Пусть близость ваша не будет чрезмерной 20 страница

Когда вы убиваете зверя, скажите ему в своем сердце:

Та же сила, что сразила тебя, сразит и меня, и меня тоже поглотят.

Ибо закон, который отдал тебя в мои руки, отдаст меня в руки еще более могущественные.

Твоя кровь и моя кровь — не что иное, как сок, питающий древо небес.

Когда вы надкусываете зубами яблоко, скажите ему в своем сердце:

Твои зерна будут жить в моем теле, бутоны твоего завтрашнего дня распустятся в моем сердце,

Твой аромат станет моим дыханием.

И вместе мы будем радоваться во все времена года.

Осенью, когда вы собираете виноград в своих виноградниках, чтобы точить из гроздий сок, скажите в своем сердце:

Я тоже виноградник, и мои плоды попадут в точило, и, как молодое вино, меня будут хранить в вечных сосудах.

И зимой, когда вы черпаете вино, воспевайте в своем сердце каждую чашу:

И пусть будет в песне память об осенних днях, о винограднике и о точиле».

 

Существенно, что этот вопрос — от старика. Все это метафоры, ведь Калил Джебран поэт. У него есть проблески мистицизма, однако сам по себе он не мистик. Поэтому я согласен не со всем, что он отвечает старику.

Старик — представитель традиционного ума, ортодоксального прошло­го, всего мертвого. Но все же не было необходимости отвечать ему так, как отвечал Алмустафа. Здесь выявляется разница между поэтом и мистиком.

Эти слова исходят от самого Калила Джебрана. Он больше не руки, через которые говорит Бог, не глаза, которые улыбаются вам улыбкой Бога. Окошко, открытое вечному, на мгновение закрылось.

Я уже говорил о различии между поэтом и мистиком: мистик всегда один и тот же, на той же высоте, на тех же освещенных солнцем вершинах, но поэт всегда падает с них обратно на землю.

Тогда попросил старик корчмарь:

«Скажи нам о Еде и Питье».

И он сказал:

«О, если б только вы могли жить благоуханием земли и, как воздуш­ные растения, питаться светом...»

Но теперь значительность ушла. Слова все еще прекрасны, но что-то упущено. До сих пор он говорил с вершин, теперь он находится среди толпы, просто один из них.

Но раз вынуждены вы убивать, чтобы насытиться, и лишать дете­ныша материнского молока, чтобы утолить свою жажду, пусть тогда это будет актом поклонения...

Это компромисс. И в этом одна из причин, почему мир не был раздражен Калилом Джебраном. Он достигает высоких пиков — через вымышленный образ, Алмустафу, — но он будет много раз отступать, не найдя в себе мужества, чтобы пойти против традиции, традиционного ума, общества и своего прежнего, глубоко укорененного безобразного поведения.

Странно, что такой человек, как Калил Джебран, согласился с убийс­твом живых зверей для еды.

Он родился в невегетарианском обществе; он был не в состоянии полностью освободиться от крепостной зависимости, от своей обусловленности. В противном случае он бы не смог сказать, что можно убивать животных для еды и лишать детеныша материнского молока, чтобы утолить свою жажду.

Человек тысячи лет был охотником. И если вы родились в обществе, где едят живых зверей, у вас, конечно, не будет никакого благоговения перед жизнью. Он позволяет старику в себе говорить эти вещи.

Насилие не может исходить от божественного. Насилие — это варвар­ство. И только из-за того, что все человечество почти уснуло, вы никогда не задумываетесь о простой вещи: если вы едите живые существа, убиваете живые существа для своей пищи, то отсюда не так уж далеко и до убийства живых людей. В чем разница?

Жизнь одна, существует ли она в певчих птицах, в прекрасном олене или в великолепии льва — они тоже наши братья и сестры.

Какая разница между каннибалом и едоком мяса?

Одного из моих друзей поймали в Африке — там до сих пор существуют небольшие группы каннибалов, которые питаются человеческой плотью, убивают человека просто чтобы съесть. Случилось так, что у них не было ничего другого, чтобы предложить ему поесть... Они имели вдоволь челове­ческого мяса, поэтому не было нужды убивать его сразу же; они сохраняли его таким же образом, как все питающиеся мясом люди хранят свой рогатый скот — до нужного момента, когда пора будет убивать.

