II. ХАРИБХАДРА. ШАД-ДАРШАНА-САМУЧЧАЯ 22 страница
благодарного воспоминания о прошедшем, а второму— для того чтобы быть одновременно и молодым, и старым вследствие отсутствия страха перед будущим. Поэтому следует размышлять о том, что создает счастье, если действительно, когда оно есть, у нас все есть, а когда его нет, мы все делаем, чтобы его иметь.
Что я тебе постоянно советовал—это делай и об этом размышляй, имея в виду, что это основные принципы прекрасной жизни. Во-первых, верь, что бог — существо бессмертное и блаженное, согласно начертанному общему представлению о боге, и не приписывай ему ничего чуждого его бессмертию или несогласного с его блаженством; но представляй себе о боге все, что может сохранять его блаженство, соединенное с бессмертием. Да, боги существуют: познание их — факт очевидный. Но они не таковы, какими их представляет себе толпа, потому что толпа не сохраняет о них постоянно своего представления. Нечестив не тот, кто устраняет богов толпы, но тот, кто применяет к богам представления толпы: ибо высказывания толпы о богах являются не естественными понятиями, но лживыми домыслами, согласно которым дурным людям боги посылают величайший вред, а хорошим—пользу. Именно: люди, все время близко соприкасаясь со своими собственными добродетелями, к подобным себе относятся хорошо, а на все, что не таково, смотрят как на чуждое.
Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Поэтому правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает смертность жизни усладительной, не потому, чтобы оно прибавляло к ней безграничное количество времени, но потому, что отнимает жажду бессмертия. И действительно, нет ничего страшного в жизни тому, кто всем сердцем постиг (вполне убежден), что в не-жизни нет ничего страшного. Таким образом, глуп тот, кто говорит, что он боится смерти не потому, что она причинит страдание, когда придет, но потому, что она причиняет страдание тем, что придет: ведь если что не тревожит присутствия, то
|
|
|
355
напрасно печалиться, когда оно только еще ожидается. Таким образом, самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Таким образом, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних она не существует, а другие уже не существуют.
Люди толпы то избегают смерти как величайшего из зол, то жаждут ее как отдохновения от зол жизни. А мудрец не уклоняется от жизни, но и не боится нежизни, потому что жизнь ему не мешает, а не-жизнь не представляется каким-нибудь злом. Как пищу он выбирает вовсе не более обильную, но самую приятную, так и временем он наслаждается не самым долгим, но самым приятным...
|
|
|
Надо принять во внимание, что желания бывают: одни — естественные, другие — пустые, и из числа естественных одни — необходимые, а другие — только естественные; а из числа необходимых одни — необходимы для счастья, другие — для спокойствия тела, третьи — для самой жизни. Свободное от ошибок рассмотрение этих фактов при всяком выборе и избегании может содействовать здоровью тела и безмятежности души, так как это есть цель счастливой жизни: ведь ради этого мы все делаем, именно чтобы не иметь ни страданий, ни тревог... Мы имеем надобность в удовольствии тогда, когда страдаем от отсутствия удовольствия; а когда не страдаем, то уже не нуждаемся в удовольствии. Поэтому-то мы и называем удовольствие началом и концом счастливой жизни...
Так как удовольствие есть первое и прирожденное нам благо, то поэтому мы выбираем не всякое удовольствие, но иногда мы обходим многие удовольствия, когда за ними следует для нас большая неприятность; также мы. считаем многие страдания лучше удовольствия, когда приходит для нас большее удовольствие, после того как мы вытерпим страдания в течение долгого времени. Таким образом, всякое удовольствие по естественному родству с нами есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание
|
|
|
350
всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать...
Простые кушанья доставляют такое же удовольствие, как и дорогая пища, когда все страдание от недостатка устранено. Хлеб и вода доставляют величайшее удовольствие, когда человек подносит их к устам, чувствуя потребность. Таким образом, привычка к простой, недорогой пище способствует улучшению здоровья, делает человека деятельным по отношению к насущным потребностям жизни, приводит нас в лучшее расположение духа, когда мы после долгого промежутка получаем доступ к предметам роскоши, и делает нас неустрашимыми пред случайностью.
