ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ или ОСНОВА ОСНОВ 26 страница
Можно ли придумать более утонченный самообман, искусно замешанный на невежестве?
Ну, конечно! Конечно же, вариант применения стального троса казался заманчивым не только нам. Ведущие западные фирмы по изготовлению спелео и альпийского снаряжения тоже взяли его на заметку, но... Сошлемся на мнение основателя фирмы "Петцль" Фернанда Петцля, говорят, в прошлом тоже спелеолога:
"... Было проведено большое количество испытаний. Поначалу идея выглядит очень привлекательной, так как используя трос, мы можете совершать прохождения с меньшим весом. Но на практике все выглядит иначе. Во-первых, хотя с новым тросом достаточно приятно работать руками, старый трос, имеющий оборванные пряди, очень опасен для рук, даже в перчатках. К тому же трос не эластичен и совсем не приспособлен к рывкам. Рывок на нейлоновой веревке, в зависимости от условий, может быть погашен, но даже небольшое падение на тросе гибельно - для троса, точек закрепления, самого спелеолога" (*114).
А мы не сдавались. В 84 году известный спелеолог москвич Владимир Киселев демонстрирует на международной конференции спасателей советскую тросовую технику. Вот что по этому поводу заметил другой известный специалист по техническим вопросам из Чехословакии Густав Штибраный:
"... Троса могут порваться в любое время, внезапно и без всяких предшествующих признаков... Стальной трос практически не способен поглощать кинетическую энергию, то есть является почти идеально статическим. Это очень опасно. По данным наших последних экспериментов тело весом 80 кГ при падении на 1 метр уже развивает энергию более 1000 кГ. (*115) Однако по исследованиям американского института "National Aeronautics and Sрace Administration" человек даже в самых лучших обвязках не выдержит рывка более 1200 кГ.
|
|
|
Почему же тогда наши советские коллеги применяют тросовую технику? У них нет другой возможности. Они не могут получить в достаточном количестве веревок удовлетворительного качества, однако стальные тросы легко доступны для них. Если бы мне приходилось работать в таких условиях, я, может быть, поступал бы также" (*116).
Оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре и гордо возразить что-либо из былого репертуара, типа: "Зато у вас негров угнетают!"
* * *
Кстати, о музыке. С "пещерным вальсом", как результатом скручивания веревки в спусковом устройстве, мы уже знакомы. А вот с его последствиями - пока нет. Не надо обладать феноменальным воображением, чтобы зримо представить, во что превращается двухверевочная трасса при возникновении хоть небольшого вращения при движении по ней. Вот тут и рождаются проклятые близнецы - Скрутка и Борода! Если бы все часы, проведенные спелеотуристами Союза в изрыгающем проклятия состоянии на спутках и бородах из веревок и тросов, потратить на что-нибудь более полезное, например, на изучение опыта наших коллег из других стран - толку, думается, было бы значительно больше. Так как там было у Америки? Ага-а... Ого! Иди ты! Похоже, оказывается...
|
|
|
"...Американские спелеологи очень консервативны в отношении страховки. Одно время некоторые группы настаивали на использовании страховочных веревок на всех отвесах. Их предостережения датировались днями дюльферного спуска, гораздо более опасного, чем на спусковых устройствах. Один старый спелеолог дошел до того, что утверждал, что если колодец узок на столько, что страховку нельзя разнести с рапелью так, чтобы они не спутывались, то в этот колодец вообще нельзя спускаться".
Спасибо Вам, мистер Тран. С каждым Вашим словом у нас расправляются плечи. Уж до этого мы не доходили. Но нет-нет, мы слушаем внимательно.
"Смит (да только ли этот неизвестный нам Смит? - прим. мои, К.Б.С.) сильно недооценивает опасность скручивания веревок между собой. Они запутываются на всяком свободном отвесе. Любые две веревки, повешенные рядом, будут скручиваться друг с другом".
|
|
|
Оказывается, это проклятье двухопорной техники преследовало не только нас. Спелеологи всего мира искали выход, но многие видели его по-разному.
