Что-то находишь, что-то теряешь 7 страница
Следующие четыре дня в ожидании звонка от Адама мы с Голубкой коротали время, валяясь в постели или сидя на диване с Тотошкой перед телевизором, Наконец во вторник вечером, в перерыве Между двумя сериями старого ситкома, мой телефон зазвонил. Мы с Эбби переглянулись.
— Алло?
— Бешеный Пес, жду тебя через час в «Китон-холле». Надеюсь, ты в форме, дружище, потому что Джон накачался стероидами, и теперь он вылитый Халк Хоган.
— До скорого. — Нажав отбой, я встал и сказал Эбби: — Оденься, потеплее, малыш. Здание старое, и на каникулы там, скорее всего, отключили отопление.
Эбби, весело пританцовывая, направилась в спальню. Я улыбнулся: не каждая девушка так обрадуется перспективе
наблюдать, как ее парень машет кулаками. Неудивительно, что я влюбился в мою Голубку.
Я надел куртку с капюшоном, обулся и стал ждать Эбби у входной двери.
— Я готова! — Голубка появилась на пороге спальни и, ухватившись за косяки, замерла в кокетливой позе. —
Ну как? — Она выпятила губы, изображая не то модель, не то утку.
Я оглядел ее с головы до ног: белая футболка, длинный серый кардиган, голубые джинсы в обтяжку, заправленные в высокие черные ботинки. Голубка просто прикалывалась, щеголяя передо мной во всем самом старом и ненарядном, но у меня при виде ее дух перехватило.
Она опустила руки и вздохнула:
— Отстой, да?
— Нет, — сказал я, не находя нужных слов. — Очень даже ничего.
|
|
|
Одной рукой я открыл дверь, а вторую протянул Эбби. Она, подпрыгивая, приблизилась ко мне, и мы переплели пальцы.
«Хонда» завелась не сразу, но все равно в «Китон» мы приехали
0сзапасом. С дороги я позвонил Трентону и теперь молился, чтобы он меня не подвел. Мы с Голубкой стояли у потемневшей от времени северной стены здания. Южный и западный фасад были закрыты стальными лесами. Старейший университетский корпус готовился к косметическому ремонту.
Я зажег сигарету, затянулся и выпустил дым через нос. Эбби сжала мою руку:
— Я с тобой.
В здание стали пробираться зрители. Для конспирации припарковав машины на соседних улицах, они подходили к корпусу пешком и влезали по пожарной лестнице с южной стороны. С каждой минутой народ прибывал все активнее.
Я нахмурился: место было выбрано явно неудачно. Последний бой в году всегда привлекал серьезных игроков, которые приходили заранее, чтобы сделать ставки и занять хорошие точки обзора. Менее опытных зрителей тоже бывало больше, чем обычно: они являлись в последний момент, и им приходилось тесниться в задних рядах, у самой стенки. В этом году играли по-крупному.
|
|
|
«Китон» находился на окраине кампуса, что хорошо, но подвал у него был маленький, что плохо.
— С выбором места Адам, похоже, не напрягался, — проворчал
я.
— Теперь уже ничего не изменишь, — ответила Голубка, оглядывая бетонные блоки.
Я достал телефон и отправил Трентону эсэмэску, шестую по счету. Эбби прошептала:
— Ты сегодня нервничаешь...
— Успокоюсь, когда Трент притащит сюда свою чертову задницу.
— Не плачь, девочка, я здесь, — тихо сказал Трентон, незаметно подкравшись.
Я облегченно вздохнул.
— Как жизнь, сестренка? — спросил он, одной рукой приобнимая Эбби, а другой шутливо отталкивая меня.
— Прекрасно! Я весело сказала она.
Я за руку повел Голубку к заднему фасаду, оглядываясь на Трентона, который шел следом:
— Если вдруг нагрянут копы и мы разделимся, то встречаемся в «Морган-холле», договорились?
Брат кивнул. Я остановился у открытого низкого окна.
— Издеваешься? — вытаращился на меня Трентон. — Да сюда даже Эбби вряд ли протиснется!
— Пролезешь, — успокоил его я и первым нырнул в темноту подвала.
