Это собака, которая войны постоянно хочет 6 страница
Пришел в себя он только в каком-то темном грязном подвале, где валялся связанным, в носках, майке и красных сатиновых трусах. В лицо ему светил фонарик.
- В общем так, майор Горшков В.В., сиди тихо и будешь жив, - на рот ему легла полоска скотча, - а это за то, что врешь, что не куришь, - парень выбил из его пачки сигарету и закурил. Потом поднял спортивную сумку и зашагал к выходу. Майор Горшков замычал… Хлопнула железная дверь.
Холод оглядел себя в зеркало. Милицейская форма ладно сидела на его коренастой фигуре. Майор Холод… Тьфу, Горшков.
* * *
В девять ноль-ноль порог здания ЦА МВД переступил молодцеватый подтянутый майор. Он подошел к дежурному по управлению и бодро представился:
- Майор Горшков, оперуполномоченный РОВД «Перово». На прием к генералу Пяткину по личному вопросу.
- Хорошо, Ваши документы, - дежурный бросил быстрый взгляд на Холода, - я пропуск сейчас оформлю. У товарища генерала сегодня как раз приемный день, - он что-то чиркнул на бумажке и протянул ее, - триста пятый кабинет, третий этаж, по коридору направо. Проходите, товарищ майор, - Холод шагнул через турникет, - а, подождите! – окликнул его дежурный. Он напрягся, - товарищ майор, после того, как Вас примут, сдайте, пожалуйста, пропуск, тогда получите свое удостоверение, хорошо? У нас порядок такой.
- Хорошо.
Холод не спеша поднялся на третий этаж. Суетливо по коридорам носились люди. Рабочий день начинался. В кабинетах надрываясь трещали телефоны, кто-то кого-то куда-то вызывал. Его чуть не сбил бегущий навстречу лейтенант с ворохом папок. «Извините, товарищ майор», - и помчался по коридору дальше. Пахло кофе и сигаретами. На первый взгляд наблюдалась какая-то закономерность в этом беспорядочном движении. Каждый двигался по своей траектории, не пересекаясь и не мешая другим. В тесноте коридора сотрудники, не сталкиваясь друг с другом, вовремя ныряли за двери кабинетов. В общем, аппарат управления напоминал большой муравейник, а его сотрудники больших красных муравьев, хлопотливых, быстро снующих и в большинстве своем бестолковых. Кабинет номер триста пять. Тяжелая дубовая дверь – крепость генерала Пяткина. Его последний рубеж. Холод уселся на затертый кожаный диванчик. Он будет ждать. Рано или поздно генерал выйдет и пойдет… в туалет. Ведь не конь же он! А пока Холод, он же майор Горшков, подождет. Он же умеет ждать, он терпеливый. В десять тридцать дверь триста пятого кабинета тяжело отворилась и в дверном проеме показалась грузная фигура. Вот какой он, генерал Пяткин. Медвежьей походкой, сотрясая паркет, он направился в конец коридора. Холод поднялся и пошел за ним. Точно, туалет. Грузно сопя, Пяткин отворил дверь, украшенную буквой «М». Холод расстегнул майорский китель, ровно через минуту зашел за ним. Пяткин стоял возле писсуара. Холод выхватил из-за ремня ТТ с глушителем и тихонько свистнул. Генерал, выпятив бычьи навыкате глаза, уставился на Холода. Три бесшумных хлопка, и Пяткин, с расстегнутой ширинкой и вывалившимся оттуда хозяйством, растянулся на белоснежном кафеле. Готов. Холод быстро вышел из туалета и пружинистой походкой заспешил по коридору. Быстро миновав ступеньки трех этажей, он выскочил через турникет дежурного, который только и успел крикнуть: «Товарищ майор, вы пропуск забыли сдать!» Холод был уже на улице. Дело сделано. А через пять минут в здании ЦА Управления в туалете на третьем этаже был обнаружен труп генерала Пяткина. Началась паника. Все бросились искать невидимого убийцу, но кто он – никто не заметил, все были заняты работой. И только дежурный по Управлению вспомнил странного молодого майора, не сдавшего пропуск. Молодой такой, неприметный, серый весь какой-то. А в чем проблемы? Он свое удостоверение оставил. Можно проверить. Удостоверение открыли и на всех уставились выпученные глаза усатого сорокапятилетнего майора Горшкова, никак не похожего на словесный портрет, составленный дежурным. Седой полковник, зам Пяткина, усмехнулся, взглянув на принявшее весьма глупый вид лицо дежурного. Ага, майор Горшков!
