Свидетельские показания адвоката признаны нарушающимист. 8 Закона об адвокатуре, ст. 6 КПЭА
ОБЗОР
Дисциплинарной практики адвокатских палат субъектов РФ по вопросам, связанным с вызовом адвокатов для допроса в качестве свидетеля
Настоящий обзор предлагается к размещению на сайтах адвокатских палат субъектов Российской Федерации.
Свидетельский иммунитет адвоката обеспечивает сохранение профессиональной тайны, что является гарантией для доверителя при реализации его права на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированного Конституцией Российской Федерации.
Согласно ст. 8 Федерального закона РФ от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»(далее – «Закон об адвокатуре») любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи доверителю, являются адвокатской тайной. В соответствии с пп. 2 и 3 ч.3 ст. 56 УПК РФ не подлежат допросу в качестве свидетелей адвокат– защитник подозреваемого, обвиняемого – об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием.
Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи, служат обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, защите своей чести и доброго имени и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого.
|
|
|
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката (далее – «КПЭА»), касающихся соблюдения им режима адвокатской тайны, в том числе дачи показаний об обстоятельствах, известных адвокату в связи с исполнением им своих профессиональных обязанностей, может повлечь и зачастую влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре.
В связи с этим и в целях разработки рекомендаций адвокатам для различных случаев вызова их на допрос необходимо определить основные позиции, высказываемые квалификационными комиссиями и советами адвокатских палат субъектов РФ в связи с дисциплинарным производством в отношении адвокатов, допрошенных в ходе предварительного расследования или в суде по обстоятельствам, ставшим им известными в связи с оказанием юридической помощи.
В основном, как показал анализ дисциплинарной практики адвокатских палат субъектов РФ, публикующих такую практику в достаточном для анализа объеме (адвокатские палаты г. Москвы, Санкт-Петербурга, Вологодской, Воронежской, Ленинградской, Московской, Орловской, Самарской, Свердловской, Томской, Тульской, Ульяновской, Челябинской областей, Республики Башкортостан, Красноярского края), случаи привлечения адвоката к ответственности за дачу показаний о сведениях, составляющих адвокатскую тайну являются достаточно редкими. В то же время обобщение дисциплинарной практики позволяет выделить как общие для всех указанных регионов принципиальные подходы к проблеме дачи адвокатами показаний на следствии и в суде, так и сложныеслучаи, и разногласия (в том числе между Квалификационной комиссией и Советом одной и той же адвокатской палаты).
|
|
|
Факт дачи адвокатом показаний (объяснений) об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием подзащитному юридической помощи, в ряде случаев однозначно признается основанием для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности; в некоторых случаях, напротив, в даче адвокатом таких показаний квалификационные комиссии не усматривают нарушения Закона об адвокатуре и КПЭА; существуют и случаи, когда сообщение адвокатом в ходе допроса тех или иных сведений, составляющих адвокатскую тайну, признается допустимым лишь частично.
|
|
|
В связи с этим материалы дисциплинарной практики, составляющие данный обзор, разделен на соответствующие главы.
1. Свидетельские показания адвоката признаны нарушающими ст. 8 Закона об адвокатуре, ст. 6 КПЭА. 3
2. Свидетельские показания адвоката частично признаны нарушающими ст. 8 Закона об адвокатуре, ст. 6 КПЭА.. 9
3. Свидетельскими показаниями адвоката признаны не нарушающими положений ст. 8 Закона об адвокатуре, ст. 6 КПЭА. 13
Основные выводы, основанные на обзоре дисциплинарной практики. 18
Свидетельские показания адвоката признаны нарушающимист. 8 Закона об адвокатуре, ст. 6 КПЭА
В данной группе случаев легко выделить типичную ситуацию, когда адвокат (обычно бывший защитник) вызывается на допрос для сообщения сведений не только о самом факте, но и о подробных обстоятельствах следственных действий,проведенных с его участием. Дача адвокатом показаний о таких обстоятельствах безусловно признается нарушением ст. 8 Закона об адвокатуре, ст. 6 КПЭА адвокатскими палатами целого ряда регионов.
