Вы жить не даёте никому! Им земли не хватает! Они меня и тут достали, столкнуть хотят! Толкайте! Ползут и ползут, тараканы, землю себе отмеряют, нас спихивают! Вам все поперёк горла стоят! Проклятые вы, проклятые, будьте вы прокляты и дети ваши! Я одна, одна, одна, а они всё равно шпыняют меня, проклятые, проклятые, проклятые, проклятые!!!
Рыдает. Соловей удивлённо смотрит на Раису. Та упала на матрас, плачет, парик съехал на бок. Ласточки верещат за окном, вороны каркают, машины проезжают, обливают грязью дом, из колонки красной вода бежит на землю.
Лаура собирает разбитую кошку-копилку - кусочек к кусочку.
Темнота.
Вторая картина.
За столом под лампочкой сидят Алексей, Тоня, Соловей, Раиса. Официант расставляет тарелки. У всех на шеях белые салфетки-платки. Раиса в футболке, на которой она же сама и изображена. Лаура лежит на матрасе, спит, рот раскрыла, руку откинула в сторону, рядом с ней кошка-копилка, изолентой перевязана, кое-как склеена. Алексей волосы зачесал назад, напомадил их чем-то.
Все напуганы, сидят смирно. Тоня распоряжается.
АНТОНИНА. У нас соседка с Лёшей там, на той квартире, преподавала в университете физтех, а мы её звали “Сопромат”. Про неё в газете писали один раз, известная очень. Не читали? (Смеётся.) Ешьте, ешьте давайте, как люди, ешьте.
СОЛОВЕЙ. О, как мы обуржуазились с тобой, Раёк, а?! Мы газеты выписываем не для чтения, а для завернуть или в туалет! (Тычет пальцем в Раису, на которой салфетка висит, хихикает, та тоже.)
РАИСА. Сколько ж это вгроблено, а?
АНТОНИНА. Не дороже денег. Три минуты моей радости не стоят никаких денег. Мне радостно угостить вас! (Смеётся.) Деньги эти в нашу с Лёшей семью с неба упали, надо ими хорошо распорядиться, угостить людей.
РАИСА. А я вот как найду денег на улице, так на эти деньги свечки ставлю в церкву хожу.
МОЛЧАНИЕ.
АЛЕКСЕЙ. Даже слышно, как на улице из колонки вода бежит. Что её никто не отремонтирует?
СОЛОВЕЙ. А нельзя! Отремонтируют - речка высохнет. Святой источник наша колонка красная! Из неё речка берёт начало наша, как я образно, однако, скажу другой раз! (Смеётся.)
АНТОНИНА. Ешьте, пожалуйста. Осетрина, заливное, салат, оливки.
СОЛОВЕЙ. (Раисе.) Дай мне хлеба.
РАИСА. На.
СОЛОВЕЙ. Спасибо.
РАИСА. Чего?
СОЛОВЕЙ. Ну, спасибо сказал, а чего? Спасибо, что хлеб дала. А то ведь могла бы и бритвой по глазам.
РАИСА. Чего?
МОЛЧАНИЕ.
Все сидят, не двигаются, Алексей курит, Лаура посапывает, официант раскладывает на тарелки еду.
АЛЕКСЕЙ. В каком-то архиве читал легенду про этот дом, сейчас вспомнил: купец дом строил и работник его ночью повесился, на балке. Может, на этой?
Все смотрят вверх, на потолок, на лепной круг.
РАИСА. Не ври.
АЛЕКСЕЙ. Легенда.
СОЛОВЕЙ. Правда! Есть тут что-то!
РАИСА. А если и так, и что? Проклято место, что ли? И чего намякивать?
СОЛОВЕЙ. Уж сколько ходит, добивается, чтоб дом ей отписали, говорит, она Романова, наследница, тут всё её, а сама без прописки, дворник, ждёт, домоуправ даст ей комнату тут, фигушки! Дом на снос! С улицы пришла, наглость второе счастье, отдадут ей, а мы? С моста сверху!
АНТОНИНА. Ешьте! Ну, что же вы? Я кому заказала это всё?
АЛЕКСЕЙ. Тут в новый год ёлочка стояла, детишки чистые бегали в костюмах зайцев, а теперь - тлен. Этот лепной круг на потолке как раз для ёлки.
Все опять задрали головы вверх, смотрят на потолок. Молчат.