Он проголодался и хотел поесть чего-нибудь. Не оставалось ничего другого, как только разделить с ними то, что они ели. И он рассказал мне — ему удалось бежать ночью в полной темноте — очень странную вещь. Он ест мясо, однако питаться мясом других людей было шоком. Но, голодный и усталый, он смог съесть... и был поражен: человеческое мясо — самое вкусное.

В начале этого столетия в Африке насчитывалось три тысячи канниба­лов. Теперь их только три сотни, потому что если им не удается поймать кого-нибудь еще — а в те края никто не заходит, — то они начинают поедать собственных детей, жен. С трех тысяч они сократились до трехсот. По всему миру проблема с населением — демографический взрыв. А те несчастные каннибалы сокращаются в численности и обречены на исчезновение.

Но я хочу, чтобы вы приняли во внимание тот факт, что в момент, когда вы убиваете, не имеет значения, кого вы убиваете, — это всегда разрушение жизни. Была ли она в форме человека или животного — разницы нет.

Эта глупость все продолжается, мы игнорируем тот факт, что с новой технологией есть возможность производить в достаточном количестве необ­ходимые продукты и нет нужды убивать ни птицу, ни животное, ни челове­ческое существо.

Но из-за того, что Калил Джебран родился в невегетарианском общес­тве, эта обусловленность все еще задерживается где-то в его бессознатель­ном. Он очень легко допускает это:

Но раз вынуждены вы убивать, чтобы насытиться, и лишать дете­ныша материнского молока, чтобы утолить свою жажду, пусть тогда это будет актом поклонения. Скрывать это трудно — пусть это будет актом поклонения.

Сможет ли Калил Джебран сказать то же самое каннибалам: «Когда вы едите человека, пусть это будет актом поклонения?»

Я слыхал весьма примечательную историю о первом христианском миссионере, который отважился пойти к африканским каннибалам, чтобы учить их христианству, обращать их в христианство.

Его схватили, и он увидел большой чан с кипящей водой над огнем. В нем стал подниматься страх. Его друзья говорили ему: «Не ходи туда; невозможно обратить тех людей в христианство. Во всяком случае, они исчезают сами по себе. Возможно, к концу этого столетия каннибалы исчезнут с лица земли». Но миссионер был очень тверд. Он хотел быть пионером, который обратил даже каннибалов.

Когда они опускали его в кипящую воду, он спросил: «Что вы делаете?»

Они отвечали: «Скоро увидишь».

Прибегая к последнему средству, он сказал: «У вас есть хоть какое-то представление о христианстве?»

Они ответили: «Пока еще нет, но сейчас мы собираемся попробовать — пусть только суп сварится».

не вижу никакой разницы между невегетарианцами и каннибалами.

Человек любви, сострадания, понимания может быть только вегетари­анцем.

Деревья доступны, они раздают свое изобилие. Нет необходимости убивать. Это явный пережиток прошлых охотничьих дней, когда не было земледелия.

Вы удивитесь, узнав кое-что о джайнах, которые являются единственной вегетарианской общиной во всем мире... даже буддисты не вегетарианцы, хотя Будда и проповедовал вегетарианство. Так что же произошло? Как могла вся буддийская Азия превратиться в едоков мяса? Это продемонстри­рует вам ловкий ум человека — если ему удается обнаружить какую-то незначительную лазейку, он не упустит удобного случая, чтобы остаться прежним «я». Он не намерен изменяться.

Предание говорит, что Будда безусловно приказывал своим ученикам не есть мяса. Потому что вопрос не только в благоговении перед жизнью; вопрос также в том, что, если вы не преисполнены благоговения к жизни, само ваше сердце ожесточается. Ваша любовь делается фальшивой, ваше сострадание остается просто словом.

