Это собака, которая войны постоянно хочет 2 страница
* * *
Карцер… Железобетонная коробка два на три. Жесткие нары, которые поднимали в шесть утра и опускали в двадцать два ноль ноль. Весь день на ногах, окон нет. Каждые полчаса поднималась решетка и в камеру заглядывал любопытный глаз надзирателя. С утра кусок черствого хлеба и миска теплой, пахнущей машинным маслом воды. В семь тридцать – оправка. После шмон. Хотя что можно спрятать в этом ограниченном пространстве?
Холод ходил по давно измеренной сотнями ног плоскости камеры и думал. Он знал все обстоятельства и нюансы своего дела. Кто-то там, на воле, хотел, чтобы он сидел, сильно хотел. Кто-то знал его правду, всю до конца. Но он не нужен как Холод, гноить его здесь будут как Сиволобова. Этот «кто-то» убил Василича и бывшего следака Иванова, но не убил его, Холода. Почему? Что говорил это металлический голос о каком-то шансе? Холод знал, что здесь ему не жить. На «красной» зоне не шибко людей из братвы жалуют, тем более «мокрушников», а он по чьей-то легенде мента замочил. Эх, Иванов, зачем ты помог тогда Холоду? И ты, Василич… Холод нервно сжимал и разжимал кулаки… Василич…
* * *
- Ну, все свободны. Руки за спину. Сержант, отведи на промзону, его отряд уже работает. Неделю посачковал парень и хватит, пора ударным трудом завоевывать право на освобождение, - резюмировал дежурный по ШИЗО, выпуская Холода на свободу.
* * *
Двадцать пар глаз уставились на Холода в столярке, куда его привели сколачивать табуретки. Холод почувствовал на себе пожирающие взгляды перебинтованного Зубра и его товарищей. Чувствовалось – быть беде. Все чего-то выжидали. До обеда Холод тупо отбирал заготовки и таскал готовую продукцию на склад.
|
|
|
- Ну, держись, вахлак, амба тебе, - сказал работающий с ним в одной паре заключенный.
Прозвенел звонок, оповещающий всех об обеденном перерыве. «Ну, сейчас начнется», - подумал Холод. И началось.
Холода окружили плотным кольцом, охрана, до этого следившая за работой, куда-то испарилась. Тупые безмозглые лица, злые глаза… Держись, Холод.
Он дрался на смерть, ломал пальцы, выкалывал глаза. Первого Холод сбил с ног тяжелой табуреткой. Второго перетянул вдоль спины деревянным крючком. Еще одному воткнул в глаз штангенциркуль. Он отбивался как раненный зверь, но их было чересчур много. Еще один упал, срубленный ударом в висок рубанком. Холода гоняли по всему цеху, жали и давили. Треск – это он бросил одного из нападавших на кучу досок. Удар ногой в горло – сдохните, твари! С молотком в руках Холод был прижат к стене цеха. Ледяная бетонная стена и дальше уже бежать некуда. Он еще крепче сжал в руке молоток. Безжалостная толпа наступала на него… Амба… Холод замер, как перед последним прыжком. Сейчас его просто разорвут на части. И все.
|
|
|
- Стоять на месте, козлы вонючие! – в проходе появилось несколько ребят крепкого телосложения, - кому тут кадык вырвать? Тебе что ли, Зубр? – от толпы отделился огромный небритый детина в новом ладно подогнанном ватнике, - ты че, типа, в натуре, нюх потерял, пес шелудивай? Окстись! Дерьмо собачье! – сказал он все ближе подходя к загнанному в угол Холоду, - ну здорово, дружбан. Ну и где типа моя «Поджера», а?
Холод поднял влажные глаза. Перед ним стоял Вован.
* * *
- Вот так, Холод, не убили меня тогда. Пуля через грудь навылет прошла. Месяц в больнице провалялся, думал, ну, типа, загнусь на фиг блин… Ну ничего, выжил. Узнал, что тебя где-то в Тамбове завалили. А тут суд, типа того. Прокурор, не мудрствуя лукаво, десятку мне влепил, ну, типа, организованная преступная группа, по касатке два года скинули и вот, типа того, здесь я сейчас, срок свой, типа, отбываю.
- Это же сучья зона, «красная», Вован. Как же ты здесь кантуешься?
