Парвус. Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис. 11 страница

* «Das Kapital», III, 1, 289 («Капитал», т. Ill, ч. 1, стр. 289. Ped.)^5S. Цитировано мною в «Научном Обо­зрении», стр. 40 и в «Развитии капитализма», 17. (См. настоящий том, стр. 48 и Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 42—45. Ред.)

" «Этюды», стр. 20. «Научное Обозрение», № 1, стр. 41. «Развитие капитализма», стр. 19. (См. Сочи­нения, 5 изд., том 2, стр. 147; настоящий том, стр. 49; том 3, стр. 47—48. Ред.) Если бы это противоречие вело к «систематическому избыточному продукту», то оно означало бы именно невозможность капита­лизма.

162

В. И. ЛЕНИН

возможность реализации средств производства, совершенно не связывающихся с пред­метами потребления, не связывающихся даже и «в конечном счете», — и тогда он не­избежно придет к абсурду, или же он признает, вслед за Марксом, что в конечном счете средства производства связаны с предметами потребления, — и тогда он должен при­знать правильность моего понимания теории Маркса.

Возьму пример, чтобы иллюстрировать, в заключение, абстрактные рассуждения конкретными данными. Известно, что в каждом капиталистическом обществе употреб­лению машин мешает часто непомерно низкая заработная плата (= низкий уровень по­требления народных масс). Мало того: бывает даже так, что приобретенные предпри­нимателями машины бездействуют, ибо цены на рабочие руки падают до того, что хо­зяину выгоднее становится ручная работа! Наличность противоречия между потребле­нием и производством, между стремлением капитализма безгранично развивать произ­водительные силы и ограничением этого стремления пролетарским состоянием, нище­той и безработицей народа, ясна в этом случае, как день. Но не менее ясно, что из этого противоречия правильно будет делать единственно лишь тот вывод, что уже самое раз­витие производительных сил с неудержимой силой должно вести к замене капитализма хозяйством ассоциированных производителей. Наоборот, было бы совершенно оши­бочно делать из этого противоречия тот вывод, что капитализм должен систематиче­ски давать избыточный продукт, т. е. что капитализм вообще не может реализовать продукта, не может поэтому играть никакой прогрессивной исторической роли и т. п.

Написано в мае, ранее 29 (10 июня) 1899 г.

Напечатано в декабре 1899 г.

в журнале «Жизнь» Подпись: В лад и мир Ильин

Печатается по тексту журнала

Пример последнего явления в области русского капиталистического вемледелия приведен мною в «Развитии капитализма в России», стр. 165. (См. Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 228—229. Ред.) И подоб­ные явления — не единичные казусы, а обычное и неизбежное следствие основных свойств капитализма.

163

59

ПРОТЕСТ РОССИЙСКИХ

СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ

Написано в августе, ранее 22 (3 сентября) 1899 г.

Впервые напечатано

в декабре 1899 г. за границей

отдельным оттиском из № 4—5

журнала «Рабочее Дело»⁶⁰

Печатается по частично сохранивше­муся рукописному тексту; конец доку­мента— по отдельному оттиску из № 4—5 журнала «Рабочее Дело», све­ренному с текстом, напечатанным в книге Г. В. Плеханова «Vademecum для редакции «Рабочего Дела»»

165

СОБРАНИЕ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ ОДНОЙ МЕСТНОСТИ , В ЧИСЛЕ

СЕМНАДЦАТИ ЧЕЛОВЕК, ПРИНЯЛО ЕДИНОГЛАСНО СЛЕДУЮЩУЮ

РЕЗОЛЮЦИЮ И ПОСТАНОВИЛО ОПУБЛИКОВАТЬ ЕЕ И

ПЕРЕДАТЬ НА ОБСУЖДЕНИЕ ВСЕМ ТОВАРИЩАМ

В последнее время среди русских социал-демократов замечаются отступления от тех основных принципов русской социал-демократии, которые были провозглашены как ее основателями и передовыми борцами — членами группы «Освобождение труда» , так и социал-демократическими изданиями русских рабочих организаций 90-х годов. Ниже приводимое «credo» , долженствующее выражать основные взгляды некоторых (так называемых «молодых») русских социал-демократов, представляет из себя попытку систематического и определенного изложения «новых воззрений». — Вот это «credo» в полном виде.