Голубка, уже привыкшая входить на арену не с парадного входа, недолго думая, пригнулась к стылой земле и проскочила в окно, упав прямо ко мне на руки. Через несколько секунд в проем, пыхтя, ввалился Трент. Приземлившись на бетонный пол, едва удержался на ногах.
|
|
|
— Скажи спасибо, что я люблю Эбби, — проворчал он, отряхивая рубашку. — Ради кого попало не стал бы все это терпеть!
Я подпрыгнул и одним движением закрыл окно.
— Нам туда. — Я повел Голубку с Трентоном к арене.
Мы довольно долго петляли подвальными коридорами, шаркая по рыхлому бетону. Наконец вдали показался свет, послышался гул голосов. Мы в очередной раз повернули, и Трентон вздохнул:
— Никогда нам отсюда не выбраться!
— Иди за мной, и все будет в порядке, — сказал я. По мере того как мы приближались к месту боя, шум
толпы становился громче. Вскоре уже можно было различить
голос Адама, выкрикивавшего имена и цифры в мегафон.
Я остановился в комнате, примыкающей к арене, и оглядел парты и стулья, накрытые белыми простынями. Стало не по себе. Место плохое, опасное. Зря я привел сюда Эбби. Если начнется драка, Трентон защитит Голубку, но где он спрячет ее от толпы? Здесь, среди старого хлама? Мне это почему-то не понравилось.
— Как собираешься действовать? — спросил брат.
— По принципу «разделяй и властвуй».
|
|
|
— Что будешь делить?
— Тушу Сэвиджа на части.
Трентон энергично кивнул:
— Неплохой план.
— Голубка, стой возле этой двери, ладно?
Эбби широко раскрытыми глазами смотрела на арену, вокруг которой уже творилось бог знает что.
— Голубка, ты меня слышишь? — Я дотронулся до ее руки.
— А? — Она повернулась ко мне и заморгала.
— Прошу не отходить от этой двери. И держись все время за Трентона.
— С места не сдвинусь, — сказала Эбби. — Обещаю.
Я посмотрел на ее милое встревоженное лицо и улыбнулся:
— Теперь, кажется, ты нервничаешь.
Она взглянула на арену, потом опять на меня:
— У меня плохое предчувствие, Трэв. Уверена, что ты победишь, но... Не знаю. Не нравится мне это место.
Мне нечего было возразить.
— Мы здесь ненадолго.
Адам уже начал вступительную речь. Я дотронулся до лица Эбби и посмотрел ей в глаза:
— Люблю тебя.
Голубка слабо улыбнулась. Я привлек ее к себе и прижал к груди.
— Так что не пытайтесь жульничать, прикрываясь своими телками! — прокричал Адам в мегафон.
Я положил Голубкину ручку на локоть Трентона:
— Не спускай с нее глаз. Ни на секунду. Тут все на голову встанут, когда начнется бой.
— Поприветствуем нашего Сегодняшнего гостя! На арену выходит... Джон Сэвидж!
— Не беспокойся, братишка. Буду защищать ее до последней капли крови, — сказал Трентон, выразительно пожимая пальцы
Эбби. — Теперь иди порви этого отморозка, и свалим отсюда к чертовой матери.
— Трепещите, парни! Девчонки, сбрасывайте трусики! Трэвис Мэддокс Бешеный Пес!
При этих словах я шагнул вперед. Толпа взревела, взметнулось множество рук. Море зрителей расступилось передо мной, и я медленно вышел на арену.
Зал освещался только фонарями, висевшими под потолком. После того как в прошлый раз мы чуть не спалились, Адам осторожничал: боялся; что ярко освещенные окна подвала привлекут к нам нежелательное внимание.
Даже в полумраке можно было легко разглядеть свирепую физиономию моего противника. Сверкая глазами, он нетерпеливо запрыгал с ноги на ногу. Потом замер и кровожадно уставился на меня с высоты своего огромного роста.
Джон был далеко не дилетант, но у него, как и у всех остальных, было лишь три варианта: или нокаут, или болевой прием, или победа по очкам. Моя сила заключалась в том, что много раз приходилось драться с четырьмя братьями, а значит, противостоять всем приемам одновременно.