СОЛОВЕЙ. (Смеётся.) А ласточки наши не спят! Летают! Птичка Божия не знает ни забот и ни труда, целый день она свивает хлопотливого гнезда! Пой, ласточка, пой, пой, не умолкай! А они на вороньё пузатое не смотрят, строют, обстроили всю крышу домиками говняными, чирик да чирик! Им - что романовский дом, что не романовский, что повесился, что не повесился, как я образно, другой раз, скажу!
РАИСА. (Ест.) Деньги грязные, правду люди говорят. Мнут их в карманах, мнут, потом мне дают, все руки как в нефти. Сопли об них, всю заразу вытирали об них, а потом мне. (Пауза.) Чего вы так смотрите?
СОЛОВЕЙ. (Смеётся.) Как ты, Раёк, пальцы по-интеллигентски отклячила в сторону, я так и не смогу даже чтоб для сфотографироваться!
АНТОНИНА. Нет. Ешьте, правильно. И вы все ешьте. Рая начала, и вы теперь ешьте. Как хорошо. Тихо и мирно! (Смеётся.)
РАИСА. А что я не так сделала? Нечего смотреть, я по-культурному жрать не могу, уж такая я. Какая есть. У меня голым голо, я сама себе всю жизнь строю. Торгую, денег зарабатываю, знаешь, сколько взяток платить надо?
АНТОНИНА. Да мы разве что говорим? Ешьте! Кофточка у вас чудесная! Кто это?
СОЛОВЕЙ. Анджела Дэвис! (Смеётся.)
РАИСА. Сам ты Дэвис! Я сама. А что?
АНТОНИНА. Да так. Красиво изображена.
РАИСА. Чего? Кто безображена?
СОЛОВЕЙ. (Поёт.) Изображена-безображена, ешьте, все, ешьте, Лаурка моя притомилася, бедная, я вот её пощекочу!
Вскочил, схватил пёрышко с пола, щекочет нос Лауры, хихикает. Лаура не двигается.
РАИСА. Да оставь ты её, дай поспать человеку. Нет, кто безображена тут, что ты подкалываешь, Соловей, про меня, нет?
СОЛОВЕЙ. Да кто подкалывает?
РАИСА. Да ты и она тоже. Ты допоткалываешься.
СОЛОВЕЙ. Райка, тебе пить нельзя, ты лаять начинаешь, тихо!
РАИСА. Да я ещё не пила!
АНТОНИНА. А я вообще молчу.
РАИСА. Молчит она. Вам хорошо, вы всю жизнь в золоте плавали, а я, бедная? Я добрая зато. Бедные люди добрые.
СОЛОВЕЙ. Ай, добрая она! Нищей даст копейку, а потом целый день ходит, голову к небу задирает, говорит: “Ну ты, Бог хренов, я ж доброе дело сделала, теперь ты мне делай, чего ждёшь?! ” Так, нет? (Смеётся.)
РАИСА. Врёшь. Я просто так добрая. Вот. (Встала, нарвала луку, положила перед Соловьём.) Ешь. Вообще всем витамины надо кушать. Я три кило лука посадила в баночках и ем его, и вам советую, я добрая, ешьте.
СОЛОВЕЙ. Добрая, но облучённая! (Смеётся.)
РАИСА. Зелёный лук. Полезно очень. Я лучок очень люблю. Ем и ем его. Куда не приду - везде прошу, чтобы мне луку дали зелёного или просто репчатого. Ясно?
СОЛОВЕЙ. (Ест, смеётся.) Ясно! Ты от луку вот такая толстая?
РАИСА. Я разве толстая?
СОЛОВЕЙ. Задница у тебя толстая.
РАИСА. Допоткалываешься, Соловьюга! Задница у меня толстая? Выведи глистов - у тебя такая же будет.
СОЛОВЕЙ. Ну, ты за словом в карман не лезешь, Райка!
РАИСА. Закрой ротяку! А ты-то сам? За шваброй прячешься. Чего хорошего?
СОЛОВЕЙ. Чего цепляешься? Чего злая? Мы с тобой по-доброму.
РАИСА. Злая. (Молчит.) Вам бы так. Ну да ничего. У меня всё будет, я буду богатая-пребогатая. А если ещё уничтожат все тайные общества и всех на “ин”, то тогда вообще будет замочись.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 287; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!