Существование цехового и мануфактурного периода на Западе наложило резкий след на всю после­дующую историю, в особенности на историю социал-демократии. Необходимость для буржуазии завое­вать свободные формы, стремление освободиться от сковывающих производство цеховых регламента­ции, сделали ее, буржуазию, революционным элементом; она повсюду на Западе начинает с liberté, fraternité, égalité (свобода, братство и равенство), с завоевания свободных политических форм. Но этим завоеванием она, по выражению Бисмарка, выдавала вексель на будущее своему антиподу — рабочему классу. Почти повсюду на Западе рабочий класс, как класс, не завоевал демократических учреждений, — он ими пользовался. Нам могут возразить, что он участвовал в революциях. Исторические справки опро­вергнут это мнение, так как именно в 1848 г., когда произошло на Западе упрочение конституции, рабо­чий класс представлял из себя ремесленно-городской элемент, мещанскую демократию; фабричный же пролетариат почти не существовал, а пролетариат крупного производства (ткачи Германии — Гауптман,

В тексте отдельного оттиска из журнала «Рабочее Дело» добавлено: «(России)». Ред. — символ веры, программа, изложение миросозерцания. Ред.

166_______________________________ В. И. ЛЕНИН

ткачи Лиона) представлял из себя дикую массу, способную лишь к бунтам, но отнюдь не к выставлению каких-либо политических требований. Можно прямо сказать, что конституции 1848 г. были завоеваны буржуазией и мелким мещанством, артизанами. С другой стороны, рабочий класс (артизаны и рабочие мануфактур, типографщики, ткачи, часовых дел мастера и пр.) с средних веков еще привык участвовать в организациях, в кассах взаимопомощи, религиозных обществах и проч. Этот организационный дух до сих пор еще живет у обученных рабочих Запада и резко отличает их от фабричного пролетариата, плохо и медленно поддающегося организации и способного лишь к так назьшаемым lose Organisation (времен­ным организациям), а не к прочным организациям с уставами и регламентами. Эти же мануфактурно-обученные рабочие составили ядро социал-демократических партий. Таким образом, получилась сле­дующая картина: сравнительная легкость и полная возможность политической борьбы, с одной стороны, с другой — возможность планомерной организации этой борьбы с помощью воспитанных мануфактур­ным периодом рабочих. На этой почве вырос на Западе теоретический и практический марксизм. Исход­ной его точкой явилась парламентарная политическая борьба с перспективой (только по внешности сходной с бланкизмом, по происхождению совершенно другого характера), с перспективой захвата вла­сти, с одной стороны, Zusammenbruch'a (катастрофы) — с другой. Марксизм явился теоретическим вы­ражением господствующей практики: политической борьбы, превалирующей над экономической. И в Бельгии, и во Франции, особенно в Германии рабочие с невероятной легкостью организовали политиче­скую борьбу и с страшным трудом, с огромным трением — экономическую. II до сих пор экономические организации по сравнению с политическими (не касаюсь Англии) страдают необычайной слабостью и неустойчивостью и повсюду laissent à désirer quelque chose (оставляют кое-чего желать). Пока энергия в политической борьбе не была вся исчерпана — Zusammenbruch являлся необходимым организующим Schlagwort'oM (ходячей фразой), которому суждено было сыграть огромную историческую роль. Основ­ной закон, который можно вывести при изучении рабочего движения — линия наименьшего сопротивле­ния. На Западе такой линией являлась политическая деятельность, и марксизм, в том виде, в каком он был формулирован в «Коммунистическом манифесте», явился как нельзя более удачной формой, в кото­рую должно было вылиться движение. Но когда в политической деятельности была исчерпана вся энер­гия, когда политическое движение дошло до такой напряженности, дальше которой вести его было труд­но и почти невозможно (медленный рост голосов за последнее время, апатия публики на собраниях, унылый тон литературы), с другой стороны, бессилие парламентской деятельности и выступление на арену черной массы, неорганизованного и почти не поддающегося организации фабричного пролетариа­та, создали на Западе то, что носит теперь название берн-