Если противник выберет тактику Трентона, я должен быть готов к быстрому нападению в самый неожиданный момент. На этом я собаку съел.
Если он будет, как близнецы, чередовать разнообразные приемы, нанося удары то кулаком, то ногой, этим меня тоже не напугаешь.
Наиболее опасен был Томас. Если Джон столь же хитер (судя по его оценивающему взгляду, так и есть), он сделает равные ставки на силу, скорость и стратегию. Но и это мне не страшно: со старшим братом я дрался всего лишь несколько раз, но к тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, он уже не мог справиться со мной без помощи других Мэддоксов.
Сколько бы ни тренировался Джон Сэвидж, каких бы хитростей ни припас, он вряд ли меня удивит.
Адам дунул в Свой «рог», и Сэвидж, сделав маленький шаг вперед, выбросил руку в мою сторону, Я увернулся. Да, похоже, он намерен драться, как Томас.
Джон приблизился ко мне. Я поднял ногу и ботинком отпихнул противника в толпу. Толпа отбросила его обратно на ринг.
Джон опять попер на меня и нанёс два удара. Я пригнул его, схватив за плечи, и двинул коленом в лицо. Он попятился быстро собравшись с силами, снова атаковал.
0Ясделал выпад и промахнулся. Сэвидж попытался обхватить меня за туловище. Я был уже потный и легко выскользнул. Когда я повернулся, он засветил мне локтем в челюсть. На какую-то долю секунды потемнело в глазах, но потом я встряхнулся и ответил противнику сначала левым хуком, потом правым. Нижняя губа Джона была разбита. При виде первой крови публика оглуши-тельно взревела.
0Яотвел локоть назад и нанес Сэвиджу короткий удар кулаком в нос. Пока Джон приходил в себя, я оглянулся на Эбби. Как я и просил, она стояла у двери, держась за Трентона.
Убедившись в том, что с Голубкой все в порядке, я снова сосредоточился на борьбе. Джон, пошатываясь, попытался нанести удар, от которого я увернулся. Тогда он обхватил меня руками, и мы оба повалились на пол.
Подмяв противника под себя, я с первого раза угодил ему локтем прямо в лицо. Джон намертво обвил меня ногами.
— Прикончу тебя, чертов сопляк! — проревел он.
0Яулыбнулся и, оттолкнувшись от пола, встал на ноги. Сэвидж поднялся вместе со мной и хотел снова повалить, но я решил, что нам с Эбби пора домой. В шуме толпы я расслышал голос Трентона:
— Надери ему задницу!
0Ясделал выпад вперед и немного в сторону. Джон с со-крушительной силой рухнул на бетонный пол затылком, погрузившись в полубессознательное состояние. Замахнувшись, я стал бить его по голове. Бил до тех пор, пока меня не подхватили под мышки и не оттащили в сторону.
Адам бросил Сэвиджу на грудь красную тряпку, потом взял мою руку и поднял вверх. Зал взорвался. Я посмотрел на Эбби: Трент посадил ее к себе на плечи, и она радостно кивала мне, возвышаясь над морем голов. Сам Трентон улыбался до ушей и что-то кричал.
Как только толпа начала рассеиваться, я заметил страх на Голубкином лице. Через несколько секунд все разом закричали. Началась паника. Фонарь, висевший в углу зала, упал и поджег белую простыню, от нее загорелась соседняя, и дальше по цепочке. Пламя распространялось с невероятной скоростью.
Толпа с воплями устремилась к лестнице. Помещение уже было полностью задымлено. В отсветах огня мелькали испуганные лица, мужские и женские.
— Эбби! — крикнул я, с ужасом понимая, как Она от меня далеко и сколько между нами народу.
Если я не смогу пробраться к ней и Трентону, им самим придётся искать обратную дорогу на улицу, блуждая в темном подвале. Страх ударил мне в мозг с такой силой, что я принялся бешено расталкивать всех, кто попадался на пути.
В противоположном конце зала раздался хлопок, потом еще один. Это взорвались другие фонари, и от них тоже стало расходиться пламя.