Согласно Махавире и Гаутаме Будде, человеку следовало бы есть не только для того, чтобы жить; человек должен есть, чтобы становиться чище сознанием. Мясоед остается в бессознательном, привязанный к земле. Он не может летать в небе сознания. Так не бывает, чтобы вы одновременно становились все более и более сознательными и при этом не осознавали, что вы делаете просто ради вкуса; а ведь можно обойтись без убийства: вам доступна самая вкусная пища, какая только возможна, и нет нужды поддер­живать этот совершенно ненужный пережиток прошлого.

Но однажды произошел инцидент — а по учению Будды было так, что его саньясины должны были есть только один раз в день, этого довольно. И наука готова сказать вам то же самое — питайтесь только один раз в день. Сейчас стало известно, что если вы едите меньше — вы дольше живете, а если вы едите больше — вы скорее умираете.

Причина в том, что еда ради вкусовых ощущений становится манией; вы желаете больше и больше. Американцы едят по крайней мере пять раз на день. И это лишь в среднем; я не говорю о настоящих американцах.

Когда я оказался в Америке, я почувствовал, что Чарльз Дарвин пришел действительно рановато. Так бывает со всеми гениями. Он доказал доступ­ным для того времени способом, что человек происходит от обезьяны. Вы видели обезьян? — они постоянно что-то жуют. Но ему не удалось отыскать недостающее звено, потому что обезьяны и человек... между ними большой разрыв.

Между ними, очевидно, было некое звено, и он работал всю свою жизнь, чтобы найти его — некое животное, частично обезьяна, частично человек. Это дало бы его гипотезам совершенно определенное обоснование. Увидев американцев, я очень расстроился за Чарльза Дарвина, ведь это и есть недостающие звенья! Либо они едят, либо, если нет возможности вместить больше... тридцать миллионов американцев умирает из-за переедания, и все же они продолжают есть! Это настоящая мания.

Вы не в состоянии вести себя как обезьяна весь долгий день, когда вы бодрствуете, иногда вы, в крайнем случае, жуете жевательную резинку — просто суррогат, — чтобы ваш рот продолжал чувствовать еду. Даже во сне можно продолжать работать всеми своими зубами; существуют люди — я знаю их персонально, — которые заняты едой весь день, между жевательной резинкой и курением сигарет. Ночью вы не можете отбросить дневную практику только из-за того, что спите. Они, должно быть, смотрят сны о восхитительной пище; поэтому они работают своими зубами непрерывно.

Странное совпадение: в Америке тридцать миллионов людей умирает из-за того, что им нечего есть. Их называют в Америке «уличные люди». Большинство из них — почти все — черные. У них нет никакого приюта, нет еды. И точно такое же число людей, тридцать миллионов других американцев, — все они без исключения белые — умирает от переедания. Проблема для шестидесяти миллионов людей может быть решена за минуты, просто нужно немного понимания. Но Америка продолжает отправлять своих миссионеров в бедные страны.

Логика ясна. Они приходят сюда и в другие бедные страны давать пищу, кров, одежду, потому что этих несчастных можно обратить. Те тридцать миллионов американцев уже христиане, поэтому нет нужды заботиться о них. Все дело, кажется, в том, как увеличить количество, ибо в конечном счете количество решает, чья власть.

Еще одно — он говорит о детенышах, лишенных материнского молока. Я выступал на конференции джайнов, которые являются единственной вегетарианской общиной во всем мире. И я сказал им: «Если вы хотите быть настоящими и полными вегетарианцами, вы должны прекратить пить молоко, а также употреблять молочные продукты». Ведь корова рождает детеныша, и молоко принадлежит детенышу. Корова не дает молоко для вас.

Вы замечали? Все другие животные, спустя короткое время, прекращают пить молоко и переходят на твердую пищу. Только человек продолжает пить молоко до самого конца своей жизни. Это должно иметь физиологические и психологические последствия; их нельзя избежать.

Во-первых, молоко предназначено для теленка, а теленок вырастает в быка; следовательно, молоко содержит все химические элементы, необходи­мые для создания сильного быка. И если человек пьет это же молоко, он станет больше похожим на быка, чем на человека! И, в довершение этого, моногамия, безбрачие... быкам неизвестно безбрачие. Фактически, одного быка достаточно для сотен коров.

