Между «чернухой» и метафизикой. 1 страница
1. Николай Коляда. Рогатка.
2. Николай Коляда. Мурлин Мурло.
3. Николай Коляда. Землемер.
4. Василий Сигарев. Пластилин.
5. Божьи коровки возвращаются на землю.
6. Юрий Клавдиев. Пойдём, нас ждёт машина…
7. Михаил Покрасс. Не про говоренное.
8. Сергей Решетников. Бедные люди, блин.
НИКОЛАЙ КОЛЯДА
РОГАТКА
Пьеса в двух действиях
Действующие лица:
АНТОН - 18 лет
ИЛЬЯ - 33-х лет
ЛАРИСА - 30 лет
Действие пьесы происходит в двухкомнатной квартире Ильи.
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
ПЕРВАЯ КАРТИНА
Оглушительно визжат тормоза. Звон разбитого стекла. Это гонг, дающий начало спектаклю. Полумрак.
“Вагончик” - крошечная двухкомнатная квартира Ильи на восьмом этаже нового дома. На окне - тюлевая штора с большой дырой, которая заштопана внахлест черными нитками. Балконная дверь забита матрасом. Так хозяин квартиры зимой спасался от мороза. У стула одна нога привязана веревкой. У потолка - огрызок плафона, будто кто кусал его. Старое, продавленное кресло много раз чем-то обливали. Так и остались пятна. На дверях шифоньера, видно, сушили одежду - полировка слезла. Посредине комнаты - стол. На нем мусор, пустые бутылки, мутные стаканы. Мятые газеты, журналы, пара книг брошены на книжную полку, висящую на одном гвозде. Обои в квартире отваливаются. Все стены в кровавых пятнах. Хозяин квартиры будто назло кому-то давил клопов.
Все это в большой комнате.
Во второй, узкой, как гроб, стоит кровать с серыми простынями. Рядом - тумбочка, на ней телевизор. На кухне - стол, табурет. На подоконнике - банки и бутылки.
|
|
|
За окном огни многоэтажных домов.
Вечер.
На площадке грохочет лифт.
Чье-то бормотание, крики, всхлипывания, ругань.
Никак не могут попасть в замочную скважину входной двери. Долго открывают замок. Еще на лестничной площадке голоса.
Голос ИЛЬИ. Вот это-то я точно знаю: все врут, все до единого! Мыслишки свои подлючие скрывают! Все прячутся! Все, все, все! Жизнь нас так приучила, едрена копоть ... Знаешь, какая у нас жизнь? О-о! Классная! Вот когда не было цветных теликов, на кинескоп прилаживали пленку такую, цветными полосами ... Помнишь, нет? Вроде и серое и вроде цветное! Вот так и мы точно: все прячемся в свое болото, прячемся, а сверху все рисуем, рисуем, рисуем ...
Голос АНТОНА. Где у тебя свет?..
Голос ИЛЬИ. (через паузу). Ну, все, хватит ... Хорош! Пошел, вали отсюда ... Без тебя тут ... И так много чего тебе наговорил ... Вали, сказал! Помог инвалиду, и будя! Быстро, быстро, быстро!
Голос АНТОНА. Как хочешь ...
Пауза.
Голос ИЛЬИ. Чего стоим? Чего надо? Иди, тебе ведь сказал ... Добрый какой ... Добренький дядя ... Если бы все такими были добрыми, мы бы уже давно коммунизм построили ... Ну ладно, хватит, все! Толкни меня в комнату - и сваливай!
|
|
|
Голос АНТОНА. Давай я тебе помогу ... Спать уложу! Ты пьяный совсем ... Ну ладно, ладно, не выступай, не выступай ...
Голос ИЛЬИ. Я кому сказал, пошел отсюда, скотобаза, ну?!
Но Антон уже нашарил на стене выключатель. Зажегся свет. Тусклая лампочка осветила берлогу Ильи. Антон быстро осмотрелся, сразу все понял. Раскрыл входную дверь пошире, вкатил сидящего в инвалидной коляске Илью. Коляску везет так, что мы Илью не видим, только слышим, его ругательства.