Из-за дыма было почти ничего не видно, но я все-таки разглядел, как Трентон, схватив Эбби за руку, пытается пропихнуться сквозь толпу. Эбби упирается и мотает головой. Трент озирается по сторонам, соображая, что делать. Они стоят в самой гуще народа. Если полезут к пожарной лестнице, то попадут туда последними, а огонь распространяется быстро. Им никак не успеть.
Все мои старания протиснуться к Эбби ни к чему не приводили: чем сильнее я к ней рвался, тем дальше толпа отбрасывала меня назад. Люди в страхе штурмовали выходы из зала, радостные крики давно сменились воплями отчаяния.
Трентон подтащил Эбби к двери, но она, вместо того чтобы как можно скорее убежать, обернулась, протянула ко мне руки и закричала:
— Трэвис!
Я набрал в легкие воздуха, чтобы ответить ей, но только закашлялся от дыма и стал махать руками, чтобы его развеять.
— Туда, Трэв! — крикнул брат.
— Бегите, Трент! Выведи Голубку!
Эбби посмотрела на меня расширенными глазами и замотала головой:
— Трэвис!
— Бегите! Я вас догоню!
С секунду поколебавшись, Эбби решительно сжала губу. Я облегченно вздохнул, У Эбби Эбернати был сильный инстинкт выживания, и сейчас он сработал. Она схватила Трентона за рукав и потащила обратно в темноту, куда еще не добрался огонь.
Тогда я повернулся, й стал искать выход. Десятки людей, крича и дерясь, толкались в узком коридоре, ведущем к пожарной лестнице.
В зале было черно от дыма, и я начинал задыхаться. Опустился на пол, пытаясь вспомнить расположение дверей, через которые можно было бы выйти. Подмывало вслед за всеми броситься на лестницу, но я не поддался общей панике. Где-то поблизости находился еще один выход, о котором мало кто знал. Пригнувшись, я побежал туда, но на полпути остановился: тревожная мысль об Эбби и Трентоне не пускала меня дальше.
Внезапно я услышал, что меня зовут, и, щурясь, обернулся на голос.
— Трэвис! Трэвис! Сюда!
В дверном проеме стоял Адам и махал мне. Я покачал головой:
— Мне надо найти Голубку.
Проход к комнатушке, через которую ушли Эбби с Трентоном, был почти свободен, и я устремился туда. Вдруг кто-то налетел прямо на меня. Это оказалась девушка, первокурсница, судя по виду. Она с трудом встала на ноги и обратила ко мне измазанное копотью лицо.
— П-помогите! Я не могу... Не знаю, куда идти, — сказала она, кашляя.
— Адам! — крикнул я, подталкивая девушку в нужном направлении. — Выведи ее!
Она подбежала к Адаму, он схватил ее за руку, и они проскочили
0вдверь, которую через несколько секунд заволокло дымом.
Я бросился искать Эбби. По темным лабиринтам бегали другие люди, точно так же крича и задыхаясь. Все они искали выход.
— Голубка! — позвал я, испугавшись, что они с Трентоном заблудились.
В конце коридора стояла группка плачущих девчонок.
— Вы не видали девушку с парнем? Парень примерно такого роста,.на меня похож? — спросил я, прикасаясь ко лбу ребром ладони.
Девчонки покачали головой. У меня внутри все оборвалось: Эбби с Трентоном потерялись.
— Идите по этому коридору до конца, — сказал я девчонкам. — Будут ступеньки, а наверху дверь. Взбирайтесь и поворачивайте налево. Оттуда выберетесь через окно.
Одна из девчонок кивнула, вытерла глаза и, рявкнув на подруг, повела их за собой. Я, вместо того чтобы пойти с ними, стал
беспорядочно петлять в темноте, надеясь натолкнуться на Эбби и Трента. Я не мог уйти, не обыскав все и не убедившись, что они благополучно выбрались.
Из зала, где проходил бой, доносились крики. Пробежав несколько коридоров, я почувствовал растущую в груди панику. Уже и здесь пахло дымом, и я прекрасно понимал: здание старое, планировка неудачная, кругом мебель, накрытая тряпками. Через несколько минут весь подвал будет в огне.
