Формулирование проблемы

Современные политические исследователи рассматривают в качестве значимых политических феноменов различные переменные, которые прежде воспринимались как либо иррелевантные, либо принадлежащие смежным дисциплинам. Хотя вопрос о том, кто получает выгоды, а кто несет издержки политических решений, давно интересовал политическую науку, остальные измерения политического дизайна воспринима­лись как вотчина экономистов, правоведов и других специалистов. С по­явлением политического анализа как самостоятельной субдисциплины в рамках политической науки внимание было обращено к таким малоизу­ченным аспектам политического процесса, как формирование политиче­ской повестки, формулирование проблем и решений, имплементация, а также к таким дополнительным элементам политического дизайна, как цели, средства, правила и целевые аудитории.

Политический процесс, процесс выработки публичных политических решений традиционно представляется в виде рациональной логи­ческой цепочки: по мере аккумулирования информации общественная проблема получает освещение и отражение в документах; далее проводится анализ проблемы и ее причин, вырабатываются альтернативные меры по решению проблемы; общественный интерес к проблеме сохраняется до тех пор, пока не будут устранены или существенно ослаб­лены причины для беспокойства.

Эмпирическая реальность, однако, периодически опровергает эту схему. Так, нередко имеет место несоответствие между степенью серьезности проблемы и уровнем общественного внимания к ней: помимо «объективных обстоятельств» здесь могут быть задействованы иные факторы: активность заинтересованных групп, открытость политиче­ских лидеров по отношению к данной проблеме, значимость конкури­рующих проблем.

Определенная степень субъективизма присутствует не только в том, что признается серьезной проблемой, но и в том, как данная пробле­ма воспринимается содержательно. Аналитику следует постепенно приучать себя к мысли, что проблемы не существуют «где-то абстрактно», они не являются самостоятельными объективными явлениями, внешними но отношению к нам. Общественные проблемы — от загрязнения окру­жающей среды, эпидемии СПИДа и до безработицы и кризиса системы социального обеспечения — существуют в контексте конкурирующих представлений в отношении их природы, происхождения, значимости их последствий и путей их преодоления. Использование соответствующей лексики является критическим фактором в определении того, какой ас­пект проблемы окажется в центре внимания. Риторика позволяет вне­дрить определенное понимание проблемы в сознание людей, «вытес­нить» доминирующее в данный момент представление и заменить его новым, воздействуя тем самым в конечном счете на само содержание ре­шаемой проблемы.

Формулирование проблемы как область исследования сформирова­лось во многом под воздействием проблематики социального конфлик­та. Одним из ключевых механизмов достижения преимуществ в соци­альном конфликте является манипулирование восприятием предмета спора в интересах той или иной стороны. Как заметил еще 40 лет назад Элмер Шаттшнайдер, «определение альтернатив есть верховный инструмент власти». В отсутствие фиксированных определений проблемы здесь от­крывается пространство для интерпретационных маневров противобор­ствующих сторон. В этом плане социальный конфликт предстает как процесс последовательных конкурирующих определений предмета спора противоборствующими сторонами, стремящимися к достижению преимуществ и навязыванию выгодной для себя интерпретации.

Брайан Хогвуд и Льюис Ганн определяют понятие «формулирование проблемы» как включающее «процессы, посредством которых проблема (возможность или тренд), будучи признанной как таковая и внесенной в публичную политическую повестку, воспринимается различными заинтересованными сторонами; далее изучается, артикулируется и, возможно, получает количественное выражение; и в некоторых, но не во всех случаях получает утвержденное или хотя бы условно приемлемое определение в плане ее вероятных причин, составных частей и последствий».

Гарри Блюмер предельно ясно формулирует взаимосвязь между этим процессом и принятием политических решений: «Социальные проблемы погружены в процесс коллективного определения и являют­ся его производными. Процесс коллективного определения несет от­ветственность за возникновение социальных проблем, за способы их восприятия, осмысления и обсуждения, за предлагаемые пути и спо­собы их решения, а также за любые возможные искажения изначаль­ного замысла в процессе его воплощения».