Итак, когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия распутников и не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении, как думают некоторые, не знающие, или не соглашающиеся, или неправильно понимающие, но мы разумеем свободу от телесных страданий и от душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания и изгоняющее [лживые] мнения, которые производят в душе величайшее смятение.
|
|
|
Начало всего этого и величайшее благо есть благоразумие. Поэтому благоразумие дороже даже философии. От благоразумия произошли все остальные добродетели; оно учит, что нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно. Ведь добродетели по природе соединены с жизнью приятной, и приятная жизнь от них неотделима. В самом деле, кто, по твоему мнению, выше человека, благочестиво мыслящего о богах, свободного от страха перед смертью, путем размышления постигшего конечную цель природы, понимающего, что высшее благо легко исполнимо и достижимо, а высшее зло связано с кратковременным страданием; смеющегося над судьбой, которую некоторые вводят как владычицу всего?..
357
В самом деле, лучше было бы следовать мифу о богах, чем быть рабом судьбы физиков (естествоиспытателей) ; миф дает намек на надежду умилостивления богов посредством почитания их, а судьба заключает в себе неумолимую необходимость. Что касается случая, то мудрец не признает его ни богом, как думают люди толпы, — потому что богом ничто не делается беспорядочно, — ни причиной всего, хотя и шаткой, — потому что он не думает, что случай дает людям добро или зло для счастливой жизни, но что он доставляет начала великих благ или зол...
Так вот, обдумывай это и тому подобное сам с собою днем и ночью .и с подобным тебе человеком, и ты никогда, ни наяву, ни во сне, не придешь в смятение, а будешь жить, как бог среди людей. Да, совершенно не похож на смертное существо человек, живущий среди бессмертных благ!
[ИЗ «ГЛАВНЫХ МЫСЛЕЙ»]
XI. Если бы нас нисколько не беспокоили подозрения относительно небесных явлений и подозрения о смерти, что она имеет к нам какое-то отношение, а также непонимание границ страданий и страстей, то мы не имели бы надобности в изучении природы.
XIV. Хотя безопасность от людей достигается до некоторой степени благодаря некоторой силе, удаляющей [беспокоящих людей], и благостоянию (богатству), но самой настоящей безопасность бывает благодаря тихой жизни и удалению от толпы.
XXXII. По отношению ко всем живым существам, которые не могут заключать договоры о том, чтобы не вредить друг другу и не терпеть вреда, нет ничего справедливого и несправедливого; точно так же и по отношению ко всем народам, которые не могут или не хотят заключать договоры о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда.
XXXIII. Справедливость сама по себе не есть нечто, но в сношениях людей друг с другом в каких бы то ни было местах всегда она есть некоторый договор о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда.
358
XXXVIII. Если действия, признанные справедливыми, при перемене обстоятельств оказываются на практике не согласными с естественным представлением о справедливости, то эти действия несправедливы. Но если при перемене обстоятельств те же действия, которые были признаны справедливыми, более уже не полезны, то они были справедливыми тогда, когда они были полезны для взаимного общения сограждан, но впоследствии, перестав быть полезными, они уже не справедливы.
[ИЗ «ВАТИКАНСКОГО СОБРАНИЯ ИЗРЕЧЕНИЙ»]
IX. Необходимость есть бедствие, но нет никакой необходимости жить с необходимостью.
XXIII. Всякая дружба желанна ради себя самой, а начало она берет от пользы.
XXIV. Сны не имеют божественной природы и вещей силы; они происходят от впадения [в человека] образов.
XXXIII. Голос плоти — не голодать, не жаждать, не зябнуть. У кого есть это и кто надеется иметь это и в будущем, тот даже с Зевсом может поспорить о счастье.
XLI. Следует смеяться и философствовать и в то же время заниматься хозяйством и пользоваться всеми остальными способностями и никогда не переставать изрекать глаголы истинной философии.
XLV. Изучение природы создает людей не хвастливых и велеречивых и не выставляющих напоказ образование, предмет соперничества в глазах толпы, но людей смелых, довольных своим, гордящихся своими личными благами, а не благами, которые им даны обстоятельствами.
LIII. Никому не следует завидовать: хорошие люди не заслуживают зависти, а дурные, чем счастливее бывают, тем более вредят себе.
LIX. Не желудок ненасытен, как говорят люди толпы, но лживое представление о желудке как о чем-то, не имеющем предела наполнения.
LXV. Глупо просить у богов то, что человек способен сам себе доставить.
359
LXXVII. Величайший плод довольства своим (ограничения желаний) — свобода.
[ОТРЫВКИ ИЗ ИЗВЕСТНЫХ СОЧИНЕНИЙ И ИЗ ПИСЕМ]
Диоген Лаэртский X 136. Безмятежность духа (атараксия) и отсутствие страданий тела суть удовольствия покоя (пассивные удовольствия), а радость и веселье рассматриваются как удовольствия движения (активные удовольствия).