|
|
|
|
|
|
Холод был уже далеко.
|
|
|
* * *
Из рапорта заместителя командира взвода ППС, старшины Голопупко:
«Сегодня сотрудниками РОВД «Беговая» проводилось оперативно-профилактическое мероприятие по задержанию бродяг, типа бомжи, скрывающихся в подвалах и тех. сооружениях. В подвале дома по улице Народного Ополчения был обнаружен связанный гражданин в количестве один человек. Одежда на человеке отсутствует, за исключением: грязной майки белого цвета с надписью «Динамо» - 1 шт., трусов красных из сатина с синей полосой – 1 шт., носков с неясным изображением и надписью на иностранном языке «Pokemon» - 2 шт. Задержанный утверждает, что он является майором милиции, оперуполномоченным РОВД «Перово», Горшковым В.В., и в доказательство предъявляет часы марки «Полет» с дарственной надписью «Майору Горшкову в 40 лет от сотрудников РОВД «Перово». Данный задержанный утверждает, что его похитил какой-то неизвестный, личность которого он установить не может, предположительно с целью получения выкупа. Для установления личности, задержанный, предположительно майор Горшков В.В., направлен в РОВД «Беговая». Оружия, наркотиков, а также документов с регистрацией в г. Москве и МО при задержанном гражданине не обнаружено. Протокол составил старшина Голопупко А.О.»
|
|
|
* * *
- Бред какой-то… - следователь, ведущий дело об убийстве Пяткина в пятый раз перечитывал рапорт старшины Голопупко, - лихой этот мужик, Горшков. Убил, сам себя связал, раздев и оставив носки с покемоном, а после взял сам себя в заложники. Изменил свою внешность и возраст и после этого был задержан Голопупко. Прямо двуликий Янус. Нажрался, скорее всего, и форму с документами просрал. По отзывам сослуживцев, любил Горшков водочки попить. А убийца этим и воспользовался, - отшвырнул рапорт на стол, - Бред! Полный бред! – и обхватил голову руками.
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
«Сегодня в программе «КРИМИНАЛ»: Жестокое убийство в здании аппарата МВД потрясло всю общественность. Убит генерал Пяткин, начальник отдела ЦА МВД по борьбе с организованной преступностью. Сегодня он был застрелен. Труп обнаружен в туалете. Убийство поставлено в ранг заказных. Имеются ли у сыщиков улики или предположения на счет мотивов преступления? Пока неизвестно. Центральный аппарат хранит молчание. Преступник расстрелял генерала в упор, беспрепятственно проникнув в здание – вот что нам стало известно из источников, близких к ЦА МВД. Преступник был в милицейской форме. По подозрению в этом убийстве задержан один из сотрудников МВД. В столице введен «план перехват», но пока никаких результатов он не дал. Ведется следствие. Вопиющая наглость и откровенный цинизм возмутили нас до глубины души! Преступники уже творят свои злодеяния в святая святых МВД! Брошен вызов морали общества: никто из нас не может чувствовать себя в безопасности! Убивают всех. Распоясавшаяся бандитская клоака посеяла в наши души панику и страх. Апокалипсис и беспредел бандитизма! Мы настаиваем принять срочные меры по поиску и поимке виновных в этих злодеяниях! Зло должно быть наказано!»
Петеля трясущимися руками вдавил зеленую кнопку пульта дистанционного управления от телевизора. Экран мигнул и погас. Он остался один. Всю жизнь он плел вокруг своих противников сети интриг и выходил сухим из любой переделки. На этот раз мимо. Сильным оказался враг. Хитрым, последовательным и беспощадным. Тебе мат, Петеля. Если они смогли достать мусорского генерала, то рано или поздно и до тебя грешного доберутся. Будь уверен. Твоей системе противостоит другая система, и она не успокоится, пока не свалит тебя. А ты на ногах ой, как не крепко стоишь. Качни, и свалишься. Наверняка, суки были. Холодно, расчетливо. Знай, мол, свое место, Петеля. Такое уже раз было в двухтысячном. Здорово один беспредельщик их почекрыжил. Дай Бог памяти… Как его звали? Холод, кажется.