— Эбби! — в сотый раз крикнул я. — Трент! В ответ — ничего.
ГЛАВА 27
ОГОНЬ И ЛЕД9
Спрятаться от дыма было уже невозможно. Куда бы я ни пошел, горячий удушливый воздух обжигал легкие. Я наклонился и уперся руками в колени, дыша тяжело и часто. Ориентироваться в пространстве становилось все труднее: во-первых, из-за темноты, во-вторых, из-за боязни не найти Эбби и Трентона. Теперь уже я не был уверен и в том, что сам смогу выбраться.
Между приступами кашля я расслышал стук, доносившийся из соседней комнаты:
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!
Это была Эбби. Ко мне сразу вернулись душевные силы, и я стал ощупью пробираться на ее голос. В кромешной темноте я прошёл вдоль стены и нащупал дверь. Она оказалась заперта.
— Голубка! — крикнул я, дергая за ручку.
Эбби издала еще более пронзительный вопль, и я, чуть попятившись, распахнул дверь пинком. Голубка стояла на столе под окном, отчаянно барабаня руками по стеклу. Она даже не поняла, что вошел я.
— Эбби, — снова позвал я, откашливаясь.
— Трэвис! — закричала она и, спрыгнув со стола, бросилась ко мне.
Я взял ее лицо в ладони:
— Где Трент?
— Пошел за ними! — проговорила она, заливаясь слезами. — Я уговаривала идти со мной, но он ни в какую!
0Явыглянул в коридор, дальний конец которого уже был охвачен пламенем. Огонь стремительно приближался, пожирая выстроившуюся вдоль стен зачехленную мебель. Увидев это, Эбби порывисто глотнула воздух и закашлялась.
0Янахмурился при Мысли о том, где сейчас может быть Трентон. Вдруг там, в глубине коридора? Захотелось разрыдаться, но испуганные глаза Эбби заставили меня взять себя в руки.
9 Аллюзия на стихотворение Р. Фроста (1874—1963): «Кто говорит, что мир сгорит в огне, кто спорит: „Нет, замерзнет!"...»
— Давай-ка выбираться отсюда! — Быстро поцеловав Голубку
0вщеку, я взобрался на подобие стремянки, которое она соорудила. Собрав последние силы, еще остававшиеся в дрожащих мускулах, я попытался открыть раму. — Отойди, Эбби! Сейчас разобью окно!
Она, вся дрожа, сделала шаг назад. Я согнул руку в локте и, хрипло выдохнув, ударил кулаком в стекло. Оно осыпалось осколками. Я протянул руку и крикнул:
— Скорее!
В комнате уже стало жарко от приближающегося огня. Подгоняемый страхом, я одной рукой поднял Эбби с полу и пропихнул ее в окно.
Дождавшись, когда вылезу я, она помогла подняться на нош. С улицы доносился вой сирен. По стенам соседних зданий прыгали отсветы красных пожарных и синих полицейских мигалок. Я взял Эбби за руку, и мы побежали к толпе, собравшейся перед корпусом. Я принялся звать Трентона, оглядывая перепачканные лица людей. С каждым новым выкриком, который оставался без ответа, все труднее становилось сдерживать отчаяние. Брата здесь не было. Я достал сотовый в надежде, что Трент звонил. Нет, никаких звонков.
Захлопнув крышку телефона, я поднес пальцы к губам. Я не знал, как быть дальше, и уже паниковал. Если возле здания Трентона нет, значит он заблудился и остался там, в огне.
— Трент! — снова закричал я, вытягивая шею.
Толкаясь в толпе, я видел, как другие спасшиеся обнимают друзей или плачут возле машин «скорой помощи». Пожарный насос поливал горящее здание водой. Пожарные побежали внутрь, волоча за собой шланги.
— Он не выбрался, Голубка, не выбрался, — прошептал я, падая на колени.
По щекам потекли слезы. Эбби опустилась рядом со мной и обняла:
— Трентон сообразительный, он не потерялся. Нашел какой-нибудь другой выход.
Я согнулся в три погибели, уткнувшись головой в Голубкины колени и ухватившись обеими руками за ее кардиган.