Допустим, мы имеем дело с ситуацией, когда семья с тремя детьми пребывает в бедности, несмотря на то что отец имеет постоянную рабо­ту. Каковы причины бедности в этой семье? Можно сказать, что зарпла­та отца слишком низка; или мать не желает работать; или она не может работать, потому что им недоступны услуги яслей и детских садов; или что родители проявили безответственность, заводя детей, несмотря на отсутствие возможности обеспечить их содержание; или что родители не по­лучили достаточного образования или не прилагает достаточных усилий для того, чтобы зарабатывать больше. Даже в рамках данной семьи воз­можны различные толкования этой ситуации. Очевидно, что каждая из этих точек зрения имеет своих убежденных сторонников в обществе, которые соответственно настаивают на различных политических решениях проблемной ситуации.

Любой аналитик в своей профессиональной деятельности неизбежно сталкивается с рядом факторов, оказывающих в той или иной степени влияние на формулирование проблемы, среди них ранжирована приоритетов, выбор уровня анализа, выбор способа измерения и др.

Определение того, «в чем же дело» в той или иной ситуации, в известном смысле представляет собой упражнение в ранжировании приоритетов. Многие проблемы предполагают выбор между интересами двух и более заинтересованных групп, либо выбор приоритетов может относиться к абстрактным ценностям.

Нередко выбор независимых переменных в сложной ситуации, допускающей различные толкования, определяется принятым уровнем анализа: в диапазоне от микроиндивидуального поведения до макросоциальных факторов.

Выбор уровня анализа между тем остается за аналитиком, формулирующим проблему.

Существует ли проблема как таковая? насколько она серьезна? кто пли что несет за это ответственность? каковы перспективы на буду­щее? Все эти составляющие могут в значительной мере зависеть и от выбранного способа измерения. Процесс измерения всегда подразумева­ет избирательность и упрощение действительности. Трудно найти двух аналитиков, которые бы совершенно одинаково решали задачу изме­рения масштаба, динамики изменения или меры распространения со­циальной проблемы.

Каким образом возникают негативные социальные явления? Какие ключевые характеристики отличают данную проблему от других соци­альных вопросов, не требующих применения исправительных мер? Каковы характеристики группы, затронутой данной проблемой или идентифицируемой с ней? Какова природа адекватного решения и на­сколько оно возможно? Определение проблемы ведет к ответам на все эти значимые политические вопросы. Дэвид Рочфорт и Роджер Кобб предлагают следующие основные категории описания проблемы и их наиболее типичные опции (таб.1).

Таблица 1. Анатомия описания проблемы [1].

Измерения проблемы	Опции
Причины проблемы	Персональные — имперсональные Намеренные — случайные Определение вины — избежание вины Простые — сложные
Характер проблемы Серьезность Распространенность     Новизна Значимость Чрезвычайность	Степень серьезности Распространяющаяся, стабильная или локализующаяся; по классовому, возрастному и иному признакам Беспрецедентная — знакомая Л Личностно значима — общественно значима Кризис — не кризис Чрезвычайная ситуация — не чрезвычайная ситуация
Характеристики затрону­той группы	Достойная — недостойная Заслуживающая — не заслуживающая Своя — чужая (чуждая) Вызывающая симпатию — вызывающая страх
Цели и средства Природа решения	Инструментальные — экспрессивные Существующее — несуществующее Приемлемое — неприемлемое Доступное — недоступное

 

Причины проблемы. Определение проблемы с неизбежностью предполагает некоторое представление о ее причинах и происхождении. Определение виновности является одним из наиболее изученных аспек­тов данного вопроса. Значимым представляется различие между пер­сональными и имперсональными причинами. Традиционный спор меж­ду либерализмом и консерватизмом в значительной мере может быть объяснен именно различными акцентами, которые та или иная сторо­на расставляет в этом противоречии. Так, в споре о проблеме бедно­сти левые политические силы делают акцент на дефектах экономиче­ской и социальной систем, в то время как правые обычно подчерки­вают недостаточную личную ответственность и трудолюбие. В спорах о техногенных катастрофах, таких как Чернобыль, стороны раздели­лись на сторонников человеческой ошибки и сторонников техниче­ской ошибки. Очевидно, различные версии происшедшего предпола­гают и различные политические решения, такие, как ужесточение технических стандартов или укрепление технологической дисциплины.