* * *
У нас действительно много общего с американцами - гораздо больше, чем внушалось все прошлые годы. В 86 году в Тбилиси на Первом Международном Симпозиуме спелеологов в СССР спелеолог из Югославии Андрей Михич сказал хороший тост:
- Когда мы возвращаемся на землю - мы равны, как перед Богом. Потому что мы одинаково счастливы!
Когда мы возвращаемся на землю... И в этом отношении кейвинг очень похож на космос. Это понимают ученые, изучая человеческий организм в условиях пещеры. Это ощущают спелеологи, возвращаясь наверх. Так о чем это мы? Ах, да, о двух веревках! Тогда заглянем снова в Снежную, но на этот раз глазами Усикова:
"...Через десять минут происходит следующий эпизод. Первым в Большой зал в хорошем темпе на "пожарнике" (*117) съезжает Виктор. Быстро отстегивается от веревки, не дав ей раскрутиться. Но Виктор не обращает на это никакого внимания и резво слезает со снежного конуса. Следующим спускается в Большой зал Алексей. Здесь впервые в своей короткой спелеологической жизни он знакомится с тем, что бывает, когда скручиваются веревки. Леша зависает, как говорится, "мертво". Конечно, он зовет Виктора, чтобы тот вернулся и помог. Но Виктору, который уже спустился с конуса, лень возвращаться (конус-то 30 метров высотой - настоящая фирновая гора! Хоть это и не оправдывает лентяя - прим. мои, К.Б.С.) Он как бы не слышит призывы Алексея и скрывается в "Шкуродере". Счастье нашего новичка, что он... беседки не снял (Иные бывалые исследователи Снежной запросто спускались по колодцам, прикрепляя спусковые устройства прямо к грудной обвязке! - прим. мои, К.Б.С.). Целый час он болтался в пустоте, пока виток за витком не распутал веревки. Когда же Алеша, наконец, спускается, в нем еще кипит злость и полыхает ярким пламенем справедливый гнев, который он собирается обрушить на своего мучителя. Но обидные слова застревают у него в горле, когда он видит окоченевшего Виктора, который стоит, боясь пошевелиться, на одной ноге на узкой полочке под самым потолком "Малого" зала. Именно здесь его постигла "божья кара": в самом неудобном месте перегорела лампочка, а запасную он взять не удосужился. Весь этот час он страдал от холода, пронизываемый ледяным ветром "Шкуродера, а еще больше от ужасной мысли, что наверху что-то случилось, все вернулись в лагерь, что его тут бросили, забыли".
|
|
|
Далекий ты наш 78-й! Если бы каждого, давшего промашку под землей, Пещера наказывала одновременно так жестоко и так мягко - "прекрасен был бы наш союз"!
Так что вы говорите, мистер Тран?
"Приход плетеных веревок (*118) облегчил использование отдельной страховки, но потребовалось 15 лет, чтобы показать, что годится и одна веревка..."
Минуточку! Вы несколько забегаете вперед. К одинарной веревке мы обязательно придем, но позже. А пока - вот сакраментальный вопрос: страховка!
Лестнично-веревочная техника ушла и унесла с собой обязательное применение верхней страховки на подземных отвесах. На смену коллективно-групповому передвижению по пещере, когда спелеологи буквально не могли обойтись друг без друга, пришло индивидуальное параллельное движение по отвесам с самостраховкой.
Действительно, не лучше ли каждому самому позаботиться о собственной безопасности? Не знаю, как в других странах, а в СССР с проявлением какой-либо индивидуальности всегда были трудно. Усилиями классиков и последователей марксизма-ленинизма коллектив воцарился над личностью всерьез и надолго. Коллективно решали все и за всех, привычно забывая о каждом в отдельности под лозунгами некоего всегда достаточно абстрактного "всеобщего блага".
