Последнее предупреждение Дорбатая. – Перед торжественной службой. – Артем выходит на поединок. – Поражение Дорбатая. – Приглашение Сколота. – Шахматный ход Ивана Семеновича

 

Артему снился пионерский лагерь, в котором он бывал в детстве. В свободное время девочки и мальчики расходились, бывало, кто куда, и барабанщик созывал их… Грохочут звуки барабана, летят над лагерем, зовут всех, всех, всех… Но пионеры почему-то не собираются. Во второй, третий раз бьет барабан. Он звучит настойчиво, страшно раздражая Артема. Звуки барабана приближаются, становятся громче, как будто барабанщик ищет именно его. Юноша раскрывает глаза, озирается…

Странные звуки не затихали. Но это совсем не сон, а что-то другое. Как будто бубны и флейты все вместе. Потом к ним присоединился еще и свист, словно кто-то играл на свирели несложную мелодию. За войлочными стенами кибитки послышались шаги. Артем поднялся. Дмитрий Борисович еще лежал на кошме, прислушиваясь к доносившемуся извне шуму. Иван Семенович прохаживался по коврам, заложив руки за спину. Лицо его было нахмурено. Лида еще спала.

– Доброе утро, Артем, – остановился возле него геолог. – Как спали? Как настроение? Пора готовиться…

Артем вскочил и нагнулся над сумками, принесенными Варканом еще до рассвета. Тем временем проснулась и Лида. Она растерянно смотрела на товарищей, на Диану, которая беспокойно принюхивалась. Утренний свет лился сквозь круглый проем сверху. Девушка удивленно моргала глазами.

– Так все это не сон? – наконец сказала она. – А я уже думала, что проснусь дома…

– К сожалению, не сон, Лида, – произнес Артем, роясь в сумках. – Вставай, должно быть, скоро пойдем на большое представление.

– Именно так, Артем, сказано к месту: готовится неплохой спектакль с большим количеством зрителей, – улыбнулся Иван Семенович – надо было поддержать бодрое настроение юноши. – Не волнуйтесь, Лида, Артем славно подготовился к исполнению главной роли в этом представлении!

– Какое представление? О чем вы говорите? – удивилась девушка.

– Все, все увидишь, Лида. Что будет интересно, за это я ручаюсь, – загадочно ответил Артем и добавил: – Объяснил бы я тебе все, да времени нет. Вон уже идут по наши души!

Кошма кибитки широко распахнулась. Две помощницы вещуна вошли в нее и нерешительно остановились у входа. Боязливо оглядываясь на Диану, вслед за ними явился чернявый переводчик. Подобострастно поклонившись, он начал заранее приготовленную речь:

– Чужестранцы должны покинуть жилище. Обязаны идти на торжества. Если же они откажутся, тогда их…

– Лишние разговоры. Никто не отказывается. Мы готовы, – перебил его археолог, сердито блеснув очками.

Человечек поклонился еще раз. Очевидно, он побаивался диковинных чужестранцев, так как отступил в сторону, чтобы пропустить их. Однако ему нужно было еще что-то сообщить. Жестом попросив внимания, он сказал:

– Прославленный Дорбатай поручил мне еще раз напомнить чужестранцам о его серьезных предложениях. Прославленный Дорбатай говорит, что…

– Нам неинтересно знать, что говорит Дорбатай, – оборвал переводчика Дмитрий Борисович. – Вчера мы уже ответили ему… Пошли, друзья!

Их встретил приглушенный шум. Позади большого отряда всадников колыхалась пестрая толпа скифов. С десяток подручных вещуна, держа в руках обнаженные кинжалы, окружили чужестранцев. Кроме того, вокруг них сомкнулся отряд всадников – и процессия двинулась.

– А Дорбатая не видно, – заметил Артем.

– Он слишком важная персона, чтобы идти вместе с нами, – высказала свою мысль Лида.

– Еще увидим его, – усмехнулся геолог. Снова зазвучали ударные инструменты и флейты. Теперь Иван Семенович видел и самих музыкантов. Один из всадников держал в руках большой бубен и ритмично ударял в него. Двое других играли на флейтах. И еще трое свистели в большие белые костяные дудки.

Дмитрий Борисович внимательно смотрел на скифских музыкантов. Он коснулся рукой плеча Ивана Семеновича.

– Вот так дудочки, а? – сказал он. – Подумать только, что на этих дудках кто-то ходил или даже бегал…

– Не понимаю.

– Очень просто. Вы заметили, что дудки костяные?

– Ну и что с того?

– Это берцовые кости человека, Иван Семенович.

– Неужели?..

– Точно. Существование таких инструментов у древних скифов давно установлено наукой. Во многих могильниках мы находили такого рода кости, отшлифованные и чистые, обрезанные с концов. Между археологами шел лишь спор о назначении этих трубок. Одни утверждали, что это музыкальные инструменты, другие – что они применялись при доении кобыл. Теперь уже никаких сомнений быть не может. Дудки – вот что это! Дудки, сделанные из берцовых костей человека!

Действительно, так оно и было. Глаз легко отличал в этих странных дудках характерные изгибы берцовой кости.

– Пришли, Иван Семенович, – сказал вдруг Артем. – Должно быть, мы теперь в степи. Какая высокая трава!..

Кольцо всадников раздалось. Возможно, это произошло по вине Дианы, которая перебегала то направо, то налево, заставляя всадников отступать от страшной «пантеры».

Вдали прозвучали тимпаны. Это, очевидно, был сигнал, так как часть всадников сорвалась с места и умчалась в степь. Перед глазами товарищей открылся широкий степной простор.

Да, процессия уже вышла в степь, покрытую высокой желто-розовой травой. Это было ровное широкое межгорье, обрамленное справа большим неестественно розовым лесом, за которым где-то далеко высились отвесные обрывы гор. Вершины их скрывались в непроглядных тучах. Но горы поднимались не только за лесом, они окружали всю местность. Артем вспомнил ночную беседу с Иваном Семеновичем. Горы эти были стенами гигантского подземного простора… Интересно было бы узнать, поднимался ли кто-нибудь из скифов на те горы, пробовал ли достичь вершин?

Процессия продвигалась ровной степью. Только в том месте, куда умчались всадники, виднелся покатый пригорок со странным сооружением на нем, своей формой напоминавшим пирамиду. Вокруг пирамиды толпились всадники и пешие, мужчины и женщины, старики и даже дети. Острый глаз Артема заметил в стороне толпу невольников. А совсем близко от черной пирамиды сидел на своем коне сам Сколот в блестящем золотом шлеме, окруженный свитой.

Лида схватила Артема за руку. В голосе ее чувствовалась тревога:

– Вон стоит Дорбатай, а рядом о ним мерзкий Гартак…

– Не волнуйся, все будет хорошо, уверяю тебя, – бодро отозвался юноша, хотя и сам не был уверен в этом. По правде сказать, он не ждал столь многочисленной аудитории. Удастся ли ему поразить воображение всей этой массы людей? Словно понимая душевное состояние Артема, геолог энергично помахал ему рукой – дескать, все идет хорошо!

Процессия приблизилась к черной пирамиде. Теперь можно было разглядеть, что это была гигантская куча сухого хвороста – священный жертвенник. В том, что это именно жертвенник, у Дмитрия Борисовича не было никаких сомнений. Он хорошо видел даже узкую деревянную лесенку, которая вела наверх, к вершине большой кучи хвороста. А там, на самой верхушке, торчал большой старый почерневший меч. Он был закреплен в хворосте за ручку и торчал вверх лезвием… Все выглядело именно так, как представлял себе археолог!

Около лесенки ждал Дорбатай в своем парадном красном плаще с золотыми бляшками. Его холодные глаза пытливо смотрели на чужестранцев, выискивая на их лицах признаки страха. Напрасная надежда! Чужестранцы спокойно осматривали священное сооружение, главного вещуна, подручных и дюжих женщин с кривыми ножами. А вот они сами волновались, со страхом поглядывая на четырех друзей, сопровождаемых страшной поскиной: ведь именно им, а не старому вещуну придется иметь дело с загадочными незнакомцами, которые умеют творить чудеса!

Почетная свита и воины Сколота образовали отдельную группу. Старый вождь, как ни старался сохранять равнодушный вид, не мог совладать с охватившим его волнением. Он нервно перебирал поводья коня и обменивался с ближайшими воинами короткими, отрывистыми фразами. Должно быть, предводитель побаивался, что Дорбатай использует свое положение хозяина странных чужеземцев: неспроста ведь вещун наотрез отказался от всех предложений, которые сделал ему Сколот. Он не пожелал отдавать их вождю. Да, в ловких руках жреца пленники-кудесники могли стать очень опасным оружием.

И еще один человек не мог скрыть своего беспокойства. Это был Варкан. Артем сразу заметил его мужественную стройную фигуру среди свиты Сколота. Отряд заметно разделялся на воинов, одетых очень богато и более скромно, в одежде которых почти не было ценных украшений. Но с первого же взгляда становилось ясным, что именно среди этой группы неродовитых воинов Варкан занимает какое-то центральное место. Почему? На этот вопрос пока что не было ответа.

Неподалеку от Дорбатая на богато убранных лошадях сидели знатные скифы. Они держались независимо, сознавая свою власть и силу. Эти люди глядели на чужестранцев с откровенной враждебностью.

А ниже, на склонах холма, шумела толпа пеших скифов. Там уже совсем не было видно никаких украшений на одежде, даже самых скромных, бронзовых: взгляд не останавливался ни на ком отдельно. Беспорядочная толпа сосредоточилась и еще ниже, у подножия черной пирамиды. В ней смешались и скифы и невольники, которые не имели права подниматься выше.

Лида не могла удержаться от того, чтобы время от времени не посматривать на Гартака, который гордо восседал на пышно убранном коне. Сам Гартак был наряжен по всем правилам, на его поясе даже висел меч. Но все это выглядело на нем неуклюже и смешно. Казалось, что меч еще больше искривил его немощную фигуру, а круглый бронзовый шлем наклонил голову набок. И несмотря на все это, вид Гартака пугал девушку…

Друзья стояли, охраняемые подручными вещуна. Неподалеку от них четыре сильные женщины-жрицы крепко держали двух невольников со связанными позади руками. Артем снова вспомнил угрозы Дорбатая: «Богослужение… жертвы». Вероятно, эти несчастные, беззащитные люди должны стать жертвами сегодняшнего ритуала. Он решительно повернулся к Ивану Семеновичу:

– А что, если они начнут с этих рабов? Что тогда?

Но геолог не успел ответить.

Дорбатай запел высоким хриплым голосом. Он низко поклонился куче хвороста, протянул руки к большому почерневшему мечу и выпрямился. Легкий ветер шевелил складки его красного плаща. Старик снова был похож на огромную хищную птицу, которая вот-вот бросится на свою жертву. Так же простерли руки и его подручные, словно стараясь во всем копировать движения Дорбатая.

И вдруг мелодия песни старого вещуна резко изменилась. Его помощники будто по команде умолкли. Теперь Дорбатай пел один, выводя высокие ноты и переступая с ноги на ногу. Затем он снова взмахнул руками, и его песнь подхватили жрецы.

Дмитрий Борисович наклонился к геологу:

– Эти несколько фраз, которые он пропел, касаются нас, Иван Семенович. Старик пел на смешанном языке, и среди непонятных мне скифских слов я разобрал несколько греческих фраз.

– Любопытно…

– Он сказал примерно следующее: «Мы принесем вас в жертву богам, чужестранцы, если только вы не покоритесь. Есть еще время. Скажите, что вы согласны. Иначе смерть ждет вас, смерть, которая вначале на ваших глазах заберет рабов».

– И это все? – невозмутимо спросил Иван Семенович.

– Все.

– Ответа от нас он не дождется. Или вы другого мнения, Дмитрий Борисович?

– Как вы могли такое подумать! – обиделся археолог.

– Прошу прощения. Итак, старик хочет начать с рабов. Что ж, мы не дадим и их в обиду!

Песня кончилась. Дорбатай прокричал еще несколько слов: он заклинал, возбуждая толпу, настраивая ее против чужестранцев. И вещун достиг своей цели: в ответ раздались злобные возгласы, зазвенело оружие, натянулись луки – и сотни острых длинных стрел, описав дугу над священным жертвенником, упали далеко за пригорком.