Так, Совет Адвокатской палаты Челябинской области, признавая вдействиях адвоката Х.Т.И. разглашение сведений, ставших ей известными в связи с оказанием юридической помощи, отметил, что адвокат во всяком случае не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей. Основанием для возбуждения дисциплинарного производства послужило то, что в присутствии адвоката Х.Т.И. ее подзащитный Ф.И.А. дал явку с повинной и признательные показания в качестве подозреваемого. Впоследствии Х.Т.И. была допрошена следователем в качестве свидетеля об обстоятельствах проведения указанного допроса. Допрос самой Х.Т.И. проводился в помещении коллегии адвокатов, повестки она не получала, показания давала добровольно.
|
|
|
Аналогичный случай рассматривался, к примеру, в Воронежской области: адвокат Г.М.И. приступил к осуществлению защиты Л.С.А. на предварительном следствии в порядке ст. 51 УПК РФ. С участием защитника Г.М.И. был проведен ряд следственных действий, предъявлено обвинение. В судебном заседании адвокат Г.М.И., будучи допрошенным в качестве свидетеля, дал показания об обстоятельствах допроса Л.С.А. в качестве подозреваемого, проверки показаний на месте, очной ставки и предъявления обвинения.
Совет в своем решении отметил, что адвокат не обязан отчитываться перед кем бы то ни было о формах и способах оказания юридической помощи; он не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием юридической помощи; адвокат не может сообщать какую бы то ни было информацию без прямого разрешения лица, которому адвокат оказывает юридическую помощь.По мнению Совета, под сведениями, составляющими адвокатскую тайну, понимается любая информация, независимо от источника и способа ее получения, а также вне зависимости от того, какой вид помощи оказывается, в том числе т.н. «неконфиденциальная».
Совет Адвокатской палатыТульской области сформулировал свою позицию мягче, не указывая напрямую на невозможность дачи адвокатом показаний в суде об обстоятельствах производства следственных действий, поставил адвокату в вину «непринципиальность и безразличие, граничащее с предательством интересов доверителя», при следующих обстоятельствах.
Так, адвокат Ш.В.Д. дал в суде показания, заявив, что при производстве следственных действий с его участием никаких процессуальных нарушений допущено не было. Совет Палаты, приходя к выводу о грубом нарушении Ш.В.Д. требования о сохранении адвокатской тайны, отмечает, что адвокат не сделал соответствующего заявления перед допросом о своем свидетельском иммунитете и о недопустимости доказательств, полученных в результате его допроса, не выяснил сам и не попросил суд выяснить мнение бывшего доверителя Т. по поводу его допроса в качестве свидетеля.
Похожий случай, закончившийся отказом в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников правоохранительных органов и применением к адвокату меры дисциплинарной ответственности, рассматривался в Томской области.
Между адвокатом К. и Г-ной было заключено соглашение в интересах Г. на осуществление защиты по уголовному делу. В ходе расследования уголовного дела Г. было сделано заявление об избиении его работниками милиции, в целях получения нужных показаний. Будучи адвокатом Г., К. дал объяснение работникам прокуратуры о том, что в его присутствии при проведении следственных действий, на которых ссылается Г. в заявлении, к Г. меры физического воздействия не применялись. На основании в том числе данного объяснения К. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Совет Палаты адвокатов Самарской области подходит к вопросу об объеме сведений, которые адвокат может сообщить в ходе допроса следователю или суду, не менее строго, подчеркивая категоричность запрета на дачу адвокатом любых показаний об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием юридической помощи доверителю.
К примеру, адвокат К.Л.В. осуществляла защиту К.А.В. на стадии предварительного расследования по уголовному делу, возбужденному по ст. 105, 168 УК РФ. Несмотря на то, что К.Л.В. участвовала при проведении допроса К.А.В. в качестве подозреваемого, своей подписи на протоколе допроса она не поставила. В стадии рассмотрения дела судом первой инстанции защиту К.А.В. осуществляла адвокат Т.Н.В., которая заявила ходатайство о признании протокола допроса К.А.В. недопустимым доказательством в связи с отсутствием в нем подписи К.Л.В., после чего государственный обвинитель заявил ходатайство о вызове в суд и допросе в качестве свидетеля адвоката К.Л.В. Несмотря на возражения стороны защиты, К.Л.В. была допрошена судом и показала, что присутствовала при допросе К.А.В., в результате чего протокол допроса приобрел свойство допустимости.