Одни проблемы определяются очень упрощенно, с выявлением одноного источника или причины. Другие обусловлены множеством разнообразных факторов. Эти два варианта определения проблемы предрасполагают политическую систему к различным решениям. Согласно общему правилу, сужение проблемы до одного-двух каузальных факторов является сигналом того, что «субъект, определяющий проблему», готов к незамедлительным действиям. Более комплексные формулирования, с другой стороны, могут быть признаком стратегии затягивания или откладывания ответного действия на будущее. Столкнувшись с неясностью и сложностью взаимодействия многочисленных причин, лица, принимающие решения, могут просто отказаться от дальнейшего расследования и признать бессмысленность какого-либо действия в настоящее время. Они могут также потребовать более обстоятельного расследования ситуации. Есть и значимые исключения из этого правила: мультикаузальные интерпретации и обусловленные ими комплексные решения обладают потенциалом привлечения наиболее широкой политической поддержки и могут со временем стать хрестоматийными образцами политических программ.

Характер проблемы. Социальная проблема может быть представлена в различных измерениях помимо причинности. Приведенные ниже характеристики способны усилить либо ослабить шансы публичной действия, равно как и предопределить ключевые аспекты такого действия.

Серьезность. Насколько серьезно должны восприниматься данная проблема и ее последствия? Заслуживает ли она места в и без того обширной публичной повестке? Обычно проблема получает тем более высокий приоритет в политической повестке, чем большее число людей она затрагивает. Вместе с тем катастрофические обстоятельства для небольшого числа людей также могут сделать проблему значимой.

Распространенность. Распространенность проблемы представляет собой значимое дескриптивное измерение, отражающее общий мас­штаб ее последствий и характер групп, диспропорционально ею затро­нутых. И так же как остальные аспекты определения проблемы, рас­пространенность может быть предметом дебатов, смешивающих поли­тические соображения с фактическими данными. Иногда вопрос стоит о временной динамике, т.е. является ли проблема расширяющейся, стабильной или локализующейся, и о том, какова степень этих изме­нений. Линейные и экспонентные проекции являются наиболее тре­ножными и, будучи признаны соответствующими действительности, способны оказывать наибольшее давление в пользу немедленных пуб­личных действий. Обнародование такого рода проекций исследовате­лями привлекает наибольшее внимание СМИ. Однако многое здесь зависит от способа обработки и представления данных.

Распространенность проблемы по группам населения также может придавать ей политически неоднозначное звучание. Так, в спорах во­круг снижения ставки подоходного налога оппоненты клеймили эти предложения как «подарок богатым» (поскольку большую часть нало­гов платят более состоятельные граждане), в то время как сторонники настаивали на общеэкономическом стимулирующем потенциале дан­ной меры, способной принести пользу всему обществу через увеличе­ние числа рабочих мест и рост объема налоговых поступлений.

Новизна. Если проблема описывается как новая, беспрецедентная или инновационная, это может иметь ряд последствий. Во-первых, ко­нечно, это привлекает внимание. Затем по ходу времени новизна ис­чезает, публика становится равнодушной к проблеме и отвлекается от нее. С другой стороны, проблемы, не имеющие прецедентов, трудно поддаются концептуализации и не предполагают готовых решений. Та­ким образом, возникает противоречие между вниманием обществен­ности, ожидающей от властей действий, и нерешительностью властей, не знающих, как в этой ситуации следует поступать. Особенно ярко эти противоречия высвечиваются в спорах вокруг новых лекарств или методов воздействия на живые организмы, таких как генная инженерия. Каждое новое открытие, привлекающее общественное внимание, порождает массу этических и практических вопросов, требующих изучения и обсуждения.

Значимость. Характеристика значимости проблемы в данном контексте означает непосредственное воздействие на чьи-либо интересы. Если удается показать, что проблема прямо затрагивает интересы той или иной группы, тогда члены этой группы становятся озабоченными проблемой и могут придать своей озабоченности политическое выражение. Неудивительно, что активисты, занятые продвижением тех или проблем, постоянно стремятся расширить таким образом свою базу поддержки, убеждая людей в личной значимости проблемы для них.