Слепота такова, что индуисты, джайны, буддисты считают молоко чистейшим питанием. Это не так. А они еще и поклоняются тому, кто питается исключительно молоком.

Я прежде жил в городе, в котором был большой ашрам... Я поинтересо­вался: «Что за аттракцион?» — потому что я увидел человека, который показался мне обыкновенным идиотом.

Они ответили: «Это великий святой. Он живет только на молоке. Его прозвали Дундадари Баба — пьющий-молоко святой».

Я сказал: «Если он пил только молоко, его следовало бы назвать опасным быком!»

И в конце концов обнаружилось, что он и был опасным быком — ведь молоко было не от человеческой матери, а от коровы; это продукт животный. Оно исходит из тела животного, как и кровь. Те, кто считают себя вегетарианцами, должны прекратить употребление всех молочных продуктов.

Иначе это подделка, и цена этой подделки — те малые детеныши животных. Это молоко для них, а не для вас. Джайны были очень сильно разгневаны на меня, но они ничего не могли возразить на это.

Буддисты стали едоками мяса из-за незначительного инцидента. По учению Будды, не следует просить, когда ходишь нищенствовать, Каждый саньясин был обязан ежедневно ходить нищенствовать — просить нельзя, иначе саньясины станут бременем для людей. Все, что дано, — принимать с благодарностью.

Но однажды пришел монах и обратился: «Я в затруднении», — а другим правилом было то, что все, положенное вам в чашу для подаяний, вы должны съедать. Это не так много, ведь вы едите один раз в двадцать четыре часа. Нет жевательной резинки, нет сигарет... И еще одна причина — пищи недостает, люди дают вам из уважения к вам. Вы не можете выбрасывать их пищу. Ничего нельзя выбрасывать из чаши для подаяний.

Этот саньясин пришел со своей чашей для подаяний и сказал: «У меня дилемма. Когда я шел домой, пролетающая птица уронила сверху кусок мяса в мою чашу для подаяний. Что ты посоветуешь мне? Должен ли я выбросить его? Это идет вразрез с твоим учением, ведь ничего не следует выбрасывать или оставлять недоеденным; нужно уважать пищу, потому что это сама наша жизнь. Или мне съесть этот кусок мяса? Это тоже против твоего учения, мы не должны есть мяса».

Даже Гуатаме Будде пришлось закрыть глаза и подумать, что сказать этому человеку. Оба варианта были опасны. Если он позволит выбросить, то это сделается примером для других. Все, что им не понравится, они смогут выбрасывать. Если же он разрешит съесть, то позволит человеку есть мясо. Он взвесил все доводы за и против, а потом подумал: «Такая случайность не происходит каждый день. За мою восьмидесятилетнюю жизнь это впервые. Так что лучше пусть он ест».

Он позволил тому съесть, и это стало уловкой. Когда буддизм распрос­транился по всей Азии... они не хотели просить прямо, но косвенно они показывали своим друзьям, близким ученикам, сочувствующим, что хотят мяса... и по всей Азии буддисты едят мясо из-за этой одной глупой птицы. Они последовали птице, а не Будде.

Но Гаутама Будда и Махавира приложили все свои силы, пытаясь сделать человеческое существо настолько полным благоговения перед жизнью, чтобы животных не убивали.

Человек может производить овощи и другое вегетарианское разнообра­зие плодов, а с современной технологией возможны чудеса. В Советском Союзе есть плоды, о которых человек никогда не слыхал. Это гибридные плоды. Время от времени вы тоже едите что-нибудь такое, что не произво­дилось природой, но вы не знаете, что это от гибридизации. Все вы едите апельсины, а это не натуральные фрукты. Это помесь лимона с моссамби. А узнать, является ли какой-нибудь плод гибридным, очень просто: его семена никуда не годятся. Вы не сможете размножить его, просто посеяв семена; оно всегда рождается через гибридизацию. Апельсины подобны англо-ин­дийцам!

В этом нет никакой ошибки. И в России созданы тысячи плодов таким же способом. Вы можете сделать их сколь угодно питательными и восхити­тельными на вкус. Так что теперь вообще никому нет нужды быть канниба­лом, — а, по-моему, всякий, кто ест мясо, — каннибал. Мы все дети одной природы — почему же мы должны ограничиваться осуждением каннибалов, и не осуждать самих себя?

