ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ХРИСТИАНСКОЙ ТЕОЛОГИИ ИСТОРИИ. АВГУСТИН
Основными принципами христианской теологии истории можно считать три (ниже о них сказано подробно):
1. Дуализм (противопоставление духовного и мирского, государства и церкви, божественного и дьявольского и т. п. как основной арены борьбы).
2. Провиденциализм (наличие изначально заложенного смысла и плана истории).
3. Эсхатология (ожидание конца истории начиная с момента, когда божественный план исполнится)[19].
Отсюда логически следуют идеи (составившие в дальнейшем при их развитии и/или секуляризации важную часть философии истории Нового времени): а) о строго закономерном ходе истории (если она развивается по божественному плану); б) о наличии главных и второстепенных движущих сил истории (главная – воля Бога, но помимо этого также многообразные проявления борьбы Бога и дьявола, в частности церкви и ее врагов; воля и деятельность людей)[20]; в) о менее и более глубоких уровнях исторического процесса и соответственно причинах: на поверхности – желания и деяния людей, а глубже – последствия, к которым Бог вел людей, еще глубже – воля Бога; г) о делении истории на два связанных, но противоположных по знаку периода: тот, который не знал настоящей истины, и период, когда истина открыта, причем первый период – только подготовка к событию, которое еще не произошло[21].
Таким образом, немало идей философии истории XIX в. (и даже современной теории истории) уходят своими корнями в средневековую теологию истории.
|
|
|
Дуализм средневековой религиозной философии заключается в резком противопоставлении добра и зла, святого (божественного) и греховного (дьявольского), духовного (= церковного) и мирского (= государства, всего светского) и представлении, что между ними постоянно идет то явная, то скрытая борьба в самых разных формах. Это дуализм между земным и божественным; первое – бренно, второе – вечно; первое – греховно, второе – истинно и безупречно; необходимо посвятить свои усилия и мысли второму и по возможности очиститься от первого. Такой дуализм, глубоко проникший во всю средневековую идеологию и психологию (например, в виде поощрения ухода от мира в монастыри), периодами имел и вполне явную прагматическую политическую подоплеку. Например, он служил основанием для небезуспешных претензий римских пап на превосходство церковной (духовной) власти над властью королей и императоров и выведения организации церкви во всех странах из-под юрисдикции светской власти.
Провиденциализм, то есть представление об истории как полной реализации заранее имеющегося божественного замысла, согласно которому в конечном счете все и развивается, пронизывал всю средневековую теорию истории и в огромной степени историографию. Из провиденциализма вытекали и неадекватные исторической реальности представления о неизбежности (фатальности) событий как они произошли в истории, то есть мысль о том, что события не могли произойти иначе, чем они случились. Подобные взгляды, по сути, есть исторический фатализм, согласно которому некие события будущего, если им «суждено быть», случатся, даже несмотря на все усилия избежать их. Такой фатализм был очень характерен для античного мировоззрения с его покорностью судьбе и предсказаниям (вспомним знаменитую драму «Эдип»), но он был свойственен и религиозному сознанию Средних и более поздних веков[22]. «Все в руке божьей; как Бог даст» – вот формулировка такого взгляда.
|
|
|
Эсхатология – тесно связанное с провиденциализмом представление о том, что история имеет некий конец, финал, который имманентен ей, то есть заложен в ход событий изначально (так сказать, согласно существующему плану истории). В средневековом представлении такой финал чаще всего ассоциировался со вторым пришествием Христа и установлением царства божьего или, напротив, с ужасным концом света. Многим средневековым мыслителям будущее казалось вполне ясным и очевидным. Так, например, уже упоминавшийся крупный историк XII в. Оттон Фрейзингенский в восьмой книге своей «Хроники» обсуждает грядущий конец света (первые семь книг посвящены описанию всемирной истории).
|
|
|
Нерелигиозные провиденциализм и эсхатология в виде представлений, что в истории есть некий изначально вложенный в нее смысл (или идея истории); историей управляют «железные» законы, которые неизбежно ведут развитие событий к определенному результату (например, к прогрессу или коммунизму), – были широко распространены в философии истории в XVIII–XX вв. и не изжиты по сию пору.