ИЛЬЯ. Нет, ты посмотри, посмотри, какой гад ... Посмотри, какой тимуровец, скотобаза ... Ну, привез, привез ведь, чего еще надо, чего? Вали отсюда, ну?!
Антон прошелся по комнате, задрал голову. посмотрел на обглоданный плафон. Антону восемнадцать лет. На нем белая рубашка, джинсы. Явно пользуется бешеным успехом у девушек. Но в нем нет наглости и высокомерия, присущих обыкновенно таким смазливым пацанам. Красив, строен, прямые волосы откинуты со лба.
АНТОН. Твоя хата?
ИЛЬЯ. Снимаю.
АНТОН. Серьезно?!
ИЛЬЯ. Серьезно! Триста колов в месяц! Что, мало? Надбавка за особый комфорт! Все, вали отсюда, пошел, пошел! ...
АНТОН. Один живешь, нет?
ИЛЬЯ. Ну, сынок, ну, скотобаза ... Какое твое дело, какое, ну?! Закрой дверь с той стороны, быстро, сказал? Кому говорю, ну?!
|
|
|
Антон повернулся, вздохнул, пошел к двери.
Стой!
Антон идет к двери.
Стой, сказал! Стой! Стой, ну?
АНТОН. Чего?
ИЛЬЯ. (после паузы). Паря, помоги мне, а?
АНТОН. Чего? В ту комнату? Чего тебе?
ИЛЬЯ. (смеется). Испугался ... На горшок меня сажать не надо пока. Сам управлюсь ... Успокойся ... Слушай, старик ...У меня там, в шифоньере, спрятан фуфырек ... Ну, бутылочка! В углу там ...Достань ... Я на ночь всегда оставляю, заныкиваю ... А то страшно одному ... Давай, тащи сюда ... Давай, давай ...
АНТОН. Куда тебе еще? И так в сиську пьяный ...
ИЛЬЯ. Сам ты ... Понял? Не учи отца детей заказывать ... Давай, давай, не выдрючивайся ... И тебе налью ... Вместе шандарахнем ... Ты не думай, я добро помню ... (Смеется.) Ага! Отолью тебе за спасение полторашечку! Молодой человек! Вы спасли жизнь калеке, инвалиду! Дорогой товарищ гражданин! Надо личность вашу пропечатать в газетах! Орден надо вам дать! Медаль! Деревянную! Именное оружие вам надо! Часы! Грамоту! Нашел? (Сам поворачивает коляску.)
Первый раз мы видим его лицо. Одет очень грязно. Лицо желтое. Глаза черные, злые и трезвые, а руки пьяные. Летают туда-сюда. Какие-то необыкновенные руки у Ильи. Белые, тонкие, невероятно длинные пальцы
|
|
|
АНТОН. (порылся в шкафу, тог накренился. чуть не упал на Антона). Эта?
ИЛЬЯ. Эта ... вон стаканы ... Открой ... Не надо, не надо мыть! Пусть так, не надо!
АНТОН. Грязные ...
ИЛЬЯ. Не сдохнем ... СПИДа нету ... Я не сдыхаю, и ты не сдохнешь. Ем, пью никогда не мою ... Налей мне ... О, так! Как говорил один мой знакомый алик налей каши, насыпь супу ... Хватит, нормалек! (Жадно выпил. Сморщился. уронил голову на грудь, дернул плечами.) Зараза ... Противная ... Противная ...и вкусная ... А ты?
АНТОН. Я не буду ... И тебе не надо было бы тоже ...
ИЛЬЯ. Ну, ты! Учишь ... (Отъехал от стола, глядит на Антона в упор. Рассматривает долго, с ненавистью его одежду, лицо.) Ишь ты какой ... Совсем еще молодой человек, а учишь взрослых дядек: орешь ... Смотри-ка ты, какой хороший ...Правильный, ага? Кобель с комсомольским значком ... Видали мы таких уродов, видали на одном месте ... Ишь ты, а? Нет, ты посмотри, какой попугай залетел в мои хоромы ... Много баб испортил, а? Кидаются они, наверное, на тебя, на чистого, на ухоженного, на вылизанного, ага? В очередь стоят, так? У меня тут таких не бывало, тут только алкаши уличные собираются ... Ишь ты какой ... (Вдруг.) А ты знаешь, пацан, что у меня ни одной женщины не было ... Никогда! Ни разу! В жизни! Я ни с кем ни разу не спал! Мне тридцать три года, а я - мальчик! Понимаешь ты, нет? Я ведь серьезно тебе говорю, а ты смеешься мне тут ...