Чрезвычайность. Термин «кризис» является, пожалуй, одним из наиболее употребляемых слов в политическом лексиконе. Он относит­ся к ситуации, в которой корректирующие меры давно назрели и их отсутствие обусловило крайне негативные последствия. Разделитель­ная черта между просто проблемой и кризисом на самом деле весьма условна, и активисты, продвигающие свои проблемы, склонны с лег­костью переходить эту черту в своей риторике, когда они чувствуют, что начинают упускать момент. Мартин Липски и С. Смит на примере пробле­мы бездомности показали, как определение этой ситуации в терминах «чрезвычайности» способствовало принятию быстрых ответных мер, однако в то же время породило временные, поверхностные решения, такие, как строительство приютов, вместо более серьезных и долговре­менных реформ в области жилья, занятости и здравоохранения.

Характеристики затронутой группы. Дескриптивные определения присваиваются не только проблемам, но и затронутым ими группам или индивидам. Это в особенности заметно в области политики соци­ального обеспечения, цель которой состоит в трансферте ресурсов или предоставлении услуг определенным целевым группам населения. Политические соображения в пользу принятия таких решений, как пра­вило, обусловлены общественным восприятием людей, ради которых эти решения принимаются.

Элен Ингрэм и Энн Шнайдер используют для характеристики дан­ного феномена термин социальное конструирование целевых аудиторий. Социальное конструирование целевых аудиторий имеет отношение к 1) установлению общих характеристик, выделяющих целевую ауди­торию социально значимым образом, и 2) приписыванию специфических ценностных, символических и образных значений данным характеристикам. Социальные конструкции представляют собой стереотипы по поводу определенных групп людей, порожденные политикой, куль­турой, социализацией, историей, литературой, религией, СМИ и т.д. Позитивные конструкции включают такие образы, как «заслуживающий», «умный», «честный», «общественный» и т.д., в то время как негативные конструкции несут образы «незаслуживающего», «неразумного», «бесчестного», «эгоистичного» и т.д. Имеется большое разно­образие оценочных измерений, как позитивных так и негативных, ко­торые могут использоваться для характеристики групп. Социальные конструкции часто носят конфликтный и спорный характер (как в при­веденном выше примере с многодетной семьей).

Социальное конструирование целевых аудиторий оказывает существенное воздействие на лиц, принимающих решения, и влияет как на политическую повестку, так и на фактический дизайн политических решений. У официальных лиц имеются существенные стимулы принятия решений, обещающих значительные выгоды для влиятельных, по­зитивно сконструированных целевых аудиторий, равно как решений со значительными издержками для негативно сконструированных групп. Социальные конструкции оказываются включенными в политические решения в качестве посланий, воспринимаемых гражданами и воздействующих на их ориентации и модели участия.

Анализ социального конструирования позволяет объяснить, почему некоторые группы имеют преимущества по сравнению с другими неза­висимо от традиционных факторов политического влияния и каким образом дизайн политических решений способен усилить либо осла­бить данные преимущества. Социальные конструкции становятся эле­ментом предвыборных расчетов, когда должностные лица задумывают­ся о реакции самих целевых аудиторий на принимаемые решения, а также о реакции других групп в отношении заслуженных (или незаслу­женных) выгод (или издержек) для данной группы в результате приня­тия данного политического решения. Таким образом, электоральный эффект политического решения зависит частично от политического веса самой целевой аудитории (ресурсов власти, благосостояния, мо­билизованности), частично от степени одобрения или неодобрения данного решения со стороны других групп.

Взаимосвязь политического веса (власти) и социальных конструк­ций принимает форму четырех типов целевых аудиторий (табл.2)

Таблица 2. Типология социальных конструкций целевых аудиторий.