ПРОТЕСТ РОССИЙСКИХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ__________________ 167

штейниады, кризиса марксизма. Более логического хода вещей, чем период развития рабочего движения от «Коммунистического манифеста» до бернштейниады, трудно себе представить, и внимательное изу­чение всего этого процесса может с точностью астронома определить исход этого «кризиса». Речь идет здесь, конечно, не о поражении или победе бернштейниады — это мало интересно; речь идет о коренном изменении практической деятельности, которое уже давно понемногу совершается в недрах партии.

Изменение это произойдет не только в сторону более энергичного ведения экономической борьбы, упрочения экономических организаций, но также, и это самое существенное, в сторону изменения отно­шения партии к остальным оппозиционным партиям. Марксизм нетерпимый, марксизм отрицающий, марксизм примитивный (пользующийся слишком схематичным представлением классового деления об­щества) уступит место марксизму демократическому, и общественное положение партии в недрах со­временного общества должно резко измениться. Партия признает общество; ее узко корпоративные, в большинстве случаев сектантские задачи расширятся до задач общественных и ее стремление к захвату власти преобразуется в Стремление к изменению, к реформированию современного общества в демокра­тическом направлении, приспособлена к современному положению вещей, с целью наиболее удачной, наиболее полной защиты прав (всяческих) трудящихся классов. Содержание понятия «политика» расши­рится до истинно общественного значения, и практические требования минуты получат больше веса, могут рассчитывать на большее внимание, чем это было до сих пор.

Нетрудно из этого краткого описания хода развития рабочего движения на Западе сделать вывод для России. Линия наименьшего сопротивления у нас никогда не будет направлена в сторону политической деятельности. Невозможный политический гнет заставит много говорить о нем и именно на этом вопросе сосредоточивать внимание, но никогда не заставит он практически действовать. Если на Западе слабые силы рабочих, будучи вовлечены в политическую деятельность, окрепли на ней и сформировались, у нас — слабые силы эти, наоборот, стоят перед стеной политического гнета и не только не имеют практиче­ских путей для борьбы с ним, а следовательно, и для своего развития, но даже систематически душатся им и не могут пускать даже слабых ростков. Если прибавить к этому, что рабочий класс паш не получил в наследие того организационного духа, каким отличались борцы Запада, то картина получится удру­чающая и способная повергнуть в уныние самого оптимистического марксиста, верящего в то, что лиш­няя фабричная труба, уже одним фактом своего существования, несет великое благополучие. Трудна, бесконечно трудна и экономическая борьба, но она возможна, она, наконец, практикуется самими масса­ми. Приучаясь в этой борьбе к организации и поминутно наталкиваясь в ней на политический режим, русский рабочий создаст, наконец, то, что можно назвать формой рабочего движения, создаст ту или те

168_______________________________ В. И. ЛЕНИН

организации, которые наиболее подходят к условиям русской действительности. В настоящее время можно с уверенностью сказать, что русское рабочее движение находится еще в амебовидном состоянии и никакой формы не создало. Стачечное движение, существуя при всякой форме организации, не может еще быть названо кристаллизованной формой русского движения, а нелегальные организации уже с чис­то количественной точки зрения не заслуживают внимания (не говорю о их полезности при настоящих условиях).