Прошел час. Утихли крики и плач выживших. Воцарилась зловещая тишина. Пожарным удалось спасти всего двоих. После этого они несколько раз заходили в здание и возвращались ни с чем. Каждый раз, когда кто-нибудь появлялся из огня, у меня замирало сердце. Я и надеялся, и боялся увидеть Трентона.
Тем, кого вынесли еще через полчаса, уже не была нужна медицинская помощь. Их просто положили на асфальт и накрыли тряпкой. Вскоре количество трупов, лежащих на тротуаре, уже значительно превосходило количество спасшихся.
— Трэвис?
Позади нас стоял Адам. Вид у него был потрясенный, растерянный. Я встал и поднял Эбби.
— Рад, что вы выбрались, ребята. А где Трент?
— Я не ответил. Мы посмотрели на обуглившийся остов «Китон-холла». Из окон все еще валил густой черный дым. Эбби спрятала лицо у меня на груди и уцепилась за мою рубашку. Я стоял в оцепенении, не сводя глаз с ужасающей картины:
— Наверное, я должен... позвонить папе.
— Подожди, Трэвис. Мы же еще ничего не знаем, — сказала Эбби.
В груди у меня все горело. Из-за горячих слез, застилавших глаза, я с трудом различал цифры на телефоне.
— Это все я! Я не должен был его сюда звать...
— Произошел несчастный случай, Трэвис. Ты не мог этого предугадать, — проговорила Эбби, дотрагиваясь до моей щеки.
Я весь сжался и зажмурил глаза. Мне предстояло позвонить отцу и сказать, что Трентон остался внутри горящего здания. По моей вине. Я не знал, сможет ли наша семья пережить еще одну потерю. Из всех нас у Трента были самые близкие отношения с папой: брат поддерживал его, когда тот пытался снова встать на ноги.
Нажимая па кнопки, я представил себе, как отец отреагирует на мои слова, и у меня оборвалось дыхание. Телефон холодил руку; я прижал к себе Эбби: она наверняка замерзла, даже если пока не понимает этого.
Вдруг на дисплее высветилось имя. Я замер, глядя на мобильник вытаращенными глазами. Входящий вызов.
— Трент?
— Ты цел? — крикнул брат мне в ухо.
В его голосе чувствовалась паника.
— Это Трент! — удивленно улыбнулся я, поворачиваясь к Эбби. Она радостно охнула и стиснула мне руку.
— Где ты? — нетерпеливо спросил я.
— В «Морган-холле», черт побери, где же еще! Сам же сказал, что встречаемся там! А тебя где носит?
— То есть как — в «Морган-холле»? Стой, не двигайся с места, чтоб ты... Через секунду буду.
— Я бросился к общаге, буксируя Эбби. Когда мы, отдуваясь и кашляя, остановились у крыльца, Трентон сбежал со ступенек и затормозил прямо в нас.
— Боже мой, братишка, а я-то думал, вы уже обуглились! — сказал он, крепко обнимая меня и Голубку. Ты, засранец! — закричал я, отталкивая его. — Я считал, что ты, на хрен, сгорел! Стоял и ждал, когда пожарные вытащат из «Китона» то, что от тебя осталось!
С секунду я угрюмо смотрел на брата, потом снова обнял его. Свободной рукой нащупал кардиган Эбби и привлек к себе ее тоже. Когда я наконец-то отпустил Трентона, он посмотрел на Голубку и смущенно нахмурился:
— Извини, Эбби. Я запаниковал.
Она покачала головой:
— Все нормально. Слава богу, ты жив.
— Если бы Трэвис увидел, что я выхожу из здания один, то лучше бы мне быть мертвым. После того как ты убежала, я пытался искать, но заблудился, и пришлось выбираться через другой выход. Потом, уже снаружи, я все ходил и искал то окно, но копы увидели меня и отогнали. Тогда я бегом рванул сюда, — сказал Трентон, проводя рукой по лбу.
Я вытер большими пальцами щеки Эбби и взялся за край футболки, чтобы удалить сажу с лица.