Но Калил Джебран попал в старую западню традиции, обусловленности, воспитания. Вот почему я не могу причислить его к категории просветлен­ных. Он подошел очень близко, но все же не вступил в храм. Великий человек, полный потрясающих прозрений, он остановился всего в нескольких шагах от храма.

Он говорит: Пусть это будет актом поклонения. Я чувствую, что он сам понимал, что говорит. Именно поэтому понадобилось и прикрытие — Пусть это будет актом поклонения. Но все варвары в мире совершали в прошлом человеческие жертвоприношения — и поскольку это было «актом поклонения», их никогда не считали каннибалами. Даже сегодня в великом храме Калькутты, храме Божественной Матери Кали, каждый день животных приносят в жертву — как «акт поклонения». А когда они принесены в жертву, их раздают поклоняющимся как прасад — дар Божий.

Когда я вошел туда, то не мог поверить своим глазам — каким же ловким бывает человек! Он хочет есть мясо, поэтому он сделал это «актом поклонения». Я спросил первосвященника великого храма Кали в Калькутте: «Вы действительно верите, что это акт поклонения? Что происходит с душой животного?»

Он сказал: «Животное, которое принесено в жертву, благословенно, потому что идет прямо в рай».

Я сказал: «Тогда почему бы вам не принести в жертву своего отца, свою мать, своих детей и не отправить их прямо в рай?» Это очень просто: вы не жертвуете. Почему вы не принесли в жертву самого себя? Если вы нашли такой краткий путь, тогда зачем приносить в жертву животное, которое не просилось в рай! А здесь миллионы людей, которые денно и нощно думают, как бы попасть в рай и получить там все удовольствия. Приносите в жертву их!

В Бенгалии основная пища людей — рис и рыба. Даже такой человек, как Рамакришна, не мог избежать прежней обусловленности. Совсем как Калил Джебран, но снова та же хитрость. Они не называют рыбу рыбой. Они называют ее джалданды — растение, водяной цветок. Вы думаете, что можете обманывать сущее, просто меняя слова?

Я пошел в храм Рамакришны, где он обычно жил и где жили многие саньясины, последователи Рамакришны. У них было соответствующее пред­писание Рамакришны для саньясинов. Я сказал: «Что за смысл в перемене слова? Вы думаете, что, называя рыбу водяным растением или водяным цветком, вы что-то измените?» И все это продолжает происходить в бессоз­нательном.

И пусть стол ваш станет алтарем, на который чистых и невинных из леса и равнины приносят в жертву еще более чистому и невинному в человеке.

Я абсолютно осуждаю эти утверждения. Он говорит: «Дикие животные невинны — приносите их в жертву еще большей невинности, которая а есть в вас». Насколько я это вижу, верно обратное. Животные гораздо более невинны, чем человек. Вы слыхали, чтобы какое-нибудь животное развязало мировую войну? Какое-нибудь животное стало Рональдом Рейганом, Адоль­фом Гитлером? Вы слыхали о животных, озабоченных деньгами, собирающих денежные расписки? Вы слыхали, чтобы какое-нибудь животное воровало под покровом ночи? Вы слыхали о каком-нибудь животном-насильнике? Стучалось какое-нибудь животное в дверь любого психоаналитика, говоря: «Я схожу с ума»?

Животное не совершает убийства, самоубийства. В природе нет живот­ного, ставшего когда-либо сексуально извращенным, — там нет священни­ков, которым совершенно необходимо сделать людей сексуально извращен­ными. Пользуясь самыми искушенными философскими стратегиями, они учат безбрачию, а безбрачие — против природы. С одной стороны, они говорят, что Бог создал человека по своему собственному подобию, — если бы он хотел сделать мужчин и женщин холостыми, кто помешал бы ему? И даже теперь, спустя столько тысячелетий... священники учат безбрачию, — а ведь это те самые люди, которые придумали все виды извращений, гомосексуа­лизм...

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 264; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!