Две женщины-жрицы поднесли Дорбатаю большой золотой кубок и длинный каменный нож с золотой рукояткой. Вещун важно принял кубок и нож, поднял их высоко вверх и громко закричал, как бы заклиная тучи, которые медленно плыли в небе. Дмитрий Борисович тут же перевел:

– Он сказал; «Пускай пришельцы увидят собственными глазами, что произойдет с ними самими через несколько минут! Пусть они покорятся!»

Дорбатай опустил нож лезвием к земле. Это был сигнал. Подручные вещуна, державшие связанных рабов, потащили их к нему. Раздался крик одного из рабов; он даже попытался оказать сопротивление. Второй покорно передвигал ослабевшие ноги. Из толпы донесся громкий шум. Артем побледнел.

– Они же убьют их, Иван Семенович! – воскликнул он. – Это невозможно.

Геолог крепко держал руку на плече юноши.

– Подождите немного, Артем. Сейчас наступит наш черед действовать.

Подручные волокли рабов к Дорбатаю. Старый вещун ждал. Его взгляд на короткое мгновение остановился на чужестранцах, как бы делая им последнее предупреждение. Первый раб уже не кричал, а хрипел, откинув голову назад. Шум в толпе нарастал. Иван Семенович подтолкнул Артема:

– Вперед, дружище! И да сопутствует вам удача!

Одним прыжком Артем оказался возле Дорбатая, который вздрогнул от неожиданности и отступил назад. Подручные вещуна не успели задержать Артема, они не успели даже пошевельнуться, настолько неожиданным был его поступок. А он стоял уже перед старым вещуном, спокойно и презрительно разглядывая его наряд. Около Артема угрожающе скалила зубы и рычала Диана.

Мертвая тишина воцарилась в степи. Все остановилось, застыло. Все ожидали, что же будет дальше, что сделает могучий, славный Дорбатай с наглым чужеземцем, проклятым богами. Вероятно, он отступил назад лишь для того, чтобы тут же на месте испепелить отчаянного чужестранца!

Дорбатай, сжав зубы, злобно крикнул что-то жрецам, указывая каменным ножом на Артема. Но подручные не отважились подойти к нему. Повторялась вчерашняя история; старый вещун вынужден был оставаться со смелым юношей один на один!

Не теряя времени, Артем уже овладел преимуществом своего положения.

– Слушай, ты, старый мошенник! – закричал он прямо в лицо вещуну. – Я вызываю тебя на состязание. Покажи, на что ты способен. Узнаем, кто из нас сильнее!

Дорбатай, конечно, не понял слов юноши, но почувствовал угрозу. Он молчал, поглядывая на своих оторопевших помощников.

– Сейчас я тебе все объясню, – продолжал Артем и повернулся к Варкану. – Варкан! Эй-эй, Варкан!

Варкан толкнул коня и подскакал к юноше.

А Артем продолжал:

– Дмитрий Борисович, скажите Варкану, пусть он переводит этому мошеннику и всем скифам в учтивых, парламентских выражениях мои слова.

Варкан внимательно слушал то, о чем говорил ему археолог, А еще через минуту его голос звучал уже так, что его действительно было слышно не только старому вещуну, но и каждому из скифов. В ответ над степью снова поднялся громкий шум. Толпа взволновалась. Лицо Дорбатая испуганно дергалось. Но теперь у него уже не оставалось времени для отступления. Вся огромная толпа скифов ожидала его ответа на вызов молодого чужестранца, весь народ смотрел на него. Старый вещун, наконец, решился. Хриплым, угрожающим голосом он прокричал что-то в ответ на вызов.

– Он говорит, что боги сейчас сожгут вас, Артем, – перевел его слова археолог. – Вы не боитесь?

– Посмотрим, кто лучше владеет небесным огнем! Ну, начинай, старик! Пускай твои боги попробуют сжечь меня. А тогда уже примусь за дело я!

Артем спокойно стоял перед Дорбатаем, всем своим видом показывая, что он нисколько не боится его угроз. А толпа ждала, и каждый упущенный миг шел на пользу чужестранцу! Не выпуская из рук кубка и ножа, Дорбатай стал выкрикивать новые заклинания. На его старческой шее напрягались вены, то и дело он переходил с крика на зловещий шепот, размахивал руками, словно призывая все грозные силы природы обрушиться на голову святотатца. Но тот, не обнаруживая никаких признаков страха, молча улыбался!

Толпа зашумела еще громче. И это был уже совсем иной шум. Артем почувствовал, что настроение скифов изменилось в его пользу. Дорбатай явно терял престиж! Юноша смело выступил вперед и приблизился вплотную к старому вещуну, который все еще яростно размахивал кубком и ножом.

– Ну что, не получается? – насмешливо спросил его Артем. – Хватит! Очищай место, старик! Теперь моя очередь!

– Артем! – испуганно крикнула Лида.

Молниеносным движением, которого от него, казалось, нельзя было и ожидать, Дорбатай бросился на юношу, занеся свой нож. Еще мгновение – и Артем упал бы под ударом этого каменного ножа, направленного в его грудь. Но Дорбатай не успел ударить юношу. Он отшатнулся назад, хотя Артем и не сделал ни малейшего движения. Внимательная и зоркая Диана прыгнула навстречу вещуну. Ее зубы щелкнули возле горла злобного старика. И счастье, что он успел отшатнуться! Диана стояла перед ним, готовясь к следующему прыжку. Будто бы она ожидала только команды, дисциплинированная, умная собака!

– Так вот ты какой?.. – медленно произнес Артем. – На какие штучки пустился! Не выйдет, ничего не выйдет у тебя, старик… Я уже предупредил тебя, пришла моя очередь. Гляди!

Артем вынул из кармана папиросу и закурил ее. Воцарилась могильная тишина. Тысячи глаз следили за его движениями. Юноша не торопясь затянулся и выпустил дым прямо в лицо Дорбатая, который закашлялся и зажмурил слезившиеся от дыма глаза.

– Что? Не нравится? Я тебе сейчас еще и не такое покажу. – Артем повернулся к археологу: – Пусть Варкан скажет ему, что я сейчас свалю его с ног небесным огнем.

Варкан опять перевел так громко, что слова молодого чужестранца услышали все. На лице Дорбатая появилась недоверчивая гримаса. Должно быть, он решил, что молодой чудодей хочет запугать его точно так же, как он сам только что пытался это сделать. Что-что, а цену небесному огню Дорбатай знал лучше других! Он выставил одну ногу вперед, всем своим видом показывая, что не боится угрозы наглого чужестранца.

– Не веришь? Ну, погоди!

Артем вынул из кармана какой-то маленький предмет и поднес его к зажженной папиросе. В одно мгновение предмет задымил, зашипел. Артем швырнул его под ноги вещуну.

– Посмотрим, старик, удержишься ли ты на ногах!

Дорбатай и не пытался скрыть страха, когда увидел у своих ног нечто шипящее, словно живое существо, извергающее огонь. Но он понимал, что отступать сейчас значило бы утратить все свое влияние на скифов, и, преодолевая страх перед таинственным предметом, оставался на месте, переступая с ноги на ногу.

– Сейчас, сейчас, – приговаривал Артем. – Держись, старик!

Едва он произнес последнее слово, как под ногами Дорбатая что-то оглушительно загремело. Из-под его ног взметнулось пламя и подбросило вещуна в воздух. Неизвестно, упал ли он от силы взрыва или просто со страху. Нелепо взмахнув руками, старик перевернулся в воздухе и упал на землю лицом кверху, выронив священный кубок и нож. Дорбатай так и остался лежать, запутанный в складках своего красного плаща, словно боялся не только подняться, но и взглянуть в сторону могучего молодого чародея, который вызывал с неба огонь и гром…

Скифы замерли, затаив дыхание. Они с благоговейным ужасом глядели на Артема, пытаясь понять, что это за неведомое и страшное существо, победившее самого Дорбатая… Ведь несмотря на все заклятия старого вещуна, молодой чужеземец не был уничтожен богами, наоборот, это он вызвал огонь и гром, это он свалил славного Дорбатая, который теперь, неподвижный и беспомощный, лежит перед ним на земле!..

Юноша подошел к священному золотому кубку и каменному ножу, поднял их с земли и внимательно осмотрел. Он действовал уверенно, так как знал, что теперь уже никто не осмелится напасть на него.

– Да, – сказал Артем, – неплохие экспонаты! Если бы мне посчастливилось найти их в той пещере, я был бы очень рад. Ну ладно. Сейчас мне не до музейных редкостей. Эй, вы, немедленно освободите этих парней!

Не выпуская из рук кубка и ножа, он подошел к жрецам, державшим двух связанных рабов. Те тотчас бросили их и убежали за кучу хвороста. Но рабы боялись пошевельнуться. Безумными от испуга глазами смотрели они на Артема, как бы моля о пощаде. Артем понял: невольники считали его таким же кровожадным колдуном, каким был сам Дорбатай. Ведь юноша все еще держал в руках зловещий каменный нож и кубок!

– Да не бойтесь, друзья, – ласково сказал Артем. – Этим ножом я хочу сделать вовсе не то, что вы думаете. Вот! – и он быстро перерезал веревки, которыми были связаны рабы. – А он острый! – удивился юноша. – Режет, как бритва, хоть и каменный. Ну, теперь можете идти к своим, А кто попробует вас тронуть, будет иметь дело со мной. Так и передайте!

Юноша слегка подтолкнул рабов. И тут же они, размахивая руками, без оглядки бросились бежать. Артем посмотрел им вслед, а потом обернулся к Дорбатаю, который немного приподнялся, опираясь руками о землю. Глаза его следили за каждым движением молодого чужестранца.

– Ну, вставай, старик! Хватит с тебя. Да, собственно, ничего страшного не произошло: выстрелил один какой-то пистон, а ты переживаешь, как будто в тебя угодил целый снаряд… Вставай, вставай же, говорю я тебе! – продолжал Артем, усиленно жестикулируя.

Язык жестов дошел до Дорбатая. Он медленно поднялся на ноги. Лицо его было перепачкано пылью, седые волосы всклокочены, башлык сполз набок. Старик исподлобья поглядывал на Артема, всем своим видом выражая покорность. После долгой паузы он произнес сдавленным голосом несколько слов.

– Хорошо, хорошо, – рассмеялся Артем, когда археолог перевел ему слова старика. – Понимаю, тебе нелегко признать такое. Значит, я сильнее тебя и ты признаешь это? Ладно, согласимся. Хотя мы это знали и без тебя. А теперь пусть убедятся все. Наступил твой конец, Дорбатай!..

Он оглянулся. Толпа прислушивалась к его словам, пытаясь понять их. В глазах скифов он, Артем, был настоящим чудодеем. Человек, который дышит дымом; человек, который вызывает из-под земли огонь и гром; человек, который сбил с ног Дорбатая; человек, которого охраняет страшная рыжая поскина… Тысячи глаз смотрели на Артема со страхом и уважением. И только две пары из них поглядывали на юношу непримиримо и злобно.

Первая принадлежала старому вещуну, который не мог смириться с постигшим его крушением, вторая – кривобокому Гартаку, понимавшему, что он также потерпел поражение в этой схватке, хотя как будто и не принимал в ней непосредственного участия.

Дмитрий Борисович от души пожал руку Ивану Семеновичу:

– Должен признать, что вы бесподобно придумали все это!

– Зачем же приписывать все мне одному? – возразил геолог. – Артем принимал в этом такое же участие, а главное – ему принадлежит честь исполнителя главной роли!

– А вы что скажете, Лида? – спросил археолог. Девушка все еще находилась под впечатлением пережитых событий. Ведь она не была подготовлена к ним – друзья не успели сообщить ей о разработанном плане. Не мудрено, что поведение Артема сначала казалось ей непонятным. Теперь Лида едва сдерживала радостный смех. Это была реакция после нервного напряжения всего утра. Опасность миновала, и от счастья девушке хотелось расцеловать и Ивана Семеновича, и Дмитрия Борисовича, и особенно смелого Артемушку, который так прекрасно вел себя в состязании с Дорбатаем. И она ответила археологу тем, что звонко поцеловала его в щеку:

– Ой, Дмитрий Борисович, как чудно все вышло!

К ним подошел Артем, сопровождаемый Дианой. Юноша спросил:

– Ну, кажется, я провел роль как следует, правда?