Петеля закрыл глаза и мысленно вернулся в далекий девяносто третий год. Трудно им тогда приходилось. Братки из «новых» гнали их с хорошо насиженных денежных полян, постепенно захватывая и подминая под себя их территории. Эти уже не разговаривали, а больше стреляли. Много тогда старых законников они не досчитались. А эти с упорством лезли вверх, не подчиняясь понятиям, сметая все на своем пути. Собаки бешенные! Воры в панике были, долго тогда они от потерь не могли оправиться. А давить? Слабые они тогда были, куда им против этих быков, рогами в землю упирающихися. Нужно было решать это, но вот как? И подсказал тогда Белка: мусора с беспредельщиками никогда не договорятся, тупоголовые они, а мы люди с соображением, с нами проще. И заключили договор – мол, сливаем вам братву эту, а вы нам дышать даете. Так все и началось. Многих тогда отморозков менты за жопу взяли, да по этапу отправили, а там их блатные уже встречали – на тюрьме за отморозками слово последнее. Вздохнул Петеля свободно, а тут заморочка: братва вон сидит, а точки у них остались – наркота, девки. Грех не подобрать. Деньги на дороге не валяются. Да и не пахнут они. Собралась вокруг Петели кодла: Белка, Саид, Попик, Метис. За каждым сила, высоко его подняли. Грохнешься вниз, Петеля, и костей не соберешь, держись! Лыжи в бизнес навострил. Все схвачено. Люди среди ментов появились свои в погонах больших, судьи продажные, прокуроры за деньги на все готовые. Масть поперла. Кто хоть раз на них вякнет – держись, в двадцать четыре часа из столицы эпатируют. А совесть… Пускай «сявок» она колбасит, он вор, ему выжить надо было. А что с мусорами замуты – так время сейчас такое. Лучше уж с ними, но по-людски, чем с новыми на ножи вставать. Ведь выжил общак, сохранил и вес, и слово свое значимое. А если кто не с ними, тот против них. А на остальных насрать. Каждый крутится как может. Да и кто ему, Петеле, предъявить что рискнет? Но появился один сучонок, Холод. Попик, Саид и Белка слили тогда их бригадира – Злого. На территорию Белки он бурым пер. Всех мусора мочканули, а этого наказать по-свойски решили. Да ложанулись. Он сынком Монгола оказался. А это не фря, а кент лимон опоясанный. Бродяга по жизни. С таким не побазаришь. В общем, выжил, стервец. И пропал куда-то на три года, а в девяносто восьмом снова нарисовался, хорошо нарисовался. Саид, Попик, Белка… Перетрухал Петеля и Пяткину этого героя слил. Долго ловили его, но в конце концов шлепнули. Был один, кто за него впрягся – Киса. Да вот только умер он… Петеля усмехнулся. С сердцем нелады были. И снова тишь и благодать. Денег за два года хорошо нарубили. А теперь все, амба. Кто этот мститель блядский? И тут Петелю пронзило. А может жив этот Холод? Ведь совпадений полно. Тогда он начал, а может сейчас заканчивает. Но вот только кто его ведет? Кто за ним? Петеля встал с кресла. Об этой квартире мало кто знает. Свои только. Но рано или поздно смерть его найдет. Глупо от нее бежать, но можно. Если это Холод – он придет за ним сюда. Петеля ушлый, его на мякине не проведешь. Мы еще, Холод, с тобой пободаемся. У меня вон, трое вооруженные до зубов сидят, парни измены не словят. Верные. Петеля с каждой минутой убеждался – точно, это Холод. Очень уж смерти похожи. И следов вообще никаких.
Петеля подошел к окну и слегка отодвинул тяжелую портьеру. На улице день. Уже сутки он не выходит на воздух. Ждать надо, на живца тебя ловить, киллер херов. Обратной дороги нет. Или он тебя, или ты его. А может это не Холод? Ведь убедительно тогда говорил Пяткин – Холода убили на Тамбовщине. Хватит, Петеля. Ты уже скоро сам себя бояться станешь. Если он мертвец – то он уже за два года в земле сгнил, пылью стал. А Пяткин говорил, что точно мертвый, мертвее не бывает. Петеля отошел от окна. «Мертвые не потеют». Он достал сигарету – и все-таки, они иногда возвращаются, потому, что очень сильно завидуют живым.
Петеля мерил комнату шагами. Мертвые живым позавидовали! А чего ему сейчас завидовать? Сидит, как крыса, носа не кажет. Сколько так может продлиться? Год, два… может вечность целую.