— Пора сматываться. Скоро тут повсюду будут ползать копы. Еще раз обняв меня, Трентон побежал к своей машине, а мы с
Голубкой пошли к «хонде» Америки. Пристегнув ремень, Эбби раскашлялась. Я нахмурился:
— Может, заедем в больницу? Пускай тебя осмотрят...
— Со мной все в порядке, — ответила Голубка.
Мы взялись за руки, и она увидела у меня на костяшках глубокий порез:
— Это ты во время боя или когда разбивал стекло?
— Стекло, — сказал я, мрачно глядя на ее окровавленные пальцы.
Взгляд Эбби смягчился. А ведь ты спас мне жизнь. Я сдвинул брови:
— Без тебя не ушел бы.
— Я знала, что ты меня найдешь.
Всю дорогу я не выпускал Голубкины пальчики. Когда мы приехали в квартиру, Эбби направилась в ванную и долго принимала душ, а я трясущейся рукой налил нам по стакану бурбона.
Прошлепав по коридору в спальню, Голубка как подкошенная повалилась на кровать.
— Вот. — Я протянул ей виски. — Это поможет расслабиться.
— Я не устала, Щ оцепенело проговорила она.
Я снова подал ей стакан. Может, Эбби и выросла в Вегасе, среди гангстеров, но мы только что видели смерть, даже не одну, и сами чудом ее избежали.
— Просто постарайся отдохнуть, Голубка.
— Мне страшно закрыть глаза, — сказала она и, взяв свою порцию виски, залпом выпила.
Я забрал пустой стакан, поставил на прикроватную тумбочку и сел на постель радом с Эбби. Мы молча сидели, вспоминая события последних нескольких часов. Все случившееся казалось кошмарным сном.
— Сегодня много людей погибло, — проговорил я.
— Да.
— Точное число жертв будет известно только завтра.
— Мы с Трентоном, когда искали выход, наткнулись на группку девочек. Не знаю, удалось ли им выбраться. Они были так напуганы...
Руки Эбби задрожали, и я утешил ее единственным доступным мне способом. Обнял. Голубка прижалась к моей груди и вздохнула. Вскоре ее тело расслабилось, дыхание стало ровнее, она потерлась щекой о мою кожу. Впервые с тех пор, как мы помирились, я почувствовал
себя с Эбби совершенно спокойно — как до нашей поездки в Вегас.
— Трэвис?
Я опустил подбородок и прошептал ей в волосы:
— Что, малыш?
Наши телефоны одновременно зазвонили. Эбби взяла свой и передала мне мой.
— Алло?
— Трэвие, старик, ты в порядке?
— Да, Шеп, все хорошо.
В это время Эбби успокаивала Америку: «Мерик, я жива-здорова. Мы оба целы.
— Мама с папой тут места себе не находят. Мы сейчас как раз новости смотрим. Я не говорил родителям, что ты в «Китоне». Что? Шепли отстранил голову от трубки, его дергали со всех сторон, — Нет, мама! Да, я говорю с ним, он в порядке! Они дома. Так что там
0увас произошло? — спросил Шеп, опять переключаясь на меня.
— Чертовы фонари. Адам не хотел зажигать яркий свет — боялся привлечь внимание. От одного из фонарей все и загорелось. Дело плохо, Шеп. Много погибших.
Шепли сделал глубокий вдох:
— Пострадал кто-нибудь, кого мы знаем?
— Пока неизвестно.
— Я рад, что ты выбрался, брат. Я... Господи, как же хорошо, что ты жив!
Эбби рассказывала Америке о той, как блуждала по темному подвалу, пытаясь найти выход. Я сжался, когда она дошла до своей безуспешной попытки открыть окно.
— Мерик, не нужно возвращаться раньше времени. Мы в порядке, — сказала Голубка и через несколько секунд с нажимом повторила: — Мы в порядке. Обнимешь меня в пятницу. Я тоже тебя люблю. Отдохните как следует.
Я прижал телефон к уху:
— Лучше поддержи свою девушку, Шеп. Она, кажется, очень взволнована.
Шепли вздохнул:
— Я просто... — Еще один вздох. — Я знаю, старик.
— Я люблю тебя. Ты мне как родной брат, даже больше.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 25; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!