Труд Августина Блаженного «О граде Божьем». Аврелий Августин (354–430), епископ г. Гиппона в римской провинции
Африка, как уже сказано, заложил основы той богословско-исто-рической концепции, которая была воспринята почти всеми средневековыми историками и оказывала могущественное влияние на историографию вплоть до XVIII в. Дуализм, провиденциализм и эсхатология[23] очень ярко представлены в его произведении «О граде Божьем» («De civitate dei»). Напомним, что оно создавалось в период краха Римской империи, с одной стороны, когда был налицо упадок нравов и культуры, натиск варварства, реальное исчезновение казавшихся вечными институтов и порядков; а с другой – в условиях, когда христианская церковь стала уже не только массовой и широко распространенной, но и государственной. Церковь была еще молода, полна сил и энергии, энтузиазма и стремления к подвигу. Она еще не погрязла в богатстве, не пресытилась властью, не развратилась. Но она уже представляла собой весьма обширную и иерархичную организацию. Церковь оставалась в тот момент наиболее сплоченной, организованной и наиболее одушевленной высокой идеей организацией. В то же время в церкви в этот период идут великие дискуссии, решения по которым заложили основы церковной жизни на века вперед. Вот почему именно в IV–V вв. творило так много крупных церковных мыслителей. С этим периодом в данном отношении может сравниться только XVI в., век реформации.
|
|
|
Все это вполне объясняет дуализм Августина и его страстность. Между хиреющим и греховным «градом» дьявола – земным Римским государством – и поднимающимся «градом» христианской религии, которая основывается на церкви и связана с Богом (небесный град), он, естественно, выбирает второй и проклинает первый. Град Божий, небесный, вечен, а Град дьявола, земной, имеет временное бытие.
Августин рассматривает историю человечества как поле борьбы между Царством Небесным (или Царством Бога) и царством земным (царством дьявола). Эта борьба началась с момента первого грехопадения человека. Земное государство, по мысли Августина, впервые было создано братоубийцей Каином и соответственно несет на себе его печать. Жители града земного, его потомки, желают наслаждаться земными благами, преисполнены любви к себе, жаждут властвовать, опираясь на силу. Жители же Града Божьего, потомки Авеля, желают жить по совести и благочестивы, не стремятся накапливать земные богатства, а считают, что единственное богатство – это «Господь в душе». От исхода этой борьбы между верой и неверием, между добром и злом зависит судьба человечества. Но эта борьба неизбежно приводит к победе бога в виде победы христианской церкви[24]. Е. М. Сергейчик отмечает, что
у Августина речь идет не о реально существующих государствах, а о двух мистических общинах людей: одной из них предназначено вечно царствовать с Богом, а другой – подвергнуться вечному наказанию с дьяволом. Но тем не менее, очевидно, Августин явно имеет в виду под градом земным языческий Рим (и империю, и сам город; язычество еще отнюдь не ушло, да и среди христиан далеко не все истинные)[25].В то же время реальным воплощением града небесного на земле является Церковь, которая объединяет вокруг себя всех праведников. На месте языческого Римского государства со времен императора Константина, сделавшего христианство официальной религией, возникло христианское государство. И оно выступает как предпосылка для установления божьего царства.
Августин в идее небесного града с исключительной четкостью проводит идею единства человечества, в котором народы, сохраняя свое своеобразие, если только оно не мешает христианской религии, объединяются одной верой. А из единства человечества естественно вытекает и идея всемирной универсальной истории. Сегодня в условиях глобализации, когда идут справедливые упреки в нивелировке культур, полезно вспомнить, что человечество неоднократно переживало такой опыт сплавления культур, в том числе и в период распространения мировых религий, и извлечь нужный урок из этих процессов.
Идеи Августина о борьбе царства дьявола и Христа вдохновляли многих крупных историков и мыслителей. Впрочем, это неудивительно, если принять во внимание неустроенность жизни, слабость государств, злоупотребления, бесконечные войны и внутренние усобицы, периодические эпидемии и т. п.[26]
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 685; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!