АНТОН. Я не смеюсь ...
ИЛЬЯ. Молчать, когда я говорю! Нет, ты мне скажи, почему мне тридцать три года, а я - мальчик? Почему? Ну? Почему у тебя все есть, а у меня - ничего? Почему я себя должен изнурять онанизмом, можешь ты мне это сказать или нет? А-а! Понял! Это все потому, что я - безногий калека, а ты - двуногое животное! Сука ты, как я вас всех ненавижу, если б кто знал, как я вас всех ненавижу, ненавижу, если б кто знал, как ненавижу!!! (Размахнулся и кинул стакан в Антона.)
Антон увернулся, стакан ударился о стенку и разлетелся по квартире мелкими кусочками.
Уйди, сука ... (Тихо.) Уйди ... Уходи, или убью тебя ... Сволочь ... Пацан ... Коммунисты подлючие, наплодили героев, Павликов Морозовых, сдохнуть человеку не дают, так и кидаются в омут, под колеса поезда, в горящий дом, под машину! Всех спасают, всех! Чтоб только потом три строчки в газете про них написали: совершил подвиг, спас человека! Скотобаза, да кто тебя просил меня спасать, кто, ты, сволочь, кто? Уходи отсюда, сказал, а то убью ... Зашибу тебя, говорю, слышишь? Ну, что встал? Не веришь, что я могу по затылку долбануть? Не веришь? Или думаешь, я не достану? Я шустрый ...
АНТОН. Что ты, как собака, на людей кидаешься?
ИЛЬЯ. Уходи, говорю!
АНТОН. (спокойно). Сейчас. Уйду. Шнурки поглажу. Может, мне тут понравилось. Бей, если хочешь. Не пойду.
МОЛЧАНИЕ.
ИЛЬЯ (вдруг). Ну, оставайся. Только смотри: я могу всяких дел натворить, а с меня спросу нет - я калека полунормальный ... Так что смотри сам, дело твое ...
АНТОН. Не пугай. Пуганый.
Пауза.
ИЛЬЯ. На. Открой. Любимое блюдо. “Завтрак туриста” ... (Достал из старой холщевой сумки, которая висит на спинке коляски, банку консервов.)
АНТОН. (протянул руку, взял банку. Ищет глазами нож). Ножа нету? Чем открываешь?
ИЛЬЯ. Под ванной поищи. Должен быть там.
АНТОН. Под ванной?
ИЛЬЯ. Я ножи прячу. Боюсь.
АНТОН. Чего боишься?
ИЛЬЯ. Зарезаться! В ванной, говорю!
Антон хмыкнул. Сходил в ванную, вернулся с ножом.
Нашел? Назад потом отнеси ...
МОЛЧАНИЕ.
АНТОН. А ничего ты живешь, нормально ... А я-то думал: где да где твоя хата? А у тебя вон где ... Я тебя все время вижу. Ты у гастронома сидишь ...
ИЛЬЯ. Ну?
АНТОН. Да нет, я просто так смотрел. Смотрел часто на тебя. Как тебе деньги кидают - смотрел.
ИЛЬЯ. Позавидовал небось?
АНТОН. Чему?
ИЛЬЯ. Ну, вот, мол, ни хрена не делает, а деньги лопатой гребет за просто так? Честно скажи: позавидовал, ага?
АНТОН. Ага. Позавидовал. Чему завидовать-то? Чего ты придуриваешься? Так просто стоял, смотрел на тебя: на твои руки, на твои пальцы ... У тебя пальцы очень длинные ... Как у пианиста ... По телевизору одного такого показывали ...Такой, лохматый. У него такие же ...
ИЛЬЯ. Пальцы? Пальцы как пальцы ...
АНТОН. А еще у тебя глаза злые. У всех нищих ... Ну, то есть у всех таких ...