Он сел за дубовый письменный стол. Долго можно бегать, но от себя не убежишь. Карты на руках лажовые. Даже на небо забраться можно, но от смерти своей не уйдешь. А если не придет этот убийца? Что, он так всю жизнь прятаться будет? Душно ему здесь. Петеля расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Последний раз такую духоту он чувствовал в СИЗО Оренбурга. Тогда, в семьдесят шестом «вышак» ему светил. Но гуманный советский суд сжалился и заменил высшую меру на десять лет. Тогда Петеля себя заново родившимся почувствовал. Тогда пронесло. А сейчас пронесет? Дай то Бог. Но не в Боге здесь дело, совсем не в Боге… Это вексель, по которому надо платить. Если это Холод, то он все знает и о генерале, и о судье, и о прокуроре. Кто-то хорошенько его, Петелю, ввалил. А если знают, то все, не уйти тебе, Петеля, от этой мясорубки. Сукой ты стал. Есть, конечно, люди у тебя, вон, Желудь хотя бы, да с ним рыл десять-пятнадцать наберется, он сам их в дело ввел. Но есть и те, которые Петелю за это дело на нож поставят. Сходняк соберут и подпишут, как кутенка. Нет, к своим соваться сейчас нельзя. А мусора? Все ниточки вместе с Пяткиным в могилу ушли. Будут, конечно, менты искать, кто их генерала убил, но как всегда хрен найдут. Это они только по телеку клянутся отомстить, мол, за смерть товарища. Но если так балаболят, значит глухо, дело можно в архив сдавать. Значит все? Тупик? Петеля открыл ящик. Деньги, много денег. За них всю жизнь Петеля рубился. Деньги все решают!? А решают ли? Лежат сейчас и мазы с них никакой. Без разницы – с деньгами или без них – один черт, мандец тебе, Петеля. Да. Ломанули тебя здорово.
Петеля отодвинул стопки долларов – под ними пистолет. Он взял его в руки. Вот ОН сейчас что-то решает. Остальное фуфел, сказка. Жить вот так, на измене или…? Тут Петеля вспомнил странные слова: «Главное, вовремя уйти». Словно загипнотизированный, он вставил пистолет в рот, немного подумал, вздохнул и нажал на курок. Пуля вышла из затылка, расколов череп надвое. На висящую на стене Петели хорошо выполненную копию картины Васнецова «Демон» ярким красным салютом брызнули мозги. Стеклянные глаза тупо и мертво уставились на его людей, услышавших выстрели сразу вбежавших в комнату… «Главное, вовремя уйти».
* * *
Холод, сидя в машине, старался поймать какую-нибудь музыку и крутил рукоятку настройки радиоволн на старенькой магнитоле. Только один и все… Но где он, черт бы его побрал? Покажись, Петеля!
«Дорогие радиослушатели, - рука Холода остановилась, - в эфире программа «Люди». Три дня назад, в своей квартире на Проспекте Мира покончил жизнь самоубийством известный российский предприниматель и меценат Петелин Денис Аркадьевич. Этот широкой души человек не раз устраивал благотворительные акции, помогая юным музыкальным дарованиям, был учредителем благотворительного фонда «Милосердие – ХХ век», принимал активное участие в политической и культурной жизни страны. Как тяжело принять нам эту потерю. Страна лишается самых своих преданных сынов. Злые языки утверждали, что Денис Аркадьевич, в миру Петеля, один из руководителей преступного воровского сообщества Москвы. Пускай клевещут! Да, у Петелина в юношеские годы были проблемы с законом, но он никогда этого не скрывал. Мы помним, сколько народу было осуждено в СССР без вины, став жертвой тоталитарного режима. Денис Аркадьевич – одна из этих жертв. Но сердце его не ожесточилось. Он запомнился нам человеком большой души и щедрости. Проститься с ним на гражданскую панихиду в Храм Святой Варвары Великомученицы пришли многие известные политики, музыканты, актеры, писатели, спортсмены. Все они скорбели, потеряв верного друга. Похороны состоялись на Ваганьковском кладбище Москвы. Вот что сказал о Денисе Аркадьевиче его старый друг, известный бард Барабанов: «Это не просто потеря, это глубокий шрам, оставшийся после смерти Дениса в моем сердце». В память о друге он сочинил песню:
Плачут вместе со мной облака туманные
Друзья умирают, хоть это и странно.
В землю уходит доброе, вечное,
Такое же как они, человечное…»
Холод откинулся на сиденье. Петеля сделал за него все сам. Последний…
* * *
Желудь поднял рюмку водки:
- Ну что, братки, помянем раба Божьего Петелю. Да упокой Господь его душу грешную. Земля ему пухом. Человек был правильный, - все выпили. Желудь предложил, - в конце марта сходняк соберем. Замену Петеле найдем, чтобы дело наше продолжить дальше. Так вот, братва…
* * *
Седой полковник набрал телефонный номер:
- Добрый день, это я, Седой.