Одного этого последствия дачи адвокатом показаний о процедурных вопросах производства следственных действий хватило Совету, чтобы применить к К.Л.В. меру дисциплинарного воздействия в виде прекращения статуса адвоката.
В другом примере из практики той же палаты адвокат Б.А.А., также впоследствии лишенный статуса адвоката, был допрошен в качестве свидетеля по двум взаимосвязанным уголовным делам. Согласие на допрос в качестве свидетеля адвокатом Б.А.А. об обстоятельствах, ставших известными ему в связи с оказанием юридической помощи, от доверителя в обоих случаях получено не было. Позднее следователь также провел очную ставка между свидетелем, адвокатом Б.А.А., и подозреваемой К., в ходе которой Б.А.А. дал показания, очевидно противоречащие позиции его бывшей доверительницы, об обстоятельствах, ставших известными ему в связи с оказанием им юридической помощи.
Адвокатская палата Свердловской области, со своей стороны, разбирала случай, в котором на основании объяснений адвоката о порядке производства следственного действия было возбуждено уголовное дело в отношении его доверителя:
По назначению следователя адвокат Б. принял участие в допросе свидетеля Г. Впоследствии Г. утверждал, что дал показания в результате неправомерных действий сотрудников полиции, о чем подал жалобу в прокуратуру Свердловской области. Результатом проверки явилось возбуждение уголовного дела в отношении самого Г. по ч. 2 ст. 306 УК РФ. При этом стороной обвинения в числе других доказательств были использованы показания адвоката Б., как на предварительном следствии, так и в суде. Адвокат Б. показал, что на Г. не оказывалось незаконных методов воздействия, тем самым подтвердив вину своего доверителя.
Прекращая статус адвоката Б., Совет Адвокатской палаты Свердловской области указал, что правила сохранения профессиональной тайны распространяются на любые сведения, связанные с оказанием юридической помощи, и адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить адвокатскую тайну никем, кроме доверителя.
В иных случаях, не связанных с сообщением адвокатом в ходе допроса сведений о порядке производства следственных действий с его участием, региональные палаты еще более солидарны в части недопустимости дачи адвокатом показаний по уголовным делам в отношении их доверителей.
К примеру, широко обсуждался следующий случай, рассмотренныйСоветомадвокатской палаты Московской области. Совет применил меру дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката Г. в связи с тем, что он, оказывая юридическую помощь Б., разгласил адвокатскую тайну, дав показания по уголовному делу в отношении своего доверителя, генерального директора ЗАО «Н». При этом Г. утверждал, что соглашения, заключенные с Б., недействительны вплоть до их оплаты, а в качестве защитника Б. по уголовному делу адвокат Г. так и не был допущен. Кроме того, Г. настаивал на том, что давал показания в отношении Б. как акционер ЗАО об обстоятельствах, ставших ему известными именно как акционеру, а не в связи с обращением к нему Б. за юридической помощью, к тому же при производстве по уголовному делу адвокат Г. давал показания, защищая свои имущественные права.
Указанные доводы Г. нашли понимание лишь в ходе судебного обжалования данного решения и лишь в апелляционной инстанции, однако Адвокатская палата Московской области не изменила своего отношения к случаям сообщения адвокатами в ходе допроса по уголовному делу сведений, составляющих адвокатскую тайну по гражданским и иным делам, как к категорически недопустимым.
В свою очередь, Совет Адвокатской палаты Самарской области столкнулся со сложным случаем (также имевшим для ПАСО негативное судебное продолжение), когда адвокат, оказывавший доверителю юридическую помощь по гражданскому делу, дал следователю показания, ставшие основным доказательством по уголовному делу в отношении доверителя. В результате Советом были сформулированы важные позиции об отсутствии у адвоката права давать показания по уголовному делу в отношении его доверителя, если с этим доверителем адвоката связывает соглашение не по уголовному, а по гражданскому, административному или иному делу.
С. обратилась к адвокату Х. по вопросу о предъявлении искового заявления о признании права пользования жилым помещением, принадлежавшим умершей тете С. Адвокат Х. приняла поручение, участвовала в рассмотрении дела в суде, в результате чего суд вынес решение в пользу С. Одним из доказательств по гражданскому делу являлся договор оказания ритуальных услуг, представленный адвокату доверительницей.