Вот положение. Если прибавить сюда еще голодухи и процесс разорения деревни, способствующие Streikbrecher'cTBy , и, следовательно, еще большую трудность подъема рабочих масс на более сносный культурный уровень, то... что же тут делать русскому марксисту?! Разговоры о самостоятельной рабочей политической партии суть не что иное, как продукт переноса чужих задач, чужих результатов на нашу почву. Русский марксист — пока печальное зрелище. Его практические задачи в настоящем мизерны, его теоретические познания, поскольку он пользуется ими не как орудием исследования, а как схемой дея­тельности, не имеют цены для выполнения даже этих мизерных практических задач. Кроме того, эти схемы, взятые с чужого плеча, в смысле практики являются вредными. Забыв, что на Западе рабочий класс выступил уже на расчищенное политическое поле деятельности, наши марксисты, более чем это нужно, относятся с презрением к радикально или либерально-оппозиционной деятельности всех других нерабочих слоев общества. Малейшие попытки сосредоточить внимание на общественных проявлениях либерально-политического свойства вызывают протест ортодоксальных марксистов, забывающих, что целый ряд исторических условий мешает нам быть марксистами Запада и требует от нас иного марксиз­ма, уместного и нужного в русских условиях. Отсутствие у каждого русского гражданина политического чувства и чутья не может, очевидно, быть искуплено разговорами о политике или воззваниями к несуще­ствующей силе. Это политическое чутье может быть дано лишь воспитанием, т. е. участием в той жизни (как бы она ни была немарксистична), которую предлагает русская действительность. Насколько «отри­цание» было уместно (временно) на Западе, настолько у нас оно вредно, потому что отрицание, исходя­щее из чего-то организованного и имеющего фактическую силу, — одно, а отрицание, исходящее из бесформенной массы разбросанных личностей, — другое.

Для русского марксиста исход один: участие, т. е. помощь экономической борьбе пролетариата и уча­стие в либерально-оппозиционной деятельности. Как «отрицатель», русский марксист пришел очень ра­но, а это отрицание ослабило в нем ту долю энергии, которая должна направляться в сторону политиче­ского радикализма. Пока все это не страшно, но если классовая схема помешает деятельному участию русского интеллигента в жизни

— штрейкбрехерству. Ред.

ПРОТЕСТ РОССИЙСКИХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ__________________ 169

и отодвинет его слишком далеко от оппозиционных кругов, — это будет существенный ущерб для всех, кто вынужден бороться за правовые формы не об руку с рабочим классом, еще не выдвинувшим полити­ческих задач. Политическая невинность русского марксиста-интеллигента, скрытая за головными рассу­ждениями на политические темы, может сыграть с ним скверную штуку.

Мы не знаем, много ли найдется русских социал-демократов, разделяющих эти воз­зрения. Но несомненно, что вообще идеи этого рода имеют сторонников, и потому мы считаем себя обязанными категорически протестовать против подобных воззрений и предостеречь всех товарищей от грозящего совращения русской социал-демократии с намеченного уже ею пути, именно: образования самостоятельной политической рабо­чей партии, неотделимой от классовой борьбы пролетариата и ставящей своей бли­жайшей задачей завоевание политической свободы.

Вышеприведенное «credo» представляет из себя, во-первых, «краткое описание хода развития рабочего движения на Западе» и, во-вторых, «выводы для России».

Совершенно неверны, прежде всего, представления авторов «credo» о прошлом за­падноевропейского рабочего движения. Неверно, что рабочий класс на Западе не уча­ствовал в борьбе за политическую свободу и в политических революциях. История чар­тизма, революция 48 г. во Франции, Германии, Австрии доказывают обратное. Совер­шенно неверно, что «марксизм явился теоретическим выражением господствующей практики: политической борьбы, превалирующей над экономической». Напротив, «марксизм» появился тогда, когда господствовал социализм неполитический (оуэнизм, «фурьеризм», «истинный социализм» и пр.), и «Коммунистический манифест» сразу выступил против неполитического социализма. Даже тогда, когда марксизм выступил во всеоружии теории («Капитал») и организовал знаменитое Международное общество рабочих , политическая борьба отнюдь не была господствующей практикой (узкий тред-юнионизм в Англии, анархизм и прудонизм в романских странах). В Германии великая историческая заслуга Лассаля состояла в том, что он

170__________________________ В. И. ЛЕНИН

превратил рабочий класс из хвоста либеральной буржуазии в самостоятельную полити­ческую партию. Марксизм связал в одно неразрывное целое экономическую и полити­ческую борьбу рабочего класса, и стремление авторов «credo» отделить эти формы борьбы принадлежит к самым неудачным и печальным отступлениям их от марксизма.