– Почти, – ответил геолог, – если отбросить допущенную вами отсебятину – все эти «старый мошенник», «держись, старик» и так далее.

– Так ведь он все равно не понимает, – простодушно оправдывался Артем. – А мне необходимо было как-то отвести душу. Кстати, Дмитрий Борисович, что делать с этими священными трофеями? – спросил он, передавая археологу кубок и нож.

Дмитрий Борисович с жадностью вцепился было в «трофеи», его глаза уже загорелись. Но Иван Семенович безжалостно остановил его:

– Немедленно вернуть помощникам вещуна, – распорядился он. – Нет, нет, Дмитрий Борисович, не спорьте! Я понимаю, что вам очень хотелось бы оставить их у себя, но нельзя!

– Эх, – проворчал Дмитрий Борисович, которому страшно не хотелось разлучаться с редчайшими экспонатами, хотя он прекрасно понимал, что геолог совершенно прав. – Вы только подумайте, друзья, свидетелями чего мы были сейчас! Правда, священный ритуал не был доведен до конца…

– Уж не жалеете ли вы об этом? – улыбнулся Артем.

– Не в том дело. Но представляете ли вы себе, как выглядит большое скифское отправление службы? Этим каменным ножом Дорбатай перерезал бы горло жертве и кровь ее собрал в золотой кубок…

Лида почувствовала, что у нее кружится голова, но археолог не замечал ничего. Он продолжал:

– После этого Дорбатай или кто-нибудь из его жрецов отрубил бы жертве правую руку и подбросил ее в воздух. А кровь в золотом кубке понес бы на вершину кучи хвороста и окропил бы ею священный меч. Именно от этой жертвенной крови он так и почернел.

– Ясно, Дмитрий Борисович, вы не можете простить мне, что я помешал вам увидеть все это своими глазами, – насмешливо заметил Артем.

– И не только увидеть, но и почувствовать в полном смысле этого слова на собственной шее, – добавил Иван Семенович, делая красноречивый жест.

– Да ну вас, – сконфузился археолог. – Я вам рассказываю о серьезных вещах, а вы шутите… Знал бы такое, не рассказывал…

Разговор неожиданно оборвался. К ним подъехал Сколот. Его суровое лицо на этот раз улыбалось. Голос звучал ласково и дружелюбно.

– Сколот поздравляет чужестранцев с победой над Дорбатаем. Сколот хочет сказать вам, что он все равно не допустил бы расправы с чужестранцами: его воины были начеку. Но получилось еще лучше, так как обошлось без кровопролития. Теперь никто не посмеет задеть вас. Сколот приглашает чужестранцев к себе. Вы будете его почетными гостями!

Так по крайней мере звучали слова вождя после двойного перевода – Варкана и Дмитрия Борисовича. Археолог хотел уже ответить, что он и его друзья охотно принимают приглашение вождя, но вперед выступил Иван Семенович и произнес:

– Я хочу сказать Сколоту вот что. Меня и моих товарищей очень удивляет, почему мы слышим эти сердечные приглашения только от него одного. Ведь у Сколота есть еще молодой сын Гартак. Почему не приглашает нас и он? Разве прославленный Гартак враждебно относится к нам?

Это был хитрый и решительный ход в сложной, запутанной игре. Добиться приглашения Гартака значило обезвредить его. Скифские обычаи не допускали враждебных действий по отношению к гостям. Это было бы позорным поступком.

Сколот слушал то, что переводил ему Варкан, и его брови все больше хмурились. Артем следил за лицом Гартака, который прятался среди свиты Сколота. Он видел: кривобокий сразу же сделал такое движение, словно хотел убежать, чтобы не приглашать чужеземцев. Но это было невозможно. Гартак съежился, вобрал голову в плечи. Глаза его забегали по сторонам, избегая взглядов путешественников, особенно Лиды. Но вот послышался голос Сколота. Старый вождь говорил торжественно и властно, и, только промолвив последние слова, он посмотрел на сына. Этого было достаточно.

Кланяясь и принужденно улыбаясь, Гартак заговорил, недоуменно разводя руками. Даже без перевода было понятно, что он просит извинить его за запоздалое приглашение и просит чужестранцев быть его гостями, как и гостями его славного и могучего отца.

– Отлично, – удовлетворенно произнес Иван Семенович. – Теперь мы принимаем приглашение. Мы будем гостями Сколота и Гартака.

И только его товарищи слышали, как он тихо добавил:

– И таким образом вскоре узнаем все, что нам нужно…

 

 

Глава десятая

 

Прогулка верхом. – Скифские скальпы. – Зубной врач. – Металл в кузнице. – Конфликт археолога с лошадью. – Рассказ Рониса. – Золотые залежи. – Вот кто был автором завещания!

 

– Неплохой, совсем неплохой всадник получился из нашего Артема, – шутил Иван Семенович, любуясь тем, как ловко гарцует на коне юноша.

– Что я! – отшучивался Артем. – Ведь я с детства мечтал быть кавалеристом. Вы посмотрите на Лиду, Вот класс! Сидит в седле, будто никогда с него и не слезала!

– А почему молчите обо мне? – обиженно заявил Дмитрий Борисович. – Честное слово, я никогда в жизни не ездил верхом!

Но Артем сделал шутливый комплимент не ему, а геологу:

– А Иван Семенович и тут остается нашим командиром! Готов побиться об заклад, что он смело может состязаться с любым скифским конником, даже с нашим другом Варканом.

Молодой скиф сам вызвался сопровождать чужеземцев во время осмотра ими становища. Он взял с собой еще двух молодых воинов из дружины Сколота. Варкан охотно рассказывал обо всем, что интересовало его новых друзей, и даже научился с помощью Артема произносить несколько слов на странном для него языке.

Наши друзья ехали на конях, подаренных им Сколотом.

Варкан распределил их между гостями. Крепкого вороного коня он подвел Ивану Семеновичу. Небольшой гнедой тонконогий конь достался Артему.

А для Дмитрия Борисовича и Лиды Варкан подобрал маленьких спокойных кобылок.

И все же археолог не сразу отважился сесть на свою лошадь. Он озабоченно спросил Варкана:

– Вы считаете, друг мой, что это животное не подведет меня? Оно действительно спокойное? Ибо, видите ли, мне очень не хотелось бы иметь какие-то недоразумения с конем, поскольку до сих пор мои взаимоотношения с подобными существами ограничивались… гм… так сказать, созерцанием…

Варкан успокоил ученого, заверив его, что эта лошадка – самая спокойная и мирная в огромном табуне скифского вождя.

С большим интересом осматривали друзья скифское становище. Решительно все привлекало их внимание. Они видели высокие и пышные кибитки на шестиколесных возах знатных скифов-старейшин, которые важно восседали на шкурах, окруженные прислугой и рабами. Видели меньшие шатры охотников, видели убогие кибитки, около которых толпились бедно одетые невольники, те самые люди, о которых рассказывал им Варкан. Впрочем, разве не такими же самыми рабами в руках старейшин были и все простые скифы, целиком зависимые от богачей?.. Ведь и они не имели почти никакого имущества, кроме бедной кибитки на колесах и незамысловатой домашней утвари. Вся их жизнь, их работа с утра до вечера служили нуждам и потребностям богачей, знатных скифов-старейшин, для которых они пасли скот, для которых охотились…

Лишь кое-кто из молодого поколения простых скифов, тот, кто отличался храбростью и мужеством, мог завоевать себе иную жизнь. Это были воины Сколота, вернее, та часть, которую представляли собою молодые выходцы из незнатной массы. Связанные с бедными скифами, они не теряли таких связей, хотя и находились среди воинов вождя. Эти молодые; воины, одетые несравнимо скромнее, чем сыновья старейшин, держались несколько иначе от тех, приносивших и сюда заносчивость своих знатных отцов. Поэтому молодые воины, к числу которых принадлежал Варкан, не любили знатных скифов, чванливых и спесивых. Это было сразу заметно по поведению Варкана и двух его товарищей, которые держались в стороне, когда ученые приближались к кибиткам старейшин, и, наоборот, охотно принимали участие в их беседах с простыми скифами. Их положение, как и воинов вождя, давало возможность держаться независимо. Но было заметно также и то, что знатные скифы платили им той же неприязнью, относились к ним, пожалуй, даже презрительнее и искоса поглядывали на тех из них, кто поддерживал дружеские отношения с потомками греческих пленных.

Таковы были выводы Артема из всего виденного. Он снова вспомнил неясный, уклончивый ответ Варкана на его вопрос в кибитке вещунов в ту памятную ночь. Почему Варкан избегал ясного прямого ответа? Обязательно надо будет снова спросить у него! Только, к сожалению, не теперь… Придется отложить.

Археолог с жадностью впитывал впечатления, какие в изобилии давала развернувшаяся перед ним подлинная жизнь древних скифов, о которой так скупо повествовали греческие источники или данные археологических раскопок. Варкан едва успевал отвечать на вопросы Дмитрия Борисовича, они сыпались точно из рога изобилия. Молодой скиф мог передохнуть – да и то очень ненадолго! – лишь тогда, когда Дмитрий Борисович испытывал необходимость поделиться с кем-нибудь из товарищей своими наблюдениями и впечатлениями, буквально переполнявшими его.

– Очень интересно, просто невероятно интересно! – восклицал он, поблескивая из-под очков глазами и сдвигая шляпу на затылок. – Видите ли, Артем, у наших скифов полностью сохранился строй, описанный еще Геродотом. Древнегреческий историк писал, что скифы состоят из разных племен, находящихся на разных ступенях развития и отличающихся своим общественным устройством. Так, он отмечал глубокое различие между жизнью скифов, которые продолжали вести кочевой образ жизни, и скифов, ставших землепашцами. Кстати, наши хозяева принадлежат к племени кочевников – охотников и воинов.

– Ну и что из того? – равнодушно откликнулся Артем, которого эти тонкости не очень интересовали.

– Как так «что»? – вспыхнул археолог. – Но ведь это проливает яркий свет на самые спорные проблемы истории! Подумать только: Варкан говорит, что неподалеку находится племя хлебопашцев. Оно вынуждено обменивать продукты своего производства у кочевников! Ах, успеть бы все увидеть, изучить!

Артем подумал: «Успеть! Чего-чего, а времени, кажется, хватит с излишком… Ведь о возвращении назад и мечтать не приходится…»

Но Артем не долго предавался этим грустным размышлениям. Развернувшаяся церед ним жизнь захлестнула его. Друзья ехали по большой улице, точнее говоря, по широкой дороге, которая пересекала становище и шла мимо леса, огибая его гигантские деревья с розоватой листвой.

Круглые войлочные кибитки поднимались справа и слева; кое-где между ними оставались узкие проходы. Большинство наиболее пышных жилищ находилось в центре небольшой площади – это были богатые, просторные дома знатных скифов. Они стояли на огромных телегах о шести колесах, похожих на громоздкие барки.

Особенно бросались в глаза большие кибитки из красного войлока. Они принадлежали самым богатым. Вокруг них на почтительном расстоянии теснились десятки маленьких неказистых юрт, в которых ютились родственники знатного скифа, прислуга и рабы.

Цветные ленты, украшавшие входы и вершины кибиток, призваны были отгонять от дома злых духов. Этой же цели служили металлические бляхи, нашитые прямо на войлок. Внутри жилищ на столбах висела различная утварь. Чем богаче был владелец дома, тем больше в нем было утвари и тем ценнее была она.

Возле одного из богатых домов внимание Артема привлекли два столба с протянутым между ними ремнем, на котором покачивались маленькие разноцветные шкурки – черные, белесые, рыжие. Можно было подумать, что это сушились меха каких-то маленьких зверьков.

Указав на них рукою Варкану, юноша спросил:

– Что за зверьки?

Варкан догадался, что именно интересует молодого чужеземца. В ответ он кивнул на уздечку своего коня, украшенную такими же шкурками. Но Артем лишь пожал плечами, как бы говоря, что ничего не понимает. Молодой скиф поднял руку к своей голове и быстрым движением обвел верхнюю часть, словно собираясь срезать ее. Артем все еще не мог понять объяснений Варкана. Тот повторил движение, но уже вокруг головы юноши, и затем легонько дернул его за волосы, указывая при этом на сморщенные шкурки, украшавшие уздечку. На лице его играла широкая добродушная улыбка.