При пересмотре указанного решения суда в кассационной инстанции обнаружилось, что договор оказания ритуальных услуг является подложным, решение суда первой инстанции было отменено. В отношении С. было возбуждено уголовное дело о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 303 УК РФ. В материалах дела имеются объяснения адвоката Х. о том, что копия договора оказания ритуальных услуг передана ей С. Позднее адвокат Х. подтвердила ранее данные объяснения уже в ходе допроса в качестве свидетеля. В результате С. была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ.
Давая заключение о наличии в действиях адвоката Х. грубого нарушения законодательства об адвокатуре и КПЭА, Совет Адвокатской палаты Самарской области подробно анализирует мотивировочную часть приговора, которым С. признана виновной в совершении преступления, в части признания показаний адвоката Х., данных в ходе допроса, допустимым доказательством. В частности, Совет обращает внимание на своеобразное понимание судом правовых позиций Конституционного Суда РФ[1].
Так, районный суд оценил сведения, полученные адвокатом Х. от С. как не составляющие адвокатскую тайну, так как адвокат не оказывала С. юридической помощи по рассматриваемому уголовному делу и по уголовным делам вообще. Кроме того, сведения, сообщенные адвокатом Х. в ходе допроса, касались неконфиденциальной информации – о действиях, которые составляют публичные способы оказания помощи доверителю. В ходе допроса адвокатом Х. следователю не были сообщены сведения, составляющие личную, семейную или иную тайну С.
С таким пониманием адвокатской тайны Совет Адвокатской палаты Самарской области категорически не согласился, указав, что показания адвоката против своего доверителя не могут быть источником доказательств, и адвокат не может быть свидетелем со стороны обвинения, если сведения, которыми он располагает, получены им в связи с оказанием доверителю юридической помощи.
Совет указал, что адвокат не вправе давать показания об обстоятельствах, связанных с оказанием юридической помощи по другому делу, в том числе по гражданскому, административному или иному делу.
В очередной раз подтвердив свою позицию в части категоричности запрета на дачу адвокатом показаний в интересах стороны обвинения, и об отсутствии связи этого запрета с конфиденциальностью или неконфиденциальностью сведений,ставших известными адвокату в связи с оказанием доверителю юридической помощи, Совет подчеркнул, что сведения, составляющие адвокатскую тайну, не обязательно содержат иные виды охраняемой законом тайны – личной, семейной, коммерческой и т.д.
Интересно, что данное решение, которым статус Х. был прекращен, было обжаловано ею в суд, который восстановил статус Х. В своем решении суд указал, что адвокат не сообщала на допросе сведений, составляющих адвокатскую тайну, аргументируя этот вывод тем обстоятельством, что показания Х. по уголовному делу в отношении С. были признаны судом допустимым доказательством, а показания Х. не были единственным доказательством виновности С.
С беспрецедентным случаем дачи адвокатом показаний в отношении своего доверителя столкнулсяСовет адвокатской палаты Санкт-Петербурга.
Адвокат Т.В.С. был допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах заключения соглашения на защиту своего бывшего доверителя Л.: о месте и обстоятельствах встречи, о содержании первой беседы с Л. Также в ходе допроса Т.В.С. охарактеризовал людей, которые «свели» его с Л., как «уголовников, ранее судимых бандитов». Т.В.С. сообщил следователю и содержание бесед с доверителем относительно существа обвинения:«Л …спрашивал меня, не хотел бы я защищать его по делу о мошенничестве», «сам он придумать какую-то мошенническую схему не мог, похоже был кем-то типа зицпредседателя», «вроде бы Л. выступал фиктивным директором этой фирмы».Т.В.С. дал нелицеприятную характеристику своему доверителю: «Л. произвел на меня впечатление человека необразованного, свои мысли толком выразить не мог. Мне показалось, что он злоупотребляет спиртными напитками».
Квалификационная комиссия пришла к заключению о том, что адвокат Т.В.С. игнорировал положения п.1 ст.8 ФЗ об адвокатуре о том, что любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю, являются адвокатской тайной, а также прямое указание п.6 ст.6 КПЭА на то, что адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей. Также адвокат Т.В.С. нарушил положения п.2 ст.8 КПЭА, в соответствии с которым при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц.
Дата добавления: 2018-05-31; просмотров: 604; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!