	Конструкции
	Позитивные	Негативные
Политический вес	Сильные	Привилегированные группы	Претендующие группы
Слабые	Зависимые группы	Девиантные группы

Привилегированные группы воспринимаются одновременно как влиятельные и позитивно сконструированные. Претендующие группы влиятельны, но негативно сконструированы и потому воспринимаются обычно как не заслуживающие благ. Зависимые группы воспринимаются как политически слабые, но в целом позитивные. Девиантные группы находятся в наихудшем положении, поскольку они одновременно политически слабы и негативно сконструированы. Должностные лица видят для себя преимущества в том, чтобы принимать политические решения, выгодные для приоритетных групп, воспринимаемых как «заслуживающие» благ, поскольку не только сама группа отреагирует положительно на такие решения, но и окружающие воспримут это позитивно. Аналогичным образом должностные лица охотно принимают решения, несущие в себе издержки и наказания в отношении негатив­но сконструированных групп, обладающих низким политическим весом, поскольку им не нужно опасаться негативной электоральной реакции со стороны самой группы, в то время как поддержка таких решений со стороны «широких общественных масс» гарантирована.

Одни социальные конструкции способны сохранять устойчивость в течение длительного времени (как, например, доминирующие конст­рукции преступников или коммунистов); другие подвержены постоянным спорам и манипуляциям. Конкурирующие кандидаты делают ак­цент на различных конструкциях в отношении одних и тех же целевых групп. Некоторые, например, рисуют национальные меньшинства как угнетаемые группы и настаивают на политических мерах, рассчитанных на зависимые категории, в то время как другие представляют национальные меньшинства как влиятельные группы интересов, обладающие значительной «теневой» властью и заслуживающие скорее политики контроля и ограничений. Другим актуальным примером являются конкурентные попытки конструирования образа крупного бизнеса («олигар­хов»), окрашенные в России открытой политической конфронтацией.

Следует заметить, что фактические социальные конструкции целевых аудиторий являются измеряемыми, эмпирическими феноменами,] объектами эмпирического анализа. Данные для такого анализа могут быть взяты из текстов, таких, как законы, акты, основные положения, речи и выступления, материалы СМИ и т.д. Кроме того, для анализа социальных конструкций могут быть полезны интервью и опросы лиц, принимающих решения, журналистов, граждан, а также лиц, относящихся к самим целевым аудиториям.

Цели и средства. Социальные конструкции целевых аудиторий обретают значимость и в том случае, когда мотивация избираемых должностных лиц формулируется в категориях целей и средств, т.е. «эффективности» принимаемых решений. С одной стороны, лица, принимающие решения, могут акцентировать те или иные цели потому, что целевые аудитории, которые они намерены поощрить или наказать, демонстрируют устойчивые ассоциации с заявленными це­лями. С другой стороны, лица, принимающие решения, обладают способностью конструировать несколько различных логических цепочек политического действия применительно практически к любой интересующей их проблеме. Например, большинство согласится с тем, что снижение уровня детской смертности в стране является достойной целью. При этом достижение этой цели может предполагать: а) предоставление прямого медицинского обеспечения группам риска; б) сокращение вредного производства и выбросов активных веществ! предположительно повышающих риск смертности; в) ужесточение санкций в отношении беременных женщин, злоупотребляющих наркотиками и алкоголем. Каждая из этих мер может быть оправдана как инструмент снижения уровня детской смертности; в то же время, как нетрудно заметить, они обладают совершенно различными последствиями для целевых аудиторий.

Таким образом, даже ориентируясь на достижение общественно зна­чимых целей, лица, принимающие решения, скорее будут склонны пре­доставлять блага влиятельным и позитивно сконструированным группам и налагать издержки на маловлиятельные и негативно сконструирован­ные группы.

В некоторых ситуациях стороны, участвующие в определении про­блемы, занимают строго инструментальную позицию, предлагая тща­тельно разработанный план действий, направленный на достижение желаемых целей. В иных случаях, однако, сами средства, а не цели оказываются в центре спора. Само содержание политических мер представляется в экспрессивной форме, и процесс имплементации трактуется в понятиях коррупции и искажения общезначимых целей и ценностей. Любопытная ситуация может возникнуть в случае, когда стороны в дебатах по-разному акцентируют цели и средства, другими словами, отсутствует общая концептуальная ориентация, необходимая для осмысленной дискуссии.