ИЛЬЯ. Ладно, ладно, говори, не бойся, не убью ...
АНТОН. У всех таких, как ты, глаза просят: “Дай копеечку!” А у тебя нет. Смотришь так зло, с ненавистью на всех и “Беломор” куришь. Одну за другой, одну за другой. Аж захлебываешься ...
ИЛЬЯ. Что-то я тебя не припоминаю ...
АНТОН. А я заметил: ты людей не запоминаешь. Не смотришь на них. Я тебя сколько дней подряд наблюдал. А позавчера ты пьяный ехал по улице, сумкой махал ... Кого достанешь - хлоп! - по заду, и матерился семиэтажными! Надо у тебя учиться, уроки брать ... Зачем ты пьешь? Сгоришь от водки.
ИЛЬЯ. Не твое дело. Налей еще и дай закурить. “Беломор” на кухне, пачка на столе есть, нераскрытая ...
Антон сходил на кухню, принес папиросы. Налил в стакан вина, протянул Илье.
МОЛЧАНИЕ.
На кухне кран текет.
АНТОН. Течет.
ИЛЬЯ. А?
АНТОН. Не “течет”, а “текет” ты говоришь. Надо - “течет”.
ИЛЬЯ. Грамотный какой. Замечания будет делать ... (Выпил. Помолчал.) Тебя как зовут?
АНТОН. Антон. А тебя?
ИЛЬЯ. Мама сука Ильей назвала. Где живешь?
АНТОН. На допросе, ага?
ИЛЬЯ. Ты еще не знаешь, что такое допросы. Где живешь, тебя спрашиваю,ну?
АНТОН. Дом напротив. Первый подъезд. Семнадцатая квартира.
ИЛЬЯ. Сколько лет?
АНТОН. Ну, даешь ... Восемнадцать. Дальше?
ИЛЬЯ. Почему не в армии? Кто будет родину защищать? Я, что ли? Да на хер мне нужна!
АНТОН. (хмыкнул). Анекдот есть такой. Про Устинова. В институте учусь. Лесотехническом. Первый курс закончил. Слушай, у тебя на кухне таракан с отчаяния кинулся в банку с водой. И утоп. Ему кушать охота была ...
ИЛЬЯ. Самому жрать нечего. Еще тараканов кормить. Потуши-ка свет, паря ... Глаза болят ...
Антон потушил свет. В комнате полумрак. Антон сел верхом на единственный в комнате стул, смотрит на Илью. Илья долго молчит, курит. За окном неясные, странные, неземные, непонятные звуки ночного города. Такие же странные эти два человека. Словно серебряные нити протянулись между ними и соединяют их.
(негромко). Развлечение тебе, гляжу, ага? Надоело ходить в рестораны, в кино, на танцы, по бабам? Тут хоть что-то солененькое, не сладкое, ага? Так ведь? Какой-то калека грязный без ног, бардак в квартире, тараканы, клопы, пьянь, пыль ... Ага, так? Аж глаза блестят от радости, руки дрожат от волнения, так? Что, злые у меня глаза?
АНТОН. Сейчас - нет.
ИЛЬЯ. Сейчас - темно!
АНТОН. Я все равно вижу ...
ИЛЬЯ. Ишь ты, кот блудливый ... Видит он, вы только посмотрите на него ... В темноте видит, котяра блудный ...
АНТОН. Ты что, правда, хотел помереть?
ИЛЬЯ. (взвизгнул). Не твое дело! (Пауза.)Лезешь, скотобаза, в душу ... Не лезь! Не лезь! Не лезь!
Большая пауза.