Артем начинал догадываться. Неужели?!. Он посмотрел еще раз на Варкана, на шкурки и затем обратился к археологу:

– Не знаю, правильно ли я понял Варкана, Дмитрий Борисович, но мне кажется, что скифы – охотники за скальпами. Может ли такое быть?

– Так оно и есть, – невозмутимо ответил археолог.

– Но ведь это же омерзительно! – вырвалось у Артема.

– С точки зрения скифа, это весьма почетное занятие. Да, да, мой молодой друг, у скифов действительно существовал обычай – снимать скальпы с убитых врагов. Скальпы на уздечке скифского воина – это свидетельство личного мужества, отваги, боевой хитрости. Как мы видим, этот обычай сохранился и у нашего племени. Варкан горд своими украшениями. Должно быть, он даже удивлен, что у нас нет таких шкурок, ибо очень уважает нас. Вот сейчас проверим.

Археолог заговорил с Варканом. Скиф живо ответил ему, а потом отвязал от уздечки одну шкурку и протянул ее Артему.

– Что такое? – удивился юноша.

Дмитрий Борисович рассмеялся:

– Это прямо чудесно! Варкан хочет подарить вам одну из своих шкурок.

– Но зачем?

– У него их много, а у вас нет. Вот он и намерен украсить уздечку вашего коня. Учтите – это благородный поступок, щедрость необыкновенная. Отказываться неудобно – вы обидите этим своего друга.

Юноша отмахнулся:

– Что я буду делать с этим скальпом, Дмитрии Борисович? Да меня просто тошнит, когда я смотрю на эту штуку… Нет, не надо!

Археолог повторил свои доводы, убеждая Артема, что отказываться неприлично, но Артем нашел выход:

– Скажите Варкану, Дмитрий Борисович, что в нашей стране нет обычая носить такие шкурки. Конечно, я ему очень благодарен, но прошу оставить скальп у себя. Думаю, теперь он не обидится.

– Надеюсь. Сейчас переведу, Артем.

Со стороны кибитки, возле которой собралась толпа скифов, доносились какие-то странные стоны и крики. Это привлекло внимание друзей, и они направили своих коней к кибитке. Люди расступились перед всадниками, Дмитрий Борисович отметил, что это древний обычай: пеший обязан уступить дорогу конному, ибо конный – человек знатный. Однако собравшиеся у кибитки сделали это неохотно, что можно было прочесть на их угрюмых лицах. Впрочем, узнав Варкана, они подобрели. И еще раз Артем подумал: «По какой же причине молодой скиф пользуется любовью простых людей?..»

Перед кибиткой на корточках сидел старый бородатый скиф, вцепившись руками в войлочную подстилку. Башлык его был сдвинут назад, из глаз катились слезы, рот широко раскрыт, и в нем ковырялся большими клещами другой скиф, имевший, судя по женскому наряду, отношение к вещунам. На его сморщившемся от напряжения лбу собрались крупные капли пота. Должно быть, операция продолжалась уже порядочное время, так как и пациент и лекарь совершенно изнемогли.

Пациент мычал и стонал, изредка хватаясь рукой за подбородок. Лекарь раздраженно приказывал ему не двигаться, локтем запрокидывая его голову назад.

– Какое варварство! – возмутилась Лида.

– А что особенного? – возразил ей Иван Семенович. – Разве у нас в прекрасной поликлинике не так же варварски выдирают зубы? Разница не так уж велика, должен вас заверить. Сидит ли пациент в кресле или на земле, никелированы ли клещи лекаря или нет – какая разница в конце концов?.. Характер операции не изменился на протяжении тысячелетий – вот что главное…

На Дмитрия Борисовича эта сцена произвела огромное впечатление. Он внимательно следил за работой зубодера, как бы не веря своим глазам. Наконец он воскликнул:

– Нет, это замечательно! Вот оно, подтверждение знаменитого рисунка на электровой вазе из кургана Куль-Оба! Там как раз изображено лечение зубов у скифов! Изумительно!

– Электровая ваза? – переспросил Артем. – Вы не ошиблись, Дмитрий Борисович? Что это за штука такая – электровая? Электрическая, что ли?..

– А, – отмахнулся археолог. – Электровая – это значит сделанная из электра, или электрона, – естественного сплава золота с серебром. Знать надо, товарищ студент геологического института!

Артем только пожал плечами: откуда он мог знать какой-то там редкий сплав?

В этот момент что-то громко хрустнуло, и лекарь извлек изо рта больного обломок зуба. Лида вскрикнула и отвернулась. Лекарь внимательно осмотрел обломок, недовольно покачал головой и, пригрозив кулаком больному, который уже собирался встать, снова сунул ему клещи в рот. Операция продолжалась.

– Нет, друзья, довольно этого зрелища! – воскликнул Иван Семенович. – Поехали дальше!

Он повернул коня, посмотрел вперед и добавил:

– Вот это мне кажется более интересным! Поглядите, как весело и непринужденно обедает эта компания!

Шесть бородатых скифов сидели на земле у костра. Они сняли свои меховые и войлочные башлыки, положили их около себя и забыли, казалось, обо всем на свете, кроме еды. Большой бронзовый котел висел над костром, от него валил пар, далеко распространяя острый запах какой-то похлебки. Каждый из скифов держал в руках большой кусок дымящегося вареного мяса. Они раздирали мясо зубами, со вкусом ели его и запивали кислым кобыльим молоком, по очереди наклоняясь над вместительной посудиной.

Люди ели молча, словно священнодействовали. Варкан бросил им несколько слов. Скифы на миг перестали есть и посмотрели в его сторону. Узнав Варкана, они пригласили его и спутников разделить с ними трапезу. Варкан вопросительно посмотрел на чужеземцев.

– Нет, нет, – отказался Иван Семенович. – Спасибо. Мы сыты. К тому же нам некогда.

А Дмитрий Борисович задумчиво проговорил:

– Какой гостеприимный народ! Смотрите, ведь это по всем признакам совсем небогатые люди. Мясо у них, видимо, бывает не так уж часто. И вот приглашают, рады поделиться…

Артем обратил внимание на то, с каким интересом рассматривают встречные скифы Лиду. Даже он, Артем, прославивший себя победой над Дорбатаем, не вызывал такого интереса. Случалось, что кто-нибудь из скифов разинув рот смотрел на девушку, даже не замечая ее друзей. Артем терялся в догадках. Его недоумение разрешила Лида.

– Но ведь это совсем просто, Артемушка! – сказала она, не задумываясь. – Скифские женщины все в головных уборах с поднятыми вверх краями. А я простоволосая.

– Ну и что?

– Глупый! Для их глаза это, должно быть, все равно, что для старого турка увидеть женщину без чадры, с открытым лицом.

– Стало быть, ты шокируешь их? Нехорошо, Лида! На твоем месте я повязал бы чем-нибудь голову.

– Чудак ты, Артемушка! Пускай смотрят!..

Друзья подъехали к небольшой кузнице, где работал здоровенный, обнаженный до пояса скиф в широком кожаном фартуке. Можно было залюбоваться его четкими, размеренными и сильными движениями. Красные отблески огня падали на его блестящее от пота лицо. Тугие выпуклые мышцы ритмично перекатывались под глянцевитой темной кожей рук. Небольшие бруски металла лежали около горна. Кузнец работал, нисколько не обращая внимания на зрителей.

Варкан удивленно переводил взгляд с кузнеца на своих спутников, он не понимал, что могло заинтересовать здесь чужестранцев. Но он удивился еще больше, когда Иван Семенович соскочил с коня; подбежал к горну, схватил холодный брусок и стал внимательно изучать его. Кузнец, положив молот на наковальню, уставился на странного посетителя. Молча положив брусок на место, геолог взобрался на коня и, тронув поводья, сказал:

– Я вспоминаю наши беседы о возможности использования скифских памятников для поисков руды. Так вот, Дмитрий Борисович, эти бруски возле наковальни – настоящая бронза! Интересно было бы узнать, где скифы добывают руду? Если где-нибудь поблизости, то…

– Сейчас, сейчас! – археолог повернулся к Варкану и о чем-то быстро заговорил. Выслушав ответ молодого скифа, он сказал геологу: – Так и есть! Варкан говорит, что они добывают руду совсем недалеко отсюда. Он даже предлагает, если только мы желаем, поехать туда.

– С большой охотой! – воскликнул геолог, жестом приглашая молодого скифа показать дорогу. Варкан круто повернул коня и, пригнувшись к его шее, пустил его в галоп. Друзья едва поспевали за ним.

Варкану, должно быть, надоело томиться во время частых остановок. Теперь он решил развлечься быстрой ездой. Иван Семенович с наслаждением отпустил поводья; его конь не хотел отставать от варкановского. Точно так же поступили и другие всадники. Артему, по правде говоря, было немного страшновато, но признаться в этом друзьям он не хотел и отдался на волю коня. Лида закусила губу, крепко держась за поводья, но даже не делала попытки остановить свою кобылку.

И все они только через несколько минут вспомнили о Дмитрии Борисовиче. Где же он? Археолог исчез!

Они уже успели миновать становище и теперь неслись степью. Своей грудью кони рассекали высокую желто-розовую траву, которая могла с головой скрыть человека. Но где, в самом деле, Дмитрий Борисович?

– Варкан! Варкан! – закричал Артем. – Стой! Дело есть! – Он тяжело дышал после быстрой езды.

Скиф остановил коня.

– Дмитрия Борисовича потеряли! – воскликнул Артем.

– Действительно, где он? – оглянулся вокруг и Иван Семенович.

Варкан всматривался назад. Но и там он нигде не видел археолога.

– Дмитрий Борисович! Дмитрий Борисович! – раздались дружные возгласы.

Откуда-то донесся едва слышный ответ:

– Я здесь…

– Где?

– Здесь… в степи…

– Давайте сюда, к нам!

– Не выходит…

– Почему? – удивился Артем, всматриваясь в сторону, откуда доносился голос. Но перед ним была только ровная степь, на которой волновалась высокая и густая розовая трава.

– Подъезжайте ко мне!.. – снова донесся голос Дмитрия Борисовича.

Артем вопросительно посмотрел на геолога, тот кивнул головой, и юноша, натянув поводья, поскакал назад.

Первым, что Артем заметил среди густой травы, была голова лошади археолога. Эта голова поднялась на мгновение, посмотрела на приближавшегося юношу и снова скрылась в розовой траве: выходит, в ней было нетрудно спрятаться даже лошади, такая она была высокая. А вот и сам Дмитрий Борисович. Его лицо было рассерженным, в голосе звучало явное раздражение. Дмитрий Борисович гневался! На кого же? Все стало ясно с первых же слов геолога.

– Такое, значит, у вас отношение к старшим, молодой человек? Ускакали, а что случится со мной, вам безразлично?

– Дмитрий Борисович, да я…

– Молчите! Эта проклятая лошадь вовсе не такая уж спокойная, как все уверяли меня. Она понесла, и я не мог удержать ее… Я просил ее, умолял, но ничего не подействовало…

Артем едва удержался от смеха.

– Чего я только не делал! Я сжимал ей бока ногами, кричал на нее. Куда там! Проклятое животное мчалось как ветер, стараясь сбросить меня…

– Да это она просто шла галопом.

– Молчите, говорю я вам! Галоп я прекрасно знаю, видел в кино. Это когда конь хоть и быстро, но размеренно скачет, а человек ритмично подскакивает в седле вместе с ним. Если б это был галоп! Но разве тут можно ритмично подскакивать, когда, говорю я вам, это чудовище все время стремилось сбросить меня через голову?..

Артем отвернулся, чтобы археолог не заметил, как его душит смех.

– Тогда я ухватился обеими руками за ее шею, выпустив поводья, которые уже были ни к чему. И тут же потерял попону, заменяющую у них седло. Кстати, ничего смешного тут нет, Артем! Это неучтиво и бестактно – смеяться, когда вам рассказывают о таких ужасных неприятностях!

– Я… я не смеюсь, Дмитрий Борисович… Я внимательно слушаю и даже сочувствую вам… Это я просто тяжело дышу после быстрой езды…

– И вот когда я в последний раз сделал попытку повлиять на свою бешеную тварь… – при этих словах ученый гневно посмотрел на кобылу, которая мирно паслась рядом, – когда я крикнул ей в ухо: «Стой, чертовка!» – что бы вы думали она сделала?