Порфирий ad Marc. (Узенер, фргм. 200). Не считай нисколько не согласным с учением о природе, [т. е. неестественным], то, что, когда кричит плоть, кричит душа. Голос плоти: не голодать, не жаждать, не зябнуть. Душе трудно помешать этому и опасно не внимать природе, повелевшей ей вследствие присущего ей ежедневного довольства своим.
Порфирий ad Marc. (Узенер, фргм. 221). Пусты слова того философа, которыми не врачуется никакое страдание человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезней из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезни души.
Афиней XII, 546 (Узенер, фргм. 409). Начало и корень всякого блага—удовольствие чрева: даже мудрость и прочая культура имеют отношение к нему.
Климент (Узенер, фргм. 519). Величайший плод справедливости — безмятежность.
Стобей Антология XLIII, 139 (Узенер, фргм. 530). Законы изданы ради мудрых — не для того, чтобы они не делали зла, а для того, чтобы им не делали зла.
Плутарх (Узенер, фргм. 551). Живи незаметно!
ЛУКРЕЦИЙ
Тит Лукреций Кар (ок. 99 — ок. 55 до н. э.) — древнеримский философ-материалист, поэт. Биография Лукреция почти неизвестна. Философское образование, по всей вероятности, получил в эпикурейской школе Неаполя. Написал философскую поэму, которая полностью дошла до нас. При жизни автора она не была опубликована. Ее отредактировал и опубликовал Квинт Цицерон (брат знаменитого оратора, политического деятеля и философа). Позже она была озаглавлена
360
«О природе вещей». В поэме Лукреция, этом важнейшем литературном памятнике античного материализма, наиболее полно и аргументирование изложено атомистическое учение Эпикура, опирающееся в свою очередь на идеи Демокрита. Поэтическая форма произведения Лукреция делает особенно затруднительным подбор отрывков из нее для настоящего издания. Но, учитывая то обстоятельство, что поэма неоднократно издавалась в русском переводе (лучшее издание — АН СССР 1946 г., перевод Ф. А. Петровского), а также то, что идеи атомистического материализма довольно полно в рамках настоящего издания представлены текстами Левкиппа — Демокрита и Эпикура, мы сочли возможным ограничиться небольшим количеством отрывков из ее первой и второй книг. При этом мы стремились подобрать такие отрывки, которые в том или ином отношении дополняют приведенные выше тексты древнегреческих атоми-стов. Отрывки даны по названному выше изданию.
О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ
ИЗ КНИГИ ПЕРВОЙ
62. В те времена, как у всех на глазах безобразно
влачилась
Жизнь людей на земле под религии тягостным
гнетом,
С областей неба главу являвшей, взирая оттуда Ликом ужасным своим на смертных,
поверженных долу,
Эллин ' впервые один осмелился смертные взоры Против нее обратить и отважился выступить
против. И ни молва о богах, ни молньи, ни рокотом
грозным Небо его запугать не могли, но, напротив,
сильнее
Духа решимость его побуждали к тому, чтобы
крепкий Врат природы затвор он первый сломить
устремился.
Силою духа живой одержал он победу, и вышел Он далеко за предел ограды огненной мира 2, По безграничным пройдя своей мыслью и духом
пространствам.
Как победитель, он нам сообщает оттуда, что
может
361
Происходить, что не может, какая конечная
сила Каждой вещи дана и какой ей предел
установлен.
Так в свою очередь днесь религия нашей пятою Попрана, нас же самих победа возносит до неба. Тут одного я боюсь: чтобы как-нибудь ты
не подумал,
Что приобщаешься мной к нечестивым ученьям,
вступая
На преступлений стезю. Но, напротив, религия
больше И нечестивых сама и преступных деяний
рождала... 107. ... Если б знали наверное люди,
Что существует конец их мытарствам, они хоть
какой-то Дать бы отпор суеверьям могли и угрозам
пророков. Ныне ж ни способов нет, ни возможности
с ними бороться, Так как по смерти должны все вечной кары
страшиться,
Если природа души неизвестна: рождается ль
вместе
С телом она или в тех, кто родился, внедряется
после, Вместе ли с нами она погибает, расторгнута
смертью,
Или же к Орку3 во тьму и к пустынным озерам
нисходит, Или в животных иных воплощается вышнею
волей... 127. Вот почему мы должны не только в небесных
явленьях Дать себе полный отчет: в движениях солнца
с луною, Как происходят они, и какой совершается
силой Все на земле, но и то со вниманием разумом
чутким
362
Выяснить, в чем состоит души природа и духа... 146. Значит, изгнать этот страх из души и потемки
рассеять Должны не солнца лучи и не света сиянье
дневного, Но природа сама своим видом и внутренним
строем.