(Курит, руки у него дрожат.) Все вранье, вранье все, понял, пацан? Цветная пленка все это ... Вранье ... Я, я, я тебе это говорю. Запомни, учись: помирают не так, а втихомолку, тайком, украдучи. Когда хотят помереть, непонарошку ... А я - я просто так. У меня душа ноет, кричит, задыхается ... Всем в харю свои гнойники хочу сунуть ... Вот и концертирую поулкам-переулкам ... Особо большой беды не было, если б меня грузовик этот придавил бы, но я бы про это знал, знал, еще с утра знал бы ... Чувствовал бы. Ну, смерть, то есть ... Она заранее сообщит, я знаю ... Не чувствовал! Понимаешь, нет? Я трус. Я не могу нажраться таблеток и подохнуть тут, не могу! Трус! Я не могу сдохнуть в этой берлоге втихомолку, ночью, не могу ... Хотя пора, давно пора ... Чего небо коптить, чего ждать? Нечего ... Боюсь ... Трех предсмертных секунд боюсь ... Они мне даже снятся ... Часто снятся ... Мне многое снится. Мне все снится. Вся жизнь наперёд снится. Три года, кажись, назад снилось, что я буду сидеть вот так, здесь, а ты - там. Ты снился. Снилось. Сейчас только вспомнил ... Ты и я ... Сидели ...
АНТОН. У меня тоже так бывает ...
ИЛЬЯ. А? (Пауза.) Ну, да ... Да ... (Пауза.) Я еще когда был маленьким, мне приснилось, что когда мне будет двадцать, я попаду в аварию, мне отрежут ноги, и я буду кататься на инвалидной коляске ... Мне, помню, так понравилось кататься в коляске ... Маленький был! Проснулся и смеялся, радовался ... Лет десять назад снилось еще ... Будто у меня ноги деревянные и я лежу на кровати. В комнате вот такой свет, с улицы ... Темно. Никого нет, и звук такой в ушах, будто сверлит ... Жук вот ... А ноги у меня деревянные, а в них завелся жучок, червяки какие-то ... В дереве завелись и точат его ... И вот я лежу, а ноги мои ломаются, разваливаются, лопаются, как трухлявое дерево, гнилое такое дерево ... А ноги - мои, мои, они живые, и мне так больно ... Вот так прямо и чувствую, как они делают дырки в моих ногах, в живых моих ногах. А я лежу - и ничего не могу сделать, не шевельнуть даже, рукой не могу, пальцем ... Страшно ...
Пауза.
А тебе ... тебе снятся сны?
АНТОН. Часто. Бывает такое.
ИЛЬЯ. (подкатил коляску к Антону, глухим шепотом, дыша ему в лицо). А тебе снятся голые девушки?
АНТОН. (помолчал). Бывает ...
ИЛЬЯ. (с жаром). А мне снятся, снятся каждый день! Каждую ночь! Их много, целые толпы, много вокруг! Голые, красивые, купаются, танцуют, много! А тут рядом - будто мужики ... Тоже голые, тоже красивые, купаются с ними, радуются, прыгают ... (Пауза.) Стыдно, да?
АНТОН. Чего стыдно?
ИЛЬЯ. Ну, что я так говорю стыдно, да? Взрослый дядя и ...
АНТОН. Ничего стыдного нет. Нормально. Ты ведь мне говоришь. А не кому-то там. А я никому не скажу ...
ИЛЬЯ. Да я не про то, что ты скажешь или не скажешь. А просто ... Такое вслух не говорят. Нельзя. Стыдно.
АНТОН. Если человеку доверяешь, как самому себе, то можно говорить. Я так думаю.
ИЛЬЯ. Таких человеков нет. Все! Нет! Молчи! Хватит, я тебя постарше почти в два раза. Я знаю. (Пауза.) Да я все вру. Я пьяный. Мелю что попало. А ты слушай, слушай, что я вру. Все ерунда. (Шепотом.) А у тебя дома есть слайды, картинки, карты?
АНТОН. Какие картинки?
ИЛЬЯ. Ну, будто не понимает! Картинки! С голыми девушками!
АНТОН. А-а. Есть. Какие-то из журналов. Собирал когда-то, ага. Только они не с девушками, а с бабами, суками. Девушки на такие картинки не снимаются ...
ИЛЬЯ. А-а. Ну да ... Правильно. Умный ты, однако. Верхнее образование, ничего не скажешь ... Принесешь мне посмотреть? Ну, позырить?
АНТОН. Чего?
ИЛЬЯ (раздражаясь). Ну, картинки?
АНТОН. Принесу. Сейчас?
ИЛЬЯ. Потом. Придешь еще?
АНТОН. Зовешь?