– Остановилась, должно быть?

– Откуда вы знаете? – подозрительно спросил археолог. – Ну да, остановилась. Но как? Проклятое животное остановилось, но не сразу. Вначале оно остановилось передней своей частью. Да, да! Я хорошо помню! А задняя тем временем продолжала скакать, вот что!

– Но как же это могло…

– Задняя продолжала скакать, говорю я вам. Впрочем, не знаю, долго ли это продолжалось, так как в конечном счете я не выдержал. Подброшенный задней частью, которая скакала, я перелетел через переднюю, которая уже остановилась, перевернулся в воздухе, словно кошка, и оказался на земле. И как только у меня уцелели кости? Лишь после этого кобыла окончательно остановилась… Но что это с вами?

Артем припал к шее коня – и хохотал. Он понимал, что это невежливо, что нельзя смеяться над неудачей другого, да еще такого почтенного человека, как Дмитрий Борисович, но что он мог сделать? Такого смешного рассказа ему не приходилось еще слышать.

– Перестаньте смеяться, молодой человек. Мне, например, вовсе не смешно. Ну!..

Наконец Артем успокоился. Вытирая выступившие от смеха слезы, он спросил:

– Но почему вы не догнали нас, когда мы вас звали?

Археолог уничтожающе посмотрел на него.

– Вы что же, полагаете, будто эту тварь так легко уговорить, чтобы она разрешила снова сесть на нее? Вот уже с четверть часа я пытаюсь сделать это, но она и слушать не хочет. Я к ней, а она от меня. А еще говорили, что она спокойная, послушная! – с неподдельным отчаянием закончил Дмитрий Борисович.

– Вы бы ее за повод взяли.

– Попробуйте это сделать сами, молодой человек. У нее спереди, между прочим, имеются зубы. А сзади – копыта.

Артем почувствовал, что на него накатывается новый приступ смеха. С трудом сдерживая себя, юноша соскочил с коня, подошел к кобыле Дмитрия Борисовича, взял ее за повод и подвел к незадачливому хозяину.

– Садитесь, Дмитрий Борисович. Я подержу ее.

Археолог очень подозрительно посмотрел на него: слишком уж легко справился Артем с непослушной лошадью! Но их уже звали товарищи, надо было торопиться. Неуклюже перевалившись через хребет кобылы, Дмитрий Борисович с трудом вскарабкался на нее. Спустя минуту два всадника мирно ехали рядом. Археолог молча и недоверчиво поглядывал то на кобылу, которая почему-то вела себя совершенно спокойно, то на Артема. Наконец Дмитрий Борисович вздохнул и обратился к юноше:

– М-да… Мне кажется, Артем, что наш с вами разговор о характере кобылы имел, так сказать, частный характер… Вряд ли стоит посвящать во все это коллег… Как вы думаете, а?

– Вполне согласен с вами, Дмитрий Борисович.

– Очень рад! Я так и думал, что вы сразу поймете некоторое неудобство. Скажем, я задержался потому, что… – археолог не сразу мог придумать убедительную причину.

Артем пришел ему на помощь:

– Дело в том, что неожиданно ослабла подпруга. Ее нужно было подтянуть, Дмитрий Борисович, а это довольно трудно для непривычного человека.

– Да, да! – обрадовался археолог. – И кроме того, у меня есть к вам… гм… есть сугубо личная просьба. Ну зачем гнать лошадей, точно на пожар? Сдерживайте, пожалуйста, наших отчаянных кавалеристов! Хорошо? Ну куда нам спешить? Только утомляться…

– Ладно, Дмитрий Борисович, – согласился юноша.

Когда археолог и Артем догнали товарищей, которые с волнением и нетерпением ждали их, Артем, как было условлено с археологом, рассказал насчет ослабевшей подпруги. Группа двинулась дальше. Теперь ехали медленнее, и вскоре Дмитрий Борисович повеселел. Он снова охотно переводил даваемые Варканом объяснения. Указывая на склон холма у самого обрыва, к которому они не спеша подъехали, археолог сказал:

– Вот здесь добывают руду. Выносят ее из ямы корзинами. Тут же неподалеку выплавляют металл. Руководит работами приятель Варкана Ронис, тот самый, который так заинтересовал нас всех.

Со стороны холма шли люди. Они несли руду в корзинах к большой печи, врытой в землю. Из трубы поднимался тяжелый дым, стлавшийся по земле.

– Здесь работают потомки невольников, скифов среди рабочих мало, – переводил Дмитрий Борисович, слушая объяснения Варкана. – Сейчас нам принесут образец руды, Иван Семенович.

– Благодарю!

– Кроме того, Варкан вызвал Рониса. Будет интересно побеседовать с ним. Варкан говорит, что он весьма сведущий в этих делах человек…

Иван Семенович внимательно и заинтересованно осматривался вокруг. Такие же склоны и каменистые обрывы, как и везде в этой местности. А-а, принесли руду! Что ж, отличная руда… правда, в ней есть немало примесей, опытным глазом геолога это можно было заметить сразу. Вот потому-то из этой медной руды и выплавляют бронзу: очевидно, в ней содержится какая-то доля олова или сурьмы, цинка или свинца… Да, это так. Бронза из такой руды должна получиться неплохая. Но…

Иван Семенович обратился к Дмитрию Борисовичу:

– С бронзой все в порядке, Дмитрий Борисович. Мое любопытство удовлетворено. Но вот возникает один вопрос…

– Какой? – осведомился археолог.

– Насколько мне известно, хотя я всего лишь геолог и не имею отношения к археологии, древние скифы жили уже не в бронзовом веке, а в железном, не так ли?

– Конечно, Иван Семенович. В их время железо уже широко вошло в быт, скифская культура сформировалась в период полной победы железа над бронзой.

– Вот и я так думаю. Мы же с вами видим у нашего племени явное преобладание бронзы над железом. И добывают они именно бронзу, ведь правда? То, что мы наблюдаем здесь, доказывает это. В чем же дело, почему бронза, а не железо?

Дмитрий Борисович нерешительно покрутил свою бородку. Он не мог найти ответа на этот вопрос.

– И правда, почему? – задумчиво повторил он вопрос Ивана Семеновича. – Конечно, и тогда, когда бронза уступила свое место железу, этому металлу бога войны Ареса, существовали еще и бронзовые наконечники стрел, и бронзовые украшения, и медные шлемы, котлы и прочее. Но ведь не это определяло эпоху, вы совершенно правы, дорогой Иван Семенович. А здесь налицо именно производство бронзы…

– И никаких признаков железа, заметьте, – добавил геолог,

– Да, странно… Послушайте, Иван Семенович! – Глаза Дмитрия Борисовича вдруг вспыхнули догадкой. – А что, если наши скифы, которые в свое время уже жили в железном веке, потом, оказавшись в отрезанной от мира пещере, вынуждены были возвратиться назад, к бронзовой индустрии? Что вы скажете?

– То есть как «возвратиться»? По щучьему веленью, что ли? Пока что не понимаю вашей мысли, Дмитрий Борисович.

– А ведь это вполне возможно, Иван Семенович! Наши скифы оказались в пещере, так?

– Согласен, и что же дальше?

– И когда они пытались найти в этой изолированной от всего окружающего пещере железную руду, ее не оказалось. Понимаете? А медная была. И они снова начали пользоваться ею, а не железом. Возвратились таким образом к бронзовому веку. А что им еще оставалось делать?

Теперь задумался и Иван Семенович. Что ж, мысль Дмитрия Борисовича хотя и была довольно спорной, но отказать ей в логичности было нельзя…

– Ладно, попробуем принять вашу догадку как некую гипотезу, – наконец ответил он.

– А мне кажется, что это уже не гипотеза, а достаточно веское утверждение. Во всяком случае, при данных обстоятельствах, – уже запальчиво заявил Дмитрий Борисович, который, как и следовало ожидать, окончательно увлекся своей идеей.

Иван Семенович осторожно промолчал: ладно, мы еще успеем проверить все это!..

– Только посчастливится ли нам поделиться с кем-нибудь сделанными тут открытиями? – тихо заметил Артем, которого мало интересовала дискуссия о железе и бронзе. Хмурый вид высоких каменистых обрывов напомнил ему о необычайности всей этой обстановки, о том, что они находятся в странном, отрезанном от всего человечества мире, глубоко под землей… Ах как глубоко! Далеко!..

– Что за пессимизм, Артемушка? – с ласковым укором ответила ему Лида. – Ты что же, думаешь, что мы не возвратимся отсюда?

Артем промолчал. Ему было немного неловко: действительно, что он мог ответить? Эта фраза вырвалась у него невольно. Но внимание Лиды уже привлекло нечто иное.

Послышался топот коня. Все оглянулись. На небольшой косматой лошадке к ним приближался тот самый человек, от которого они услышали первую греческую фразу.

Одетый в смешанную полугреческую, полускифскую одежду, смуглый, безбородый и потому очень отличавшийся от бородатых скифов руководитель работ производил необычное впечатление. Товарищи уже знали, что Ронис – такой же потомок плененных когда-то греков, как и все остальные. Но вел он себя с достоинством, его большие умные глаза смотрели на собеседника спокойно и смело. На чисто выбритом лице играла вежливая улыбка, которая словно подчеркивала, что этот потомок пленных, этот почти невольник знает себе цену и не привык задумываться о своей судьбе.

Ронис приветливо поздоровался с чужеземцами, искренне и по-дружески обнялся с Варканом, который сразу же начал оживленно беседовать с ним. Видно было, что оба они давние друзья, понимающие друг друга с полуслова. Ронис слушал Варкана, слегка склонив голову и посматривая на чужестранцев. Его внимательные глаза перебегали с одного на другого. Вот он на мгновение остановил свой взгляд на Лиде. Только на мгновение, так как после этого он сразу же посмотрел на Дмитрия Борисовича. Но Лида успела заметить внимательный, дружеский взгляд и запомнила его.

Варкан замолчал, Ронис что-то коротко ответил ему и обратился к Дмитрию Борисовичу. При этом взор его продолжал перебегать с одного чужеземца на другого, словно он хотел показать, что его слова обращены ко всем. Он говорил непринужденно, как равный с равными. Речь его текла плавно, он не подыскивал слов. Дмитрий Борисович иногда даже забывал переводить – с таким увлечением слушал он мягкие фразы грека.

– Мне очень приятно, – говорил Ронис, – рассказать о своей работе мудрым и просвещенным чужестранцам. Варкан сказал, что им хотелось бы познакомиться с тем, как добывается и обрабатывается руда. Я готов сопровождать их и давать необходимые разъяснения…

Осмотр продолжался недолго. Хотя это и могло показаться странным, он интересовал не столько Ивана Семеновича, сколько Дмитрия Борисовича. Впрочем, это понятно: кустарные способы добычи руды не могли привлечь большого внимания опытного инженера-геолога. Гораздо больше занимали его направление и мощность жил.

Зато Дмитрий Борисович живо интересовался всем. Он обращал внимание на каждый молоток, каждую лопату, на одежду рабочих – ничего не ускользало от его внимания! То и дело раздавались его вздохи:

– Был бы у меня фотоаппарат!..

Но аппарата не было, и Дмитрий Борисович старательно зарисовывал в свою записную книжку все, что привлекало его внимание.

Артем рассеянно следил за археологом – мысли его все время возвращались к одному: почему имя Рониса кажется ему знакомым? Откуда он знает его? Или иначе – это имя напоминает ему что-то знакомое…

Теперь по просьбе друзей Ронис рассказал о себе – так же сдержанно и спокойно, хотя изредка в его голосе и прорывалась глубокая печаль.

– Да, я родился здесь, – говорил он. – Но никогда в жизни не забывал того, что рассказывали в нашей семье, передавая от отца к сыну. Мои далекие предки были захвачены скифами в плен в Ольвии, во время победы скифов над греками. И скифские победители превратили их в своих рабов. Моих предков и всех их потомков!..

Варкан, рассеянно слушавший до этого Рониса, поднял голову и усмехнулся:

– Ты так говоришь, Ронис, будто твои предки никогда не обращали в рабство скифов. Военное счастье переменчиво, вот и все…

Друзья заспорили, перейдя на скифский язык. Дмитрий Борисович поделился тем временем с товарищами своими мыслями.

