Глава 19. Общественные институты 7 страница

1) обеспечение стандартного управления в русле определённой концепции в пределах юрисдикции и дееспособности соответствующего государства;

2) разрешение конфликтов вложенных частных управлений, которые могут возникать в границах господствующей над обществом концепции управления;

3) защита управления по господствующей концепции от управления на основе альтернативных, — не совместимых с нею, — концепций[252].

И в законодательстве каждого государства можно выявить компоненты, направленные на решение каждой из трёх названных выше задач в их совокупности.

Кроме того, исторически реально во всяком законодательстве присутствуют «юридические шумы» — демагогия, политиканство, глупость[253] и законы, неоднозначные в аспекте соотносимости их положений с реальной жизнью[254], а также — некоторые законы и положения, в силу разных причин проистекающие из чуждых концепций, не совместимых с той, которую выражают три вышеназванные компоненты, в силу чего положения законов, проистекающие из чуждых концепций, в большинстве своём не реализуются на практике, хотя могут употребляться в политиканстве в качестве деклараций о благонамеренности[255].

Эти обстоятельства приводят к вопросам:

· Если законодательство обусловлено определённой концепцией организации жизни общества в преемственности поколений и в этом смысле не является произвольным, то как обстоит дело с концепцией, которую выражает законодательство? — т.е. насколько может быть произвольна и вариативна концепция?

· Есть ли во множестве разнообразных концепций объективно наилучшая концепция?

Ответы на эти вопросы[256] лежат вне сферы компетенции юристов, поскольку знания, необходимые для жизненно состоятельного ответа на них, не входят в тематику учебных курсов, освоение которых необходимо для получения юридического диплома в любой стране мира. Освоение этих знаний требует более широкого кругозора, далеко выходящего за пределы юриспруденции, охватывающего как естествознание и его прикладные отрасли (технические дисциплины и т.п.), так и гуманитарные дисциплины, изучающие человека и его проявления в обществе и в Природе.

Именно проистекающее из этого факта невежество в проблематике, находящейся за пределами области юридической текстологии и правоприменительной практики, и делает юристов в их большинстве биороботами-зомби (исключения из этой характеристики крайне редки), тупо применяющими действующее законодательство в одном из двух вариантов правоприменительной практики или в виде некоего «коктейля» из них обоих (об этом несколько далее по тексту).

Наиболее ярко эта юридическая тупость выразилась в поговорке, восходящей к древнему Риму, одной из причин гибели которого стала неадекватная[257] юридическая кодификация жизни общества и государственного управления и приверженность принципу, выражаемому этой поговоркой: Пусть рухнет мир, но восторжествует закон.[258]

Даже если её понимать как гиперболу (т.е. преувеличение), назначение которой — всего лишь подчеркнуть значимость законодательства и его соблюдения в жизни общества, однако и в этом случае она допускает возможность разрушения Мироздания по той причине, что юридический закон противоречит объективным закономерностям, на реализации которых основывается устойчивость процесса функционирования Мироздания как системы и устойчивость бескризисной жизни общества, вследствие чего неукоснительное проведение юридического закона в жизнь влечёт за собой крах Мироздания[259]. Этой возможностью и её практической реализацией юристы и подавляющее большинство законотворцев, как показывает История, никогда не интересовались ранее и не интересуются ныне[260].

Иначе говоря, это означает:

Объективная данность такова, что концепция, которую выражает кодифицированное право, — тоже не может быть произвольной: субъективизм выразителей концепции жизнеустройства общества в преемственности поколений должен адекватно выражать объективные закономерности бытия в Природе людей, культурно своеобразных обществ и человечества в целом[261] — как в оглашениях, так и в умолчаниях, и не должен противоречить им. То же касается и правоприменительной практики.

В противном случае общество окажется под давлением этих объективных закономерностей, которое вынудит его отказаться от пагубной концепции либо уничтожит его в случае, если оно будет настаивать на безальтернативности той концепции, под властью которой оно так или иначе оказалось[262]; а тем более, если оно будет по сути богохульно настаивать на боговдохновенности объективно порочной и потому пагубной концепции[263].