Тем не менее, несмотря на трудности, переход на работу с самостраховкой состоялся и резко двинул вперед вертикальную технику. Теперь по отвесам спускались и поднимались, передвигая по параллельной веревке или тросу самостраховочный зажим, прикрепленный к обвязкам коротким "усом". Понятно, что внедрение этих новшеств не обошлось без проблем.
* * *
Что на ваш взгляд сложнее - спуск или подъем по отвесу? Нет-нет, не труднее, а сложнее?
На первый взгляд это не очевидно. Как ни странно - сложнее в техническом отношении именно спуск по линейным опорам. Конечно, на спуске, если и потеешь, то только от страха, а вот при подъеме от вас, порой, такой пар валит, что колодец застилает. И тем не менее, абсолютное большинство аварий в этой области приходится именно на спуск. Спуск, как говорится, мягко стелет, да жестко спать. Точнее было бы сказать - падать!
И если вы спускаетесь по одной из веревок, а самостраховку вынуждены осуществлять за другую (а тем паче за трос) - проблем значительно прибывает.
К чему она вообще - эта суета вокруг страховки-самостраховки, скажете вы? Тем более, если мешает. Придумайте что-нибудь, обойдитесь, в конце концов.
И обходимся, если можно. Но вместе с тем следует признать, что во многих случаях самостраховка нужна объективно. Особенно на спуске. И, прежде всего, если по каким-либо причинам вам не удается сохранить контроль за скоростью. Ну, например, неожиданный удар камня по руке, каске или другой части вашего тела может повергнуть нас в такое замешательство, что о веревке вы на время просто забудем. Да мало ли что может застать "удачливого" кейвера врасплох? Одну такую, случившуюся со мной, историю я описал в рассказе "Узел"... Опасность утратить контроль над спуском подстерегает каждого из нас.
Хотим мы этого или нет, признаем или отрицаем.
--------------------------------------------------------------------
*114 Из интервью М.Меридита с Ф.Петцлем, "Caving International Magazine" № 6-7, январь-февраль 1980 г. стр.57, Канада.
*115 Эта формулировка Густава Штибраного может показаться знатокам энергетики падения несколько некорректной. В действительности энергия падения в этом случае не превышает 80 кГм, но вот конечная нагрузка при остановке падения веревкой, а тем более статическим тросом - может достигнуть очень большой величины: от 500-600кГ при падении человека в хорошем снаряжении до 1000-2000кГ при абсолютно жестком падении. Именно этот фактор имел ввиду автор статьи.
*116 Густав Штибраный "О тросовой технике", из бюллетеня венгерского туристического общества "Красный метеор", 1984 г.
*117 "ПОЖАРНИК" - один из примитивных, но достаточно распространенных способов спуска по веревке с использованием карабина и особого узла на нем, известного в обиходе под названием "пожарного". Узел так понравился альпинистам, что они удостоили его переименованием в "узел УИАА" (UIAA - Международный Союз Альпинистских Ассоциаций). Как и все карабинные узлы, "пожарник" жутко скручивает веревку, изгибая ее пространственным образом.
*118 На заре спелеоисследований применяемые веревки имели конструкцию в виде скрученных между собой спиралью нескольких, обычно - трех, более тонких жил, аналогично многим видам стальных тросов. Такие веревки имеют непреодолимую склонность к раскручиванию под нагрузкой. Неудобства, вызванные этим обстоятельством, привели к созданию современных веревок кабельного типа (плетеных), состоящих из защитной трубчатой оплетки и сердцевины, которая, в свою очередь, может иметь разнообразную конструкцию.
СТРАХОВКА, СТРАХОВКА...
Что ж, статистика аварий на подземных вертикалях знает немало случаев, когда падение происходит из-за отсутствия на конце недостающей до дна колодца рапели узла, который не дает выскочить веревке из рук и спускового устройства спускающегося. Это самая заурядная техническая ошибка, вызванная усталостью, неопытностью, халатностью или другими человеческими причинами.
Но есть и другое: проблема самостраховки, о которой мы и продолжим разговор. Противоестественно - в момент срыва и падения, когда все обрывается, сжимается, взрывается электрическим током в мышцах и нервах - не вцепиться изо всех сил в оставшуюся надежду. Падавшие когда-либо меня поймут. Это безусловный рефлекс.