- А помнишь, Холод, ты типа сам учил, слейся, приспособься, прими эти… как их… условия окружающей среды и все такое… Вот так вот и живу… Помаленьку…
|
|
|
- Странно, ведь братву здесь ох как не жалуют, Вовик?
- А я в активе, типа, Холод. Приспособился. Стучать не стучу. Порядок «красный» на зоне поддерживаю, с администрацией договорился, я с ними типа сотрудничаю, а они мне типа срок половинят. И не жалею, и не перед кем оправдываться не собираюсь, хватит, баста. Я тут в свою соображалку вот что взял. Я тут кто? – солдат. А ты – братан по жизни. Таких как я убивают, а ты всегда жив будешь. Нюх у тебя на опасность собачий, Холод. А с меня харэ. Типа все, хватит. Досижу свой срок и уеду к мамке в деревню. Спасибо тебе, конечно, жизни меня научил.
- Как же так, Вован?
- А вот так вот. Догадываюсь, как Холод умер, не дурак совсем, типа. Извини, по-человечьи жить хочу, если получится, конечно. Раз уж бог миловал, завязал я со всей этой лабудой, Холод. И тебе совет напоследок дам: сольют тебя здесь, в курсе они кто ты такой. Не знаю, но слушок по зоне «кумовской» пошел… жизнь тебе такую здесь устроят, что сказкой не покажется. Здесь они, братишка, типа музыку заказывают. На вот. На прощание, - сказал Вован и протянул Холоду финку, - держись и бывай. Покеда.
- Спасибо и на этом, Вован.
* * *
Холод сидел на груде деревянных обрезков и играл финкой… Разговор с Вованом оставил неприятный осадок в душе. Ну ладно… Пускай прав Вован. Здесь он никто, букашка, это там, на воле он сильный. А теперь какой смысл ему, Вовану, идти за Холодом? Два раза Вован спасал его жизнь, тогда и сейчас. Он такой же, как ты, Холод, он тоже хочет жить и имеет на это право. Это его выбор. А вот как тебе дальше быть, Холод?
|
|
|
* * *
Остаток дня прошел вполне спокойно. Холод отработал, поужинал и вернулся в барак. Казалось, его никто не замечал. Но в казарме чувствовалось внутреннее напряжение, оно окружало и обволакивало Холода. Опасность сочилась изо всех углов барака. Он чувствовал, что ему никто ничего не собирался прощать. Все только поджидали удобного момента для расплаты. И после отбоя он наступил.
Холод вскочил со шконки, лишь только увидев, как несколько фигур двинулось в его сторону. Трое. В руке каждого матово блестели железные пруты. Удар. Холод увернулся. Возле левого уха просвистел металлический прут. Еще удар. Холод перехватил руку нападавшего и локтем ударил его в челюсть. Еще один прут со всего размаха опустился на голову Холода. Глаза застлала кровавая пелена. Неизвестно откуда возникла финка Вована и Холод со всего размаха ударил нападавшего в живот. Холодная сталь намертво засела под ребром, из уголка рта бугая потекла струйка крови. Готов. Третий махал прутом, не подпуская Холода к себе ни на шаг. Холод уже почти терял сознание, перед глазами плыли огромные фиолетовые круги. И дальше как в замедленной съемке -–выпад, свист прута, еще выпад. Холод увернулся и уже падая, метнул нож. Стальной клинок аккуратно вошел в гортань нападавшего, фонтанами брызнула кровь, и его тело, как мешок, рухнуло на Холода. В это время в казарме зажегся свет…
* * *
- Ну что, Сиволобов, решили добавить свой срок? Еще два трупа, - полковник Молчанов ходил взад-вперед по своему кабинету, - ну и что скажете?
- А что говорить? Сам все знаешь…
- Интересно, что же я знаю, Сиоволобов? А знаю, что вы только пришли, нарушаете режим, совершили аналогичное преступление, за которое были осуждены, исправляться не желаете, на контакт с администрацией не идете, ведете себя агрессивно. Вот это я знаю. Как знаю и то, что за совершенное здесь преступление буду просить для вас пожизненного срока заключения.
- Не надо «горбатого лепить», начальник. Попался – отвечу. Я знаю, ты здесь, в этой игре, пешка. Есть кто за тебя все решает. Да и они уже все решили, нечего понос лить.
- Ты с кем это разговариваешь, забыл?
- Да ладно, успокойся.
- Я тебя сейчас в порошок сотру!
- Успокойтесь, Молчанов, - прозвучал знакомый металлический голос и в кабинет вошел седой представительный мужчина, - оставьте нас.