Соответственно этому обстоятельству открыта и возможность к тому, что законотво́рцы, находясь и действуя под властью пагубной концепции, породят законодательство, проведение которого в жизнь приведёт общество к катастрофе, от которой его может избавить только осмысленный боговдохновенный произвол[264] — попрание норм кодифицированного права, выработка праведной концепции, альтернативной по отношению к пагубной, и непреклонное проведение её в жизнь.

Хотя с точки зрения кодифицированных норм пагубной концепции, такого рода деятельность может квалифицироваться как тяжкие и особо тяжкие составы преступлений (преступления, предусматриваемые третьей составляющей законодательства — защита управления по господствующей над государственностью концепцией от несовместимых с нею концепций). Юристы об этом, как показывает История, тоже не задумываются, в большинстве своём бездумно отдавая предпочтение проведению в жизнь пагубной концепции, власть которой обеспечивает им социальный статус и потребительское благополучие.

Описанные выше возможности, связанные с вариативностью концепций и выражением каждой из них в кодифицированном праве, приводят к вопросу об объективности различий Добра и Зла в конкретике их проявлений в жизни человечества и культурно своеобразных обществ. По своей сути это — иная формулировка вопроса о бытии Божием, Его Вседержительности, смысле (целях) Промысла Божиего и характере Божиего попущения людям искренне заблуждаться и ошибаться или «со знанием дела» работать против воплощения в жизнь целей Промысла.

Однако в исторически сложившейся культуре наших дней вопрос о бытии Бога — «вопрос дискуссионный»[265]. Одни верят в то, что Бог есть, другие верят в то, что Бога нет, но мало кто из верующих в Бога верит Богу и живёт под властью диктатуры совести (последнее касается не только верующих в Бога, но и осознанных атеистов). Но вне зависимости от мнений, высказываемых в спорах о бытии Бога, как писал святитель Игнатий Брянчанинов[266] (фото слева), «при­рода возвещает Бога»[267].

И соответственно он считал необходимым преподавать естественные науки не только в светских, но и в особенности — в духовных учебных заведениях[268]:

«Особливо нужно знание естественных наук, потому что в наше время нигилисты утверждают своё учение якобы на естественных науках. Нужно знать, что они утверждают здание нигилизма не на естественных науках, а на произвольных, нелепых гипотезах, т.е. предположениях или вымыслах, которых нет возможности доказать теми доказательствами, при которых единственно наука признаёт познание верным и без которых все блестящие гипотезы остаются при достоинстве игры воображения, при достоинстве бреда»[269].

В оценке, высказанной в последней фразе, святитель Игнатий Брянчанинов был прав[270]. Прошло уже полтора века, как он высказал приведённое выше мнение, которое подразумевает, что и для верующих Богу, и для атеистов (верующих в Бога либо не верующих в Бога) объективность различий Добра и Зла в конкретике их проявлений — независимо от субъективных представлений людей об этом и о бытии Бога, — выражается в том, что жизнь общества (и соответственно, концепция жизнеустройства и выражающее её законодательство):

· либо противоречит им, вследствие чего общество терпит разного рода неурядицы: внутрисоциальные конфликты, рост статистики заболеваемости, экологические и экономические бедствия и т.п. — всё это закономерные следствия нарушения объективных закономерностей бытия человеческого общества в гармонии с Природой (в понимании атеистов), а равно — в русле Божиего Промысла;

· либо опирается на объективные закономерности и поддерживается ими, подтверждая практически истинность высказывания апостола Павла «…Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1-е послание апостола Павла Коринфянам, 14:33).

Т.е. необходимость соответствия концепции жизнеустройства общества в преемственности поколений и выражающего её законодательства и правоприменительной практики объективным закономерностям бытия в Природе людей, культурно своеобразных обществ и человечества в целом — объективная необходимость. Эта объективная данность едина и безальтернативна как для носителей атеистического миропонимания, которые признают объективность законов Природы, так и для носителей религиозного миропонимания, для которых в объективных законах Природы выражается Божие предопределение бытия Мироздания[271]. И определение свободы как осознанной необходимости жизненно состоятельно только в том случае, если под необходимостью понимать эту — названную выше — необходимость жить, опираясь на объективные закономерности всех шести групп под властью диктатуры совести.