Но есть заповедь скалолазов: в момент срыва - руки в стороны! Руки на веревке - это травма, это сорванная кожа и разбитые фаланги пальцев, прижатых веревкой к скале.
Заповедь - заповедью, но попробуй преодолей этот древний, как сама жизнь, инстинкт - отпустись! Искусство самостраховки долгое время строилось именно на умении преодолеть в себе примитивный инстинкт самосохранения - в нужный момент вовремя выпустить из рук, отбросить в сторону свой самостраховочный зажим. Ибо именно это было непременным условием его срабатывания.
Бороться с врожденным инстинктом... Нелепо? Но как это похоже на человека! Вместо того, чтобы следовать за природой, применяясь к ней, - тужиться ее переделать.
В то время, как Западная Европа уже успешно использовала не идеальные, но достаточно удобные для самостраховки зажимы (другое дело, что многие отвергали самостраховку), в СССР эта проблема вставала во весь рост. И, прежде всего, потому, что законодателями в области советской спелеомоды вовсю насаждались конструкции зажимов типа "гиббс" и напрочь отвергались все остальные.
В чем же дело? Ведь именно "гиббс" предельно опасен для выполнения самостраховки! А это как посмотреть. Критерий-то был один - максимальная механическая прочность в абсолютном выражении. Потому что больше всего боялись рывка, даже толком не понимая его физической сущности. Даешь прочность! А по этому параметру, в хит-параде существующих зажимов (в том числе и применяемых в советском кейвинге) ведущее место по праву занимают конструкции с замкнутым корпусом ("гиббс" и его аналоги).
Другие варианты зажимов обладали массой превосходящих "гиббсы" качеств. Но зажимы с разомкнутым корпусом, такие как "жумар", "дресслер", "пуани", "кролль" и им подобные, заметно уступали "гиббсам" по прочности. А потому их возможности на долгие годы остались скрытыми от советских спелеотуристов, как, впрочем, и вся зарубежная спелеотехника.
* * *
Появление в советской практике стального троса (в качестве линейной опоры для передвижения по отвесам) до предела обострило проблему самостраховки. Нам "удалось" собрать вместе и наложить друг на друга два опаснейших фактора. С одной стороны - безусловный рефлекс, заставляющий стискивать в кулаке самостраховочный зажим и вместе с ним падать вниз. С другой - объективная опасность рывка за малоэластичный трос, приводящего к повышенным, порой, запредельным, нагрузкам на всю страховочную цепочку. Результаты не замедлили сказаться.
Помните хребет Алек? Есть на нем такая пропасть - ТЕП. Замечательная это пещера. Глубина ее -470 при протяженности всего 650 метров. Опытный глаз сразу определит, что перед вами практически сплошная вертикаль. Так оно и есть. ТЕП - это почти непрерывный каскад колодцев, самый большой из которых - "восьмидесятка". Чистая, белая, будто сахарная, пропасть. Но славу ТЕПу создала не только вертикальность и своеобразная красота. Среди кейверов ТЕП известен под странным, но красноречивым названием: "Божий унитаз".
О, усмехнувшийся мой Читатель! Сколько коварства в этом, несколько даже несерьезном, названии... Все входы в пещеру (а их у ТЕПа три), как обычно на Алеке, расположены один за другим по тальвегу (*119) крутого лога. Отмытые камни на его дне наводят на мысль о ручье. Но воды нет. Что же и когда отшлифовало эти камни?
"Когда Боженька потянет за ручку, - шутят в этих местах, - тогда ...!"
Паводок опасен во всех пещерах Алека, но в ТЕПе он настигает практически мгновенно.
Есть такое понятие - "время добегания паводка". Оно измеряется теми минутами или часами, что остаются в вашем распоряжении с момента начала дождя на поверхности земли до подхода первой паводковой волны в ту или иную точку пещеры.