- Ну что же. Вот мы и снова встретились, Холод. Дела твои еще дохлее чем были. Снова убиваешь. Я тебе обещал ад. Это только начало. Судить тебя здесь в колонии будут и впустят в эту же зону. Убил ты людей здесь не последних. Срок у тебя будет огромный. Но до конца ты точно не досидишь, к гадалке не ходи. Или опустят или прирежут на хрен. Корешей у тебя здесь нет… Хотя, Вован, кажется. Но он на путь исправления встал. А если дернется по старой памяти и поднимется за боевого друга… Мы поможем. Ты, кстати и о нем подумай. Этот пацан тебе жизнь спас, а ты к нему с черной неблагодарностью, не в глаз, а в жопу. Вот такие дела наши скорбные. Думай.
- А о чем думать?
- О том, как дальше жить будем!
- Я понял все. Вляпался я здорово, от этого дерьма уже не отмоешься.
- Правильно мыслишь, а дальше что?
- Помнится, про шанс ты мне говорил. Вот и сейчас шепни об этом шансе тихонечко.
- Ну вот это другое дело, Холод. Знал, что не дурак ты, договоримся. Слушай… Здесь фамилии семи человек. Ты должен узнать о них все – чем живут, чем дышат… А потом убить. Срок на каждого - десять дней. Умирает последний – о тебе забывают, Холод.
- А какие гарантии?
- Никаких гарантий. Люди, ты, наверное, сам понял, какие. И с моей стороны и с твоей известные. Где я работаю, ты, наверное, уже догадался.
* * *
Снова свободен. Зимы уже как не бывало. Холод спиной почувствовал, как за ним закрываются тяжелые железные ворота. Прошлое выплюнуло его.
«Ввиду не доказанности улик, освободить из-под стражи Сиволобова М.А., пересмотрев возбужденное против него уголовное дело и признав его полностью невиновным, приостановить его уголовное преследование».
Семь человек. Трудно, но можно. Пока в Москву, а там будет видно. Холод поднялся в салон разбитого рейсового «Пазика» и протянул кондуктору 5 рублей за проезд.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Москва… Каждый раз Холод испытывал трепет, возвращаясь сюда. Город больших надежд и разбитой мечты. Каждый день на перроны его вокзалов становились тысячи искателей лучшей жизни. Где они сейчас? Одни горбатятся за копейки на стройках, другие бомжуют, собирая пустые бутылки, третьи стоят на панели, и лишь немногие становятся истинными хозяевами этого города.
Холод вышел из плацкартного вагона поезда «Новосибирск – Москва». Все. Конечная остановка. Вначале деньги и оружие… А дальше будет видно.
* * *
К «черному» ходу биллиардной на Красных Воротах припарковалась БМВ пятой модели. Место тихое, тачка новенькая – муха на ней не сидела. Вышел из нее паренек в шикарном кожаном пальто с норковым воротником. «Бандит?! А, впрочем, хрен его знает… Вон сейчас сколько мажоров на папиных тачках разъезжает. Не разберешь, где братва, а где так – ботва. Но этот наглый, уверенный. Телка вон с ним вся рыжьем, как елка обвешана. Ржет как лошадь, блядь смоленская. В биллиардную зашли, паренек вон халдею в мурло пальцами тычет. Точно браток. Только видно сразу – нарисованный, не настоящий, понтов много. Текилу ему принесли. Мексиканец! Ну подожди…»
Холод спрятал в рукав финку, подаренную ему там, на зоне, Вованом и пнул БМВ по колесу. Заревела сигнализация. Ага! Побежал.
- Ты че, козел, охренел в натуре? Ты че мою тачку пинаешь? – браток схватил Холода за грудки, подтянул к себе и тут почувствовал, как ему в брюхо уперлось холодное острие финки, - ты че, козел? Я сейчас пацанам позвоню, я знаешь на кого работаю? Знаешь, что с тобой будет? Я сейчас возьму…
- За щеку ты сейчас возьмешь, - процедил Холод и приставил финку к горлу.
- Ты че, эй, хорош!
- На нож сядешь – будешь хорош. «Лопатник» и ключи от тачки брось на капот, быстро! И не рыпайся, а то горло порежешь!
- Ладно, ладно, - тот полез в карман и неожиданно выбросил вперед кулак. Холод увернулся и чиркнул лезвием по горлу братка.