И соответственно юридическая система как атрибут государственности (и в аспекте законодательства, и в аспекте правоприменительной практики) должна работать на воплощение в жизнь объективного Добра и искоренение из жизни исторически наличествующего Зла и его генераторов.

Наличие объективных закономерностей, отнесённых нами к шести выше названным группам (раздел 13.1 настоящего курса — том 4), означает, что во всём множестве возможных концепций организации жизни общества в преемственности поколений можно выделить три класса:

· концепции, выражающие беззастенчивый сатанизм, включая и обнажённый атеизм, как одну из маскировочных оболочек сатанизма;

· концепции, которые можно охарактеризовать словами «ни Богу свечка, ни чёрту кочерга» в силу того, что их оглашения и умолчания, объективно сопутствующие оглашениям, таковы, что часть из них лежат в русле Промысла Божиего, а часть — в области попущения Божиего искренне заблуждаться и ошибаться или осознанно сатанеть со знанием дела;

· вариации концепции, выражающей Промысел, отличающиеся друг от друга детальностью проработки и лексически-сим­воль­ными оболочками выражения смысла, общего для всех вариаций.

Первые два класса концепций — пагубные в случае стойкой приверженности им.

Концепции, отнесённые к последнему классу, могут содержать ошибки, но они содержат в себенепреходяще безошибочное ядро, которое позволяет освобождаться от ошибок в ходе исторического развития обществ, живущих под их властью. Суть этого ядра состоит в том, что единственная истинная религия — диктатура совести, вследствие чего человек в молитвенном диалоге с Богом по совести, развивая личностную диалектическую культуру познания и творчества, способен освободиться от власти над ним ошибок и заблуждений и обязан помочь в этом деле другим людям.

Следствие из этого — никто не может быть господином человеку, кроме Бога, поскольку единственная объективно безальтернативная власть в Мироздании[272] — это Божья Вседержительность, а предназначение человека — быть наместником Божьим. Соответственно, слова «Бог» и «господь» не во всех контекстах — синонимы, поскольку «го́сподом», — отрицая в таковом качестве Бога, — индивид может избрать для себя сотворённого им же бездушного кумира-идола, другого представителя биологического вида «Человек разумный», беса, Сатану и т.п., но не Бога. [273]

Однако вне зависимости от обусловленности законодательства определённой концепцией, которая может принадлежать к одному из трёх названных классов, возможны два варианта применения законодательства в жизни общества.

Вариант первый — нормальный:

 1. Анализ реальной или возможной ситуации в её конкретике.

 2. Подбор законов и статей, которые соответствуют ситуации.

 3. Принятие решения в соответствии с положениями законодательства в отношении сложившейся в жизни ситуации или перспектив её развития.

 4. Если нет соответствующего положения закона, то выработка произвольного решения, которое, однако, не должно нарушать существующих статей законодательства, а при необходимости — доработка законодательства.

Назовём этот порядок действий для определённости «нормальным порядком».

Поскольку юридические законы, в отличие от законов Природы не действуют автоматически помимо людей, то для того, чтобы законодательство реализовывалось в полити­чес­кой практике общества нормальным порядком, необходимы два фактора:

· во-первых, в обществе должна быть политически активная часть,

Ø как максимум, охватывающая всё общество[274], а как минимум, — достаточная по численности и достаточно широко распределённая в обществе для того, чтобы быть в нём генератором процессов автосинхронизации[275],

Ø обладающая интеллектом и некоторой осведомлённостью (уровнем образованности), необходимыми для того, чтобы выработать содержательно определённую политическую инициативу[276],

Ø и обладающая политической волей, необходимой, чтобы инициативу воплотить в жизнь, в том числе, и при опоре на процессы автосинхронизации, общественную самоорганизацию и юридическую систему, а также — и на внесоциальные факторы[277];

Мы поможем в написании ваших работ!