– Конечно, Варкан прав. Совершенно естественно, что скифам, гораздо чаще оказывавшимся в рлену у греков, жилось значительно хуже. История, например, помнит множество восстаний среди рабов в греческих колониях. Греческая знать жестоко угнетала своих рабов, преимущественно скифов, захваченных в плен в Причерноморье…

– Ясно, что скифские рабы восставали. А как же иначе могли они бороться за свою судьбу? – отозвался Артем, который никогда не мог оставаться спокойным, если речь заходила об угнетении.

Лида выразительно дернула его за рукав: не мешай!

– Еще две тысячи лет тому назад, – продолжал Дмитрий Борисович, – скифы под руководством энергичного и умного вождя, тоже раба, Савмака, восстали против угнетателей и даже захватили власть в свои руки. Но греческие колонисты задушили это восстание с помощью наемных войск, вызванных из-за моря… Вспомните о знаменитом Боспорском царстве, вспомните о всех колониях греков… О той же известной нам со школы Ольвии… о, об этом можно рассказать немало интересного, и уж никак не в пользу греческих завоевателей!.. Когда-нибудь потом вы напомните мне, друзья мои, и я расскажу вам множество интересных вещей об этом периоде… Но наши собеседники уже снова перешли на греческий язык. Давайте послушаем!

Варкан и Ронис все еще спорили. Наконец скиф воскликнул:

– Ронис, я не понимаю вот чего! Ответь мне начистоту. Как ты можешь жить в ладах с Дорбатаем? Я знаю тебя, знаю немало такого, о чем не знает никто другой. Есть у нас с тобой и много общего, и если бы Дорбатай дознался об этом, он не помиловал бы нас, не так ли?

Ронис утвердительно кивнул головой.

– Но Дорбатай смотрит на меня с нескрываемой злостью, так как он мой враг и не сомневается в том, что и я враг ему. Но ведь и для тебя он враг, я знаю! Почему же он благоволит к тебе? Чем это вызвано? Конечно же, не тем, что ему, мол, нравится твое лицо. Отвечай!

Ронис горько усмехнулся:

– Да, Дорбатай, как видишь, благосклонно относится ко мне. Но ты прав, Варкан, это не потому, что ему нравятся черты моего лица, и еще меньше потому, что он любит меня…

– Так почему же тогда? – настаивал Варкан.

Глаза Рониса блеснули гневом.

– Ладно, слушай, Варкан! – быстро заговорил он. – Слушай! Мы с тобой друзья. Не впервые ты упрекаешь меня в том, что Дорбатай словно бы благосклонно и даже по-дружески относится ко мне. Я скажу тебе, в чем тут дело. Знаешь ли ты, что я покупаю у Дорбатая его расположение ко мне? Оно необходимо для того, чтобы никто не осмеливался мешать мне в моем деле… о котором ты хорошо знаешь. Ради осуществления моих планов, ради достижения моей цели я готов отдать всю свою жизнь – и тебе также известно это! Но для того, чтобы достичь этой цели, мне прежде всего необходима полная свобода. И я покупаю ее у старого вещуна! Тебе ясно?

– Я не понимаю тебя, Ронис…

– Слушай! В моей семье есть старая легенда о каком-то далеком моем прапрадеде. Эта легенда шепотом передавалась от отца к сыну, от сына к внуку и правнуку. Именно так она дошла и до меня. Я расскажу тебе ее, Варкан. Слушай, вот она, эта легенда!

Ронис на миг остановился, словно собираясь с силами.

– Когда-то давным-давно, когда именно – я не знаю, один из моих предков нашел в горах золотые залежи. Они были такими богатыми, эти залежи, что золото не нужно было копать. Его можно было брать голыми руками. Наклоняться – и собирать с земли самородки чистейшего золота. И даже на протяжении всей своей жизни человек не мог бы, работая день и ночь, исчерпать эти залежи, собрать все самородки… Мой предок никому ничего не сказал об этих богатых залежах. Он спрятал тайну глубоко в своем сердце. Только его старший сын узнал об этом. Таково было завещание предка: передавать тайну из уст в уста, от отца к старшему сыну… И вот, как я сказал тебе, эта тайна дошла и до меня. Правда, часть этих залежей давно уже потеряла свою ценность…

– Из нее выбрали все золото?

– Нет, совсем не то. Видишь ли, мой предок нашел два месторождения золота. Одно очень большое, а второе значительно меньше. Я разрабатываю меньшее. Но из него я могу давать в сокровищницу Дорбатая много золота. И этим я покупаю у старого вещуна мою свободу. Он узнал, что только я один знаком с тем местом, где находятся залежи. И конечно, он не собирается вредить мне до тех пор, пока я даю ему золото. А самородков золота мне хватит на всю мою жизнь, хоть бы я прожил еще триста лет! Старый Дорбатай, понятно, хотел бы сам дознаться, откуда я беру драгоценный для него металл. Но он превосходно понимает, успел уже убедиться, что я не скажу ничего, пусть он даже будет пытать меня месяцами…

– Ты говоришь, что он понимает и даже убедился. Откуда и как? – переспросил Варкан.

Вместо ответа Ронис откинул широкий рукав верхнего одеяния и закатал рубашку. На его руке выше локтя были ясно видны большие и глубокие шрамы, будто кто-то кусками вырезал оттуда живое мясо.

– Это, – угрюмо произнес Ронис, – следы того, как Дорбатай узнавал и убеждался, Варкан… Но он вскоре сообразил, что таким образом ничего не узнает от меня, что я скорее умру, чем скажу ему хотя бы одно слово. И тогда он освободил меня с условием, что я ежемесячно буду приносить ему некое условленное количество золота. Потом он решил выследить меня. И из этого тоже ничего не вышло. Ведь я не ребенок, Варкан! Видишь ли, пока что единственное мое оружие – это золото! И я не выпущу его из рук! Мне нужно жить, потому что передо мною великая цель. Ты знаешь о ней, Варкан!

Он умолк. Варкан схватил его руку и искренне пожал ее.

– Не сердись, друг мой Ронис, – горячо проговорил он. – Прости, если я обидел тебя! Прости, что я напомнил тебе о том, чего ты не хотел вспоминать! Но согласись со мной, нужно ведь было выяснить наконец…

– Я не сержусь, Варкан. Это даже лучше, что мы с тобой поговорили и все выяснили. Плохо лишь, что нам пришлось задержать нашей беседой уважаемых чужеземцев!..

– Нет, нет, нам было чрезвычайно интересно слушать вас, – категорически запротестовал Дмитрий Борисович. – И если вы ничего не имеете против, нам очень бы хотелось узнать еще одну вещь.

– Что ж, прошу вас, – охотно ответил Ронис. – Вы и без того теперь знаете достаточно много.

– Почему вы берете золото только из меньших залежей? А что же случилось с большей частью золота?

– Эту большую часть когда-то отрезал огромный завал. Теперь никто не может добраться туда. И никто даже не знает, где это находится. Все это знал только мой предок. Он подробно описал, как найти эти большие залежи, описал в своем завещании. Но он спрятал это завещание в замурованной подземной пещере… И эту пещеру так же точно отрезал завал вместе с залежами…

Дмитрий Борисович встрепенулся: завещание предка, отрезанное от племени скифов завалом, – завещание в замурованной пещере!

Ронис продолжал:

– Но мне хватит, как я уже сказал, и меньших залежей. Даже если бы Дорбатай когда-нибудь и нашел завещание моего пращура – ведь я и сам не знаю, где оно было спрятано! – все равно старый вещун никогда не сможет добраться до больших залежей. За это я ручаюсь. Никто из нас никогда не найдет их, не отыщет это место…

– Почему же? – серьезно и задумчиво спросил Иван Семенович.

– Потому, что мне известно: мой предок добрался к этим залежам далеким, кружным путем. И этот путь идет за горами, – указал Ронис на каменные обрывы. – А горы эти такие высокие, что ни один человек никогда не смог и не сможет перебраться через них.

«Вполне понятно, – подумал Артем, – если принять во внимание, что это совсем не горы, а стены, окружающие огромное подземное пространство, да еще и сходящиеся с его потолком…»

Иван Семенович слушал Рониса с большим вниманием: его рассказ неожиданно оказался чрезвычайно важным. Наконец он снова обратился к греку:

– Это настоящее ваше имя – Ронис? Мне кажется, что оно звучит несколько странно. Куда благозвучнее было бы, скажем, Пронис!

Дмитрий Борисович, волнуясь, перевел. Он хорошо понимал, что имеет в виду Иван Семенович. Может быть, они на пороге решения загадки, которую принес им бронзовый ларец, найденный в замурованной пещере.

Ронис непринужденно отвечал, словно бы речь шла о вполне обычной вещи:

– Пронисом звали моего пращура, о котором я рассказывал Варкану, – он-то и нашел золотые россыпи. А его сына звали уже Ронисом. Внука вновь прозвали Пронисом. И так, чередуясь, это имя дошло до меня. Моего отца звали Пронисом. А сына своего, если бы он у меня был, я бы тоже назвал Пронисом. Такова наша семейная традиция.

Все стало на свое место! У Артема от волнения даже перехватило дыхание. Теперь не оставалось никаких сомнений.

Автор таинственного завещания – далекий прапрадед Рониса! И каждое слово из рассказа Рониса придавало новый вес содержанию пергамента, его указаниям о залежах золота! Пронис, далекий Пронис, мог ли он хотя бы частично представить себе, какие удивительные приключения развернутся вокруг его завещания?..

 

 

Глава одиннадцатая

 

Приглашение Варнана. – Заяц на дротике. – Дикий кабан. – Прыжок Артема. – Лида замечает перемены. – Ужин в кибитке. – Онсюгала с кровью. – Побратимы. – Дмитрий Борисович недоволен.

 

Когда кавалькада всадников приблизилась к становищу, Дмитрий Борисович, все время оживленно беседовавший с Варканом, вдруг остановил коня и жестом пригласил других последовать его примеру.

– Минуточку, друзья, – сказал археолог. – Есть интересное предложение. Варкан приглашает Артема принять участие в охоте на дикого кабана. Он нашел вчера тропку, по которой огромный дикий кабан ходит на водопой. Сколот поручил ему убить зверя, так как хочет угостить нас, своих гостей, этим редким яством.

– А я? – возмутилась Лида.

– Думаю, это приглашение относится и к вам, Лида. Сейчас я поговорю с Варканом.

Молодой скиф, выслушав его, радостно кивнул головой. Лида даже немного сконфузилась.

– Не кажется ли вам, товарищи, что Варкан относится к Лиде с не меньшей благосклонностью, чем к Артему? – лукаво усмехнулся археолог. – Да не краснейте, молодой человек! Я только хотел сказать, что Варкан – человек вежливый, гостеприимный.

Конечно, предложение молодого скифа было с радостью принято Артемом и Лидой.

– А мы с вами как, Иван Семенович? Дело в том, что Сколот хотел бы показать чужестранцам свои сокровища. По правде говоря, меня они больше интересуют, чем охота на дикого кабана. Я, знаете ли, не охотник… Итак, Иван Семенович, что вы думаете делать?

– Полагаю, вы правы, – ответил геолог. – Меня тоже больше интересует предложение Сколота.

– Хорошо. Тогда расстанемся с молодежью. Мы с Иваном Семеновичем возвращаемся в становище, а вы с Варканом отправляетесь на охоту. Вот только как вы сможете с ним объясняться?.. – спохватился археолог.

– Ничего, Дмитрий Борисович, во время охоты разговаривать некогда, – шутливо ответил Артем. – Там действовать надо!

– А как и чем мы будем охотиться? – спросила Лида. Варкан и его товарищи были вооружены дротиками, луками и короткими мечами-акинаками, как разъяснил Дмитрий Борисович, а у Артема и Лиды, конечно, никакого оружия не было.

– Гм… действительно, что касается оружия, то у меня не густо, – сказал юноша, вынимая из кармана маленький складной ножик. – Это, например, вряд ли пригодится при охоте на дикого кабана.

– А у меня и ножика нет, – рассмеялась девушка.

Варкан подал знак двум воинам. Они сняли с себя короткие мечи-акинаки и передали их Лиде и Артему. Юноша ловко подпоясался кожаным ремнем, на котором висел меч. С Лидой дело было сложнее. Ее талию пришлось обмотать поясом дважды.