- Вот видишь, порезался, я тебя предупреждал. – Холод воткнул ему кулак в живот. Тот присвистнул и осел на асфальт, надрывно кашляя и пытаясь вздохнуть, закрывая рукой неглубокий порез на шее. Сквозь пальцы сочилась кровь.
- Бери! – парень швырнул к ногам Холода толстый бумажник и ключи от машины, - документы на тачку в «лопате», я по доверенности езжу. Там еще три штуки баксов. Но смотри, проблемы у тебя будут.
- А проблемы негров шерифа не ебут, - и Холод с размаху ударил его ногой в грудь. Тот упал мордой в лужу талого снега. Холод обшмонал его, и неожиданно пальцы наткнулись на что-то холодное, засунутое за ремень. ТТ. В темноте зябко сверкнула вороненая сталь ствола, – вот теперь ты снова сильный, Холод, - он стянул с парня пальто и примерил, - как раз. Фартово выгляжу!
Браток потихоньку приходил в себя. Вот он раскрыл мутные глаза. Перед ним стоял тот козел, в его пальто, с его пистолетом в руках.
- Очнулся, брателло? Тогда до свидания! – и грудь молодого бандита проломила тупая пуля, выплеснув наружу фонтан крови, как будто пришпилив его к асфальту.
Холод оттащил тело к мусорным бакам. Так уж устроена природа и жизнь, что некоторые люди долго не живут, - резюмировал Холод, садясь за руль. Девица уже мертвого бандита так ничего и не заметила, занятая разговором со смазливым барменом. Холод не спеша отъехал.
* * *
Крупный московский бизнесмен Пальцев Кирилл Андреевич расслаблялся в собственном баре «Парис». Стриптизерша Любка специально для него исполняла «танец живота». «Вон как задницей крутит, стерва! Вдуть бы ей по самые гланды». Невысокий, жирненький Пальцев развалился в кресле, попивая «Мартини» и представляя смуглотелую Любку на своей трехспальной кровати. Каждый день новые телки, и все они хотят залезть ему в штаны. Еще бы! У него столько бабла! Вроде невзрачный, а все его хотят! А зачем ему противиться? Его на всех хватит. Крутой он, не только удачливый коммерс, но еще и вор.
А как получилось, что человек, о зоне только из кино знавший, вором стал? Все просто. Любили воры Петеля, Чингиз и Метис у хлебосольного Пальчика поужинать. Тихо, спокойно, жратва «от пуза», о делах спокойно, без напрягов перетереть можно. Да и Пальцев – человек «в доску» свой, молчать будет, да и телок с ногами от жопы всегда подгонит.
И вот однажды случилась у братков проблема с одним из банков в Германии, отказали им в размещении активов. Задумались урки, деньги ляжку жгут, а тут облом. Шумят, а что делать в голову не возьмут. Узнал об их беде Пальцев, подошел и помочь предложил. Те напряглись вначале, но поверили. И через неделю легли деньги через одного из знакомых Пальцева на счет одного Гамбургского банка. Тогда сам Петеля по плечу его похлопал: «Молодец, Андреич! Ушлый ты, помог братве! Теперь проси, о чем хочешь!» Пальцев задумался. Все у него есть. Деньги, дома, охрана своя, баб завались… Все есть, вот только лоска не хватает. Приехал к нему через неделю Петеля, Пальцев к нему подошел, выложил на стол лимон баксов: «Хочу вором в законе стать!» Петеля затопал ногами, хотел Пальцева в задницу послать, да задумался… Сам ведь говорил, проси, мол, что хочешь, за язык не тянули. А Пальцев начнет на всех углах языком звонить, как вор слово свое не держит. Да и нужный человек этот Пальцев, чуть что, по первому свисту поможет. Да и лимон баксов - деньги не малые. Посоветовался с Чингизом и Метисом, разослал братве московской «малявы» и появился в столице новый вор в законе Пальчик. Пускай «апельсин», за то вон его как уважают! Лебезят, в рот заглядывают. Повел Пальчик быстро новую политику. Перезнакомил Петелю, Чингиза и Метиса со своими знакомыми. Нужным он оказался, не промахнулся Петеля. Быстро деньги с общака в официальный бизнес вывел, пристроил в банках под большие проценты, во многие советы директоров предприятий братву ввел, в общем, разумно распорядился. Живи, не тужи, стриги купоны. Не надо теперь Петеле самому разборки чинить - кинул денег, найдутся те, кто все проблемы решат. Появились «в кентах» Петели благодаря Пальчику актеры, депутаты, прокуроры, судьи, менты в погонах. Все на мази. Везде свои люди. Отстегивай бабки и живи не тужи. Ни с кем проблем нет. Захотел – заказал самолет и на Канары пузо греть. Захотел – раз и в Афинах на своей мраморной трехэтажной вилле. Хватит, пожили в черном теле, пора пожить по-человечески. Молодец, Пальчик!