ИЛЬЯ. Зову. Ты молчишь хорошо. Много молчишь. Я таких уважаю. Другие базарят не по делу и много. А ты слушаешь. Почему не спросил меня, с кем я тут живу? Почему - это, почему - то? А?
АНТОН. Я и так все вижу.
ИЛЬЯ. Правильно. Молодец, пацан. Молчи больше. Я тебе еще много чего перескажу. Сам. Я тебе вот еще один сон расскажу. Такой, интересный ... Мне неделю назад приснился. Будто я ворона. Вот лечу, лечу над городом. Над своим домом лечу, мимо балкона, лечу, лечу ... Перья у меня черные, крылья такие, знаешь ... И каркаю, каркаю, а получается: “Я ворона! Я никакого пола! Я ни женского, ни мужского! Я плюю на вас на всех с этой высоты! Я смотрю на вас на всех с презрением! Я еще триста лет буду летать и кричать вам про себя! Я еще триста лет проживу!” А потом вдруг говорю: “Ку-ку! Ку-ку!” Смешно, ага?
АНТОН. Летаешь - значит, растешь.
ИЛЬЯ. (долго молчит, со злостью). Ноги вырастут, не знаешь?
АНТОН. (кашлянул). А правда, ты один тут живешь?
ИЛЬЯ. Ага, ясно. Хочешь спросить: ты один тут живешь или с кем? Все. Ясно. Вали. Раз такие вопросы начались - до свидания. Гуд бай! Я спать хочу. Пьяный я ... Иди, иди, крути педали, пока не дали. Спать хочу! Мне надо спать, понял? Как-никак со смертью сегодня чуть не поцеловался ... (Усмехается.) Иди. Придешь еще?
АНТОН. Приду.
ИЛЬЯ. Когда придешь?
АНТОН. Завтра.
ИЛЬЯ. Во сколько? Скажи точно.
АНТОН. Вечером.
ИЛЬЯ. Точно говори, ну?!
АНТОН. Ну, завтра, в девять. В девять!
ИЛЬЯ. Иди ...
АНТОН. Пока ... (Пошел к двери, обернулся. Немного постоял, вышел, хлопнул дверью.)
ИЛЬЯ. (вслед, не двигаясь). Не обмани меня, слышишь? Э! Не обмани меня, говорю! Ну? Меня обманывать нельзя ... Слышишь, нет? (Пьяно мотает головой, негромко бормочет.) Желаю вам счастья, успехов в труду, желаю вам радостей в новом году ... Нет, не так ... Желаю вам счастья, успехов в труде, желаю вам радостей в новом годе ... Слышишь? Не обмани меня ... Слышишь меня? Не обмани ... (Толкает коляску к окну.)
Форточка открыта и штора чуть шевелится от теплого летнего воздуха.
Илья долго смотрит на ночной город. Синий свет с улицы освещает его фигуру в коляске - жалкую, скорчившуюся ... Он смотрит и смотрит долго и настойчиво в окно, словно пытается что-то там увидеть.
Красная реклама большого гастронома где-то далеко-далеко то вспыхнет, то погаснет, то вспыхнет, то погаснет ...
Илья засыпает, продолжая бормотать какие-то слова ...
Первый сон
Эхо откликается на голоса. Не то люди ходят по комнатам, не то их тени летают. Вот идет Илья. Идет, улыбается счастливо, весело. Опустился на корточки, гладит невесть откуда появившуюся здесь кошку.
ИЛЬЯ. Ай, какая ... Ай, какая!.. Я тебя знаю, кошечка, знаю ... Тебя зовут Багира, потому что ты черная ... Черная и блестящая кошка ... Уй, какая ты красивая ... Я знаю, это ты, ты, ты бегаешь по деревне и пьешь молоко у коров, выцеживаешь их, за титьки тягаешь, это ты, ты ... Это все ты, черная кошка! Нет, нет, ты не кошка, ты старуха, которая живет в сорок шестой квартире ... Ты только по ночам превращаешься в кошку, в черную кошку ... Сейчас я заверну тебя в полотенце, в зеленое махровое полотенце, напущу полную ванну воды и утоплю тебя, утоплю ... Ты будешь дергаться в моих руках, умирать, умирать ...
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 263; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!