Дмитрий Борисович сказал новоявленным охотникам:

– Варкан хотел было снабдить вас еще и луком со стрелами и копьями. Но я убедил его, что это излишне. Но как вам, Лида, идет этот меч. Просто амазонка на коне! Кабан испугается одного вашего вида!

– Нечего издеваться, Дмитрий Борисович, – улыбнулась девушка. Ей и самой, признаться, было интересно поглядеть на себя, и она пожалела, что Дмитрий Борисович потерял фотоаппарат. Какой великолепный мог бы получиться снимок: она сидит на коне, держа руку на эфесе скифского акинака!

Молодой скиф только добродушно улыбался, глядя на них.

Группа разделилась. Иван Семенович, Дмитрий Борисович и один из воинов двинулись дальше, к становищу. А остальные во главе с Варканом помчались к лесу.

Артем ехал рядом с Лидой. Он видел, как спокойно и непринужденно держалась она на коне. Светлые ее волосы развевались на ветру, она крепко держала поводья и, видимо, наслаждалась быстрой ездой. Высокая желто-розовая трава стегала ее по коленям, добрые кони, не отставая, мчались следом за большим жеребцом Варкана. Скиф оглянулся, посмотрел на Лиду и Артема и одобрительно кивнул головой.

Артем крикнул Лиде:

– Где ты научилась так хорошо ездить верхом? Я даже не подозревал о твоем таланте.

– Два года назад я сдала экзамены в манеже, – задорно ответила она.

Всадники спустились в овражек, раскинувший перед самым лесом свой тусклый и мягкий желто-розовый ковер. Варкан что-то крикнул, высоко поднял дротик и свернул в сторону.

Артем и Лида последовали за ним. Артем глядел во все глаза: неужели началась охота? Но где же кабан?

– Заяц! Заяц! – крикнула Лида.

Варкан гнался за зайцем. Косой, сложив длинные уши за спиной, скакал к лесу большими и неровными прыжками, кидаясь из стороны в сторону…

«Ну, разве догонишь его? – подумал Артем. – А если даже Варкан и настигнет зайца? Разве возможно попасть в него каким-то копьем?»

Высоко держа дротик, Варкан ждал, чтобы заяц оказался на одной линии с ним. И когда это произошло, он с силой метнул его. Тонкое древко вздрогнуло, словно обладало способностью само искать цель, и, настигнув зайца, пригвоздило его к земле.

Лида посмотрела на Артема:

– Видел ли ты когда что-либо подобное?!

– Нет, – чистосердечно признался Артем. – Даже в кино…

Да, это была поистине сказочная меткость! Артем читал об австралийцах, которые умеют попадать в движущуюся цель бумерангом. Видел в кино, как ловко орудуют своими лассо ковбои. Слышал рассказы о мексиканцах, умеющих издали попадать в человека ножом. Но все это было мелочью по сравнению с невероятной меткостью Варкана.

Тем временем скиф подскочил к зайцу, легко подхватил дротик вместе со зверьком, снял его с острия и прицепил к поясу. Артем и Лида следили как завороженные за каждым его движением, удивляясь ловкости молодого скифа. И если бы Варкан метнул сейчас свой дротик в небо и он возвратился бы оттуда с пронзенной птицей, они, наверно, не удивились бы этому. Случай с зайцем доказал им, на что способен скифский охотник!

Варкан, заметив, какое впечатление он произвел на своих спутников, улыбнулся им и махнул рукой в направлении леса: дескать, вот где будет настоящая охота!

…Лес встретил охотников приятной прохладой. Вначале они ехали между душистыми стройными деревьями, напоминавшими сосны, но с очень длинной и мягкой хвоей. Потом на смену им появились лиственные деревья, мощные и огромные, точно дубы, с широкими резными листьями. Местность заметно снижалась, воздух становился влажным. Уже несколько раз из-под копыт лошадей брызгала вода.

Лида заметила:

– Видно, приближаемся к речке или болоту. Должно быть, здесь водопой.

Варкан остановил коня и обернулся, приложив палец к губам. Этот красноречивый жест был одинаков для всех времен и народов. Он мог означать лишь одно: не разговаривать, ехать тихо, медленно и осторожно. Варкан внимательно прислушивался и заглядывал в кусты, рассматривал влажную землю, отыскивая следы. Потом он легко соскочил с коня и сделал знак Лиде и Артему, чтобы и те спешились.

Сопровождавший Варкана скиф, осторожно ступая пошел вперед, пробираясь между кустами. Его спутники шли за ним, стараясь соблюдать такую же осторожность.

Впереди заблестела вода. Это был небольшой ставок, берега которого заросли высокой травой. Несколько деревьев, напоминающих дубы, склонили свои ветви над зеркальной поверхностью воды.

Варкан нагнулся, что-то внимательно рассматривая. Артем разглядел из-за его плеча следы какого-то животного. Неужели это следы кабана?!

Варкан отвязал притороченного к поясу убитого занца и положил его на примятую кабаном траву. Затем обернулся к спутникам и жестами объяснил им, что именно должно здесь произойти. Из молодого скифа, безусловно, мог бы получиться неплохой актер – так выразительно описал он мимикой и жестами картину предстоящей охоты…

Вот кабан тяжело выходит из-за кустов. Он видит зайца и набрасывается на него. Тут-то Варкан пускает в ход дротик и поражает жертву. Все было понятно. Но что же должны делать в это время Артем и Лида? Варкан объяснил и это. Он показал на высокое дерево: надо взобраться на него и ждать там конца охоты. Артем скорчил недовольную гримасу: его явно не устраивало подобное «участие» в охоте! Однако Варкан еще раз настойчиво указал на дерево, поторапливая с выполнением его приказа. При этом он внимательно к чему-то прислушивался. Артем тоже навострил уши. Вскоре стало слышно, как через кусты пробирается большой зверь. Он тяжело сопел, под его тяжелым телом трещали ветви, шелестела листва.

Теперь на споры не оставалось времени. Артем помог Лиде взобраться на дерево, потом последовал за ней и сам. Друзья удобно устроились на ветвях, которые нависали прямо над звериной тропой. Варкан и его товарищ тоже успели спрятаться. Они притаились за стволом огромного дерева, держа наготове дротики.

Тяжелое сопение приближалось, ветви трещали громче. Зверь шел не таясь, видимо, уверенный, что здесь ему нет достойных противников. Артем вспомнил, что дикого кабана называют властелином леса, так как он не менее силен и опасен, чем тигр. «Э, в таком случае охота приобретает еще больший интерес», – подумал он.

Рука Артема невольно стиснула рукоятку меча, он внимательно посмотрел туда, откуда доносились грозные звуки. Эх, если бы сюда хорошее ружье! О, тогда Артем показал бы, как он умеет обращаться с ним! Но ружья не было, и юноше осталось только пассивно сидеть на дереве, только смотреть на то, что должно было произойти внизу.

Из-за кустов показалась длинная рыжая голова кабана. Маленькие красные глаза. Огромная пасть, из которой торчали желтые, загнутые кверху клыки. Длинная щетина густой щеткой покрывала туловище. Вдруг кабан недовольно захрюкал и, чем-то обеспокоенный, начал озираться по сторонам.

Артем не отрывал глаз от кабана. Какой свирепый, лютый зверь! Его могучее сухореброе тело имело метра полтора в длину.

– Эх, ружье бы мне! – прошептал Артем, в котором проснулся азарт охотника.

Кабан увидел зайца и остановился, обнюхивая неподвижного зверька. Приближался решительный момент!

Бесшумно, точно призрак, выскользнул из-за дерева Варкан. Дротик был поднят над его головой. Несколько долгих секунд Варкан целился. Сейчас, сейчас! Упор ногой – и… Варкан, поскользнувшись на скользком корне, упал. Правда, он все же успел метнуть дротик и попасть в цель, однако он пущен был явно с недостаточной силой.

– Ax! – не удержалась от испуганного возгласа Лида.

Варкан, пытаясь подняться со спины, уперся ногами в почву, но было уже поздно. Разъяренный зверь, заметив врага, бросился на него.

– Варкан! Варкан! – отчаянно вскрикнула Лида. – Артем! Да помоги же ему!

Почти прямо под собой Артем увидел огромное рыжее тело зверя. Под ним лежал Варкан, тщетно пытавшийся подняться. Сейчас кабан разнесет ему грудь своими острыми клыками! Выхватив акинак, юноша прыгнул вниз.

– Ой, Артем! – услышал он голос Лиды.

Как ему посчастливилось удержаться на ногах, он и сам не знал. Он стоял на влажной, вязкой земле с поднятым мечом. Не выбирая, не целясь, изо всей силы рубанул коротким клинком по спине. Раздался яростный рев. Из рассеченного тела брызнула кровь. Юноша увидел маленькие красные глаза зверя, разинутую пасть с желтыми клыками. Кабан присел на задние конечности, собираясь кинуться на врага.

«Ну, теперь он примется за меня! – промелькнуло в голове Артема. – А ведь мне бы только ударить его по голове!»

Акинак снова сверкнул в воздухе. Но ударить Артем уже не успел – кабан сбил его на землю. Острая боль обожгла ногу юноши. Перед его глазами мелькнула розовая листва. Он услышал яростное дыхание кабана, потом все исчезло… Юноша пришел в себя, услышав голос Лиды:

– Артемушка, что с тобой? Вставай, Артемушка!

Другой голос… Это Варкан. Чьи-то руки подняли Артема.

– Артемушка, милый, что с тобой? Ты ранен?

Какая Лида смешная с ее вопросами – и в то же время красивая и хорошая!..

– Со мной… ничего… Только вот нога болит, – с трудом произнес Артем. Он снова видел всех. Лида с испуганным лицом заботливо поддерживала его голову. Варкан в разорванной одежде, без шлема смотрел на него с тревогой и нежностью. Второй скиф держал в руках кожаный шлем, из которого капала вода.

– Да что вы, хоронить меня собрались? – сказал Артем. – Я жив и здоров. Просто кабан немного помял меня… И больше ничего… Разве только… ох!

Он застонал от острой боли в ноге. Варкан подошел ближе к Артему, стал перед ним на колени, взял обеими руками его руку и приложил ее к своему лбу.

– Что ты делаешь, Варкан? – удивился Артем. Все еще продолжая держать руку юноши на своем лбу, скиф глядел на Артема искренно и благодарно. Ах вот оно что: он, очевидно, благодарит Артема за помощь, без которой кабан, наверное, растерзал бы его! И зачем он это делает?

– Как жаль, чтб мы с тобой не можем по-настоящему объясниться, – вздохнул Артем. – Тогда бы я тебе, друг, сказал, что нечего меня благодарить. Разве мог бы я сделать иначе? И разве ты не сделал бы точно так же на моем месте? Вот досада, ружья не было! Оно надежнее, чем твой дротик, поверь мне…

Быстрыми движениями Варкан, черпая воду из кожаного шлема, уже промывал рану на ноге Артема. Кабан неглубоко разодрал клыками кожу и зацепил лишь верхние мышцы. Затем Варкан так же быстро и умело перевязал ногу, приложив к ране какие-то пахучие листья. А тогда, дружески похлопав юношу по плечу и широко улыбаясь, он помог ему встать. Боль в ноге уже немного успокоилась: неужели так действуют ароматные листья?

– Болит, Артемушка? – Лида заглядывала ему в лицо: ей тоже хотелось чем-то помочь Артему.

– Когда вспоминаю, Лида, болит. А если не думать, то можно и забыть.

Прихрамывая, Артем подошел к убитому кабану. Из его пасти стекала густая кровь. Как же случилось, что зверь не растерзал его? Юноша нахмурил брови, пытаясь восстановить в памяти картину схватки. Но он помнил лишь, как ударил кабана, как зверь подмял его. Потом возникла острая боль в ноге, затем…

На спине кабана виднелись следы от трех ударов акинаком. Вот этот нанес Артем. Надо признать: удар не больно сильный, он всего только ранил зверя. Зато второй удар рассек спину зверя почти до хребта. И еще один удар – по голове; видно, он-то и решил исход схватки. Кто нанес его?

– Лида, ты видела, как все это произошло?