Пальчик отхлебнул «Мартини»: нет, Любке он сегодня точно засадит. Уж больно хороша! Так вот, Пальчик, это все твое! Все ты купишь, денег хватит. Общение с Петелей не прошло даром: у Пальчика появились два новых казино, без того лоснящаяся мордочка вовсю заплыла жиром, оставив две тонкие щелочки осоловевших совиных глаз. Разве мог себе представить в те далекие восьмидесятые секретарь райкома комсомола Таганского района Москвы, что жизнь его так изменится? Да ни за что! Кто бы подумал? А сейчас время другое, надо уметь вертеться и для тех и этих быть хорошим, и с братвой дружить, и с властью ладить. Пальчик снова отхлебнул и продолжал думать о своем: но это еще ерунда. Вот начнет он через год Петелю в депутаты двигать, вот тогда попляшете! Никто до нас не доберется! А что вор? Так это фигня! Кто по молодости ошибок не делал? Но это пока только мечты. Все. Домой пора. Он махнул Любке, продолжающей изгибаться на сцене, и указал на выход. Та угодливо закивала и бросилась собирать разбросанные по помосту вещи.
Пальчик вышел на улицу. Ко входу подогнали новенький «Форд-Мондео», за рулем сидел охранник. Он открыл заднюю дверь и пропустил хозяина и стриптизершу в скрипящий, пахнущий кожей салон. Стеклоподъемник плавно опустил стекло: «Пацаны, вы сегодня свободны. Я за город в Пирогово на дачу махну», - обратился Пальчик к охране, - «Василий меня отвезет. Кайфуйте сегодня!». «Форд» плавно тронулся. Смеющиеся охранники, похлопывая друг друга по плечам, зашли в бар, и никто не заметил, как за машиной Пальчика тенью тронулась темно-синяя БМВ.
Пальчик приказал охраннику включить музыку, тот щелкнул CD и хриплый голос Кучина на весь салон запел о нелегких буднях братвы. Пальчик закурил сигарету и посмотрел на Любку. Вон как напряглась, как будто на прием к президенту едет. А что президент? Пальчик представил и засмеялся. Нет, он не дурак. Чем ближе к солнцу – тем сильнее задницу обжечь можно. Тише будь! Он выпустил струю дыма в лицо Любке, та закашлялась, но, продолжала натянуто улыбаться. Ничего, вон сейчас Медведково проедут, и тогда он ей подол задерет.
- Гони, Василь, менты тормознут – откупимся!
- Есть, шеф! – охранник вдавил в пол педаль газа, машина рванула резко вперед.
Гнали они вдоль пустыря и гаражей в сторону МКАДа. Неожиданно на огромной скорости их подрезала до этого следовавшая за ними БМВ. Резкий удар, Василий не справился с управлением, «Форд» бросило на обочину, надрывно завизжали тормоза и со скрежетом, посыпая асфальт осколками стекол, машина перевернулась и скатилась вниз к насыпи. Пальчик медленно приходил в себя. Гудел сигнал, в который уткнулся окровавленной головой уже мертвый Василий. Пальчик оглядел Любку, та дышала, но была без сознания. Он дотронулся до саднившего дикой болью лица – точно, кровь. Попытался ногами выбить остатки лобового стекла и выбраться наружу. Но в тот момент, когда он был уже почти у цели, сильные руки помогли ему и со всего размаха шлепнули об наст. Пальчик перевернулся на спину и увидел стоявшего над ним человека. Обычный парень в кожаном пальто, вот только у него почему-то пистолет в руках и зачем-то он направлен на него, Пальчика.
- Ты кто такой?
- Один твой незнакомый.
- Это ты в нас врезался?
- Возможно.
- Слушай, отвези меня в больницу, видишь, я ранен.
- А зачем?
- Ну не хочешь везти – тогда вызови скорую. Я денег заплачу.
- А зачем?
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 324; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!