Впервые добегание паводковой волны я наблюдал у другой пещеры Алека. Лето 1982 года. Всесоюзный семинар инструкторов спелеотуризма. Наше отделение проводит учебно-тренировочный штурм пещеры Назаровская на хребте Алек. Две двойки работали в пещере, а мы осматривали Назаровский лог выше входа в пещеру, когда сумрачное с утра алекское небо прослезилось.
Дождь на Кавказе начинается сухим щелканьем двух-трех капель по буковым листьям и тут же переходит в мощный мерный шум. Немедленно бросаем поиск и со всех ног мчимся вниз к Назаровской. Надо предупредить ребят, что начался дождь. Ровно через семь минут после старта мы скатываемся во входную воронку Назаровской - здесь, под навесом скалы, есть "зачистка" провода для подключения телефона. И тут же за нашими спинами раздается какой-то незнакомый угрожающий звук.
Встревожено озираемся, пытаясь определить его источник. Взбираюсь чуть вверх по склону, выглядываю из воронки и вижу: по дну балки к пещере идет вода. С утробным рокотом, сгребая по пути листья и веточки, катится по камням, небольшой пока - сантиметров 10 высотой, метра 2 шириной, коричнево-пенистый валик дождевой воды.
Поток растет на глазах! Ровно через 7,5 минут после падения первых дождевых капель вода с шумом устремляется в Назаровскую, образуя впечатляющий водопад на первом же 7-метровом уступе. А ведь это только один из поноров, собирающих с поверхности воду. Сколько ее сейчас устремилось в пещеру?
В том же году аналогичную, но еще более мощную картину мы наблюдали на входе в ТЕП. Через 15 минут после начала ливня, концентрируясь на дне балки, паводковая волна достигла входа в пропасть и устремилась в него.
Попавший в пещерный паводок - не забудет его.
"... Поток уверенно набирает силу, и ноги сквозь резину литых сапог чувствуют его нарастающую упругость. Шум ручья мешает разговаривать. Пещера проснулась. Еще недавно ласкавшийся в ногах котенок выпрямляется во весь рост, превращаясь в свирепого дракона, в слепой ярости сметающего все на своем пути". (*120)
Вода мчится по пещере, превращаясь на колодцах в ревущие водопады. На больших отвесах поток распыляется в грохочущий вихрь, ледяную водо-пылевую взвесь, забивающую весь колодец, мешающую дышать, давящую ледяной своей мощью и тяжестью. Таким был 80-метровый колодец ТЕПа, когда летом 77-го года здесь разыгралась трагедия, о которой напоминает молчаливая табличку у входа в пропасть. Увы, табличка здесь не одна.
Рассказывает участник тех событий Геннадий Ещенко:
"... Вода прибывала быстро. Было ясно, что нижняя двойка не успеет (подняться по 80-метровому колодцу - пояснение мое, К.Б.С.), придется отсиживаться. Тогда Володя Панюшкин решил провести провод вниз, чтобы обеспечить связь. Телефонная трубка оставалась у Андрея (наверху колодца - п.м., К.Б.С). Договорились, что если провод запутается, то мы его сверху отрубим, чтобы Володя мог спуститься. Провод запутался метров через 20. Отрубили, да видно, он намотался на рогатку, на которой Володя спускался, и тот застрял. Пытался подняться на самохватах, но поток стремительно нарастал. Скоро мы стояли почти по пояс в воде, пристегнувшись к крючьям. Решили тащить его полиспастом. Но напор воды был такой, что самохват разогнулся и веревку заклинило. Все это время видели свет фары - наверное, Володя пытался уходить в стороны на стенки колодца, но вода дергала за веревку, сбрасывая его в поток. Последнее, что сделали, обрубили рапельную веревку, на которой он висел, и стали спускать на страховке. Однако часть веревки смыло вниз, и она где-то зацепилась. Спустили метров на 10, пытались освободить веревку, но паводок натянул ее, как струну. Остаток ночи провисели на крючьях, почти в потоке. Света больше не видели".
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 456; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!