- Здравствуй, здравствуй!
- Я сделал все, как мы договаривались. Все мертвы.
- Ништяк…
- Что с Холодом делать?
- Оставь его в покое, пусть живет.
- Хорошо.
- Мы тебе позвоним и назначим встречу, жди.
- До свидания, - Седой положил трубку.
«Ага, оставлю. Холод свидетель. А свидетелей надо убирать. Быстро, пока те ничего понять не успели. Мгновенно». Он набрал номер телефона.
- Рашид, это Седой. Через час подъезжай к метро «Проспект Мира», кольцевая. Буду ждать возле киоска «Союзпечати». Дело срочное есть. Давай, отбой.
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
Рашид ехал по Садовому кольцу. Ништяк этот мусорок, Седой. Калым подкинул. Ухаря одного разыскать надо и шмальнуть. Но типок заковыристый, они его уже один раз искали. Кореша его и мусора завалили, напрасно оказалось. Седой его сам апосля нашел. А тот теперь Рашиду его просватал. Седой кричит, на Митинском кладбище его ловить надо, к корефану своему, вояке, на могилку он обязательно заскочит. Вот там мы его и упакуем. На Митинском у них все схвачено. Один их земляк жмуров там за деньги ныкает. Он что-то вроде могильщика. Помытариться, правда, придется. Но «лавэ» хорошее, десять штук баксов. Треху, вон, Седой сейчас отвалил, типа аванс. Рашид поудобнее втерся в велюровое кресло. Год прошел. Здорово, что они с Седым тогда замут сделали. Теперь при бабках всегда, тачка вон какая, «БМВ». Ну и пускай, что пока не новая. Седой сказал, скоро все у них будет. И девки топ-моделистые, и прикид модёвый, фирменный и тачки нулевые. Рашид на это право со своими корефанами имеет, заслужили. Они для Седого столько людей порешили… Да и сами вдоволь подушегубничали. Опустят какого-нибудь барыгу на деньги, шило под лопатку и айда хоронить на Митинское. Жить-то как-то надо. Рашид из кармана кожаной куртки вытащил сотовый…
* * *
Тяжелая кладбищенская тоска. Зима рваной раной обнажила покосившиеся кресты и потрескавшиеся кубики гранитных надгробий. Под ногами хлюпала песочно-снежная каша. Последний приют – вечный дом.
Холод бродил среди вдавленных в землю и еще присыпанных грязным снегом могильных холмов. Целый город. Город мертвых. Здесь всегда молчание, давящая тишина, изредка спугиваемая карканьем черных ворон. Сюда на новое место жительства ежедневно привозят десятки жильцов. Это их последний адрес, последнее место прописки. Они никогда не уйдут отсюда назад сквозь огромные чугунные ворота – это последнее место прибытия. Одних привозят сюда с помпой: надрывно звенит оркестр, хрипит медными трубами; дорогие венки, толпы родственников и друзей, провожающих в последний путь; дубовые гробы, траурные речи – напыщенные и торжественные, огромные гранитные монументы. А другие приходят сюда просто: в неструганных деревянных гробах, с табличкой, номером и датой смерти на куске ржавой жести. Но и те, и другие, поселившись здесь, формируют из своих могил улицы и кварталы. Смерть уравнивает всех в правах. Здесь они все одинаковы. Ведь что под толстым панцирем брони дорогого карельского мрамора, что под потрескавшимся деревянным крестом с болтающимся на кривом гвозде венке на небольшой глубине в песке лежит одно и то же – ссохшаяся человеческая плоть и сгнившие кости, которые время превращает в прах и тлен. Здесь жизнь совершает свой полный круговорот. Все уходят в сырую землю. Смерть не разделяет их: здесь бандиты и милиционеры, взрослые и дети, богатые и бедные, мужчины и женщины… Люди, бывшие на земле гостями, а отсюда шагнувшие в вечность. Но кладбище все же живет. Стучат в мастерской молотки гранитчиков, выбивая на камнях даты жизни и смерти; приходят друзья и родные, нашедших здесь свой приют – льют водку, поминая усопших добрым словом; торопливо снуют могильщики с лопатами, в ватниках, заляпанных глиной; шуруют бомжи в поисках жратвы и халявной выпивки, докучая потерявшим своих близких нелепыми соболезнованиями… А вот еще одного жильца привезли.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 219; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!