За основание тут мы берем положенье такое: Из ничего не творится ничто по божественной
воле.
И оттого только страх всех смертных объемлет,
что много
Видят явлений они на земле и на небе нередко, Коих причины никак усмотреть и понять
не умеют, И полагают, что все это божьим веленьем
творится.
Если же будем мы знать, что ничто не способно
возникнуть
Из ничего, то тогда мы гораздо яснее увидим Наших заданий предмет: и откуда являются
вещи, И каким образом все происходит без помощи
свыше... 170. И возникают на свет и родятся все вещи
оттуда, Где и материя есть и тела изначальные
каждой, То потому и нельзя, чтобы все из всего
нарождалось,
Ибо отдельным вещам особые силы присущи... 205. Из ничего, словом, должно признать, ничто
не родится,
Ибо все вещи должны иметь семена, из которых Выйти могли бы они и пробиться на воздух
прозрачный...
215. Надо добавить еще: на тела основные природа Все разлагает опять и в ничто ничего
не приводит.
Ибо, коль вещи во всех частях своих были бы
смертны,
363
То и внезапно из глаз исчезали б они,
погибая... 262. Словом, не гибнет ничто, как будто совсем
погибая, Так как природа всегда возрождает одно из
другого
И ничему не дает без смерти другого родиться... 419. Всю, самое по себе, составляют природу две
вещи 5 Это, во-первых, тела, во-вторых же, пустое
пространство, Где пребывают они и где двигаться могут
различно.
Что существуют тела — непосредственно в том
убеждает Здравый смысл; а когда мы ему доверяться
не станем, То и не сможем совсем, не зная, на что
положиться,
Мы рассуждать о вещах каких-нибудь тайных
и скрытых. Если ж пространства иль места, что мы
пустотой называем, Не было б вовсе, тела не могли бы нигде
находиться И не могли б никуда и двигаться также
различно, Как я на это тебе указал уже несколько
раньше...
440. Кроме того, все то, что само по себе существует, Действует или само, иль подвержено действию
будет, Иль будет тем, где вещам находиться и
двигаться можно.
Действовать иль подвергаться воздействию тело
лишь может,
Быть же вместилищем тел может только пустое
пространство.
Так что самой по себе средь вещей оказаться
не может,
364
Вне пустоты и вне тел, какой-нибудь третьей
природы, Иль ощутимой когда-либо помощью нашего
чувства, Или такой, что она разуменью была бы
доступна... 459. Также и времени нет самого по себе, но
предметы Сами ведут к ощущенью того, что в веках
совершилось, Что происходит теперь и что воспоследует
позже. И неизбежно признать, что никем ощущаться
не может
Время само по себе, вне движения тел и покоя... 548. Первоначала вещей, таким образом, просты
и плотны. Иначе ведь не могли бы они, сохраняясь
веками,
От бесконечных времен и досель восстанавливать
вещи...
561. Но несомненно, предел раздробленью известный
положен, Так как мы видим, что вещь возрождается
каждая снова, И установлен вещам сообразно с их родом
предельный Срок, когда могут они достигнуть жизни
расцвета. Надо добавить сюда еще то, что, хотя
совершенно
Плотны тела основные, однако вполне объяснимо, Как из них воздух, вода, и земля, и огонь —
все, что мягко, — Может возникнуть, какой созидается все это
силой, Если в составе вещей пустоты заключается
примесь.
Если ж, напротив, вещей начала мягкими были б, Взяться откуда могли и твердый кремень,
и железо, —
365
Это нельзя объяснить, потому что тогда
изначальных Всех оснований своих совершенно лишится
природа.
Значит, начала вещей в существе своем просты
и плотны... 963. Если ж должны мы признать, что нет ничего
за Вселенной:
Нет и краев у нее и нет ни конца, ни предела. И безразлично, в какой ты находишься части
Вселенной: Где бы ты ни был, везде, с того места, что ты
занимаешь, Все бесконечной она остается во всех
направленьях... 976. ...Без конца распростерто пространство
Вселенной. Ибо мешает ли тут что-нибудь и препятствием
служит, Не допуская копье до намеченной цели
домчаться, Или летит оно вон, — оно пущено все же
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!