Далее, совершенно неверны также представления авторов «credo» о современном положении западноевропейского рабочего движения и той теории марксизма, под зна­менем которого идет это движение. Говорить о «кризисе марксизма» значит повторять бессмысленные фразы буржуазных писак, усиливающихся раздуть всякий спор между социалистами и превратить его в раскол социалистических партий. Пресловутая «бернштейниада»⁶³ — в том смысле, в каком ее обыкновенно понимает широкая пуб­лика вообще и авторы «credo» в частности, — означает попытку сузить теорию мар­ксизма, попытку превратить революционную рабочую партию в реформаторскую, и эта попытка, как и следовало ожидать, встретила решительное осуждение со стороны большинства германских социал-демократов. Оппортунистические течения не раз об­наруживались в германской социал-демократии и всякий раз были отвергаемы партией, которая верно хранит заветы революционной международной социал-демократии. Мы уверены, что всякие попытки перенести оппортунистические воззрения в Россию встретят столь же решительный отпор со стороны громадного большинства русских социал-демократов.

Точно так же не может быть и речи ни о каком «коренном изменении практической деятельности» западноевропейских рабочих партий, вопреки авторам «credo»: громад­ное значение экономической борьбы пролетариата и необходимость такой борьбы были признаны марксизмом с самого начала, и еще в сороковых годах Маркс и Энгельс по­лемизировали против утопических социалистов, отрицавших значение такой борьбы .

Когда, около 20-ти лет спустя, образовалось Международное общество рабочих, во­прос о значении профессио-

___________________ ПРОТЕСТ РОССИЙСКИХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ__________________ 171

нальных рабочих союзов и экономической борьбы был поднят на первом же конгрессе в Женеве в 1866 году. Резолюция этого конгресса точно указала значение экономиче­ской борьбы, предостерегая социалистов и рабочих, с одной стороны, от преувеличения ее значения (заметного у английских рабочих в то время), с другой стороны, от недос­таточной оценки ее значения (что замечалось у французов и у немцев, особенно у лас­сальянцев). Резолюция признала профессиональные рабочие союзы не только законо­мерным, но и необходимым явлением при существовании капитализма; признала их крайне важными для организации рабочего класса в его ежедневной борьбе с капита­лом и для уничтожения наемного труда. Резолюция признала, что профессиональные рабочие союзы не должны обращать исключительного внимания на «непосредствен­ную борьбу против капитала», не должны сторониться от общего политического и со­циального движения рабочего класса; их цели не должны быть «узкими», а должны стремиться к всеобщему освобождению угнетенных миллионов рабочего люда. С тех пор среди рабочих партий разных стран не раз вставал и не раз будет, конечно, вставать вопрос о том, не следует ли в данный момент обратить несколько больше или несколь­ко меньше внимания на экономическую или политическую борьбу пролетариата; но общий или принципиальный вопрос и сейчас стоит так, как он поставлен марксизмом. Убеждение в том, что единая классовая борьба пролетариата необходимо должна со­единять политическую и экономическую борьбу, перешло в плоть и кровь междуна­родной социал-демократии. Исторический опыт неопровержимо свидетельствует далее, что отсутствие политической свободы или стеснение политических прав пролетариата всегда ведет к необходимости выдвинуть политическую борьбу на первый план. Еще менее может быть речи о сколько-нибудь существенном изменении в отношении рабо­чей партии к остальным оппозиционным партиям. И в этом отношении марксизм ука­зал верную позицию, одинаково далекую и от преувеличения значения политики и от заговорщичества (бланкизм и проч.), и от пренебрежения

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 303; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!