– Второй скиф, Артемушка. Это его работа. Ну и силища у него! Двумя страшными ударами он убил эту зверюгу. Сначала ударил кабана по голове, а потом по спине. Кабан упал, задергал ногами, захрипел. А ты лежал неподвижно… и я очень испугалась, так как думала, что… что ты…

– Ну ладно, ладно, – остановил ее смущенный Артем.

Вместе с другим скифом Варкан подтянул тушу убитого кабана к дереву. Время от времени он посматривал на Артема и Лиду, словно бы желая узнать об их настроении. Лицо Варкана было уже веселым, и каждый раз, как только он встречался со взглядами Лиды и Артема, на нем появлялась широкая улыбка. Словно ничего и не случилось, словно и не угрожала ему смертельная опасность! Просто поохотились на дикого кабана, убили его без особых трудностей – вот и все.

Лида и Артем с интересом смотрели, как Варкан умело и ловко разрезал живот зверя, выкинул внутренности, потом привел коней. На одного из них положили тушу кабана, привязали ее. Варкан вскочил на второго коня. Его товарищ уселся на коне сзади него. Варкан махнул рукой: поехали!

Кони пошли с места легкой рысью. Артем ехал следом за вторым конем, на котором лежала туша кабана. Даже теперь зверь казался страшным. Шиооко разинутая пасть с желтыми клыками все еще будто угрожала кому-то. Невольно Артем вспомнил то страшное мгновение, когда эта пасть нависла над ним. Какие бешеные были тогда маленькие красные глаза кабана! И если бы не подоспел товарищ Варкана, вряд ли пришлось теперь Артему глядеть на голову убитого зверя и вспоминать о лесном происшествии!..

– Кажется, Варкан очень благодарен тебе, Артемушка, – сказала Лида, догоняя юношу. – Помнишь, как трогательно он приложил твою руку к своему лбу? Это, должно быть, скифская манера благодарить, как ты думаешь?

– Возможно. Но если говорить честно, то мы с Варканом оба должны быть благодарны его товарищу.

– Однако как ты решился прыгнуть на кабана. Это было так страшно, Артемушка!..

– А что же было делать? – ответил юноша.

Лида с уважением посмотрела на друга. Она не узнавала Артема, того самого Артема, к которому она привыкла и в институте и во время поездки на Острый бугор. Тогда это был обыкновенный юноша, хороший товарищ, иногда немного смешной, но мало чем отличавшийся от многих других. А теперь он переменился. Внешне, конечно, он остался прежним Артемушкой: та же беспорядочная шевелюра, те же большие черные глаза… Но вот поступки его стали совсем другими…

Лида вздохнула и решила больше об этом не думать. Хороший, милый парень Артемушка!

Лес остался позади. Друзья снова ехали розовой степью. Пронзительными металлическими голосами трещали кузнечики, где-то вверху пели жаворонки. От высокой травы исходили медовые запахи. Далеко на пригорке возвышалась священная куча хвороста с черным мечом в центре. Крутые каменные обрывы в сумерках как бы придвинулись ближе, стиснув между собою и степь, и лес, и становище.

Издалека донеслось конское ржанье. Варкан предостерегающе махнул рукой, и всадники круто свернули в сторону. Это было сделано вовремя, так как через несколько минут из высокой травы вынырнул огромный табун лошадей. От глухого топота сотрясалась земля, кони мчались, не выбирая дороги. Около десятка скифов гнали этот табун, с гиком размахивая кнутами.

…Артем невольно вспомнил рассказы Дмитрия Борисовича у костра на Остром бугре. Да, теперь перед его глазами были живые иллюстрации к этим увлекательным беседам!

Вот оно, богатство кочевников – табуны коней! Артем знал, что конское мясо, кобылье молоко – главная пища кочевых скотоводов. Но табуны эти принадлежат богачам, а всю работу выполняют паcтухи и невольники. Вот и этот табун погнали бедняки. Вон как одеты!..

Уже давно промчался табун, а Артем все еще размышлял о несправедливости, царившей в этом странном мире. Лида дремала, покачиваясь в такт шагам лошади.

Неожиданно Варкан пронзительно свистнул. Они приближались к становищу. Навстречу им скакал всадник, размахивая дротиком. Он круто осадил коня перед Варканом. Произошел короткий разговор. Варкан оглянулся. Его глаза остановились на поникшей фигуре Лиды, затем он перевел вопросительный взгляд на ее спутника. Артем развел руками: ничего, мол, не поделаешь, девушка очень устала.

Тогда Варкан что-то сказал всаднику, который повернул коня и умчался назад. Друзья добрались до небольшой войлочной кибитки. Варкан помог Артему снять с коня сонную Лиду и ввести ее в жилище. Здесь она бессильно опустилась на мягкий ковер – сказалось только что пережитое нервное напряжение. Варкан бросил несколько слов старому скифу. Спустя минуту перед Лидой и Артемом стояли высокие кувшины с холодным молоком, лежали жареное мясо и хлеб.

С каждым глотком холодного и душистого молока к Лиде возвращались силы. Наконец она смогла даже улыбнуться. Ей было стыдно за свою слабость. Но никто не напоминал ей об этом. Старый скиф стоял в стороне и с любопытством смотрел на них.

– Разумеется, вилкой было бы удобнее, – заметил Артем, разрывая пальцами кусок мяса. – Но можно и так, особенно когда хочешь есть. А это что такое?

Высокая женщина в расшитом головном уборе внесла бронзовую чашу. Варкан поставил ее между собою и Артемом. Юноша с любопытством посматривал на скифа, не переставая, впрочем, есть. Однако Варкан, поставив чашу, тут же вышел из шатра вместе с хозяином. Их не было около двух минут. Артем пожал плечами.

– Что-то наш друг придумал, – сказал он, посмотрев на Лиду. – Угостить чем-то хочет, что ли…

– А почему бы и нет? – ответила она. – Я же говорю, что он здорово благодарен тебе.

Артем смущенно отмахнулся: опять она о том же!..

Варкан возвратился вместе с хозяином, который нес кожаный мех. Они остановились посреди кибитки в торжественной позе. Как можно было понять, Варкан уже рассказал старому скифу и женщине об охоте на кабана, о том, как, рискуя жизнью, Артем бросился к нему на помощь. А теперь Варкан, очевидно, пришел к Артему, чтобы еще раз поблагодарить его…

Варкан направился к Артему, взял его руку и приложил к своему лбу. Артем смутился.

– Да хватит, Варкан, – смущенно проговорил он. – Сколько можно об одном и том же!

Варкан взял чашу и поставил ее перед Артемом. Он учтиво поклонился и заговорил. Затем показал на чашу, засучил рукав и быстрым движением острого ножа надрезал кожу на пальце. Из раны брызнула кровь.

– А что дальше? – растерянно спросил Артем.

– А дальше тебе нужно сделать то же самое, – ответила Лида.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Артем.

– Вспомнила. Когда-то читала о подобных обычаях у первобытных народов, – засмеялась она. – Это называется побратимство!

– То есть?

– Ты тоже должен надрезать себе палец, чтобы и твоя кровь пролилась в чашу. А тогда вы вместе с Варканом выпьете этот напиток…

Артем скривился.

– Прости, забыла! В эту чашу еще будет налито вино. Оксюгала! Получится вкуснее…

– А зачем вся эта процедура?

– Я же тебе объяснила: после того как вы с Варканом выпьете оксюгалы с кровью, вы становитесь побратимами. На всю жизнь!

– Будем братьями, что ли?

– Больше! Впрочем, спроси лучше об этом обычае у Дмитрия Борисовича, он тебе все разъяснит.

Варкан терпеливо ждал с чашей в руках, прислушиваясь к непонятной беседе. Артем все еще колебался:

– Ну, а если я не хочу всего этого? Что тогда?

– Думаю, это будет большой обидой для Варкана. Нет, не отказывайся, Артем!

– Ну зачем кровь? – проворчал Артем, на самом деле хорошо понимая, что его отказ явился бы серьезной обидой для Варкана. Надо было соглашаться. И он протянул свою руку.

Таким же быстрым движением молодой скиф надрезал палец Артема, и несколько тяжелых капель крови упали в чашу и смешались с кровью скифа. Варкан торжественно и высоко поднял чашу. Старый скиф развязал мех. и налил оксюгалы. Варкан сел рядом с Артемом, обнажил свой акинак, поднес ему удивительный напиток.

– Обнажи и свой меч, Артемушка, так надо, – улыбнулась Лида. – И тогда пей…

Артем извлек меч из ножен и подошел к Варкану. Молодой скиф обнял его и поднес чашу к губам.

– Да, да, вместе, вместе вам надо пить! – воскликнула Лида.

Оксюгала была густая и душистая. Артем пил ее с удовольствием, поглядывая на побратима, чтобы узнать, когда нужно остановиться. Но Варкан продолжал пить, и Артем подумал: «Должно быть, действительно надо пить до конца, как пьют заздравную чашу. Не от скифов ли остался этот древний обычай у нас на Руси?..»

И он выполнил весь обряд до конца. Варкан отставил пустую чашу, обнял Артема и поцеловал его.

– Ну, как чувствуешь себя, кровопийца? – с улыбкой спросила Лида.

– Ничего, неплохо. Вкусная, приятная оксюгала. Даже лучше той, что мы пили у Сколота. И никакого привкуса крови… Вот и все.

Однако Артем почувствовал, что он слегка опьянел. Сколько же он выпил? Должно быть, не меньше литра… Он не заметил, как в кибитке появились новые люди. Воины, охотники, женщины. По какому поводу собрались они? А оксюгала действительно вкусная… Выходит, теперь они с Варканом побратимы?.. Хороший это обычай, древний, а хороший!

Артем видел все словно в легком тумане; лица люден казались ему на редкость симпатичными. Все так ласково на него смотрели, так дружелюбно улыбались. А ведь еще недавно, когда он стоял у жертвенника, кричали, угрожали… Ну, об этом не стоит вспоминать! Это их Дорбатай обманул. А вообще-то скифы очень приятные, симпатичные ребята. Жаль, что он не знает их языка, а то бы так и сказал им о своих чувствах, честное слово, так и сказал бы!.. Интересно, о чем они говорят? Артем присмотрелся и понял, что речь опять идет об охоте на кабана.

Варкан говорил с увлечением, показывая то на себя, то на Артема, то на Лиду. Он очень выразительно показал, как Артем соскочил с дерева и ударил кабана мечом. Раздались одобрительные возгласы. Скифы с уважением смотрели на Артема и дружелюбно улыбались ему. Изрядно выпив, он уже не стыдился похвал, как прежде, а, наоборот, воспринимал все это как должное…

А пришедших в кибитку становилось все больше. Вот высокий бородатый скиф в кожаном шлеме, конечно, с мечом-акинаком. Артем, кажется, где-то уже видел его. Кто он? Но разве вспомнишь, если за каких-нибудь два дня пришлось увидеть так много новых лиц и пережить столько необычных приключений… Старый скиф, принесший молоко, еду и мех с оксюгалой, – он, вероятно, хозяин дома. Как внимательно слушает он Варкана! Артем обратил внимание, что молодой скиф очень похож на хозяина: такое же тонкое лицо, такой же высокий лоб, ровный нос. Уж не отец ли это его побратима? Женщины с волнением слушают Варкана, подпирая ладошками подбородки – так, очевидно, как делают это все женщины на свете.

Послышались чьи-то голоса. В кибитку торопливо вошел Дмитрий Борисович. Археолог ворчал:

– Что вы тут разлеглись? Мы ждем их у Сколота, а они затеяли пир… Вставайте, пошли! А вы, Артем, кажется, даже под хмельком? Хорош!

Артем смутился. Лида объяснила:

– Он братался с Варканом, Дмитрий Борисович. Выпил оксюгалы с кровью, да еще сколько!

– И вовсе не так уж много, – заметил Артем.

– Как братался? Без меня? Молодой человек, это просто нечестно! Такой интересный обычай, а я и не видел! Ай-ай-ай, как плохо получилось, прямо нехорошо с вашей стороны! Ну как же это вы так?

– Пришлось, Дмитрий Борисович. Варкан настаивал, неудобно было отказать. Спросите Лиду.

– Ну, хорошо, хорошо… Потом все расскажете. Только подробно, не упуская ни одной мелочи. А сейчас поспешим – нас ждут.

И друзья вместе с Варканом вышли из кибитки.

 

 

Глава двенадцатая

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 448; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!