Примером такого рода ситуации является спор о распространении стерильных шприцев среди наркоманов в целях локализации соответствующих инфекций. Сторонники этой меры делают акцент на успеш­ном опыте ряда европейских стран, где удалось достичь поставленной цели — снизить остроту проблемы заболеваемости СПИДом среди наркоманов. Противники же делают акцент на моральной недопусти­мости данной меры как формы государственной поддержки нелегаль­ного оборота наркотиков. Конфликт между этими позициями прини­мает интенсивную форму за отсутствием основания для компромисса.

Характер решения. При определении проблемы в политическом про­весе борьба ведется как вокруг различных аспектов самой проблемы и сторон, затронутых ею либо имеющих в ней интерес, так и вокруг характеристик возможного решения проблемы. До тех пор пока по этому вопросу не достигнуто общее политическое согласие, институты власти остаются без средств политического действия: другими словами, итог этой борьбы предопределяет то, каким образом проблема будет решена.

Ключевым вопросом на данной стадии процесса является само наличие решения: убеждены ли ключевые участники процесса в существовании средств, позволяющих добиться желаемого? Или инвестиции в предлагаемое действие представляются пустой тратой сил и ресурсов?

Вилдавски утверждает, что официальные лица не воспринимают проблему всерьез, пока к ней не будет «подшит» тот или иной способ ее решения. «Проблема привязана к своему решению: проблема стано­вится проблемой только тогда, когда с этим что-то можно сделать».

Приемлемость решения не имеет прямого отношения к эффектив­ности действия, скорее она характеризует степень конформности по отношению к стандартным кодексам поведения. В определенном смысле это еще один аспект противоречия целей и средств, о котором речь шла выше. По сути своей это вопрос этики: существуют ли уста­новленные социальные принципы, запрещающие применение опреде­ленных рецептов, даже если проблемная ситуация ухудшается и пред­лагаемые рецепты способны это предотвратить?

Предположим, что по предлагаемому решению достигнуто принципиальное согласие, и оно доступно и приемлемо; остается еще одна преграда, которую предстоит преодолеть: можем ли мы позволить себе это решение? Иными словами, уверены ли политические ак­торы в том, что имеются достаточные ресурсы для «проплаты» предла­гаемого решения?

Спор вокруг «доступности» решений апеллирует к различным стандартам в зависимости от риторических предпочтений участников. Сопоставление с другими действующими или предлагаемыми программа­ми, соотнесение с совокупными бюджетными ограничениями или оценка стоимости решения с учетом возможных экономических и социальных издержек в случае бездействия — вот лишь некоторые наиболее типичные стандарты оценки.

Наконец, последняя тема в «формулировании проблемы» обращает наше внимание на тех, кто проблемы определяет: зачастую это индивиды, группы с разными интересами, считающие ту или иную проблемную ситуацию своей вотчиной и стремящиеся не допустить в эти пределы никаких конкурирующих толкований. Джозеф Гасфилд предложил понятие «право собственности на проблему», проводя аналогию с такими характеристиками института собственности, как право управления, исключительного пользования, передачи и возможность утраты. Кто же в этом случае выступает в роли «собственников проблемы»? Как правило, это лица, обладающие особым социальным статусом и уровнем образования (часто профессионалы), пользующиеся уважением. В политическом плане ключевой вопрос состоит в том, за кем общество признает легитимное 'право заниматься проблемой, требующей общественного вмешательства.

2.2. ТИПОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА: СПОСОБЫ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ.

После того как сформулирована проблема, необходимо тщательно проанализировать различные элементы, или компоненты, этой пробле­мы и выявить те из них, которые могут иметь значение для исследова­ния. Концептуализация проблемы предполагает обращение к специализи­рованной литературе с целью выяснения, имеются ли в проводившихся ранее исследованиях по данной или смежным проблемам какие-либо теоретические гипотезы и эмпирические данные, указывающие, какую роль играет тот или иной компонент проблемы, как тот или иной фак­тор влияет на общую ситуацию.

Редкая политическая проблема действительно уникальна. Всегда можно найти некоторую теорию или данные, способные пригодиться в тех или иных аспектах вашего анализа. В отдельных случаях можно использовать данные, собранные в совершенно иных целях; в других случаях для решения своей задачи вам будут предоставлены права, время и ресурсы на проведение полевого исследования и прямой сбор непосредственно значимой информации.

Типичной ошибкой начинающего политического аналитика являет­ся восприятие концептуализации как самодостаточного компонента, Наличие которого в тексте свидетельствует о принадлежности автора к определенному профессиональному и научному сообществу и его лояльности по отношению к определенным конвенциональным нормам и правилам данного сообщества (подобно тому, как в академических исследованиях после формулирования актуальности темы с неизбежностью следует обзор имеющейся литературы). Прикладная функция политического анализа предполагает ценностное обоснование коллективного выбора, и концептуализация как раз и призвана обеспечить такое обоснование.

Публичная политика — область коллективного выбора и коллективного действия. Большая часть коллективных действий проистекает из добровольных соглашений между людьми: в рамках семей, частных организаций, взаимоотношений экономического обмена. Политические решения, однако, относятся преимущественно к коллективным дейст­виям, предполагающим применение легитимного властного принужде­ния со стороны государства: публичная политика побуждает, противо­действует, предписывает или запрещает частные действия.

Исходя из допущения, что индивиды, как правило, действуют в сво­их интересах, анализ проблемной ситуации предполагает обоснование любого государственного вмешательства в частный выбор (см. рис. 1). Это обоснование должно содержаться и в оценке существующих мер публичной политики, и в инициировании новых как один из основ­ных элементов, как первый шаг в любом анализе проблемы.

Рис. 1. Три сферы автономии

Исходным пунктом обоснования политических решений служит концепция экономической эффективности. Современная экономическая теория оперирует моделью идеальной конкурентной экономики, в которой наличествует большое число фирм, максимизирующих прибыль, и потребителей, максимизирующих полезность. При определенных допущениях эгоистичное поведение этих экономических акторов ведет к таким моделям производства и потребления, которые считаются эффективными в специфическом смысле: невозможно изменить эти модели так, чтобы улучшить положение одного, не ухудшив положена другого. Экономисты называют такое свойство эффективностью Парето. Парето-эффективное распределение возникает из добровольных «эгоистических» действий людей — рациональных акторов и не требует никаких корректирующих мер. В мире идеальной конкурентной экономики, таким образом, политическому аналитику места нет, поскольку нет места политическому вмешательству. Экономическая реальность, однако, никогда не соответствует в полной мере допущениям идеальной конкурентной модели, и это обстоятельство служит политическому аналитику неисчерпаемым источником профессионального оптимизма и уверенности в завтрашнем дне.

Модель идеальной конкурентной экономики опирается на четыре фундаментальных допущения:

· все участники рынка обладают свободным и своевременным доступом к точной информации по поводу цен, качества благ и последствий их производства/потребления в отношении собствен­ного благосостояния;

· все участники рынка являются ценополучателями, т.е. ни один из
них не контролирует долю рынка, достаточную для оказания
влияния на уровень цен;

· все участники рынка принимают частные решения, которые не
затрагивают благосостояние других участников;

· все блага на рынке являются частными, т.е. конкурентными в по­треблении и исключаемыми в пользовании.

Экономисты описывают ряд часто встречающихся ситуаций, упо­минаемых как дефекты рыночного регулирования, которые нарушают основополагающие допущения идеализированной конкурентной эко­номики и тем самым воздействуют на эффективность производства и потребления. Традиционные дефекты рыночного регулирования — об­щественные блага, экстерналии, естественные монополии и информа­ционные асимметрии — предоставляют широко признанные обосно­вания таких мер публичной политики, как обеспечение благ и регули­рование рынков государственными институтами.

В то же время экономисты до недавнего времени уделяли мало вни­мания другим фундаментальным допущениям в отношении поведения потребителей. Например, экономические модели обычно принимают предпочтения потребителей как экзогенно предопределенные. На­сколько это верно? Всегда ли потребители принимают ожидаемые ре­шения в условиях риска? Негативные ответы на эти вопросы также предполагают обоснования публичной политики.

Эффективность, кроме того, не единственная общественная цен­ность. Человеческое достоинство, социальная справедливость, политиче­ское участие — ценности, заслуживающие внимания наряду с эффек­тивностью. Политический аналитик должен принимать во внимание эти разно­образные ценности и потенциальные конфликты между ними.

---

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!